Текст книги "Черный Кровавый Триллиум"
Автор книги: Андрэ Нортон
Соавторы: Мэрион Зиммер Брэдли,Джулиан Мэй
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 68 страниц)
Кадия, Анигель и двое оддлингов пробирались узким темным коридором, блуждающим в толще земли под Цитаделью. Одну за другой они проходили потайные двери – механизмы их были покрыты пылью веков, стены из необработанного камня густо затянуты паутиной. Вверх – вниз, вверх – вниз... Скоро девушки потеряли представление о том, куда вел этот упрятанный в толще земли лаз. Наконец они вступили в длинный коридор с ровным полом – сюда через небольшие отверстия в стенах сочился тусклый свет из какого-то подземного помещения. Джеган первым заглянул в одно из отверстий и тут же отпрянул. Потом, немного успокоившись, он подозвал Имму. Та долго смотрела в тайный глазок, потом ее сменила Кадия и сразу начала бить маленькими кулачками по стене. Слезы полились у нее из глаз.
Они решили не показывать Анигели картину, открывшуюся в освещенном факелами подвале, однако юная принцесса не стронулась с места, пока Джеган не отступил в сторону. К удивлению Кадии, Джегана и Имму, девушка спокойно перенесла вид изуродованных останков сохранивших верность королю рыцарей. Она даже не вскрикнула – просто закрыла глаза и судорожно вцепилась в священный амулет.
Потом, словно очнувшись, она спросила Имму:
– Ты много пожила, много видела. Скажи, зачем лаборнокцы сделали это? Ведь наш отец и его рыцари уже были в их руках...
– Таким, как ты, дитя, понять это трудно. Ты росла в любви и заботе, душа у тебя нежная... Ты даже не подозреваешь, что на земле есть люди, для которых власть – превыше всего. И жестокость является, по их мнению, самым убедительным доказательством силы. Поэтому они упиваются ею. Мелкие душонки, они страшатся самих себя. Такие люди не могут обходиться без того, чтобы ежедневно, ежечасно не утверждать свое превосходство. Они не могут ничего создать и годны только для разрушения. Единственное, на что они способны,– это причинять боль другим. Их бесит сознание собственной ничтожности, и в припадке гордыни они дерзко бросают вызов Творцу и начинают мучить и убивать. Подобные людишки не знают, что такое любовь, и отдаются ненависти, потому что только злоба и отчаяние способны хоть чем-то наполнить их души. У них нет совести, они не ведают, что такое жалость, и считают, что им все дозволено. Они становятся ненасытно жестоки, потому что злоба и ненависть – это скудная пища для души. Добрым людям следует научиться осторожности в общении с подобными молодчиками, которые не в состоянии понять, что такое любовь. Они считают ее проявлением слабости. Особенно трудно придется тебе, принцесса, ведь до сего дня тебе не приходилось сталкиваться с такими негодяями. Тебе следует вести себя с ними твердо, неуступчиво, иначе...
– Боюсь, что я не смогу,– вздрогнув, ответила Анигель.– Даже после того, что я видела здесь. Это выше моих сил...
– Забудь об этом, Ани, миленькая.– Кадия обняла сестру, прижала к груди ее голову.– Уж я позабочусь, чтобы эти звери получили то, чего они заслуживают.
Джеган настойчиво потянул сестер за рукава, они поспешили дальше. Но через полчаса оказались в глухом тупике. Туннель заканчивался стеной, сложенной из обычного кирпича.
Анигель едва не лишилась чувств от досады, однако Имму успокоила девушку. Джеган подошел вплотную к кладке, поднял руку и неожиданно вычертил указательным пальцем в воздухе странную магическую фигуру. И в следующее мгновение стена дрогнула. В середине ее наметилась щель, едва заметная в тусклом свете фонарей. Зато нос сразу уловил знакомые хмельные запахи. Девушки повеселели – теперь они знали, куда привел их подземный ход. Они поспешили вслед за Джеганом и оказались в просторном подвале, заполненном рядами бочек и огромными медными чанами с суслом, возле которых были устроены деревянные подмостки... Сколько раз они бывали здесь – в королевской пивоварне, которой заведовала тетушка Имму. Теперь здесь было пусто, тихо, но по-прежнему вкусно и опьяняюще-хлебно пахло.
Теперь их вела Имму. Они вошли в зернохранилище, где им пришлось перетаскать гору мешков, чтобы освободить подход к сбитой из горбылей двери в дальнем углу склада. Джеган подступил к ней с кочергой, петли отчаянно заскрипели... За дверью обнаружилась лестница, вырубленная в сплошной скале. Здесь было сыро, тяжелые грузные капли равномерно падали с потолка. Мокрые стены тускло поблескивали в зеленом свете, излучаемом свернувшимися в фонарях светляками.
– Эта лестница,– сказал Джеган,– ведет в самые древние подземелья крепости. Там еще ни разу не побывал ни один рувендианин. Все это: подземную тюрьму, потайные темницы с люками, вырубленные в скале цистерны для воды, дренажную систему – построили Исчезнувшие.
Спускаясь по лестницам, шагая по гулким переходам, девушки обратили внимание на гигантские паутины, сплетенные лигнитами – безвредными для человека многоногими существами, питавшимися насекомыми. Веками неисчислимые поколения пауков сплетали эти сети. Продолжая путь по подземелью, беглецы достигли длинного коридора, который вел вниз. Паучьи сети, развешанные на верхних ярусах, не шли ни в какое сравнение с теми, что открылись им на нижних этажах, а лигниты, встретившиеся вначале, казались милыми букашками по сравнению со своими собратьями, заселившими подвалы крепости. Некоторые из этих зверюг превосходили размерами плоды дерева ладу... Джегану и Кадии пришлось обнажить оружие, чтобы прокладывать путь среди плотных, широких, как простыни, паутин. Анигель отпрянула назад, когда Имму ударом ноги сбросила одного из лигнитов, пытавшегося укусить непрошеных гостей.
Миновав скопище многоногих мохнатых насекомых, принцессы и оддлинги спустились еще ниже. В лицо им ударил запах застоявшейся воды. Они добрались до проржавевших металлических ворот, створки которых были наполовину открыты. За ними в глубине смутно вырисовывались еще одни ворота, распахнутые настежь. Беглецы ступили в широкий, с низкими сводчатыми потолками, зал. На его стенах были укреплены держатели для факелов и крючья, на которых висели связки ключей, разъеденных ржавчиной до такой степени, что стоило Кадии прикоснуться к одному из них, как тот рассыпался в прах. В центре зала располагался бассейн с черной маслянистой водой, выступившей из каменных берегов и разлившейся по полу. Оддлинги и принцессы поспешили покинуть это место и свернули в коридор – в конце его тлело сумрачное пятно. Чем ближе они подходили, тем ярче становился прямоугольник света. Еще шаг – и они выбрались на волю.
Девушки невольно замерли – перед ними открылось подобие тюремного двора. По бокам теснились и высились забранные железными решетками камеры. Там, в густых сумерках, при виде людей сразу начали разбегаться бесформенные мелкие посверкивающие твари, оставляя за собой искорки-следы.
– Светляки болотные,– пояснил Джеган.– Такие же обитают в самых отдаленных уголках на болотах.
– Ах! – вскрикнула Анигель и указала на одну из клеток, в которой была выломана дверь.
Внутри лежал скелет, ржавой цепью прикованный за ногу к стене. Его глаза фосфоресцировали – видно, светлячки устроили в его черепе свое логово.
– Что за отвратительное место! – Анигель никак не могла успокоиться.– Посмотрите, что там, в углу? Это же орудия пыток! Совсем заржавели. Да они тут повсюду разбросаны. Ой, а это что ползет? Ой, оно мне в туфлю заползло!
Она потрясла ногой, чтобы вытряхнуть существо, но тщетно. Девушку передернуло от отвращения, и она громко разрыдалась. Дрожь сотрясала ее хрупкое тело – она столько навидалась за день, столько натерпелась, что теперь не могла совладать с собой.
Имму бросилась к ней с кинжалом в руке – видно, ножны таились у нее под передником,– осторожно лезвием выковырнула крупного слизняка и отшвырнула его далеко в сторону. Потом сняла косынку и вытерла грязное, заплаканное лицо принцессы, погладила ее по голове, пробормотала что-то успокаивающее.
– Далеко нам еще идти? – спросила Кадия у Джегана.– Обувь моей сестры мало подходит для долгих переходов. Для дворцовых покоев она – как раз, а тут... Впрочем, наряд тоже. Она до смерти застудится в этом вонючем болоте.
– Скоро согреется,– покровительственно ответил егерь.– Там, куда мы направляемся, ее ждет сухая одежда. Но прежде нам еще всем придется искупаться. Стоп! Что это? Лай?!
Все замерли. Джеган сдернул с головы кожаную шапку. Его лицо напряглось, превратилось в маску, глаза засверкали янтарным блеском, широкие губы слегка раздвинулись, обнажая зубы.
Девушки ничего не услышали, кроме перелива капели, однако Джеган сильно встревожился.
– Нас преследуют! Лунь болотный их побери! Они уже в пивоварне. Скорее!
Он стремительно бросился в дальний угол тюремного двора – здесь начиналась еще одна лестница. Рядом со ступеньками были сколочены перила как раз под рост оддлингов, тем не менее это помогало при спуске по осклизлым камням и принцессам. Девушки так спешили, что не замечали, как следы, оставляемые ими, сразу начинали светиться, и лишь со временем сияние угасало.
Фонари оддлингов давали теперь так мало света, что различить что-либо впереди было невозможно. Скоро они добрались до новой, на этот раз естественной пещеры и побрели по колено в жидкой грязи. В подземной полости были собраны странные, совсем проржавевшие машины, в грязи валялись какие-то трубы чуть пошире стволов старых могучих деревьев, служившие убежищем для мириад светящихся червячков. Под потолком носились страшные невидимые летучие существа – возможно, ночные каролеры. От одного их присутствия становилось неприятно, а уж когда они касались волос и при этом мерзко вскрикивали, мороз пробегал по коже. Наконец Джеган привел беглецов в центр пещеры, где возвышалась круглая, выложенная плитами площадка. В середине ее открылась черная дыра диаметром около двух элсов. Перешагнуть через нее не удалось бы и самому высокому человеку. Теперь со стороны лестницы, ведущей в пещеру, отчетливо доносились крики и лязг доспехов. Анигель застонала... Джеган внимательно вгляделся в пропитанное мраком отверстие, потом схватил камень, бросил его вниз... Прошло несколько секунд, и далекий всплеск показал, что камень упал в воду.
– Отлично! – Джеган поднял вверх палец.– Я боялся, что колодец совсем пересох, сейчас ведь сухой сезон.
Итак, наше спасение в наших руках.– Он обратился к Кадии.– Прыгай, мой храбрый друг! Эта цистерна – самая древняя в Цитадели. Она построена еще до того, как крепость приняла нынешний вид. По специальному каналу емкость питается водой, поступающей сюда из Мутара. Мы сейчас находимся к северу от Цитадели. Великая Волшебница приказала моему брату Рапахуну пригнать к устью канала лодку. Так что, давай, прыгай!
– Сюда? – недоверчиво спросила Кадия.
Джеган покачал головой, подвесил фонарь к поясу – сырость совсем не была светлячку помехой, и он по-прежнему безмятежно посверкивал...
– Ладно, я прыгну первым и буду встречать вас внизу...
– Я не умею плавать,– всхлипнула Анигель.
– Зато остальные умеют, солнышко мое,– сказала Имму,– Мы тебя поддержим, подхватим...
Шум погони все приближался.
– Поторапливайтесь,– сказал Джеган.– Ну, я пошел!..
Он ступил на край колодца и мгновенно исчез из вида. Через некоторое время до женщин долетел глухой всплеск, потом голос:
– Прыгайте, прыгайте, все в порядке...
Кадия глубоко вздохнула и быстро зашептала:
– Владыки воздуха, наделите меня храбростью, поддержите, не дайте погибнуть...– С этими словами, крепко схватившись за свой амулет, она прыгнула в колодец.
«Белая Дама, помоги, помоги, помоги, помоги...»
Перед самым приводнением Кадии вдруг почудилось, что какая-то сила упруго остановила ее полет, и она мягко вошла в холодную затхлую воду, точно ступила в ванну. Она вынырнула и вдохнула, а охотник уже буксировал ее к мокрой, поросшей зеленоватыми водорослями стене.
– Быстро взбирайся на ступеньку,– скомандовал он,– Видишь ее? Возьми фонарь...
– Послушай, Джеган... Или мне показалось... В колодце меня что-то подхватило... Ты знаешь, я словно оперлась о воздух и опустилась мягко-мягко.
– Что ты мелешь! – взорвался всегда вежливый и почтительный охотник.
– Нет, правда,– уверяла Кадия,– я схватила медальон, взмолилась – и вот это случилось! Мне Владыки воздуха помогли...
– Боже мой, тебе просто померещилось!
– Я же говорю – я не падала, а летела и опустилась так мягко. Ты же слышал.
Джеган поставил фонарь на край ступеньки в стене. Тусклое сияние легло на колеблющуюся воду, в этом свете принцесса разглядела плавающего рядом оддлинга. Странные все же они существа. Чужие!
– Пророчества, магия...– недовольно забормотал Джеган.– Время ли сейчас для них? Магия может подождать, пока мы не выберемся отсюда.
Затем он отплыл в сторону и крикнул, призывая Анигель прыгать.
Принцесса судорожно схватила Имму за руку. Они вместе встали на самый край провала.
– Прыгайте! – донесся снизу требовательный голос.– Не бойтесь!
Следом снизу долетел голос Кадии:
– Ани, не медли. Крепко ухватись за амулет и попроси Владык воздуха, чтобы они поддержали тебя. Так и будет! Наш Триллиум обладает волшебной силой, обопрись на нее.
– О чем это она? – встревожилась Имму и, склонившись над колодцем, воскликнула: – Принцесса Кадия, что там у вас происходит?
– Это случилось! Случилось! Милая Имму, мы даже не подозревали об этом. Прыгай, Ани. Доверься Белой Даме...
Зубы у Анигели отчетливо застучали, она обеими руками схватила амулет и вдруг задрожала так, что Имму испугалась – не потеряла ли девушка сознание?
– Я не могу. Боюсь...– с трудом прошептала Анигель.– Что, если волшебная сила мне не поможет?
Тусклые отблески света заплясали в той стороне, где располагался туннель, ведущий в подземный зал. Дробью рассыпался металлический звон, сияющими всполохами брызнули во все стороны светлячки. Отчетливо долетел чей-то возглас:
– Принц Антар, здесь проход... Вот они, светящиеся следы. Сюда, все сюда!
– Ты должна собраться. Смелее! – умоляла Имму.– Ани, они уже близко. Я здесь, рядом с тобой, дай мне руку, другой крепче зажми амулет. Ну же!
Девушку внезапно повело в сторону, она отступила от края колодца.
– Нет! Нет!
Из глубины донесся голос Джегана:
– Чего вы ждете? Глупые женщины! Скорее... Рыцари не отважатся прыгать сюда, доспехи тут же утянут их на дно. Давайте же!
– Принцесса совсем перетрусила, а я не могу оставить ее! – отчаянно выкрикнула Имму.
– Тогда столкни ее, неразумная ты баба! – заорал Джеган.
Имму удобнее перехватила фонарь, потянула принцессу, но девушка уже совсем потеряла голову. В выкатившихся глазах не было и капли здравого смысла, рот перекосило. Подрагивающие губы говорили о том, что сегодняшние испытания вконец доконали Анигель. Она отпрянула от колодца так, что ее платье в руке Имму затрещало. Имму бросилась за нею, схватила за руку и снова потащила к мрачному отверстому зеву. Но видеть его, а тем более прыгать туда, уже было выше сил принцессы. Она начала отчаянно сопротивляться. Обе женщины даже не заметили, как в пылу борьбы оступились и упали с возвышения в жидкую, отвратительно пахнущую грязь. Они принялись барахтаться, пытаясь выбраться на сухое место.
В этом вонючем месиве и обнаружил их принц Антар со своими воинами.
Анигель и Имму схватили, поставили на ноги. Женщины наконец-то пришли в себя и теперь стояли, опустив головы. Почти дюжина крепких, бородатых, одетых в броню мужчин окружила их. Несколько человек держали дымящиеся факелы – колеблющийся свет придавал ухмыляющимся лицам зверское, глумливое выражение. Только принц Антар, казалось, был совершенно спокоен. В глазах его стояла странная отрешенность, словно за всем происходящим он следил как бы со стороны, словно не он недавно разрубил надвое лорда Манопаро, а кто-то другой.
Имму показала ему необыкновенно длинный, извивающийся язык. Один из рыцарей тут же шагнул вперед, выхватил меч... Его остановил окрик принца:
– Подожди, Ринутар!
Воин, что-то недовольно пробормотав, отступил, вложил меч в ножны.
Принц осторожно взял за руку испачканную с ног до головы Анигель, взглянул ей в лицо. Она как будто ничего не соображала – взгляд был пуст и холоден,– но тем не менее сразу обтерла лицо рукавом платья.
– Принцесса, остальные спрыгнули в этот колодец? – Принц указал на черное пятно в центре площадки.
Анигель ответила сразу:
– Да. Они успели... Теперь можете убить нас, но помните, что моя сестра Кадия овладела великой магической силой. Наступит день, когда вы все поплатитесь жизнями за то, что совершили сегодня.
Собравшиеся рыцари на мгновение затихли, потом обрушили на Анигель град вопросов, но девушка больше не вымолвила ни слова. Ринутар опять выхватил меч.
– Подожди! – уже раздраженным голосом остановил его принц.– Их надо хорошенько допросить. Мы должны наверняка знать, что это за магическая или какая-ни-будь другая сила, которая может помешать нам овладеть Рувендой до конца.
– Тогда позвольте мне хотя бы заняться этой грязной аборигенкой,– энергично заявил Ринутар, снова вкладывая меч в ножны.– Я тут поразвлекусь с ней, и она сразу все выложит.
– О нет! Пожалуйста! – вырвалось у Анигели, и она без чувств рухнула в грязь.
Принц Антар взял ее на руки, поднял – она была необыкновенно легка,– глянул в лицо и невольно затаил дыхание. Ему никогда не доводилось встречать более красивую женщину. Ее лик не могли испортить ни грязь, ни мокрые, слипшиеся в сосульки волосы. Он перевел дух и неожиданно подумал, как вовремя она лишилась сознания... Теперь не надо делать вид, будто не замечаешь, как твои солдаты насилуют Уродину, не надо будет останавливать их, чтобы они не трогали эту прекрасную женщину, чья голова покорно прильнула к его панцирю. Все, что угодно... Только без меня... Он был взволнован, но разгоравшийся в душе огонек не лишил его разума. Антар хмуро, с угрозой оглядел рыцарей – те невольно выпрямились под его взглядом – и сказал:
– Здесь нам делать нечего. Ясно, те двое ускользнули от нас, преследовать их мы не в состоянии. Этих двух заключенных доставить целыми и невредимыми. Мой отец разберется с ними...
Рыцари охотно исполнили его повеление – никому не хотелось прыгать в жуткий колодец. К тому же все эти подземелья, тайные ходы произвели на них угнетающее впечатление. Антар приказал своему маршалу Ованону связать ведьму-аборигенку и донести до королевских покоев. Тот весело исполнил приказание и, довольный, перекинув Имму через плечо, зашагал вслед за принцем.
Глава 4Харамис изо всех сил старалась поспеть за придворным музыкантом. Она никогда не подозревала, что способна на такую прыть. То ли отчаяние прибавило ей мужества, то ли, наоборот, она окончательно утратила его.
Они мчались вверх по каким-то упрятанным в стенах башни лестницам, скрытым переходам, пыльным, узким... Продирались сквозь вековые паутины лигнитов – Узун на ходу уверял ее, что нога человека не ступала по этим коридорам с той поры, как первые рувендиане много веков назад появились здесь. Наконец они добрались до подножия нескончаемой каменной винтовой лестницы, уводящей к самому верху башни, которую, как пояснил музыкант, надстроили уже предки принцессы. Откуда-то снизу до беглецов донеслись выкрики. Неужели враги уже проникли в тайный ход?
Харамис и Узун одолели несколько этажей и неожиданно попали в королевскую библиотеку, где принцесса провела столько приятных и полезных часов. В нескольких залах, уместившихся в теле башни, было пусто, однако Харамис с негодованием заметила, что новые хозяева успели побывать здесь. Бесценные тома, древние рукописи кое-где были сброшены с полок и валялись на полу. Хотя, в общем-то, большой погром пока обошел хранилище книг стороной.
«Несомненно, Орогастус отдаст приказ сохранить все это богатство,– на бегу подумала принцесса.– Я бы на его месте так и поступила».
Странно, но в ту минуту она невольно с уважением подумала о ненавистном маге. Ведь этот человек сумел приручить молнию! Он оказался достаточно прозорливым, чтобы определить безопасный путь через Гиблые Топи. Ясновидящий? Тогда как он овладел этим даром? Если бы не Орогастус, лаборнокцы никогда бы не смогли покорить Рувенду. Харамис с детства испытывала преклонение перед знающими людьми, пусть даже их могущество в конце концов обернулось против нее и ее родины. Орогастус был ей интересен, и, спасаясь от преследователей, в сущности, от слуг этого кудесника, она тем не менее постоянно думала о нем.
Что это за человек? Да и человек ли он вообще?
Харамис и Узун добрались до пятнадцатого яруса. Кованые стальные двери во внутренние помещения были распахнуты. Здесь хранились сокровища короны. Принцесса вздрогнула, услышав долетевший оттуда шум – неужели здесь их ждет засада? Однако на лестнице было пусто: видно, охрану поставили внутри сокровищницы. Они без помех пробежали мимо распахнутых дверей, поднялись выше, проследовали мимо опустошенных комнат где короли Рувенды держали коллекции обработанных и необработанных камней, а также запас только что отчеканенных монет. Еще выше, на семнадцатом ярусе, располагалось хорошо защищенное помещение, где изготовляли ювелирные изделия.
До крыши оставалось два яруса – сначала обширная караульная, а выше что-то вроде комнаты отдыха для стражи и мастеров-ювелиров.
Здесь Узун сделал короткую передышку. Он отер взмокший от пота лоб, перевел дыхание. Харамис последовала его примеру.
Друзьями Харамис и Узун стали с раннего детства принцессы. В ту пору придворный музыкант был уже в годах... Девочке было интересно с ним, она до конца доверяла ему, несмотря на то что он был не совсем человеком. Ниссомы – впрочем, как и все местные аборигены – по внешнему виду очень напоминали людей, однако кровь у них была куда темнее. Но главное, их тело лишь отчасти походило на человеческое, и сердце у них билось в правой половине груди. Все оддлинги уверяли, что обладают способностью общаться между собой мысленно. Кроме того, болотные жители утверждали, что небесные силы наградили их даром предвидеть будущее. Большинство людей-рувендиан не признавали за ними подобных достоинств: как же, подчиненное сословие, дикие, необразованные варвары – и ясновидение! Да вдобавок телепатия! Не может этого быть! Не убеждали людей и редкие, но неопровержимые примеры чудесных способностей. Мало ли какая случайность!.. Когда не хочешь поверить в очевидное, всегда можно найти множество отговорок. В детстве, например, Харамис верила, что ниссомы являются чем-то вроде домашних животных. Все они были в полной власти короля, однако отец был добрым и понимал, что маленький народ свободен от рождения, обладает душой и языком и с ним нужно вести себя, как с обычными людьми...
Отдохнув, беглецы продолжили восхождение. Достигнув последнего витка лестницы, Узун подал знак рукой, чтобы Харамис задержалась: он хотел проверить, что там впереди. Девушка встревожилась. Что же будет, когда они достигнут верхней смотровой площадки? Выше-то ничего нет, разве лишь зубчатый парапет, огораживающий площадку...
Где там можно укрыться? Харамис зябко передернула плечами – ей стало холодно. Ветер посвистывал в узких бойницах и задувал огоньки в настенных лампадках.
Принцесса очень испугалась, когда вынырнувший из-за колонны Узун бесшумно поманил ее, прижав к губам длинный палец. В глазах его, огромных, желтых, застыла тревога. Когда принцесса приблизилась, он шепнул ей на ухо:
– В караульном помещении только один стражник. Но, вне всякого сомнения, другие в любую минуту могут подняться снизу.
– Я так и знала,– так же тихо ответила принцесса.– Мы попали в ловушку, вражеские солдаты и сверху, и снизу. План твоей разлюбезной Белой Дамы полностью провалился.
– Тише, тише,– взмолился оддлинг.– Кажется, я нашел выход, только, ради Бога, собери в кулак всю свою волю. Можешь ли ты подвязать повыше свое платье?
Она кивнула, отпустила подол, который придерживала, когда поднималась по ступенькам, положила на пол завернутую в плащ корону. Затем подтянула наверх юбку, пока край подола не достиг колен, спрятала в образовавшуюся складку королевскую корону и затянула пояс. Концы плаща пропустила под мышками и завязала на груди.
– Так сойдет?
Оддлинг кивнул, потом сказал:
– Слушай внимательно. На смотровую площадку ведет приставная лестница. Расположена она в нескольких шагах от последней ступеньки. Столько же примерно и до двери в караулку. Часовой ранен в ногу, поэтому быстро двигаться он не сможет, однако меч у него в полном порядке. Он, вероятно, очень устал. После боя, грабежей... Они все налакались вина, как дьяволы, так что хватка у него уже не та.
– И после насилий над женщинами в крепости,– добавила Харамис.– Теперь и меня ожидает та же участь. А потом они перережут мне горло, тело выбросят в помойную яму...
Узун укоризненно глянул на нее:
– Принцесса, они приблизятся к тебе только через мой труп. Доверься Белой Даме и выслушай мой план. Я тебя очень прошу – сосредоточься...
Харамис нервно теребила в пальцах священный амулет, представлявший собой овальный, тщательно отполированный кусочек янтаря, внутри которого мерцал распустившийся бутон маленького Черного Триллиума.
«Я не сомневаюсь в твоей преданности,– подумала она,– но фраза “через мой труп” звучит несколько легкомысленно. Вряд ли ты окажешься серьезной преградой для этих извергов...»
Не желая расстраивать друга, она изобразила на лице полную сосредоточенность и сказала:
– Я слушаю.
– Я притворюсь сумасшедшим и влечу в комнату, где находится часовой. Будто совсем свихнулся и ничего не соображаю... Начну кривляться, чудить...
– Если ты напуган так же, как я, то сыграть эту роль тебе не составит труда.
– Значит, начну дурачиться, бормотать какую-нибудь бессмыслицу, выкатывать глаза. Ну, ты знаешь...
Она действительно была знакома с этим удивительным фокусом, проделывать который могли оддлинги. В пору детства взрослые ниссомы и даже сам Узун не раз развлекали ее подобной шуткой. Глаза у этих полулюдей обладали способностью выпрыгивать из глазниц и втягиваться обратно, при этом лица оддлингов приобретали просто уморительное выражение. Однако подобное упражнение считалось неприличным, и взрослые оддлинги старались не демонстрировать его. Каково теперь благородному, утонченному Узуну пользоваться балаганными приемами!
– Тем временем,– продолжил придворный музыкант,– тебе следует быстро взобраться по приставной лестнице наверх и открыть верхний люк. Я тут же последую за тобой, вдвоем мы вытащим наверх лестницу и захлопнем крышку.
– А затем? Даже если солдаты не смогут сразу добраться до нас, если допустить, что их ужасный колдун не сможет применить свои молнии, что мы будем там делать? Долгой осады нам не выдержать... Конечно, можно принять героическую смерть от голода и жажды, но какая от этого будет польза Рувенде?
– Я не знаю, что случится «затем»! – рассердился Узун.– Я исполняю повеление Белой Дамы, и только. Принцесса, может, ты оставишь свои бесконечные вопросы? В любую минуту снизу может подняться смена. Давай-ка исполним то, что нам предписано, дальше будет видно.
Не дожидаясь ответа, он принял вид совершенного дурака, пару раз вытянул и втянул глаза – они трепетали на тоненьких жилочках, потом запрыгал по ступенькам и скрылся в караульном помещении.
Харамис услышала, как там что-то загремело, потом грозно закричал охранявший выход рыцарь. Наконец до нее донесся визг выдвигаемого из ножен меча. Однако, по-видимому, Узун так ловко изображал помешанного, что после некоторого промежутка в башне раздался громкий неудержимый хохот. Принцесса решила, что пробил ее час, и, тихо переступая со ступеньки на ступеньку, двинулась вверх. Она увидела распахнутую в караулку дверь, уморительно прыгающего, выкатывающего глаза музыканта, лаборнокского рыцаря, которого просто скрутило от смеха. Дождавшись, пока он повернулся спиной к двери, Харамис бросилась вперед и ловко, как кошка, вскарабкалась по приставной лестнице, напряглась, откинула кверху сшитую из крепких деревянных брусков крышку и выскочила наружу.
– Узун! – закричала она, встав на колени,– Давай! Скорее! – И обеими руками вцепилась в последнюю перекладину.
Оддлинг только и ждал ее сигнала. Он тут же метнулся к лестнице и начал быстро взбираться наверх. Спустя мгновение обманутый часовой взревел так, что его, видно, услышали в самом низу башни. Он еще успел выкрикнуть: «Тревога!» – и, выхватив меч, бросился за Узуном. С размаху, пытаясь достать его ноги, ударил мечом, но не дотянулся, только разрубил нижнюю ступеньку лестницы. Харамис схватила Узуна за руки и помогла ему вылезти на площадку. Вдвоем, напрягая все силы, они начали втаскивать наверх приставную лестницу. Этого охромевший пьяный рыцарь никак не ожидал и, вместо того чтобы схватиться хотя бы за нижние перекладины, продолжал бестолково пытаться достать беглецов мечом.
Наконец, не сумев сохранить равновесие, он рухнул на ступеньки винтовой лестницы. Раздался оглушительный грохот, в ответ снизу донеслись встревоженные возгласы. Узун, не теряя времени, захлопнул крышку люка, придавил ее лестницей и перевел дух.
На смотровой площадке сильно сквозило, с болот тянуло запахом гнили и влаги. Густой туман клубами затягивал окрестности, наползал на нижний пояс укреплений Цитадели. На шесте развевался кроваво-красный флаг Лаборнока. Прямо внизу, в крепости, еще полыхали пожары. Свет их скрадывал надвигающийся туман.
Уже заметно стемнело, и частые крупные звезды выступили на чистом, густо-синем небосводе. На западе вставали Три Луны. Вскоре должно было произойти их слияние в одной точке небесной сферы. Случится это через четыре недели.
Страх, все это время терзавший принцессу, теперь сменился приступом ярости и возмущения. Сколько пришлось приложить усилий, чтобы в конце концов оказаться в этой подоблачной ловушке! Долго ли притащить снизу еще одну лестницу и разнести деревянную крышку боевыми топорами? Что тогда? Мысль о том, что ее коснутся лапы этих убийц, привела ее в совершенное негодование. Нет уж, живой она им не дастся, лучше головой вниз!
Тяжелые рубящие удары потрясли крышку, и через несколько минут от нее остались только щепки. Следом трое вооруженных людей взобрались на смотровую площадку. Один из них заулюлюкал.
Харамис, сжимая амулет, залезла в промежуток между зубцами парапета. Узун прикрыл ее.
– Владыки воздуха, спасите нас!
Тут в отчаянии вскрикнул Узун:
– Белая Дама, где же ты? Мы нуждаемся в помощи!
Трое солдат медленно, с радостными ухмыляющимися лицами приближались к ним. В этот момент сильный порыв ветра ударил по башне откуда-то сверху. Звезды поблекли, и какое-то огромное, распростершее крылья чудовище спустилось с небес. Потом еще одно... Они подали голос, подобный реву гигантских медных труб.
