Текст книги "Боги не играют по правилам (СИ)"

Автор книги: Андрей Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

И вновь я опоздал

Я резко вскочил с кровати и схватился за голову. Она просто раскалывалась, во рту – вонь, словно кошки нагадили. Ну и дрянь же эта кислятина барона. А вылакали мы вчера прилично. Осмелели. За столом в компании, да после третьего или четвертого кувшина казалось, что победа уже у меня в кармане, что я – герой, каких не видел Бангшир. Что мне Змей или кто еще? Я – первый!

Но сейчас я трезво взглянул на вещи. Все не так радужно. Во-первых, нужно раздобыть деньги для Накмиба за доспехи. Во-вторых, достать хотя бы еще одно сердце. И затем покончить со Змеем. На все про все осталось десять дней, а на одиннадцатый придется встречаться с ним на арене. Как разделаться с говорящим червяком, я придумал еще вчера. План родился в одночасье. Когда я поднимал последний бокал, меня просто осенило, будто бы пронзила стрела. Нужно только еще одно сердце.

На примете было несколько героев: лягушка из Ленвуда, Хвостокол из Моила и Зигруд рассказал еще про двух: человек-скорпион из Шелеума и какой-то зубастый монстр из Самлуба. Последних я совершенно не знал, так что оставался первый вариант. Он меня устраивал больше всех: с неповоротливым зеленым толстяком я легко справлюсь. Так чего тянуть? Я быстро собрался, захватил головку сыра, кувшин вина на дорожку и выскочил на улицу.

Было еще раннее утро, и никто не увидел, как я вышел за ворота. Все спали. Кроме Родора. Из его кузни лился звон молотка. Пусть работает, решил я. Все лучше, чем валяться пьяным под кустом. Я объясню ему, почему выбрал доспехи Накмиба. Он поймет.

К полудню я покончил с сыром и вином и совершенно не заметил, как добрался до Ленвуда. На поле, где я впервые встретил лягушку, никого не было. Не беда, иду в гости.

Ворота замка были открыты, а внутри творилось нечто невообразимое: звонил колокол, бегали солдаты, голосили бабы, даже собаки выли. Я зашел во внутренний двор и направился к толпе в центре. На меня никто не обратил внимания. Протолкавшись сквозь людскую массу, я встал в первых рядах и совершенно неподдельно взвыл вместе со всеми. Меня опередили. В центре круга лежала гигантская выпотрошенная подчистую лягушка.

Я машинально спросил у мужичка справа:

– Как это произошло? Кто мог это сделать?

– Ох, не знаю я, мил человек, – сказал сквозь слезы он. – Все так неожиданно. Еще час назад он прыгал по травке, не трогал и козявки и с мухами дружил, и вот...

Мужичок разрыдался.

Я опешил:

– Какие мухи, какие козявки? Это же лягушка! Это она съела кузнеца. Но причем тут вообще кузнец?!

– Как причем? – заголосила баба слева. – Ты видишь тело рядом? Вон там, – она ткнула пальцем в кровавый комок в сапогах и телогрейке.

– Объясните, наконец, что произошло? – сказал я, кажется, громче, чем надо было.

Толпа отхлынула от меня, и я оказался в кругу.

– Это он! – крикнул кто-то.

– Он! Он! – завопили голоса.

Я не успел и рот открыть, как подскочили солдаты и сковали руки за спиной. Такой прием не по мне. Я вырвался, сбил с ног одного воина, протаранил плечом другого, увернулся от алебарды, вскочил на зеленую тушу, но поскользнулся на слизи и шмякнулся в лужу крови. Сверху упала сеть. Не впервой.

Кувыркаюсь, скидывая сеть за спину. Вскакиваю на ноги, – и ныряю в толпу. Но упираюсь в людскую стену, вязну в руках крестьян, грудях тучных женщин, детских ручонках и стальных рукавицах солдат. Меня, кажется, раздирали на части, а я трепыхался словно жук в муравейнике. И меня-таки скрутили по рукам и ногам. Дали в челюсть для порядка и, подняв над головами, занесли обратно в центр. Бережно сбросив на землю, толпа вновь образовала круг.

Я отполз к трупу лягушки и сел, прислонившись спиной к холодной склизкой туше. Люди галдели, сыпали проклятия в мою сторону. Вскоре полетели камни, огрызки яблок и всякий мусор. Я едва успевал увернуться.

К счастью, все быстро закончилось. Толпа замолкла, расступилась, и в центр круга зашел барон Тисдор в сопровождении двух стражников. Это был высокий, статный щеголь с тараканьими усами и рыбьими глазами.

– Кто ты такой? – спросил он в нос.

Я только открыл рот, чтобы сказать о чудовищной ошибке, как меня опередили.

– Это он был тогда на поле, – сказал старый воин. – Он притворялся немым.

По рядам прошел ропот. Тисдор нахмурился.

– Значит, что мы имеем? – задумчиво проговорил он. – Кузнец оказался предателем. Он и пленник работали сообща. Они напали на нашего героя, и завязалась драка. Кузнец использовал кривой кинжал, а этот человек работал мечом. Скорее всего, они были только приманкой. Был еще третий – герой одного из баронов. Вот он и убил нашего малыша и забрал сердце.

Я ничего не понял из сказанного, но при упоминании о кривом кинжале, встрепенулся. Неужели Змей? Еще вчера он заполучил Кракена, а сегодня уже идет дальше. Нет, это невозможно. Простое совпадение.

– Кто эта тварь?! – резко спросил Тисдор, сверкнув рыбьими глазами. – На кого ты работаешь?

– Достопочтенный барон, – начал я, – это какое-то недоразумение. Я искренне разделяю ваше горе, но с чего вы взяли, что я причастен к этому? У меня есть сотня свидетелей, что я провел эту ночь в Моасаде, и лишь несколько минут назад прибыл в ваш замок. А что до того, что я притворялся немым, то это следствие приема зелья травника Сенеира из Морхенда. Спросите его.

Тисдор задумался.

– Я проверю твои слова. И если ты не причастен к убийству моего малыша, я отпущу тебя. А пока скажи, знакома ли тебе эта вещица?

Он сунул мне под нос брошь в форме змеи. Теперь сомнений не было, это работа Змея. Он опять опередил меня.

Но в ответ я лишь пожал плечами. Незачем показывать, что я прекрасно знаю эту брошь и кривой кинжал и того, кто за всем этим стоит. Будут только задавать лишние вопросы.

– Уведите пленника, – махнул рукой барон.

Меня подхватили под руки два бугая и поволокли в замок.

Тюремная волокита

До самого вечера ко мне в камеру никто не явился, и я плевал в потолок, лежа на сырой соломе. С улицы доносились звуки поминок. Из заупокойных речей и тихого скулежа они плавно переросли в лихое застолье с песнями, плясками и кулачными боями. А про меня просто забыли.

Лишь когда совсем стемнело и вновь завыли плакальщицы, в подвал спустился в стельку пьяный стражник. Он так бы и заснул на ступеньках, если бы я не позвал его.

– Чего н-надо? – прорычал он, икая.

– Когда меня выпустят? Я не собираюсь тут мять бока на полу. Где барон?

– Остынь. Сегодня похороны, а завтра с утра тобой зай-ймутся...

Он захрапел. Я попытался его разбудить: кричал, бросал камни, грозил придушить – все впустую. Солдат спал мертвецким сном. Наконец, и на улице все стихло. Ну, хоть высплюсь, решил я, и растянулся на соломе.

Утром, едва стражник загремел латами, я вскочил.

– Эй, бравый воин, – окликнул я, – позови начальника.

Но тот отмахнулся и вышел, не сказав ни слова. Я выругался и сел на пол. Оставалось только ждать.

Опять потянулись долгие часы, и никто не спускался ко мне в темницу. Я считал мух и ловил отдельные слова, долетавшие с улицы. Узнал о том, что у Геловай отелилась корова, у Арналь украли яйца, у рыжей потаскухи снова ночевал Брол, зима нынче будет лютая, а похороны героя вышли на славу. Было еще много интересного, но все не упомнишь.

Дело шло к обеду. Я уже не отказался бы перекусить и промочить горло. Но ни отчаянные крики, ни стук по решетке кандалами, ни попытки проломить стену не давали результата. Я конечно герой, но разорвать железные оковы или разрушить стену – дело непосильное даже для меня. Тут нужно что-то помощнее когтя. Нужен ум. Но и он пока не мог ничего предложить.

Ближе к вечеру дверь отворилась, и по лестнице скатился тот же стражник. Я только открыл рот, чтобы высказать все, что я думаю, но так и замер. Этот говнюк уснул еще в полете. Так дело не пойдет. Я снова стал орать, бросать камни и греметь решеткой – ничего. Когда горло заболело, все камни кончились, а стучать по металлическим прутьям надоело, я улегся на солому.

Спасть не хотелось, да и мухи кусались. Видно, даже им тут жилось не сладко. Если так пойдет дальше, я сам их начну кусать. Прошли уже сутки, как я тут, значит, до выхода на арену осталось девять дней. Барон сказал, что проверит мои слова и только потом отпустит. Если гонцы отправились сегодня днем, то к вечеру или завтра утром они вернутся и меня выпустят. И я, наконец-то, выпью и закушу!

В животе заурчало так громко, что стражник зашевелился. Я вскочил и стал кричать. Солдат поднялся, посмотрел на меня пустыми глазами и засобирался на выход.

– Стой, урод! – крикнул я. – Позови барона.

– Его светлость занят.

– Мне нужно срочно с ним поговорить.

– Я на службе. Мне нельзя покидать пост, – проворчал солдат и стал подниматься по лестнице.

Я вскипел.

– Если не позовешь, то когда я выйду отсюда, то сверну тебе шею, говнюк!

– Ага, – равнодушно буркнул он. – Знаешь, сколько я наслушался угроз от будущих висельников? Тоже мне, удивил. Что ты сделаешь? Покажешь мне синий язык, болтаясь в петле, и завоняешь всю округу?

Я схватился за решетку.

– Тогда скажи, гонцы приехали?

– Какие гонцы? – он остановился.

– Которых послали, чтобы проверить мои слова.

– Завтра пошлют... или послезавтра... или послепослезавтра...

– Дай хоть воды, – взмолился я в отчаянии.

– Сказано, завтра – значит, завтра.

Дверь хлопнула, и он исчез в ночи. Я рухнул на солому. И опять у меня была куча времени, чтобы подумать. А на голодный желудок думается скоро. Да, чего тут думать?! Надо выбираться отсюда!

Побег

Стражник вернулся около полуночи. Точнее его принесли и швырнули в дверной проем. Он скатился по ступенькам, словно консервная банка, уткнулся мордой в пол и засопел. Я его дано ждал, сжимая в ладони увесистый булыжник. Пару часов ушло на то, чтобы его выковырять. Голыми руками пришлось бы неделю потеть, а с когтем – плевое дело: цемент старый и легко поддавался. Теперь действовать надо быстро, пока не ушли дружки пьянчуги. Я резонно рассудил: раз я слышу людей на улице, то и они меня слышат. Эти гады слышали меня и раньше, но никто не спускался. Сейчас им придется зайти ко мне в гости.

Я стал молотить камнем по замку с такой силой, что задрожали стены. Стражник спал.

– Тревога! Пленник сбежал! – закричал я. – Тревога! Побег! Клетка пуста!..

Дверь открылась, и по лестнице загрохотали кованые сапоги. Я юркнул в тень и прижался к стене. Не сказать, что меня не было видно, но в полумраке да впопыхах сразу не разберешь. Расчет был верен: солдаты приняли своего дружка за мертвого и, конечно же, побежали проверять пленника. А я тут как тут.

Два остолопа даже не поняли в чем дело. Я молниеносно просунул руки за решетку, ухватил обоих за грудки и со всей дури саданул лбами о металлические прутья. Один закатил глаза, открыл рот и засопел, второй пустил кровавую юшку из носа и заморгал, не понимая, что вообще происходит. Пришлось повторить общение с решеткой. Затем я хладнокровно перерезал им глотки. Нельзя рисковать. Они могут проснуться в любую минуту и тогда план провалится. А так даже более убедительно: кровь, трупы – ну разве не побег?

Охранник спал, даже не пошевелившись. Я обшарил карманы вояк, но ничего путного не нашел. Что ж, надо звать следующих.

– Тревога! Пленник сбежал! – завопил я.

Вновь застучали сапоги по лестнице. На этот раз их было четверо, но и я уже не с пустыми руками. Дождавшись, когда самые любопытные сунут нос в клетку, я выскочил – первому всадил меч в глаз, второго подцепил когтем за подбородок, открыл рот и сунул клинок по самый желудок. Двое других солдат отскочили на безопасное расстояние.

Секунду они соображали, а когда до них дошло, что я все еще заперт в клетке, то осмелели. Даже кинулись было в атаку, но после того, как я выхватил у одного и з них меч, отступили.

– Беги за подмогой! – крикнул старший обезоруженному юнцу. – Я покараулю.

Он остался один, но не бездействовал. Солдат всячески мешал мне осматривать трофеи. Он махал мечом, стараясь зацепить меня, но при этом не подходил близко. А я шарил по карманам в поисках ключа от решетки, изредка делая ложные выпады и отгоняя воина, что назойливую муху.

Почему-то мне казалось, что ключ должен быть у одного из них. Проверил первого – ничего, только кусок хлеба и чеснок. Я быстро запихал в рот добычу – ну уж очень есть хотелось. У второго выудил флягу с вином – то, что надо! – и вылакал все до капли. Ключа не было. С минуту на минуту тут соберется толпа, и меня начнут выкуривать. Теперь суда с адвокатами и последним словом не будет.

Драгоценные минуты уходили, а я понятия не имел, что теперь делать. Боги! Если это мой последний танец, то смотрите!

То ли вино подействовало, то ли от безысходности, но я крикнул воину в коридоре:

– Выпусти меня, и я оставлю тебя в живых.

– Тебя заколют как бешеную собаку, – процедил он сквозь зубы.

Я сжал клинок и в отчаянии рубанул по замку – полетели искры, только и всего. Ничего не выйдет. Отшвырнув меч, я схватил камень. Два удара, – и он разлетелся вдребезги. Краем глаза я заметил, что у одного из убитых на поясе висит громадный молот. Теперь дело за малым! В мгновение ока я достал увесистую кувалду и саданул по замку – в ушах зазвенело.

 На улице поднимался шум. Но я разом заглушил все внешние звуки: бить молотом в железную дверь – та еще музыка! Стены задрожали, посыпалась пыль с потолка. Солдат засуетился, а я дико улыбался и лупил по решетке что есть силы. И так увлекся, что не заметил, как в темницу спустились лучники. Вернул меня к реальности удар в грудь и резкая боль, будто в тело вогнали раскаленную пику. Я чуть не выпустил молот, но вовремя спохватился и юркнул в сторону – вторая стрела прошла у самого уха и высекла искру на камне за спиной. Лучники перезаряжались. Я сжал зубы и переломил древко. Теплая густая кровь потекла по груди, быстро пропитывая рубаху. Боль – адская! О, боги! Вам нужна кровь! Будет!

Я закричал, чтобы заглушить мучения, врезал молотом в замок и спрятался за телом мертвеца. Вовремя! Две стрелы пробуравили воздух совсем рядом и разбились о камни. Я крутнулся волчком – и вновь саданул молотом – двери подпрыгнули, задрожали.

Инстинктивно вскинув руку, я поймал копье и не думая швырнул обратно – одним лучником стало меньше, но на его место тут же встал другой.

На глаза стала надвигаться пелена, будто мы плавно погружались в туман. Звон в ушах отдалялся. Меня повело.

Залп! – я уворачиваюсь и снова за свое. Молот со страшной силой врубается в замок. Металл гнется, скрипит, того и гляди дверь распахнется. Но нет, держится, гадина. Руки наливаются свинцом. Под курткой – жирное кровавое месиво: чавкает, хлюпает. Пальцы с трудом держат рукоять. Земля уходит из-под ног. Едва держусь, – и бью, бью, бью. Стрелы кружат вокруг, словно шершни, но я уже не обращаю на них внимания. Дверь вылетает! Не думая прыгаю в открытую щель, – и сразу к лучнику. Коготь впивается ему в глаз – глубоко, как только можно. Вторым – черным на выкате – смотрит на меня. А сейчас я тот еще красавчик. По пальцам течет липкая густая жижа. Второго лучника толкаю головой о стену – хрустит орех – и полосую по горлу. Перехватываю меч бывалого вояки и рву лицо, его собственным кинжалом вспарываю брюхо. Следующий?! Где? Солдаты ринулись наутек. Прыгаю следом. Но пробегая около спящего стражника, все-таки останавливаюсь на мгновение – ровно на столько, чтобы свернуть ему шею. Позвонок хрустнул, язык вывалился, а в штаны он наделал еще давно, судя по запаху. Нагоняю в дверях последнего и сбиваю с ног, следующего подцепляю под зад когтем, швыряю на выпучившего глаза бородача, – и стремглав лечу к воротам. Они все еще открыты.

Странник

Я проснулся в придорожной канаве – не место для героя, но никто не говорил, что будет легко. Светало. Небо на востоке полыхало огнем, разгоняя ночную мглу. Я поежился, дыша паром на закоченевшие пальцы. Было зябко, сыро, хотелось пить, есть. Но это все ерунда, главное, что рана затянулась, и теперь я снова в седле. В путь!

Выйдя на дорогу, я побежал рысцой в сторону Морхэнда. Итак, осталось восемь дней, а дел еще по горло. Надо торопиться. Но как бы я не спешил, а при виде трактира желудок просто взбунтовался, и ноги сами понесли в сторону приветливо открытых дверей. Выцветшая надпись на вывеске гласила: «Рожки и ножки».

– Мяса и вина! – крикнул я хозяину с порога. – И побыстрее. Я спешу.

– Сию минуту, господин, – пропел тоненьким голоском лысый толстяк с красным распаренным лицом.

Он засуетился за прилавком, хватая то тарелку, то поварешку, то кувшин и кружку. На пол упала металлическая крышка и забренчала, вспугнув пятнистую кошку. В воздух поднялись жирные мухи, но тут же вернулись к насиженным местам.

Я оглядел посетителей: не густо, всего-то пару грязных бродяг, торговец в заплатанной куртке и какой-то дрыщ в прохудившемся дорожном плаще. У него были длинные зализанные волосы, совершенно черные глаза и маленькие усики под длинным острым носом – этакий галчонок. Босяки грызли хлеб с квашеной капустой и поглядывали, как торговец аппетитно уплетает мясную похлебку.

Я плюхнулся за ближайший столик и поторопил хозяина.

– Неси скорее что есть! Я умираю с голоду!

Толстяк засуетился еще больше.

– Все холодное, господин... Несу... Может все-таки подогреть?.. Я мигом...

Но встретившись со мной взглядом, он осекся и схватил в охапку все, что было. На столе появилась тарелка жареных цыплят, полголовки сыра и кувшин вина – меня устраивало. Я тут же набросился на мясо, что голодный волк на овечью шкуру. Тарелка быстро пустела, а кувшин становился все легче и легче. Я так увлекся, что не заметил, как странный тип в плаще оказался за моим столиком. От удивления я даже прекратил жевать. Молчание нарушил незнакомец:

– Налей мне вина. Ты же знаешь, как это – страдать от жажды.

Я окинул его взглядом, облизал пальцы и сказал:

– Попей из лужи. Когда мучает жажда, и грязная вода кажется медом.

– Когда на душе сухо, поможет только вино, – вздохнул он.

 Я усмехнулся – наглость второе счастье! – и плеснул ему в стакан вожделенного напитка. Он поблагодарил кивком, сделал несколько маленьких глотков и уставился в стену. Я ел. Через минуту незнакомец медленно проговорил:

– Ты никогда не задумывался, что все иллюзия?

– В смысле? – пробубнил я с набитым ртом.

– Все это, – он обвел рукой трактир, – ненастоящее. На самом деле все устроено не так, как тебе кажется.

Я пожал плечами.

– Не знаю, как-то не думал об этом.

– Каждый рано или поздно задается таким вопросом.

Я, наконец, прожевал, отхлебнул вина и сказал:

– Боги сделали этот мир, и он такой, как они пожелали.

Незнакомец кивнул.

– Ты прав, но как он устроен? Вот, к примеру, жареная курица, – он заглянул в тарелку и сглотнул набежавшую слюну. – Видишь ее? А на самом деле ее нет. И вкус у тебя во рту – лишь иллюзия. Сытость – тоже только кажется...

– Значит и голод – всего-то игра твоего воображения, – перебил я и рассмеялся, брызжа сырными кромками.

– Все верно. Так если все это не более чем наша фантазия, не поделишься ли ты этим никчемным кусочком жареной курочки?

Я толкнул миску незнакомцу и приложился к кувшину. Желудок уже разбух и даже недовольно порыкивал от такого количества мяса, так что мне было не жалко объедков. Когда я вновь взглянул на своего гостя, то открыл рот от удивления. Передо мной сидел совсем другой человек. В место плаща на нем было одето дорогое платье – ни дать ни взять – принц. Пальцы – в перстнях. Только короны не хватает. Я аж икнул.

– Действительно, она превосходна! – сказал незнакомец, облизывая косточку.

– Как ты это... – выдавил я.

– Видишь ли, мир – это код. Если знаешь его, то можно делать все что угодно. Но вкус жизни невозможно создать. Для этого нужно сердце. Как ты ел эту курицу! Загляденье!..

– Кто ты?

– Ах да, я же не представился. У меня много имен, то ты зови меня Странником. Я давно хотел познакомиться с тобой, но все не было случая. Ты мне нравишься.

Что-то в его тоне настораживало. Он как бы смеялся и в тоже время по-змеиному гипнотизировал меня. Я словно бы проваливался в сон наяву. Может это действовало вино или усталость, не знаю, но мне это не нравилось. Я вскочил. Отшвырнул в сторону кувшин и хотел схватить странного дрыща за расшитый золотом воротничок и шмякнуть о стол, но он в одно мгновение оказался в дверях.

– Надеюсь, мы еще встретимся, – сказал Странник и исчез.

Я уселся обратно на стул в недоумении.

– Господин, с вами все в порядке? – спросил писклявым голосом хозяин.

Это вернуло меня в реальность.

– Да, – сказал я, бросил на стол несколько монет и вышел на улицу.

Тут я основательно протрезвел. На всякий случай осмотрелся, но никого в радиусе километра видно не было. Чертовщина какая-то.

Я махнул рукой – мало ли привидится? – и побежал в сторону Морхэнда.