Текст книги "Филин – ночной хищник"
Автор книги: Андрей Негривода
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Совет с Медведем Филин держал часа четыре и вот, совместными потугами родился очередной план…
* * *
8 декабря 1988 г. «Нитка».
Кандагар обходили с севера. Правда, для этого пришлось ещё дважды переправляться через реку. На этот, в общем-то, недлинный путь ушли сутки. В окрестностях города можно было найти много всякой всячины, и вот из этого хлама ребята соорудили двухколёсную толи тачку, толи повозку, в которую и впряглись, вывозя на себе Хайзуллу и кое-что из тяжёлого вооружения: «Утес», ПК Змея, МОНки Сало.
И через сутки им опять повезло.
Везение то, правда, было относительным, но ребята были рады и тому, что получали. Найти авто, которое могло бы ещё, и передвигаться, было чрезвычайно трудно, на подходах к городу брошенная техника представляла из себя, как правило, дуршлаг, груду железа. Но, рыскавшие по окрестностям в неизменной связке Индеец, Брат и Кабарда, внезапно наскочили на брошенный автобусик. Определить какой марки этот рыдван было невозможно, но он был на ходу, на шоссе в направлении Кабула, так необходимое Филину. Осмотрев эту лайбу, Андрей ещё раз поблагодарил удачу – стенки изнутри были обвешаны армейскими бронежилетами; под сиденьями нашли несколько цинков с патронами, два одноразовых РПГ-18 «Муха», а Андрей нашёл для себя элегантную, хромированную 9-мм «Беретту». Ну что ж, это действительно был подарок – во время боя все выстрелы для их РПГ-7 были израсходованы, а сами гранатометы брошены, за ненадобностью, патронов тоже оставалось по 2 рожка на брата, ну и «бронники», теперь-то уж можно было и их использовать. Короче – повезло…
За руль уселся Тюлень, и покатили. Вот именно, покатили. Может с горки этот «агрегат» ещё и мог развить хоть какую-то скорость, но Филину как раз нужно-то было потихоньку забираться в горы. Группа возвращалась… Автобус, при всех стараниях Тюленя, ехал не быстрее 20 км/ч. Этот дедушка автомобилестроения скрипел, похрустывал, слегка подвывал, в общем издавал всевозможные звуки старикана, разве что не плевался и не попукивал… Но, всё же, хоть медленно, но тянул в горы.
Старый конь борозды не…
К вечеру остановились. От такой тряски Хайзулле стало хуже, и он потерял сознание. Над ним колдовал Док. А вот Филину предстояло решить ещё одну задачку – впереди был Калат. Там о них могли и не знать. По предварительному плану, Задира, недождавшийся группы, должен был сидеть в Газни до отдельного приказа Артиста. Но, до Газни было ещё километров 130–150 горных серпантинов. Что делать? Дразнить судьбу Филин не хотел, и поэтому решил обойти Калат, ночью. Не входя в город. Пройдя восточнее. Это было опасно – идти без света по незнакомым, каменистым россыпям… Но выбора не оставалось. И что самое главное, теперь уже никто из группы Андрея не сомневался в его, толи удачливости, толи профессионализме как командира. Ребята начали верить в правильность принимаемых решений, даже Медведь, Тюлень и Слон.
А Хайзулле становилось хуже. И хоть Док полностью взял его под свою опеку, Хайзулла всё чаще впадал в беспамятство и бредил. А Док с каждым часом становился мрачнее грозовой тучи.
– Андрей. – Как-то произнёс Док, сидя, около, опять начавшего бредить Хайзуллы. – Я сделаю всё что умею, но без антисептиков и антибиотиков мы его не довезём.
– Что посоветуешь, Док?
– Не знаю. Может, нужно было рискнуть и пошарить в Калате?
– А секретность?
– А если он кончиться у меня на руках?
– Нельзя этого допустить.
– А его организм нас не спросит, Филин, твоё «задание» и так уже полутруп. Мы его уже больше недели за собой таскаем – растрясли сильно. Ещё два-три дня и будет твой чайханщик на тучке Аллаху чай заваривать! Я тебе как медик говорю, а не как боец группы Филина.
Андрей смотрел на лицо своего друга детства, покрытое крупными каплями пота, на губы, говорившие что-то, на непонятном ему языке, и понимал, что Док прав, но решения не приходили.
– Если я буду обезболивать его морфином – через неделю он станет наркошей. – Подлил масла в огонь Док.
– Ладно, Миша, дай подумать…
* * *
9 декабря 1988 г. Военфельдшер.
То, что произошло к вечеру этого дня, помогло, как оказалось потом, всей группе Филина…
– Андрюха, слушай. – Внезапно вскинулся Медведь.
Где-то впереди, скорее всего на шоссе, шёл бой.
– Километрах в пятнадцати по ходу, слушай! – Горячо шептал Медведь. – ДШК молотит, и кажется, миномёт.
Горное эхо доносило, такой узнаваемый, рокот крупнокалиберного пулемёта, и характерный свист, а за тем взрывы. Миномёт!
– Слухай, Филин, – В задумчивости проговорил Медведь. – А то, часом, не Алихан спутал кого с нами, а? У этого башибузука и ДШК есть, и минометы. Как думаешь?
– Бля! А ведь похоже на то, Игорь.
– Та-ак! Приехали… Твою мать!
– Будем ждать. – Сказал Филин. – До темноты… Потом пойдём дальше. А пока будем думать…
Звуки боя затихли очень скоро, но Филин ждал. На шоссе вернулись в 22.00. В автобусе находились только Док с Хайзуллой, Змей с «Утесом» да Тюлень с «баранкой»… В головном дозоре шли Ганс и Бульба, остальные разбежались по флангам. Шли медленно, внимательно осматривая подходы к шоссе. А через два с половиной часа впереди завыл «горный волк». Ганс объявил срочный сбор.
То, что увидели ребята, было жутко. Андрей смотрел на место боя, или скорее побоища, и как будто видел всё его течение собственными глазами…
В засаду попал, как было видно по красным крестам на машинах, армейский полевой госпиталь… Головной БТР, видимо, подорвался на камулятивном фугасе – он уже догорал и к запаху гари добавлялся тошнотворный запах сгоравшей живой плоти. Два других БТРа охранения, в середине и хвосте каравана, были расстреляны из гранатометов. Всё это могло произойти в первые, считанные, секунды, а дальше, закупорив колонну на шоссе, её методично расстреляли из всех стволов. Особенно усердствовал ДШК. Как в тире! Суки!!! Но то, что случилось потом – этот за рамками человеческого понимания. Эти подонки вытащили на дорогу из машин, видимо, оставшихся в живых, медсестер…
Их здесь было восемь, совсем ещё девчушек. Или вернее, восемь обезображенных женских тел. Эти твари их насиловали, а потом убивали, жестоко – просто резали как овец…
Каждый, из бойцов Филина, был поражён увиденным до самых сокровенных тайников своих, опаленных войной, душ.
И тут у Брата сдали нервы…
Каха – этот суровый грузин, бросился накрывать голые, обезображенные тела медсестёр какими-то тряпками:
– Шакалы, шакалы… – Слезы текли по суровому лицу Брата. – Псы бешенные!
Он всё прикрывал и прикрывал эти останки.
– Брат, что они наделали? – Не ожидая ответа, обратился он к Кабарде. – Как рука поднялась на красоту, а брат? Суки поганые!!! Я вашу маму, я вашу папу, весь род шакалов… А-а! Дэда шеве! [22]22
Грузинское ругательство.
[Закрыть]
И такой болью повеяло на всех из души Кахи, что ком к горлу…
– Брат, брат, дай «Утёс», да! – С горской горячностью обратился он к Филину. – Я их догоню, не могли далеко уйти, да! Дай пулемет, да, как брата прошу!..
– Успокойся, Брат. – Обнял, было Каху за плечи Медведь, но тот ужом выскользнул из объятий.
– Нет, брат, нет! Эти девочки нас с того света достают, а они их… Ну убил в бою – не понял, что женщина, но они же их как отару овец зарезали, а до этого надругались! – Глаза Брата горели бешеным огнём. – Филин, брат, не дашь пулемёт, так уйду, да! Я их моими ножами резать буду!
Филин вдруг понял, что Брата не остановить сейчас никому. Месть клокотала в душе Кахи и, как вулканическая магма, искала выхода наружу.
– Слушай приказ, группа! – Голос Андрея слегка дрогнул, но этого видимо, никто не заметил. – Брат, Индеец, Кабарда – головной дозор, отрыв от группы 500 метров, идти на цыпочках, себя не обнаруживать. Брат… Отдельный приказ тебе – в большую драку не лезть! Этим девочкам уже не помочь, а раскрыть группу – сорвать всё задание. Режь их, Брат, режь шакалов, но, по одному и тихо! Ясно?!
– Спасибо, брат, не пожалеешь, да! Не надо «Утёс», я их тихо, дедовским кинжалом… Спасибо, брат!
– Тюлень! Ищи «колёса». Здесь одиннадцать «Уралов», может хоть один на ходу. Марш! Док, свою задачу знаешь – ищи медикаменты, о которых говорил. Вот она жизнь сучья – не было бы счастья, да несчастье помогло…
– Понял. – Уже на бегу просил Док.
– Бай, Ганс, Змей – справа! Мулла, Бандера, Бульба – слева! Тихонько прочешите окрестности, вдруг кто живой остался. Слон в арьергард 300 метров. Медведь, Сало со мной. Пошли, ребята!
Разведчики растворились в ночи как бесплотные фантомы.
…А через 3 минуты – одиночный пистолетный выстрел слева, и тишина…
«Заплакал шакал». Медведь подавал знак – «Всё в порядке?». В ответ «ухнула клуша» – «Возвращаюсь!», а за ним «завыл волк» – «Срочный сбор!».
И опять все вместе. Ждали только охранения слева. Внезапно, словно привидения, из «зелёнки» появились Мулла и Бульба, немного поодстав, за ними шёл Бандера, неся на руках нечто, извивающееся, похожее на человека.
– Вот, командир. – Наконец-то справившийся с ношей, произнёс Сашка.
Ношей оказалась молоденькая девушка, лет 20-ти, в каких-то жалких лохмотьях, оставшихся от формы, не прикрывавших ни один из женских «секретов»…
«…Натуральная блондинка…» – отметил про себя Филин, удивляясь, не к месту появившееся мысли.
– Кусается. – Без злобы произнёс Бандера, показывая, окровавленные, искусанные до локтей, руки. – В Муллу стреляла, ещё немного и хана.
Только сейчас Андрей заметил, что Абдулло сидел на асфальте, по-восточному, поджав под себя ноги, и зажимал ладонью рану на левом плече.
На девочке, каким-то чудом, держался пагон прапорщика медслужбы.
– Ты кто? Говори! – Спросил Филин.
– В-военф-фельдшер п-п-прапорщик Хмельницкая. – Прошептала та.
– С каравана?
В ответ, лишь, немой кивок головы.
– Говорить-то можешь?
– Н-н-не з-знаю. – Её била крупная дрожь.
– Ну, значит можешь.
– А-а в-вы к-кто?
– Мы, красавица, те, кто тебе поможет.
– В-вы наши?
– Наши, наши.
– Ой, м-мамочки! – И тут она разревелась. – А т-тот бородатый, н-ну в которого стреляла, тоже н-наш.
– И он наш. – Успокоил её Андрей.
И тут началось нечто, чего не мог ожидать никто…
– Ребятки, м-миленькие, р-родненькие! А я т-там сижу, а в-вы здесь. – Такого потока слез не было, наверное, даже во времена Большого Потопа. – А я с-сижу и м-мужика жду, а-а вас тут ц-целая толпа! М-мальчики, вы меня с-спасёте? Да? Я ж-же ведь женщина, к-к-красивая. М-мальчики, к-кто хочет женщину? Н-ну, чего стесняетесь? Я ж-же сама прошу!!! – Бедная девочка металась между бойцами, и не знала, на ком ей остановиться.
Все остолбенели. А что прикажешь делать? Они-то понимали в чём дело, но… Но делать-то что? На выручку группе пришёл Док. Схватив «прапорщика медслужбы», он, что было сил, прижал её к себе.
– О, к-красавчик какой, х-хочешь меня? – И красивые, «бантиком», губы вытянулись в ожидаемом поцелуе.
В ответ Док, наотмашь, залепил две такие пощёчины, что эхо отозвалось в горах.
– Ты чё, Док? – Вскинулся, было, Змей. – Ты чё творишь?!
– У неё истерика – последствие перенесённого шока, от увиденного! Что, не поняли ещё? Да она сейчас что хочешь, сделает! Вы лучше найдите, во что её одеть, вон от формы одни шнурки остались. – Зло проговорил Док, обнимая, затихшую в его объятиях девушку…
Бедная «прапорщик медслужбы» скулила и тихонечко подвывала, как голодный, брошенный щенок. Но, Док знал своё дело. Филину нужна была информация, и получить от неё мог от девушки. И Миша старался привести её в чувства побыстрее… Не прошло и двух часов, как Андрей, наконец-то, смог поговорить со своим «найдёнышем».
– Ну что ж, красавица, давай расскажи нам, кто ты, что и откуда?
Одетая, в чудом сохранившуюся, где-то в недрах каравана, форму, девушка начала говорить.
– Я – старшая медсестра полевого госпиталя, прапорщик Хмельницкая…
– Тебя зовут как?
– Ира. – И тут же выстрел глазами из-под длиннющих ресниц.
– Так, Ира. – Ох, не проста была «прапорщик», ох не проста! – Дальше!
– Эвакуировали раненных из Кандагара…
«Опаньки! – подумал Андрей. – И что же дальше?»
– Вышли из Кандагара неделю назад, ну 3 декабря, шли медленно – у нас «тяжёлые» были, а дорога сами знаете какая…
– Знаем, знаем, дальше!
– Не т-торопите меня, товарищ… – Она задумалась ненадолго. – Капитан, наверное? Мне не очень хорошо…
Увидев, сдвинувшиеся брови Филина она тут же затараторила:
– Позавчера, из Калата, «тяжёлых» забрали летчики на своих вертолетах, а остальные пошли в караване. – На её глаза опять навернулись слезы.
На повторную истерику у Андрея не было времени. Поэтому он решил говорить по-армейски жёстко, пресекая, тем самым, поползновения к женским «соплям»:
– Дальше!
– А, а вы кто?
– Дальше прапорщик!
– Из Калата выходили в 3 часа дня…
«…Три часа дня! Женщины на войне, а разговоры как на кухне. Военный сказал бы в 15.00…»
– Дальше, дальше, прапорщик, ты же военный человек!
– А вечером попали в засаду… Всё произошло очень быстро. Нас сопровождали десантники из Кандагара, их БТРы взорвались как-то одновременно. Я, товарищ капитан, здесь уже год, и научилась быстро реагировать на взрывы… Как… Ну не знаю кто!..
– Я лейтенант.
– Ну, так будешь ещё капитаном. – И опять залп из-под ресниц…
– Говорите!
– Выпрыгнула из кунга и в кусты. А они стали специально стрелять по красным крестам, они нас расстреливали! – Ирина всхлипнула, шмыгая носом. – И ещё кусты эти – сплошь колючки… Изодралась вся. Больно…
– Ладно, прапорщик, дальше всё понятно.
Андрей думал, глядя на девушку, что же дальше делать. А она, как побитый щенок, жалась к Филину.
– Слушай, лейтенант. – Зашептала, вдруг, девушка. – Ты женат? А хоть бы и женат… Хочешь, я буду твоей ППЖ [23]23
ППЖ – походно-полевая жена (армейский сленг).
[Закрыть], а? Нет, правда? Хочешь?
– Слушай меня, Иришка. – Андрей обнял такое податливое девичье тело. – В другое время, и в другом месте, поверь мне на слово, я бы тебя не упустил. Но, пойми, ты же прапорщик, мы на задании, всё же… Уже почти в самом его конце. Мы в этом грёбаном задании уже больше месяца, весь Афган пересекли. И осталось-то нам – всего ничего. Понимаешь? Потом, ладно Иришка? Всё потом…
Девушка послушно кивнула головкой и опять зашмыгала носом. Её необходимо было чем-то занять. Чем? Да её профессией, вот чем!
– Слон, давай Дока ко мне!
Док явился через три с половиной минуты.
– Я здесь, Филин.
– Миша, бери-ка с собой вот этого прапорщика медицинского. – Андрей кивнул на девушку. – И к нашим трёхсотым. Как они там, кстати? Что нового?
– Чайханщик в отрубе, бредит; у Муллы – плечо на вылет, кость не задета, но, сама рана поганая, видимо, порвана вена – кровь так и хлещет – без операции он долго не продержится. – Докладывал Док, косясь на девушку. – Укушенному Бандере руки обработал и вкатил противостолбнячный. Может ещё и от бешенства ему кольнуть, как скажешь? – И улыбнулся уголками рта.
– Не надо. – Надула губки Ирина, и тут, тихонечко так, стала посмеиваться. – Я здоровая, испугалась только…
– Ладно, Док, бери прапорщика и к раненым. Их надо довезти до наших. И посоветуйтесь, там, что с Муллой делать. Зашейте, что ли, как-нибудь, или ещё чего, короче, вы медицина, сами знаете что делать. Пошёл!
Док увёл девушку к нашему автобусу.
– Медведь. Что там, у Тюленя с «колёсами»?
– Колдует над одним из «Уралов», говорит что, может быть…
– Быстрее бы, ночь на исходе, уходить надо.
И тут мощно, басовито, взревел двигатель грузовика.
– Ну, слава Богу. – Произнёс Филин. – Игорь, давай «бронники» на всех в «Урал». «Мухи» найденные, цынки, короче, всё хозяйство… Набросайте в кузов ватников для наших трёхсотых, ну, короче, сам знаешь. Давай.
Суета заняла минут пять. И тут к Филину, подошёл Медведь.
– Слушай, командир, а что с этими двухсотыми из каравана?
– Нет времени.
– Слушай ты, командир, ты чё?! Это же не «духи»! Тут пацаны легли! А те, что в кузовах – они же по второму разу! Ты чё, лейтенант, сбрендил совсем? Мы же люди! Люди!!! А эти девочки?!
– Отставить истерику, товарищ прапорщик! – Впервые Андрею приходилось показывать характер, да ещё, не в самых лучших условиях. – Рот захлопни, Игорь!.. И слушай меня. Трогать ничего нельзя – если Алихан, а, это, скорее всего он, будет возвращаться, дальше-то ему ходу уже нет, и обнаружит что-нибудь, а колонны-то не было ни туда, ни оттуда, то эта псина поймет сразу же, что здесь была рейдовая группа. Понимаешь?
– Ну?
– В другом месте «нукай», Игорь! Я не знаю, сколько здесь и сейчас работает таких групп, как моя. – Группа действительно, уже была группой Филина. – Но, эта псина охотится за нами, и с этим надо считаться! У нас есть «работа» одна на всех, но командир – я, Игорь, и я эту «работу» сделаю!!! Понял?
– И оставишь всё вот так?
– Нет, Игорь, нет!!!
– Тогда говори, Филин, не томи – душе тошно от всего этого.
– Мы уходим, Медведь, уходим. У нас две рации. Одну рацию на «радиомаяк» и под колесо одного из «Уралов». Сигнал примут, среагируют минут через 30, пока будут поднимать вертушки ещё четверть часа, да пусть лёту сюда из Газни минут 40. Дадим ещё на армейский долбоебизм минут 10. Короче, Игорь, у нас есть что-то около полутора часов или, если повезет, двух. За это время мы должны уйти километров, ну, на 30 хотя бы, и замаскироваться. «Летуны», увидев одну машину, разбираться не будут – ёпнут НУРСами и всё, пиздец! Ну, понял?
– А чё, у меня есть выбор, командир?
– Нет, Игорек, нет у тебя выбора…
– Тогда начинаем работать.
– Давай, Медведь, давай, брат!
Небыло у прапорщика аргументов возражать, да и не могло быть – этот вояка знал, что такое невыполнение приказа, и эмоциям тут небыло места…
* * *
10 ноября 1988 г. Привал.
За оставшихся до рассвета 2 часа, группе удалось пройти 27 километров, как показывал спидометр «Урала». Когда небо стало сереть, Филин решил уходить с шоссе в «зелёнку» – дальше идти по «нитке» было опасно. Углубились примерно на километр, развернули, снятую с одного из сгоревших БТРов, маскировочную сетку и накрыли ею грузовик. Отправив в охранение часовых, Андрей уселся у заднего колеса и закурил.
– Ну, что скажешь, замок? – Обратился он, к сидевшему рядом, Медведю.
– А ничего не скажу, Андрюха, ждать надо. Но, чует моё сердце, что аукнется этот расстрелянный госпиталь и нам.
– Да уж. – Вяло согласился Филин.
Многодневное, нервное напряжение и бессонные ночи неподъёмным грузом навалились на веки.
– Филин, слушай! – Дёрнул его, вдруг, за руку Медведь.
К ним, с севера, приближался мерный рокочущий гул. И не прошло и пяти минут, как над ними ревя, прошла эскадрилья «крокодилов» [24]24
«Крокодил» – Ми-24 штурмовой вертолет.
[Закрыть], в сторону погибшего каравана, а ещё минут через десять, Филин явственно услышал, как стреляют их бортовые пушки и рвутся НУРСы.
– Вот теперь посмотрим, что будет. – Произнёс Медведь.
Ещё через какое-то время, над ними понеслась четверка «Сушек» [25]25
«Сушка» – Су-25 штурмовой бомбардировщик. Второе их название было «Грачи».
[Закрыть], и, спустя несколько секунд, пошла непрерывная канонада.
– «Ковёр» [26]26
Ковровое бомбометание, придуманное у нас… командиром Вильнюсской дивизии бомбардировщиков Джохаром Дудаевым (Да, да тем самым Дудаевым!).
[Закрыть]ложат штурмовики. – Прокомментировал Медведь. – Хреновые дела, командир, мне кажется, что я знаю всё, что будет дальше.
– ?
– Погоди, немного, от Газни до перевала километров 25, и от перевала до нас около 30. Так?
– Так, ну и что?
– А вот примерно через час я тебе и скажу, что будет дальше, и даже, что нам делать.
– Ладно, ждём.
Время, в бездействии, тянулось неимоверно долго. Но как, и говорил Медведь, через час с небольшим, на шоссе послышалась, приближающаяся стрельба из крупных калибров.
– А вот и «кавалерия». – Проговорил Медведь. – Все на землю! Они по «зелёнке» долбят.
По шоссе на большой скорости шла колонна, но какая: танки Т-72, Андрей насчитал четыре, БМДшки [27]27
БМД – боевая машина десанта.
[Закрыть], шесть, БМПшки [28]28
БМП – боевая машина пехоты.
[Закрыть]тоже шесть и БТРов восемь! Все башни повернуты на «зелёнку» и шквал огня из КПВТ [29]29
КПВТ – крупнокалиберный танковый пулемет, калибра 14,5 мм.
[Закрыть]. «Зелёнку» элементарно косили!..
Колонна бронетехники прошла за минут семь-восемь, но это были страшные минуты.
Отряхивая с себя ветки и какую-то труху, Медведь приподнялся на локтях:
– От сука! От же шакалюга!
– Ты чего, Игорь?
– Слушай, Филин, мы здесь застряли теперь надолго. Думаю суток двое не меньше.
– Да объясни же, Медведь!
– Да чего объяснять-то, ушёл наш Алихан, чтоб его дикие псы сожрали, умён гад!
– Товарищ прапорщик!
– Ладно, не кипи, тут такое дело… Госпиталь этот из-за нас погиб…
– Ты думай чего несёшь, прапор!
– Да и думать нечего: за уничтоженную колонну, а тем более, походный госпиталь, так было и в мое время в ВДВ, а сейчас, думаю, ничего не изменилось, Войска Дяди Васи мстили без разбору. А так как это почти авиация, ну, или «воздушная пехота», то их всегда поддерживали «летуны» – одного рода войск, почти – что те, что те «голубые»…
– Ну же, Игорь!
– Короче. Начало концерта ты видел сам: «крокодилы», «сушки» с «ковром» на «зелёнку», потом техника. Но, это ещё не все. В Газни, кроме полка «крокодилов», стоят два батальона ДШБ из бригады Артиста, а это уже хуже. Колонну видел? Думаю, как минимум рота. Сколько времени им понадобиться для эвакуации двухсотых с шоссе – я не знаю, много там ребят легло, думаю на «вертушках» вывозить будут, а это возьмет время, много времени. Ну, а потом будет, «зачистка». Я сам, Андрюха, больше четырех лет прослужил в ДШБ, знаю, как это бывает. А тем более, думаю, охранение госпиталя было из них же. Эта сука, Алихан, сам нас не нашёл, слабо ему оказалось, так он решил вот таким способом…
– Бля! А что же делать? У нас двое раненных.
– А ничего, Андрей! Будем сидеть и уши в землю попрячем. После ДШБшных «зачисток» по «зелёнке» недели две даже мыши не бегают. Будем ждать. А трехсотые наши, так что? Мулла выдержит – он жилистый, ему не впервой, да и кровь ему остановили, а Хайзулла твой оживает помалу – медикаментов там набрал Док, что и не унести сразу. Будем ждать, командир, если жить хотим…
…Время шло медленно. Андрей лежал на земле и смотрел в небо, где сновали туда-сюда транспортные вертолеты в сопровождении «крокодилов», бездумно смотрел. В голове не было ни одной мысли. Вакуум. Филин, от бездейственного ожидания, впал в состояние какой-то прострации.
Когда стемнело, Медведь, подошёл к командиру:
– Андрей, ты пойди, поспи на ватниках в кузове, нам ещё долго ждать.
Филин, как зомби, поднялся на ноги и стал влазить в кузов «Урала»:
– Как охранение, Игорь? – Спросил без каких-то интонаций.
– Норма Филин, иди спать.
Филин повалился подрубленным Колоссом на гору ватников и, в каком-то полузабытье услышал разговор:
– Ты, сестричка, пойди, ляг рядом с ним. Женское тепло – оно мужика к жизни возвращает, только не тереби его. Ладно? Этот мальчик, всего-то, четыре месяца с хвостиком, как погоны офицерские надел. Но знаешь, сестричка, боец. Мало сейчас уже таких. Я вот, к примеру, 9 лет в Армии, Слон – 12 лет, Тюлень – тоже 12, а этот мальчик – без году неделя – всю группу сохранил в такой-то говнотёрке, что и в книжках не прочитаешь. Ему сейчас выспаться надо – он больше десяти суток на ногах, всё сам да сам. И я уже понял – не за наградами он рвётся. Просто парень этот – солдат. Понимаешь? Нет, наверное. СОЛДАТ! Иди к нему, Иринка, согрей. Нам командир в бодром духе нужен. Иди, сестричка…
Через века, прошедшие с момента разговора, Андрей, вдруг ощутил в своей руке теплую, нежную, бархатную кожу упругой, как мяч, женской груди и провалился в сон… И снилось Филину одно из прошедших лет, таких жарких и пьянящих, одесских лет…
* * *
Лето 1986 г. Кэт.
…Это лето было жарким, но на удивление мягким. Жара не угнетала, не гнала под упругие струи вентилятора. Толпы туристов, желающих провести свои отпуска в одном из красивейших городов – Одессе, этой жемчужине Черного моря, гуляли по улицам, загорали на многочисленных пляжах. А курсант второго, или уже, почти, третьего курса ОВАКОЛУ, Андрей Проценко валялся на госпитальной койке с банальным радикулитом. Совсем недавно прошли плановые учебные стрельбы всего училища. И всё было нормально. Батарея, в которой учился Андрей, уже отстрелялась и все, кто сумел, уже получили зачёты, в том числе и он, оставалась последняя неделя на полигоне, а там сессия и, о, мечта курсанта, месячный августовский отпуск. О том, что Андрей сдаст, как всегда на «отлично», сессию, он не сомневался. Курсант Проценко учился не для оценок – ему и, правда, были интересны армейские науки.
Но тут, взвод Андрея отправили на разгрузку боеприпасов. И всё было бы ничего, но, здесь Андрей переоценил свои силы – он решил, что сможет один поднимать ящики с выстрелами для «Града». А ящичек этот весит ни много, ни мало, 110 кг… Вот после четвертого ящика он и не смог разогнуться… И вот, находясь, вторую неделю в Окружном госпитале, Андрей материл себя самыми последними словами – сессия уже началась. Теперь придётся нагонять расписание своего взвода, а те экзамены и зачёты, которые он уже пропустил, сдавать отдельно от товарищей, договариваясь с преподавателями. Не самая лучшая перспектива даже для отличника.
Вот и клянчил Андрей у своего лечащего врача, медицинского майора, о скорейшей выписке. Да только увещевания курсанта не производили никакого впечатления:
– Не торопитесь Проценко, а сессию сдадите позже, ничего страшного.
Оно то конечно так, да вот только очень уж хотелось Андрею иметь полноценный, месячный, а не кастрированный, отпуск.
В конце – концов, Андрей добился своего – его отправили на физиотерапию. А это означало день-два и в училище. Ох, не знал тогда Андрей, ох не знал!..
Старшей медсестрой отделения физиотерапии служила молоденькая девушка. Прапорщик!!! Кабинет ультразвука, электрофореза и т. п. электропроцедур был её епархией. Здесь она была хозяйкой, Царь и Бог, точнее, Царица и Богиня. И почему больные, сломя голову, бегали на физипроцедуры, Андрей понял только тогда, когда впервые посетил этот кабинет.
Он любил слабый пол. И не считал это, каким-то пороком. Поэтому, когда он впервые увидел эту девушку, то у него, что называется, «дыхание в зобу спёрло».
Это была женщина-вамп! Ростом, что-то около 170 см; стройная; ноги росли «от коренных зубов»; блондинистые волосы острижены под «карэ»; огромные голубые глаза; маленький ротик бал очерчен пухлыми губками. Да что и говорить, она была красива. Но красива какой-то особенной красотой из «Плейбоя»… Она долго изучала своими глазищами, стоявшего перед ней, смущенного Андрея.
– Ну что там у тебя? – протянула она руку за медкартой. – Так радикулит. Ну-ну! Тебе что – 50 лет?
– Восемнадцать? – Ещё больше смутился Андрей.
– Значит «Диадинамик». Ну что ж, будем тебя лечить. От радикулита!..
Девушка поднялась из-за стола. И, когда она, практически, вплотную прошла мимо Андрея, у того вдруг, в легких закончился весь воздух. Таких медицинских халатов ему не доводилось видеть ни до, ни после. Верхняя пуговица находилась много ниже уровня, высокой девичьей груди. Нижний край халата едва-едва прикрывал, такую соблазнительную, девичью попку. Да и вообще полностью облегал это ТЕЛО, повторяя все его «нюансы», словно змеиная кожа.
Девушка шла с какой-то кошачьей грацией. Андрей смотрел на её «тылы» и о Господи, внезапно понял, что под этим «халатом» абсолютно ничего нет, кроме этого ТЕЛА! Просто лето, видимо, было слишком жарким…
– Ложись на кушетку лицом вверх. – Скомандовала хозяйка кабинета, предварительно, прицепив на спину Андрея, две металлические пластины с проводами и, зафиксировав их, резиновым жгутом вокруг живота.
Проделывая все эти предварительные операции, девушка продолжала «осмотр» Андрея, и, конечно же, стервочка, обратила внимание на то, что брюки от госпитальной пижамы, стали, как-то малы…
– Тебя как зовут, сестричка?
– Кэт! – Промурлыкала та, и включила прибор.
Тут же все желания, вместе с мыслями о девушке, куда-то улетучились – «Диадинамик». Да это, бля, было не лечение, а пытка током, на электрическом стуле. По крайней мере, именно так, поначалу, и показалось Андрею. Вибрирующие разряды тока, с продолжительностью в одну секунду и с такой же, повторяющейся, цикличностью, выгибали тело в «мостик». И продолжалось это «лечение» около 10 минут, длившихся целую вечность.
Когда всё это закончилось, и Андрей вышел из-за ширмы, закрывающей кушетку, кряхтя и матюгаясь, его встретил вопрос:
– Ну а зовут-то тебя как, Проценко А.А.? – Хитро улыбаясь, произнесла Кэт. – Аполлон или Антон?
– Андрей. Бля! – Он не смог сдержаться. – И что, я вот так каждый раз буду «лечиться»?
– Может быть, может быть. – Загадочно улыбаясь, произнесла девушка. – Во всяком случае, посмотрим на динамику выздоровления…
– А кто назначает, какие именно физиопроцедуры необходимы?
– Я.
– Ну, всё, тогда пиздец мне. – Пробурчал Андрей, покидая кабинет. – Садистка-феминистка!
Но самое смешное то, что это лечение давало ощутимые результаты. Как-то, день на четвертый или на пятый, когда Андрей уже мог думать не только о болевшей спине, но и о других частях тела, и не только своего, он вдруг обратил внимание на то, что в этом огромном физкабинете в качестве больного он всегда был единственным посетителем. Проверяя свои сомнения, Андрей обнаружил, на внутренней стороне двери, расписание работы физкабинета, которое сообщало больным, что приемные часы с 9.00 до 13.00. Это было новостью потрясающей. Почему? Да потому, что время, которое ему назначала Кэт, всегда совпадало со временем послеобеденного отдыха больных, то есть с 15.00 до 17.00.
«… Ну и что бы это всё могло означать, товарищ курсант? Да и кто она такая вообще, эта Кэт?…»
– Слышь, Витёк? – Обратился Андрей к своему соседу по палате, тоже курсанту, но на курс старше. – Ты про эту медсестру из физиотерапии, ну Кэт, знаешь что-то?
– О-о, братуха, ты попал! – совершенно серьёзно ответил Виктор. – Ты туда лучше не лезь.
– А что такое-то?
– Да так. Не ты один хотел бы отодрать эту кошку, да только когда узнают кто она такая, все мужские рефлексы пропадают. Надолго!
– Ну и кто же она?
– А ты пошевели «сереньким» в черепушке: восемнадцатилетняя пацанка, после обычного медучилища, становиться старшей медсестрой в одном из отделений Окружного госпиталя, да ещё и прапорщиком?!
– Ну, наверное, кто-то из родственников здесь служит, не ниже подполковника…
– А-а, ну-ну! Слушай, долбоюноша, дальше сам всё узнавай. Ладно? Что-то мне не очень хочется по твоей вине попасть под «танк». Без обид, братан?
На следующий сеанс, Андрей шёл заинтересованным «до нельзя».
– Можно? – спросил он, приоткрывая дверь в физкабинет.
– А, Проценко! – произнесла Кэт, прохаживаясь по кабинету, грациозно покачивая бедрами. – Заходи. Закрывай дверь и, давай, занимай своё место.
– Ну и сколько же мне ещё эти пытки терпеть?
– Ну, может, пару раз. Ложись, давай, вояка! – Как, обычно укрепив металлические пластины на спине, он обернулся к аппарату, стоявшему на тумбочке, рядом с кушеткой.
Наклонившись над аппаратом «Диадинамика», Кэт стала, что-то там, колдовать над его шкалами. Но, ни это самое главное и интересное…
