Текст книги "Де Голль и его сообщники"

Автор книги: Андре Вюрмсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

154

го капитала на Францию все равно бы существовали, но что стало бы с Р.П Ф. без доллара и трестов?

Для предприятий крупного капитала опасность заключается в том, что простые люди Франции все более и более осознают действительное экономическое, политическое и социальное положение своей страны. Это факт, подтвержденный цифрами, что с 1920 г. число голосов, поданных за левые партии, беспрерывно растет, даже если фальсифицированные результаты голосования и создавали иногда видимость обратного Это факт, что после освобождения Франции коммунистическая партия получает все больше голосов на каждых выборах. И это факт, что действительное объединение французского народа происходит в сердцах всех патриотов, у которых нет больших врагов, чем реакционеры и заговорщики, вчера предавшие Францию Гитлеру и готовые завтра продать ее тому, кто предложит наибольшую цену.

Приспешники генерала де Голля рассчитывают добиться того, что простые люди не будут иметь возможности организоваться, потеряют свой политический облик. Тогда национальные монополисты (а в настоящее время и интернациональные) быстро бы их «образумили».

Генерал де Голль, как и полковник де ля Рокк или маршал Петэн, никогда не был избранником французского народа. Это факт, что правые партии и примыкающие к ним генералы никогда не могли увлечь за собой народ Франции.

Буланже держался столько, сколько держится легкое опьянение; против де ля Рокка был создан Народный фронт, Петэн господствовал не дольше немецких штыков…

Смешно думать, что де Голль, якобы, решил пользоваться только законными средствами и попытаться создать правительство, отвечающее интересам и пожеланиям Франции, правительство единства всех демократических сил Напротив, совершенно ясно, что людишки из окружения де Голля, что заправилы Р.П.Ф. решили делать ставку главным образом на незаконные средства, а не на выборы.

155

Последний заговор 1 подтвердил бы нам это, если бы мы уже не были в этом логически убеждены. Неужели кагуляры стали бы рассчитывать лишь на снятие других кандидатур во втором туре голосования? Неужели был тайно мобилизован весь сброд из Д.Ж.Е.Р. и поддерживалась армия Андерса только для обеспечения победы избирательных списков Р.П.Ф. на муниципальных выборах? Неужели тайные денежные резервы были созданы лишь с этой безобидной и маловероятной целью?

Недавно разоблаченный – и быстро забытый – заговор возвращает нас к действительности. «Кагуль» возрождается, и возрождается теми же людьми, с теми же целями, теми же средствами.

Конституция 1875 г. была утверждена в период Третьей республики роялистским большинством, уставшим от войны, после долгих споров. Слово «республика» было в нее вставлено благодаря поправке, принятой большинством в один голос. Для монархистов принятие этой поправки было лишь временным решением вопроса. Для Буланже, де ля Рокка и затем Петэна лозунгом была ревизия конституции, и этот лозунг унаследовал от них де Голль

Реакционерам нашего времени присущ такой же образ мыслей, как и реакционерам прошлого. Так же, как и те, они выжидают и готовятся к реваншу. Так же, как и те, они считают республику и конституцию преходящими институтами, промежуточным этапом к их диктатуре.

Поэтому вполне естественно и в некоторой степени закономерно, что заговорщики оказываются деголлевцами, а многие деголлевцы – заговорщиками. Самое важное, что было обнаружено после раскрытия заговора против республики, это то, что этим заговором руководил штаб Р.П.Ф.

1 Речь идет о фашистском заговоре, раскрытом во Франции в июне 1947 г. Как выяснилось, заговорщики были теснейшим образом связаны с деголлевским «Объединением». На допросе одного из арестованных главарей – графа де Вюльпиана – выяснилось, что заговорщики в провокационных целях пытались разыграть видимость подготовки «коммунистического переворота», чтобы установить в стране фашистскую диктатуру. (Прим. ред.)

156

Граф де Вюльпиан был председателем А.Р.К.1 (или М.А.К. – что одно и то же). Известно, что подобные организации были всегда базой фашизма, начиная с фашистов Муссолини и кончая «Боевыми крестами» де ля Рокка и петэновским «легионом».

М.А.К. – это антиреспубликанское движение, связанное с крупнокапиталистическими кругами и с армией. Генерал де Лармина в момент раскрытия заговора был переведен в запас, и хотя испуганное правительство и пыталось доказать, что между этими фактами нет ничего общего, все прекрасно понимали, в чем тут дело, тут же замешаны и генерал Гийодо и генерал Мерсон.

В каждом таком деле, при самом небольшом исследовании, мы обнаруживаем влияние Р.П.Ф.

Генерал Гийодо был назначен на свой пост Диетельмом; сейчас его с жаром защищает полковник Реми, главный пропагандист Р.П.Ф., который одновременно с неменьшим жаром нападает на коммунистов (многозначительное совпадение!).

А генерал де Голль, который ставит себя выше всех законов, не дожидаясь решения суда, нагло, в самой Бретани, восхваляет обвиняемого. Шовель, сын статс-секретаря с Кэ д'Орсэ, является членом Р.П.Ф; его защищает адвокат Анри Торрес, который был сотрудником газеты «Грэнгуар», а в настоящее время является чем-то вроде председателя Р.П.Ф. в департаменте Сены. У А.Р.К. был свой «совет избранных». Среди этих «избранных» мы можем найти много тех, кого мы уже упоминали в числе руководителей деголлевского движения: Буржес-Монури, Шальве де Реси, Клостерманна, депутата от П.Р.Л. Бетоло, сотрудника канцелярии генерала Буазуди, и полковника Ривьера, вице-президента «Содружества подпольных групп», созданного под эгидой Д.Ж.Е.Р. (Характерно, что Бетоло и Буржес-Монури ушли из А.Р.К., как только их имена были произнесены

1 A.R.С. – Association Republicaine de Combaitants – так называемая «Ассоциация бывших участников движения сопротивления и ветеранов войны» (А.Р.К.)-фашистская подпольная организация, созданная во Франции в 1946 г и неофициально именующая себя «МАК» (Mouvement Anti-Communiste), т е. «антикоммунистическое движение». (Прим. ред.)

157

в связи с заговором!) Главным администратором агентства «Мондиа», агентства деголлевской прессы, руководимой Амори, является некто Гаддэ Диффр, одновременно исполняющий обязанности генерального секретаря А.Р.К. А распространителем заговорщической газеты «Марианн о комбат», провоцирующей беспорядки во Франции и украшенной портретом генерала и лозунгом «Де Голля – к власти», является некто Агостини, член Р.П.Ф.

Все, что мы писали о соглашении между вишистами и деголлевцами, о возрожденной реакции, об обычной двойной игре трестов, – все это подтверждается присутствием рядом с генералами, друзьями Реми, членов парламента из Р. П. Ф. и приспешников Амори, кагуляров из группы Петэна, начиная с Лустано-Лако Это М.А.К. организовал побег петэновского министра генерала Бриду.

Кроме того, М.А.К. был связан с армией Андерса. Связь последней с деголлевцами осуществлялась через Палевского.

Надо ли говорить, что многие банки причастны к финансированию заговора, в частности, некоторые швейцарские банки?

Кстати, финансирование заговора (или Р. П. Ф., – их трудно различать) шло из двух довольно темных источников, которые деголлевцы пытаются скрыть от правосудия Первый источник – это сотни миллионов, расхищенных Д.Ж. Е. Р. и мошенником Пасси, поверенным генерала. Кто поверит, что Деваврен растратил столь значительные суммы только на устриц и жемчуг для своих любовниц?

Другой источник – это «долларовая шайка», которая не могла действовать без соучастников В нее входил, например, бывший член кабинета генерала де Голля Арон, затем один из наиболее известных нью-йоркских деголлевцев Демилли, агент Б. С. Р. А., и Сесиль Арро, она же графиня д'Аремон. И это еще только второстепенные личности!

Само собой разумеется, что приемы, применявшиеся в свое время, для того чтобы прекратить следствие по делу «Кагуль», используются вновь в 1947 г, чтобы пре155

кратить следствие по делу новой заговорщической организации. Как десять лет назад, защитники заговорщиков неистово нападают на… коммунистов. Газета «Об» выступает против «всех заговоров вообще» – иезуитский прием для преуменьшения значения раскрытого заговора

Однако значение этого заговора трудно преуменьшить.

Судья Леви сделал о нем такое заключение «Заговор значительно более серьезный, чем деятельность прежней «Кагуль»…»

ГЛАВА XIII ПОДВЕДЕМ ИТОГИ

Генерал де Голль, обычно писавший довольно старомодным и, пожалуй, чересчур соразмеренным, но всегда хорошим стилем, в своей речи в Брюневале 1 заговорил вдруг на том банально-сентенциозном языке, которым в свое время был известен полковник Казимир де ля Рокк: «Придет день, – изрек он, – когда огромная масса французов объединится вокруг Франции, отбросив бесплодную игру (вот оно что!) и перестроив неудачно сооруженное здание, в котором блуждает нация и деквалифицируется государство».

Оставим в покое эту нацию, «блуждающую в здании», котором в это же время «деквалифицируется государство», но позволим себе задать вопрос: ради чего станут французы объединяться? И что вы, например, скажете о национализации Парижско-нидерландского банка, против которого вы сами, господин генерал, выступали? Или о законе о социальном страховании? Или о чудовищном увеличении военных кредитов, которым мы обязаны вам? Или о производственных премиях, или о борьбе со спекуляцией? Или об указах о помиловании предателей, подписанных вами?

Барабанная дробь еще не есть программа.

Программа генерала де Голля – это та программа, которая подходит американским банкирам и «французским» трестам. Союз народа, который устранит эту маленькую кучку господ, можно будет назвать плодотворным союзом. «Объединение»2, которое нападает на рабочий класс, в конце концов изгнало бы из правительства и республиканцев всех оттенков.

1 Произнесенной де Голлем 30 марта 1947 г (Прим. ред.)

2 Имеется в виду Р.П.Ф. (Прим. ред.)

160

Ясно, что все «вожди» типа Буланже, полковника де ля Рокка, Петэна и де Голля обрушиваются прежде всего на самые демократические партии, и совершенно прав был Фажон, когда, отвечая на патетические заклинания Рамадье по поводу республики, якобы поставленной под угрозу забастовкой железнодорожников и рабочих газовой промышленности, он подчеркнул, что, когда республика переживает какой-нибудь кризис, первые удары обычно падают на крайне левых деятелей.

Тот, кто ставит ногу на край пропасти, уже находится на дне ее.

Уместно задать вопрос, разве условия, в которых де Голль в течение восемнадцати месяцев правил Францией, отличались чем-либо от условий, которых он хочет добиться в результате пересмотра конституции? Раз он держал в руках власть, о которой мечтало его честолюбие, то почему же он подал в отставку «накануне экономического кризиса, в самый разгар продовольственного кризиса, в момент, когда Франция совершенно теряет свой международный престиж?» – как писала газета «Эпок». Почему, «занимая такой блестящий пост, нужно бежать с поля боя январским утром, в тумане, как убегает с передовой измученный солдат?» – спрашивал Мюттер на страницах «Пароль франсэз». «Глава правительства сбежал; это значит, что он признает себя неспособным разрешить кризис»,– заявляет газета «Орор».

Газеты «Пароль франсэз», «Орор» и «Эпок» в настоящее время преклоняются перед генералом больше, чем он сам, если только это возможно. Но факт все же остается фактом – после восемнадцати месяцев руководства правительством генерал де Голль неожиданно ушел в отставку, а сейчас требует себе власти, от которой он сам отказался. «Да, – говорит он, – но тогда меня связывали политические партии, я не мог…» Это значит, что «пересмотренная» конституция получит одобрение генерала лишь постольку, поскольку она даст ему возможность пренебречь политическими партиями и выражением народной воли. Так говорил генерал Буланже. Так говорил полковник де ля Рокк. Так говорил маршал Петэн.

161

Они не предлагали более справедливого распределения народного дохода, постоянного расширения и роста национального производства, прибыль от которого должна быть распределена в первую очередь между теми, кг© увеличивает это производство, они предлагали… пересмотр конституции!

Таким образом, когда де Голль оказался перед необходимостью занять какую-то определенную позицию, – он занял самые реакционные позиции, самые устаревшие, самые ветхие.

Десять лет тому назад Комитет бдительности интеллигентов-антифашистов поручил мне проредактировать одну брошюру о замыслах полковника де ля Рокка и о происхождении его организации «Боевые кресты»; я ее только что перечитал какое злободневное произведение!

Кто призывает к созданию «ассоциации рабочих, преданных своему предприятию»? Де Голль? Нет, де ля Рокк. Кто же тогда превозносит идею, «чтобы на каждом предприятии или группе предприятий хозяева, инженеры, техники и рабочие почаще собирались, дабы сообща охранять интересы своей профессии»? Должно быть, де ля Рокк? Нет, Петэн А кто высказывает пожелание о создании «благородной и плодотворной ассоциации тех, кто предоставит в общее распоряжение внутри данного предприятия либо свой труд, либо свои технические знания, либо свои деньги»? Наверное, Петэн? Нет, де Голль.

Кто требует для президента республики неограниченных полномочий? Де Голль? Да, но также и де ля Рокк, вслед за Буланже.

* * *

Суммируем то, что мы сказали. Де Голль, честолюбец от рождения, безмерно гордый, воспитанный в реакционной среде, сын преподавателя колледжа иезуитов, наставника фашистских молодчиков, весьма уважаемый Шарлем Моррасом, сам себе предсказывает блестящее будущее. Он пишет об этом; он предвосхищает свой успех Он думает, что для этого потребуется «изрядная доза хитрости». Игра обстоятельств в течение нескольких лет смешивает его честолюбивые интересы с интересами

162

родины в опасности. Все прогрессивные силы страны поддерживают комитет де Голля, участвуют в правительстве, которое он формирует. Волей-неволей ему пришлось мириться с этим. Но он, вполне естественно, окружил себя кагулярами, монархистами, представителями тех банков и трестов, которые долгое время делали ставку на Петэна, а теперь переключились на де Голля.

Восстановление всеобщего избирательного права срывает тайные планы генерала. Тогда неожиданно, не объяснив никому причины, он уходит в отставку. Он появляется снова на политической арене уже как человек, отдавший на службу реакции свой престиж, приобретенный благодаря движению сопротивления, которое он, якобы, символизировал.. Под лозунгом реванша генерал Буланже служил монархистам; под знаменем Вердена Петэн служил врагу; прикрываясь знаменем движения сопротивления генерал де Голль служит поддерживающим его капиталистическим силам Франции и всего мира. Он был генералом де Голлем, приговоренным к смертной казни правительством Виши Сейчас он – генерал де Голль, председатель-учредитель Р.П.Ф., политический деятель правого крыла, которым он в глубине души, впрочем, был всегда. Что хочет доказать получающая поддержку от М.Р.П и управляемая Амори для вящей славы Р. П. Ф. газета «Каррефур», сопоставляя статьи из вишийских газет «Же сюи парту», «Жерб» и «Ожурдюи», покрывающие де Голля площадной бранью, со статьями, в которых после освобождения Франции демократы подвергали критике действия председателя временного правительства? Может быть, то, что она не боится поставить в один ряд предателей, для которых генерал де Голль подписал столько указов о помиловании, и демократов-журналистов? Или что республиканцы изменились?

Нет, республиканцы не изменились Они всегда были верны интересам родины и республики, и они будут продолжать свою борьбу за демократию.

Мы смогли сделать лишь беглую зарисовку де Голля и его сообщников. Мы ничего или почти ничего не сказа163

ли о его деятельности как главы правительства. Мы ничего не сказали о роли Ватикана в политике де Голля и об аудиенции у папы, которой он добился еще до освобождения Рима. Мы не смогли, за недостатком места, перечислить ни все заговоры Д.Ж.Е.Р., ни все имеющиеся у нас доказательства существования «государства в государстве», которым является клика деголлевцев, о чем свидетельствует тот невероятный факт, что мошенник Пасси все еще остается безнаказанным. Но мы рассказали все же довольно много, и история достаточно богата уроками, чтобы французы знали, что им надо делать

«Знать, что Мак-Магон – это Мак-Магон,– писал Пеги, – одно это уже означает знать многое».

Достаточно было бегства Буланже, чтобы его республиканские противники объединились. Для распада заговорщических фракций достаточно объединения их противников. Буланже не имел прошлого; Петэн не имел будущего; у де ля Рокка не было ни прошлого, ни будущего; де Голлю создано прошлое, а международная обстановка сейчас очень серьезна. Тем более необходимо сейчас, для спасения Франции и республики, вновь создать такое объединение французского народа, из которого были бы исключены предатели, монополисты, банкиры… и «честолюбцы первого ранга».

ПРИЛОЖЕНИЕ

Из книги Анри де Кериллиса «Де Голль – диктатор»1

…Говорили, что генерал де Голль имел возможность без всякого труда, «не подвергаясь лично ни малейшей опасности, проявлять героизм по радио». И действительно, англичане чрезвычайно облегчили его задачу. Генерал Спирс, которого Черчилль направил в Париж в качестве «наблюдателя и личного представителя», обещал генералу де Голлю обеспечить спасение его жены и четырех детей, гарантировал ему, что бы ни случилось, жалованье и пенсию английского бригадного генерала и в качестве последнего убежища – предоставление британского подданства, если он не сможет больше вернуться во Францию.

* * *

Во время этой трагической войны, самой ужасной и жестокой из всех войн, когда были пролиты реки крови и океаны слез, один генерал, совершавший свой подвиг в Лондоне по радио, вдали от опасности, сидя в кресле в своем семейном кругу, вдруг стал полубогом, перед которым все должны были склонять голову, чтобы не быть обвиненными в предательстве. Признать тот факт, что генерал де Голль не перенес никаких физических и душевных страданий, которым подверглись 40 млн. французов, не значит говорить о нем плохо; но можно сказать, что он был единственным среди миллионов, которому поражение принесло легко доставшийся личный успех и раздутую славу. Верно и то, что он никогда не бывал на поле боя, никогда не нес ответственности военачаль1 Henri de Kerillis, De Gau'le dictateur, 1945. Перевод с французского В. М. Сысоевой и А. М. Тертерова.

165

ника. А между тем его хотели сделать воплощением всей скорби, мук и беззаветного героизма других. Он сам быстро пришел к этому странному душевному состоянию. Будучи не то актером, увлеченным своей ролью, не то человеком, внушившим себе, что он вдохновлен свыше, oн стал персонажем, играющим импровизированную и вызывающую недоумение роль. Он поставил на своем столе в Лондоне вазу с горстью французской земли и показывал ее своим друзьям, как будто в ней он черпал свое вдохновение. Он принимал посетителей со всех концов мира. В его кабинете висели два портрета – Жанны д'Арк и Наполеона. Он медленно переводил свой взор с одного на другой и погружался в созерцание, как будто между ним и портретами устанавливалось таинственное общение.

* * *

1 июля 1940 г. генерал де Голль и Черчилль подписывают соглашение, которое представляет собой официальную хартию движения «Свободной Франции». В силу соглашения де Голль получил верховное командование над французскими силами, состоящими из добровольцев И ничего более.

24 июля 1940 г. де Голль направил официальное послание на имя Национального комитета в Египте. Генерал вновь подчеркивал в нем:

«Я считаю своим долгом уточнить, что мои цели заключаются единственно в освобождении французской территории, защите колониальной империи и восстановлении национальных свобод. Создаваемые мною вооруженные силы не занимаются политикой. Под моим командованием находятся офицеры, солдаты, техники, промышленники, работающие на оборону. У них лишь одна мысль – освобождение Франции».

27 октября 1940 г. генерал де Голль публикует в Браззавиле «манифест», слова которого звучат совсем по-новому:

166

«Французского правительства больше не существует… Следовательно, нужно, чтобы новая власть взяла на себя руководство французскими военными усилиями…

Шарль де Голль».

27 октября 1940 г. генерал де Голль впервые торжественным публичным актом официально отказался от исключительно военного направления своего движения. Это произошло через 4 месяца после призыва от 18 июня 1940 г., через 3 месяца после обещания и повторных клятв о том, что он «никогда не будет заниматься политикой», и через два месяца после меморандума Черчилль– де Голль о созданных в Лондоне французских «вооруженных силах», командование которыми генерал де Голль принял на себя. Командование «французскими силами» забыто навсегда ради завоевания «новой власти»

* * *

Отныне генерал де Голль больше не солдат. Он не интересуется своими «военными силами». Он пренебрегает своими обязанностями командующего. Он покидает битву за освобождение Им овладевает одна навязчивая, всепоглощающая и беспокойная идея «новой власти», во главе которой будет он. Проблема освобождения смешивается в его сознании с проблемой установления «новой власти» и постепенно отходит на второй план. И сама эта концепция «новой власти» видоизменяется, расширяется непрерывно до тех пор, пока, наконец, генерал де Голль внезапно не произносит слова «Четвертая республика» и кончает тем, что объявляет, что он будет ее президентом. Роенная авантюра безвестного бригадного генерала, находящегося в эмиграции в Лондоне, кажется ему незначительной и мелкой по сравнению с большой политической авантюрой, вырисовывающейся на далеком горизонте. В нем просыпается узурпатор, претендент на власть Так политика, изгнанная из военного движения, возвращается обратно «галопом». Она возвращается, окрашенная личным фактором и человеческим честолюбием…

167

Однажды в Алжире, где де Голль проводил дни в Вилла дез Оливье в созерцании одной из прекраснейших панорам мира, он принял корреспондента нью-йоркской газеты «Сан», который спросил его

– Правда ли, что вы собираетесь стать президентом Четвертой французской республики?

Генерал ему ответил:

– Я никогда об этом не думал Вы первый говорите со мной об этом.. Нет, нет – я не профессиональный политик. Как только Франция будет освобождена от последнего немца, я отойду от политики

Этот ответ, повидимому, был всего лишь демагогическим приемом, предназначенным рассеять сомнения некоторых свидетелей, слишком склонных тревожиться или возмущаться Ведь всего через два дня после этого, т. е. 26 октября 1943 г., министр юстиции Комитета освобождения де Ментон обратился по радио из Алжира с речью к Франции, в которой заявил, что генерал де Голль будет первым президентом Четвертой французской республики.

Тот факт, что генерал де Голль думал о блестящей политической карьере в момент, когда вся Франция находилась под игом оккупации и была ввергнута в пучину страданий, оскорблял многих французов. Де Голль быстро понял это и постарался слегка сгладить произведенное этим заявлением впечатление.

«Де Ментон выступил, не посоветовавшись со мной Но я убедился, что не мог бы поступить иначе, не пренебрегая миссией, возложенной на меня историей»

Генерал де Голль верит, что он облечен исторической миссией, которая заключается в том, чтобы завоевать «новую власть» Он слышит призыв судьбы, слышит ее голоса.

К сожалению, это не были те голоса, которые слышала Жанна д'Арк; как ни странно, это были голоса кагуляров..

* * *

Новая Каледония была одной из важных стратегических позиций в войне на Тихом океане и господствовала над путями сообщения с Австралией

168

Позже стала известно, что деголлевская политика дает там плохие результаты, порождая личную борьбу, непрерывные административные скандалы и хронические конфликты между французами, между деголлевцами, между местными и американскими властями. Генерал, призвавший французов к войне не на жизнь, а на смерть, а сам дезертировавший с поля боя, покинувший их для крупной авантюры, для того, чтобы строить свою личную политическую карьеру, продемонстрировавший всему миру собственные вожделения и призвавший к соучастию самых отъявленных авантюристов, такой генерал мог лишь посеять моральное смятение и вызвать политические потрясения. Не имея точных сведений о чиновниках, присоединявшихся к нему, и желая отобрать из них тех, кто изъявлял ему верность, генерал де Голль часто назначал нескольких представителей на один и тот же пост, что вызывало путаницу и немедленные споры. Когда Плевен приехал в Нью-Йорк для того, чтобы сменить представителя Свободной Франции Сиейеса – старого школьного товарища генерала де Голля, потерявшего его расположение, – он назначил сразу четырех представителей Альона, Бегнера, Тиксье и Руси де Саль. В результате этого немедленно начались интриги и бесчисленные осложнения. В конце концов остался благодаря своему раболепию Андриен Тиксье, а три остальных представителя исчезли со сцены.

В Нумеа генерал де Голль назначил двух губернаторов: адмирала д'Аржанлье и Сото, споры которых вызвали отклики во всей австралийской и новозеландской печати, возмущая наших союзников Бертран Юлен телеграфировал:

«Оба губернатора так резко выступали друг против друга, что едва удалось избежать гражданской войны Население стало на сторону Сото; тогда адмирал направил на Нумеа орудия своих кораблей. Сото бежал на Новую Зеландию.. Но население было до такой степени возбуждено, что адмиралу пришлось, в свою очередь, удалиться на какой-то остров. Таким образом, в настоящий момент Новая Каледония осталась без губернатора».

169

Действительно, деголлевский морской губернатор арестовал деголлевского гражданского губернатора, посадил его силой на судно и отправил в Лондон.

Неприятное впечатление, вызванное этими инцидентами, изгладилось не так быстро, и волнения на острове продолжались долго.

* * *

Итак, генерал де Голль, дезертировавший с поля боя, на которое он послал лучших сынов Франции, совершивший «смелый», а по существу лишенный всякого риска полет из Бордо на английском самолете генерала Спирса, живет в течение двух военных лет в Лондоне в кругу своей семьи, пользуясь обстоятельствами, чтобы создать себе ложную славу и нажить политический капитал.

* * *

Первым намерением генерала де Голля, когда он прибыл в Алжир, было отделение регулярной армии от деголлевской армии, почти подобно тому, как Гитлер и Муссолини отделили фашистские отряды от немецкой и итальянской армии

* * *

Битва за Нормандию началась без участия хотя бы одной французской боевой части, за исключением двух небольших батальонов парашютистов Позднее, после победы, моторизованная дивизия Леклерка была высажена в Кальвадосе и оставлена в резерве американских войск. Согласно тогдашним донесениям, эта дивизия практически не участвовала в боях до вступления в Париж Будучи сформирована в большинстве своем из наемников и алжирских туземцев и удивительно напоминая специальный корпус, созданный генералом Франко в Испании, она имела единственное назначение – занять Париж и обеспечить там власть генерала де Голля.

* * *

Так генерал де Голль, которого значительная часть мирового общественного мнения считала символом войны не

170

на жизнь, а на смерть, был в течение большей части войны главным препятствием в деле организации как внутренней французской армии, так и армии за пределами Франции в целях ведения этой войны. Именно этим объясняются полное отсутствие и полная несостоятельность французской армии в дни битвы за Нормандию.

Мы видели, что генерал де Голль прибыл в Алжир 31 мая 1943 г., после семимесячного спора с генералом Жиро. В первый же день своего приезда он заявил, что деголлевские войска нельзя смешивать с другими французскими войсками, хотя они и возвратились победителями из Пно-дю-Фас и из Туниса.

К этому времени был разоблачен один из самых невероятных вымыслов деголлевской пропаганды она не переставала уверять, что генерал де Голль сформировал армию в 110 тыс. солдат. Между тем всего деголлевских солдат было около 15 тыс. Дивизия генерала Леклерка, о переходе которой через пустыню от озера Чад до Триполи рассказывалось очень много, насчитывала в это время только около 1800 человек; все они, за исключением 300 белых, принадлежали к цветным африканским частям…

* * *

«Нью-Йорк таймс» опубликовала в июне 1944 г. следующую телеграмму Ассошиэйтед Пресс:

«Союзнические силы уже высаживались на побережье Нормандии, когда генерал де Голль отозвал всех французов, за исключением горстки офицеров. Эти французы были назначены союзническим командованием офицерами связи для установления контакта с французскими патриотами и должны были участвовать в гражданской администрации.

По сведениям из одного авторитетного союзнического источника, генерал де Голль, недовольный тем, что Комитет национального освобождения все еще не признан временным правительством Франции, а также отказом союзнического командования разрешить ему передавать по радио директивы французскому народу в день высадки, аннулировал решения, принятые после длительной подготовки совместно гражданским

171

управлением при Главной ставке и деголлевским пред. ставителем генералом Кенигом, начальником французского генерального штаба и офицером для связи с союзниками.

Генерал де Голль разрешил остаться лишь символической группе в 20 человек вместо сотен французских офицеров, готовых отправиться вместе с союзническими силами». Эта весть облетела весь мир и вызвала неописуемую

сенсацию.

* * *

Как бы это ни казалось невероятным, кагуляры, пресловутые кагуляры, проникли в Лондон в окружение генерала де Голля с самого начала его движения..

Кагуляры решили служить Германии, проникнув во французские силы, организовавшиеся в изгнании. Немцы засылали сначала к маршалу Петэну, а затем к генералу де Голлю французов-предателей, пользовавшихся у них доверием. Одни приезжали из Виши и пробирались во все государственные учреждения, чтобы шпионить там, саботировать, предавать, а другие по ночам с помощью гестапо и с его благословения отплывали в Англию. Они являлись в штаб генерала де Голля, рассказывая о своем «героическом» побеге, и кричали: «Да здравствует де Голль!» И, конечно, их принимали с распростертыми объятиями…

Кагуляр Пасси играл большую роль при генерале де Голле в течение четырех лет эмиграции..