Текст книги "Боги не играют по правилам (СИ)"

Автор книги: Андрей Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Не везет, так не везет

С рассветом закукарекали петухи, запищали дети, заспешили горожане по делам. Пора и мне просыпаться. Я сладко потянулся, распугал кошек и выглянул из-за угла на улицу. Ночью казалось, что я попал в обычный спальный район, а сейчас он оживал открытыми лавками и пестрыми вывесками. Пахло свежим хлебом. Визжала свинья. Солдат видно не было.

Я вышел из укрытия и окликнул пузана со стрижкой под горшок в простой рубахе, подпоясанной веревкой:

– А то, мил человек, где тут квартал ремесленников?

Он махнул рукой вдоль улицы.

– Туды тебе.

Я отвесил поклон и двинулся по мощеной булыжником дороге, глазея по сторонам как заправская деревенщина.

Вскоре я попал туда, куда надо. По обеим сторонам улицы тянулись мастерские. Тут пахло опилками, кожей, гарью и лаком. Найти кузню было легко – там стучали молотки, словно тикали башенные часы. Кузнец – черный бородаты толстяк в фартуке, но видно, что силищи в нем, что у быка.

– Привет тебе, мастер, – поздоровался я. – Ты часом не знаешь, как найти кузнеца Накмиба?

Бородач прекратил стучать молотком, осмотрел меня с ног до головы и спросил:

– А тебе зачем?

– Дело к нему есть.

– Ну, выкладывай свое дело. Меня зовут Накмиб.

– Я хочу купить доспехи, – важно сказал я.

Кузнец усмехнулся:

– Босяку и ведро – шлем, а бочка – панцирь. Убирайся прочь. Мои произведения искусства тебе не по карману.

Чертовски захотелось дать леща этому болвану, но я сдержался и сказал:

– Кьян мне говорил, что мастер Накмиб лучший, но, похоже, он ошибся.

Кузнец побелел, будто увидел привидение, нахмурился и проговорил сердито:

– Кьян предупредил, что ты придешь, Гур, герой из Мелавуда. Но я не думал, что так быстро, а то бы приготовил тебе сюрприз. Стража! Стража!

Похоже, сделки не будет. Я схватил ноги в руки, и рванул к выходу из города. Меня уже каждая собака узнает. Но я вернусь, надо только подготовиться, и тогда мы еще поговорим, мастер Накмиб. Мне нужны хорошие доспехи, а не ведро и бочка.

Я летел, что ветер, огибая прохожих. Женщины ахали и роняли корзины, мужчины крепко выражались, дети кричали «еще раз», собаки гавкали. А солдаты не успевали достать оружие, как я давал им пару затрещин и скрывался за углом. Стражники у ворот получили по пинку, и я помчался в имение Смарон, оставляя только пыльную дорожку. Воспользуюсь советом старика. Он говорил, что их героя убьют до арены. Так вот, убийцей буду я.

Около полудня показался замок барона Сауса. Приблизившись, стало понятно, что имение Смарон увядает, как и Мелавуд. Замок мало по малу превращался в руины. Нежилые здания и башни обрастали деревьями и рушились под собственной тяжестью. Окрестные поля плавно захватывал лес.

Я еще не знал, что сказать и под каким предлогом войти, но сходу постучал в ворота.

– Барон велел никого не впущать. Проваливай, – раздался голос из-за стены.

– У меня к нему дело, – крикнул я.

– Поди вон, оборванец! А не то собак спущу!

За сегодняшний день мне уже надоело, что меня отовсюду выгоняют. И это, похоже, была последняя капля. Я ухватился за камень в стене и полез штурмовать преграду.

– Ты чаво енто вздумал?!

Сейчас я покажу тебе чаво, гнида. Вот только доберусь до тебя. За стеной послышался топот сапог и бряцанье оружия. Прямо взятие крепости какое-то. Не хватает только осадных орудий, лестниц, стрел и кипящей смолы.

Я вскарабкался наверх, выхватил меч, но никто меня не встретил. Даже обидно стало. Заглянув во двор, я увидел, как стражник бежит к дверям замка. Первая линия обороны Смарона взята. Следующий – замок. Сейчас станет понятно, сколько сил у барона Сауса, и где его герой.

  Я осмотрел с высоты двор. Печальное зрелище. Мелавуд по сравнению с этой свалкой – роскошный дворец. Повсюду валялся мусор, кучи хвороста, старые телеги, колеса, доски. Как видно, все это постепенно выстраивалось в очередь к колодке с топором, и уходило в камины замка. В углу паслась коза.

Тут у меня родилась идея. Что если нам объединиться с мелкими баронами?

Вставал нелегкий выбор: вырезать тут всех, попробовать договориться о бое с героем, объединиться или просто заплатить за сердце, в конце концов.

Из дверей высыпали не меньше двадцати воинов, во главе с бароном Саусом. Его было легко узнать по когда-то роскошному золоченому халату, но теперь слегка поистрепавшемуся. Это был высокий статный мужчина в рассвете сил с аккуратной бородкой и королевской осанкой.

Воины встали в боевой порядок. Видимо стражник сказал, что на них напал целый отряд. Героя не было. Странно.

Я помахал рукой и крикнул:

– Приветствую тебя, барон Саус.

– Ты кто такой?

– Гур – герой барона Горлмида.

– Что тебе надо?

– Я пришел за сердцем твоего героя.

Барон рассмеялся.

– Ты думаешь, я тебе его отдам?

– Ты знаешь не хуже меня, что Валун не доживет до арены. Я предлагаю честный бой. Сейчас.

– Это незаконно...

– Плевать на закон! – перебил я. – У твоего героя один шанс.

Воины обступили барона и принялись совещаться. Можно было не сомневаться, они примут предложение, но захотят помочь своему герою в поединке.

– Хорошо, – крикнул барон. – Спускайся.

Он слишком уверенно это сказал, будто не сомневался в победе Валуна. Я даже слегка испугался такого быстрого ответа. Но разве меня остановит легкий мандраж? Боги ждут меня. Я иду к ним.

Я спустился во двор и стал осматривать поле боя. Драться придется на открытой площадке, если не считать кучи мусора и дров. По рассказам старика-гончара, Валун – это бронированный гигант с ахиллесовой пятой сбоку. Дело простое – надо подрезать панцирь и выпотрошить тушу, не дав подстрелить себя из лука. Скорее всего, на лучников и был расчет барона Сауса.

Но пока я обдумывал тактику, прибежал солдат и что-то сообщил остальным. Поднялась паника. Воины загалдели. Что-то было не так.

Я подошел.

– Ты опоздал, – вздохнул Саус. – Валун мертв.

Я спрятал меч и сказал:

– Можно взглянуть на труп?

Меня привели в подвал, где в центре круглой комнаты лежал бесформенный окровавленный камень. Это и был Валун. Он даже не сопротивлялся, во всяком случае, не было видно следов борьбы. Его убили быстро, профессионально, словно во сне. Аккуратно подрезали переднюю пластину и с хирургической точностью вскрыли брюшину острым предметом.

Но таинственный убийца оставил следы. На каменном полу отчетливо виднелись свежие отметины от когтей и размазанные пятна крови. Они вели в небольшое окно, которое закрывалось изнутри.

– Двери были закрыты? – спросил я.

– Да.

Тогда я показал на окно.

– Убийца проник через него.

– Окно тоже всегда закрыто, – пожал плечами барон.

– Значит, кто-то его открыл.

– Но зачем?

Я не стал объяснять, а молча развернулся к выходу. Мне тут больше делать нечего. Я решил вернуться в Мелавуд и узнать, нет ли новостей от Зигруда.

Свидание вслепую

К вечеру я был в замке. Увидев меня, Родор тут же заставил примерить шлем. Теперь он не вонял тухлой рыбой, что уже хорошо, но в остальном не сильно изменился, – это был помятый горшок с рожками. Не к лицу будущему победителю ходить в таком уродстве. Но я ничего не сказал кузнецу и поспешил на поиски Зигруда.

Новый хранитель как раз выслушивал донесение одноухого.

– Гур, – радостно приветствовал он меня. – Есть хорошие новости для тебя.

– Выкладывай.

– Вот, моему другу, – он хлопнул по плечу одноухого и назвал его имя, но я его тут же забыл, и для меня он остался одноухим, – удалось раздобыть кое-что о герое барона Кетлуана из Шатодара. Он видел героя. Это настоящий монстр...

– Пусть сам расскажет, – перебил я.

Одноухий выпучил глаза, напрягся и выдавил:

– Ну, он такой: ууу – огромный, здоровый, а голова малюсенькая такая – один рот и глазки на макушке. А когти на руках, что косы, во!

Он растопырил пальцы и замер, будто я собираюсь рисовать с него портрет.

– А еще, – продолжил Зигруд, – он познакомился с помощницей кухарки барона, и она рассказала, что герой один день борется с быком, затем сам жарит его и целиком съедает с бочкой вина и спит кверху пузом. А на следующий день к нему приводят крепкую крестьянку для утехи. Он быстро заканчивает, и остаток дня ловит мух в сарае. Еще помощница кухарки сказала, что живет он прямо во дворе замка в шалаше под кленом.

Прямо полный отчет о жизни когтистого увальня из Шатодара. Какой может быть отдых после такого известия?

– Как зовут прекрасную помощницу кухарки? – спросил я.

– Оми.

– Красивое имя.

Я поблагодарил в первую очередь одноухого, затем Зигурда, велел передать привет барону и, подхватив на кухне свежий каравай хлеба, головку козьего сыра и кувшин вина, двинулся в сторону Шатодара.

Я был на месте, когда солнце раскрасило небо красным цветом и приготовилось ко сну. Над башнями замка барона Кетлуана развивались красно-синие знамена, новенькие ворота блестели свежей краской в цвет флагов, кусты подстрижены, деревья обрезаны. По всему видно, что Шатодар процветал.

Итак, вставал выбор: дождаться ночи, перелезть через стену и прирезать тюфяка в шалаше или поговорить с Оми. Я почесал в паху и принял решение.

Рванув у дороги жменю синих колокольчиков, я постучал в ворота.

– Чего надобно? – устало спросил стражник.

Я поднял руку в театральном жесте, направил взор к небу и заговорил стихами:

– Этот вечер хочу,

Провести лишь с одной -

Той, что каждую ночь,

О любви я кричу.

– Чавой?

– Открой дверь, страж. Я влюблен и очень опасен, – сказал я с лирической ноткой в голосе и добавил, взмахнув жменей колокольчиков: – Любовь отпирает любые двери.

Заклинание сработало. Ворота отворились, и бородатый детина сказал, скалясь беззубым ртом:

 – На свадьбу позовешь.

– Всенепременно! – сказал я. – Где у вас кухня?

Бородач показал, как пройти к задней двери, предупредил, что в замке сейчас ужин, и мне не надо попадаться хозяевам или гостям на глаза, сказал, что он меня не пропускал и пожелал удачи. Я поблагодарил наивного добряка и шмыгнул мышкой за дверь кухни.

Тут клубился пар, и звенели кастрюлями две молодые девушки: полненькая, как булочка, со светлыми волосами и худенькая, как макаронина, брюнетка. Кто из них Оми? Я встал в дверях с букетом синих колокольчиков как вкопанный. Одна ошибка, и меня вышвырнут вон. Если подумать логически, то пышная девушка должна быть главной на кухне: она заведует продуктами, стряпает и ест сколько хочет, таская еще и домой. А худенькая – только помогает, ей перепадают только крохи, отчего она злая и страдает несварением желудка. Тут меня осенило. Надо просто позвать, и Оми повернется! Придумал – действуй!

– Оми! – позвал я.

Обе девушки развернулись одновременно. У пухленькой были глаза цвета морской воды, а у второй – карие, как поздний закат. Но это никак не решало проблемы. И теперь у меня не было времени на раздумья. Казалось, это конец. Но я нашелся: встал на одно колено, закатил глаза к потолку и проговорил в стихах:

– С букетом, сыром и вином,

К тебе лечу я мотыльком,

Хочу скорей тебя обнять,

И пальцы ног расцеловать.

Я открыл глаза, в надежде, что Оми как-то проявит себя. Но девушки обе прыснули и залились румянцем. Я пошел на второй круг:

– А этой ночью при луне,

Спою я песенку тебе,

Вина бокалами стучать,

Мы будем голые плясать.

Я открыл глаза. На этот раз девушки разделились: светленькая засмеялась, а вот темненькая нахмурилась. Но кто из них Оми?

Любовь и кровь

Я решил исправить ситуацию, но вышло слегка не так, как хотелось:

– А коль тебе не по нутру,

Подвигать телом в такт,

Что ж, Оми, я умру,

Отрезав свой...

Я остановился. На этот раз засмеялась худенькая, а пышка выпучила глаза от удивления. Теперь я окончательно запутался, но блондинка пришла мне на помощь.

– Иди, Оми, – сказала полненькая, – я тут сама управлюсь, а то твой кавалер еще что-нибудь учудит.

Худышка сняла фартук и, озорно улыбаясь, потащила меня прочь. Я наконец-то избавился от измочаленных колокольчиков и предложил прогуляться за стеной под навесом цветущих лип.

– Откуда ты меня знаешь? – спросила Оми. – Я тебя первый раз вижу. Как тебя зовут? Откуда ты?

– Я влюблен в тебя уже давно, – начал я, импровизируя на ходу. – Я посылал тебе письма каждую пятницу... и среду. Как? Ты не получала писем? О, боги! Я так старался, и все впустую. А моя картина? Ты и ее тоже не получила? Это был шедевр. А сколько стихов... Что ж, теперь придется наверстать все то, что я так страстно описывал в письмах. – Я поцеловал ее худую ручку, скользкую от работы на кухне. – Долгими, бессонными ночами я мечтал о тебе...

Я что-то лопотал еще про огонь внутри, про страдания, про томление души и все в том же духе, пока не понял, что Оми меня уже не слушает. Она находилась под властью чар любви и жалась ко мне всем телом.

Я, наконец, заткнулся, поднял ее, что пушинку и потащил на полянку, невидимую с дороги. Наша страсть была сильна, как буря: накатила, ударила ливнем, градом чувств, шандарахнула молнией и просыпалась мелким дождем.

Затем мы пили вино, ели сыр и болтали. Точнее болтала Оми, а я слушал. Она оказалась еще той сорокой. Рот не закрывался ни на минуту, даже когда она ела: крошки летели во все стороны, а вино лилось по бороде и капало на грудь. Я слизывал капли с горячего тела и задавал свои вопросы. Так я узнал, что героя зовут Бум, сегодня он убил быка, зажарил его и съел, а сейчас, скорее всего, спит у себя в шалаше. Убивает быка он всегда одним ударом снизу в шею. А как-то раз барон притащил медведя и устроил поединок. Бум победил, но косолапый изрядно потрепал героя. Коронный удар снизу не получился: медведь ухватил зубами за руку и чуть не оттяпал. Герой молотил зверя ногами и свободной рукой пока тот не превратился в кровавое месиво. Но с тех пор у Бума правая рука плохо работает.

Я отблагодарил Оми еще дважды и пошел провожать ее до дома. Жила она в замке.

– Как тебя хоть зовут? – спросила она на пороге своей комнатушки.

Я хотел было соврать и выдумать имя, но не смог. Герой я или нет? Пусть знает, что провела ночь с Гуром.

– Гур, – представился я и поцеловал ее на прощанье, сказав: – Я буду помнить тебя вечно.

Оми хихикнула и закрыла дверь. Вечер любви закончен, наступило время крови. Я вышел во двор. Была глубокая ночь, и замок спал. Фонари давно погасли, даже стражники у ворот, похоже, дремали. Тихо так и тепло. Самое время вырвать сердце.

Я подошел к шалашу под кленом, хотя лучше его назвать шатром, настолько он был огромен. Прислушался: Бум спал сном младенца, попискивая и похрюкивая. Бесшумно вынув меч, я откинул полу шатра и зашел вовнутрь. Тьма – хоть глаз выколи. Нет, так не пойдет, решил я. Подкрасться не выйдет, а если Бум проснется, то конец.

Пришлось придумать новый план. Выйдя наружу, я стал аккуратно обходить шатер, стараясь определить на слух, где лежит герой. Вскоре я нашел его. Он спал в дальнем углу.

Ну все, сейчас пойдет отсчет времени до появления солдат. Думаю, минуты две у меня есть. Время пошло. Беру покрепче меч, и что есть сил, всаживаю в шатер – трещит грубая ткань, и клинок вгрызается в плоть. Чувствую это. Гигант внутри взревел так, что не только весь замок поднялся, боги встрепенулись на небесах и уставились на нас. Смотрите же! Я иду!

Меч рвется из рук, еле держу. Наконец тварь спрыгивает с острия. Я машинально отскакиваю. И вовремя. Шатер разрубают пять метровых кос. Следом вываливается туша: огромный мускулистый монстр с малюсенькой головкой и глазками на макушке. А в заднице дыра, и кровища льет, как из пробитого бурдюка вино. Было бы даже смешно, если бы не мощь, заключенная в теле и, конечно же, когти-сабли. Мой коготок по сравнению с этими годился только в носу ковырять да рыбешку мелкую чистить.

Время не ждет. Прыгаю вперед и рублю со всей дури – монстр, играя, защищается. Я кручусь вокруг своей оси и бью с разворота – Бум отбивает так, что меч в руках дребезжит, того и гляди, выскочит.

Пора взять передышку, отступить и посмотреть на что способна эта тварь. Я ловко уворачиваюсь от размашистого удара, но не контратакую, а берегу силы. В памяти всплывают слова Оми о правой руке гиганта. Действительно, Бум держит ее позади, и бьет только левой. Я опять отпрыгиваю в сторону и жду. А время идет. Вот уже зажглись огни в замке. Стражники у ворот засуетились.

Делаю ложный выпад – тварь дергается, отвечает размашисто слева. Мне это и надо. Я бросаюсь вперед с занесенным для удара мечом, – и налетаю на мощный апперкот правой. Будь я чуть помедленней, и все пять кос впились бы мне в грудь, а так только одна проходит сбоку под кожей и вылазит снаружи. Неимоверная силища подбрасывает меня, что тряпку. Я слетаю с сабли и шмякаюсь о пол. На секунду выключается свет. Руки ватные, ноги – чужие. Ну, Оми, я тебя действительно буду помнить всю жизнь. Говоришь, правая плохо работает? Получше левой будет.

Гигант прыгает, пытаясь подмять меня под свое массивное тело, но я прихожу в себя, откатываюсь, вскакиваю и бью снизу вверх. Кончик клинка вспарывает кожу на ребрах. Бум ревет и бьет наотмашь. Мимо.

По лестнице бегут огни, со стороны ворот лязгает металл. Несколько секунд, и придется убегать не солоно хлебавши. Ухожу за спину врагу и коротко рублю, но этот гад отбивает не глядя – и сразу в ответ. Сабли свистят у носа. Отпрыгиваю. Факелы уже совсем рядом. Вижу, как блестят сполохи на касках стражников. И тут я понимаю, как можно перехитрить Бума.

Удар с подвыподвертом, и прощай коготь

Я отхожу, словно бык перед нападением, и бросаюсь вперед, низко опустив голову и подняв меч. Расчет был на то, что Бум станет действовать так, как привык с быком: он ударит снизу правой рукой. Так и произошло. Я в последний момент ухожу в сторону – длинные когти свистят у самого уха – и рублю, целясь в маленькую головешку. Попробуй еще попади. Но клинок находит цель. Ныряю под левую руку и всаживаю лезвие в живот. Меч застревает. Бум ревет. Хлещет кровь. Бросаю рукоять, подпрыгиваю и когтем впиваюсь в горло гиганту. Дергаю со всей мочи и вырываю косок плоти, режу артерию, трахею. Кровь бьет фонтаном. Тут же перехватываю меч и вспарываю брюхо. Бум бьется в агонии, машет лапами, бьет меня по спине. Дыхание перехватывает. Но я работаю как заведенный.

Стражники уже тут. Толпятся, кричат что-то. Я весь в крови, вонючих внутренностях копошусь в пузе, словно глист. Солдаты в ступоре: у героя порвался живот и кишки шевелятся. Что делать?

А я шарю внутри, ищу заветный кристалл. Его нет! А вот меня нашли. Краем глаза вижу, как тычет пальцем белобрысый парень, кричит что-то – не разобрать, уши залиты кровью. Больше паники. Резко выбрасываю клинок и отсекаю ему кисть. Терять сердце сейчас ну никак нельзя. Раненый орет. А я заваливаю колосса на бок и продолжаю ковыряться. Сердца нет. Совсем!

Этот Бум что, бессердечный ублюдок? А с его рожей-то разве может быть сердце? Но в роже ли дело? Герой не может быть без сердца. Куда смотрят боги? Может сердце ушло в пятки? Лезу еще раз. Полностью. И вот, наконец, пальцы нащупывают острые грани, ровные стенки кристалла – сердце! Оно мое!

Хватаю, выдергиваю из чрева и тыкаю в лицо ошалелым солдатам. Сжимаю – бьет свет! Слепит. Не только меня – всех вокруг. Я уже привык, а вот для них такое впервой. Что они там видели с трибуны за сотни метров. Ночью эффект вообще невообразимый.

Хорошо, что я заранее все продумал, и теперь знал, как использовать сердце. А то сейчас бы со страху натворил дел. Я рискнул, и сделал себя ничем не отличимым от обычного человека. Ну, почти ничем. Собственно, ловкость, скорость и некоторые части тела остались, а вот коготь я убрал. Изменил тело, лицо, ноги. Теперь наконец-то смогу носить обычные сапоги.

Тело я сделал более рельефным, мускулистым, но в меру. Добавил загара. А лицо – тут я не скромничал – ну прям красавчик. Во всяком случае, я представлял себя именно таким. У меня стали карие, почти черные глаза, длинные слегка вьющиеся волосы цвета вороньего крыла, подбородок – прям не то, что волевой – дрова рубить можно. Нос – такой, чтоб не стыдно было совать его куда попало. Высокий лоб, в конце концов. Но вернемся с небес на землю.

Пока солдаты протирали глаза от вспышки озарения, я скрылся – просто вышел через ворота и был таков. Отмывшись от крови в придорожной канаве, я двинулся в сторону Мелавуда. Проходя мимо «Одноногого коня», захотелось зайти, проверить свой новый облик. Но я сдержался. Это не самая лучшая идея. Сегодня ночью убили героя барона Кетлуана, и тут же в трактир явился здоровенный тип весь в крови с мечом в грязном плаще. Слишком много стоит на карте, чтобы рисковать ради кувшина вина.

К рассвету я был возле своего замка. До выхода на арену оставалось двадцать три дня. У ворот меня окликнул стражник. Теперь у нас был и стражник, что даже обрадовало. Только он не узнал меня. Но после недолгих объяснений и легкого рукоприкладства, молодой воин пропустил героя. К тому же подоспел Родор и все прояснил недотепе.

Я заметил блеск в глазах кузнеца. Он понял, что мне удалось раздобыть еще одно сердце и пришел в неимоверный восторг.

– Боги любят тебя, Гур! – закричал Родор, не останавливаясь.

И орал, что шальной, пока я не перебил его и не спросил что с ним. Оказалось, что это победный клич. Когда герой на арене убивает врага, то все приветствуют его таким способом. Он сказал это и вновь затянул:

– Боги любят тебя, Гур!

Мало-помалу стали подтягиваться жители Мелавуда и тоже начинали вопить, что есть духа.

– Боги любят тебя, Гур!

Это было приятно, и я знаю, боги слышали это. По всему видно, что если люди и сомневались во мне раньше, то сейчас они уверились.

Зигруд затряс меня за плечи от радости, но когда веселье закончилось, и народ стал расходиться по своим делам, он нахмурился. Отвел меня в сторону и сказал:

– Мне удалось узнать  о смерти двух героев. Одного убили три дня назад в поле. Буквально разорвали на части, словно топором рубили и вырывали куски плоти щипцами.

– Не похоже на работу Змея, – задумался я. – А что со вторым?

– Этот был убит вчера ночью. Как говорит пастушка, его выпотрошили, как свинью, перерезав горло и вспоров живот. Остались следы когтей и пятна крови, словно по полу волочили что-то.

– А вот это он – Змей. Его почерк.

На мгновение я даже пожалел об использовании последнего сердца, но лишь на мгновение. Пусть другие выращивают себе острые зубы и длинные когти, пусть становятся больше и сильнее, я действую с головой. Как мне кажется.

Больше Зигруд ничего не узнал, но, по правде сказать, я особо не расстроился. У меня был свой план. Конечно, плохо, что сердца забрали другие, но я решил не размениваться на мелких сошках. Мне нужны крупные рыбы: Змей и Кракен – вот за кем нужно охотиться, а остальные – только закуска.

Раздумья прервал Родор. Он заставил меня мерять старый панцирь героя Мелавуда. Я с трудом нацепил металлическую громадину и обнаружил, что доспех совершенно не изменился, если не считать того, что вмятины стали меньше. Я еще раз убедился в том, что мне надо в столицу к Накмибу, и как можно скорее. Может Родор и старается, но... в этом я – не герой, а пугало. Кузнец покачал головой и сказал:

– Не волнуйся, Гур, все будет готово к Великому Празднику.

Я откланялся и пошел навестить барона. Он завтракал. Посидев с ним за утренним бокалом-кувшином вина, я засобирался в столицу. Путь не близкий, и надо успеть до вечера. Барон любезно предоставил свой гардероб мне на растерзание.

Я приоделся, наконец-то сменив драный плащ на новенький. Нацепил сапоги, куртку, штаны – хоть сейчас под венец. Теперь у меня не было когтя, но зато был ремень Фуаса с потайным чехлом для изогнутого кинжала. Ну и острый же он был. Таким вспороть брюхо – раз плюнуть.