Текст книги "Нет ночи без звезд. Зеркало Мерлина"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

На рассвете они снова начали поиски. На этот раз Мирддин действовал с большей готовностью. Если ему необходимо терпение, то чем скорей он им овладеет, тем лучше.

Солнце уже стояло высоко, когда они поднялись на кольцевой курган чуть выше соседних. И тут же кусок металла начал раскачиваться, блестя на солнце. Лугейд рассмеялся.

– Разве я не сказал, что подобное стремится к подобному? Вот доказательство, мальчик! – Он топнул ногой по дёрну, укрывавшему курган. – Под ним лежит то, что мы ищем.

Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и вернулся с бронзовым топором. «Настоящей лопаты у нас нет, – сказал он, – но этот топор и твой нож послужат нам.»

С силой, удивительной в его возрасте, Лугейд врубился в дёрн. Работа была тяжёлая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крышей склепа. Лугейд принялся расчищать его в поисках входного отверстия.

Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими траншее.

– Свет! Факел! Это нельзя оставлять на ночь!

Мирддин выпрямился, отбросив очередную корзину земли. В глубине души он знал, что друид прав: открытую могилу нельзя оставлять на ночь. Но человеческая часть в нём в ужасе содрогалась при мысли о том, что придётся в темноте вторгаться в могилу.

Но он отложил в сторону неуклюжее орудие и заторопился мимо мегалитов к хижине. Угли, хорошо укрытые, ещё сохраняли огонь. Мальчик сунул два факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.

Держа их в руках, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до могилы. И вдруг сквозь сосредоточенность ощутил тревогу. Оглянувшись, он не заметил никакого движения между камнями, от которых тянулись длинные тени. Но он пошёл медленнее, продолжая оглядываться.

Подойдя к могиле, он воткнул факелы в землю. При их свете он увидел, что Лугейд не терял времени в его отсутствие: конец откопанного им камня обнажился, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.

Ниже оказался другой камень, меньший и расположенный вертикально. Он подался объединённым усилиям, хотя металлический топор при этом раскололся. Обнажилось отверстие. Мирддин, с его меньшим ростом, сумел заглянуть внутрь. Лугейд светил ему факелом.

Внутри оказалось множество различных предметов: кувшины, копья, что-то завёрнутое в ткань, которая распалась от прикосновения свежего воздуха. Но всё это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет факела помог ему.

С бесконечной осторожностью мальчик просунул руку в отверстие и нащупал что-то холодное и прочное. Схватив это, он извлёк наружу меч.

Лезвие было из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Не тронутое временем, прямое и гладкое, как будто только что выкованное, оно ответило на свет факелов радугой отблесков. Большая тусклая жемчужина украшала витую рукоять. Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать землёй отверстие.

– Его нужно спрятать, – тяжело дыша, проговорил он.

– Оттуда, – не поворачивая головы, он кивнул в сторону, – за нами следят.

Он услышал свистящее дыхание Лугейда.

– Возьми его, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я закопаю могилу. Но этим рисковать нельзя!

Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова взял его. Ему хотелось завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.

Держа оружие перед собой, он побежал к хижине. И так остро ощущалось чьё-то присутствие, что он ежесекундно ожидал оклика. Может быть, это какой-то бродячий горец или даже саксонский разведчик. А этот меч – настолько ценная добыча, что вполне оправдывает нападение. И в то же время Мирддин знал, что за ним следит не обычный враг.

Убегая с факелами, он не опустил дверной занавес. И теперь огонь в хижине указывал ему путь.

Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня отделилась фигура и направилась к нему. Мальчик повернулся лицом к привидению. Рукоять меча сама легла в руку, как будто оружие было специально выковано для него. Меч был гораздо длиннее римских, которые он видел в войске Амброзиуса.

Он взмахнул мечом, с которого, казалось, сорвался язык пламени. И Мирддин наконец понял, что значит быть воином, почувствовал яростное возбуждение битвы. Не сознавая этого, он оскалил зубы и испустил низкий крик.

Но не ударил. Свет от двери упал на приближающуюся фигуру. И он узнал её.

– Нимье!

На этот раз он не только увидел, но и услышал её смех.

– Мерлин! – В том, как она произнесла его имя, звучала насмешка.

Глава 6

– Храбрый воин! – насмешка девушки жалила, выводила из себя. – Что же ты теперь сделаешь? Ударишь меня мечом, как поступают разбойники в этих тёмных местах?

Мирддин опустил меч. Она заставила его почувствовать себя глупцом, ребёнком. Но ведь он знает, кто она, и не должен допустить, чтобы она взяла верх.

– Тот, кто прячется во тьме и подсматривает оттуда, – ответил он, – должен быть готов ко встрече с обнажённым лезвием.

– И ты веришь, что металл может победить меня, Мерлин? Ты всё ещё держишься предрассудков твоего племени? – Глаза её сверкали, как у кошки, в свете, падавшем из двери. Она улыбалась. – Лучше испытай свои силы на таких! – Повернувшись, Нимье указала на камень, из-за которого вышла.

Из-за камня появились фигуры, порождённые каким-то кошмарным воображением. Но Мирддин знал, что на самом деле они не существуют. Он и сам заставил короля и всех остальных увидеть драконов. А теперь Нимье пытается запугать его иллюзиями. Он пристально посмотрел на них, и они рассеялись и исчезли.

Нимье перестала улыбаться, губы её напряглись. Она зашипела, как змея или сердитая кошка.

– Ты думаешь, что узнал всю науку древних! – воскликнула она. – Глупец, ты потратишь годы и годы и всё ещё будешь в начале. Ты ещё мальчик…

– А ты девочка, – ответил он. – Нет, я не говорю, что знаю много. Но такие игрушки мне знакомы.

Она качнула головой, так что волосы разлетелись по плечам.

– Посмотри на меня, – приказала она. – Посмотри на меня, Мерлин!

Её матовая кожа светилась собственным блеском, черты лица слегка изменились. Красота окутала её, как плащ. Неожиданно на голове у неё появился венок, аромат цветов коснулся ноздрей Мирддина. Одежда её исчезла, и взору открылось всё стройное тело.

– Мерлин… – голос её звучал низко и страстно; он многое обещал. Она нерешительно подошла ближе, как будто хотела коснуться его, но мешал девичий страх. – Мерлин! – простонала она. – Опусти этого убийцу, иди ко мне. Я покажу тебе такое, что ты не видел и во сне. Я жду… Иди! – Она протянула руки.

Впервые ощутил он себя мужчиной. Горячо зашевелилось неиспытанное чувство. Запах цветов, очарование её тела… он уже не так крепко сжимал рукоять меча. Всё земное в нём желало её.

– Мерлин, тебя обманули, – негромко ворковала девушка. – Жизнь здесь, а не там. Тебя оградили от неё, лишили свободы. Иди ко мне, и ты узнаешь, что значит быть по-настоящему живым! Иди, Мерлин!

Она протянула руки, призывая его в свои объятия. Глаза её были сонно тяжелы, рот изогнулся, ожидая поцелуев.

– Мерлин… – голос её перешёл в шёпот, обещая то, о чём он лишь смутно догадывался.

Спас его меч. Почти уронив его, Мирддин коснулся остриём ноги. И тут же ощутил шок, нарушивший очарование. Он произнёс лишь одно слово:

– Ведьма!

Снова её глаза блеснули. Цветущий венок исчез, на ней снова оказалось зелёное платье. Она топнула, и протянутые к нему руки превратились в когти, готовые разорвать его тело.

– Глупец! – громко воскликнула она. – Ты сделал выбор и с этого часа начнёшь платить за него. Отныне между нами только война, и не думай, что я слабый враг! После каждой победы ты будешь встречаться со мной, и если сегодня мне не хватило сил, то будут ещё дни… и ночи… Помни это, Мерлин!

И как она пришла из ночи, так и ушла в неё, смешавшись с тенями, и Мирддин даже не мог сказать, куда она ушла. И вместе с ней пропало ощущение, что за ним следят. Теперь он знал, что свободен, по крайней мере на время, и облегчённо вздохнул.

Но он долго ждал, прислушиваясь и пользуясь другими чувствами, которым научило его зеркало. Да, она ушла. Ощущалась лишь древняя сила, свойственная этому Месту Солнца. Там, где люди поклонялись всем сердцем, навсегда остаётся дыхание Силы, может, ослабевающее с течением времени, но никогда не исчезающее совсем.

Держа меч обеими руками, Мирддин вошёл в хижину и разжёг костёр. Готовя еду, он держал оружие наготове. Работая, он прислушивался: ему не хотелось оставаться одному, он ждал возвращения друида.

Он больше не боялся Нимье. Не верил, что она может вызвать к жизни силы, с которыми он не справился бы. Но первое её нападение он не предвидел. Теперь он решительно боролся с сохранившимся в памяти видением: Нимье, матово-белая в ночи, с зовущим сонным голосом.

Он понял, что женщины не для него. Никакие узы не должны мешать ему выполнить задачу.

– Кто здесь был?

Мирддин очнулся от сумятицы мыслей при этом резком вопросе. Лугейд, высокий и хмурый, стоял у входа, откинув занавес.

– Как ты?.. – начал мальчик.

– Как я узнал? Благодаря Силе, которую изучал! Враждебные силы проснулись этой ночью. Но сейчас врагов нет. – Ноздри друида раздувались, он слегка повернул голову, оглядываясь через плечо. Одежда его была в земле, руки исцарапаны, под ногтями набилась грязь.

– Она была здесь – Нимье, – сказал Мирддин.

– Неприятное известие! Она видела меч?

– Да. Она… она хотела обольстить меня. – Мирддину было неловко, но, рассказав всё друиду, он облегчил свою ношу.

Лугейд кивнул. «Что ж, если бы ты был чуть постарше… Нет, не думаю, чтобы у неё вышло. Но будь осторожен. Она идёт по твоему следу, и обмануть её будет нелегко. У Тёмных своя Сила, и умение обманывать людей – её составная часть. Но не думаю, чтобы ей легко давались мары, пока у тебя в руках это.» – Он указал на меч.

– Но время не ждёт. Я не сознавал этого. Я сделаю то, о чём ты меня просил: поеду к Амброзиусу.

Мирддин испытал внезапное облегчение. Он чувствовал, что опасно оставаться здесь одному, где его выследила Нимье. Но отчасти это и его место. Он испытывал странную близость к этим камням, как будто они некогда жили собственной жизнью и оставили ему некое наследие.

Эту ночь мальчик спал, прижимая к себе меч. И если девушка, приходившая из тьмы, пыталась навеять ему колдовские сны, ей это не удалось: он спал без сновидений. Проснулся он не только отдохнувшим, но и уверенным, что нужное должно быть сделано.

Лугейд уехал на пони, которого привёл с гор Мирддин. Проводив его, мальчик отправился проверять ловушки, установленные друидом. Ему повезло: в обе попалась дичь. Он поджарил мясо на пруте и с жадностью съел его.

Позже он изготовил грубые ножны, связав куски коры полосками, оторванными от плаща, и теперь постоянно носил с собой меч. А ночью он клал чудесное лезвие рядом с собой. Часами бродил он меж камней, касаясь их время от времени рукой и каждый раз ощущая подъём духа от таких прикосновений.

Только теперь впервые начал он объективно оценивать знания, полученные у зеркала. Многое из того, что сообщил ему бестелесный голос, он не мог использовать, потому что металлические чудеса Небесного Народа нельзя было изготовить в его мире. Для этого требовались слишком специальные знания. Он понял, что усвоил лишь очень небольшую часть сведений, некогда привычных для его предков.

Он мог вызывать иллюзии, как с Вортигеном, и удерживать их короткое время. Умел немного лечить, не только используя травы, но и мысленно видя источник болезни и возлагая соответствующим образом руки. Так он мог восстановить функции больных или повреждённых органов. Но это требовало, чтобы больной верил, что он может выздороветь. А Мирддин сомневался, чтобы многие могли ему поверить. Слишком напоминало его лечение то, что люди называют колдовством.

Он получил свойство, вслушиваясь в речь на чужом языке, улавливать мысли, рождающие слова, и понимать сказанное. Он знал, как уменьшить вес: один раз он уже применил эту способность к упавшему камню. Если понадобится, он использует это своё умение в полную силу.

Бродя меж камней, он критически оценивал свое обучение. Возможно, он знает больше Лугейда, но знания его могли бы быть гораздо значительнее, если бы их раса не впала так глубоко в варварство. Он знал это и чувствовал нарастающее раздражение. Всё равно, что стоять у входа в сокровищницу, знать, что любой вошедший овладеет сокровищами, и быть не в состоянии преодолеть невидимый барьер.

Но камни и меч успокаивали его, внушали уверенность.

Он часто размышлял, из какого металла выковано оружие Небесного Народа. Были ли небесные люди похожи на него, сына без отца? Зеркало показало ему много чудес, и он знал, что небесные люди не сражались так, как сражаются теперь: человек против человека, лицом к лицу. Они повелевали громами и молниями и били на расстоянии. Он дрожал и по-настоящему заболел, когда зеркало показало ему картину последних битв, когда весь мир пылал, поражённый до самого сердца. Вскипали моря, горы вздымались и опадали с лёгкостью, с какой Мирддин мог швырнуть кусок земли.

Мальчик хотел испытать силу меча и слов, поднять один из упавших камней. Но осторожность не позволила ему провести такое испытание. Он не знал, услышит ли его Нимье, и поэтому с терпением, которое старательно вырабатывал в себе, ждал возвращения Лугейда.

Была весна, хотя он утратил точный счёт дней. Трава у камней позеленела, свежие листочки раздвигали пожелтевшие, убитые морозом. Мирддин наблюдал, как распускаются цветы. Пели птицы, дважды видел он, как лис с лисицей играли меж камней. В нём самом нарастало какое-то беспокойство, которое он пытался подавить. Дважды во сне он видел Нимье и, проснувшись, испытывал стыд. И всё время смотрел он на тропу, по которой уехал Лугейд.

Он начал считать дни, укладывая камешки в линию у двери. Друид вернулся, когда он положил пятнадцатый камень. Он вернулся не один, с ним было шесть копейщиков. Воины не подъехали ближе, они беспокойно поглядывали на камни.

Лугейд облегчённо вздохнул, слезая со спины пони. Он поднял руку, приветствуя подбегающего Мирддина.

– Все хорошо? – спросил юноша. Но лицо друида было мрачно, и Мирддин остановился, неуверенно посмотрев на всадников, которые не шевелились. Было похоже, что они с радостью при первой же возможности ускачут отсюда.

– Только отчасти. – ответил Лугейд. – Амброзиус мёртв.

Мирддин застыл. «Как он погиб – в битве?»

– Нет. Он умер из-за заморской волчицы, хотя она и дотянулась до него лишь из могилы. Она и верховный король погибли в пламени лишь на день раньше. Но смерть, посланная ею, настигла Амброзиуса руками её служанок. Правду узнали слишком поздно.

Лучше бы он погиб в битве, подумал Мирддин. Амброзиус не заслужил такого конца.

– Мир ему, – негромко проговорил мальчик. – Такого мы больше не увидим. – Какое-то воспоминание шевельнулось в нём. Но ещё не время было ему действовать, и воспоминание тут же ушло.

– Да, он был герой. И как герой, он будет лежать здесь!

– Лугейд указал на Место Солнца. – Тебе удастся осуществить свой поиск, Мирддин. Сводный брат Амброзиуса теперь возглавляет войско. Он следует старым обычаям. Я говорил с Утером, которого люди называют Пендрагоном. Он хочет, чтобы Королевский камень был отобран у заморских варваров и привезён назад, в Британию. Он станет надгробным камнем героя.

Странны прихоти судьбы! Хоть и велико было желание Мирддина выполнить приказ, он всё же хотел, чтобы причина у приказа была другая и чтобы с ним не была связана смерть. Он попытался вспомнить Утера; перед ним смутно встал облик высокого молодого человека, с рыже-золотыми волосами, достигавшими по старому обычаю плеч, с розовым лицом, с изогнутым в смехе ртом. Но в лице его не чувствовалась сила, жившая в смуглом, гладко выбритом римском лице Амброзиуса.

– Король отправил к берегу отряд. Там ждёт корабль. Возможно, камень придётся выкупать кровью, – продолжал друид.

Мирддин медленно покачал головой. «Я не хотел бы отбирать его силой…»

Но он знал, что сделает всё, чтобы добыть Королевский камень.

В пути Лугейд рассказывал ему о новом правителе.

Амброзиус никогда не пользовался королевским титулом, довольствуясь присвоенным заморским императором званием герцога Британского. Но теперь, после смерти Вортигена и исчезновения его войска, Утер готов был протянуть руку к королевской короне, и никто не помешал бы ему в этом.

– Племена поддерживают его, – заметил Лугейд, – считают своим, а не римлянином. А те, кто шёл за его братом, вынуждены идти за ним: он теперь их единственная надежда. Саксы получили такой удар, что теперь долго не оправятся. Впрочем, я думаю, люди Пендрагона недолго будут отдыхать и их мечи не заржавеют в ножнах.

Утер обладает всеми достоинствами и недостатками племён. Он могучий воин, и они пойдут за ним, как всегда идут за героями. Но у него есть и серьёзные недостатки. Мне кажется, ему не хватает целеустремлённости и рвения брата. Амброзиус знал единственное дело в жизни: восстановление безопасного правления в Британии, хотя он ошибался, думая, что оно придёт от римлян. Время заморских императоров кончилось. Мы ведём собственные сражения и не хотим видеть на своих дорогах марширующих римских орлов.

– Какие ты нашёл пороки в Утере? – спросил Мирддин. Они ехали поодаль от эскорта, и воины с готовностью оставляли их наедине и не стремились общаться с друидом и его товарищем.

– Не большие, чем в человеке, слишком склонном следовать своим желаниям. Сейчас желание Утера – обеспечить себе мирное правление. Тут его желание служит доброй цели. Но в будущем… – Лугейд пожал плечами. – Я не пытаюсь заглядывать в будущее слишком далеко: это может вызвать отчаяние. Довольно и того, что он дал тебе, сын неба, возможность осуществить желаемое.

Мирддин почему-то был уверен, что на самом деле Лугейд глубоко встревожен и что-то скрывает. Но не настаивал. Как сказал друид, пока достаточно того, что Утер дал им возможность овладеть Королевским камнем.

Попутный ветер перенёс их через пролив на Западный остров. Здесь они высадились в небольшой бухте, не встретив ни одного человека. Первый день они как будто шли по пустыне, хотя воины были настороже и постоянно посылали вперёд разведчиков. Война – их профессия, и они хорошо знали её.

На второй день в полдень прискакал разведчик и сообщил, что обнаружил засаду в узкой лощине. Его бдительность спасла их. Воины спешились и, укрываясь, обошли лощину. Сидевшие в засаде не ожидали нападения с тыла, и битва превратилась в кровавую бойню. Мирддин и Лугейд занялись ранеными. Вскоре им привели знатного пленника.

Он высоко держал голову, хотя на лице зияла рана, похожая на второй рот, а правая рука была сломана.

– Перевяжите его. Он должен жить, – приказал командир их отряда. – Это Гилломан, который правит территорией, где находится Королевский камень. С ним в руках мы можем начать переговоры.

Но юный вождь плюнул на землю им под ноги и попытался рассмеяться, хотя ему и мешала рана.

– Разве вы великаны? – спросил он. – Вы не похожи на великанов и ничем не отличаетесь от моих людей. Вам не удастся увезти Королевский камень.

– Поживём – увидим, – ответил Мирддин. – Сейчас нужно заняться твоей раной.

Вначале казалось, что вождь будет сопротивляться, хотя они желали ему добра. Но, наконец, он сдался. Лугейд вправил кости на руке, наложил деревянные планки и плотно перевязал их. Мирддин же наложил раненому на лицо компресс из трав. Потом он сосредоточился на соединении раненой плоти, как учило его зеркало.

Пленник недоверчиво взглянул на Мирддина и спросил: «Кто ты такой? Мне больше не больно. Твои руки – руки целителя.»

– В этом мой дар, как твой дар в умении руководить битвой, король. И я не желаю тебе зла. Слушай моё предложение. Если я сумею сдвинуть камень, поднять его лишь своими руками и голосом, поклянёшься ли ты, что твои люди мирно пропустят нас с камнем в Британию?

Гилломан снова рассмеялся. «Ни один человек не сможет это сделать. Если это не шутка, я даю слово чести. Подними камень руками и голосом, и я уведу своих воинов. Мы предоставим вам свободный проход. Но если ты не сможешь, будьте готовы к нашему нападению.»

– Договорились, – ответил Мирддин.

И вот они ехали по стране, а по обе стороны пути собирались люди Гилломана, готовые уничтожить их, если Мирддин потерпит поражение. Наконец наступил день, когда он в одиночестве встал не перед единственным камнем, а перед целым десятком. Часть камней лежала, другие стояли. Без колебаний Мирддин подошёл к камню средних размеров. На нём был вырезан знак, который Мирддин хорошо знал, – спираль небесного народа.

Он извлёк меч из ножен, солнце отразилось в нём раду гой;Мирддин услышал удивлённый ропот окружающих. Он поднял меч и прижал его плашмя к камню. Потом начал медленно постукивать, приговаривая. На этот раз ему было гораздо легче произносить необычные гортанные звуки. Быстрее становилось постукивание, громче звуки. Радужное сияние освещало руку, державшую меч.

Удары металла о камень звучали почти непрерывно. Мирддин ударял так быстро, что трудно было уловить паузу, когда он поднимал меч. Его голос сливался со звоном металла, и эти звуки уже нельзя было разделить.

И камень двинулся, начал подниматься со своей земляной постели. Но юноша не прекращал стучать, ритм его ударов стал ещё яростнее, пение – ещё громче.

Мирддин начал поворачиваться, очень медленно, едва ли по четверти дюйма за движение. Камень поворачивался вслед за ним. Вот он стоит уже поперёк траншеи. Мирддин сделал шаг, другой, третий, камень – за ним. Мирддин ничего не видел, кроме сверкания меча. Отгоняя усталость, напрягая волю, он продолжал своё дело.

Мирддин медленно шёл, а камень, поддерживаемый колебаниями, о которых говорило зеркало, – для чего нужен только подходящий металл и подходящий камень, – камень двигался по воздуху за ним. Мирддин миновал остальные камни и чуть спустился по склону.

Тут он опустил меч, и камень сразу лёг на землю. Стихло хриплое напряжённое пение. Мирддин взглянул туда, где стоял Гилломан.

Лицо юного вождя было почти полностью забинтовано; виднелись лишь глаза, широко раскрытые, полные благоговейного страха. Вождь поднял руку в приветствии.

– Ты сделал то, что могут делать только богоравные герои. Как я обещал, так и будет. Поскольку Королевский камень ответил на твой призыв, ты можешь увезти его. Я не знаю источника твоего колдовства. Но хочу, чтобы оно было подальше от моей земли. Трудно жить под угрозой такой силы.

Так Мирддин добыл Королевский камень без дальнейшего кровопролития. И привёз его в Британию на то место, откуда его увезли. Камень воздвигли во славу Амброзиуса, но Мирддин знал, что у него есть и другая цель. Эту цель откроет будущее.