Текст книги "Бог-без-имени (СИ)"

Автор книги: Андрей Кокоулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Унномтюр прищурился, разглядывая.

‒ Кажется, сюда, ‒ сказал он, расширяя топориком прореху.

Туман, закручиваясь, потек на террасу. Унномтюр вскинул ногу, переступил, ища опору на той стороне, и пропал. Фьольвир увидел, как он, беззвучно ругаясь, сидит у перил крафурах в трех ниже, облепленный мхом и сухими листьями. Шагнув за ним следом, Фьольвир кувырком полетел на камни. Кажется, он даже приложился лбом о вздыбившуюся плиту, но голова выдержала. Геройская голова!

‒ Высоко! ‒ крикнул ему Унномтюр.

‒ Я уже понял.

‒ А я понял, что ты понял. Кстати, без Ульфхи бы ничего не получилось. Нам нужна была кровь чудовища.

Унномтюр, отряхиваясь, поднялся. Встал на ноги и Фьольвир. Тонкий путь закрылся, будто его и не было. Остатки тумана растаяли в воздухе. Пахло сыростью, словно только что прошел дождь, но плиты были сухие.

‒ Куда теперь? ‒ спросил Фьольвир.

Унномтюр показал на лестницу в дальнем конце террасы.

‒ Спустимся там.

Терраса была частью мощного здания со считанными окнами, больше похожими на бойницы. Изнутри окна были заложены то ли ставнями, то ли самодельными щитами. Дверей не было. Казалось, здание приготовили к осаде. Но Фьольвир, как ни старался, не увидел ни одной живой души.

Внутренний двор был полон бочек и вязанок гнилой соломы. Под навесом стояла телега. Крепкая стена в два человеческих роста опоясывала двор. И снова ‒ ни дверей, ни ворот наружу. В само здание вела узкая арка, оканчивающаяся приоткрытой дверью. На пороге лежала человеческая фигура. Перевернутая Унномтюром, она оказалась мешком соломы, обряженным в мужское платье.

К мешку веревкой были прикручены палки, видимо, выполняющие роль рук и ног.

‒ Кажется, мы опоздали, ‒ сказал Унномтюр, с натугой сдвигая с пути стол, явно использованный для того, чтобы затруднить продвижение от арки.

‒ Почему? ‒ спросил Фьольвир.

‒ Потому что.

Унномтюр дал пройти спутнику внутрь.

‒ Ух ты!

Фьольвир закрутил головой. Фигура из мешка, набитого гнилой соломой, была не единственной. В тесном помещении, которое, похоже, использовалось как некая переходная комната, таких фигур набралось с десяток. Частью они были облачены в разновидности длиннополого везинга, прошитого железными пластинами, частью вовсе не имели одежды. На полу, под мешками и корявыми конечностями, поблескивали мечи и ножи.

‒ За мной, арнасон!

Отпихивая попадающиеся на пути предметы, Унномтюр устремился к двери в конце комнаты. На ходу он вооружился, подобрав несколько ножей и широкий, изогнутый клинок. Фьольвир, получив обратно в пользование топорик, захромал следом. Неожиданно одна из фигур вздернулась перед ним, щетинясь соломой, и махнула палкой. Удар по уху вышел звучный, сучок до крови расцарапал кожу, и только отдернутая голова спасла его от потери глаза.

‒ Осторожнее, арнасон!

Унномтюр пинком отправил ожившую фигуру в стену, где та без звука сложилась и не шевелилась больше.

‒ Ничего себе! ‒ только и смог произнести Фьольвир.

‒ А ты думал!

В просторном зале, где они очутились, выбравшись из комнаты, фигур было еще больше. Они усеивали мозаичный пол, сами выступая элементами дикой мозаики. Пахло гарью, горелым тряпьем. Свет сеял из высоких, под самой крышей окон. Ближе к лестнице, ведущей на второй этаж, спутники наткнулись на четыре разбитых бочки, поставленных на чурбаки. Были они однорукие, но вместо рук в расщепленные клепки были вставлены у кого копье, а у кого вилы. Создавалось впечатление, будто кто-то играл этими куклами в войну.

‒ Да, Мтаг ‒ хорош! ‒ вздохнул Унномтюр.

Он принялся подниматься по лестнице, держась свободной от нелепых кукол стороны. Одолев несколько ступенек, Унномтюр задержался. На площадке, после которой лестница разделялась на два пролета и уходила вверх, фигуры лежали сплошным ковром. Часть их слабо шевелилась. Кто-то пытался встать, кто-то постукивал конечностями, словно взывая о помощи.

‒ Арнасон! ‒ позвал Унномтюр.

Задержавшийся у бочек Фьольвир поспешил к спутнику.

‒ Они вроде как живые! ‒ сообщил он.

Унномтюр хмыкнул.

‒ Они ‒ как я, не живые, не мертвые. Йотунги. Вещи, наделенные жизнью. ‒ Он опустил взгляд на босую ногу напарника. ‒ А штир где потерял?

‒ Так Ульфха.

‒ Ульфха… Нет, арнасон, такого на моей памяти еще не было. Чтобы герой, чуть что, терял один сапог…

‒ Так я же не сам.

‒ Ладно. Иди за мной.

Унномтюр выбрал место, чтобы шагнуть, поставил ногу, изогнутым клинком для нового шага подвинул мешок с вывалившимися внутренностями из жухлого сена и повернул голову к Фьольвиру.

‒ Смотри в оба, арнасон. Мтаг йотунгов разметал, но это не значит, что кто-то из них не попробует тебя убить.

Не успел он двинуться, как одна из лежащих фигур вздернула руку-палку. Пальцев у фигуры не было, но казалось, что короткий меч она сжимает в невидимой ладони. Тот взлетел и, наверное, пропорол Унномтюру бок или живот, если бы Фьольвир уже не был начеку. Удар топориком перерубил руку-палку, и меч отлетел к простенку, вывернувшись из невидимых пальцев.

‒ Молодец, ‒ похвалил Унномтюр.

На пролете в двадцать ступеней их пытались атаковать еще трижды. Обряженные в платья и доспехи мешки и перекрученные тряпки вставали у них на пути и тут же падали, сраженные железом. Фьольвиру, впрочем, один из йотунгов оцарапал-таки плечо, на что Унномтюр укоризненно поцокал языком.

‒ Арнасон!

Наверху йотунгов было еще больше. В просторной галерее, протянувшейся через весь этаж, они лежали неопрятными кучами, что местами превращались в заградительные валы. Лавки, полки, стулья и столы, сундуки, различные поковки и цепи были свалены в настоящие курганы, пусть и невысокие. Мусор, солома, детали доспехов, гнилые яблоки, щепки и лоскуты устилали пол. Казалось, здесь было дано и проиграно решающее сражение. Некоторые курганы проявляли признаки жизни и старались зацепить пришельцев, когда те проходили мимо, но успеха их старания не имели. Фьольвир действовал даже быстрее Унномтюра, выдергивая из йотунгов части их тел.

‒ Нам под крышу, ‒ Унномтюр указал на лестницу в конце галереи.

‒ А что там? ‒ спросил Фьольвир, отвлекаясь на то, чтобы утихомирить оживший комод.

‒ Ключ.

‒ И Мтаг?

‒ И он. Слышишь?

Сверху доносился звон. Звон был слабый, но все же давал представление о том, что сражение между Мтагом и йотунгами еще продолжалось.

‒ Возможно, мы вовремя, ‒ сказал Унномтюр. ‒ Быстрее!

Он рванул к лестнице на чердак. Фьольвир, не забывая отбиваться от поверженных мешков и стульев, бросился за ним. Стуки сапожной подошвы и шлепки босой ступни оповещали о его передвижении. Бум, шлеп. Бум, шлеп. Как назло, ни рваного штира, ни простой свейки не попалось Фьольвиру на глаза, чтобы, натянув, не скакать ужаленным в пятку войца-пекка. Хотя думать об обуви во время спасения мира, конечно, не лучшее занятие для героя.

‒ Арнасон! ‒ уже сверху крикнул Унномтюр.

‒ Бегу! ‒ отозвался Фьольвир.

Он взлетел наверх и застал своего спутника прижатым к балке здоровенным, длиною в два крафура мечом. От меча вглубь чердачного пространства тянулась «рука» ‒ несколько перевитых между собой канатов. Начало «рука» брала из пухлой, облаченной в мешковину и полотно фигуры, которая больше походила на гигантскую подушку, чем на человеческий торс. Венчал фигуру перевернутый котел, на черном от сажи боку которого словно кто-то натер небольшое светлое пятно, стараясь добраться до чистого металла.

‒ А вы, во имя Йоруна, кто такие? ‒ прогудело из-под котла.

Вторая «рука», выхлестнув из мешковины, обвилась вокруг Фьольвира и вздернула его под самый конек.

‒ Я ‒ герой! ‒ прохрипел тот, болтая ногами.

‒ Подтверждаю! ‒ сказал Унномтюр.

Под котлом хмыкнуло. Светлое пятно переползло, нацеливаясь на Фьольвира.

‒ Почему с одним сапогом?

‒ Ульфха штир съела, ‒ выдавил Фьольвир.

‒ Что за Ульфха?

«Рука» встряхнула Фьольвира, словно собираясь добиться быстрого ответа.

‒ Чудовище. На острове.

‒ А-а! Кровь чудовища. Тонкий путь. Значит, вы за ключом?

‒ Почти.

«Рука» приблизила Фьольвира к котлу.

‒ Что значит ‒ «почти»?

Начищенное пятно моргнуло и уставилось на человека. Мешковина, словно лоб в задумчивости, пошла складками.

‒ Потому что ты ‒ дурак, Хальфьярнтог! ‒ крикнул Унномтюр.

‒ Я? ‒ Пятно на котле развернулось в сторону слуги Йоруна и Наккинейсе. ‒ Мне достаточно двинуть мечом…

‒ Тогда где Мтаг?

‒ Мтаг?

‒ Дурак, а с кем ты тут воевал? ‒ лежа, развел руками Унномтюр.

Котел, изображающий голову Хальфьярнтога, приподнялся, окидывая единственным глазом-пятном чердачное пространство.

‒ С вами.

Произнесено это было не слишком уверенно.

‒ Точно с нами?

Хальфьярнтог притянул Фьольвира совсем близко к себе.

‒ С тобой? ‒ спросил он.

‒ Я только вошел, ‒ сказал Фьольвир.

‒ А в доме?

‒ Там Мтаг как раз без нас уже разобрался. И вся твоя сеном набитая армия раскидана по углам.

‒ Но ты похож.

Хальфьярнтог с подозрением покрутил Фьольвира в воздухе.

‒ Отпусти! ‒ потребовал Фьольвир.

‒ Но вы же за ключом.

‒ Мы за Мтагом, придурок! ‒ теряя терпение, крикнул Унномтюр.

‒ Мтага я не видел, ‒ сказал Хальфьярнтог.

‒ Да ты, похоже, вообще ничего не видишь!

Страж третьего ключа, казалось, задохнулся от возмущения.

‒ Я… У меня меч… Я могу…

Он вдруг вздрогнул всем своим пухлым телом. Выпущенный из «руки» чудовищный меч грохнулся рядом с Унномтюром. Разжалась и вторая «рука». Внезапно обревший свободу Фьольвир с высоты чуть ли не в три крафура спиной упал на пол. Бамм! Взвились вверх пыль и стебли соломы.

Хорошо, спина была геройская. И внутренности. И голова. И искры из глаз.

‒ Я…

Хальфьярнтога передернуло. Он зашарил по себе «руками», вминая вглубь мешковину и полотно.

‒ Что за…

Фьольвир успел подняться и помочь встать на ноги Унномтюру прежде, чем страж ключа замер, нацелив на них светлое пятно котла.

‒ Во мне что-то есть, ‒ сказал он удивленно.

‒ А мы тебе говорили, ‒ погрозил пальцем Унномтюр.

‒ Это Мтаг?

‒ Скорее всего.

‒ Большая мышь?

‒ Макафик.

‒ Ай!

Хальфьярнтог всколыхнулся и замолотил по себе «руками». Бил не жалея.

Мешковина вспухала и опадала. Клочки и нитяные волокна летели под скаты. Котел на мягких плечах подскакивал, грозясь брякнуться вниз. Потом конечности Хальфьярнтога неожиданно утратили силу, провисли и даже частично расплелись. Из-под котла раздалось удивленное шипение. В центре фигуры Хальфьярнтога мешковина натянулась, и короткое лезвие прокололо ее изнутри.

Разрез с треском расширился, уступая острому железу. Далее в разрез вместе с кинжалом и комком сена просунулась рука, сначала ‒ по локоть, затем ‒ по плечо. Появилась и голова. Острый нос. Широкий рот. Красные глаза.

‒ О, ребята! ‒ сказал Мтаг, заметив Унномтюра с Фьольвиром. ‒ Какие вы, братцы, все-таки настырные.

Он полностью выбрался наружу, чуть не угодив под свалившийся котел. Синяя с красным ткань, как требуха, потянулась за ним из Хальфьярнтога. Подбросив в ладони вспыхнувший золотым узором камень, в темных штанах и красной рубашке Мтаг привалился к оплывшему в складки, утратившему размеры стражу ключа.

‒ Ну чего вам еще надо?

‒ Шкатулку! ‒ рявкнул Унномтюр.

Мтаг растянул узкие губы.

‒ Ты бы помолчал, любовничек. Тебе не шкатулку, тебе Наккинейсе надо. Знаю я. Но не с тобой, с бьеннтестадцем хочу поболтать.

‒ А ты не боишься…

‒ Давай, ‒ кивнул Мтаг и снова подкинул камень.

Унномтюр рванул к макафику, но ожившая конечность Хальфьярнтога, метнувшись, легко пригвоздила его к стропилине.

‒ Ай-яй-яй, ‒ сказал Мтаг. ‒ Вот она, любовь.

‒ Убью!

Унномтюр дернулся, но освободиться не смог. «Рука» Хальфьярнтога только сильнее скрутилась вокруг него. Мтаг, погримасничав, словно оценивая усилия сопротивляющегося, повернул голову к Фьольвиру.

‒ Ты тоже можешь попробовать, ‒ предложил он с улыбкой.

Фьольвир посмотрел на вздернутого Унномтюра.

‒ Я позже, ‒ сказал он.

‒ Это разумно, ‒ оценил Мтаг. Он сел на пол, подобрав под себя ноги. – Если хочешь, можешь сесть, ‒ разрешил макафик.

‒ Я постою, ‒ сказал Фьольвир.

Мтаг рассмеялся.

‒ Хитрец!

Он шевельнулся, и вторая «рука» Хальфьярнтога приподнялась, замотавшись на конце в узел, как в кулак. Кулак застыл в крафуре от Фьольвира.

‒ Так что, герой из Бьеннтестада, ты подумал над моим предложением? ‒ спросил Мтаг.

‒ Ты мне ничего не предлагал, ‒ сказал Фьольвир.

‒ Ну как же! ‒ удивился Мтаг. ‒ Я говорил: плюнь на богов, живи для себя. Было это или не было?

‒ Было, ‒ с неохотой признал Фьольвир, прикидывая, успеет ли он добраться до макафика прежде, чем «рука» вышибет из него дух.

‒ Ну, вот.

‒ Только как я буду жить для себя, если все кончится?

‒ Хм… ‒ Мтаг, казалось, задумался. ‒ Действительно. Тьма все схарчит, сколько не дай. Значит, переходи ко мне!

‒ Как это?

‒ Ногами.

Макафик в очередной раз подкинул камень.

‒ Это ключ? ‒ спросил Фьольвир, следя за приземлением камня в ладонь Мтага.

‒ Угу.

‒ И на что тебе я?

‒ Станешь моим напарником в моем мирке. Я не гордый. Будет два владыки, так что? Думаю, уживемся.

‒ Он это… ‒ прохрипел из-под крыши Унномтюр. ‒ Тьмы боится.

‒ Не боюсь, ‒ тут же отозвался Мтаг, ‒ но считаю, что не лишним будет все же проявить осторожность. Мало ли, что у изначальной тьмы на уме! Договор, уговор, а вахены навалятся ‒ не спасусь. Вдвоем-то куда проще. Один договаривается, другой шкатулку за дверью держит.

‒ Я могу подержать, ‒ сказал Унномтюр.

Макафик рассмеялся.

‒ Ну, ты-то, понятно! Ты ее так подержишь, что мне самому туда впору прятаться будет. Только, увы, божественного во мне ничего нет, не влезу. Так что ты, любовничек, повиси пока, придумай еще что-нибудь.

‒ Арнасон! ‒ крикнул сверху Унномтюр. ‒ Не слушай…

«Рука» Хальфьярнтога сдавила ему горло, и больше Фьольвир ни слова не разобрал, только прерывистое сипение.

‒ Ну его! ‒ махнул рукой Мтаг. ‒ Давай о тебе, парень. Пойдешь со мной?

‒ С тобой?

Фьольвир как бы неуверенно шагнул к макафику.

‒ А что? ‒ Мтаг огляделся. ‒ Тебе нравится этот мир? Так сделаем новый! Лучше этого. Без богов. Сами станем богами. Если хочешь, станем богами-соперниками. Так даже интересней.

‒ Не, так-то, конечно…

Фьольвир сделал еще один шаг.

Глава 11

Прыжок не удался.

Что там было? И пяти крафуров не было! Сущая безделица! Тем более, для героя. Но стоило Фьольвиру взвиться вверх, как конечность Хальфьярнтога сшибла его, будто мошку в полете. Он покатился по чердачному полу, собирая грязь.

‒ Что-то не так? ‒ крикнул Мтаг.

‒ Ничего!

Отплевываясь, Фьольвир вскочил на ноги, но тут же получил еще один стремительный тычок, от которого у него перехватило дыхание.

‒ А сейчас? ‒ спросил макафик.

Фьольвир, согнувшись, поднял палец.

‒ Это хорошо или плохо? – поинтересовался Мтаг.

‒ Так себе, ‒ выдавил Фьольвир.

‒ Ну, тебе не угодишь!

«Рука» взлетела, но Фьольвир был уже готов и поднырнул под нее, а потом поймал и дернул на себя, заставляя мертвого, с разрезом на груди Хальфьярнтога всем телом вяло поползти за конечностью. Впрочем, Мтаг, как сидел, так и остался сидеть.

‒ Вот, ‒ сказал Фьольвир, рассекая плетение «руки» топориком. ‒ Вот где хорошо.

‒ Хм… ‒ качнул головой макафик. ‒ Можешь.

Фьольвир с хэканьем отрубил добрых полтора крафура конечности. Канаты упали слабо шевеляшимися змеями.

‒ Отпусти Унномтюра!

‒ То есть, ты отказываешься от союза со мной? ‒ спросил Мтаг. ‒ Тебе что, целый мир не нужен?

‒ Отпускай!

Контролируя остатки «руки», Фьольвир приблизился к макафику.

‒ А то что? ‒ прищурился тот.

‒ Убью!

‒ Многие грозились.

‒ Но не я.

Мтаг посмотрел на своего соперника снизу вверх, и странная улыбка изогнула его губы.

‒ Я не шучу! ‒ крикнул Фьольвир.

Мтаг кивнул.

‒ Верю.

‒ Я убью, даже если ты не будешь сопротивляться.

‒ А вдруг буду?

Фьольвир стиснул рукоять топорика до треска в костяшках пальцев.

‒ Давай!

‒ Да бей уж, ‒ лениво сказал Мтаг.

Фьольвир растерялся.

‒ Вот так просто?

‒ Ну!

Макафик даже наклонил голову, чтобы противнику было сподручнее рубить худую, грязную шею, и ослабил ворот красного платья. Взгляд исподлобья не таил ни вызова, ни подвоха. В прореху между досками, сложенными на скате крыши, сеял серый дневной свет.

‒ Так я… это…

Фьольвир замахнулся.

‒ Я жду, ‒ замер с опущенной головой Мтаг и, кажется, даже зажмурился.

‒ А чего тогда сопротивлялся?

Макафик пожал плечом.

‒ Интересно было.

‒ А шкатулка?

Мтаг фыркнул.

‒ Нет, ты бей давай.

‒ Так мы же ради шкатулки… Тьма, вахены…

Макафик выпрямил спину.

‒ Слушай, ты же бить собирался, ‒ сказал он. ‒ Герои свое слово держат. Какая, к богам, шкатулка? Бей!

‒ Да я…

Фьольвир оглянулся на все еще висящего под коньком Унномтюра. Тот ожесточенно болтал ногами.

‒ Сначала отпусти Унномтюра.

‒ Не-а, ‒ сказал Мтаг. ‒ Я его, скорее, задушу сейчас.

Под его взглядом «рука» мертвого хранителя третьего ключа накинула на пленника очередное канатное кольцо и со скрипом волокон стиснула фигуру Унномтюра, чуть ли не пережимая ее пополам.

‒ Я же сказал! ‒ крикнул Фьольвир.

‒ Что? ‒ улыбнулся Мтаг. ‒ Грозишься, грозишься. Трус что ли? Крови боишься?

‒ Н-на!

Лезвие топорика вошло в тело макафика у ключицы, неуклюже подрубив ворот. Кровь брызнула тонкой струйкой. Мтаг посмотрел на падающие капли с восхищением.

‒ Ну, ты… ‒ произнес он.

В следующий момент его охватило золотистое сияние. Оно было настолько колюче-ярким, что Фьольвир заслонился ладонью.

‒ Эй, что…

Сияние погасло также внезапно, как и вспыхнуло.

Проморгавшись, Фьольвир обнаружил, что Мтаг исчез. Из конечности Хальфьярнтога с руганью выскользнул Унномтюр и шлепнулся с высоты трех человеческих ростов.

‒ Арнасон!

Это было единственное приличное слово из всех, что посыпались из Унномтюра. Все остальные слова обозначили разные способы противоестественной связи Фьольвира с оружием, чудовищами, макафиками и собственной головой.

Встав и отряхнувшись, Унномтюр поостыл.

‒ Что скажешь? ‒ подошел он к своему спутнику.

Фьольвир кивнул на перекрытие, где совсем недавно рядом с оплывшим чудовищем сидел Мтаг.

‒ Вот, нет его.

‒ Я вижу! ‒ заявил Унномтюр.

‒ Я его, между прочим, зарубил! ‒ сказал Фьольвир.

‒ Знаешь, что ты сделал?

‒ Зарубил!

‒ Нет, ты отправил его за четвертым ключом. Потому что попасть к хранителю четвертого ключа можно только через смерть.

‒ Значит, я все же его убил? ‒ спросил Фьольвир.

‒ Нет! ‒ заорал Унномтюр. ‒ Это образно! Это значит ‒ через собственную, не тобой пролитую кровь. Тонкий путь к первому ключу ‒ через чужую кровь. Ко второму ключу ‒ через кровь не тобой убитого. К третьему ‒ через кровь чудовища. К четвертому ‒ образно ‒ через себя.

‒ Я понял.

‒ Я же тебе кричал!

‒ Я не слышал. Он же тебя вот-вот…

‒ Что вот-вот?

‒ Ну, убил… Задушил бы.

Унномтюр стукнул своего спутника по лбу костяшками пальцев.

‒ Арнасон! Герой мой недалекий! Я все же не человек, как ты, наверное, уже давно сообразил. Задушить меня нельзя. Моя природа божественна, я есть и вещь, и существо…

‒ И Йоруну можно гонять тебя по дворцу…

‒ Да! Можно! Нет! ‒ замотал головой Унномтюр. ‒ Не сбивай меня! Ты что, не видел, что ему только и надо было, чтобы ты его ударил?

‒ Я думал, он наглый, ‒ сказал Фьольвир.

‒ О!

‒ Я думал, он не ждет, что я смогу.

‒ А он ждал.

‒ Ждал.

‒ А слушал бы меня…

‒ Ты хрипел. И ногами так…

‒ Но подумать-то можно же было! ‒ взорвался Унномтюр. ‒ Я же не просто так сучил ногами! Я сказать не мог, я ногами выражал!

‒ Значит, яснее надо было! ‒ упрямо сказал Фьольвир.

‒ Вот будут тебя душить, ‒ пообещал Унномтюр, ‒ я попрошу тебя, арнасон, чтобы ты понятней обозначал свое отношение к процессу предсмертными судорогами. Типа, спаси меня, спаси меня! А я: не понимаю, дорогой Маттиорайс. Можешь без этих пугающих телодвижений?

Фьольвир помялся под яростным взглядом спутника.

‒ И что теперь? Мы можем это… друг друга.

‒ Что друг друга?

‒ Ну, ранить.

Пустое лицо Унномтюра разошлось зубастой улыбкой.

‒ Думаешь, все так просто, арнасон?

‒ Ну, нет, наверное.

‒ Ты ничего не знаешь про тонкие пути. Ничего!

‒ Не знаю, ‒ согласился Фьольвир. ‒ Но делать-то что-то нужно. Мы хотя бы можем попробовать.

Унномтюр захохотал.

‒ Ну рань, рань меня! Мы оба посмотрим на мою кровь, если она появится, а потом на то, как ты силишься открыть путь.

‒ Ты можешь научить меня.

Унномтюр фыркнул.

‒ Ты дурак или герой?

‒ Герой, ‒ ответил Фьольвир.

‒ Одно, кстати, другого не отменяет, арнасон. Знаешь, сколько тебе надо учиться, чтобы открыть хотя бы одну самую захудалую тропку? Год! И все равно без божественной помощи никуда. Мтага учил Хэнсуйерно, меня ‒ Наккинейсе и немного Стергрун. Остальные тоже без подначек и помощи не обошлись.

Говоря это, Унномтюр ногами расчищал чердачный пол. Пучки гнилого сена и комки пыли и грязи летели в стороны. Одна «рука» Хальфьярнтога выгнулась дугой, охраняющей дощатый полукруг. Другая, на треть укороченная Фьольвиром, протянулась ей навстречу, чтобы окольцевать пространство.

Унномтюр встал в центре получившейся фигуры.

‒ За это время нам некуда будет идти. И незачем. У нас счет на дни, а то и на часы. Все, арнасон, встань рядом.

‒ Что, все же есть способ? ‒ Фьольвир, улыбаясь, шагнул в круг.

‒ Ты не лыбься, ‒ сказал ему Унномтюр. ‒ Тебе не понравится. Руку давай.

Он провел кинжалом по поданной ладони, чуть ли не от «внука» до «деда». Кровь закапала. Ведя руку Фьольвира, Унномтюр добился, чтобы капли образовали на полу непрерывную, обегающую спутников линию. Получился не круг, овал, но значения это, видимо, не имело.

‒ Вот что, ‒ сказал Унномтюр, крепко стискивая Фьольвиру запястье, ‒ лазейка, которой мы пройдем сейчас, есть отражение Тааливисто. К четвертому ключу можно добраться и через мир мертвых. Словно мы и сами мертвы. Но не думай, что тебе там будут рады.

‒ Почему?

Унномтюр вздохнул.

‒ Потому что это уже не то Тааливисто. Без богов всякое созданное ими место быстро портится. Хорошо, если просто хиреет.

‒ А люди?

‒ И мертвые люди тоже. Некоторые обращаются в прах, другие… другие, что умерли не так давно, меняются. Так что в наших интересах пересечь Тааливисто быстро. В твоих интересах, арнасон.

‒ Но я смогу…

‒ Сможешь.

‒ И Хей…

‒ Слушай, герой! ‒ резко обернулся Унномтюр. ‒ Ты уже встречался со своей милой Хейвиской. Понравилось?

‒ Так это была Ульфха! ‒ сказал Фьольвир.

‒ Думаешь, мертвая Хейвиска лучше живой? Хейвиска у тебя вот здесь, ‒ Унномтюр коснулся пальцем груди спутника. ‒ И здесь ее никто не отменит и не испортит. А то, что посмертием бродит сейчас…

‒ Все равно, ‒ упрямо сказал Фьольвир. ‒ Йорун говорил, что после смерти мы все встретимся в Тааливисто.

‒ О, как с тобой сложно!

‒ Мне только взглянуть.

‒ Это я тебе обещаю. Готов?

‒ Так это… ‒ Фьольвир притопнул босой ногой. ‒ Так-то ‒ да.

‒ Пальцы не разжимай.

Унномтюр подпрыгнул. Прыжок был невысок, но пол вздрогнул и затрещал под ним при приземлении. Комковатой кучей сполз, распластался в стороне Хальфьярнтог. Заплясала взбаламученная пыль.

Унномтюр подпрыгнул еще раз.

‒ Чего стоишь? ‒ спросил он Фьольвира. ‒ В Тааливисто разве не хочется?

‒ Хочется.

‒ Так прыгай!

Фьольвир подпрыгнул тоже. Доски вновь отозвались треском, но Унномтюр мотнул головой.

‒ Слитно со мной. И в круге.

‒ Ага.

Фьольвир оттолкнулся вместе с Унномтюром.

‒ Выше! ‒ крикнул тот.

‒ Я стараюсь.

‒ Еще выше! По-геройски!

‒ Так я головой в конек…

‒ Давай!

Фьольвир выдохнул и прыгнул. Рука Унномтюра задержала его прыжок, не дала уйти в сужающийся скат. На мгновение они зависли неподвижно в расцвеченном редким светом сумраке. Два взрослых существа посреди тряпок, сена и стропил. О, Фьольвиру вдруг предельно ясно стало, что они сейчас проломят доски чердака и грохнутся через второй этаж на первый.

Тут не Тааливисто светит… Хотя нет, как раз Тааливисто, да-да. Грохнутся они, какая-нибудь щепка зло выстрелит в глаз, цепь обмотается вокруг шеи, оживший бочкообразный йотунг проткнет своей оглоблей, и ‒ все. Здравствуйте, родные!

Или его, как героя, так просто уже не убьешь?

Кровь, пролитая неровной, но замкнутой линией, внезапно вспыхнула под спутниками лепестками пламени, пол опрокинулся в багровую, в черных пятнах, круговерть, и Фьольвир почувствовал, как его ноги, истончаясь (одна ‒ босая), стремятся в самое ее средоточие. Вытягиваются, вытягиваются, вытягиваются.

‒ О-о-о! ‒ басовито загудел Унномтюр. ‒ По-о…

Голос его длил и длил звуки.

Фьольвир попытался повернуть голову и удивился, как медленно, по ногтю, по крупице, сдвигается в сторону взгляд.

‒ Та-а-али-и…

С языком тоже что-то случилось. Фьольвир успел устать от «Тааливисто» прежде, чем дотянул его до конца. Когда же в поле его зрения появился Унномтюр, то первой в глаза Фьольвиру бросиась озадаченная гримаса пустого лица.

‒ Что-то-о не-е-е…

Раздался хлопок, вокруг плеснули красным, и нос Фьольвира взорвался жгучей болью. Земля влажно чмокнула под ним, он упал на задницу и обнаружил, что из ноздрей у него густо течет кровь.

‒ Ах ты ж!

Еще не соображая, где оказался, Фьольвир запрокинул голову и прижал к носу ладонь. Кровь струилась, пачкая пальцы. Рядом завозился грязный, облепленный какой-то гадостью Унномтюр, навалился, толкнул в плечо.

‒ Жив?

‒ Кьофь, ‒ сказал Фьольвир.

‒ Что ‒ кровь?

‒ Тефет.

Сказать четко не получилось. Фьольвир на мгновение оторвал руку от носа, показывая спутнику измазанную в крови ладонь.

‒ Это ерунда, ‒ сказал Унномтюр, вставая. ‒ Сейчас прекратится.

Гадость посыпалась с него. Гадость была пахучая. То ли то же гнилое сено, то ли подсохшее дерьмо.

‒ Ффе мы? ‒ спросил Фьольвир.

Унномтюр оглянулся.

‒ Там, где надо, ‒ сказал он.

‒ Таалифисто?

‒ Да.

Фьольвир вскочил, забыв о носе, о крови, о Мтаге, обо всем.

‒ А где?

‒ Тише, арнасон, тише. Еще рад будешь поскорее проскочить.

Серый песчаный берег простирался перед ними. Груда валунов, один другого больше, подпирала берег слева. Боги знают, почему, но Фьольвиру она показалась силой, решившей атаковать остров из моря, яростно выпершейся из толщи вод итут же уставшей, сбившейся, превратившейся в камни.

Справа зарывались в песок несколько бревен и подрезал желтое небо ломкий гребень черной скалы.

‒ Это Тааливисто? ‒ спросил Фьольвир.

Унномтюр повернулся, щурясь на водную гладь.

‒ Оно самое, ‒ сказал он.

‒ Я думал, оно другое.

‒ Какое?

‒ Ну… веселое.

Фьольвир поежился от порыва колючего ветра.

‒ Да, веселого сейчас мало, ‒ пробормотал Унномтюр.

‒ Так куда нам идти?

‒ Сейчас.

Унномтюр потоптался, снова посмотрел на берег.

‒ Ну-ка.

Он направился к бревнам, и Фьольвир поспешил за ним. Мимоходом он зачерпнул воды, чтобы отмыть ладони. Вода оказалась ледяной.

‒ Ага!

Бревен было много. Раньше они составляли то ли мостки, ведущие к пристани, то ли саму пристань и спуск к ней. Из воды торчали головки свай. Берег в том месте плавно поднимался, и было видно, что раньше подъем был обжат каменной оградой. Сейчас же он выглядел так, будто кто-то в ярости покрушил вокруг все, до чего смог дотянуться. Песок был взрыт, бревна выломаны, разбиты, размочалены в щепу, камни ограды погребены под горами песка или раскиданы по берегу.

‒ М-да, ‒ сказал Унномтюр.

‒ Это Тааливисто?

‒ Умирающее Тааливисто.

‒ Но как же…

‒ Вот, что тебя ждет, арнасон, если мы не поспешим.

Порыв ветра ударил Фьольвира в спину, брызги, долетев, окропили макушку и шею. Унномтюр прибил полы везинга, вдруг посчитавшего себя крылатым.

‒ Пошли, арнасон.

Сутулясь, он уверенно двинулся наверх, на взгорок, обходя рытвины и камни.

‒ А где же люди? ‒ спросил Фьольвир, пробираясь за спутником через несколько сколоченных вместе бревен.

‒ Нет здесь людей, ‒ сказал Унномтюр, ‒ души их здесь.

‒ И где они?

‒ Наверное, дальше.

Небо вдруг осветилось, тяжелое солнце, проломив облака, пролило густой, желтый свет. Но веселее в Тааливисто не стало.

‒ Смотри, арнасон!

Унномтюр помог своему спутнику одолеть небольшой обрыв, получившийся от пролома мостков. Фьольвир выпрямился, и то, что предстало его глазам, заставило сжаться сердце.

‒ Да как же это?

Место, которое он представлял похожим на родной Бьеннтестад с раздавшимися вширь и похорошевшими домами, с каменным Большим Домом, простирающимся на добрую сотню крафуров что в одну, что в другую сторону, с утоптанным кругом для общих собраний, каменными скамьями и высокой смотровой башней, оказалось нагромождением дряхлых и покосившихся строений, которые язык не поворачивался назвать жилыми. Между худых бревен, а то и жердей зияли щели, солома и дранка тонули под ядовито-желтым мхом. Совсем большие прорехи были замазаны глиной. Узкая тропка вела к черному, обгорелому остову, не имеющему ни дверей, ни крыши.

Большой Дом?

‒ Тааливисто, ‒ сказал Унномтюр.

‒ Не верю, ‒ прошептал Фьольвир.

‒ Другие места еще хуже, арнасон. Ага!

Унномтюр ухватил тонкую серебристую нить, блеснувшую в воздухе, и намотал ее на палец. Когда он чуть поддернул нить на себя, еще множество нитей, связанных с пойманной, затрепетав, проявились над путниками. Мерцающей рекой, ведя в сторону черного остова, протянулся серебристый узор.

‒ А я думал, выход в другом месте, ‒ пробормотал Унномтюр.

‒ Тааливисто…

Фьольвир все еще не мог поверить своим глазам.

‒ Иди за мной, арнасон, ‒ проговорил Унномтюр.

Тропка была сплошная глина, грязь и нечистоты. Фьольвир сначала берег босую ногу, потом, вздохнув, принялся ступать со всей силой. Грязь выворачивалась из-под подошвы, влажно чавкала и лезла между пальцев.

Тааливисто встречало их тишиной.

‒ Эй, Тюр, ‒ позвал Фьольвир.

‒ Да, ‒ на мгновение обернулся Унномтюр.

‒ Откуда здесь дерьмо? ‒ спросил Фьольвир, перескакивая на участок посуше. ‒ Я ведь вижу, что дерьмо. Но души же не могут гадить. А кто тогда гадит?

‒ Дорогой мой арнасон, ‒ сказал Унномтюр. ‒ Все, что не имеет должного присмотра, со временем превращается именно в ту субстанцию, что ты упомянул. Она появляется сама по себе, потому что также вечна и пронырлива, как изначальная тьма. Но, в отличие от тьмы, ею можно удобрить будущее.

‒ Не понимаю.

‒ Ну, вот ты…

‒ Я?

‒ Ты, арнасон, ‒ кивнул Унномтюр. ‒ Поскакав по этому дерьму, ты перестанешь думать, что наличие или отсутствие богов тебя не касается. И из героя поневоле на этом дерьме в тебе взойдет самый настоящий герой по убеждению.

‒ Я и так уже…

‒ Тссс!

Не дав Фьольвиру договорить, Унномтюр поднял ладонь в упреждающем жесте. Он заоглядывался на теснящиеся дома. Вместе с ним завертел головой и Фьольвир.

‒ Что? ‒ прошептал он.

‒ Кажется, арнасон, к нам гости. Точнее, к тебе.

‒ Где?

Фьольвир переступил. Грязь чавкнула. В проемах близких строений проявились вдруг смутные, белесые тени, в щелях и дырах, как огоньки, зажглись глаза.

‒ Маттиорайс, ‒ зашуршал отовсюду шепот, ‒ Маттиорайс.

‒ Фьо-ольвир! ‒ пропело из-за наклонившейся, обомшелой ограды.

‒ Фьоли!

‒ Хейвиска! ‒ крикнул Фьольвир, услышав знакомый голос.

‒ Фьоли.

‒ Я здесь! ‒ крикнул Фьольвир, поворачиваясь и пытаясь разглядеть любимую в свете солнца.