Текст книги "Любовь для начинающих пользователей"
Автор книги: Андрей Матвеев
Соавторы: Катя Ткаченко
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Поиски Дракулы
Симба смотрит на листок бумаги и в который раз перечитывает коряво выведенный текст.
«Симба, не волнуйся, я скоро приду. Наверное, к обеду».
Подпись: «Майкл».
Со времени обеда прошло уже два часа, нормальные люди обедают в три, не позже.
Это европейский обед сервируется после шести, может и в семь, и в восемь, а порою в девять.
Но Майкл не принадлежит к тем, кто питается на европейский манер, он привык обедать максимум в три – в доме сестрицы режим соблюдают.
Чёртова сестрица, валяющаяся с мужем на турецком песочке.
А Симба тут сходит с ума, точнее, начинает сходить с ума.
Этот ботаник, постоянно краснеющий и потеющий, выкинул абсолютно неожиданный финт, смылся.
Накарябав записку, из которой понятно одно: меня всё достало, и я пошёл погулять. Проветриться. Размяться. А ты не беспокойся, всё будет тип-топ, я скоро приду, ещё до обеда…
Симба и сама обед приготовила: спагетти болоньезе.
Звучит красиво, хотя это не что иное, как обыкновенные макароны по-флотски. Только чуть более навороченные. Рецепт Симба вытащила из сети ещё в тот раз, когда собиралась кормить обедом харю. Она надеялась, что это поможет.
Симба покосилась на харю. Тот загадочно улыбался, и Симба почувствовала, что по её спине бежит холодок.
И всё это перестало ей нравиться.
Даже запах с кухни ей больше не нравился, хотя сегодня макароны получились намного лучше, чем когда она пыталась ублажать желудок хари.
То ли фарш был свежее, то ли помидоры спелее, а может она специи положила какие-то другие, но пахло круче.
Вот только легче от этого не становилось.
Племянник ушёл из дому, и ему давно пора бы вернуться.
Из дому, ему, му-у-у!
Харя не в меру развеселился – видимо, давно не получал в глаз.
Симба посмотрела на дротики и поняла, что сейчас ей не попасть: у нее дрожат руки, ей не по себе, харя всегда удивлялся её способности предчувствовать то, что ещё только должно случиться.
Ничего ещё не произошло, а она уже обо всём догадывается.
Про того же харю она всё поняла за две недели до их разрыва.
Первую неделю ревела, а вторую скрежетала зубами и постоянно тащила его в постель – напоследок, чтоб оттянуться вовсю…
Скоро и европейский обед закончится, а племянник до сих пор где-то шастает.
Хорошо ещё, у Симбы нет телефона – вдруг бы сейчас позвонила сестра?
«Здравствуй, Симба…»
«Здравствуй…»
«Как вы там?..»
«Хорошо…»
«А где Миша?..»
«Нет его, ушёл погулять, обещал быть к обеду, обед давно остыл, а его всё нет, и я уже на рогах…»
Сестра берёт билет и летит обратно.
Хотя это нереально: у них с мужем тур, так что как она поменяет билет? Никак… Будет там сходить с ума, а потом выставит Симбе счёт за испорченный отпуск.
Не уберегла мальчика, выпустила его из своих хрупких лапок.
Вообще-то ей не по нутру, как лыбится харя.
Лыбится. Ухмыляется. Скалится.
Если бы было кого позвать, она позвала бы кого-нибудь и попросила помочь.
В одиночестве она боится, пустьхоть и непонятно – чего.
Но – боится, племянник должен был прийти максимум в три, а уже почти шесть.
Скоро шесть, племянник круглый идиот, обещал вернуться к обеду – возвращайся!
Если он не придёт через час, надо что-то делать, вот только что?
Симба не знает, Симба тупо глядит на монитор.
Она часто глядит на монитор – это её зеркало.
В уголочке экрана дремлет змея.
Интересно, что она надыбала там, в сети?
Если в доме нет мужчины, придётся обратиться к змее, больше не к кому.
Симба загружает snake.exe.
Змея расправляет кольца и пристально смотрит на Симбу.
«Задание?» – выстукивает Симба на клавиатуре.
Змея радостно высовывает раздвоенный на конце язычок. Больно уж картинная у весеннего хакера получилась змеюга, стилизованная под всех змей на свете. И язычок у неё раздвоенный. И чешуйки чересчур серебристые. И глазки жёлтые, пуговками, с чёрными мерцающими точками по центру.
«Посмотри в базе!» – отвечает змея.
Симба заходит в базу программы и видит несколько файлов под порядковыми номерами: 1, 2, 3, 4.
Она открывает первый файл.
Отчёт по адресу [email protected]… Хостинг… Головная машина… Провайдер… Провайдер в Италии… Ради этого змею можно было не засылать, весенний хакер сварганил шнягу…
Хотя нет, данные регистрации… как она их вытащила? Некто Александр Викторович, без фамилии.
Private person. Частное лицо.
Пол: мужской.
Место проживания: Россия.
Профессия: прочерк.
Nick-name: прочерк.
Таинственный Александр Викторович умеет заметать следы. Частное лицо, мужской, Россия, прочерк, прочерк…
Контакты: ни телефона, ни адреса.
Лишь еще один e-mail.
Что и требовалось доказать.
Симба истерично хохочет. Змея вздрагивает и шипит.
– Успокойся, – говорит ей Симба, – ты умничка, сползала в Италию и притащила мне хвост этого козла…
Всё бы хорошо, если б не племянник.
Спагетти болоньезе превратились в нечто малосъедобное, придётся разогревать, а это уже не то.
А племянник всё где-то шляется, и Симбе это не нравится.
Не нравится, и точка!
Если он не появится часа через два, значит, что-то случилось.
И его придётся искать.
Но как и где?
Не бежать же в милицию, только этого не хватало!
Змея опять шипит, и Симба начинает понимать, что та хочет ей сказать.
– Хорошо! – отвечает Симба и быстро открывает следующий файл.
Порядковый номер 2.
Электронный адрес [email protected].
Регистрация.
Александр Викторович.
Фамилия – Мизеров.
Александр Викторович Мизеров. Дизайн, изготовление и поддержка веб-сайтов.
Россия. Область. Город.
Nick-name.
Граф Дракула.
Между прочим, тот самый город, который виден за Симбиным окном.
Но она уже знает, где прописан Александр Викторович Мизеров, и знает, как он выглядит.
Мизеров. Дурацкая фамилия, похожая на псевдоним.
Наверное, он любит преферанс, тогда понятно, что Мизеров – от «мизер».
Харя, кстати, тоже любил преферанс. Играя в преферанс, он забывал про Симбу, и они не встречались. День, два, доходило до недели. Это называлось – запойная игра.
И ещё у хари был партнер по кличке Мизер.
Харя уже не улыбается, а неприятно щерится.
Ему что-то не по вкусу, похоже, Симба вторглась туда, куда вход ей заказан.
Двинулась не налево и не направо, а прямо.
По кратчайшей дороге.
Её обложили, загнали в угол, но у неё под рукой оказалась змея. И всё бы хорошо, если б не племянник. Племянник пропал, племянника надо найти. Но в одиночку ей с этим не справиться.
Вопрос: кого попросить о помощи?
Ответ: ответа пока нет…
Хотя Симба начинает догадываться, кому она сейчас пошлёт мейл.
Вот только посмотрит файлы под номерами 3 и 4.
Змея умнее, чем она думала.
В файле под номером 3 – данные о связи двух адресов между собой. Оба адреса зарегистрированы на одной и той же машине. И указан провайдер, тот же, что и у Симбы.
В принципе, четвертый файл открывать уже ни к чему, но вдруг там окажется самое любопытное?
И виртуальная тень станет реальностью.
Телефон, адрес, освещённый квадрат окна.
Жаль, окна в домах ещё не светятся – слишком рано!
Надо будет поблагодарить весеннего хакера.
Прижаться к нему и нежно поцеловать в ушко.
И позволить ему поцеловать себя, хотя целоваться ей не хочется.
Ни целоваться, ни заниматься любовью.
Племянник – полный козёл!
Малолетний придурок, влюбился он в неё, что ли?
Прознай об этом сестрица, она утонула бы в своей Турции, бульк – и нету…
В файле под номером 4 – база данных договоров провайдера.
Тащить её змее, видимо, было труднее всего – база большая и тяжёлая, почти на тысячу адресов.
Симба щёлкает на «Поиск» и в окне «Найти» пишет: Мизеров Александр Викторович.
Задает направление: «Вперёд», – и командует «Найти далее».
Машина секунду шуршит и высвечивает нужную строку.
Договор на интернет-услуги под номером 342.
Симба пытается вспомнить номер собственного договора.
Вроде бы 671.
Александр Викторович поселился в сети раньше, хотя это несущественно.
Существенно другое: где племянник и что Симбе делать?
Можно, конечно, выйти из подъезда, пересечь дорогу и свернуть во двор дома, расположенного наискосок, на другой стороне улицы, неподалёку от продуктового магазина.
Найти нужный подъезд, войти в него и отыскать указанную в базе квартиру.
№ 23.
Скорее всего, это первый подъезд, потому что дом, как у неё, девятиэтажный, а на площадке по четыре квартиры.
Значит, Дракула живёт на шестом этаже, первая дверь справа.
Симба уважительно смотрит на змею, та вновь свернулась клубочком и дрыхнет в уголке монитора.
Александр Викторович Мизеров – Дракула так доставал её все последние дни, что и ей теперь не грех слегка его напрячь.
И лучше – по мейлу.
Кому:
Копия:
Тема сообщения:
Александру Викторовичу Мизерову от Симбы.
Текст:
«Уважаемый господин Мизеров, более известный как граф Дракула! Прошу извинить меня, что так и не смогла помочь вам в изготовлении баннеров, но сейчас у вас есть возможность заполучить меня для этой роли: у меня возникли траблы, и мне нужна ваша помощь. Я, конечно, могу прийти к вам сама – у меня есть все ваши координаты, но предпочитаю принять вас на своей территории, даже покормить могу! Если вас заинтересует моё предложение, ответьте сразу, и я объясню вам, как меня найти. С уважением, Симба».
Коли он и вправду граф Дракула, он поймёт, что такое траблы.
Сетевой жаргон. В переводе с английского – неприятности.
Сваливший в неизвестность племянник – это траблы.
И лыбящаяся временами харя – тоже траблы, только с харей она справится сама.
И ещё – чего хотел от неё господин Мизеров все последние дни?
Это уже не то чтобы траблы, но всё-таки забавно.
Будто её целенаправленно пытались довести до паранойи.
Загнать в угол, свести с ума, сглючить, вот только чего ради?
Но главное – племянник.
Симба ещё раз перечитывает письмо, щёлкает на Send.
Письмо уходит, можно перевести дух.
И на всякий случай – переодеться.
На ней опять почти ничего нет, а Дракула – взрослый и серьёзный мужчина.
И вдруг он на самом деле – маньяк?
Начнёт бегать за ней по квартире с ножом, а потом загонит в ванную и пустит ей кровь.
Плевать, что такая жара, она перестрахуется, наденет что-нибудь построже.
И другого цвета. Неяркое.
Чтоб ни жёлтого, ни зелёного, ни красного.
Например, чёрные джинсы и чёрную майку.
И повяжет на голову чёрную бандану.
Чтобы его не смущал цвет её волос.
Не смущал, не волновал, не возбуждал!
Харя вот красный цвет не любил, она и перекрасилась только тогда, когда харя исчез из её жизни.
Вроде бы исчез, а на деле превратился в настенную мишень.
Симба достаёт из угла джинсы и чёрную майку.
Лучше, наверное, погладить, но можно и обойтись.
Блямкает почта.
Всего одна фраза.
«Чем будешь кормить?»
Подпись: «Дракула».
Симба быстро набивает ответ:
«Спагетти болоньезе!»
И отсылает без подписи.
Ответил быстро, значит, явится минут через десять.
Симба натягивает джинсы и меняет майку.
Остаётся найти бандану, но где она?
Нет ни на этой полке, ни на той….
Племянник полный придурок, из-за него она вынуждена рыться в шкафу и искать какой-то дурацкий кусок материи, о котором не вспоминала с весны – последний раз надевала бандану в начале мая, а потом засунула в шкаф и забыла.
Опять почта. Можно не гадать, от кого.
«Твой адрес, Симба? Граф Дракула».
Симба набивает адрес и отправляет письмо.
Если она рассчитала правильно, он будет даже быстрее чем через десять минут – тут идти не больше пяти.
Плюс войти в подъезд, подняться на лифте и позвонить в квартиру.
Бандана обнаруживается на самой нижней полке, под старыми колготками и какими-то давними свитерами.
Теперь закрыть шкаф и быстро к зеркалу.
И ещё – не забыть спрятать змею.
Повязать бандану и спрятать змею!
Выключить, загнать обратно в брелок, а брелок повесить на шею.
Она со змеёй никогда не расстанется!
Никогда и ни за что!
Она его покормит и только потом расскажет, что произошло.
Какие траблы случились.
Будет смешно, если племянник явится, когда они будут доедать спагетти болоньезе.
Явится, посмотрит на них и покраснеет – наверняка подумает что-то не то.
Но он не явится.
Симба в этом уверена, иначе не просила бы о помощи.
И помощь уже на подходе – кажется, она слышит шаги.
Правильно, в дверь звонят.
Симба идет открывать и замечает, что харя на стене склабится как-то натужно, будто пытается сделать всё, чтобы дверь так и осталась запертой.
– Кто там? – на всякий случай спрашивает Симба и слышит в ответ сначала смешок, а потом вчерашний утренний голос:
– Это я, граф Дракула! Открывай!
Восхождение
Вблизи гора выглядит гораздо внушительнее, и мне не верится, что в ней меньше тысячи метров высоты.
Это только считается, что она низенькая, а подумав, понимаешь: подъём продлится не час и не два, невозможно предугадать, когда я окажусь на вершине, которая отсюда, от подножия, не просматривается.
И ещё я обалдеваю от того, какая гора красивая.
Издали это не так заметно – ну, поросшая странными, какими-то причёсанными соснами гора, почти правильный конус, раздваивающийся наверху, и получается, что у горы не одна вершина, а две – самая высокая точка левее, а чуть пониже, на отлёте, ещё вершинка, как два зубца вилки, один из которых обломан.
Забавно, я живу возле неё целых пятнадцать лет, но ни разу не приближался к ней вплотную, впрочем, и почти никто в городе не жаждет там прогуливаться, что-то вынуждает взрослых говорить о горе с опаской.
Папенька называет её просто «Она».
Я смотрю на гору, и мне чудится, что и гора с любопытством поглядывает на меня.
Сейчас около семи утра, Симба, наверное, ещё спит и не прочитала мою записку.
Я зажмуриваюсь и вновь вижу спящую на спине Симбу, сбросившую с себя простыню.
И чёрный курчавый треугольник между её ног заставляет меня сглотнуть слюну.
Солнце уже утвердилось над горизонтом, вскоре станет жарко, так что мне пора начинать подъём.
Легко сказать – пора.
На гору не ведёт никакая тропинка, прямо от подножия, чуть ли не с того места, где я стою, вверх по склону тянется густой подлесок.
А тропинки тут должны быть – ведь на городском базаре торгуют июньской земляникой с горных полян, а под конец лета – мёдом, тоже якобы с горы.
По крайней мере, так утверждают торговцы.
И матушка, притаскиваясь домой, уверенно произносит:
– Вот, меня убедили, что этот мёд – с горы.
– Якобы с горы… – сомневается папенька.
– Пусть якобы, – отвечает матушка, – он всё равно вкусный, так что скажи спасибо.
– Спасибо, – говорит папенька.
Вот откуда я знаю слово «якобы».
Что-то типа «вроде бы» или «как бы», я раз попросил матушку объяснить, и она так и сказала – что-то типа «как бы» или «вроде бы»…
Короче, тропинки вроде бы действительно должны быть, если на горе кто-то якобы держит пчёл…
Я улыбаюсь, поправляю Симбин рюкзачок на правом плече.
И понимаю, что забыл взять одну штуку, которая мне очень пригодилась бы.
В пути с ней намного веселее. То есть с ним. Штука – она, плеер – он. Переехав к Симбе, я так и не достал его со дна сумки. Обычно я не в состоянии прожить без музыки и десяти минут, а вот вчера мне было не до музыки, я даже не вспоминал о её существовании.
Однако сейчас мне захотелось нацепить наушники и нажать на кнопку Play.
Конечно, можно вернуться за плеером, но тогда придётся разбудить Симбу, и больше она меня никуда не пустит.
Остаётся шагать в тишине, хотя тишиной это не назовёшь – так вопят в кустах какие-то утренние птахи. Я задерживаю дыхание, будто перед прыжком в воду, набираюсь смелости и раздвигаю ветки с продолговатыми зелёными листьями.
Я не знаю имени этих птах, я не знаю названия этих кустов.
Ветки смыкаются за мной, впереди – новые кусты и новые ветки.
Птахи возмущённо орут, солнце ещё не раскочегарилось как следует, но мне уже жарко и хочется пить.
Воды у меня с собой всего одна бутылка, так что я решаю потерпеть и продолжаю продираться сквозь подлесок, то запинаясь о корни, то путаясь в траве.
Трава здесь растёт неравномерно, перемежается проплешинами голой почвы, по поверхности которой змеятся зигзаги тонких корней.
Ветки только и делают, что с размаху хлещут меня по лицу – словно кусты отвешивают мне пощёчины.
Подлесок никак не кончается. Смогу я когда-нибудь подниматься на эту чёртову гору нормально, не глядя под ноги?
Мой папенька – любитель таких экстремальных прогулок. Перед отъездом он всё беспокоился, не заскучают ли они с матушкой в Турции. И вычитал в путеводителе, что неподалёку от их отеля, который расположен между двумя горами – там ведь вдоль побережья сплошные горы, – имеется водопад.
После того как он про этот водопад вызнал, весь вечер сидел и мечтательно разглагольствовал о том, как они с матушкой отправятся к нему пешком.
Даже заставил её положить в чемодан кроссовки. Для него и для неё.
Хотя матушка явно предпочла бы какое-нибудь другое развлечение.
В крайнем случае, её бы устроило, если бы к водопаду их отвезли на автобусе.
Я спотыкаюсь об очередной дурацкий корень, но удерживаюсь на ногах. Если в ближайшие пять минут я не обнаружу тропинку, боюсь, до вершины мне не добраться не то что к обеду, но и к вечеру, а может, и к завтрашнему утру. Хорошо ещё, здесь нет лиан, как в документальных фильмах канала «Дискавери», которые иногда показывают по нашему кабельному, – чтоб рубить лианы, мне бы понадобился нож, а нож я тоже не взял.
Лучше ножа – мачете, но мачете я видел только в кино.
Как, впрочем, и лианы.
Симба, наверное, уже проснулась – судя по всему, время к восьми, я и часы, между прочим, забыл.
Идиот. Без плеера на горе можно обойтись, а без ножа и часов придётся трудновато. Ориентироваться по солнцу я не умею. Вроде бы меня этому учили, но разве запомнишь всё, чему тебя учат!
Вот если папенька с матушкой попрутся к водопаду, папенька часы ни за что не забудет!
У него патологическая страсть к точному времени.
А ещё – к прогнозам погоды на ближайшие дни.
Мало того что он смотрит метеосводки по всем каналам, так ещё и в сеть за ними лазит.
Причём что касается местных, городских прогнозов – это ещё понятно. Но зачем ему знать, какая погода завтра в Барселоне? Или в Дублине? Или в какой-нибудь Никосии? Барселона в Испании, Дублин – в Ирландии, а про Никосию я знаю лишь то, что это чья-то столица.
Можно попробовать вспомнить, чья.
Кажется, какого-то острова в Средиземном море.
Столица какого острова в Средиземном море называется Никосией?
Я опять спотыкаюсь.
Дурацкие корни, и чего меня понесло на утреннюю прогулку?
Сколько раз папенька предлагал мне бегать с ним по утрам – я отвечал, что я не больной, сам пусть бегает.
Видимо, всё же больной, хотя это не болезнь, это – Симба!
Которая, скорее всего, ещё спит, а я тащусь ради неё на эту проклятую гору.
Вбил себе в голову, что на вершине что-то есть.
А там наверняка ничего нет.
И потом – вершины две, на какую мне подниматься, на правую, что пониже, или на левую?
Я бы всё отдал, чтобы ещё разок посмотреть, как спит Симба – сбросив простыню, на спине, закинув руки за голову.
И вновь увидеть то, чего мне не полагается видеть.
Её высокую грудь и чёрную поросль между ног.
Я действительно никогда не видел этого у реальной женщины.
Дурацкое слово – тётка.
Тётка, я схожу по тебе с ума!
Я люблю тебя, тётка.
Отчего-то мне становится смешно, хотя должно бы стать очень грустно.
Я уже битый час ломлюсь сквозь подлесок, а на тропинку всё не набреду.
Птахи теперь вопят не так громко, как вначале, – похоже, время утреннего ора закончилось, и у них передышка.
А у меня передышки нет, несмотря на то что хочется уже не только пить, но и есть.
Три бутерброда.
Если позавтракать ими сейчас, еды совсем не останется.
Сколько мне ещё шататься по этим зарослям?
И вдруг я понимаю, что недолго.
Впереди виднеются темнокорые узловатые сосны, там нет подлеска.
Неужели мои мучения закончились?
Ну да, почти закончились, осталось пройти несколько метров, продраться через оставшиеся кусты, траву и корни.
По моим прикидкам путь до этого места занял больше часа, а то и все два.
Понемногу я начинаю терять ощущение времени. Мне кажется, что я только-только вышел из квартиры Симбы, и одновременно – что я тащусь через кусты чуть не целую вечность.
Именно «чуть не», потому что кусты уже позади, и я вижу тропу.
И говорю вслух:
– Вау! Я сделал это!
Скидываю рюкзачок, сажусь под ближайшей сосной, достаю бутылку, припадаю к тёплому пластиковому горлышку.
И пью.
Пью долго и жадно, хотя понимаю, что воду нужно экономить – что я буду делать, когда бутылка опустеет?
Искать родник?
А если родников здесь нет?
Или вода в них непригодна для питья?
Я закрываю бутылку и убираю её в рюкзак.
В животе булькает. Надо вставать и идти дальше, но мне неохота.
Сидеть под сосной хорошо, наверное, не хуже, чем за компьютером в квартире Симбы.
Я не папенька, которому нравятся экстремальные прогулки.
И тем более не матушка, которая сейчас бредёт рядом с ним по тропинке к водопаду.
Это не глюки – я отчётливо вижу, как они поднимаются по горной тропинке, почти такой же, как та, что вьётся передо мной.
Даже сосны там почти такие же, только хвоя у них длиннее и какая-то нереально зелёная.
И я понимаю, что могу встать и пойти вслед за ними.
И даже крикнуть им:
– Эй, подождите!
То-то они удивятся!
Но я не кричу, я завязываю рюкзачок, забрасываю его на правое плечо, вскакиваю с хвойной подстилки.
И иду за родичами.
Не важно, что они поднимаются по склону совсем другой горы, идти за ними мне намного легче и не так страшно, хотя бояться вроде нечего.
Просто вокруг очень тихо, так тихо, что слышен только звук моих собственных шагов.
А когда я притормаживаю, слышно, как идут папенька с матушкой. И даже о чём они беседуют.
Они беседуют обо мне.
Матушка переживает, что там со мной и как.
– Чтобы не волноваться, – замечает папенька, – надо было взять его с собой, а не оставлять на попечение твоей сумасшедшей сестрицы. Да и чего ты, собственно, опасаешься? Что она лишит его девственности? Сомневаюсь…
– Нет, – говорит матушка, – если б я этого боялась, не оставила бы на неё ребёнка… У Симбы, конечно, не все дома, но она девушка ответственная, а ответственные девушки…
– Ответственные девушки не красят волосы в красный цвет! – перебивает папенька, внезапно оборачивается и смотрит в мою сторону.
Но меня не видит, потому что идёт по тропинке за много тысяч километров от той, по которой иду я.
И я понятия не имею, почему так отчётливо вижу его и матушку и слышу, о чём они говорят.
Хотя в результате на душе у меня гораздо спокойнее, чем какой-нибудь час назад, когда я был на горе совсем один.
А что они считают Симбу сумасшедшей – пусть их, они просто не чувствуют её так, как чувствую я.
Она не сумасшедшая, она несчастная, и ей что-то угрожает.
Я не знаю, что, но я должен узнать.
Поэтому я иду по тропинке, а впереди топают папенька с матушкой. На экскурсию к водопаду.
Интересно, на этой горе тоже есть водопад?
И ещё интересно, что сейчас делает Симба – она уже точно проснулась и прочла мою записку.
Главное, чтобы она не ругалась, когда я вернусь, ведь ясно, что к обеду я не успею.
К обеду мне дай бог оказаться на вершине.
А дальше всё будет зависеть от того, что я там найду.
Навряд ли я обнаружу бетонный бункер или нечто подобное, но что-то там должно быть.
Что-то связанное с Симбой.
В этом я убеждён так же твёрдо, как и утром, когда выходил из дома. В семь, если не раньше.
Я напрочь утратил ориентацию во времени.
Хоть спрашивай у папеньки, который час.
Между прочим, родители шагают очень бодро, словно такие прогулки для них в порядке вещей.
Я начинаю отставать и боюсь, что вот-вот потеряю их из виду.
И снова останусь один в лесу.
Странном, молчаливом, почти лишённом живности.
Только мелкие бабочки изредка пролетают над тропинкой да порою подаёт голос невидимая птаха.
Тропинка поворачивает, и я слышу негромкий гул.
Я стараюсь идти быстрее, но папенька с матушкой исчезли – их нет за поворотом, они растворились в брызгах водопада, который вдруг встаёт у меня на пути.
Чего-чего, а этого я не ожидал.
Тропинка привела меня к водопаду и оборвалась.
Теперь надо сообразить, что делать дальше.
А ведь я не прошёл ещё и полдороги к вершине.
Я продирался через кустарник. Потом поднимался по тропинке. Потом она повернула.
И на моём пути оказался водопад, небольшой, и двух метров не будет, но тропинки впереди нет, а есть небольшое озерцо и крутой склон, по которому придется карабкаться.
И вновь искать тропинку, а что, если не найду?
Из озерца вытекает ручеёк и журчит влево, вниз по склону.
Папенька с матушкой завели меня куда-то не туда, хотя воды здесь более чем достаточно.
И скорее всего – её можно пить.
И можно перевести дух и съесть один бутерброд.
Или два.
Лучше два, а третьим закусить на вершине.
Но про вершину я пока не хочу думать, я хочу есть, даже не есть – жрать!
Я сажусь на траву у водопада и смотрю, как летят брызги.
Затем развязываю рюкзачок, достаю оттуда свёрток с бутербродами и бутылку с водой.
В бутылке – меньше половины, но я наполню ее доверху.
Когда допью эту воду и съем два бутерброда с сыром.
Жаль, что не с колбасой, мясом или холодной домашней котлетой.
Из тех, что готовит матушка.
Они вернутся, и я сразу попрошу, чтобы она нажарила котлет.
Чем больше, тем лучше.
Чтобы осталось на ужин – они как раз успеют остыть, матушка наделает бутербродов, половина котлеты на куске черного хлеба, мне на ужин хватит четырёх.
Впрочем, я одолею и пять.
А сейчас у меня всего три бутерброда с сыром.
И один надо оставить на потом, так что получается два.
В животе урчит, я съедаю первый бутерброд, даже не съедаю – заглатываю.
В животе продолжает урчать, бутерброд проскакивает незаметно, будто я его и не ел!
Я беру второй и мрачно смотрю на него.
Он кажется маленьким и жалким, матушкины бутерброды с котлетами намного больше.
Я откладываю бутерброд и пью воду – чтобы наполнить желудок.
Есть после этого хочется ещё сильнее, я проглатываю второй бутерброд, а потом машинально съедаю третий, забыв, что хотел приберечь его на самый конец пути.
Пути наверх.
На вершину.
А ведь оттуда ещё придётся спускаться.
Я допиваю воду и ложусь в траву, подложив руки под голову.
Меня вдруг клонит в сон, солнце уже где-то в районе зенита.
А расстояние до вершины – в два раза больше, чем от дома Симбы до этого места.
И я плохо представляю, как пройду это расстояние.
«Интересно, – думаю я, – что сейчас делает Симба?» Закрываю глаза и мгновенно погружаюсь в сон.
