Текст книги "Случайные имена (СИ)"

Автор книги: Андрей Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

8

Только не надо считать, что внезапное явление Вивиан – чей–то запланированный произвол, давно ожидаемая ухмылка судьбы, попытка вновь подчинить роман авторской воле, для чего и стягиваются воедино тонюсенькие ниточки самых разнообразных цветов, от сиреневого (модного в прошлом сезоне) до цвета морской волны (читайте журналы этого года, в них все разъяснено подробнейшим образом, особенно рекомендую вам прелюбопытнейшее чтиво, именуемое «Дзаросские леди», кстати, последний номер весь посвящен принцессе – повысим ее в звании, да и звучит «принцесса Вивиан» так же смачно, как «герцогиня Стефания», но чтобы и в дальнейшем не плутать в лабиринте скобочных уточнений, вернемся немного назад, к цвету морской волны, к журналу «Дзаросские леди», восьмой, то есть августовский, номер за этот год, берем глянцевую отраву в руку и открываем на первой же странице, из которой узнаем, что…)

Да, из которой узнаем, что стиль нынешнего сезона элджернонские модельеры назвали стилем Вивиан, ибо прелестная принцесса по собственному разумению ввела в обиход такие детали дамского туалета, как коротенькая плиссированная юбочка (желательно черного цвета), длинные, эластичные, блестящие штанишки (тоже желательно черного цвета), легкие, объемные, кружевные блузки, что же касается уже упомянутой морской волны, то она присутствует как в косметике, так и в самых разнообразных отклонениях от плиссированно–блестяще–кружевных причиндалов, но сколько можно задерживать внимание на первой странице, давно пора перейти ко второй, точнее же говоря, ко второй тире третьей, ибо тут напечатаны целых шесть фотографий милейшей особы из правящей династии, с четвертой же страницы журнала начинается рассказ о ней, впрочем, тоже перемежаемый иллюстрациями, так что пойдем по порядку, с первого снимка и до последней точки, ведь надо воочию представить себе, в какую историю может попасть Александр Сергеевич Лепских, молча сидящий на заднем сиденье попавшего в аварию кабриолета и с тоской поглядывающий в открытое окно, за которым Фарт что–то тихо втолковывает разъяренной принцессе, не узнать которую он просто не мог – ведь фотографии Вивиан можно увидеть не только в августовском номере «Дзаросских леди», который мы держим сейчас в руках и открываем на второй странице.

Фотография первая. Вивиан в вечернем платье цвета морской волны. Лицо повернуто в профиль, так что ее небольшой, с небольшой же горбинкой носик торжествует над всем остальным пространством кадра, можно, конечно, что–нибудь добавить про хищный абрис, томную припухлость ярко накрашенного рта, но это не входит в наши интересы, так что переходим к фотографии номер два.

Вивиан на теннисном корте, на ней коротенькая белая юбочка и такая же белая маечка, под которой угадываются плотные мячики (не скажешь ведь – арбузы или кролики) грудей, волосы перехвачены лентой (естественно, что цвета морской волны), фотограф запечатлел молодую (возраста ее пока мы не знаем, надо потерпеть до стр.4) особу в момент подачи, правая рука резко взметнулась вверх, мяч уже отскочил от ракетки и летит туда, где невидимая сетка и еще более невидимый партнер (партнерша), ожидающий (ожидающая) подачи. Фото три. Вивиан на яхте, в сплошном купальнике цвета морской (вычеркнем слово «естественно») волны, яхта покачивается на волнах, Вивиан сидит в шезлонге, вытянув прямо в объектив свои красивые, загорелые (так и тянет добавить: «божественные») ноги, богатые не похожи на нас с вами, мысль старая, но не стареющая.

Фото четыре. Вивиан с дочерью (вот это открытие!). Чудесная девочка лет шести, очень похожая на мать. Маленькая Вивиан. Вивиан‑2. Как зовут малышку? Лучше подобрать какое–нибудь имя на «а», ариведерчи, говорит маленькая Анжелика (Алиса), крепко сжимая материнскую ладонь своей маленькой ладошкой, и отправляет нас к фотографии номер пять, где Вивиан снята на улице Элджернона, в том самом месте, где переулок Вогезов плавно переходит в бульвар Синдереллы, то есть как раз в том самом месте, где расположен большой бронзовый фонтан – чудный голенький мальчик, покрытый малахитовой патиной, держит в руках красиво–чешуйчатую туну, из открытого рта которой и бьет струйка воды, стекая по рукам мальчика на живот, пробираясь сквозь бронзовые завитки волос на лобке, орошая крепкие, стройные, подростково–точеные ноги и – соответственно – соединяясь затем с зеркальной гладью воды, застывшей в округлой мраморной чаше, на парапете которой фотограф и заснял Вивиан: она в шортах (за окном кабриолета все еще моросит мелкий дождь и Александр Сергеевич ежится: сыро, мерзко, промозгло) и в свободной рубашке с коротеньким рукавом, цвет описывать не будем, это тот самый, что моден в нынешнем сезоне, отметим лишь аккуратненькую сумочку крокодиловой кожи, которую Вивиан сжимает под мышкой левой руки, правая же поправляет волосы на лбу, снимок сделан почти на закате, и красное солнце, падая за фонтан, дарит прекрасной Альворадо небывалую по красоте корону, изготовленную самым умелым и изысканным мастером на свете – прихотливой фантазией художника, но мы уже переводим взгляд на фото номер шесть: портрет Вивиан крупным планом, анфас, что же, попробуем возродить к жизни это лицо, для чего надо бы найти разницу между определениями «красивое» и «прелестное», но мы поставим вместо «и» запятую, и получится следующее – со снимка смотрит красивое, восхитительно–прелестное лицо молодой женщины, отчего–то лишенное тех неправильностей, что придают столь многим женщинам шарм, и единственное, что внезапно задерживает взгляд, так это – да, вы абсолютно правы, это глаза Вивиан, карие глаза с большими пушистыми ресницами, со странно мерцающим кружочком райка, придающим этим бестрепетно–прекрасным глазам счастливой и ухоженной женщины что–то… Но тут мы сделаем пропуск, ибо домыслить можно все, что угодно, но фотография – всего лишь фотография, пусть даже с нее смотрит прекрасная и – добавим эпитет «нездешняя» – принцесса Вивиан.

Раз, два, три, четыре, пять, Вивиан пошла гулять, вот и фото номер шесть, Альворадо снова здесь, считалка заканчивается, Александр Сергеевич решает рискнуть и вылезает из кабриолета, Фарт покорно выслушивает нотации принцессы Вивиан, шофер Вивиан пытается разобраться со своим черно–лаковым монстром, который больше не собирается заводиться, Вивиан смотрит на часики и нервничает, а потом вдруг говорит Фарту:

– Милейший, а почему бы вам в таком случае не побыть моим личным шофером? – Фарт глядит на Александра Сергеевича, Алехандро глядит на Фарта, Вивиан начинает смеяться и произносит, обращаясь непосредственно к нашему герою: – Боже, какой вы замечательно–лысый, так и хочется погладить по голове, можно? – Растерянный Александр подставляет свою мокрую от дождя лысину, и рука принцессы ласково и нежно гладит его по самой макушке, а потом вдруг треплет за ухо. – Ну что, – продолжает Вивиан, – вы согласны стать на сегодня моей свитой? – С этими словами она открывает переднюю дверцу и садится рядом с местом шофера, так что Фарту ничего не остается, как сесть за руль, что же касается Александра Сергеевича…

Да, он вновь удобно устраивается на заднем сиденье и продолжает рассматривать журнал «Дзаросские леди», точнее же говоря, приступает к чтению уже обещанного жизнеописания принцессы Вивиан, начало на стр.4, кабриолет плавно трогает с места и направляется в сторону Обезьяньего моста, шурша (предположим) шинами (обожаю эту игру «шу» и «ши») по обильно смоченной дождем мостовой, Элджернон на удивление пуст, а ведь так хотелось Алехандро поглазеть по сторонам, поперебирать глазами разноцветную толпу, сортируя на темные и яркие тона, вот сиреневый, вот морской волны, вот черный, вот ярко–желтый, вот красным шрифтом набранный заголовок, «Наша Вивиан», а вот и первая строчка, гласящая, что принцесса Вивиан родилась в эмиграции, на островах Керкс и Тайкос, и было это двадцать девять (то есть почти тридцать) лет тому назад, но принцесса не скрывает своего возраста, который, кстати говоря, не скрывает и ее мать, правящая герцогиня Стефания (а ей сейчас сорок девять лет), отец же Вивиан, герцог Рикардо, умер молодым, но начнем по порядку, перейдем от первой строчки ко второй, сейчас поворачивай сюда, говорит Вивиан Фарту, кабриолет грохочет по стальным ребрам Обезьяньего моста (почему–то захотелось, чтобы фраза звучала именно так) и выезжает на уже упомянутый бульвар Синдереллы, вторая же строчка гласит, что, несмотря на затруднительное материальное положение, родители дали дочери (равно как и брату, Себастьяну Альворадо) замечательное образование, что же касается – но тут минуем несколько строчек подряд и переходим к самому началу второго абзаца жизнеописания Вивиан, из которого можно узнать, что принцесса росла тихой и мечтательной девушкой и всегда смотрела на мир широко открытыми глазами. Отец, герцог Рикардо, даже частенько поругивал ее за эту мечтательность, желая когда–нибудь увидеть именно ее на троне вновь освобожденного от власти диктатуры Дзароса, но этому противилась мать, герцогиня Стефания, и Вивиан росла, что называется, между двух огней, отчего имела гораздо больше свободы, чем ее нетитулованные подруги, тут блудливое перо автора статьи внезапно сбивается на описание первого романа молодой Вивиан Альворадо (ей тогда только–только исполнилось четырнадцать лет, он же был бравым гусаром, личным адъютантом отца, естественно, что любовь, вспыхнувшая в сердце Вивиан, была платонической, но кончилось все это печально – как–то раз Рикардо Альворадо случайно наткнулся на любовную записку, в которой Вивиан назначала предмету своей страсти свидание с тем, чтобы – цитируем дословно – «миленький, давно пришла пора поговорить начистоту!», свидание не состоялось, ибо адъютанта мгновенно отправили налаживать конспиративные связи в Элджернон, где он и сгинул в одной из подземных тюрем кровавого режима, а Вивиан с острова Керкс (где была резиденция Светлейших в изгнании) отбыла на остров Тайкос, в закрытый пансионат для девочек, тут делаем паузу), а вот и бульвар Синдереллы остается позади, куда дальше, ваше высочество, спрашивает ошарашенный случившимся Фарт, сверни направо, говорит ему Вивиан, и остановись вон у того большого дома, видишь? Вижу, отвечает Фарт, а мы продолжаем свое чтение и узнаем, что годы пребывания в пансионате не ожесточили доброго сердца юной Альворадо, правда, если верить слухам, она и здесь перенесла душевную травму, пережив роман, но на этот раз уже с женщиной, с прелестной воспитательницей ее группы, что была родом с небольшого островка Селбон (в двух днях пути от острова Тайкос), звали милую даму Аурелией, и погибла она при невыясненных обстоятельствах – во время ночного купания в шторм, когда с ней была лишь одна Вивиан. После этого случая отец с матерью забрали дочь из пансионата, ей уже семнадцать, и она отправляется учиться на материк, в известнейший на весь местный мир университет, где постигает азы астрономии и теоретической физики (до сих пор никто не может сказать, почему именно эту область знаний выбрала для себя принцесса Альворадо), поехали дальше, говорит вновь впорхнувшая в кабриолет Вивиан, Фарт трогает с места, а Александр Сергеевич долго и с умилением рассматривает черно–белые снимки Вивиан, один времен романа с Аурелией (на нем Вивиан снята на пляже, она бежит за пенистой волной, пытаясь то ли перепрыгнуть ее, то ли оседлать), второй же, времен обучения в университете, доносит до нас облик Вивиан – прилежной слушательницы лекций и исполнительной участницы семинарских занятий, она стоит у доски, на которой небрежно начертаны с десяток невнятных формул, и слушает, чуть наклонив голову, отсутствующего на снимке преподавателя, допустим, что как раз того самого, роман с которым автор статьи помещает под номером три, и Александр Сергеевич с удивлением узнает, что на девятнадцатом году жизни принцесса Вивиан была помолвлена и чуть не вышла замуж за одного из наиболее блестящих профессоров того самого университета, куда… впрочем, подробности романа интересуют Александра Сергеевича (впрочем, как и автора жизнеописания) гораздо больше, чем раскрытие многоточия после слова «куда», так что последуем за ним и скажем, что помолвка была расторгнута по инициативе самой Вивиан, ибо – по ее же словам, процитированным по памяти одной неназванной подругой, – «жених оказался хмырем, к тому же импотентом, ну что мне с ним было делать?» Делать с ним Вивиан действительно было нечего, но шрам на сердце оказался – по всей видимости – столь велик, что через год, не дождавшись даже окончания очередного курса, она все же выскочила замуж, предметом ее страсти на этот раз оказался бравый гвардейский офицер, штабс–капитан, молодой блондинистый херувим, статный, высокий, с очаровательными голубыми глазами, прекрасный гонщик, между прочим, да еще и умница, так что и Рикардо, и Стефания не долго противились предстоящему браку, что же касается самой свадьбы – тут вдруг по хитроумному замыслу дежурного редактора номера фраза обрывается, Александр Сергеевич перелистывает страницу и видит заполнившую весь разворот фотографию свадьбы Вивиан Альворадо со штабс–капитаном Генри Маккоем. Молодые находятся в центре страницы, точнее же говоря – Вивиан на левой половине разворота, капитан Генри – на правой, они держатся за руки, через которые и проходит журнальный сгиб, да так неудачно, что нижняя скрепка больно впивается в беззащитное запястье Вивиан, отчего на ее лице объектив фотографа поймал болезненную гримасу, что было, надо сказать, символично, ибо через три года Вивиан покинула мужа и подала на развод, обвинив его как в супружеской неверности, так и в нанесении физических увечий, собственно, именно развода любимой дочери не пережил герцог Рикардо, вскоре скончавшийся от сильного сердечного приступа, случилось это шесть лет назад, сейчас Вивиан двадцать девять (почти тридцать), тогда – соответственно – было двадцать три, замуж она вышла в двадцать, родив между делом от капитана Маккоя уже упомянутую дочь Анжелу (Алису), чтобы закончить всю эту игру цифр, отметим, что ей было двадцать шесть, когда семья (увы, уже без герцога Рикардо, лицо которого так хорошо различимо на свадебной фотографии – вон тот рослый мужчина в белом мундире, с хорошо подстриженными усами и бородой, с широкой герцогской лентой через плечо, массивно выдающийся вперед подбородок, умные, жесткие глаза, замечательным человеком был мой отец, как признается в этом однажды Александру Сергеевичу Вивиан, когда они (предположим) будут сидеть у тихой полосы прибоя на золотом пляже Тапробаны, но не будем обгонять время, добавим лишь, что и мать, герцогиня Стефания, стоит на снимке рядом со своим, ныне покойным мужем, на ней белое, пышное платье, в волосах – бриллиантовая диадема, в правой руке она сжимает веер: жара, надо сказать, в тот день стояла несусветная!) вернулась в Дзарос, в свой фамильный дворец в самом центре Элджернона, прочь от которого уносит сейчас всю честную компанию старенький кабриолетик дядюшки Го, вычерчивающий по элджернонским улицам, площадям, бульварам, проспектам и переулочкам таинственное хитросплетение, смысл которого известен лишь самой Вивиан, чьи шелковые пышные кудри порой (если Фарт резко тормозит у очередного светофора) невзначай касаются лица Александра Сергеевича, отчего Алехандро мгновенно краснеет, как бы дублируя красный свет автоматического регулировщика, только вот – в отличие все от того же автоматического регулировщика – лицо его еще долго продолжает оставаться красным, хотя уже вспыхивает зеленый, и Фарт снова трогает машину, ругаясь про себя на чем свет стоит, ибо отнюдь не так хотелось провести ему сегодняшний день – в качестве личного шофера молодой герцогини тире принцессы Вивиан Альворадо, в очередной раз потребовавшей остановить кабриолет у какого–то непонятного здания, куда – по только ей известной надобности – требуется заскочить.

– Не долго, – лукаво усмехается Вивиан, посматривая на тоскующего Фартика и притихшего Алехандро, минут пять, не больше, а потом отвезете меня во дворец, ладно? – Фарт кивает головой и лезет в карман за очередной (невесть уже какой по счету, да надо сказать, что Вивиан не против, когда курят в ее присутствии) тапробанской сигарой, Александр же Сергеевич…

Александр же Сергеевич вновь приступает к изучению мелованно–глянцевых страниц «Дзаросских леди», осталось не так много текста, из которого он узнает, что сразу же после возвращения на родину принцесса тире герцогиня Вивиан стала отдавать большую часть своего времени возрождению Дзароса, под ее патронажем находятся несколько благотворительных фондов, принимает она участие и в программе реорганизации образования страны, чем занимается в тесном контакте со своим братом, тридцатидвухлетним писателем Себастьяном Альворадо (не упустите возможности прочитать его последний роман «У бездомных нет дома», советует журнал, помещая тут же, прямо на этой странице, и совместную фотографию Вивиан/Себастьян, на которой Вивиан снята в длинном бальном платье цвета морской волны – ничего не поделаешь, гвоздь нынешнего сезона, Себастьян же одет в белый смокинг, что касается всего прочего, то он очень похож на сестру, вот только намного смуглей, густые черные волосы, высокий лоб, покрытый сеткой элегантных морщин, с такой же красивой горбинкой нос, под которым хорошо смотрится аккуратно подстриженная ниточка усов, придающая вдруг изысканному облику Себастьяна нечто фатовское, правда, мужественный, заимствованный непосредственно у герцога Рикардо подбородок зачеркивает вышеприведенное определение, оставляя в памяти лишь хорошо различимую синеву тщательно выбритого лица; глаза его закрыты дымчатыми очками, и он смеется в унисон с Вивиан, открывая всему свету такие же прекрасные, как и у сестры, зубы, собственно говоря, это последняя фотография августовского номера «Дзаросских леди» за этот год, что же касается остатков – то есть одной заблудившейся колонки – текста, то она гласит: – -), если же говорить о местожительстве прекрасной Вивиан, то вместе с дочерью Анжелой (Алисой) она занимает угловые покои семейной резиденции герцогов Альворадо, адрес которой, без сомнения, известен не только любому жителю Элджернона, но и каждому дзаросцу вообще, тут надо отметить, что смена часовых у дворца (двенадцать раз в сутки, каждые два часа) – одна из главных туристских приманок столицы, ибо есть ли более торжественная картина, чем два высоченных гвардейца, чеканящих шаг под громкий барабанный бой навстречу такой же статной паре, безмолвно застывшей с двумя обнаженными кавалерийскими палашами в руках, только ради этого зрелища стоит посетить Элджернон, кстати, в магазинчике рядом с дворцовыми воротами вы можете приобрести на память такого же игрушечного гвардейца, цена которого варьируется (в зависимости от сезона) от двух до пяти дзаросских реалов, таким образом мы узнаем название местной денежной единицы, что же касается цены журнала, то он стоит полтора реала, ровно столько же, сколько одна тапробанская сигара, которую, наконец–то, решает закурить и Александр Сергеевич Лепских, досмотрев и отложив журнал в сторону, но так, чтобы герцогиня тире принцесса Вивиан продолжала улыбаться ему с обложки в то время, как Вивиан во плоти подходит к кабриолету, садится (опять) рядом с Фартом и устало просит отвезти ее во дворец, на что Фарт с готовностью заводит мотор, и вновь о крышу кабриолета барабанит нудный элджернонский дождь, Александр Сергеевич, разморенный многочасовой ездой по городу, дремлет на заднем сидении, а когда открывает глаза, то кабриолет стоит у самых ворот дворца, гвардейцы салютуют выходящей из машины Вивиан кавалерийскими палашами, а та, прежде, чем исчезнуть за сероватой завесой дождя, склоняется к окошку, за которым поблескивает лысина Алехандро и говорит:

– Фартик рассказал о ваших проблемах, в понедельник с утра приезжайте во дворец, вас проведут прямо ко мне, хорошо?

– Хорошо, – тихо шепчет Александр Сергеевич, Вивиан исчезает, как и было обещано, за сероватой завесой дождя, Фарт вновь заводит мотор и, отчаянно ругаясь, выруливает кабриолет на середину пустого в этот предвечерний час проспекта имени герцога Рикардо.

– А сейчас куда? – спрашивает внезапно отчаянно захотевший есть Александр Сергеевич.

– Хочешь – не хочешь, а надо ехать к Соне! – сердито отвечает Фарт.