Текст книги "Боги не играют по правилам (СИ)"

Автор книги: Андрей Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Предложение, от которого трудно отказаться

И без того державшиеся на расстоянии оборванцы отступили на шаг. Стало свободнее. Но я не успел опомниться, как два бугая схватили меня за руки. Кто-то саданул в затылок чем-то тяжелым. В голове загудело. Полилась теплая струйка за шиворот. Я инстинктивно рванул вперед, увлекая за собой здоровяков, выкрутился и с размаху врезал одному кулаком в нос, а второму локтем в ухо. Быки сдулись и растянулись на песке как два бревна. Я развернулся, схватил за грудки того, что ударил меня сзади – юнца с опаленными ресницами – и расплюснул его прыщавую морду о свой лоб.

Взвизгнули мечи и кинжалы, вылетая из тесных ножен, и я схватился за рукоять, но король остановил нас.

– Друзья, будьте повежливее. Гур наш гость, а не пленник, – сказал он.

Напряжение спало. Клинки спрятались не солоно хлебавши. Я спокойно подошел к трону и встал между двумя лужами крови, широко расставив ноги. Места тут было побольше, и теперь схватить меня так просто не получится. Но вот пустить стрелу в спину мне могут. Я впервые пожалел, что не сделал себе глаза на затылке. А что? Круговой обзор – разве плохо? А если надо, то их можно спрятать под роскошной шевелюрой.

– Гур, дружище, не серчай на этих остолопов. Они неправильно меня поняли. Привыкли дурни махать кулаками, – сказал король, улыбаясь и торжественно объявил: – Дорогие подданные, разрешите представить вам: любимец богов – Гур! – герой барона Горлмида!

По толпе прошел легкий ропот.

– Ну же, поприветствуйте героя!

Скопище джентльменов удачи взревело сотней хрипов, визгов и душераздирающих воплей. Меня словно позвали из ада.

Я осмотрелся: теперь на лицах светились беззубые улыбки, а помутневшие глаза слезились от счастья. Но прогнившие души никуда не делись. Они даже еще больше вылезли на поверхность вместе с лживым восторгом.

– Воины! – крикнул король. – Ты видишь их, Гур? Их сотни, тысячи! Раньше они умирали на улицах от болезней, голода и холода. Они были вынуждены скрываться в подвалах и ютиться в трущобах, но теперь они – сила!

Толпа взревела.

– Я объединил их, – сказал король железным тоном, – и создал армию! Мне платит дань каждый барон Бангшира! Я решаю, кому жить, а кому нет! Я – король Бангшира! Но у меня нет земли, замка и героя, чтобы стать законным правителем.

Я едва сдержал смех. Этот карманник с ведром на голове хочет стать настоящим королем! Куда катится этот мир?

– Я установлю порядок, которого никогда не было! – продолжал он, встав словно оратор на трибуне. – Каждый бездомный получит жилье! Каждый нищий – кусок хлеба! Каждый вор – возможность украсть! Каждая баба – мужика! Все будут счастливы!!!

Толпа ликовала. А я как будто вновь погрузился в театральное представление, только теперь не как зритель, а как участник этого фарса.

– И поможешь мне в этом ты! Ты, Гур, станешь моим героем! – закончил король и ткнул в меня пальцем.

Вот те на. Я бы даже расхохотался от такого заявления, если бы не увидел в голубых глазах дикой решимости. Да, он не шутил. Звучало это как приказ, а не просьба. Не люблю, когда мне приказывают. Но я решил, что не стоило сразу отказываться и провоцировать этого идиота. Надо потянуть время и попытаться объяснить, что из этой затеи ничего не выйдет.

– Это бред, – усмехнулся я. – Я герой барона Горлмида, как я могу выступать на арене за... тебя.

Я хотел сказать «короля», но язык не повернулся. Ну, какой он король? Шут гороховый с ведром на голове. Тут, среди нищих, может он чего и стоит, но там, за пределами серой зоны, он – вор-карманник, по которому давно плачет веревка.

– Не беспокойся об этом, – властно сказал король и прямо спросил: – Ты согласен?

– Закон есть закон, – продолжил я, делая вид, что не услышал его. – Всего в Бангшире двадцать девять знатных домов и двадцать девять героев...

– Герои решают все! – король сверкнул глазами. – Под чьим флагом ты выйдешь, тот и есть твой барон, дурень! Боги так решили! Кто посмеет перечить им?! Если ты победишь, то я стану правителем Бангшира, и этим козлам придется проглотить это!

– Никто не будет слушать такую ерунду...

Король топнул ногой.

– Заткнись! И слушай. Тебе надо к богам, а мне надо на трон. Ты и я – мы вместе сможем победить. Какая тебе разница за кого выходить на арену? Что тебе дал Горлмид? А я тебе дал лучшие доспехи! Нужны деньги? На! – он швырнул к моим ногам жменю золотых монет.

Толпа стояла, затаив дыхание. Снова только плюхала черная вода и орал младенец. Я посмотрел на золото на окровавленном песке, сжал кулаки и перевел взгляд на немигающие голубые глаза.

– Ты мне должен за доспехи, – медленно проговорил король.

Сосиска на вилке

Вот теперь запахло жареным. От меня ждали простого ответа: да или нет. Если я соглашусь, то весь Мелавуд вырежут подчистую. С такой-то армией бандиты возьмут крепость за считанные часы. Зигруд и горстка воинов вряд ли смогут противостоять тысячам головорезов. Король нищих просто заменит барона Горлмида, и все останется прежним – двадцать девять знатных домов и двадцать девять героев. А если я откажусь, то придется как-то выбираться отсюда.

Я осмотрелся: в толпе практически исчезли нищие, женщины и калеки. Теперь меня окружали вооруженные громилы. Они скалились и кивали, давай, мол, соглашайся, стань нашим героем. Может барон Горлмид и его люди не самая лучший вариант, но эта публика точно не по мне.

– Нет, – я покачал головой, – я не ваш герой.

Король нахмурился.

– Мне не отказывают. Ты что не понял это?

Теперь назад дороги не было. А чтобы веселее шагалось вперед, я подбросил дров в огонь.

– Можешь командовать своими мухами, а мне ты не указ, говнюк! – Я сжал кулаки. – Нужен герой? Иди и возьми!

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – сквозь зубы проговорил король. – Взять его!

Один против всех – самоубийство? Это мы еще посмотрим. Они всего лишь люди, а я – бог!

Я прыгнул к трону, в надежде поймать этого дрыща с ведром на голове, прикрыться им как щитом и покинуть это зловонное место. Но министры умели не только капусту жрать да вино пить. Они словно бы из-под земли возникли между мной и голубоглазым воришкой как два бочонка. Сверкнули ножи. Правда толстяки тут же раскисли и забулькали соплями, когда я смачно влепил им увесистые плюхи в отъевшиеся рыла. Но этого было достаточно, чтобы король исчез. Он просто испарился, нырнул в канализацию и был таков, будто крыса.

Черная волна головорезов ринулась в атаку. Я инстинктивно отпрыгнул в сторону, и несколько стрел воткнулись в трон. Пошла жара.

Выхватываю меч – и молнией врубаюсь в первые ряды. Бью наотмашь – хрустят кости, хрипят раненые. Сегодня среди попрошаек прибавится калек. Кручусь волчком – лезвие режет горло лысому детине. Кровь бьет фонтаном. Железным лбом ломаю череп плешивому уроду. Он падает мешком, а у меня звенит в ушах. Стало тесно. Тут уже не размахнешься. Перехватываю меч за лезвие. Бью пяткой в белое колено, торчащее из разорванной штанины – безносый сифилитик исчезает из поля зрения. И раздаю направо – острием, налево – рукоятью, спереди – лезвием. Чавкает, хлюпает, трясется мясо. По рукам льется теплая липкая кровь, капает на песок и тут же впитывается. Боги! Ваше здоровье!

В запале чуть не получаю топором в спину, но вовремя перехватываю смертоносное оружие клинком и рву на себя – медведь в безрукавке крепко держится за топорище, летит следом и насаживается на острие, что окорок на вертел. Ныряю под широкое лезвие меча, – и ногой вминаю брюхо бугаю со шрамом в пол лица. Он хрюкает и садится на задницу. Снизу наискось отрубаю руку с грязными ногтями и кинжалом. Она подлетает в воздух и машет на прощание, прежде чем сгинуть под ногами своры бандитов. Ее владелец истошно завыл и толпа немного отступила. Стало свободнее.

Я – весь в чужой крови, доспехи сверкают в лучах заходящего солнца – эффектно топнул ногой, поднимая пыль, вскинул клинок, выставив локти по-идиотски, но зато красиво, и крикнул:

– У кого еще лишние грабли?

Жалеющих нашлось много. Только теперь они не кидались сломя голову. В мою сторону полетели копья, но я ловко увернулся от первого, отбил второе и кувыркнулся, уходя еще от двух или трех. Кто-то бросил кинжал – он только брякнул о панцирь и шмякнулся на землю. Этим меня не пробьешь.

Вперед вышли четыре огромных воина. Все закованы в латы, на шлемах торчат бычьи рога, в руках секиры. Я только улыбнулся и бросился вперед. Эти дуболомы едва успели поднять свои тяжелые топоры, как я саданул одному клинком в лицо, а второму – когтем в щель для глаз. Отбросив меч, чтобы он не мешал, я юркнул между ног третьего, подрезал сухожилия под коленкой, запрыгнул на спину четвертому, втиснул кончик когтя в щель под шлемом и рванул, разрезая артерию. Кувыркнулся, подхватил брошенный клинок и с размаху рубанул по локтю третьему громиле – рука беспомощно повисла. Все четверо заревели, будто медведи, выходя из берлоги, и рухнули, поливать кровью ненасытный песок.

Я встал в эффектную позу, широко расставив ноги. Ну, кто еще? Давайте! Боги любят веселье! Первые ряды бандитов присели. Лучники натянули тетивы, и я не успел опомниться, как в мою сторону полетели стрелы, попарно связанные веревками. Я, конечно, попытался отскочить, и, надо признать, ни одна стрела в меня не попала, но вот тонкие, но прочные шнуры буквально оплели тело.

Толпа ринулась вперед новой волной. Видимо они рассчитывали завалить меня и там уже довершить начатое, но не тут-то было. Я, хоть и был опутан веревками что мумия, но все еще оставался богом.

Первым же ударом клинка разрубаю горла сразу двум бродягам с кинжалами. Они падают, сбивая с ног напирающих сзади. Протыкаю спину рыжего молодчика, что жука булавкой и ухожу в сторону от бандитов, подоспевших сзади. Вновь перехватываю меч двумя руками – и давай орудовать направо и налево. Летят брызги крови. Хрустят кости. Трясется мясо. Получаю мечом в наплечник – держит, лишь гнется. Песок под ногами уже хлюпает. Пейте боги! Ваше здоровье!

В суматохе прилетает топором в спину – сбивает дыхание, вмятина трет позвонки. Откуда-то падает булава на макушку. В ушах – набат! Руки немеют, ноги подкашиваются, мысли размякают. Но я кромсаю врагов что заведенный. Кто-то дергает за веревку – чуть не падаю. Оборачиваюсь: волосатый крепыш ухватил за конец шнура и тянет. Уже с другой стороны дергают. Тянут сзади. Спереди. Того и гляди раздерут как жабу.

Я едва устоял на ногах и в мгновение ока отрубаю умникам конечности. Они остаются висеть адскими гирляндами.

Волна откатывает. На арене остается только гигант с пышной бородой и трезубцем в руках – настоящий Нептун. И я хорош: весь в веревках с отрубленными конечностями на концах – адское зрелище. Но пора бы убираться отсюда. Прыгаю к толпе и натыкаюсь на стену копий. Не сейчас. Сзади топает Нептун, замахивается и – я ныряю, перекатываюсь – и трезубец вгрызается в землю у самых пяток. Вскакиваю, когтем отрываю ухо бородачу и не глядя с размаху мечом – туда же. Клинок находит плоть – трепещет мясо. Боги! За вас...

Слева получаю секирой в забрало – из глаз сыплют искры, голова каменеет. Мычу от боли. Пальцы – колбаски. Меч выпадает из рук. Пытаюсь пошевелить языком, чтобы понять насколько сильно я отхватил. Но во рту – каша из зубной крошки, ошметков губ, кусков щеки и языка. Соленый теплый кисель течет за шиворот, обжигает грудь. Дышу захлебываясь. Что-то бьет по всему телу. Понимаю – земля. Часть забрала загнулась, словно рыболовный крючок и рвет щеку до ушей. Перед глазами кованый ботинок, словно говорит: «Привет» и наступает на вывернутую часть шлема. О, боги! Как же больно! Вою сиреной, и впиваюсь в лодыжку когтем – действует, сапог исчезает.

Сквозь гул в ушах слышу победные крики. Рано радуетесь, собаки. Перекатываюсь, но сверху наваливается жирдяй, скалится, брызжет слюной. Успеваю подобрать ноги и отшвыриваю мерзкого ублюдка. Вскакиваю. Боль – адская, но она лишь подстегивает. Нет, я не умру сегодня. Не тут и не так. Боги, и не надейтесь от меня так просто отделаться.

Уворачиваюсь от секиры, кручусь, подцепляю когтем бородатого разбойника и вырываю клокочущий кадык. Улыбаюсь, если можно назвать улыбкой тряску ошметков губ на оголенной кости челюсти. Теперь точно пора уходить... В спину врубается трезубец. Пробивает тело насквозь: слышу, как трутся острия о панцирь изнутри. Я дрожу как сосиска на вилке. Дышать не могу. Легкие горят огнем. Хватаю ртом воздух, но он не идет – свищет сквозь вывернутые зубы. Кровь быстро заполняет нагрудник. Надо уходить... Делаю шаг, но спотыкаюсь о какого-то мудака и подаю во тьму.

Убийственная игра

Все в комнате молча уставились на черный экран. Анька застыла с печеньем во рту, Виталий Борисович замер с бутылкой пива в руке, Ульяна Исааковна – с пилочкой для ногтей, а Октябрина Владленовна просто спала, повесив голову. Только Стелька на коленях у Аньки, встревоженная внезапной тишиной, повела ухом, но убедившись, что все в порядке, подложила лапки под голову и продолжила нежиться в сладкой дреме.

На VR-шлеме у Сашки заморгала красная лампочка – все тут же перевели взгляд на нее.

– Нет, – выдохнула Анька и выпустила печенье из рук.

Стелька подняла голову, понюхала кусочек и улеглась обратно.

– Что произошло? – спросил Виталий Борисович и поставил пиво на стол.

– Слился Сашка, – проснулась бабка.

– Как раз к обеду, – сказала Ульяна Исааковна и продолжила пилить ногти.

– Прошу вас, молчите, – шикнула Анька и прошептала: – Это индикатор погружения. Из-за смерти Сашка почти вышел из игры.

– Ну и хорошо, – сказала мама, – пусть выходит.

– Вы не понимаете, – взмолилась девушка, – если он сейчас выйдет, то может случиться нечто ужасное.

Теперь все смотрели на нее.

– Анна, – строго сказала Ульяна Исааковна и перешла на шепот, – ты должна все рассказать.

Но девушка не сводила глаз с моргающей красной лампочки. Каждый всплеск света приближал конец Сашки. Она знала это. Красный огонек отсчитывал последние секунды его жизни, словно бьющееся сердце у смертельно раненого человека.

Лампочка погасла. На экране появилась заставка: «Боги не играют по правилам», и поползла строка загрузки.

Все выдохнули. Напряжение спало.

– Теперь рассказывай, что произошло, – сказала Ульяна Исааковна.

Анька заломила руки и начала сбивчивый рассказ:

– Мы не знали. Никто не знал. Даже сами разработчики. И вначале все было хорошо, проигравшие спокойно выходили из игры. Проблем не было. Но после Карантина все изменилось. Теперь выбывшие игроки, – девушка прикусила кулак, – впадают в кому. Есть смертельные случаи.

– Доигрался, – выпалила бабка. – Все эти новые техкналоги до добра не доведут.

– Это ерунда какая-то, – отмахнулся Виталий Борисович. – Так не бывает.

– Сашка?.. – мама показала трясущейся рукой на экран. – Он же...

– Не волнуйтесь, – поспешила успокоить Анька. – Его убили боты. Они не могут взять сердце. Сашка отоспится, и все раны исчезнут.

– Саша! Саш! – Ульяна Исааковна встала. – Очнись!

– Нет! – крикнула Анька. – Не трогайте! Это убьет его!

Мама вскипела.

– Не лезь, девочка!

– Если не верите, включите телевизор! – выпалила Анька.

Все рванули в зал и буквально прилипли к экрану. Шли новости. В очередной раз рассказывали о победах наших лидеров на мировой арене. Папа взял пульт и стал щелкать каналы. Наконец, он нашел.

– Мы продолжаем следить за событиями черной субботы для игровой индустрии, как ее уже окрестили, – холодно объявила молодая девушка хорошо поставленным голосом. – Наш корреспондент находится непосредственно на месте событий. Геннадий.

– Да, Маргарита, – ответил вылизанный щеголь, пятясь в узком коридоре. – Я нахожусь в квартире обычного геймера. Сегодня, как и каждую субботу, мальчик Павел сел поиграть в компьютерные игры, но все закончилось трагически...

Камера теряет припудренное лицо и показывает небольшую комнату с выцветшими обоями: компьютерный столик, стул и кровать. На ней лежит мальчик лет двенадцати. Глаза открыты, но в них нет жизни. Убитая горем мать с химией на голове в полинялом домашнем халате всхлипывает и отворачивается от камеры. Врачи пожимают плечами. Камера наезжает на шлем VR, который валяется на полу под столом.

– Если ваш ребенок играет в таком устройстве, ни в коем случае не отключайте компьютер и не пытайтесь снять шлем – это приведет к смерти. Свяжитесь с нами по телефонам на экране или позвоните в полицию, и мы постараемся вам помочь.

Ульяна Исааковна бросилась к телефону. Виталий Борисович щелкнул пультом.

Заиграла знакомая заставка, и популярный ведущий в стильных очках произнес скороговоркой:

– Москва. Ток-шоу «Пусть говорят». В этой студии мы обсуждаем невыдуманные истории, о которых невозможно молчать. Убийственная виртуальная реальность или погоня за наживой? Как безобидная игра стала ночным кошмаром для родителей восьмиклассника Вовы Никитина, и сколько зарабатывают разработчики на детских смертях?..

Анька тихонько вышла из зала и подошла к Сашке. Она села рядом на коленки, взяла его руку и прижила к своей щеке.

– Держись, – сказала девушка.

И ее глаза заблестели.

Встреча героя

Держусь, богиня, держусь. Я открыл глаза, но ничего не увидел: полная тьма. Пошевелил челюстью, схватил руками, залез пальцами в рот – все в порядке. Конечно в порядке! Я же бог! Поднялся и стукнулся головой об увесистую железяку – раздался звон колокола. Больно. Я потер ушибленное место. Скрипнула дверь, пробился луч солнца, и я увидел вокруг решетки. Снова – здорова. Зажглись факелы, и в коридор шагнул щуплый человек с квадратной головой, за ним – еще несколько бугаев. Захлюпали сапоги по грязи. По влажным стенам поползли тени.

– Очнулся, – сказал король. – Как самочувствие?

Один из бандитов поднес факел ближе.

– Ты как новенький, – продолжил коротышка. – Только шрамы остались. Ну, это чтобы ты помнил, как со мной разговаривать.

Я, конечно, очнулся, но еще не совсем пришел в себя и не спешил открывать рот.

– Просунь руки сквозь решетку, – приказал король.

Я не двигался.

– Выполнять!

Я посмотрел на него: мелкий змееныш буквально кипел.

– Если ты сейчас не выполнишь команду, то я скормлю тебя крысам, а наутро спрошу опять. Знаешь, у меня еще семь дней. Если хочешь провести эту неделю до выхода на арену в мучениях, я легко это устрою. Скажу так, ты для меня – только пропуск. Вкладывать силы я буду в следующего героя, так что тебя могу просто слить. Подумай об этом.

Я медленно просунул руки сквозь толстые прутья.

– Молодец, – король ухмыльнулся. – Сейчас мы немного прокатимся. Хочу показать тебя твоим бывшим владельцам, а то они не верят.

Я скривился.

– Может не надо устраивать этот цирк?

Верзилы заковали мне руки в деревянные оковы и только после этого открыли дверь. Я бы мог попытаться вырубить их ногами, но не стал рисковать.

– Видишь ли, – сказал король, – барон Горлмид закрылся в моем замке и не хочет впускать меня. А я не хочу рушить стены и терять людей. И так уже из-за тебя погибли мои лучшие воины.

– Ты думаешь, что увидев меня, барон сдаст замок? Черта с два.

Король рассмеялся.

– Ты видел имение? Оно держится только на мечте. Без героя они разбегутся как крысы. Забудь о них. Смотри, твои доспехи вновь целые.

Один из бугаев покрутил перед моим носом панцирь. Второй показал шлем. Действительно, все было как новенькое, даже лучше.

– Накмиб трудился всю ночь. Я хочу, чтобы мой герой ходил только в лучших доспехах.

Тем временем бандиты нацепили на меня панцирь и, надев шлем на голову, посадили его на место кулаком.

Они заржали, а я молча сглотнул обиду. Ничего. Это не конец истории. У меня есть еще семь дней.

В конце концов, меня в деревянных оковах и цепях вывели на улицу. И первое, что я получил – тухлый помидор в лицо. Вот тебе и встреча героя. Нищие загалдели, что вороны. В меня полетели объедки, камни, грязь. И никто не пытался остановить этих тварей. Похоже, они еще долго будут помнить вчерашнюю взбучку.

Я шел медленно, едва переставляя ноги в кандалах. Хорошо, что я был в доспехах, а на голове крепко сидел шлем, – это спасало от камней. Но вот от объедков совсем не защищало. Наоборот, тухлятина просачивалась внутрь и теперь мерзко хлюпала, воняла и норовила попасть в рот. Тут же, прилетели мухи и стали лезть внутрь, щекоча нос. Я сдувал их, фыркал, даже кричал, но этим тварям все равно.

Но вскоре все закончилось. Меня бросили на телегу, накрыли тряпками, и мы медленно покатили по неровной дороге в сторону Мелавуда.