Текст книги "Разведчик"

Автор книги: Андрей Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

А поперечный-то коридор, думаю, пошире, чем тот, по которому я шел. И сквознячком по нему тянет.

Занятные вещи в датском королевстве творятся.

Я рукой по стене провел, угол пощупал – похоже, что поперечный ход не так уж давно вырубили. Фактура стены другая. А кто сказал, что эти темные ребята свои работы провести не могли по модернизации подземелья?

Знать бы еще, что они тут понакопали, метростроевцы хреновы!

И тут меня холодок пробрал. Вдруг, думаю, они во время этих горнопроходческих экспериментов Корону нашли? Фиг с того, что на нее заклятье наложено. Против кирки да лома мало какое заклятье устоит. А темные эти, особенно орки, большие, как я заметил, мастера чего-нибудь раздолбать.

И получится, товарищ Малахов, что топали мы в эту дыру совершенно зря.

Да нет, думаю, вряд ли. Если бы темные эту королевскую фуражку выкопали,-они бы этот факт засекречивать не стали. Наоборот, во все концы бы раззвонили – так, мол, и так, ребята, Корона Ан-Менола теперь у нас, так что мы теперь тоже вроде как и законные и даже кое в чем более законные, чем вы.

Нет, Корона, скорее всего, на месте. Вот только где?

Вдруг слышу – справа по коридору топот. Я вперед, через перекресток бросился, пробежал немного и к стене прижался. Вовремя. По коридору толпа ломилась, морд так в двадцать. С факелами. Орки, люди, а еще – две какие-то твари краснокожие, здоровенные – хоть и сгорбились, все равно башками потолок царапают.

Ну, я подождал, пока эта орава к выходу повернет да на трупы своих дружков нарвется – они, придурки, еще и скучились там, весь проход перегородили – и вытянул по этой ораве очередью.

Черт! Много их. Да еще зверюги красные живучими оказались – одна даже повернуться успела. Пришлось еще по очереди добавить. Сдохли.

Ладно. Прислушался – вроде больше никого черти не несут и самих чертей тоже пока не видать. Ну и хорошо.

А даже если, думаю, кто-нибудь и появится – вряд ли решится через такую груду перелезать. Полдюжины тех да двадцать этих – такой завал нагородил, такую баррикаду из тел – не очень-то и пролезешь. Опять же – кто тут из местных гавриков сможет разобраться, что в спину стреляли. Да если бы мне самому такой завал на дороге попался, я бы, пожалуй, через него лезть не рискнул. Ну разве что по большой нужде, тьфу, по необходимости. И то сначала бы пару гранат перекинул.

Пошел я вперед, и еще шагов через пятнадцать коридор направо завернул. Как на старой карте и значилось. Так что дойти, в принципе, можно, главное – не заблудиться.

Ага. А то буду тут блуждать до скончания веков. Гремя ржавым автоматом. Выстрелы души, не нашедшей покоя. Звучит?

Не звучит. Потому как не в рифму.

Черт, думаю, но разведданые о местном гарнизоне, похоже, непосредственно в главном темном штабе сочиняли. Нет оружия – ага, как же. Личный состав не больше полусотни. Полсотни! Да мы уже раза в два больше накрошили!

А сколько их еще осталось – даже думать неприятно.

Ладно.

На следующей развилке я в первую очередь стены прощупал – вроде старые. Ну да, и коридор-то больше никуда не ведет – значит, то, что надо.

Интересно, чего это местные так подземелий боятся? У меня в команде уж на что неробкие ребята подобрались, и то, как услышали, что придется под землю лезть, так прямо с лица спали. Только что не затряслись. Похоже, по местным поверьям под землей ничего хорошего быть не может. Кроме, понятно, серебра с золотишком. Да еще гномов.

Помню, в газете писали про наших партизан в Крыму, так они там настоящую войну в пещерах устроили. А тут…

И вдруг слышу – шорох какой-то впереди. Даже не шорох, а царапанье. Цап-царап, стук-постук. Как будто… как будто, думаю, кто-то себе очень хорошие коготки отточил и сейчас этими коготками по полу постукивает.

У меня от такого постукивания сразу волосы шевелиться начали. Причем все. Я-то сразу тварюку вспомнил, что из дохлого колдуна вылупилась. И про то, как ее пули не брали. Вдруг, думаю, по этому погребу еще одна такая гуляет, сметану стережет. Чтобы мыши не полакали.

Поднял автомат, вжался поплотнее в стенку, стою и не дышу.

Постукивание все ближе и ближе раздается. Уже совсем рядом – а под самым потолком два красных огонька загорелись.

Тут уж у меня нервы не выдержали. Нажал на спуск и пошел вдоль коридора очередью наугад крестить.

Попал. Клочья какие-то брызнули, темно-зеленые, взвыло, да не взвыло, а дикий писк раздался, словно очень здоровой крысе на хвост танк наехал, и что-то прочь метнулось. А что – так толком и не разглядел.

Ух. Опустил я автомат, пот со лба стер. Черт, думаю, ну и милые же зверушки в здешних подземельях попадаются. Почище, чем на поверхности. Может, у них тут где-нибудь в преисподнюю эскалатор приспособлен? А что, вполне может быть.

Ладно. Попадутся черти – проверим, какие у них со «шпагиным» отношения. Смогут они десяток свинцовых пилюль переварить, или все ж таки загнутся от несварения в желудке.

Потопал дальше. Завернул за угол и чуть о что-то не споткнулся. Пригляделся – мать честная! – труп. Человеческий. Я даже наклонился и пощупал для достоверности. Нет, точно труп. Без головы, правда. И на подстреленную мной тварюку вроде не похож, ростом не вышел. Уж скорее, думаю, она ему башку и смахнула, пробегая.

Черт, да что тут еще бродит?

Я уж было за гранатой потянулся. Да где в этом коридоре, думаю, с «лимонкой» развернешься? Разве что за угол. И то, все равно запросто может осколками достать.

Ну, когда я из этих проклятых за… тьфу, прости господи, выберусь, то уж больше меня в эти катакомбы пряником со сгущенкой не заманишь. Я уж лучше в болоте поныряю.

Хорошо хоть недалеко уже осталось.

И только я это подумал, как гляжу – коридор впереди ярко осветился. Я в сторону, а куда ж тут в сторону-то денешься? Прижался к стене, гранату с пояса сорвал, ну, думаю…

Тут мимо меня, по поперечному коридору, здоровенный огненный шар пролетел. Сантиметров сорок в поперечнике, сияет, зараза косматая, так, что глядеть на него больно.

Пролетел он мимо меня, а спустя пару секунд из коридора глухой взрыв донесся и жаром пахнуло, словно из топки. Еле-еле на ногах удержался. Только собрался в этот самый поперечный коридор заглянуть, а оттуда – вжжих – второй шар по маршруту первого. И с тем же концом, хотя и не совсем. Подойди я на пару метров поближе, точно бы изжарился. Малахов на стене под соусом, так, что ли, ребята? А вот фиг вам, в сегодняшнем гаупвахтном меню это блюдо отсутствует. Вы мне не комендатура, я вам не командированный.

И вдруг слышу – хихикает кто-то за поворотом. Мерзко так, тихонько прихихикивает. Я было сунулся поближе, послушать, а он меня третьим шаром, зараза. Едва не поджарил, огнеметчик хренов.

Тут уж меня злость начала разбирать. Я уж было думал обойти это дело как-нибудь, но раз так – держись, факир. Думаешь, ты тут самый огнеупорный, вроде асбеста? Это мы сейчас проверим.

Отцепил от пояса «лимонку», дождался, пока четвертый шар мимо прошуршит, и швырнул ее подальше в коридор. А сам развернулся – и ходу.

Позади грохнуло, осколки по стенам взвизгнули, а потом взревело что-то глухо. Я на бегу оглянулся – ой, мама – огненное облако на меня несется. Шарахнулся, автомат уронил, сам башкой об стенку приложился и только успел голову руками заслонить, как пламя надо мной пронеслось.

Черт! Приподнялся, волосы кое-как притушил. Гимнастерочка тоже в двадцати местах тлеет, но, слава богам местным, не полыхнула. И автомат целый. Прислушался, вроде не слышно больше хихиканья. Ну, еще бы, такой взрыв. Словно бензобак у танка рванули.

Подкрался я поближе к перекрестку, заглянул – ну, точно. На стенах кое-где языки пламени коптят, посреди коридора красное пятно остывает – сюда, похоже, моя «лимонка» и угодила, – а на противоположной стене что-то виднеется.

Я пол ногой осторожно попробовал – ступать можно, – разбежался, перемахнул через пятно в центре, и тут мне такой вонью в нос ударило, что я чуть наизнанку не вывернулся. Уж не знаю, кем этот огнеметчик при жизни был – по тем его остаткам, что к стене пригорели, определить мало что можно было, – но запах от этого жаркого на редкость отвратительный. Человек так не пахнет и орк, пожалуй, тоже. Вот за гоблина не поручусь.

Ладно. Прошел я еще чуть вперед и оказался аккурат перед тем местом, где и должна была эта чертова Корона храниться. Отмерил трижды семь шагов от последнего поворота, развернулся – стена.

Стена эта, как мне долго растолковывали, на самом деле никакая не стена, а особая иллюзии, Только вот преодолеть ее может только тот, кто твердо верт в то, что стены на самом деле нет.

Хорошая задачка. Может, конечно, местным, которые с магией с рождения дело имеют, очень даже просто себя в чем угодно убедить – и что стена не стена, и что луна на самом деле из зеленого сыра – а что, у них такое запросто может быть, – и что лягушачьи лапки – самая что ни на есть наипервейшая закусь. Но только вот стою я перед этой стеной и никак не могу себе внушить, что она от других стен чем-то отличается. Стена как стена, лбом не прошибешь. А взрывчатка кончилась, да и не развернешься в этом подземелье с взрывчаткой – потолок раньше обрушится.

Постоял я так с минуту, поскреб затылок, а потом зажмурился и вытянул правую руку вперед. Вроде получилось. По крайней мере, руку уже на полную длину вытянул, а стены не ощущается. Короны, впрочем, тоже. Пустота.

Черт! Пошарил я, не открывая глаз, в воздухе, поискал и вдруг нащупал-таки какую-то штуковину. Круглая, точнее, полукруглая штуковина, вся в выступах каких-то, в шишечках, из гладкого тяжелого металла… похоже, оно. Уцепился за нее поудобнее, потащил к себе и не удержался – открыл глаза как paз в тот момент, когда эта штука из стены вылезала. Ну и, само собой, влип. Хорошо еще руку успел вытащить, да и Корону почти всю. Только часть обода в стене осталась. Так и торчит, словно ее тут строители забыли, когда бетон заливали.

Я на нее посмотрел, схватился получше, сапогом в стену уперся, потянул что было сил и выдернул. Только камешки посыпались.

Повертел в руках – ну, корона как корона. Не скажу, конечно, что я так уж много подобных царских шапок в руках держал, но, на мой взгляд, ничего в ней такого особенного не было. Ну, золотая, ну, камешки в ней какие-то поблескивают. Наша, ну, Николашкина, я как-то ее на цветной картинке видел, по-моему, покрасивее будет. Да и камушков у нас побольше.

В общем, по виду непонятно, что из-за этой штуковины стоило такой огород огораживать. Единственное видимое в ней достоинство – тяжелая, зараза. Если ею кого-нибудь промеж рогов попотчевать, мигом копыта откинет. Нелегка ты, Рюрика фуражка, одним словом.

Ладно. Повертел я эту штуковину в руках, полюбовался, да и спрятал в мешок. Корона короной, а мне еще из этих подземелий как-то выбраться нужно. Причем живым и желательно невредимым.

Пошел назад. Прошел три поворота, иду, иду, а коридор все не кончается. Пощупал стенки – а-а, черт их разберет, новая она или старая. Но, похоже, заблудился. Прошел еще метров двадцать, черт, думаю, да я ведь уже не под замком должен находиться. Ну, нарыли, метростроевцы хреновы!

Развернулся и пошел обратно. Вернулся к развилке. Стою и думаю – куда бы податься. Хоть бы какой указатель приспособили, з-заразы! Хорошо богатырям из сказки – камушек на дороге нашли и ориентируйся по нему на местности. А то стоишь и гадаешь, где просто мешок с короной отнимут, а где еще и по башке вдобавок дадут.

Стоял я так, стоял и вдруг чувствую – вроде сквознячком по поперечному коридору потянуло. Словно дверь открыли. Ну, я за тем сквознячком и потянулся. Черт, уже думаю, со старой дорогой, я наружу побыстрее хочу, под небо, пусть оно даже и без солнца, на воздух. А если кто у меня на пути стать попробует, пусть пеняет на себя. Лучше разбегайтесь, твари, с дороги, зашибу-у!

Прибежал к лестнице. Наверху дверь. Здоровая, железом окованная. Хорошая такая дверца, капитальная. И закрывается, что приятно, на засов изнутри.

Я осторожно по ступенькам поднялся, прислушался – ага, кто-то там есть. Но, похоже, не сильно много. Ладно, думаю, посмотрим. Перехватил автомат поудобнее и налег на дверь плечом. Она и отворилась, с диким скрипом.

Черт! Вот это называется – попал!

За дверью этой был зал, небольшой такой, метров пятнадцать в поперечнике, а в зале этом морд тридцать с хвостиком толпилось. Орки, люди и еще всякой твари по паре и не по паре. В основном вся эта орава на другой стороне зала столпилась – к контратаке, наверно, изготовились, – а посреди зала, вокруг стола, судя по всему, командиры собрались – черные броненосцы, в черных плащах с красным подбоем. Один из них шлем в руке держал, и когда он ко мне повернулся, меня чуть на пол не вырвало. Рожа у него – ну, похоже, он как-то поутру с похмелья вместо воды в бочку с кислотой окунулся.

Вот так и стоим – орда на меня пялится, я на них, и ждем, кто первый опомнится.

Первой моя рука опомнилась. Она у меня, слава богам, натренированная, так что пока я на кислотно-щелочную морду любовался, рука гранату с пояса сняла и к зубам поднесла. Тут уж и я очухался.

– Ну, здрасте, – говорю. – Будем знакомы. Я – ваша смерть!

Закусил кольцо, швырнул «лимонку» под потолок и, пока вся орава за ее полетом зачарованно наблюдала, захлопнул за собой дверь и посыпался вниз по лестнице – чуть шею себе не переломал, ступеньки больно скользкие.

За дверью грохнуло, осколки об нее – бяннц, – но выдержала. А то я уж было опасался, что с петель слетит да мне по башке. Но повезло. Даже не покорежило.

Поднялся обратно, распахнул – в зале вой, стоны. Всю толпу, понятно, с одной гранаты не положило. Большая часть уцелевших у наружных дверей свалку устроила, пяток рыл ко мне ринулись. Я их двумя очередями скосил, бросился к тем дверям и как раз успел, чтобы увидеть, как эти кретины с воем прямо на дот несутся и, пробежав пару метров, падают.

А потом тихо стало. Только в углу какая-то тварь стонет. Я на нее даже патроны пожалел – так осколками изорвана, что непонятно, как вообще еще за жизнь цепляется.

Ну, думаю, похоже – все.

Сунулся было за дверь – хорошо еще, что осторожно. Потому что в тот же миг полоснули по мне из дота, аккурат над самой головой полоснули, все волосы каменной пылью забило.

Я, понятно, назад юркнул.

– Не стреля-ать!

А мне вместо ответа – бам, бам – две пули в дверь.

– Да вы что? – ору. – Совсем очумели? Командира не узнаете? Нихт шиссен!

Перестали.

Я для пробы ствол автомата высунул, поводил – не стреляют. Тогда уж и сам вылезти рискнул.

М-да. За то время, пока я по здешним подземельям шарахался, трупов во дворе явно прибавилось. И воронки новые появились. А над левой башней, где «Дегтярев» был, купол деревянный вниз провалился, и дым черный из-под него валит. Хорошо кто-то постарался.

Черт, думаю, да что ж они тут без меня такое устроили? Войну?

Да уж. Как это только подземелье мне на голову не обрушилось.

Прошел пару шагов, и тут дверь дота в сторону отлетает, а из него рыжая вываливается. Со «шмайссером».

– Сергей! Ты… То есть, товарищ командир, вы живы?

Да нет, давно мертв!

– Ты поосторожней выскакивай, – говорю. – А то не ровен час, затаится какая-нибудь гнида с самострелом и подпортит кашу напоследок.

– А… Виновата, товарищ командир.

Становится по стойке «смирно» и сияет, словно новенький золотой, даром что перемазалась опять в копоти хуже трубочиста.

– Остальные где?

– Все там, – на дот кивает. – А… Товарищ командир, разрешите спросить?

– Спрашивайте.

– Ты нашел Корону?

– Нашел.

– А…

– Дам, дам посмотреть, – говорю. – Даже примерить можешь, если захочешь.

Тут все остальные из дота высыпали. У меня аж от сердца отлегло. Ну, вроде обошлось. Все живы и, похоже, даже без раненых. Антин, Лемок – этот где-то секач здоровенный раздобыл, в дополнение к автомату – Илени, Роки. Точно, все.

– Ну что ж, – говорю. – С победой вас… товарищи.

Глава 22

О и, что тут началось! Меня чуть с ног не сбили. Рыжая на шее повисла, кто-то за одну руку тянет, кто-то за другую… Дети!

– А ну, отставить! – кричу. – Прекратить базар!

– Так ведь мы сделали это, командир, – орет Гвидо. – Мы, всемером, взяли замок Темных сил. Да об этом… О таком подвиге менестрели будут десять веков баллады распевать.

– А я сказал – оставить! Рыж… тьфу, Карален, ты что?! Поставь автомат на предохранитель!

– А… Ой.

Ничего себе «ой» Вот так взяла бы и положила всех одной очередью, на радостях.

Эх, ребята. Дойти и победить – это ведь даже не полдела. А вот живыми вернуться, после того, как мы здесь нашумели, – это задача. Это вам не кило баранок стрескать, чаем запиваючи.

Гляжу – а Илени в стороне на землю присел, и вид у него под стать землице.

– Эй, – спрашиваю, – тебя что, ранило?

– Н-нет.

– А что? Контузило? Чего ты заикаться начал?

– К-командир… – выдавливает Илени. – Это… вокруг.

Я огляделся – двор как двор. То есть как и любой двор после боя.

– Ты что, мертвяков первый раз видишь?

– Да-а… и запах.

Я и не замечал до этого, что запах какой-то особенный. Ну, дымом тянет. Взрывчаткой этой, гномской, кислой, кровью. Ну и мясом горелым.

– Так разве это запах, – говорю. – Вот дня через три…

Тут Илени со стоном наклонился и все, что он с вечера ел, наружу вывалил. Прямо на морду дохлого орка.

Я на остальных сурово покосился – чтобы ржать не вздумали.

– Стройся!

Подействовало. Не зря, видно, мы с Шаркуном их до десятого пота гоняли. Даже Илени и тот сразу с земли подобрался, на место встал, хоть и цветом лица под салатный лист маскируется.

– Значит, так, – говорю. – На сбор трофеев и прочие развлечения, – поднял руку, на часы глянул, – личному составу дается десять минут. Задача – собрать все, что может пригодиться и, уходя, поджечь все, что может гореть. Сержант Карален!

– Да, командир.

– Распредели героев, чтобы под ногами друг у друга не болтались. И… время пошло.

Сам я на правую башню нацелился. Очень уж не терпелось до пулемета добраться. Опять же, если как раз в эту минуту из леса темное подкрепление вывалится – а по закону всемирной подлючести это запросто, – то при наличии на башне меня, исправного пулемета да патронов в достатке – ох и долго они будут к воротам идти. Многим и жизни не хватит.

Лестница в башне, само собой, винтовая и зверски неудобная. Я, пока поднимался, чуть шею не вывернул – вдруг тварь недобитая затаиться решила. По двору их, конечно, много валяется. Грудами. Похоже, пока я по здешним катакомбам прогуливался, ребята еще минимум две атакующие волны положили. Всего, считая тех, что я в подземелье положил, рыл двести. Это из пятидесяти обещанных. Притом, что в нашей семерке двое изначально только с гранатами были, а опыта реального, кроме меня, только у рыжей, такое укрепление штурмом взять! Если уж это вам не подвиг, то прям и не знаю!

Поднялся на площадку, осмотрелся – никого, только олух давешний все еще с парапета свисает. А рядом с ним, на треноге – пулемет. «МГ-34», машинка знакомая, как собственный карман, стоит себе, маслянисто поблескивая, лента из короба заправлена, еще два короба рядом стоят – становись и поливай. Красота.

Я уж начал прикидывать, как бы его вместе со станком уволочь. Попробовал поднять – подъемно, но уйдем мы с таким грузом недалеко и недолго.

Можно, конечно, ребят запрячь, но смысл? Оборону держать мы здесь не собираемся, а от погони отстреляться – так на то сошки есть.

Кое-как навьючил на себя все хозяйство – «ППШ» на спине, в руках по коробу, на пузе пулемет болтается, лентой обернутый, – картина на раз. Разбегайтесь танки, называется, старший сержант Малахов на охоту вышел.

Спустился во двор – никого. Подразделение мое, судя по всему, продолжает выполнение моего последнего приказа. И, судя по тому, что дымком стало куда ощутимее припахивать, особенный упор на вторую часть его делает.

Я на часы поглядел – ладно, думаю, чего уж там. Пять минут у нас всяко есть. Пусть развлекутся… дети малые, неразумные.

И когда мы уходили от замка… И черный дым за нашими спинами тек прямиком на небеса… А не так уж это, оказывается, и плохо – когда за спиной остается огонь и дым.

* * *

Первый привал я через десять минут устроил. Трофеи учесть, груз перераспределить, да и личный состав в чувство привести. А то на радостях все мои науки из голов как ветром повымело – идут толпой, галдят радостно на весь лес, про дозор и не вспомнил никто, пока я на рыжую не рявкнул. Дети, что с них возьмешь?

Трофеи, конечно, знатные. Пулеметом и мы в роте, бывало, не гнушались – в крайнем случае, по дороге в болоте утопим или по кустам раскидаем – ствол в одном месте, затвор – два кэмэ спустя. Плюс три «шмайссера», две винтовки – трехлинейка и самозарядка «вальтеровская», и фрицевских же ручных гранат на деревяшке пол-ящика – а в том пол-яшика ровно двадцать две штуки. Ну и патронов по мешкам – я уж не стал докапываться, кто чего уволок. Это и до возвращения подождет. Ну и, само собой, Задание, в смысле Корона.

Еще мои бравые флибустьеры кучу всякого рубяще-режуще-пилящего металлолома нахватали. Кучу в самом прямом смысле – как я приказал в одном месте все это свалить, так и выросла там… до колена. Все обвешались, даже Кара и та не удержалась. Я-то надеялся, что хоть ей огнестрельную культуру сумел привить – куда там! Тоже две железяки прихватила, причем одна из этих сабелек у нее из-за спины на метр высовывается. Или это копье уже? Не знаю.

Ничего, думаю, сейчас я на это кухонное снаряжение пару гранат потрачу… только вот рассмотрю поближе.

Одно надо признать, вкус у моих разведчиков имелся. Что ни меч – то произведение искусства. Рукояти почти у всех в виде… скульптур или статуэток, уж не знаю, как правильно… фигурные, в общем. На лезвиях либо рисунок морозный, а то вовсе картины – охота, битва… Два только с чистыми клинками, зато уж сверкают – никакого зеркала не надо.

По правде, будь обстоятельства другие, я бы и сам не прочь чем-нибудь эдаким разжиться. Красиво ведь. Помню, мы в одном саквояже кортик нашли – чуть драки из-за него не вышло. А он, по сравнению с этими – так себе ножик, хлеб нарезать.

Я ведь до этого, грешным делом, и не думал, что оружие настолько красивым бывает. И портить красоту эту… ну не фашист же я, в самом деле!

Шпага одна мне особенно глянулась. Тонкая, легкая, словно тросточка, в руке сидит удобно. Я ей даже по воздуху пару раз вжикнул. Хорошая ведь, прямо из рук выпускать жалко. А придется.

Осмотрелся по сторонам, прикинул ориентиры.

– Гвидо, Лемок.

– Да, командир.

– Во-он тот кустик, – шпагой показываю, – видите?

– Так точно, командир.

– Тогда вот вам на ближайшие пять минут задача. Аккуратненько снимаете дерн и все это хозяйство, – на кучу киваю, – туда складируете.

– Командир! – Это у моей развед-, с позволения сказать, группы дружный крик души вырвался.

Я повернулся, посмотрел на них, шпагой пару раз по ладони демонстративно похлопал – чуть не порезался, острая, как бритва! – правую бровь нахмурил.

– Время пошло, – говорю. – И учтите – если некачественно замаскируете… лично переломаю…

Что обо что ломать буду, я уже уточнять не стал. Сами догадаются, если головы на плечах есть. А если нет, то и не больно будет.

Повертел шпагу напоследок – не хочется отдавать, хоть тресни. Минуты не прошло, а привык к ней, словно всю жизнь в мушкетерах состоял. Прямо колдовство какое-то… хотя, может, и в самом деле не без этого?

Вздохнул, начал дальцы по одному отрывать – и тут клинок у меня в руках словно огнем брызнул. Я в первый момент даже и не сообразил, что случилось – решил, что магия какая-то сработала. Уронил шпагу эту на траву, сапог занес… и тут только дошло – солнце!

На остальных, впрочем, тоже подействовало. Кто где был – там и замерли. Окаменели, словно эти… тролли.

Однако, думаю, повезло. Если уж на той стороне Границы солнце только по карточкам, да и те только в праздничный день отовариваются, то здесь, у Темных, наверное, и вовсе раритетный атмосферный феномен Местные астрологи в очередь за двести лет записываются.

– О, Светлые боги, – шепчет Антин. – Теперь я и вправду верю, что мы сделали Это.

– Мы, – поддакивает Лемок дрожащим голоском, – вернули сюда Свет. Пусть и ненадолго…

Тут до меня что-то доходить начало. Медленно, правда.

– Эй, – говорю. – Вы что думаете – солнце из-за того, что один проклятый дот подпалили?

– Черные перестали осквернять, – серьезно отзывается Илени, – эту землю своим присутствием, и солнце снова явило ей свой лик.

Ну-у-у…

Тут у меня в голове шарики за ролики зацепились.

– Так, – говорю. – Привал отменяется. Две минуты на закапывание – и ходу.

Сам пока принялся диски к «ППШ» набивать.

Я-то исходил из того, что своей рации в замке нет. А связь эта магическая… ну примерно как с лагерем Папанина на льдине. Зато солнышко это… все равно что встать перед рейхстагом и красным знаменем помахать.

Грустно, что местные средства передвижения для меня один большой вопросительный знак. С немцами-то все просто было – быстрее полугусеничного по нашим дорогам ничего не ездит. А что у этих темных за кабриолеты для пехоты, только они и знают. Может, боевые возы, может, ковры-самолеты военно-транспортные. Последний вариант, само собой, куда неприятнее – если с этого солнечного неба пойдет десант сыпаться, а перед ним бабы-яги пару-тройку штурмовых заходов сделают…

– Готово, командир.

Подошел я поближе, поглядел. Халтура, конечно, но для сельской местности сойдет.

– Годится, – говорю. – Водой еще из фляг плесните… да не жалейте. Вам сейчас каждый грамм лишний в тягость будет.

– Почему?

– Рядовой Лемок, – отвечаю, – потому что, во-первых, вам наряд вне очереди за несвоевременные и дурацкие вопросы, а во-вторых – настоятельно требуется оставить между нами и будущей погоней как можно большее расстояние. Еще вопросы будут? Нет? Тогда… стройся! На-аправо!

Подействовало. Нет, надо будет все-таки Шаркуну потом отдельное спасибо сказать. Старшина из него, в смысле старший десятник, и в самом деле что надо. Не знаю уж, что там за Империя в общем и целом, но строевую в имперской армии на ять ставят – это точно. Ну да, второй раз себя на этой мысли ловлю.

Развешал я на свою гвардию трофеи. Себе на горб пулемет взгромоздил – и сразу делать резкие движения как-то расхотелось. Двенадцать кило, плюс пять «шпагин», да патроны к ним, да вещмешок, а в нем, кроме прочего – Корона. Вот уж что бы я с удовольствием выбросил – золотая, сволочь, так к земле и тянет.

– Ну что, – говорю. – Попрыгали… Вперед.

И – ходу. В полную силу, без остатка. Будто все гестапо и весь ад во главе с Сатаной за нами гонятся.

* * *

Честно говоря, я думал, что сам первый сдохну. Пехота, конечно, на своем горбу все уволочь может, а я еще за последний год набегался – другой за всю жизнь столько не намотает. Потому как волка, может, ноги и кормят, а нам они шкуру берегут. А как иначе? Против нас – гестапо, плюс полевая жандармерия, плюс ягдкоманды, плюс… да все, что в ближнем тылу!

У них и радио, и колеса, а у нас – ножки да ножики! Вот и выходит, что на каждый их «зиг» у нас должен быть свой «заг» заготовлен. А не успели – на войне цена одна, у разведки – вдвойне.

Оказалось – нет, не первый. Все ж орлы мои такие еще орлята. Из тех, что с забора до грядки не всегда долетают. Хоть и гоняли мы с Шаркуном их две недели до десятого пота, но так разве за две недели нужные мышцы наработаешь?

Я уж собирался было привал объявить – второе дыхание, вещь, конечно, хорошая, да только лучше его, как последнюю гранату, – на крайний случай беречь. Потому как третьего может и не прийти.

И тут позади – вой. Нехороший такой… похож на волчий, но не волчий.

Ох, думаю, а ведь неприятная тварь такие звуки издает. Раньше казалось, что звука хуже бреха овчарок фрицевских не бывает. Бывает, как выяснилось.

Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда, лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то новенькое… на нашу голову.

Оглядываюсь назад – лица у команды моей враз побелели, а Роки и вовсе под листву камуфлироваться начал.

– Оборотень.

– Ась? Что ты там под нос бормочешь?

– Это оборотень, командир. Мне доводилось слышать этот вой. Три года назад, – парень, гляжу, выдохся порядочно, слова через силу выдыхает, – я жил у тетки в Куулане… это графство на юге… когда в окрестностях объявился один… за две недели он растерзал девятнадцать человек, прежде чем коронные лесничие выследили его… я видел тела…

– Молчать! – рычу. – Разговорчивый… как оружие держишь! И под ноги смотри! След в след идем! Ко всем относится!

Ладно, думаю, оборотень там или выворотень – это мы вскоре увидим. А заодно – сам он по себе по лесу носится или на поводке.

– А ну, – ору, – прибавить шаг! Ползете, как черепахи бе… увечные!

Гляжу – взбодрились мои орлики. Уж не знаю, что на них больше подействовало – вой этот или отца-командира голос, но скорость движения возросла ощутимо.

Конечно, долго они не продержатся. Адреналин – штука хорошая, мощная, но хватает его минут на двадцать, полчаса максимум, а потом – все. Ну, так мне ведь больше и не надо.

Я в догонялки соревноваться особо не собирался. Не с моей сборной. А раз так – надо подходящее место присмотреть, развернуться да пустить этой погоне кровь. Шесть автоматов, пулемет – шансы хорошие.

Можно было пару растяжек поставить, да гранат больно жалко. Два-три орка на «лимонку» разменивать… не для моего кармана цены на рынке.

И тут мы как раз на подходящую поляну выскочили. Даже не на поляну – прогалину, до того края метров триста будет. Для моей задумки – самое то.

Я даже позицию заранее присмотрел – группа деревьев с хорошими такими стволами – дубы, не дубы, но лет по триста им будет. Ну и обхват соответственный. Из-за такой секвойи минимум крупнокалиберным выковыривать.

– Отряд – стой!

Команду «стой» они своеобразно поняли – привалились кто к чему поближе стоял. Илени с Лемоком и вовсе на землю стекли.

Да уж, думаю, вот тебе и двадцать минут, Малахов. Эта инвалидная команда и пять вряд ли бы продержалась.

– Значит, так, – говорю. – Поскольку оторваться по-хорошему не получилось, будем делать по-плохому. С боем.

– Н-но, командир… разве можно…

Я пулемет примостил, ленту расправил, дистанцию на прицеле установил, прицелился для пробы – красота.

– И почему же вы, рядовой Роки, – интересуюсь, – сомневаетесь в возможности данного мероприятия? Только что мы взяли штурмом укрепленный пункт с численно превосходящим гарнизоном. А тут – открытая местность, да и соотношение, думаю, получше будет.

– Командир, я…

– Разговорчики… – рычу, – отставить. Сержант Карален, почему не командуете?

Рыжая на меня только глазищами из-под повязки сверкнула. Забавная у нее эта повязочка налобная, бисерная. И вообще хорошо держится девчонка.