Текст книги "Случайные имена (СИ)"

Автор книги: Андрей Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Жрать хочешь? – спросил его вновь проигравший Фарт, решив, по всей видимости, что хватит позориться перед каким–то провинциалом, и если скруж не удается ему сегодня, то челюстями можно двигать (с одинаковым, в принципе, успехом) всегда.

– А есть что? – таким же тоном поинтересовался Александр.

– Паек, – грустно промычал Фарт и предложил Алехандро банку консервов, сухое печенье типа крекеров и фляжку с чуть сладковатым пойлом, оказавшимся местным пивом. Они перекусили (в ход пошли и командировочные бутерброды), снова покурили, сидя у фартовского мотоцикла и глядя на дорогу. Близились сумерки, сколько добираться до этого самого Элджернона, пусть и на мотоцикле, Александр не знал, отчего и взгрустнул, ибо Фарт отправится в казарму (а может, что и к себе домой), Лепских же еще предстоит устроиться на ночлег, а денег у него нет, ну ни цента, ни копейки, ни какого–нибудь завалявшегося пфеннига, какая, интересно, тут валюта, подумал он, империалы, пиастры, крузейро? Но тут, на его счастье, послышался отдаленный звук мотора. Фарт приободрился, вскочил на ноги, подтянул широкий кожаный ремень, поправил аксельбант (в единственном все же числе), поувереннее нахлобучил каску и велел Алехандро отойти от мотоцикла и подождать за будкой, ибо, как он выразился, «Не знаешь, что за зараза приползет, можно и наряд схлопотать, ведь не в отпуске, на часах!».

Алехандро устроился за будкой, но ему все было видно: и как подлетел точно такой же мотоцикл химерического вида, соскочил с него такай же, как и Фарт, здоровенный бугай, они радостно позубоскалили о чем–то минут пять, а потом Фарт махнул Алехандро рукой: мол, не бойся, иди сюда!

И вот Александр Сергеевич устроился на заднем сиденье мощного полицейского (пусть будет так) мотоцикла, Фарт дает газ, взревывает мотор, бешено крутятся колеса, асфальт уносится в наступающие сумерки, ветер бьет в лицо, на горизонте появляются огни, Фарт низко пригибается над рулем, Алехандро тесно прижимается к спине своего благодетеля, мир не без добрых людей, и это не мысль, что проскакивает в его голове, это правда, самая настоящая, ничем не прикрытая, повторим – мир не без добрых людей, вот и Александру Лепских повезло сразу же, лишь оказался он (по своей, между прочим, воле) на неведомой земле, в странном краю, и с минуты на минуту глазам его во всем великолепии предстанет столица государства Дзарос, чудный и волшебный город Элджернон, ибо именно таким он и должен оказаться, стоило иначе огород городить, не стоило, отвечает мне Александр Сергеевич, а мотоцикл уже въезжает в первую улицу, еще окраинную, но залитую ярким электрическим светом, только не будем ее описывать, скажем лишь, что момент самой встречи с Элджерноном ничем не поразил воображение Александра Лепских, разве что покрепче ухватился он за спину бравого рейнджера, ибо тот не сбросил газ, а добавил еще, мотоцикл внезапно встал на заднее колесо, потом рванулся вперед, вот и Элджернон, обернувшись, прокричал на ухо Фарт, Алехандро закивал головой, замечая, что с каждым метром огней становится все больше, да и горят они ярче.

Внезапно они остановились у тротуара на широком бульваре, полупустом сейчас, лишь изредка проезжали лакированные кабриолеты, большие, приземистые лимузины, юркие четырехколесные шмели, сумерки сменились темнотой, Алехандро покачивало от быстрой езды, хотелось курить, страх давно прошел, но все еще было не по себе: куда сейчас ему податься, думал он, доставая очередную пару сигарет – для себя и для рейнджера, который посмотрел на него пытливым, опытным взглядом, а потом спросил:

– Слушай, а деньги–то у тебя есть?

– Нет, – радостно ответил Александр Сергеевич, зажигая спичку и делая ладони корабликом, чтобы ее не задул внезапно поднявшийся ветер.

– Да, – протянул Фарт, – навязался ты на мою голову, что с тобой делать? Алехандро пожал плечами. – Совсем у вас там в провинции, видимо, тоска, что в столицу без денег поперся, а?

Алехандро кивнул головой.

– Ладно, – сказал вдруг решительно страж дороги, – поехали к родичу, там что– нибудь придумаем! – И он приглашающе постучал по седлу мотоцикла.

Вновь взревел мотор, вновь понеслись по обочинам залитые огнями дома, ехали они недолго, вот уже Фарт вновь глушит мотор и останавливает мотоцикл у входа в небольшую (точнее говоря – просто маленькую) гостиницу, место расположения которой Александр Сергеевич даже не может соотнести ни с центром, ни с окраинами, ибо что можно сказать по поводу таких тонких материй, когда в городе ты впервые и еще только–только осматриваешься по сторонам.

– Обожди, – сказал рейнджер и исчез в дверях.

Алехандро потянулся и решил оглядеться. Гостиница стояла посреди маленькой безлюдной улочки, зажатая с двух сторон высокими серыми зданиями с погашенными сейчас окнами, видимо, деловая часть города, официальным слогом определил их назначение Александр, и продолжил свой осмотр, из которого выяснилось, что гостиница называется «Золотой берег», в ней четыре этажа, по восемь окон в каждом, горят лишь два на первом, четыре на втором, три на третьем (не надо искать в этом смысла, случайное совпадение цифр) и одно на четвертом, впрочем, вот на четвертом зажглись еще два, тут Александр Сергеевич услышал стук каблучков, обернулся и увидел невысокую, одетую в длинный, приталенный плащ женщину, та посмотрела на Алехандро (как ему показалось, хотя ведь ночь, что можно увидеть!) взглядом без тени полагающегося в таких случаях испуга и пошла дальше, все так же уверенно стуча каблучками, даже лица не разглядел по–хорошему, отчего–то вздохнул Александр Сергеевич и услышал, как его окликает от дверей Фарт: мол, давай быстрее, мне еще дальше ехать надо, так что поторапливайся, бедолага, взбегай по ступенькам, раз–два–три, три ступеньки, большие, открывающиеся вовнутрь двери с зеркальными стеклами и резными, отделанными красным металлом ручками – не из бедных гостиница, подумал Алехандро, входя в шикарный (случайно выскочившее слово) вестибюль.

Тут его поджидал уже и дядюшка (именно дядюшкой оказался фартовый родственничек), в бархатной пижамной куртке лиловатого оттенка, в светлых брюках, босые ноги обуты в шлепанцы, седой такой дяденька преклонного возраста, с холено–выбритым лицом, уши топорщатся, не очень приятное, надо сказать, лицо, но что поделать, и вновь становится Александру Сергеевичу тоскливо, чужой город, чужая страна, чужой мир, чужие люди, входите, входите, приветливо говорит ему господин лилового оттенка, поможем чем можем, Фартик мне все о вас рассказал!

– Будь как дома! – кричит Алехандро, уже закрывая за собой двери, бравый игрок в скруж. – Завтра тебя навещу! – А Александр Сергеевич, меланхолически размышляя о том, что же такого мог рассказать своему дядюшке партнер по партии, поднимается вслед за светлыми брюками по лестнице, наверное, думает он, на четвертый этаж, в каморку для прислуги, но ошибается тут А. С. Лепских, ибо селят его на третьем этаже (но по–прежнему не надо искать никакого смысла в этом подчеркивании цифры «три»), и комната достается ему приличная – большая, с душем и туалетом, кровать со свежим бельем, даже телевизор (а чему удивляться?) у них тут имеется, проходите, говорит дядюшка, будьте как дома, все образуется, я тоже когда–то из провинции приехал, ничего страшного, мне помогли, я помогаю, да и Фартик просил, так что располагайтесь, отдыхайте с дороги, утро вечера мудренее, утром мы и подумаем, что вам делать, не так ли?

И Александр Сергеевич кивает, головой: мол, истинно так, а потом, закрыв за хозяином дверь, подходит к окну, отодвигает тяжелую штору блекло–пурпурной расцветки и смотрит на безлюдную ночную улицу, на которой оказался внезапно для течения всей своей жизни в неполных сорок лет, и улица эта, называвшаяся, как он узнает утром, именем пресветлого герцога Эудженио V (при диктатуре на каждом доме этого квартала значилось «улица Народной Мести», причем второе и третье слово обязательно с заглавных букв), находилась в самом центре города Элджернона, столицы государства Дзарос, и вот на этой–то улице, в гостинице «Золотой берег», и должен был провести свою первую ночь на этой земле филолог–медиевист Алехандро Лепских, что же, говорит он, отходя от окна и направляясь к уже расправленной постели, утро вечера, как правильно заметил хозяин, мудренее, а потому… Но оборвем очередную гениальную мысль Александра Сергеевича на полуслове и дадим ему крепко выспаться в эту первую элджернонскую ночь.

7

То же ощущение, что и в начале прошлой главы: а что дальше? Сюжет дает множество возможностей, все пути открыты, остается выбрать лишь один и уверенно шагать по – ну, проторенной эту дорожку никто и никогда не назовет, торить ее придется вместе с милейшим Александром Сергеевичем, который еще сладко спит и видит во сне некую фантастическую фею, хрупкую, с распущенными темно–каштановыми волосами, стройными ножками и тонкими белыми запястьями, невзначай выскальзывающими из–под длинных рукавов блестящего черного платьица, довольно короткого, так что и коленки хорошо различимы сейчас спящему Александру Сергеевичу, в меру полные и симпатичные коленки, фея улыбается, фея произносит что–то низким, чуть хрипловатым голосом, Алехандро ответно улыбается во сне, замечательно проходит первая ночь в городе Элджерноне, столица государства Дзарос, материк Тлоримпана, что на планете Ауф, хотя ни к фантастике, ни к фэнтэзи наше повествование не имеет никакого отношения, но ведь есть география и топография, как есть история и социология, так что пока Александр Сергеевич просыпается, встает, бредет в ванную (продолжать можно долго) сделаем небольшой экскурс в упомянутые дисциплины, ведь надо знать, куда попал и что тебя может ожидать.

Но прежде всего: почему именно Дзарос, точнее же говоря, почему именно в эти края закинула хитрюга–судьба нашего героя, ведь выбор параллельной реальности, запределья обусловлен не столько реальными факторами бытия (прелестная формулировочка), сколько некими внутренними составляющими того или иного индивидуума, так что в данном контексте ответ на вопрос будет предельно прост (случайно возникшая перекличка разделенных горбатым мостиком из четырех слов окончаний): Александр Сергеевич Лепских попал туда, куда давно стремился попасть, а давно он стремился попасть в любую точку на любой географической карте, которая была бы похожа на реально (что еще предстоит выяснить) существующий Дзарос, расположенный на материке Тлоримпана, находящемся на планете Ауф, пропускаем многоточие и начинаем с красной строки.

Не будем углубляться в лингвистические изыскания. Создание любого мира может рассматриваться на самых различных уровнях, нас же прежде всего должен волновать уровень подобия, для чего надо привести возникающий прямо в нашем присутствии мир в соответствие с общепринятой системой координат, то есть прежде, чем начать его пластическое (зримое) воплощение, надо поиграть с прелестной парочкой «пространство – время», введя в нее при этом вектор судьбы, а что значит судьба любого мира (как и любого человека), если в ней нет вчера, позавчера, пишем «и так далее», ставим запятую и вновь продолжаем с красной строки.

Алехандро Лепских оказался в уютном номере гостиницы «Золотой берег» в довольно интересный (не будем употреблять истертое слово «судьбоносный») для государства Дзарос момент, всего лишь три года назад по местному календарю к власти в стране вновь пришла правящая здесь уже несколько столетий династия светлейших герцогов Альворадо, скинутая с престола (точнее, скинут был тот самый Эудженио, именем которого и была названа та самая улица, на которой стояла… Да, правильно, гостиница «Золотой берег», так что продолжим изложение фактов и событий) в результате хорошо подготовленного переворота, инспирированного из соседней с Дзаросом страны, которая с Дзаросом именно тогда пребывала в состоянии многолетней, но необъявленной войны, на вопрос же, когда это было, можно ответить просто: за пятьдесят лет до того дня, когда Алехандро Лепских отстегнул привязные ремни от кресла, стоящего неподалеку от дороги на уныло–сером поле, но пора наконец–то приводить все в систему.

Итак, Дзарос. Небольшое государство на побережье Тапробанского моря. Крупных населенных пунктов три, включая столицу (Элджернон), морской порт Зерскаву и город Умбриэль, что почти у самой границы, в горах (да, с одной стороны – море, с другой – горы, отсюда и резкая смена климата, почти субтропического на побережье), где, кстати, по соседству с Зерскавой находится известнейший курорт Тапробана (почти двести пятьдесят солнечных дней в году, любимое место отдыха правящей династии, между прочим) и резко–континентальный в полосе Элджернон – Умбриэль, причем последний – это уже Север со всеми полагающимися прелестями, хотя и в Элджерноне, надо сказать, климат не лучше, по крайней мере, нынешний год выдался холодным и дождливым, что Александру Сергеевичу еще предстоит обнаружить. Конституционная монархия, переживающая сложный восстановительный период после многих лет военно–политической диктатуры. Развитая промышленность, но сейчас страна находится в экономическом кризисе (опустим цифровые выкладки и всяческие подробности, которые изучает Алехандро, вооружившись толстым томом под странным названием «Дзарос в цифрах, фактах и комментариях, к восстановлению на престоле Светлейших герцогов Альворадо». Том он откопал в выдвижном ящичке прикроватной тумбочки, на которой стоял малюсенький ночник под колпаком нежно–розового цвета). Дальше можно поведать читателю о том, что дзаросцы трудолюбивы, но отличаются взрывным темпераментом, склонностью к интуитивному познанию действительности и любовью к прекрасному, что нашло свое отражение в многочисленных памятниках культуры, дошедших до дней нынешних из минувших эпох, хотя диктатура и здесь умудрилась напортачить, ибо цвет, элита, наиболее способная часть населения была в свое время наполовину уничтожена, наполовину же покинула страну, отбыв в эмиграцию, но возрождение Дзароса несомненно, особенно сейчас, когда у власти находится герцогиня Стефания (ее муж, герцог Рикардо, умер несколько лет назад, оставив вдову с двумя детьми на руках – дочерью Вивиан и сыном Себастьяном, между прочим, известным дзаросским писателем, только что в магазинах появился его последний роман «У бездомных нет дома», книга сразу возглавила список бестселлеров, в управлении же страной ни сын, ни дочь не принимают участия, так что официальным наследником герцогини Стефании считается ее брат, герцог Эудженио VI, находящийся в данное время в длительной конхиологической экспедиции, ибо является одним из крупнейших в мире специалистов по раковинам и моллюскам, но не будем запоминать его имя столь тщательно, как имена Себастьяна и Вивиан, ибо именно они… но пока вновь обойдемся лишь многоточием), женщина мудрая и решительная, сразу же начавшая с того, что дала всем дзаросцам право нерегламентированной жизни, то есть каждый из них мог заниматься тем, чем хотел, зарабатывать деньги так, как хотел, соблюдая при этом, естественно, два условия – не нарушать законы и платить в казну налоги, впрочем, пока вынужденно грабительские, но тут Александр Сергеевич вновь пропускает несколько абзацев, набранных мелким кеглем, ибо дзаросская (как и любая другая) экономика ему не столь интересна, как непосредственная жизнь, а ведь она там, за окном, сколько можно читать, да еще без завтрака, надо прерваться, перекусить, а потом уже окунуться в поток людей, бушующий сейчас на улицах Элджернона…

Но тут, как и положено по всем правилам игры, раздается стук в дверь.

– Войдите, – вальяжно разрешает Александр Сергеевич и видит приветливо улыбающееся лицо хозяина, говорящего ему, что уже приехал Фарт и они ждут своего гостя к завтраку, да и поговорить надо, ибо есть у Фарта кое–какие идеи, которые он хотел бы обсудить с г-ном Алехандро, если тот, конечно, не против, но как Александр может быть против, когда ему даже за завтрак заплатить нечем, если хозяину вздумается потребовать с него эту самую плату, так что вальяжность исчезает, и А. С. Лепских быстренько спускается вслед за хозяином в гостиничный ресторан, где за угловым столиком уже поджидает гроза–рейнджер, вот только одетый сегодня в штатский костюм, на нем темно–синие штаны плотного хлопка, так похожие на джинсы, и такая же рубашка с незатейливой вышивкой на левом кармане, лишь золотой значок с молнией, приколотый на левом же отвороте воротника, говорит о принадлежности Фарта к рядам бравых блюстителей закона и порядка.

Стол, между прочим, накрыт, стоят на нем разнообразнейшие мисочки–тарелочки, аппетитно, кстати говоря, дымящиеся, да и Фарт аппетитно дымит тонкой длинной сигарой черного цвета (как позже узнает Алехандро, рядом с Тапробаной, на клочке земли в несколько квадратных километров, произрастает замечательный табак, из которого на местной фабрике свертывают вручную безумно дорогие по цене, но и великолепные по своим качествам сигары, которые поставляются даже ко двору их герцогских высочеств, ибо сама Стефания Альворадо не против выкурить в день парочку сигар – одну утром, после завтрака, другую, естественно, после ужина, сидя в каминной зале дворца с кем–нибудь из советников и обсуждая насущные проблемы управления государством за стаканом доброго хереса или мадеры, ибо лишь подобные напитки употребляет герцогиня Стефания, да еще импортные шампанское и коньяк, которые присылают ей из той самой страны, которая и инспирировала пятьдесят лет назад… но сколько можно, так и хочется сказать мне, пытаясь выбраться из очередного нагромождения причастных и деепричастных, столь же прихотливо свивающихся в странный узор, как странен и прихотлив был предутренний сон Александра Сергеевича, ибо фантастическая фея, вдруг встряхнув гривой каштановых, пышных волос, еще раз улыбнулась ему, что–то вновь произнеся своим низким, чуть хрипловатым голосом, а ведь такой голос бывает у курильщиков (и курильщиц) тапробанских сигар, но ничего этого Алехандро пока не знает, да и сигару – длинную, узкую, черную, свернутую вручную – курит впервые в жизни, ожидая услышать, что за идеи возникли за ночь в фартовой голове, ибо понимает, что от идей этих может зависеть и его, г-на Лепских, судьба).

– Ну как, вкусно? – спрашивает хозяин, когда Александр Сергеевич, плотно откушав, отодвигает от себя уже ненужный прибор и бросает на стол смятую полотняную салфетку.

– Замечательно! – искренне говорит Алехандро, посматривая то на хозяина (может, все же придумать ему имя? Хорошо, пусть он будет дядюшкой Го, лишь один слог и больше ничего, дядюшка Го, любитель играть в го, иначе в скруж…), то на стража дороги тире ловца местных контрабандистов и прочие цветастые выраженьица из предыдущий главы.

– Алехандро, – вдруг торжественно прерывает его Фарт, – послушай. Я тут подумал ночью и понял, что ты отнюдь не из провинции, не так ли? – (Стоит ли писать, что сердце г-на Лепских внезапно дрогнуло, потом бешено застучало и внезапно замерло в ощущении чего–то ужасного, когда можно просто сказать, что испуганный этой фразой Александр попытался было исчезнуть, но ничего не вышло.) – Только ничего не говори, – продолжал Фарт, – а послушай. По тебе сразу видно, что ты человек образованный (Алехандро саркастически кивнул головой), а в провинции таких почти нет, да и не в этом дело. Интуиция мне говорит, что ты не оттуда… По правилам, я тебя должен, конечно, сдать в отдел безопасности, вдруг ты шпион (тут Лепских опять погрузился в отчаяние), но не всегда можно играть по правилам, ибо на шпиона ты не похож, да и в скруж играешь здорово, да и дядюшке Го понравился, а он человек старый, и интуиция у него получше, чем у меня. Так что мы даже спрашивать тебя не будем, как ты к нам попал и откуда, раз попал – значит, надо было, а вот помочь мы тебе хотим, только для этого надо знать, что ты умеешь делать?.. – И Фарт взял очередную черную сигару родом из Тапробаны.

Александр Сергеевич втянул в себя воздух, набрался мужества и внезапно сделал то, что отнюдь не собирался делать, против моей воли, против всего задуманного плана игры, разрушая сюжет, пуская его под откос, взрывая, переиначивая, разменивая на солнечные зайчики, столь странные в этот холодный и пасмурный день поздней элджернонской осени, когда невозможно открыть окно, ибо стылый воздух сразу же начинает морозить пальцы и машинка заикается, путает буквы и целые слова, и столь же путаный шум проезжающих машин заставляет меня вновь вернуться к Александру Сергеевичу, между прочим, давно уже рассказывающему Фарту и дядюшке Го историю своего появления на дороге в Элджернон, они слушают, что называется, разинув рты (двумя удивленными пингвинами застыв за столом, как сказал бы Пьер Делаланд), на лицах нескрываемое удивление, когда же Алехандро, раскрутив бечеву обратно, добрался до премии Крюгера и пояснил, за что она ему была присуждена, то дядюшка Го вдруг вскричал «великолепно!» и захлопал в ладоши, да так сильно, что одинокий постоялец за соседним слева столиком, уже приступивший к чтению газеты («Элджернонская хроника. Специальный выпуск») и чашке кофе, неодобрительно посмотрел в их сторону, но вновь переключился на тщательное изучение беловато–серых полос, а дядюшка Го, попросив извинения, предложил Александру Сергеевичу продолжать рассказ, который (по дословному выражению хозяина гостиницы) «столь же прекрасен, как чтение «Амфатриды», причем значение последнего понятия он так и не объяснил.

– А что в этом великолепного? – поинтересовался вдруг Фарт, но дядюшка Го отмахнулся, и Александр Сергеевич продолжил, хотя мало что мог еще добавить, ибо и Феликс Иванович Штампль успел к этому моменту посетить ресторан гостиницы «Золотой берег», продемонстрировав всем присутствующим парочку мрачновато– окровавленных клыков, и Катерина Альфредовна, прошелестев платьем, отбыла восвояси, да даже и приятель, тот, что серо–замшевый, сыграл с Алехандро партию в го прямо за столиком, чем вызвал неподдельный интерес со стороны Фарта, уже разобравшегося, что го это есть скруж, а скруж, соответственно, го и поинтересовавшегося наконец (доска сложена, да и фишки/кубики убраны с глаз долой), что умеет Александр Сергеевич делать еще, кроме преподавания литературы средних веков и – соответственно – изучения эстетических интерпретаций образа дьявола в литературе того мира, в котором Фарт, равно, как и дядюшка Го, так же, между прочим, отметивший мастерство серо–замшевого, как даже сама светлейшая герцогиня Стефания (тут Фарт вдруг закрыл глаза, как бы произнося про себя молитву) никогда не бывали, да и не будут, ну что, продолжал он допытывать г-на Лепских, и г-н Лепских вынужден был коротко ответить:

– Ничего!

И тут за столом повисла пауза (маленькая радуга, накрывшая собой мисочки и тарелочки, уже опустевшие и потерявшие всю свою привлекательность), а потом дядюшка Го сказал:

– Фартик, а у меня тоже есть идея!

– Какая же? – спросил расстроенный Фарт.

И дядюшка Го поведал, что намедни (то есть третьего дня, то есть буквально накануне явления Александра Сергеевича в их хмурую элджернонскую осень) он прочитал в «Элджернонской хронике», что вновь открываемый Тапробанский университет, закрытый в свое время узурпаторами, объявляет конкурсный набор преподавателей на несколько отделений, включая и отделение словесности, где отбор, между прочим, будет вести сам Себастьян Альворадо, знаменитый наш писатель (да, если Александр еще не читал его бестселлер «У бездомных нет дома», то он просто должен его прочитать, это прекрасная, более того, это воистину великая книга, не так ли, Фарт? Фарт книги не читал, но на всякий случай согласился) и сын правящей герцогини Стефании (тут уже дядюшка Го на мгновение закрыл глаза, как бы произнося про себя молитву), и почему бы их новому другу не рискнуть и не подать прошение о зачислении в штат отделения словесности Тапробанского университета, ведь жить на что–то надо, а вернуться назад, как понял дядюшка Го, г-ну Алехандро будет более, чем затруднительно, ну так как идея?

– Хороша! – сказал Фарт, восторженно переводя взгляд с дядюшки Го на Александра и с Александра на дядюшку Го.

– Хороша–то хороша, – грустно вымолвил Алехандро, – только из нее ничего не выйдет…

– Почему? – в один голос воскликнули Фарт и дядюшка Го.

– Так ведь я ни бельмеса, что называется, в вашей словесности, ведь я и про Дзарос лишь только утром хоть что–то узнал, мне самому учиться надо, а не учить… – И Алехандро все так же грустно покачал головой, будто говоря: нет уж, куда мне в Тапробанский университет, мне бы чего попроще, тарелки мыть на кухне у дядюшки Го, что ли?

– Это не страшно, – сказал ему дядюшка Го, – словесность – она везде словесность, так отчего бы не рискнуть, а, Фартик? – И он вновь обернулся к племяннику, как бы ища у того поддержки, которую, соответственно, и нашел, ибо Фарт тоже подтвердил, что надо рисковать, кто не рискует – тот не выигрывает, а не выиграв, не попьешь шампанского, шампанское же в Тапробане знаменитое, не хуже сигар, кстати, Алехандро, хочешь еще штучку? Бери, не стесняйся, меня этим делом в казарме снабжают после каждого дежурства, видишь, и в нашей службе есть что–то приятное, ну так что, соглашается Алехандро с планом дядюшки Го?

И было бы очень странно, если бы Алехандро не согласился, ведь тогда сюжет в очередной раз встал бы на дыбы, пошел по новому руслу (тоже мне, Желтая река!), а сколько можно испытывать терпение автора и выносливость читателя, так что Александр Сергеевич, еще немного покобенившись, соглашается, и они тут же, прямо за ресторанным столиком (мисочки–тарелочки давно убраны, на их месте славненько дымятся три аккуратненькие чашечки с кофе, да имеется еще и блюдце с воздушными миндальными пирожными, прекрасный кондитер, кстати говоря, работает в «Золотом береге», а миндальные пирожные – его конек!), вырабатывают план действий, который гласит, что за уик–энд (еще начало субботы, так что до воскресного вечера времени хватит) А. С. Лепских усиленно постигает все, что возможно из области дзаросской словесности, а в понедельник утром, с готовым прошением (составить его поможет дядюшка Го), он (в сопровождении или Фарта, или дядюшки Го) отправится во дворец, где и подаст его в департамент знаний и учебных заведений, за необходимыми книгами Фарт съездит в библиотеку, а Алехандро, если захочет, может его сопровождать, кабриолет дядюшки Го на ходу, много времени это не займет, да заодно и к Соне заедут, знаешь ведь Соню, Фартик? Она девочка умная, может, что и подскажет, а красавица! – и тут дядюшка Го замолк, и можно было бы закончить главу, совместив с началом, то есть сказать, что внезапно (и случайно) возникшая Соня была точь–в–точь похожа на предутреннее видение Александра, но Соня (еще одна племянница дядюшки Го, только с другой стороны, вот и ломайте голову, как это), хотя и была красавицей, ничем не походила на фею из сна г-на Лепских, а походила на нее… но незачем пока будить сладко спящих демонов, ибо младшая герцогиня Альворадо, пышноволосая и хрупкая Вивиан, еще только открывает свои заспанные, дымчатые (это тоже со сна) глаза, хотя надо отметить, что ее кабриолет уже стоит на дворе, и вскоре он выедет в открытые ворота дворца, минует проспект имени покойного отца Вивиан, герцога Рикардо, свернет на улицу Свободы, доберется до площади Клерамбо (не все ли равно, кто это такой?), а на самом выезде с площади, при пересечении с улицей Микелон (то же объяснение, что и в предыдущих скобках), шофер Вивиан зазевается и невзначай наедет на замшело–древнюю колымагу, за рулем которой сидит наш знакомец Фарт, а с ним рядом, довольно попыхивая тапробанской сигарой, изучает в открытое (несмотря на мелко моросящий дождь) окошко местные достопримечательности некий филолог–медиевист, еще не знающий, чем грозит ему рассерженный вопль Фарта, внезапно перешедший в заискивающе–заикающийся говорок отчаянно пересыхающего ручья. Александр Сергеевич выглядывает наружу и застывает, ошарашенный, ибо, находясь в гневе, Вивиан Альворадо еще прелестнее, чем это показалось Алехандро утром, когда он так боялся проснуться, ибо бывают видения, потерять которые столь же страшно, как собственную жизнь!