Текст книги "Майн Рид: жил отважный капитан"
Автор книги: Андрей Танасейчук
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)
Увлеченный финансовыми и иными перспективами, Майн Рид принялся за сочинение трагедии. Есть сведения, что он начал писать ее в конце 1845 года, писал с перерывами, многое исправлял и переделывал в тексте. Работа была завершена летом 1846 года. Первоначально Рид планировал назвать ее «Роковая любовь, или Супруг», но в окончательной редакции она получила иное название – «Мученик любви».
Судя по всему, Рид подошел к делу весьма серьезно, тщательно изучив местные вкусы и предпочтения, и рассчитывал как на успех у филадельфийской театральной публики, так, вполне вероятно, и на присуждение награды Форреста. Во всяком случае, он постарался угодить и тем и другим. В пользу этого свидетельствует несколько фактов. Во-первых, жанр и композиция пьесы: «Мученик любви» – так называемая высокая «трагедия в пяти актах». Во-вторых, ее тематика: это история о роковой любви, преданности и предательстве. В-третьих, исторический колорит: действие развивается в «Венеции и ее окрестностях в 1400 году». Сюжет сводится к следующему. Командующий венецианской армией генерал князь Казимир женат на юной красавице Маринелле. Он не молод, глубоко любит супругу. Маринелла ему верна и всячески выказывает свою любовь. Генерал доверяет ей. В Маринеллу влюблен негодяй граф Юлиан Караффа. Он предпринимает попытку объясниться в любви красавице, но его ухаживания с негодованием отвергнуты. Тогда он решает погубить генерала, чтобы добиться власти над Маринеллой. У Маринеллы есть брат граф Бэзил, он офицер и ближайший сподвижник Казимира. Близким к Маринелле человеком является ее духовник монах Лоренцо. Однажды он открывает своей воспитаннице тайну: ее брат – приемный сын ее отца, который таким образом пытался сохранить имущество семьи от передачи ее Венецианской республике. Эту тайну, помимо Маринеллы, узнает Караффа – он подслушал разговор между юной дамой и духовником. Лоренцо предостерегает княгиню от поцелуев и объятий с братом, поскольку тот не брат ее по крови. Генерал и Бэзил возвращаются с победой, одержанной над войсками Милана. Лоренцо встречается с генералом и открывает тайну Бэзила и ему, уверяя, однако, в верности жены и целомудренности отношений между Маринеллой и братом. Казимир проводит расследование и убеждается в правоте Лоренцо, но слышит также и разговор, из которого следует, что Бэзил любит Маринеллу, а та любит его. Но, верные чести, они отказываются от своей любви: Маринелла остается преданной женой, а Бэзил решает покинуть Венецию и присоединиться к войскам французского короля, чтобы воевать с Австрией. Тем временем негодяй Караффа выступает в сенате республики и обвиняет Казимира в измене. В качестве доказательства он представляет дожу и его советникам подложные документы. Дож, который ненавидит Казимира и завидует его славе, отдает приказ арестовать его. Караффа спешит к Маринелле и пытается овладеть ею, объяснив, что теперь только он способен спасти ее супруга от смерти. Маринелла сопротивляется и зовет на помощь. На крик прибегают ее муж и брат. Бэзил вызывает негодяя на поединок, но ему запрещает драться Казимир, дерется сам и убивает Караффу. Вскоре в доме появляются солдаты, пришедшие арестовать Казимира по обвинению в измене и убийстве Караффы. У Казимира есть шанс оправдаться, но он отказывается от него, потому что знает, что, пока он жив, его возлюбленная Маринелла не сможет обрести счастья – соединиться с Бэзилом, и… идет на плаху.
В том же году пьесу Майн Рида поставили на главных подмостках Филадельфии – в «Театре на Уолнат-стрит». Однако даже игра лучших актеров не смогла обеспечить успех трагедии. Пьеса не провалилась, но до аншлага было далеко, и после нескольких представлений (вдова Рида сообщает о пяти вечерних спектаклях) ее сняли. Неуспех постановки огорчил автора, он не считал его заслуженным. Тем не менее он счел необходимым переработать сочинение. О том, что правка была, свидетельствуют надпись на титульном листе рукописи, сделанная пером самого автора, и дата «20 ноября 1846 года», когда она была закончена. Очевидно, что Рид собирался «продвигать» пьесу в другие театры: в 1849 году он небольшим тиражом и в «театральном формате» издал ее на свои средства в одной из типографий Филадельфии.
«Дух времен»С неуспехом пьесы или с чем-то иным был связан отъезд Рида из Филадельфии, можно только гадать, но факт остается фактом: в первых числах сентября 1846 года будущий писатель уже находится в Нью-Йорке и начинает сотрудничать в еженедельнике The Spirit of the Times(«Дух времен»). Судя по всему, протекцию ему составил все тот же Джордж Липпард, который весьма активно сотрудничал с этим изданием в первой половине 1840-х годов.
Рид покинул Пенсильванию в последних числах мая, но в Нью-Йорк направился не сразу. Промежуточным – на несколько летних месяцев – пунктом в его переездах стал Ньюпорт, штат Род-Айленд.
В наши дни этот небольшой город известен прежде всего как один из старейших американских городов и летний морской курорт, а также тем, что там находится крупнейший учебный и научно-исследовательский центр военно-морского флота США. В середине 1840-х Ньюпорт был совсем невелик (в нем насчитывалось чуть больше девяти тысяч жителей), не был центром американской военно-морской науки (таковая отсутствовала), но уже начинал входить в моду как место летнего отдыха состоятельных американцев (главным образом южан). Невозможно со стопроцентной точностью установить, что привлекло Рида именно в этот город, но очевидно, что это было как-то связано с его литературными начинаниями. Вполне вероятно, что переезд в Ньюпорт был обусловлен личными контактами: кто-то из знакомых порекомендовал начинающего литератора владельцу (или редактору) местной газеты News.В ней в течение летних месяцев 1846 года он и подвизался в качестве репортера. Выпуски газеты того времени не сохранились. Но даже если бы что-то чудом и уцелело, это не слишком бы прояснило ситуацию – из-за анонимных публикаций. Впрочем, масштабы ньюпортской «Ньюс», похоже, с самого начала не слишком удовлетворяли начинающего журналиста, – уже с июня, едва обосновавшись в городке, Рид начинает сотрудничать (опять же в качестве репортера – внештатного, разумеется) в New York Herald.«Нью-Йорк геральд» – одна из ведущих ежедневных американских газет того времени. Нет никакой загадки в том, как Рид стал ее корреспондентом: «Нью-Йорк геральд», будучи газетой нового типа – своеобразным прообразом «желтой прессы» наших дней, большое место уделяла политике и новостям самого разнообразного толка, собирая их из самых различных источников и с энтузиазмом рекрутируя молодых и амбициозных журналистов. Впрочем, Рид продолжал сотрудничать и в «Гоудис ледис бук». И, что называется, «для души»: он по-прежнему писал стихи, которые эпизодически появлялись на страницах журнала. Среди немногочисленных публикаций лета – осени 1846 года наиболее заметным было стихотворение «Монтеррей», написанное, видимо, под впечатлением от кровопролитной битвы при одноименном городе.
Жизнь в Ньюпорте, похоже, тяготила Рида. Во всяком случае, именно такой вывод можно сделать, основываясь на нелицеприятных описаниях здешних реалий и праздной публики, заполнявшей модный курорт летними месяцами, в его автобиографическом романе «Жена-дитя».
В первых числах сентября 1846 года Рид оставил Ньюпорт и перебрался в Нью-Йорк, где начал сотрудничать в журнале «Дух времен». Это было издание совершенно иного рода, нежели те, в которых ему приходилось работать прежде. Особенно разительным оказалось отличие от «Гоудис ледис бук». Дело даже не в том, что филадельфийское издание являлось солидным ежемесячным многостраничным альманахом с цветными живописными вставками, а нью-йоркское – черно-белым иллюстрированным еженедельником. Принципиально иным был характер, соответственно – отличалось и содержание. Если «Ледис бук» считался, во-первых, женским, а во-вторых, довольно «всеядным» изданием, то «Дух времен» был журналом принципиально «мужским». Основные темы еженедельника – спорт (особенно бейсбол, крикет, скачки, охота и яхты), театральная жизнь Нью-Йорка и юмор; издатели чурались политики и хроники светской жизни. Как можно догадаться, они ориентировались прежде всего на имущих представителей среднего класса Америки. Впрочем, было и то, что сближало эти два издания: «Дух времен» с удовольствием предоставлял свои площади под литературные произведения и также сотрудничал с американскими авторами, избегая перепечаток из британских газет.
Неизменным на протяжении многих лет владельцем и редактором журнала был У. Портер [19]19
Уильям Портер (Porter,1809–1858) – американский журналист и издатель, основатель и владелец The Spirit of the Times.
[Закрыть](в своей книге вдова писателя ошибочно указала, что Рид работал в журнале Уилкса, что не соответствует истине: Дж. Уилкс владел журналом начиная с 1856 года), который по праву считается основателем американской спортивной журналистики. Журнал пользовался популярностью и имел большой тираж: в середине 1840-х он составлял более тридцати тысяч экземпляров. Поэтому у владельца журнала была возможность платить приличные гонорары своим сотрудникам, что он и делал, привлекая к работе над изданием лучших специалистов. Но, как мы видим в случае с Ридом, он не отказывался дать шанс и молодым, начинающим.
Конечно, «маскулинный» по своей атмосфере «Дух времен» подходил Риду куда больше, нежели феминизированный «Гоудис ледис бук». Здесь он мог найти более широкое применение своему молодому перу и писать о том, о чем не мог писать в Филадельфии. Хотя Рид не был спортсменом в том смысле, который вкладывали в это понятие в XIX веке, он интересовался скачками, крикетом, а как источник охотничьих историй был почти неисчерпаем. Сотрудничая в «Духе времен», он оставил поэзию (еженедельник ее почти не печатал), но писал об охоте, о театральных премьерах, о событиях в мире спорта. В журнале он ни разу не выступил под своим именем, печатаясь анонимно или публикуя свои материалы под псевдонимом Ecolier —то есть «Начинающий». Он и был начинающим, поскольку предыдущий журналистский его опыт, согласитесь, был совсем невелик.
Трудно сказать, как сложилась бы карьера Майн Рида в «Духе времен», в каком направлении развивались бы его способности, стань он, например, профессиональным журналистом, но судьба человека (и писателя), как известно, зависит часто не только от внутренних склонностей и предпочтений, но и от воздействия внешних факторов и обстоятельств.
Обстоятельства вмешались и в судьбу Майн Рида – молодого литератора и журналиста. Течение его жизни круто изменила начавшаяся война между США и Мексикой, в которой он принял самое активное участие.
Лейтенант РидПонятно, что в задачу автора беллетризованной биографии писателя не может входить подробный и обстоятельный анализ причин начала войны, ее хода, основных этапов и финала, даже в том случае, если участие в этой войне стало поворотным пунктом в личной истории героя. Между тем противоборство между США и Мексикой в 1846–1848 годах действительно оказалось важнейшим событием в жизни Томаса Майн Рида, во многом предопределив не только его человеческую, но и литературную судьбу.
Хотя, в отличие от иных эпизодов своей жизни, Рид оставил воспоминания о своем участии в войне с Мексикой (он начал их писать незадолго до смерти, но не закончил), с сожалением приходится констатировать, что и в «военной биографии» Рида, так же как и в обстоятельствах его «гражданского» существования, факты тесно переплетены с вымыслом.
Если мы обратимся к существующим биографическим источникам, то столкнемся, например, с утверждением, что Рид отправился на войну и участвовал в ней в составе «1-го полка нью-йоркских добровольцев» ( 1st Regiment of New York Volunteers).Источником этой информации, безусловно, является сам писатель, поскольку в своих воспоминаниях он указал именно эту часть. Но обращение к архивам Армии США опровергает эти сведения. Во-первых, нетрудно установить, что офицер с фамилией «Рид» в списках полка не значится. Во-вторых, указанный полк формировался в мае – июле 1846 года, а в тот период Рида в Нью-Йорке не было и не могло быть. В-третьих, «1-й полк нью-йоркских добровольцев» не участвовал в осаде города Веракрус и в боях за Мехико (при взятии столицы Рид, как известно, был тяжело ранен), а воевал в Калифорнии. В-четвертых, его командиром был не полковник Уорд Б. Бернетт, как указывает Рид, а полковник Джонатан Стивенсон. Тем не менее, поскольку имя командира части известно, мы можем совершенно достоверно установить, в каком именно полку служил Рид. Его часть называлась «2-й полк нью-йоркских добровольцев» (2d Regiment of New York Volunteers).Имя будущего писателя числится, соответственно, и в списках личного состава полка. Таким образом, вносятся важные коррективы в биографию Рида. Опровергаются, по меньшей мере, два расхожих утверждения. Первое, что Рид «предложил свои услуги при первом же призыве добровольцев» – на самом деле, это был второй призыв (он осуществлялся в ноябре – декабре 1846 года), а в первый (объявленный в мае) был сформирован именно 1-й Нью-Йоркский полк. Следовательно, ложно и второе утверждение – о том, что «это был первый отряд, сформированный в Нью-Йорке для участия в Мексиканской войне».
Оба утверждения восходят к книге вдовы писателя. Отсюда они перекочевали и в различные биографические источники. Однако едва ли следует обвинять Элизабет Рид в намеренном искажении фактов. Источником информации для нее были воспоминания мужа о Мексиканской войне, которые он взялся писать в начале 1880-х годов – почти через 40 лет после событий. Естественно, что ей и в голову не могли прийти сомнения относительно их авторитетности. Но и Рид вряд ли сознательно стремился ввести кого-либо в заблуждение. Скорее всего, создавая на склоне дней свои военные воспоминания, он доверился памяти, а время исказило детали, проверять которые он не счел нужным.
Нет никаких сомнений в том, что на войну Рид отправился добровольно. Хотя в преддверии и в ходе войны в американском обществе были довольно сильны – особенно в демократических кругах, к которым по духу своему тяготел писатель, – антивоенные настроения, Рид принадлежал к тем, кто войну активно поддерживал. Тот опыт общения с мексиканцами, который он имел, внушил ему два стойких чувства: первое – любовь и восхищение простыми мексиканцами, второе – горячую ненависть и презрение к мексиканским властям. Откройте страницы любого из «мексиканских» романов писателя – «Белый вождь», «Тропа войны», «Банделеро», «Уединенное жилище» или «Американские партизаны», – и вы убедитесь, что эти чувства он сохранил и много лет спустя.
Он считал эту войну справедливой, поскольку был убежден в превосходстве американской модели государства и американского образа жизни и полагал, что американцы действительно способны принести свободу мексиканскому народу. Но важен был не только «идеологический», но и «личный» фактор. Будучи человеком невоенным и к тому же весьма романтически настроенным, он видел в этой войне только парадную сторону: превратившись в солдата, он получал уникальную возможность отличиться, совершить подвиг, прославиться. В возможность – почти неизбежность – собственного подвига он искренне верил. К тому же у него перед глазами был пример судьбы хорошо ему знакомого коммодора Эдвина Мура – Рид был уверен, что так же, как и знаменитый адмирал, он родился «под счастливой звездой» и ему просто нужно оказаться в нужное время в нужном месте. Таким местом и представлялась ему Мексиканская война: он совершит подвиг, прославится и обретет, наконец, подобающее общественное положение. Вот эта, в общем-то наивная вера (конечно, в совокупности с иными, упомянутыми выше мотивами) и привела молодого эмигранта, шотландца североирландского происхождения Томаса Майн Рида в ряды Армии США в ноябре 1846 года.
Рид стал добровольцем и был зачислен в состав 2-го полка нью-йоркских добровольцев в звании второго лейтенанта. В своих романах («Военная жизнь», «Вольные стрелки», «Американские партизаны» и др.) писатель неоднократно описывал процедуру избрания своих героев на офицерские должности. Особенно живописно он изобразил ее в одном из первых своих произведений – романе «Вольные стрелки». Напомним вкратце, как разворачивались события.
Герой романа, капитан Галлер, узнав о начале войны с Мексикой, подает рапорт в военное министерство с просьбой зачислить его в действующую армию на офицерскую должность, но ожидание затягивается. Случайно он встречает своего давнего товарища, и тот предлагает ему записаться добровольцем в формирующуюся часть.
«Я и сам уже думал об этом, – сообщает герой, – но боялся очутиться в положении чужака в хорошо спевшейся компании и потому оставил эту мысль. Записавшемуся уйти было нельзя, и если бы меня не выбрали в офицеры, то пришлось бы идти на войну рядовым. Однако, поговорив с Линкольном (товарищем героя. – А. Т.),я увидел вещи в новом свете. По его словам, добровольцы все были друг другу чужие, так что я имел такие же шансы быть избранным в офицеры, как и всякий другой.
– Послушайтесь меня, – говорил Линкольн. – Пойдемте со мной на сборный пункт, там вы сами можете осмотреться. Запишитесь только да выпейте как следует с ребятами – и ставлю связку бобров против шкуры монаха, что вас выберут капитаном всей роты!..
– Хотя бы лейтенантом, – заметил я.
– Ни в коем случае, капитан! Брать так брать, а то не стоит рук марать. Лучше вас там капитана нет. Я могу потолковать о вас с нашими партизанами…
Я принял решение. Через полчаса мы уже стояли в огромном арсенальном зале. Это и был сборный пункт добровольцев; почти все они толпились здесь. Быть может, более разношерстной компании никогда не бывало на свете. Казалось, здесь встретились представители всех национальностей, а что до обилия языков, то в этом смысле наше общество могло бы поспорить со строителями Вавилонской башни. У дверей стоял стол, и на нем лежал большой лист пергамента, сплошь покрытый подписями. Я взял перо и тоже расписался на листе. Тем самым я потерял свободу: то был лист присяги».
На сборном пункте Галлер знакомится с кандидатом на должность старшего офицера роты по имени Клейли. Тот спрашивает Галлера:
– Кем вы собираетесь быть у нас?
– Капитаном, – ответил я.
– Отлично! Я кандидат в старшие лейтенанты, так что мы с вами не соперники. Давайте заключим союз.
– От всего сердца.
– Вы пришли сюда вон с тем бородатым охотником… Он вам друг?
– Друг.
– Ну, так могу сообщить вам, что он здесь всё. Глядите, он уже начал!
В самом деле, Линкольн разговаривал с несколькими молодцами в кожаных штанах. В них нетрудно было узнать охотников. Вдруг все они рассыпались по зале и вступили в разговоры с людьми, которых за минуту до этого не удостаивали вниманием.
– Собирают голоса, – пояснил Клейли.
В это время Линкольн, проходя мимо, шепнул мне на ухо:
– Капитан, намотайте на ус: все эти ребята очень славные малые. Вам надо подружиться с ними, а кстати, и выпить. Это – самое главное.
– …последуем совету Линкольна: «сойдемся и выпьем».
– Ха-ха-ха, – разразился веселым смехом Клейли. – Сюда, ребята! – крикнул он, обращаясь к группе добровольцев, очевидно томившихся жаждой… – Пойдем, опрокинем по рюмочке. Вот, позвольте представить вам капитана Галлера…
В следующий момент я уже пожимал руки довольно потрепанным джентльменам, а еще через минуту все мы чокались и болтали с фамильярностью, словно были друзьями с самого детства.
В следующие три дня запись добровольцев продолжалась, а одновременно развертывалась и предвыборная кампания. На четвертый день вечером были назначены выборы».
Конечно, не «выпивкой единой» Галлер добился должности. Избранию командиром роты предшествовала ссора и дуэль с соперником. Победа Галлера в схватке определила и исход голосования добровольцев в его пользу.
«Через два часа после этого я стал капитаном. Клейли был избран старшим лейтенантом. Спустя неделю вся рота была официально принята в состав армии Соединенных Штатов… Тогда же нам выдали вооружение и обмундирование. 26 января 1847 года корабль понес нас по синим водам к берегам Мексики».
При всей легендарной демократичности американцев того времени и кажущейся правдоподобности приведенного эпизода из романа не стоит думать, что так и было на самом деле. Сержантский состав формируемых добровольческих подразделений действительно был выборным: капралов и сержантов могли выбирать сами добровольцы, но, что касается офицерских должностей, – здесь дело обстояло иначе. Не стоит думать (как это можно заключить из эпизода), что главным критерием являлся боевой опыт кандидата или наличие у него военного образования. История Мексиканской войны (как и войны следующей – Гражданской между Севером и Югом) знает массу примеров, когда офицерами (и даже генералами – командующими соединениями) назначались люди, совершенно не имевшие военной подготовки и опыта, – бизнесмены, чиновники, журналисты или просто родственники «нужных людей». Знаменитый американский писатель Амброз Бирс [20]20
Амброз Бирс (Bierce,1842–1913?) – американский писатель и журналист, новеллист и сатирик. Доброволец, участник войны Севера и Юга (1861–1865). Начал войну (1861) рядовым, вышел в отставку в звании майора корпуса добровольцев (1866). Систему назначения на офицерские должности в добровольческих частях высмеял в новеллах «Юпитер Доук, бригадный генерал», «Дело на аванпостах».
[Закрыть], ветеран Гражданской войны, такой же доброволец, как и Рид (только 1861 года), довольно подробно, хотя и весьма саркастически, описал систему офицерских назначений в добровольческих частях Армии США. Нет оснований не доверять ему. Так вот, он со знанием дела утверждал, что, поскольку добровольческие части формировались по территориальному принципу, вся полнота власти превратить имярек в офицера принадлежала губернатору штата (через его администрацию шло финансирование, снабжение продовольствием, обмундирование и т. д.): по сути, он мог назначать на командные должности тех, кого ему заблагорассудится. Бирс порицал эту систему, поскольку полагал пагубной для боеспособности армии, но она существовала в начале 1860-х и, естественно, цвела пышным цветом в 1846–1848 годах.
Понятно, что лично у Майн Рида не было и не могло быть никаких связей в кругах властей предержащих, не имел он также никакой военной подготовки и тем более военного опыта. Удачу, стечение обстоятельств и тому подобную «мистику» также едва ли стоит принимать в расчет. Тем не менее факт остается фактом: офицерское звание он получил. Как же это случилось? Чтобы ответить на этот вопрос, следует вспомнить, что Майн Рид был сотрудником влиятельного нью-йоркского еженедельника «Дух времен». Хотя официально журнал считался принципиально аполитичным, на деле он, не особенно скрываясь, поддерживал партию вигов. К этой партии принадлежали губернатор штата и мэр Нью-Йорка – то есть те, в чьем прямом ведении находилась формируемая часть. Достаточно было просьбы У. Портера – владельца и редактора журнала к мэру города или к губернатору штата, и назначение нужного человека на нужную должность состоялось. Тем более что Портеру не нужна была «большая» должность – обычный ротный офицер в звании второго лейтенанта (самого младшего офицерского звания в американской армии). Неясно только одно: кто выступил инициатором этого назначения – сам Рид или У. Портер. Учитывая характер Рида, его мироощущение и настрой, ура-патриотическую атмосферу в стране и тому подобное, думается, что инициатива исходила все же от него. Почему его поддержал Портер? Ответ также очевиден. Чтобы удержать высокий тираж, еженедельник должен был отражать события войны, и желательно, чтобы это делалось в нетрадиционной – отличной от других периодических изданий форме.
Как отмечает американский биограф У. Портера Ф. Бринли, журнал делал это весьма активно: чуть ли не в каждом номере печатались карты происходивших сражений и столкновений, публиковались списки убитых и раненых, письма офицеров из действующей армии. Это приносило свои плоды: тот же автор отмечает, что «никогда прежде количество подписчиков журнала не было столь велико, как в 1847 году». Напомним, 1847 год – самый разгар Мексиканской войны.
Конечно, «Дух времен» не соперничал (не мог и не должен был соперничать!) с крупными ежедневными газетами, такими как наиболее крупные в то время «Нью-Йорк сан», «Курир энд Инквариер», «Нью-Йорк геральд», «Джорнэл оф коммерс», «Экспресс» и другими, выходившими каждое утро периодическими изданиями Нью-Йорка, между которыми шла настоящая схватка за свежую информацию (Мозес Бич, издатель «Нью-Йорк сан», наладил даже специальную курьерскую службу, доставлявшую новости с театра военных действий до Ричмонда – ближайшего города, связанного телеграфом со столицей страны Вашингтоном и Нью-Йорком). Еженедельник не мог информировать о «новостях», которые менялись ежедневно, но о войне он писать был обязан. Так и родилась идея – публиковать на его страницах очерки, написанные непосредственным участником войны – офицером действующей армии США. Почему именно офицером, а, например, не рядовым солдатом? Ответ очевиден: у офицера больше свободы, больше досуга, больше возможностей для наблюдений и сочинения. К тому же «Дух времен» был респектабельным еженедельником, ориентированным на верхушку среднего класса; среди его подписчиков значительную часть традиционно составляли действующие и отставные офицеры армии и флота, – следовательно, автором материалов мог быть только «собрат по классу» – офицер. Этим офицером и стал начинающий сотрудник журнала Томас Майн Рид, писавший под псевдонимом «Эколье».
Необходимо также отметить, что Рид был не единственным офицером, «поставлявшим» информацию с поля боя. Как указывает уже упоминавшийся биограф редактора «Духа времен», кроме Рида, свои «письма с передовой» регулярно присылал некий У. С. Генри, капитан 3-го пехотного полка американской армии. Портер тогда же отзывался о нем: «Он сражается так, как любой настоящий мужчина, а пишет так, как будто сражается». Капитан Генри не был сотрудником журнала, но Портер платил ему и, видимо, неплохо. Корреспонденции Генри публиковались в журнале с мая 1846 года – то есть с начала активной фазы боевых действий Мексиканской войны. Подразделение капитана входило в состав так называемой Континентальной армии, наступавшей на Мексику с севера – через Техас. «Бравый капитан» участвовал в сражениях при Пало-Альто, Матаморосе и Монтеррее и о каждом рассказал читателям журнала. Добровольческая часть Майн Рида входила в другую группировку войск – она должна была высадиться с моря, захватить Веракрус и двигаться на Мехико с юга. Вскоре после решения об открытии «второго фронта» стало ясно, что именно там могут произойти самые драматичные эпизоды войны. «Командировка» Рида была вполне логична и оправданна.
Жизнь воина на передовой полна неожиданностей, поэтому Рида никто не ставил в жесткие рамки относительно сроков и формата корреспонденций, которые он должен был отправлять в редакцию. Первый материал, подписанный «Эколье», появился в «Духе времен» в номере от 1 мая 1847 года. Он был датирован 20 марта и помечен «Линия американских войск под Веракрусом».
Между превращением начинающего журналиста в лейтенанта-добровольца Армии США и появлением первого «военного» материала в еженедельнике прошло без малого полгода. Примерно такой же период времени отделяет Рида от непосредственного участия в боевых действиях.
Преображение человека сугубо гражданского в военного происходило постепенно. На офицерскую должность Рид был назначен в конце ноября 1846 года, но, по сути, продолжал оставаться гражданским: он не находился на казарменном положении, не имел мундира, еще не сформирована была и рота, в которой он числился младшим офицером, не проводилось обучение личного состава и т. д. Окончательно его 2-й полк нью-йоркских добровольцев был укомплектован только в начале января 1847 года. Тогда же доброволец Рид облачился в синюю форму американской армии, обзавелся лейтенантскими эполетами и получил оружие. 27 января в порту Нью-Йорка полк погрузили на транспорт, корабль вышел в открытое море, повернул на юг и направился в сторону Мексики.