Текст книги "Боги не играют по правилам (СИ)"

Автор книги: Андрей Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Барон Эбен

Глорд у себя в лавке разделывал свинью. Он был по локоть в крови, и резал тушу с таким лицом, будто расчленял заклятого врага.

– Чего тебе? – рявкнул он, не глядя.

Я швырнул пленника на пол. Тот зарычал и забился в тщетных попытках освободиться.

– Как заказывал, – выпалил я, сел за стол и плеснул в кружку вина. – Настоящий лев.

Гном, наконец, обернулся и, смерив взглядом пленника, сказал:

– Не плох. Но это не солдат Валлуга.

– Этот лучше – главарь бандитов.

Глорд отложил тесак и вытер руки о фартук.

– Хочешь взглянуть? – спросил я.

– На арене увидим, – отмахнулся рукой коротышка.

– Могу я взглянуть, как Крак расправится с этим уродом?

– А тебе зачем?

– Я вынашиваю один план, и мне надо знать, на что способен ваш герой.

– Хорошо. Расскажешь по дороге, – сказал Глорд. – Бери своего льва, пошли.

Неужели мы, наконец, встретимся. Даже не знаю, как мне сдержаться и не вырезать сердце этому слизняку. О, это будет большой соблазн. Что там сложного? Зарезать барона, гнома и еще пару-тройку дуболомов, а затем прикончить Кракена. Делов-то!

Я взвалил на плечо уже порядком надоевшего пленника.

– Постой, – сказал гном.

Он привязал флаг барона Валлуга к ногам связанного и, заметив мой вопросительный взгляд, добавил:

– Так рождается легенда.

Я не понял. Тогда он пояснил:

– Флаг символизирует, что наш герой сейчас будет биться на арене с воином Валлуга. И все увидят, насколько силен Кракен.

Я бы назвал это просто бахвальством, но только одобрительно улыбнулся. Пусть играют в игры.

Мы пошли в сторону дома барона Эбена. Я не ожидал такой реакции от прохожих: они приветствовали нас одобрительными криками, а некоторые бросали свои дела и шли за нами.

– Выкладывай, что у тебя там за план, – сказал Глорд.

Я выдержал эффектную паузу, собираясь с мыслями, и начал:

– Ты знаешь, как я ненавижу барона Валлуга, – я скривился от усталости и злости на тяжеленную ношу, – что б он сдох!.. Так вот. Кракен должен победить. Но неизвестно, что будет на арене в день Великого праздника, там мы ничем не сможем помочь ему. А до арены можно устроить так, что Крак победит Змея. Мы ему поможем. Я, конечно, не сомневаюсь, что он и так сможет задавить этого червяка, но... сам понимаешь, лучше не рисковать.

Глорд почесал затылок.

– В общем, ты прав. Но как это устроить?

– Я предложу точно такой же сценарий барону Валлугу.

– Нет. Это плохая идея. Валлуг припрется со всей своей армией. А это верный проигрыш.

– Насколько мне известно, – сказал я, – Змей уже убил несколько героев, и он приходил один.

Глорд сощурился.

– Откуда ты это знаешь?

– Ты забыл? Я ходил к Валлугу и расспросил немного.

Коротышка задумался. Было видно, что ему нравится мое предложение, но решает не он.

– Мы встретимся с бароном, и ты расскажешь ему сам, – сказал Глорд.

 Это было еще лучше. Теперь я познакомлюсь и с Эбеном.

За нами уже шла толпа. Люди кричали, били в кастрюли, созывая прохожих, и зевак становилось все больше и больше. Похоже, народ понимал, чем все это пахнет. У ворот дома барона Эбена Глорд развернулся к толпе и крикнул:

– Проходите во внутренний дворик. Представление скоро начнется.

Поднялся восторженный гул, и люди хлынули за ворота. Да, быстрая расправа с коротышкой, бароном и несколькими солдатами отменяется. Эта толпа меня камнями закидает до смерти. Что ж, Кракен, живи пока.

Глорд потащил меня во внутренний дворик, с трех сторон огражденный стенами дворца. Он на ходу раздавал приказы стражникам, и те тут же убегали. Мне гном ткнул пальцем на середину каменной площадки и скрылся в дубовых дверях. Толпа уже окружила двор, замкнув кольцо. Я сбросил ношу в центре и отошел под раскидистую грушу, но Глорд окликнул меня с балкона:

– Подымайся сюда, Руг.

Я зашел вовнутрь и сразу наткнулся на суровый взгляд стражника. Он даже схватился за рукоять меча.

– Глорд только что пригласил меня. Отойди в сторону, дурья башка, – сказал я и толкнул плечом воина. Пусть позлится.

Я пошел по длинному коридору к лестнице, глазея по сторонам. Да, барон Эбен хорошо устроился. И, похоже, он любил поохотиться. На стенах красовались барельефы со сценами охоты. Висели клыкастые чучела кабанов, зубастых волков и рогатых оленей. А на полу лежала пурпурная дорожка с золотыми кистями.

Широкая массивная лестница вывела на второй этаж, и с обеих сторон на меня сурово взглянули с портретов предки барона. Я остановился, чтобы понять, где кричит толпа, и в какую сторону идти. Взгляд невольно зацепился за рыжего старика на картине. У него были злющие глаза, длинный нос, а губы сжаты в приступе лютой ненависти. Но это еще что, в костлявой руке этот упырь сжимал освежеванную голову. Художник, небось, в штаны наделал, пока писал портрет.

Скрипнул дверь, выводя меня из оцепенения, и в коридор выбежал слуга.

– Сюда, пожалуйста, – крикнул он.

Я подмигнул рыжему предку и поспешил прочь. Слуга провел меня через прекрасный светлый зал, где в убранстве чувствовалась женская рука, на широкий балкон.

В резном апельсиновом кресле восседал барон. Глорд сидел на кресле чуть поскромнее, но отделанном нисколько не хуже. Третье кресло пустовало.

– Садись, – рявкнул барон и обернулся.

Это был нескладный тюфяк с рыжей кучерявой шевелюрой, маленькими черными глазками, длинным носом и сжатыми в ниточку губами. Я выпучил глаза. Ему бы еще голову в руке держать – вылитый дед получился бы.

Глорд представил меня. Я поклонился и не нашел, что сказать, кроме как:

– Приветствую Вас, достопочтенный барон Эбен...

Коротышка сделал едва заметный знак, что этого достаточно, и я умолк, усевшись в кресло.

Тем временем пленника уже почти развязали. Сейчас я впервые увидел его лицо. Это был угрюмый бородач с черными волосами, собранными в хвост. Куда подевался лев? Бедняга смотрел на галдящую толпу, словно загнанный зверь.

Дубовые двери отворились, и во дворик вышел Кракен. Именно так я его себе и представлял: мускулистый гигант с огромной плешивой головой, глазами навыкате, массивным клювом и щупальцами. Только я думал, что щупальца будут поменьше. А они распушились, что гигантские руки на три метра. И по одному с каждой стороны вытянулись вообще метров на пять. Это были самые толстые и сильные щупальца. Они извивались словно змеи.

Пленника окончательно освободили от веревок и сунули в руки топор. Толпа заревела. А Кракен заверещал так противно, будто кошке наступили на хвост. Черноволосый бородач поднял топор над головой, и превратился во льва.

Кракен стоял неподвижно, только щупальца плавно раскачивались, будто водоросли. Я смотрел на него и прямо видел, как внутри этого мешка бьется сердце. Оно звало меня. Пело мне песнь. И боги ждали. Они затаили дыхания в предвкушении кровавой бани. А что? Меч со мной. Прыгни с балкона, отруби плешивую голову с червяками, и дело с концом. Никто и пикнуть не успеет.

Хорошее предложение, но…

Барон прервал мои мечтания. Он повелительно махнул рукой, и пленника подтолкнули вперед. Кракен не шевелился. Можно было подумать, что это гротескная статуя руки сумасшедшего скульптора, если бы не движение щупалец. Угрюмый богатырь не стал тянуть резину. Он понял, что от него требуется – закружил смертоносный топор над головой и медленно пошел к монстру. Тот не двигался. Лезвие рассекало воздух с нарастающим гулом. Еще шаг, – и лев рубанул наискось своим коронным ударом.

Зрители ахнули. Я аж привстал. Чего этот урод медлит? Казалось, что топор разрубит надвое кальмароголового. Но он увернулся с такой скоростью, что, признаться, я даже не заметил этого. Он просто оказался сбоку от нападавшего. Лезвие выбило сноп искр из каменного пола. Бородач ушел вперед, а Кракен помог ему. Он запустил щупальце прямо в лицо воину и по инерции саданул того в стену с такой силой, что я сидя на верху услышал хруст черепа. Толпа взревела! А я открыл рот, сел и впервые почувствовал, как сжалось мое сердце.

Лев оплыл по стене, подрыгал левой ногой, обмочился и отдал богам душу. Кракен встал над ним и принялся работать клювом, что топором. Он вырывал куски плоти и проглатывал так быстро, что через минуту на полу осталась только лужа крови и обрывки одежды. Когда все было кончено, он завизжал по-кошачьи и скрылся в дубовых дверях, не обращая внимания на победные крики: «Боги любят тебя, Кракен!»

– Ну, что скажешь? – спросил барон Эбен.

Я ответил искренне:

– Впечатляет. Я не видел в деле Змея, но хочу сказать, что Кракен восхитителен.

Рыжий хмыкнул, посмотрел на меня свысока и сказал:

– Глорд говорит, что у тебя есть предложение для меня?

– Да, – ответил я и зачем-то добавил: – достопочтенный владыка Бангшира.

Лицо барона посветлело, и я повторил свой план о том, чтобы свести Кракена и Змея до арены. И естественно, я утаил, что в битве будет участвовать еще один герой, но не сразу, а под финал кровавой драмы. Я планировал появиться на сцене в самый ответственный момент и прикончить истощенного победителя.

Эбен слушал не перебивая. Когда я закончил, он какое-то время молчал, а затем заговорил очень медленно:

– Ты молодец, ты раздобыл флаг и притащил этого сопляка с топором. Но почему я должен доверять тебе? Вдруг ты заманишь Кракена в ловушку? Да еще ребят моих загубишь... Но идея хорошая. Она мне нравится. Я согласен на бой Кракена со змеей, но ты останешься у меня в подвале как заложник, и если что-то пойдет не так – твоя голова будет висеть на шесте у ворот моего дома.

Я сглотнул. Это совсем не входило в мои планы.

– Но, достопочтенный, мне надо будет выступать посредником. Я не могу сидеть в подвале.

– Найди подходящее место, договорись о времени, и от тебя больше ничего не потребуется.

– Но...

– Желательно утром на поле у какого-нибудь барона между нашими имениями. Не буду больше тебя задерживать.

– Я провожу, – сказал Глорд, вставая.

Разговор окончен. Итак, надо идти к барону Валлугу. С этим капризом рыжего говнюка о заложниках разберусь потом. Придумаю что-нибудь, в конце концов, через меня будут идти все переговоры, я не могу прохлаждаться в сырых подземельях.

 – Ты в своем уме?! – зашипел коротышка, когда мы вышли в коридор. – Перечить барону нельзя!

Мне вдруг захотелось врезать ему подзатыльник, но я сдержался.

– Барон до конца не понимает, что я и так рискую жизнью...

– Ему плевать на такую крысу как ты!

Тут уж я вспылил:

– На кону моя голова! Я совсем не хочу терять ее по прихоти барона.

– А ты не ной, – холодно сказал Глорд. – Ты ввязался в это дело, и твоя жизнь уже висит на волоске, так что ты постарайся не потерять ее. Заходи в мясную лавку, когда все будет готово.

На этом мы распрощались.

У барона Валлуга я представлялся голубем, и меня всюду пропускали, как важную птицу. Одноногий был в своей канцелярии, но оказалось, что его дожидаются еще три человека: пышный краснолицый булочник, заросший бродяга и крестьянин с фингалом. Все сидели молча и не смотрели друг на друга. Я сел с краю. На меня никто не обратил внимания. Подумаешь, еще один доносчик, ябедник, шпион, или еще черт знает кто. Тут шастают всякие. Прошло не меньше получаса, пока подошла моя очередь.

Я постучал на манер своих предшественников: тихо, словно кот лапой, приоткрыл дверь и просочился в щель. Фимр сидел за столом, заваленным бумагами, и писал. Он сразу заставил меня расписаться в трех журналах и только после этого спросил:

– Ну, что?

Я подался вперед и прошептал:

– Я узнал, для чего им нужен был ваш флаг. – Одноногий свел брови. Я выждал секунду, оглянулся по сторонам и продолжил: – Они использовали его как тряпку...

Фимр врезал кулаком по столу.

– Вот твари! Так нельзя поступать с флагом, даже если это знамя врага!

– Они примотали его к какому-то пьянице и отдали на съедение своему герою.

Плешивый изменился в лице.

– Ты видел Кракена?

Я кивнул.

– Насколько он хорош?

– К своему сожалению, я не видел Змея, поэтому мне трудно оценивать. Но, по-моему, на арене в открытом бою с Кракеном будет очень трудно справиться. Лучше устроить встречу до Великого праздника по нашим условиям. Мы выманим кальмароголового из своего убежища, и в ночь перед назначенной датой, Змей навестит спящую красавицу, – я подмигнул.

Но на Фимра это не подействовало. Он с минуту сверлил меня глазами, а потом сказал:

– План хорош, но требуется одобрение барона. Он и Змей сейчас в Моасаде. Распишись вот здесь, – он протянул мне журнал и перо, – и можешь отправляться. Новый пароль: дохлый орел.

Я просочился в дверь и нос к носу столкнулся с белоглазым Сиродом. Я хотел побыстрее убраться, но этот гад окликнул меня:

– Мы раньше не встречались?

– Нет, – бросил я, – твое лицо было бы трудно забыть.

Прозвучало это злобно – совсем не так шутливо, как я хотел. Белоглазый скривился и смотрел мне в спину, пока я не спустился по лестнице. Он мог видеть меня только мимолетом в таверне, когда я сдал его Глорду. Если ему не рассказали об этом, то все в порядке: если что – отверчусь. А вот если он все знает, то тогда дела мои плохи.

Вечерело. Куда идти на ночь глядя? Я завалился в первый попавшийся трактир, взял кувшин вина и устроился в углу обдумывать свой трещавший по швам план. Но размышления прервал какой-то взъерошенный сумасшедший с бородавкой на носу и обкусанными губами. Он, кажется, не спал дня три, не меньше – такие у него были глаза. Представился он как Сот.

– Извините, я вижу, что вы очень заняты, господин.

Я посмотрел так, что он сразу решил смягчить мой взгляд.

– Разрешите угостить вас, – Сот помахал хозяину, и у меня на столе волшебным образом появилась тарелка с сыром и новый кувшин вина. – Я вижу, что вы, господин, из тех людей, что не прочь заработать.

Теперь я оживился. Мне действительно нужны деньги позарез. Время идет, а на одних микстурах у Сенеира не соберешь сорок золотых. Я глотнул вина и приготовился слушать. Сот приставил руку ко рту и прошептал:

– Ведьма хочет меня погубить.

Охота на ведьм

Так-так, значит ведьма. Неплохое начало. За кувшин вина я послушаю болтовню идиота, но не более того. Сот смочил горло и продолжил свой сбивчивый рассказ:

– Это самая настоящая ведьма, да-да. Она околдовала меня, но мне хватило сил сбросить ее чары. Из-за этого она разозлилась и теперь хочет убить меня. Сот не дурак, он первым нанесет удар. Только ты будь осторожен. Она и тебя может околдовать. Она коварная и способна на такие вещи, что ты даже представить себе не можешь. Как только увидишь ее, не дай ей заговорить, а если вдруг помедлишь – не слушай ни единого слова, иначе тебе не жить. Ты попадешь в ловушку, из которой будет не выбраться, и ты погибнешь. Просто убей ее, – он сверкнул глазами и истерично хихикнул.

Теперь я точно убедился, что передо мной сумасшедший. Я охладел к его щебету и демонстративно отвернулся.

– Вот десять золотых, – сказал Сот.

На стол лег увесистый кошелек, – и вмиг мой интерес к этому делу вырос до небес. Похоже, придется забыть о спокойной ночи.

– Остальные десять получишь после того, как прикончишь эту суку.

Ну, кто соглашается не торгуясь?

– Пятнадцать, – сказал я.

Сот посмотрел на меня такими глазами, что я, пожалуй, прибавлю еще денек к его бессоннице.

– Теперь я сомневаюсь, к тому ли человеку я обратился. Я вижу, что и ты падок на чары. Сейчас ты был околдован жадностью до денег. А что такое деньги по сравнению с магией ведьмы. Она околдует тебя.

Я усмехнулся.

– Уверяю тебя, мой друг, для меня чары денег сильнее ведьминых. Хочешь, я отрублю ей голову и принесу тебе как сувенир?

– Нет-нет, не стоит.

– Ладно, хорош трепаться. – Я допил вино и вытер кулаком рот. – Показывай логово твоей мучительницы.

Дом ведьмы оказался совсем рядом.

– Там, – Сот ткнул трясущимся пальцем в открытое окно второго этажа.

Свет не горел. В такое время даже ведьмы спят. Тем лучше. Я отправил сумасшедшего в трактир, и уверил его, что через пятнадцать минут все будет готово.

Осмотревшись по сторонам, я ухватился за водосток и легко вскарабкался на второй этаж. Окно было открыто. Я ловко залез вовнутрь, но не заметил на подоконнике тряпичную куклу с бездушными глазами-пуговицами и задел игрушку ногой. Она упала на пол почти не слышно. Повезло. Внутри была кромешная тьма.

Когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть маленькую комнатушку, в которой едва помещалась кровать, шкаф и столик. У стены висела крохотная колыбель. В ней лежало что-то белое. Ведьма спокойно спала на кровати, раскинув черные волосы по подушке. Придерживая пальцами лезвие, я бесшумно достал кривой кинжал и шагнул к ней, наступив на куклу. Клинок тускло блеснул в лунном свете, будто лед. Одно движение руки, – и двадцать пять золотых ложатся в карман – легкие деньги.

Ведьма пошевелилась, перевернулась, выгнув тонкую белу шею, словно специально, чтобы не промахнуться. Я занес руку для удара. Но тут из колыбельки раздался оглушительный крик младенца. Колдунья открыла глаза. Один удар, полосни лезвием по горлу, – и дело с концом. Но я почему-то замер, как статуя.

Женщина молча смотрела на меня. Ужас в глазах быстро сменился на грусть, а затем растворился в безразличии.

– Ну, делай свое дело, – сказала она. – Только пообещай, что после того, как прикончишь меня, ты избавишь от страданий мою малышку Фною.

Я медлил. Ребенок кричал все сильнее. И это дело мне уже совсем не нравилось. Свет золота мерк в сравнении с этой гнусностью. Но мне нужны деньги! Так что, помедлив, я сказал:

– Покорми ее.

Ведьма взяла орущего ребенка и прижала к груди – девочка присосалась, что пиявка, и тут же сладко зачавкала.

– Это он тебя послал, – сказала женщина, – я знаю. Мы для него обуза. Он поиграл со мной, и все. Когда я забеременела, он отправлял меня к бабке избавиться от ребенка, но я решила оставить мою девочку...

Нет, двадцать пять золотых за такое дело мало, решил я. Придется накинуть еще десять монет.

– Это даже не Сот, – продолжила она. – Это, скорее всего, его отец настоял на таком решении проблемы. Сот никогда бы не пошел на убийство. Он любил меня...

Девочка наелась и задремала, еле слышно посапывая. Ведьма аккуратно переложила ее в колыбельку, и не сводя с ребенка глаз, сказала:

– Давай, что медлишь. Мне все равно не жить. У меня нет ни гроша, я не могу вернуться к родителям, и никто не возьмет в горничные или в швеи с младенцем...

Не меньше сорока монет я сдеру с этого упыря. Ладони взмокли, рукоять кинжала норовила выскочить, будто мыло. По спине текли горячие капли пота. Дальше тянуть не было смысла. Надо решаться. Я сжал клинок изо всех сил, стиснул зубы.

Легкие деньги

Я решился: опустил руку, спрятал кинжал в потайных ножнах и бросил женщине увесистый кошелек с десятью монетами.

– Это задаток за твою голову. Уезжай из города, иначе придет другой, и тебе может не повезти. Этих денег хватит, чтобы устроиться.

Она открыла рот, протянула ко мне руки и затараторила:

– Боги тебя вознаградят за доброту. Ты настоящий герой.

Я махнул рукой, поднял куклу – теперь она взглянула на меня живыми, детскими глазками, – поставил на подоконник и скорее полез через окно, чтобы не передумать. Боги отблагодарят? Где там. Они сейчас откинулись в мягких креслах и смеются надо мной. Хорош герой, нечего сказать. Ввязался в паршивое дело, дал заднюю и остался без гроша. Ну уж нет: этот ублюдок Сот за все заплатит.

Спрыгнув на землю, я буквально побежал в трактир. Меня просто распирала злоба, но у дверей трактира я все же остановился. Надо было взять себя в руки, иначе я просто разорву на части этого говнюка. А мне еще надо получить с него остаток.

Тут дверь распахнулась, и на улицу выбежал взъерошенный Сот. Он увидел меня, выпучил стеклянные глаза и проблеял не своим голосом:

– Ты... убил... их?..

Как же мне хотелось размозжить ему голову о стену, но я схватил дурня за шкирки и поволок за угол. Он трясся и все повторял, будто в бреду:

– Я опоздал, я опоздал, я опоздал...

– Они живы, – процедил я сквозь зубы. – Гони еще десять монет, тварь, и проваливай.

Сот замер с открытым ртом, а затем истерически захохотал. Я влепил звонкую пощечину, и это немного вернуло его к реальности. Он достал трясущимися руками кошелек и протянул мне.

– Возьми все. Это проклятые деньги. Они чуть не погубили меня...

Сот расплакался.

Я оставил его и долго шел по пустым темным улицам, стараясь забыть сегодняшнюю ночь. Это было нелегко. Вскоре я набрел на постоялый двор, влил в себя кувшин вина и завалился на кровать.

Проспав мертвецким сном почти до обеда, я сразу двинулся к Накмибу, потому как в кошельке Сота оказалось ровно двадцать золотых. И того у меня позвякивало двадцать четыре золотых монеты, не считая медяков и серебра.

Накмиб в своей кузне буквально облизывал какого-то пузана с носом картошкой и стрижкой под горшок.

– За небольшую сумму вы получите самые лучшие произведения искусства. – Кузнец зашел слева. – В них вы будете неотразимы, и все дамы будут смотреть только на вас, господин. – Он появился справа. – С вашим положением не к лицу ходить в простых солдафонских латах.

Толстяк тщательно осматривал причудливые узоры, оплетающие наплечники, трогал, постукивал ногтями по металлической голове льва в центре нагрудника, отходил и любовался целой картиной. Наконец, он изрек картаво:

– Надеюсь, прочность сопоставима с ценой?

– Самые прочные в Бангшире. – Накмиб вынырнул слева. – Сталь создана по древним секретным технологиям, передававшимся нашей семье от богов. – Мастер возник справа. – Сталь держит арбалетный болт.

Толстяк с умным видом выпятил губы, мол знает цену такой стали. А кузнец за его спиной корчил мне рожи и знаками показывал, чтобы я проваливал. Но я сделал вид, что не понимаю, и продолжал стоять в дверях.

– Посмотрите какая вязь, какой узор. – Накмиб подул на морду льва и протер рукавом. – Глаза – как живые...

– Не жидкие ли перья у этого шлема? – перебил клиент.

– По вашему желанию я добавлю сколько угодно. Или вот этот достоин вас не меньше, – мастер показал на соседний доспех с головой дракона. – Черная сталь вам к лицу. И тоже всего за триста девяносто девять монет.

Я аж присвистнул. Да, они красивые, возможно прочные и даже удобные, но триста девяносто девять золотых – это целое состояние. Кузнец не выдержал и крикнул:

– Выйди вон! Ты не видишь, что у меня клиент!

Я промолчал. Мне нужны были доспехи. Но и не послушался, а остался смотреть на этот цирк. Толстяк не обращал на меня внимания. Он выбирал, трогая то один, то второй нагрудник. Затем схватил себя за подбородок, насупился и через минуту сказал:

– Я подумаю еще. Зайду на днях.

Когда он ушел, я усмехнулся:

– Передо мной ты так не расшаркиваешься.

– С клиентами обращаются по их платежеспособности. Он платит за обращение, а тебе я продаю в убыток.

– Свистеть будешь богатеям. Где мои доспехи?

– А они еще не готовы. Понимаешь, работы было много. Зайди через пару дней. Сейчас можешь купить перчатки.

Он подал мне пару из добротной кожи, с заклепками и металлическими пластинами. Я тут же надел их и сжал кулаки. Сразу захотелось дать кому-то в морду. Такими если врезать в рыло, то мгновенно выбьешь всю дурь вместе с зубами.

– Они мне нравятся.

 – С тебя четыре золотых.

Я рассчитался и направился к травнику. Дорога до имения барона Валлуга предстояла дальняя, почему бы не опробовать новое зелье?

Сенеир встретил меня, ощипывая курицу.

– Рад тебя видеть, Руг. Рассказывай, познал ли ты после моего зелья души людей?

– Да. Что-то в этом роде. Я видел морды зверей вместо лица.

– Так и должно быть. Эликсир работает! Вот твой золотой, – он бросил мне монету.

Я ловко поймал и сказал:

– А что ты делаешь?

– Избавляю птицу от перьев.

– Это для нового зелья?

– Хм... Можно сказать и так. Я сварю прекрасное снадобье, которое сделает меня сильнее и продлит жизнь – суп.

Я усмехнулся.

– Что у тебя есть для меня?

– Правдоруб, – выпалил травник и сверкнул глазами, прекратив драть перья.

– Нет, – я скривился.

Что-то название мне совсем не нравилось. Я иду в стан врага и собираюсь врать с три короба и тут на тебе – Правдоруб. Нет уж. Мне пошла бы двойная доза Враля или Лгунина.

– Тогда Скорость или Немота.

– Давай оба, – махнул рукой я. – Гулять так гулять. Буду молча бегать.

Пока доберусь до имения барона Валлуга все пройдет, решил я, и выпил две стопки тошнотворной гадости.