Текст книги "Любовь для начинающих пользователей"

Автор книги: Андрей Матвеев

Соавторы: Катя Ткаченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Вечер с Дракулой

Симба молча смотрит на Дракулу.

Дракула весело смотрит на Симбу.

Ей кажется, что со вчерашнего утра он изменился, хотя одет всё так же – в майку и шорты, и всё так же странно скалится, будто упырь, и всё так же смахивает на журнального плейбоя, который от нечего делать развлекается тем, что посылает дурацкие письма да ещё подписывает их «граф Дракула».

Никакой он не граф – это Симба уже выяснила.

Мизеров Александр Викторович, сорока шести лет, дизайн, изготовление и поддержка веб-сайтов.

Пора обменяться визитками заново.

– Ну, – говорит Дракула, – где обещанные спагетти?

Симба про спагетти забыла, но ей напомнили.

Она действительно обещала ему ужин. Хорошо, что не при свечах. Харя, принимаясь за ужин, обожал спрашивать:

– А свечи где?

Симба доставала свечу, зажигала её и ставила посреди стола.

А потом смотрела, как харя ест.

Смачно и много, прихлёбывая припасённое Симбой вино.

Как и положено – к мясу красное, к рыбе и десерту – белое, хотя на самом деле харя предпочитал водку. Но водка, с его точки зрения, не вписывалась в романтический ритуал: еда, вино, свечи, потом – женщина.

То есть Симба.

– Эй, – окликнул её Дракула. – Ты что, язык проглотила?

Симба подумала, не отправить ли его восвояси. Сама пригласила, сама и выгонит. На фига он ей тут нужен? Спасать племянника? Психованного Майкла, подложившего ей свинью. В итоге она очутилась наедине с чужим мужиком и ещё обязана его кормить. Не дай бог, он потребует свечу на стол, красного вина, а потом и любви.

– Не бойся, – сказал вдруг Дракула, – я не опасный!

И Симба внезапно принялась плакать, ноги у неё подкосились, и она поняла, что сейчас упадёт на пол.

Рухнет и будет лежать, содрогаясь от рыданий.

– Ну вот, – промолвил Дракула как-то необычайно мягко, – этого только не хватало… Перестань! Перестань, кому сказано!

Симба послушно перестала и вспомнила, что точно такие же слова говорил ей отец. Давно, много лет назад, когда был рядом.

Был рядом каждый день, каждое утро и вечер.

А после она этих слов ни от кого не слышала.

Ей захотелось прижаться к Дракуле, Симба поморщилась и мотнула головой.

– Эй, – сказал Дракула. – Ты пришла в себя?

– Пришла, – ответила Симба. – Так мне разогревать спагетти?

– Спагетти, спагетти, – то ли пропел, то ли провыл Дракула, – где же вы, спагетти?

– На кухне, – сказала Симба, – совсем остыли…

– Бедненькие, – умилился Дракула, – остыли, замёрзли, превратились в кусочки льда, никто их не любит, не согревает у сердца…

Взрослый мужик, а несёт всякую ересь. Стоит в прихожей в майке и шортах, лысина блестит, глаза горят.

Может быть, он и впрямь маньяк, только какой-то нетипичный, в лоб ведь не спросишь: «Вы маньяк или нет?»

Или лучше на «ты»?

«Ты маньяк или нет?»

– Иди в комнату, – сказала Симба, – сейчас принесу спагетти.

– Болоньезе! – капризно уточнил Дракула. – Были обещаны именно спагетти болоньезе!

– Болоньезе, – покорно повторила Симба и спросила: – Слушай, ты что, сумасшедший?

– Я просто люблю спагетти! – абсолютно нормальным тоном ответил Александр Викторович и прошествовал в комнату.

Симба отправилась на кухню.

Ей всё явственней казалось, что происходит нечто очень странное, что её пусть и ненормальная со стороны, в глазах той же сестрицы, но вполне устраивающая её саму жизнь меняется. Причём непонятно, в какую сторону. Куда, к примеру, подевался племянник? Где его искать? И надо ли?

Куда, отчего, почему?

Зачем племянник всё это устроил?

Зачем она затащила к себе этого лысого типа?

И главное – что случится дальше?

Симба нагрузила поднос и вдруг решительно поставила на него свечу.

Чёрный обгоревший фитилёк – перед тем как заняться любовью, харя всегда тушил его своими неуклюжими пальцами.

А потом теми же пальцами мял Симбу и часто делал ей больно.

Она вскрикивала, однако он не унимался, харя знал, что временами Симбе нравилась боль, харя многое о ней знал, из-за этого она и начала играть в дартс.

Но когда Симба вошла в большую комнату, бережно неся поднос, чтобы не уронить спагетти на пол, – в дартс играл Дракула.

И выглядел так забавно, что Симба засмеялась.

Он стоял напротив мишени с харей, сопел и целился.

– Ты чего это? – спросила Симба, ставя поднос на стол.

– Рожа знакомая, – ответил Дракула, рассматривая харю. – Где-то я её видел, но где?

И внезапно со всей силы метнул дротик харе в лоб.

– Попал! – восторженно закричал Дракула.

– Не кричи, – сказала Симба, – соседей напугаешь!

– Плевать на соседей, – отмахнулся Дракула, а потом повернулся к Симбе и очень серьёзно спросил: – Ну, что у тебя за траблы?

Симба села за стол и неожиданно сняла бандану.

– Так лучше, – оценил Дракула, – а то чёрное на красном – слишком вызывающе!

– Остынет! – сказала Симба. – Садись ешь!

И зажгла свечу.

– Романтика, – проговорил Дракула, принимаясь за спагетти, – только красного вина не хватает…

– Хочешь? – спросила Симба.

– Не хочу, – сказал Дракула, – но всё равно не хватает…

– А у меня его и нету, – отрезала Симба, – чай пить будем…

Александр Викторович посмотрел на Симбу, зачем-то перевёл взгляд на мишень с харей, утыканную дротиками, положил вилку и, опять посерьёзнев, осведомился:

– Ну, так что всё же случилось?

– Племянник, – коротко ответила Симба. – Мне прислали племянника, а он пропал…

– Подробнее, – скомандовал Дракула, вновь принимаясь за спагетти.

И Симба начала рассказывать подробно.

Она рассказывала, Дракула ел спагетти, Симба продолжала рассказывать, а спагетти были уже доедены, Симба принесла из спальни записку, Дракула тщательно вытер руки льняной салфеткой и поднёс записку к глазам.

– Ты чего больше всего на свете боишься? – внезапно спросил у Симбы Дракула.

– Бабочек! – удивившись, ответила Симба.

– Бабочек? – так же удивлённо переспросил Дракула.

– Не этих, обыкновенных, – тихо сказала Симба, – других…

– Это которых? – поинтересовался Дракула и положил салфетку рядом с тарелкой.

– Которые поют… – как-то очень мрачно ответила Симба.

– Бред, – припечатал Дракула, – но предположим, что они действительно поют…

– Слушай, – спросила Симба, – какое отношение это имеет к моему племяннику?

– У тебя племянник пропал? – вопросом на вопрос ответил Дракула, будто пропустил мимо ушей весь Симбин рассказ.

– Пропал! – сказала Симба.

– Тебе надо его найти?

– Надо! – ответила Симба, глядя на свечу и думая, что та почти догорела, с харей они никогда не засиживались за ужином так долго, чтобы свеча сгорела до конца.

– Он обещал вернуться к обеду? – продолжал свои дебильные уточнения Дракула.

– Я ведь уже говорила! – раздражённо сказала Симба.

– Не мешай! – в тон ей огрызнулся Дракула. – Я думаю!

– О чём? – спросила Симба.

– Слушай, – сказал Дракула, тыча пальцем в харю, – а это что за тип?

– Мой бывший любовник, – объяснила Симба. – Теперь он тут висит…

– Понятно, – сказал Дракула.

– Что – понятно? – спросила Симба.

– Что всё плохо, – ответил Дракула, – всё запущено и неправильно! Да ещё эти твои бабочки!

– Объясни! – потребовала Симба.

– Зачем племяннику могло понадобиться уйти? – спросил Дракула и очень пристально посмотрел на Симбу.

– Не знаю, – растерянно ответила та.

– Чтобы помочь тебе! – сказал Дракула.

– Объясни! – ещё раз потребовала Симба.

– Ему сколько лет? – спросил Дракула.

– Пятнадцать…

– Так вот в свои пятнадцать он и сделал то, что должен был сделать, влюбился в тебя…

– Эй! – сурово одёрнула его Симба.

– Не «эй», а взял и влюбился. В пятнадцать только и требуется, что влюбиться, а в тебя вполне можно, волосы красные, джинсы чёрные…

– Он меня в этих джинсах не видел!

– Какая разница! – устало сказал Дракула. – Слушай, если ты хочешь, чтобы я тебе помог, просто отвечай на мои вопросы. И всё! А что он влюбился в тебя – ну, влюбился… Все когда-нибудь впервые влюбляются…

– Он – мой племянник! – запротестовала Симба.

– Я с тобой с ума сойду, – пожаловался Дракула. – Спагетти ты хорошо готовишь, а логики у тебя никакой. Ну и что же, что племянник? Он ведь, в отличие от тебя, мужчина, у него между ног…

Симба покраснела.

– Так-то лучше! – похвалил её Дракула.

– Я боюсь! – призналась Симба.

– Не бойся, – сказал Дракула, – лучше расскажи мне про бабочек… Он мог про них знать?

– Нет, – ответила Симба, – навряд ли…

– А догадаться мог?

– Не знаю, – сказала Симба, – ничего я не знаю!

– Где они живут? – продолжал допрос Дракула.

Симба стиснула пальцами фитиль и подумала, что харя проделывал это не так эмоционально. Впрочем, какое ей сейчас дело до хари?

– На горе, – сказала Симба, – на той, что за окном…

– Ты их видела?

– Нет, – призналась Симба. – Их никто не видел, но они мне снятся. А это значит, что они существуют…

– Плохо, – сказал Дракула.

– Что – плохо? – встревоженно спросила Симба.

– Что на горе, – очень тихо проговорил Дракула, встал со стула и подошёл к окну.

Он отдёрнул штору, в распахнутые створки хлынул свежий, уже наполовину ночной воздух.

Луны не было, лишь мигающие точки звезд.

И почти не различимая в темноте громада нависающей над городом горы.

– Ты когда-нибудь поднималась туда? – спросил Симбу Дракула.

– Нет, – ответила Симба.

– А я поднимался, и хотя поющих бабочек там не видел, мне она не понравилась…

– Кто – она? – тупо переспросила Симба.

– Гора! – жёстко ответил Дракула, а потом добавил уже поспокойнее: – С ней что-то не то…

– Объясни! – потребовала Симба.

– Не смогу, – сказал Дракула. – Точнее, не сумею. Знаю только, что там, на вершине, что-то происходит. Может, какие-нибудь радиоактивные минералы залегают или нечто подобное. Но у людей там съезжает крыша, поэтому наверх мало кто рискует соваться. Я раз по молодости попытался, но не сдюжил…

– Там живут бабочки, – отчеканила Симба, – на самой вершине. И если ты хоть раз их услышишь, в твоей жизни всё изменится…

– Вот он и отправился, – угрюмо сказал Дракула, – на вершину. И нам тоже придётся!

– Обязательно? – всполошилась Симба.

– Он когда должен был вернуться? – риторически спросил Дракула.

Симба молчала.

Племянник должен был вернуться к обеду. Сейчас почти десять вечера. Если Дракула говорит, что придётся идти на гору, значит, действительно придётся идти.

Хотя она боится.

Элементарно боится.

А то, что племянник в нее влюбился, – у него это пройдёт.

Главное, чтобы с ним ничего не случилось.

– С ним ничего не случится? – спросила Симба у Дракулы.

– Ничего, – сказал Дракула. – Просто намёрзнется ночью в лесу и поголодает, он с собой еды взял?

– Не знаю, – ответила Симба.

– Посмотри! – приказным тоном распорядился Дракула.

Симба послушно встала и пошла на кухню.

Вроде бы кусок сыра был побольше.

Но ненамного.

– Немного сыра, – сообщила она, вернувшись в комнату.

– Проверь, чего ещё не хватает! – тем же приказным тоном потребовал Дракула.

Симба посмотрела в большой комнате, заглянула в спальню, а потом вышла в коридор.

И обнаружила, что из кладовки исчез розовый рюкзачок.

– Он взял мой рюкзачок, – отчиталась она перед Дракулой, – такой совсем маленький, для всякой хрени…

– Он взял твой рюкзачок, – подхватил Дракула, – положил туда пару бутербродов с сыром и, наверное, бутылку с водой и отправился искать приключений. На свою собственную задницу! Влюбленный пятнадцатилетний идиот! А теперь здоровый старый дядька должен выручить молодую дурочку и помочь ей найти этого идиота. И зачем ему это надо?

– А кстати, – поинтересовалась Симба, – зачем тебе всё это было надо?

– Что – всё? – переспросил Дракула.

– Дурацкие письма, compghost.net, я ведь чуть с ума не сошла…

– Потом, – отмахнулся Дракула, – потом расскажу…

– Нет, – заупрямилась Симба, – сейчас…

– Я же сказал, – упёрся Дракула, – потом!

– Обещаешь? – решила не настаивать Симба.

– Обещаю! – с какой-то грустью сказал Дракула и вновь повернулся к окну.

На улице совсем стемнело, гора полностью растворилась во мраке.

– Плохо, – всё тем же печальным голосом констатировал Дракула, – плохо, что новолуние. Была бы луна, вышли бы хоть сейчас, а так придётся ждать рассвета, только собраться надо заранее…

– Что брать-то? – спросила Симба.

– Еду, – ответил Дракула, – как можно больше еды, она пригодится и нам с тобой, и ему. Когда мы его найдём.

– А мы его найдём?

– Найдём! – заверил Дракула, и Симба опять заплакала.

– Успокойся! – давним отцовским тоном сказал Александр Викторович. – Бабочек там никаких нет. Не бывает поющих бабочек, слышишь – не бывает!

– Не бывает! – сквозь слёзы повторила Симба.

– У тебя нормальный рюкзак есть? – спросил Дракула.

– Нету! – ответила Симба.

– А спортивная сумка?

Спортивная сумка у Симбы была, подарок хари.

Тому как-то взбрело в голову, что Симбе полезно заняться теннисом, и он подарил Симбе ракетку и сумку.

Симба записалась на корт, посетила одно занятие и бросила.

Ракетка и сумка до сих пор валялись в кладовке.

Симба откопала сумку, приготовила большой пакет бутербродов и стала искать, во что бы налить воду.

Нашлась только одна пустая бутылка, много воды с собой не возьмёшь.

– На горе есть водопадик, – сказал Дракула, – пополним запас…

– Мы когда пойдём? – спросила Симба.

– В пять утра, – ответил Дракула, – где тут можно прилечь?

– В пять утра, – ответил Дракула, – я за тобой зайду!

Симба неуверенно улыбнулась, а потом подумала: отчего бы Дракуле не переночевать у нее, на раскладном кресле, где спал сумасшедший Майкл, по крайней мере, ей будет не так страшно и она не проспит!

И навряд ли Дракула станет к ней приставать.

Но в любом случае придётся спать одетой – провоцировать его не стоит.

– Лучше ложись здесь, вот на этом кресле, – ткнула пальцем Симба, – оно раскладывается!

– Ладно, давай поспим немного, – сказал Дракула, – а потом пойдём спасать твоего племянника! Жаль, не я его отец…

– Почему жаль? – спросила Симба.

– Убил бы на месте! – в сердцах проговорил Александр Викторович.

Охотник на оленей

Спал я недолго, но за это время всё вокруг изменилось.

Нет, и водопад с маленьким озерцом, и густо поросшие соснами склоны были на месте, да и трава, в которой я лежал, чувствуя, как затекли спина, плечи и шея, вроде бы осталась той же самой травой.

Вот только до странности мягкой, а не колючей, с режущими острыми краями, – ведь именно в такую траву я бухнулся, сожрав бутерброды, и уснул.

А теперь проснулся и заметил, что всё вокруг изменилось.

Небо изменило цвет – с привычного голубого на какой-то зеленоватый, разве что с проблесками голубизны.

И лес стал другим: вместо прежних сосен озерцо обступили скрюченные-перекрученные деревья с чёрной корой, тёмной хвоей, кривыми густыми ветвями, растущими по всему стволу, начиная от самой земли.

И ещё – я почувствовал запах.

Запах, окутавший меня со всех сторон.

Он шёл от деревьев, от травы, от водопада с озерцом.

Я вдруг понял, что мне знаком этот запах, бред, идиотизм, но я ничего не мог с собой поделать – я знал этот запах, помнил его, папенька, наверное, сказал бы: «Ты просто вернулся в свою прошлую жизнь, Михаил!»

Я встал и огляделся.

Меня окружала моя прошлая жизнь, спасибо папеньке за то, что он так любит пудрить мне мозги.

Во всяком случае, запах подсказывал мне, что делать, звал меня в гущу странных деревьев, велел подниматься выше – к вершине.

Правда, я был безоружен, а в прошлой жизни запах всегда означал охоту.

Ведь я был охотником на оленей!

Когда папенька впервые сообщил мне об этом, я начал ржать.

Папенька обиделся и вновь уткнулся в свою дурацкую книжку с таблицами.

– Всё правильно, – объявил он. – Получается, ты живёшь всего второй раз и в прошлой жизни был охотником на оленей!

– Не забивай ребёнку голову! – сказала матушка. – У него с ней и так проблемы!

– Я и про тебя всё узнаю! – рыкнул в ответ папенька.

– Мои прошлые жизни меня не волнуют, – провозгласила матушка. – И вообще, с чего ты стал интересоваться подобной ерундой?

– Это не ерунда, – заспорил папенька, – всем нам полезно знать, которую по счёту жизнь мы живем и кем были в прошлой!

– Зачем? – спросила матушка.

– А затем, – убеждённо ответил папенька, – что так будет проще ориентироваться в этой…

– Твой отец – сумасшедший! – сказала, поворачиваясь ко мне, матушка.

– У тебя все – сумасшедшие! – обиделся папенька. – Твоя сестра – сумасшедшая, я – сумасшедший, сыночка ещё в сумасшедшие запиши…

– Сына не трожь! – окончательно взъярилась матушка, и я понял, что пора вмешаться.

– А сам-то ты кем был, – спросил я у отца, – в прошлой жизни?

– У меня их больше, – гордо ответил отец, – я живу уже пятую, а всего их вроде бы двенадцать…

– Полная чушь! – встряла матушка.

– Ничего не чушь, – возразил папенька. – Когда я узнал, кем был в прошлых жизнях, мне стало намного проще…

– А когда ты узнал? – хором поинтересовались мы с матерью.

– Неделю назад! – заявил папенька.

Я начал вспоминать, чем отец в эту неделю отличался от отца в прошлую, позапрошлую и так далее.

И понял, что ничем.

По вечерам он всё так же смотрел телевизор и препирался с матушкой.

И донимал меня поучениями.

Мол, мало сидишь за уроками, чего опять в компьютер воткнулся.

И кем ты собираешься стать в будущем?

Теперь-то я знаю ответ.

В будущем я обрету свою прошлую специальность и опять стану охотником на оленей.

Сам же мне об этом рассказал!

– Ну, – почти пропела матушка, заваривая чай, – может, поведаешь нам о своих прошлых жизнях?

– В одной из них я был женщиной! – похвастался папенька.

– Заметно! – прокомментировала матушка, доставая чашки.

Папенька не обратил внимания на её иронию и продолжил:

– Я был рыбачкой в испанской деревушке!

– То-то ты рыбу прямо с костями ешь! – не переставала ехидничать матушка.

Я подумал, что если отец и был рыбачкой, то, наверное, в очень уж давней жизни. Пару раз мы с ним ездили на рыбалку, и он вообще ничего не поймал. А я – ловил!

– Ещё я был сикхом! – разоткровенничался отец.

– Это кто такие? – заинтересовалась мать.

Спросить об этом она могла бы и у меня.

Недавно мы с папенькой смотрели программу канала «Дискавери» про сикхов.

Есть такая народность в Индии.

Воинственная.

Они носят усы и тюрбаны и обожают оружие.

Представляю папеньку в тюрбане и со здоровущими усами!

– Но самая моя замечательная жизнь была предыдущая! – продолжил отец.

Мать уже разлила чай по чашкам и теперь доставала печенье.

– Ну мели, мели, – проворчала она. – Нет чтобы помочь…

– Я был турецким географом и изучал западное побережье Турции! – спесиво воскликнул отец.

Тут я не удержался и просто зашёлся от смеха.

Скажи мне кто-нибудь, что меня зачал турецкий географ, я бы ещё подумал, рождаться мне или нет.

Слишком уж большую ответственность это накладывает на отпрыска!

– В восемнадцатом, между прочим, веке! – ещё спесивей добавил папенька.

– Боже, – сказала матушка, – я и не знала, что ты такой старый!

Отец надулся и умолк.

Кажется, именно после этого своего открытия он и начал подбивать матушку поехать в отпуск в Турцию.

Видать, стосковался по родине!

Или вспомнил, что в своей предыдущей жизни не до конца исследовал какую-нибудь речушку западного побережья. Нет, вы как хотите, а быть охотником на оленей – круче!

Отец всё молчал, обиженно уставясь в чашку.

А мать сидела довольная, и, по-моему, зря.

Конечно, папенька не сахар, но временами с ним весело.

С ней так весело не бывает, она постоянно читает нотации.

Папеньке, между прочим, тоже.

Наверное, в прошлой жизни она была воспитателем детей в каком-нибудь диком племени, надо, чтоб отец посмотрел в таблицах.

Воспитателем или этим, забыл слово, ну, который обращает какой-нибудь народ в другую веру…

Я и про них видел телепередачу…

Интересно, в какой стране я был охотником?

Хорошо бы в Англии, я смотрел фильм, старый уже, «Робин Гуд – принц воров», так они там в Шервудском лесу на оленей охотились с луком и стрелами.

Я не удержался и спросил папеньку.

Тот сердито оторвался от чашки и пробурчал:

– В Америке…

– Америка большая! – дипломатично высказалась мать.

Я понял, что она предлагает отцу мириться.

Мол, неси свою чушь дальше, а на меня обижаться не стоит.

– В Скалистых горах! – уже не так сердито конкретизировал отец.

Я почувствовал, что мои узкие плечи становятся шире.

Охотник на оленей в Скалистых горах – это, я скажу вам, не баран чихнул!

Есть чем гордиться, не каждый в своей прошлой жизни крался по девственным лесам и стрелял в оленей…

Из чего стрелял?

Зависит от того, в каком веке я жил, если в конце девятнадцатого, то из винтовки, хотя всё равно лучше из лука.

Или ещё круче – из арбалета.

Между прочим, с арбалетом на оленей охотятся до сих пор, я по телевизору видел.

Запах усилился.

Я взял пустую бутылку, тихонько спустился к озерцу и набрал воды – в горле пересохло. Есть мне тоже хотелось, но есть было нечего.

Смешно, папенька сейчас в Турции, а вокруг меня пахнет оленями.

Хотя я не слышал о том, что они водятся тут, на горе.

Если мне удастся загнать оленя, еды у меня будет навалом.

Если удастся…

Ни винтовки, ни лука, ни арбалета у меня нет.

А охотиться на оленя с голыми руками…

Лук можно бы смастерить, будь у меня с собой нож, однако нож я не захватил, да даже если б и захватил – из чего бы я сделал тетиву?

Я ополовинил бутылку, снова долил её доверху, завинтил крышечку и убрал бутылку в рюкзачок.

Небо над головой всё такое же зеленоватое, и всё вокруг по-прежнему как-то не так!

Я не представлял, сколько сейчас времени, и не мог свериться с солнцем – солнце спряталось, растаяло в этом странном небе, а темнокорые деревья будто подгоняли меня: ну давай же, скорее, в путь…

Я закинул рюкзачок на правое плечо и пошёл туда, откуда доносился запах.

Запах уводил меня вверх по тропинке, шум водопада стих, охотник на оленей начал выслеживать добычу.

Как я ни старался ступать бесшумно, ничего не получалось – наверное, это умение я оставил в прошлой жизни.

Я отчётливо слышал собственный топот, но слышал и стук оленьих копыт.

Внезапно стук копыт смолк, я остановился и прислушался.

Запах ещё присутствовал, только это был уже другой запах.

И чьи-то лёгкие, вкрадчивые шаги.

Меня обступали деревья со скрюченными стволами, тропинки под ногами почти не было видно.

Не было видно и неба сквозь кроны деревьев.

Только ветви, изогнутые густые ветви, растущие на стволах от самой земли.

Шаги вдруг затихли, и опять послышался далёкий стук оленьих копыт.

Что-то подсказывало мне, что лучше пойти обратно.

Даже не пойти – побежать.

Со всех ног, спотыкаясь о корни, падая и поднимаясь.

Хотя до вершины оставалось совсем немного – это я тоже откуда-то знал.

Знал и то, что вряд ли до неё дойду.

Что-то обязательно случится, а вдобавок я уже опоздал и Симба, наверное, сходит с ума от беспокойства.

Но я всё равно должен добраться до вершины, пусть даже там – ловушка.

Охотники на оленей не боятся леса!

Стук копыт опять превратился в шаги.

Я вновь замер на месте и приник к ближайшему стволу.

Кто-то шёл совсем рядом со мной.

Казалось, я слышу его дыхание.

Не дыхание зверя, скорее – человека, но встречаться с этим человеком опасно.

Будь у меня с собой арбалет, сейчас мне понадобилась бы и стрела с серебряным наконечником – с такими охотятся на вампиров.

Я поднял бы арбалет и тщательно прицелился в тёмное пятно, что маячит чуть поодаль, меж древесных стволов.

И пустил бы стрелу, однако сделать этого я не могу – у меня нет арбалета, а тёмное пятно движется в мою сторону, и мне приходится бежать со всех ног.

Ветви бьют меня по лицу, я спотыкаюсь о корни, но бегу.

И никакого запаха больше не чувствую, чувствую только страх.

Рюкзачок колотит меня по спине, розовый рюкзачок, который так хорошо заметен среди деревьев.

Точно белое пятно на оленьей шкуре.

Внезапно я вижу впереди просвет и понимаю, что там – вершина.

До неё осталось совсем немного, надо лишь ускорить бег, и я выскочу из этого неприятного леса.

И Дракула не догонит меня!

Ведь я давно догадался, что всё подстроено, что меня специально выманили на гору, чтобы Симба осталась дома одна и Дракула смог делать с ней что захочет, никакой это не свихнувшийся компьютер, это просто упырь, вот только у меня нет стрелы с серебряным наконечником и это не я загоняю его на вершину, а он меня, я – олень, он – охотник, хотя на самом деле должно быть наоборот!

Симба, что я натворил, Симба!

Я останавливаюсь, смотрю на просвет впереди, до вершины недалеко, но мне туда нельзя.

Он делает всё для того, чтобы загнать меня на вершину.

И, скорее всего, уже поджидает там…

Сидит на камне, осклабившись – мне кажется, я различаю его поблёскивающие клыки.

Хорошо папеньке, он гуляет по Турции и вспоминает прошлую жизнь.

И матушке неплохо рядом с ним, неужели я их больше не увижу?

Одно из двух: либо я иду к вершине, где меня ждут, либо поворачиваю обратно.

И вдруг я понимаю, что не всё потеряно, надо вооружиться, ведь когда-то я был охотником на оленей!

Я озираюсь по сторонам – всё те же деревья с чёрной корой и густыми изогнутыми ветвями, растущими от самой земли. Выбираю ветку потолще и принимаюсь её откручивать, отрывать, отдирать от дерева.

Древесина крепкая, но я добиваюсь своего – сам не знаю, как!

Ветка у меня в руках, ладони горят, но я вооружён!

Я поворачиваюсь лицом к вершине и замираю.

И вновь чувствую запах, только теперь мне точно известно, кому он принадлежит!

– Дракула! – кричу я. – Я убью тебя!

И, размахивая веткой, бегу к вершине.

Кажется, я слышу смех – этот гад смеётся надо мной, ему весело, он добился, чего хотел!

До вершины рукой подать, солнце вновь светит вовсю, небо опять стало нормальным летним небом – голубого цвета.

Да и странные деревья превратились в обычные сосны, хотя корни под ногами всё такие же бугристые, я убыстряю бег, запинаюсь о корень, не могу удержаться на ногах, падаю, кубарем качусь по земле, ухаю куда-то вниз…

И больно ударяюсь спиной.

Внезапно становится темно, я теряю сознание.

Но теряю не до конца – на самом деле я что-то чувствую и даже вижу, как высоко-высоко надо мной голубеет кусочек неба.

Надо вставать, но мне очень больно, хорошо ещё, что выпустил из рук ветку, а то бы напоролся на неё, когда падал.

Падал и упал, понять бы – куда…

С трудом, но поднимаюсь на ноги.

И вижу, что влип…

Я в какой-то дурацкой яме типа оврага, со сходящимися кверху стенами.

Из стен торчат корни, но они тоненькие, ни за один как следует не ухватишься.

Можно поступить по-другому – подпрыгнуть и уцепиться за край.

Только сначала прийти в себя, у меня всё болит, я не чувствую ни рук, ни ног.

Хитрый Дракула знал, что делает, будто нарочно вырыл эту яму и загнал меня в неё.

Это не я охотник на оленей, а он.

И из этой ямы мне уже не вылезти.

Никогда.

Я произношу слово «никогда» вслух и вдруг понимаю, что это почти правда.

Если сейчас я подпрыгну, но не смогу уцепиться за край, получится действительно – никогда…

Я достаю бутылку с водой, жадно отпиваю глоток, потом ещё один и заставляю себя оторваться от горлышка.

Эта бутылка с водой – всё, что у меня есть.

Я в какой-то дурацкой яме, из подручных средств у меня лишь бутылка с водой. И абсолютно бесполезный розовый рюкзачок. Больше ничего!

Ничего и никогда!

Никогда и ничего!

Я смотрю вверх, туда, где угадывается небо, зачем-то выдыхаю воздух, а потом вновь набираю его в лёгкие – так делают ныряльщики, вот и мне не мешало бы вынырнуть на поверхность земли…

Я подпрыгиваю, вскользь касаюсь пальцами края ямы.

И вновь оказываюсь на дне.

Сверху падают камушки и сыплется земля.

Я кладу рюкзачок на дно, сажусь на него и прикидываю, что делать дальше.

Всё бы отдал, чтобы услышать сейчас шаги.

Чьи угодно.

Даже графа Дракулы!