Текст книги "Бог-без-имени (СИ)"

Автор книги: Андрей Кокоулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Кааряйны.

Незнакомец провел Фьольвира мимо очаговой ямы и замер, приподняв ногу.

– Так, не двигайся, – прошептал он.

Свет впереди тускнел, а в самом конце зала, там, где находились место и стол вождя, и вовсе обращался во тьму. Тьма была красноватая и пульсировала, будто дышала. Из-за плеча незнакомца Фьольвир разглядел, что на подступах к ней неподвижными тенями стоят люди. Тонкие красные нити отходили от их голов.

– Видишь? – спросил Унномтюр.

– Да, – ответил шепотом Фьольвир. – Они живые?

– Нет, – сказал незнакомец. – Но держат тонкий путь.

– Зачем? Для нас? Как ловушку?

Незнакомец фыркнул.

– Не думай, что Мтагу есть до этого дело.

Он опустил ногу и мягко повел ладонью. Жест напомнил Фьольвиру движение юркого маюса в воде. Завеса из капель, уплотняясь, разошлась в стороны и приподнялась пологом вверх.

– Мтаг не рассчитал, – сказал незнакомец, перешагивая через опрокинутую лавку. – Он раньше не работал без незримой помощи Хэнсуйерно. Поэтому и собрал здесь всех, кого смог. Не был уверен, что справится малой кровью.

Держа руку у него на плече, Фьольвир последовал за спутником. Осторожно, стараясь не задеть, он обогнул сначала мертвую старуху, прикорнувшую у котла с красной похлебкой, а потом слипшихся, схватившихся друг за друга мальчишек-близнецов. Один из мальчишек при этом жмурился, другой, наоборот, широко распахнул пустые глаза.

– Но это нам же лучше, арнасон, – сказал Унномтюр, подвигая стол. – Так как крови много, тонкий путь открыт и для нас.

– А если бы нет? – спросил Фьольвир.

– Мне пришлось бы взять твоей крови.

Место вождя находилось на небольшом возвышении, несколько каменных ступеней к нему плотно заняли мертвые кааряйны. Смутно видимые, они стояли, воздев вверх худые руки. Свет проливался на них багровыми отблесками. Тьма дышала все громче, ее пульс давил на уши. Внутри тьмы, казалось, колышется, готовясь выплеснуться, живой воздушный пузырь.

– Значит, так, – сказал незнакомец, останавливаясь у ступеней, – когда мы пойдем, кааряйны на время оживут. Тебе, главное, не дать им утащить тебя от меня. Понял?

– Да, – кивнул Фьольвир.

– Тогда пошли.

Унномтюр шагнул вперед, корпусом, бедром, локтем заставляя потесниться двух близко стоящих мертвецов. Фьольвир пролез следом, сквозь одежду ощущая холод тел. Кто-то за его спиной опрокинулся. И тут же словно порыв ветра качнул светильники. Тонкие красные нити над головами кааряйнов дрогнули.

– Быстрее! – прошипел Унномтюр.

Он оттолкнул кааряйна-воина, заступившего ему путь, и неожиданно получил в ответ толчок с другой стороны. Фьольвир почувствовал, как его хватают за штаны и ворот рубахи, холодные пальцы царапнули оголившийся бок. Плечо спутника неожиданно ускользнуло из-под ладони.

– Не теряй меня! – крикнул Унномтюр.

Сам он воевал с четырьмя или пятью мертвецами, которые тянули к нему свои руки и раскрывали рты в беззвучных криках. Богатые везинги, меховые олькафы. Фьольвир лягнул кого-то, решившего обнять его со спины. Ему вцепились в волосы.

– Ах, ты!..

Фьольвир вспомнил про топорик в руке. Бум! Бум! Бум! Лезвие входило, будто в дерево. Изворачиваясь, он выдергивал его со скрипом из чужих рук и тел и вонзал вновь. Рубаха треснула. Слепые лица громко щелкали зубами. Кровь пятнала одежды и сухую кожу. Слетела свейка.

Теперь и искать нечего!

– На!

Фьольвир попытался раскроить череп какому-то не в пример настырному кааряйну, но лезвие пошло вкось, отхватив мертвецу щеку и нос. Нога нащупала ступеньку. Ну-ка, толчок вверх!

– Руку! – крикнул Унномтюр.

Фьольвир боднул кого-то, заставив двоих или троих нападающих неловко завалиться к стене, темная лавка, встав вертикально, с грохотом обрушилась вниз, что-то прогремело еще, раскачивающийся светильник плеснул светом.

– Руку! – повторил незнакомец.

Фьольвир – на голос – вскинул пятерню. Незнакомец поймал его пальцы, отесанный край стола больно стукнул в колено. Фьольвир оттолкнулся от холодной, подкатившейся к ногам спины и запрыгнул на крепкие доски.

Кровь оросила лицо и бороду. Тьма неожиданно оказалась в одном шаге. Жуткая, очерченная багрянцем арка выгнулась над головой. Унномтюр, оказывается, исчез в ней почти полностью.

– Давай!

Незнакомец дернул Фьольвира. Тьма вздулась, готовая принять арнасона в себя. Стол взбрыкнул под напором кааряйнов, и в голую, без свейки, ногу чуть не вцепились чужие зубы. Только Фьольвиру было не совсем понятно, куда он собирается шагнуть. Тьма казалась куда опасней мертвецов.

– Я не думаю…

– Хайя тебя забери! – Унномтюр неразличимым лицом всплыл из тьмы, как из воды, вставшей торчком. – Нет времени думать!

Он заставил Фьольвира сделать шаг, и Большой Дом пропал за зыбкой серой завесой, а впереди проступила чуть светящаяся, уходящая вдаль, сквозь стены, тропка.

– Иди за мной, – мрачно приказал Унномтюр.

– След в след? – спросил Фьольвир.

– По-другому не получится.

Незнакомец двинулся вперед, и тропка засветилась ярче. Фьольвир вздохнул и пошел за спутником. Унномтюр не оборачивался. Тропка дрожала под ногами, и скоро Фьольвиру стало казаться, что они пробираются подземной штольней, а где-то рядом волшебный молот Калнира бьет в волшебную наковальню. Бум! Бум! Волшебные вещи на то и волшебные, что могут работать и без богов.

– А почему Хайя? – спросил Фьольвир.

– Что? – не понял незнакомец.

– Почему меня должна забрать Хайя? Она же – богиня милосердия. А еще богиня-врачеватель.

– И богиня сомнений.

Фьольвир качнул головой.

– Не знал.

– В этом многие сомневаются, – сказал незнакомец.

Если изначально сквозь тонкий путь, пусть и смутно, но было видно окружение, то через десяток крафуров все застил мрак, вырос стеной, и единственным ориентиром стала сама тропа. Извивы ее были столь причудливы и прихотливы, что через непродолжительное время Фьольвиру стало казаться, будто они уже раз двадцать сменили направление движения. Унномтюр, видимо, не считал это проблемой.

– Как ты там, арнасон? – спросил он, не оборачиваясь.

– Иду, – ответил Фьольвир.

– Не спи только, – предупредил незнакомец. – На тонком пути всегда хочется спать, но нельзя.

– Я не сплю.

– И правильно.

Тропа брызгала светом. Фьольвир приноровился постукивать по тьме, обжимающей плечи, обухом топора, вызывая звонкий отклик. Железо звенело, будто билось о невидимый камень.

Дзинь! Дзинь! Но все тише, тише…

– Не спишь, арнасон? – снова спросил Унномтюр.

Фьольвир мотнул головой.

– Нет.

Он поморгал и, попятившись, подобрал выпавший из руки топорик.

– Точно?

– Все. Уже все, не сплю, – в подтверждение Фьольвир вновь ударил по тьме обухом.

Дзонн!

– А знаешь, как появились тонкие пути? – спросил Унномтюр.

– Кто-то высморкался?

– Смешно.

– Тогда не знаю.

– Богам, видишь ли, они не нужны. Богам тонкие пути без надобности, они сами по себе – путь. Но для людей, магических существ и мелких божков без того, чтобы быстро оказаться в каком-то месте, иногда вовсе не обойтись. К тому же Йоруну добираться без тонкого пути – не доберешься.

– Так их много?

– Кого?

– Тонких путей.

– Тысячи! Все боги творили их кто во что горазд. Хэнсуйерно – для своих макафиков и созданий. Йорун, Стергрун и прочие – для своих любовниц и любовников, слуг и земных проекций. Когда-то Офнир перевел по тонкому пути целую армию.

– Зачем?

– Чтобы победить, конечно же! Копейщики датыр-гази тогда ударили прямо в спины солтакийцев и опрокинули их строй в течение нескольких минут! Надо ли говорить, кому покровительствовал Офнир?

– А зачем ему это было надо?

Незнакомец пожал плечами.

– Когда-то Офнир хотел построить царство царств. Ну, в своем понимании. Чтобы люди были сильные, храбрые, и им хватало всего. Йорун сказал ему: «Попробуй». Но очень скоро это выродилось в череду войн, в которых не было смысла.

Фьольвир стер со щеки упавшую откуда-то сверху каплю. На пальцах осталось красное.

– А мы сейчас по чьему пути идем? – спросил он.

– Уже и не разберешь, арнасон, – ответил Унномтюр. – Они все кровью открываются. Но некоторые еще и именем Йоруна, Стергруна или других богов. Можно и без них, только крови надо больше.

Фьольвир поймал на ладонь еще несколько капель.

– Капает, – сказал он.

– Что? – на мгновение обернулся незнакомец.

– Капает.

Фьольвир показал красные пальцы. Унномтюр выругался, помянув какого-то совсем древнего бога.

– Путь закрывается. Беги за мной, арнасон, быстро беги!

Сам он резко прибавил шаг. Через мгновение его косматая фигура скрылась во тьме за поворотом. Фьольвир припустил следом. Свет замерцал. Сверху капало все сильнее. Рубаха на Фьольвире покраснела.

Унномтюр чуть показался впереди и снова исчез. Тьма надвинулась, стиснула плечи. Тропа вздрагивала и норовила выскользнуть из-под ног. Лило уже струями. Фьольвир чувствовал, как кровь затекает за ворот, как она превращает в липкую массу волосы и бороду.

Топор высекал искры о тьму.

– …рансон! – вздернулось впереди.

– Да! – крикнул Фьольвир.

– …рее!

– Бегу!

Хлынуло.

Фьольвиру показалось, что на него вылили целое корыто, а то и громадную бочку горячей, парящей крови. Глаза залепило. Тропа поехала из-под босой ноги. Войца – пекка! Все красное!

Он упал, пополз, заскользил на коленях, поднялся. Кровь хлестала уже и впереди, на тропе плескались лужи. Незнакомец пропал.

– Эй! – закричал Фьольвир.

Закрывая глаза рукой, он побежал вперед. Разобрать направление было невозможно. Тьма толкала в плечи, била в бедра. Тропа звенела гулкой натянутой жилой.

– Унномтюр!

Ответа не было.

Фьольвир бежал, пока не уткнулся в темную, истекающую кровью стену. Дальше хода не было. Тропа погасла. Тонкий путь кончился.

– Унном…

Откуда-то сбоку проросла рука и дернула Фьольвира к себе. Маттиорайс словно влип в паутину, потом продавил ее своим телом и оказался под хмурым небом среди заросших зеленым мхом остатков каменной крепости.

– Да уж, – сказал, глядя на него, незнакомец. Он отпустил рукав Фьольвира и вытер ладонь о штаны. – Тебе нужно умыться.

– Где мы? – спросил Фьольвир.

Он поморгал и смахнул лишнюю кровь со лба.

– Почти там, где нужно, – ответил незнакомец, пробираясь среди каменных блоков к полуразрушенной арке.

Место было дикое, давно забытое и людьми, и богами.

Фьольвир потоптался на месте, рассыпая алые капли по каменной плите под ногами. Разбитая стена дыбилась перед ним покатым, ершистым валом. Среди отесанных блоков торчали бревна, а ручейки песка и мелких камешков казались кровью, натекшей из многочисленных ран. Часть стены скатывалась в обрыв, застывая там колкой серо-зеленой осыпью. Привратная башня, завалившись, подмяла под собой ворота, наглухо перекрыв вход и выход.

Было ветрено. Крепость, похоже, была построена на скальном уступе, и Фьольвир, сделав несколько шагов, убедился в этом воочию. Ему открылись темный отвесный склон и змейка серого тумана на дне ущелья. Мощеная дорога, стиснутая остатками укреплений, бежала к обломкам каменного моста.

– Арнасон! – крикнул незнакомец.

– Иду! – отозвался Фьольвир и, перебираясь, оставил на холодном, гладком, каменном боку красный отпечаток ладони.

Арка вела в узкий проход, где едва можно было разойтись вдвоем. Стена справа темнела многочисленными бойницами. Стена слева словно треснула по шву и ощетинилась выбитыми, но кое-как удерживающимися блоками.

В пролом виднелся внутренний двор крепости.

– Иди сюда, – позвал Унномтюр.

Он стоял у каменного горла колодца на краю двора и выбирал длинную цепь. Цепь, звякая, ложилась звеньями у его ног.

– Иду.

Фьольвир перелез через обгоревшее с одного конца внушительных размеров бревно. Не удержавшись, прислонился к стене и оставил красный отпечаток и там.

– Аккуратнее-то можешь? – спросил незнакомец.

– Я вот, – Фьольвир вытянул босую ступню, – свейку потерял.

– Думаешь, я сделаю тебе новую?

– Было бы хорошо, – вздохнул Фьольвир.

– В некоторых местах свейки выдалбливали из камня, – сказал незнакомец. – Были даже знаменитые мастера…

Он вытащил цепь полностью. На конце ее заболталось худое деревянное ведро, вода шустро засочилась на камни.

– Не спи, – сказал незнакомец Фьольвиру.

– А что? – спросил тот.

– Ближе подойди.

– Ближе?

Фьольвир, слегка кособочась, шагнул к Унномтюру.

Ф-фух! Ледяная вода из ведра ударила ему в лицо. Фьольвир задохнулся и, моргая и отплевываясь, выставил руки.

– Зачем?

– Ты грязен как Ойягиль, – объяснил незнакомец, вновь опуская ведро в колодец. – Так не годится.

Вода потекла с Фьольвира красными ручейками.

– А кто такой Ойягиль? – спросил он, сдирая с себя рубаху.

– Трупоед Хэнсуйерно, арнасон, – сказал Унномтюр. – Любимый трупоед.

В чреве колодца раздался плеск – ведро нырнуло в воду. Фьольвир застучал зубами.

Глава 5

Унномтюр истратил на Фьольвира десяток ведер. Маттиорайс ухал, охал, распутывал волосы и тер шею и плечи, чувствуя, как холод сковывает тело. Штаны вымокли. Камни мокро поблескивали вокруг. И все же к последнему ведру Фьольвир краснел кожей уже сам по себе, без крови.

– Теперь меня, – сказал незнакомец, вручая Фьольвиру цепь.

Он скинул хельк, везинг и, косматый, буйно поросший черным и пегим волосом, раскинул руки. Лицо его так и осталось пустым. Проступали в нем смутные, нечеткие человеческие черты, но время от времени оно вдруг вытягивалось, примеряя на себя хищную волчью пасть, кабанье рыло или лошадиные ноздри.

Дрожащий от холода Фьольвир опустил ведро в колодец. Цепь размоталась, и ведро брякнуло в стенку.

– Осторожнее, арнасон, – сказал незнакомец.

– Не понимаю, зачем это нам, – сказал Фьольвир.

Дождавшись плеска, он стал вытягивать цепь обратно. От работы мышц по телу растекалось тепло.

– Что – это? – спросил Унномтюр.

– Ну, мыться. Подумаешь, кровь!

– Здешний хозяин от капли крови может впасть в безумие. Тогда ни мне, ни тебе не поздоровится, арнасон. Лей!

Фьольвир плеснул водой. Незнакомец принял залп беззвучно, капли заискрились на кончиках волос.

– Еще!

Фьольвир снова опустил ведро. Шершавые железные звенья заскользили в ладонях, оставляя на коже крапины ржавчины.

– А где этот хозяин сейчас?

– Там, – Унномтюр качнул космами, указывая на ворота в дальнем конце двора.

Ворота были выломаны. Одна створка лежала плашмя, другая представляла из себя измочаленные остатки бревен, едва удерживаемых вместе брусом и железной полосой понизу.

– А почему не выходит?

– Все тебе скажи, – фыркнул незнакомец. – Лей!

Фьольвир выдернул ведро из горловины колодца и опрокинул его на подставленную голову. Вода покраснела.

– Ух, хорошо!

Унномтюр заплясал по камням, смахивая волосы в стороны и растираясь. Лицо его треснуло широкой улыбкой.

– Еще? – спросил Фьольвир.

– Конечно! – воскликнул незнакомец.

Фьольвир принялся разматывать цепь.

– Здешний хозяин – хранитель ключа, – пояснил незнакомец, сделав небольшой круг перед колодцем. – Посажен Йоруном на одно место и двинуться никуда не может.

Он покрутил руками, будто крыльями мельницы.

– А Мтаг?

– Что – Мтаг?

– Ну, он здесь был?

– А ты как думаешь? Ворота – это как раз Мтаг.

Унномтюр шумно выдохнул и несколько раз присел, видимо, чтобы не зазябнуть. Фьольвир потянул вверх потяжелевшее ведро.

– И кто кого? – спросил он.

– Сейчас пойдем, и увидишь.

Ведро застряло. Звонко закапали капли. Фьольвир намотал цепь на кулак и дернул, но ведро только стукнуло дном о близкую стенку.

– Что там? – подошел незнакомец.

Он заглянул в горловину. Увы, высмотреть что-то в гулкой колодезной тьме было совершенно невозможно.

– Зацепилось, – сказал Фьольвир.

– Вот все у тебя так, арнасон, – сказал незнакомец. – За что зацепилось? Там не за что цепляться.

– Я не знаю.

– Ох, арнасон, – Унномтюр взялся за свободный участок цепи. От его тела веяло кислым жаром. – Ну-ка, вместе.

Они потянули. Цепь скрежетала, ведро не двигалось, вода капала.

– Да что там? – пробормотал незнакомец.

– Может, корень? – предположил Фьольвир.

Его спутник, на удивление, согласился.

– Может, – он повел плечами, давая себе роздых, и снова стиснул пальцы на цепи. – Давай – ка, медвежий сын, еще раз.

Фьольвир поднатужился. Унномтюр засопел рядом. Они слитно, на едином выдохе, выбрали на локоть цепи. Ведро громко плеснуло водой, дернулось, но все-таки пошло вверх. Правда, пошло оно тяжело, и Фьольвиру показалось, будто он зачерпнул не воды, а земли или камней.

– Давай – давай, – подбадривал и себя, и Фьольвира незнакомец.

Возможно, он подбадривал и ведро.

Цепь шла до того туго, что Фьольвир мгновенно вспотел. А еще почувствовал, как заныл бок, несколько дней назад раскроенный кааряйнами. Вроде бы и схватилось, и затянулось рубцом, а ну как расползется по новой.

– Еще! – потребовал незнакомец. – Еще!

Плечом в плечо, перехватываясь, они буквально по звену выбирали цепь. Было даже удивительно, что же они такое поднимали.

Бам! – ведро взвилось вверх, рассыпая ледяные брызги. Фьольвир задрал голову, наблюдая за его полетом, и тут же был сбит незнакомцем с ног.

– Берегись!

Они повалились в разные стороны. Ведро с хрустом брякнулось на камни, из него вылетела влажная плашка. Но не это было опасностью. Фьольвир уловил движение воздуха, темно-зеленое, чешуйчатое тело мелькнуло над ним, а острый коготь прочертил кривую над головой. Ах, ты, тварь! – подумал он и уже собирался вскочить на ноги, как получил в бедро то ли бревном, то ли хвостом. Сила удара была такова, что он сделал три или четыре полных оборота, в кровь разбивая локти и колени о камни.

А ведь только вымыл!

– Арнасон!

На мгновение Фьольвир потерял ориентацию. Где земля? Где небо? Где колодец? У него даже не сразу получилось подняться.

– Да! – прохрипел он.

– Мне нужна твоя помощь! – крикнул незнакомец.

Он со свистом крутил колодезную цепь. А напротив него, мягко перебирая шестью лапами, то вправо, то влево, перебегала чешуйчатая тварь. Не решаясь атаковать, она искала слабину в защите Унномтюра.

Фьольвир такой твари не видел никогда. Она была похожа на гигантскую ящерицу с гротескной человеческой головой. Широкая пасть. Глаза-блюдца. Роговые наросты вместо ушей. По позвоночнику вдоль тела к хвосту тянулся костяной гребень, а на конце хвоста имелось утолщение, с которым бедро Фьольвира, кажется, уже свело знакомство.

– И… иду.

Выпрямившись, Фьольвир нашел глазами топорик.

– Нет! Нет! – крикнул Унномтюр, продолжая яростно вращать цепь. – Не двигайся! Ты ее не одолеешь!

Фьольвир замер.

– А что тогда?

– Стой.

Цепь свистнула. Железо выбило искры о камни. Тварь, шипя, успела переместиться. Но Унномтюр, похоже, и не рассчитывал попасть. Его задачей было лишь расчистить путь к Фьольвиру.

– Не уворачивайся!

В три больших шага незнакомец оказался рядом со своим спутником и подпрыгнул, целясь коленями ему в грудь.

– Эй! – только и успел издать вопль Фьольвир.

Далее последовал удар, но вопреки ожиданию Фьольвира не отбросило назад, он даже устоял на ногах, а вот незнакомец, словно был до воздушности легок, отвалился в сторону и упал мешком.

На пустом лице проклюнулись два неподвижных синих глаза.

Фьольвир наклонился к Унномтюру, чтобы растормошить его, но почувствовал вдруг, что не он управляет собственным телом. Он станцевал какой-то дикий, с похрустыванием конечностей танец и от этого едва не закричал от ужаса, но услышал, как внутри, в голове, зазвучал голос незнакомца.

«Тише, арнасон, – сказал Унномтюр. – Это я».

«А к – как?..» – заикаясь, попытался спросить Фьольвир.

Только Унномтюр не дал ему продолжить.

«Нет времени, арнасон. Ты, главное, не мешай мне. Я все объясню. Вот разберемся с подарочком Мтага…».

Фьольвир обнаружил, что пальцы его сжались на звеньях цепи, а вторая рука играючи подхватила разбитое ведро. Все эти действия, начиная от прыжка и танца и заканчивая подбором предметов, уложились в три или четыре вдоха. Впрочем, и этого оказалось много. Тварь не собиралась ждать, пока Фьольвир станет для нее угрозой, и ринулась на него, перебирая лапами так, что невозможно было определить, где она окажется в следующий момент.

Маттиорайс точно пропал бы. Но Маттиорайс с Унномтюром внутри был уже не так прост и беспомощен.

Тварь бросилась влево, под руку с цепью, в то время как хвост ее загнулся вправо, намереваясь сбить Фьольвира с ног.

«Ишь мы какие!» – весело произнес незнакомец.

Фьольвир и не знал, что может так прыгать. С места, без толчка, на высоту человеческого роста. Ух! Хвост просвистел внизу, вычертил полосу по камням. Фьольвир – Унномтюр тут же, не задумываясь, перекрутившись, отправил ведро в морду твари. Ведро разлетелось в щепки, перекушенное зубастой пастью, но на цепь, пущенную следом, у твари уже не было времени среагировать. Железо ожгло ей бок и передние лапы. Бессильное рассерженное шипение было ответом.

Поджав одну из лап, тварь сноровисто отступила и, постукивая хвостом, уставилась на противника круглыми глазами. Почти человеческое лицо исказила гримаса.

Под немигающим взглядом Фьольвир нарочито медленно снова намотал цепь на руку, пнул остатки ведра и, наклонившись, подобрал топорик. Каждое его действие сопровождало кровожадное щелканье зубов.

«Теперь смотри, что могут герои», – сказал незнакомец.

«А я…» – произнес Фьольвир.

Но Унномтюр уже бросил его тело вперед. Это было удивительно быстро. Первый шаг – прыжок. Второй шаг – полет.

Тварь заскользила в сторону, но так, словно была медлительной и дряхлой. Ее лапы еще только отрывались от камней, а обмотанная цепью рука Маттиорайса уже почти достигла надутого кожаного мешка под роговой пластиной на ее голове.

«Я очень быстр», – подумал Фьольвир.

Баммм!

Жуткой силы удар буквально подбросил тварь в воздух. Она с размаху шлепнулась на гребень и открыла бледно-желтое брюхо в мелкой, выпуклой чешуе. Глаза-блюдца заволокло белой пленкой. Топорик во второй руке Фьольвира тем временем заходил словно сам по себе, выскабливая чешую и вырубая из твари куски плоти. Густая черная кровь потекла из ран. Ток-ток-ток-ток – только и слышал Фьольвир.

Ах!

Тварь, опомнившись, вздрогнула, выгнулась всем телом, и неожиданный взмах одной лап едва не распорол Фьольвира наискось. Только Унномтюр внутри него был к этому готов.

«В оба глаза, арнасон!».

Фьольвир ощутил, как могучая сила легко откидывает его назад, а лапа пролетает впустую там, где он только что стоял. Останавливая движение, мокрый камень стукнул в босую пятку.

Тварь перевернулась, издав кашляющие звуки. Из-под лап у нее текло и брызгало черным. Она едва не поскользнулась на собственной крови, неуклюже перемещаясь к крепостной стене. Почти человеческое лицо там, где приложилась обмотанная цепью рука, вспухло желваком.

«Славная работа, как думаешь?» – спросил незнакомец.

«Наверное», – сказал Фьольвир.

«Какой-то не героический ответ, – сказал Унномтюр. – Ладно, закончим начатое. Оставлять в живых ее нельзя».

Тело Фьольвира послушно отозвалось на желание незнакомца. Прыжок, другой – и вот уже тварь отступает, обессилено шипя и клокоча. Лезвие топора чуть ли не играючи отбило вялый взмах хвоста.

«Куда ж ты против героя!».

Унномтюр, похохатывая, загнал тварь в угол, сломав ей большинство лап и превратив лицо в жуткую маску. Цепью он высадил ей из пасти почти все зубы и лишил одного глаза-блюдца.

Кровь под тварью образовала лужицу. Бежать ей было некуда. Две стены, смыкаясь, поднимались на четыре крафура. Только какой-нибудь головокружительный прыжок вверх мог спасти тварь. Но она уже обессилела и выглядела жалко.

«А? Красота!».

Унномтюр в теле Фьольвира отступил, смахивая черное с бороды. Лапы у твари подломились, и она шлепнулась на брюхо. Что-то внутри нее хлюпнуло. Уцелевший глаз-блюдце повело в сторону.

«Ну, – сказал незнакомец, – последний удар – твой. Пора закрепить твое героическое обучение».

Фьольвир посмотрел на тварь.

«Она сдохнет и так».

«Самая большая глупость, – сказал Унномтюр, – оставлять своих врагов в живых. Не стоит думать, что они проникнутся к тебе благодарностью».

«Но сам Йорун пожалел Хэнсуйерно…»

«Не равняй себя с богом, арнасон! Потом они все-таки единоутробные братья. А эта тварь тебе родственник? К тому же, отправить брата в подземный мир… Не знаю, жалость это или изощренная месть. Я склоняюсь ко второму».

Фьольвир перевел взгляд на топорик в своей руке. Острие украшали зазубрины, на лезвии, как накипь, образовался черный узор.

«Это обязательно?».

«О, Йорун!».

Под управлением нетерпеливого Унномтюра Фьольвир сделал шаг вперед и одним ударом раскроил череп твари. Кровь полилась густым, вязким потоком. Глаз твари помутнел и закрылся чешуйчатым веком. Лапы разъехались.

«Вот теперь все, – с удовлетворением сказал незнакомец. – Неси меня ко мне. Я переселюсь обратно».

Фьольвир шагнул к лежащей у колодца фигуре. Касание волосатой груди – и он ощутил, как будто лишился наполняющей его силы. Даже упал на колено. Унномтюр, оказавшись в своем теле, тут же сел.

– Ну как? – повернул он голову. – Хорошо быть героем?

Фьольвир оглядел измазанные черной кровью грудь и живот.

– Не очень.

– Почему? – Незнакомец, поднявшись, принялся собирать одежду. – Тебе разве не понравилось?

– Но это же был не я, – сказал Фьольвир.

– Потому что пока так, – сказал Унномтюр, запахиваясь в везинг. – Обычно герой – это он сам, но у нас, как ты понимаешь, не совсем обычная ситуация.

– И снова мыться.

– Чего уж теперь? Обойдемся.

– Не нужно?

– Нет. Пошли.

Подпоясываясь, Унномтюр направился к воротам. Фьольвир, как мог, счистил кровь, смочив ладони в лужице, натекшей у колодца, потом натянул рубаху и двинулся следом.

За разбитыми створками был подъем из десятка каменных ступеней. Одолев их, Фьольвир оказался на широкой, округлой площади, выложенной черными и серыми плитами. С одной стороны площадь опоясывали низкая стена из розового камня. С другой стороны высилось крепкое, мрачное здание, сложенное из крупных, ноздреватых блоков. Здание украшали темные колонны, и часть из них беглецами отступали от правого крыла, словно стремясь продолжать строение и дальше.

Вся площадь была уставлена постаментами.

На взгляд их было больше двадцати, но статуи, которые когда-то на них стояли, были все разбиты, и мрамор, песчаник и известняк усыпали площадь, застыв где внушительными валунами, где нагромождениями камней.

В остатках угадывались фрагменты человеческих и нечеловеческих конечностей и тел.

Самый крупный постамент располагался перед зданием. На неровном, неряшливо отесанном камне, похоже, когда-то, свесив ноги, сидел могучий каменный исполин, но и он не избежал разрушения и был повержен, разбит на кусочки, которые густо покрыли плиты у постамента.

О том, что это был именно исполин, можно было понять по сохранившейся – от стопы до колена – мраморной ноге, которая уткнулась в неровность камня. Фьольвир видел даже прожилки вен.

Размером часть ноги была с него целого.

– М-да, – сказал незнакомец.

Постояв у постамента, он завертел шеей, потом, видимо, заметив нужное, двинулся туда. Взяв влево, незнакомец присел перед крупным, высотой ему по плечи валуном.

– Иди сюда, арнасон! – позвал он.

– А где хозяин? – спросил Фьольвир, выбирая, куда поставить ноги, чтобы не разбить их о камни. – Мтаг его убил?

– Не совсем.

– А что?

– Подойди, и сам увидишь.

Фьольвир перебрался через кучу известняка и оказался рядом с Унномтюром.

– Ох, Йорун! – вырвалось из него.

Валун, у которого присел незнакомец, был частью каменной исполинской головы. Покатый мраморный лоб пересекали две крупные морщины, упираясь в излом, проходящий через правое надбровье и переносицу. При этом уцелели лишь левая щека, левый, закрытый веком глаз и мочка уха.

– Вот, полюбуйся на хозяина первого ключа, – сказал незнакомец.

Какое-то время Фьольвир рассматривал валун.

– Он был статуя?

– Он был Эйяльтог, каменный великан. А вокруг было его воинство. Но, как видишь, воинство не устояло.

– И куда мы теперь?

– А вот сейчас и спросим.

Унномтюр без всякого почтения пнул носком свейки мраморную щеку, оставляя мокрый след.

– Эй, Эйяльтог! – крикнул он, наклонившись, прямо в сомкнутое веко. – Хватит уже притворяться!

– Стыдно! – внезапно прогудела площадь.

Голос, казалось, шел из-под плит, заставляя их вибрировать. Фьольвир едва устоял на ногах.

– Он жив! – воскликнул он.

– Он и не умирал, – сказал незнакомец.

– Я – бессмертный, – подтвердил разрушенный великан. – Эйяльтог, сильный и могучий. Хранитель первого ключа. Только я не смог, не смог…

Он застонал, и мелкие камешки заскакали по плитам.

– А что ты хочешь? – сказал Унномтюр, прохаживаясь. – Тебя разбил Мтаг, один из первых учеников повелителя подземного мира.

– Все равно, – выдохнул Эйяльтог, и валун открыл глаз с рубином вместо зрачка.

Глаз уставился на Фьольвира.

– А это кто? – спросил исполин.

– Герой, конечно же, – сказал незнакомец. – Фьольвир Маттиорайс, медвежий сын, арнасон из арнасонов.

Эйяльтог хмыкнул.

– Не чую в нем силы.

– А в себе? – ехидно спросил Унномтюр. – В себе чувствуешь? Божественную помощь и богов чувствуешь?

Исполин прикрыл глаз.

– Странно, – прогудел он через несколько мгновений. – А я-то думаю, почему мне так тяжело снова собраться в целое.

– Боги, друг мой, – пыфф! – Унномтюр изобразил маленький взрыв, когда сжатые пальцы, распрямляясь, разлетаются в стороны вместе с ладонями. – Уже пять лет как.

– Пять лет! – ужаснулся Эйяльтог.

– Здешних пять лет, – уточнил незнакомец. – Сам понимаешь, время в разных местах течет по-разному. Кому год, кому месяц. Ты и проиграл-то Мтагу потому, что тот дождался, когда власть богов повсюду ослабнет.

Исполин сверкнул рубиновым зрачком.

– Я так и знал! – громыхнул он так, что камни из разных куч перемешались между собой. – Какой-то макафик будто бы сильнее меня! Я даже Тот-Камота победил, а он был не чета человечку.

– Тем не менее…

– А где Йорун? Стергрун? Офнир? Их жены?

– Их нет, – сказал незнакомец.

– Что, все ушли воевать с вахенами? – удивился Эйяльтог. – Все-все? А почему меня не позвали?

– Все сложнее, мой друг.

Морщины на лбу исполина сделались крупнее.

– Как это?

– Ты видел у Мтага шкатулку? – спросил Унномтюр.

– Нет.

– Он носит ее с собой. Это шкатулка Телеотта.

Унномтюр вкратце рассказал Эйяльтогу, что произошло и чего хочет макафик. По мере рассказа глаз великана сверкал все яростней.

– О, Генгиль, мать всего сущего! – воскликнул он, когда Унномтюр умолк. – Этому Телеотту руки бы пообрывать! А потом Хэнсуйерно! А потом – Мтагу! Или наоборот. Надо же такое придумать!

– У Мтага, должно быть, осталось не много сил, – вернул его к действительности Унномтюр.

– О, да! – прогудел исполин. – Я ему показал! Он едва меня одолел! Еще немного, и я бы прихлопнул его как муху. Или как шмеля.

– А куда он пошел, не знаешь? Тонкий путь, как я думаю, ему пока не открыть.

Эйяльтог хмыкнул.

– Здесь одна дорога, в город Хройтхельм. Спуститесь к подножью, увидите. Там верят в Офнира и в меня, – с гордостью сказал он. – Офнир им настроил всего, а я у них хранитель.