Текст книги "Черный Кровавый Триллиум"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мэрион Зиммер Брэдли,Джулиан Мэй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 68 страниц)

  Глава 34

Анигель неторопливо, не сворачивая и не останавливаясь, поднималась вверх по тропке к истоку реки Ковуко. В узкой расщелине звенел небольшой ручеек, вокруг лежали холмы. Склоны их становились все круче. Взобравшись на один из холмов, Анигель, переведя дух, осмотрела широкое плоскогорье. Вид этот был непривычен для человека, родившегося и выросшего в пропитанной болотными испарениями низине, однако больше всего Анигель в этом нехоженом месте удивляла растительность, как бы созданная небом не на пользу, а во вред людям. Ожидания необычного теснились в груди, сердечко билось часто, взволнованно. А тут еще прошлой ночью опять приснился пугающий сон – тот, прежний, когда она пыталась догнать маму, королеву Каланту, и это никак не удавалось, а когда удалось, что-то разбудило ее. Спросонья она долго вертела головой, вслушивалась в звон речных струй – дрема не возвращалась. Пели птички... Там, внизу, еще пели птички, а здесь царила пустота: ни пичужки, ни землеройки какой-нибудь. В чистых холодных ручьях даже рыбы не было. Если прибавить, что тропинка, по которой шла Анигель, очень напоминала привидевшуюся во сне, можно сообразить, почему юная принцесса была готова ко всему. Поэтому, вероятно, и шла с необыкновенной для себя решительностью, сердечко полнилось мужеством. Здесь, в реальной жизни – даже при условии, что это именно та тропка,– мамы не было. Мама лежала в могиле. Боже, только несколько дней миновало, а кажется – вечность! Корона теперь у Харамис – она является наследницей. Если, конечно, еще жива...

Радовало, что – хвала Владыкам воздуха! – в здешних местах пузатые, похожие на кубки, деревья попадались довольно редко. Правда, появились другие незнакомые породы. На всякий случай принцесса обходила их стороной.

Эти деревья, на первый взгляд, казались вполне безобидными – высокие, стройные, в шапке маслянисто поблескивающих листьев. Стволы от подножия до вершины испещрены овальными дуплами примерно в элс высотой. Этакие вертикально расположенные рты... Их края усыпаны острыми, длинными, словно полированными шипами, напоминающими клыки... Эти древесные пасти постоянно то открывались, то закрывались – впечатление было такое, будто дерево дышит. Нудная гнусавая мелодия звучала вокруг – плотоядные омерзительные создания подавали голос. Они показались Анигели куда страшнее тех пузанов, что росли на равнине. Зевающие рты словно подманивали добычу – особенно энергично они двигались, когда девушка проходила поблизости. Деревья ощущали ее присутствие, звали ее...

– Владыки воздуха, что за ужасы здесь творятся! – не выдержав, воскликнула Анигель.

Да, в этих краях нельзя выпускать амулет из рук, и она вцепилась в него так, что пальцы сводило. И все шла, шла, озираясь по сторонам, обходя эти чудища.

Страх охватил ее внезапно – она даже не сразу догадалась, в чем дело. На несколько мгновений зажмурилась, потрясла головой, а когда открыла глаза и огляделась, едва заметная тропинка, протоптанная непонятно кем, исчезла.

Анигель вернулась назад, сунулась влево, вправо – напрасно! Под ногами – вьюны с листьями странной формы, кустики осоки, камни... Когда же она ухитрилась потерять единственную ниточку? Что теперь делать? Прожорливые деревья вокруг нее загундосили веселей, протяжней, их дурацкие рты начали торопливо открываться и закрываться. Как же, полезет она к вам! Не дождетесь! Принцесса на мгновение ожесточилась – надо же, какие нахалы! Обрадовались, заелозили!

Ладно, как же быть? Девушка хотела сесть на землю, но, подозрительно осмотрев камни под ногами, не рискнула опуститься.

– Белая Дама! – во весь голос воскликнула она.– Помоги!

Амулет внутри ее кулачка резко потеплел. Она выпустила его, и янтарная капелька, покачиваясь на золотой цепочке, неожиданно ярко засветилась. Куда сильнее, чем дневной свет. Жуткие древесные создания одновременно как бы вздохнули, зажужжали, потом протяжный стон вырвался из их отверстых ртов.

Лист. Брось его...

Вот тут Анигель безвольно села на землю, вжав голову в плечи, осторожно посмотрела по сторонам.

– Что? – дрожащим голосом спросила она.– Что вы сказали?

Опять тот же стон.

Листок Черного Триллиума... Освободи его... Брось на землю...

– Белая Дама, это вы? – едва владея губами, вымолвила Анигель, а сама тем временем, суетливо дергая за завязки, открыла кожаный мешок.

Облака над головой скрыли солнце. Лес и холмы поблекли. В речной долине стало сумрачно. Принцесса почувствовала, что резко похолодало, озноб пробрал ее до костей.

Но лист...

Он высох окончательно, побурел, только самый кончик черешка все еще оставался золотым – вернее, искрящимся, жарко пылающим даже при свете сумеречного дня.

Принцесса вытянулась, встала на цыпочки и подбросила его вверх и вперед. Ветра не было, однако листок воспарил, потом скользнул к ручью. Не сводя с него завороженных глаз, Анигель последовала за ним. Листок полетел быстрее, принцесса тоже прибавила шаг, потом перешла на бег. Выше, выше! По склону холма – он становился все круче и круче... Анигель боялась потерять из виду золотую искорку и мчалась за ней, не разбирая дороги.

Вот и ручеек иссяк – она добралась до истока. Вокруг лежали огромные мшистые валуны. Очень высоко, на умопомрачительной высоте бил ключ. Анигель запрокинула голову, приложила к глазам руку. Вода, обрушиваясь на землю, разбивалась в тончайшую серебристую пыль, которая орошала стоявшее рядом с водопадом исполинское дерево. Такого гиганта девушка в жизни не встречала. Все другие старые деревья казались по сравнению с ним карликами. Как трава... Наверное, и тридцать человек не смогли бы обхватить его ствол. Видом своим оно было подобно тем хищным деревьям, что встречали принцессу у края плоскогорья, однако у этого лесного чуда было только одно отверстие на стволе, расположенное меж двух неохватных корней, выпирающих из земли. Для такого исполина оно было совсем невелико.

Анигель застыла перед ним, не в силах не то что с места сойти – пальчиком пошевелить. Наконец, посмотрев наверх, она увидела, что кроной своей дерево почти касается уступа, с которого падала вода. И вместо одной кроны у него их было три.

Анигель все-таки заставила себя сойти с места и приблизиться к дуплу, чьи створки, усыпанные зеленоватыми шипами, начали лихорадочно закрываться и открываться. Все быстрее и быстрее... Вокруг слышалось низкое тревожное гудение. Вот что странно – внутри захлопывающегося и распахивающегося рта что-то светилось. Золотистое сияние было сходно по тону с пылающим во всю мощь амулетом.

Трехглавое Чудовище держало в лапах ее талисман. Оно часто дышало, вид у него был перепуганный.

– Ты боишься меня? – удивившись, спросила Анигель.– Ты меня боишься?!

Что с ней творилось в ту минуту, она так никогда и не смогла понять. Страх исчез, она знала, что делать. Возле ямы, куда падала вода, кучей были навалены сухие ветви, небольшие стволы – по-видимому, остатки погибших деревьев. Она выбрала подходящую корягу и смело направилась к дуплу.

Сияние между тем разливалось все шире и шире. С той же яростью полыхал ее амулет – он уже сам тянул за собой, висел в воздухе, подрагивал. Анигель с корягой наперевес остановилась у отверстия, пригляделась, попыталась уловить, как часто происходит смыкание. Наконец, улучив момент, сунула корягу между створок.

Дерево заревело.

Анигель догадалась, что это был вопль напуганного до смерти существа, не способного иначе противостоять ее решительным действиям. Принцесса спокойно постучала по бревну, установила его покрепче. Дерево прилагало огромные усилия, чтобы сломать неожиданную помеху. Коряга затрещала, по ней побежали мелкие трещины, наконец, она хрустнула, переломилась, но было поздно. За те несколько мгновений, что пасть оставалась распахнутой, принцесса успела, поднырнув под корягу, скользнуть внутрь и схватить излучающий свет предмет.

Створки сомкнулись и замерли. Дерево примолкло. Наступила тишина, в которой только воды и звенели, падая с большой высоты.

В руках у Анигели оказалась корона – точнее, С-об-разная диадема, изготовленная из блестящего серебристого металла. Три овальных выступа побольше и шесть поменьше были симметрично расположены на наружной поверхности. Пространство между ними руки неизвестного мастера искусно украсили орнаментом из переплетенных лоз, цветов, раковин. На двух выступах были ясно видны сделанные в гротесковой манере изображения чьих-то лиц. Третий был свободен – она знала, как теперь поступить.

Спустившись к ручью, Анигель устроилась на камне, расстегнула цепочку и сняла янтарный медальон. Амулет сам по себе распался на две половинки – волшебный цветок обнажился, она поднесла его к короне, и Черный Триллиум намертво прирос к изначально предназначенному для него гнезду. Две янтарные крышечки на глазах потемнели и растаяли.

Анигель внимательно осмотрела корону, потом торжественно надела ее на голову. Взглянула на свое отражение в воде, чуть поправила убор и вернулась к дереву.

Створки дупла были по-прежнему крепко стиснуты. Вокруг стояла тишина.

– Теперь талисман мой,– громко объявила принцесса.– Ты надежно хранило его, но пробил час, и пришла та, кому он принадлежит по праву. Не бойся меня. Я ухожу. Оставайся с миром.

Она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Все, случившееся за эти две недели, отходило в прошлое. Она исполнила свой долг – талисман теперь у нее в руках. Первый шаг в грядущее сделан – только был ли это самый важный шаг? Будущее по-прежнему покрыто мраком неизвестности. Что ей сейчас предпринять? Возвращаться к Великой Волшебнице Бине, ждать сестер? Как у них обстоят дела? Где Харамис, где Кадия?

В то же мгновение свет померк в ее глазах – исчезло все: священное дерево, водопад, ложбина... Что-то вспыхнуло во тьме, осветилось болото, вокруг него – огромные папоротниковые деревья. Кадия!

Ее сестра была распростерта на земле, лицо грязное, заплаканное, глаза мечут искры... Вокруг нее толпились вооруженные люди, лаборнокские рыцари. Амулета на ней не было, однако к груди она прижимала какой-то странный предмет, напоминавший чуть изогнутый, с зазубринами на внутренней стороне меч. От рукояти исходил густой янтарный свет. Позади нее стояло высокое существо с горящими оранжевыми глазами и окровавленными клыками. В руках оно держало обезглавленное тело какого-то оддлинга...

Анигель не успела вскрикнуть, как видение исчезло.

Теперь ее взору явилась высокая башня, следом всплыло изображение небольшой уютной комнаты, на окнах тяжелые бархатные шторы, на полу толстый ковер, письменный стол, заваленный старинными книгами. Представительный мужчина с седыми волосами до плеч, в свободной черной одежде, отделанной серебряным шитьем, сидел у камина. Рядом – красивая темноволосая молодая женщина.

Мужчина поцеловал ладонь ее правой руки. В другой она держала скипетр из серебристого металла, на вершине которого было расположено кольцо, три небольших крылышка украшали жезл. Это была Харамис.

Нет! Нет!!!

Анигель сорвала корону и швырнула ее на моховую подстилку.

Талисман лжет! Храбрая Кадия попала в руки лаборнокцев? Мерзкий скритек занес над ней когтистые лапы? Мудрая Харамис милуется с этим грязным колдуном Орогастусом? Быть этого не может!

Но что же получается? Если две женщины из королевского дома оказались не у дел, то на кого же выпадет вся тяжесть борьбы по сокрушению Лаборнока и освобождению Рувенды? На нее, что ли? Это смешно! Это шутка? Жестокая, глупая шутка...

Анигель, как подкошенная, свалилась на землю и зарыдала, почувствовав, что сердечко ее, такое маленькое, еще детское, разрывается на части. Прямо перед глазами лежала волшебная корона – Черный Триллиум безмятежно посверкивал в свете сумеречного дня. Так, значит, вот ты какой, мой талисман? Значит, вот что ты мне уготовил? Значит, ради этого было перенесено столько страданий, была потеряна Имму? Ради того, чтобы выслушивать всю эту ложь? Она даже представить себе ничего подобного не могла...

Анигель закрыла глаза, провалилась в дрему и там, в мире сновидений, вновь встретилась с мамой. Королева Каланта на этот раз не убегала от дочери – она обняла ее, погладила по голове. Шепнула: «У каждой из твоих сестер своя дорога. И ты, Ани, вступила на свою – так будь готова пройти ее до конца».

Скоро девушка успокоилась, открыла глаза. Полежала, посмотрела на затянутое облаками небо. Голова чуть кружилась, и Анигель не заметила, как вновь погрузилась в сон – долгий, глубокий. Никакие видения не донимали ее.

Проснулась она под вечер. Чей-то вскрик разбудил или ей показалось? Может, это подало голос дерево? В любом случае ей заметно полегчало. Принцесса ополоснула в ручье лицо, помыла руки, немного перекусила. Затем подняла со мха Корону и долгое время изучала ее. Лица на овальных выступах, казалось, одобрительно улыбались и подмигивали ей. Она тоже подмигнула им, подумала:

«Это добрый знак. Теперь я знаю, по крайней мере, что могу заглянуть, куда захочу. Но были ли эти картины порождением воспаленного воображения, или волшебный талисман показывал правду, сказать трудно. Значит, надо найти ответ и на этот вопрос».

Она вновь надела корону и отправилась в обратный путь.

– Ваша светлость, дальше хода нет! – крикнул с переднего суденышка сержант, который с помощью шеста гнал лодку вперед.

Известие было неприятное. Перегруженные посудины собрались в укрытой скалами бухточке в среднем течении Ковуко.

Антар, рыцари и Синий Голос собрались на совещание, в то время как изнуренные солдаты умывались, кое-кто тупо жевал сухой паек, другие, выбравшись на берег, растянулись в тенечке под чудным, похожим на кубок, деревом. Листья у этого страшилища росли прямо из земли. С веток свешивались аппетитные зрелые плоды, однако лаборнокцы хорошо усвоили главную заповедь джунглей – не тащи в рот, что попало. Если тот или иной плод тебе не знаком, не спеши проверять его качества на своем желудке.

– Итак, придется идти пешком,– сказал Антар.– Поскольку зной становится невыносимым, разрешаю скинуть все доспехи, за исключением шлемов и кирас...

– Ваша светлость,– с противоположного берега подал голос сержант,– Кажется, я нашел следы нашей беглянки.

Рыцари перебрались туда и, раздвинув широкие мясистые папоротниковые листья, обнаружили маленькую лодочку, несомненно изготовленную вайвило. На дне лежал сложенный плащ, обычный для ниссомов.

– Такие накидки я видел в Тревисте,– сказал сержант.– Вот, глядите, узор на капюшоне – точь-в-точь как в тех местах. Такой же мне предлагали купить на ярмарке в Лузагире. Это точно принадлежит принцессе.

Синий Голос пробился сквозь толпу и потребовал:

– Дайте мне. Я сейчас проверю.

Он взял плащ в правую руку, вскинул голову, закатил глаза:

– О, Силы Тьмы, молю вас о помощи! Откройте мне, кому принадлежит эта одежда?

Он понюхал плащ, потом измененным, словно не ему принадлежащим голосом объявил:

– Это плащ Имму, слуги королевского дома Рувенды. Его также носила Анигель, принцесса Рувенды!

– Слава Зото! – воскликнул лорд Ринутар.– Наконец-то мы знаем, что эта сучка здесь проходила, а то я уже начинал думать, что мы гоняемся за привидением.

Синий Голос открыл глаза, аккуратно сложил плащ и положил на прежнее место:

– Принцесса касалась его не более двух часов назад. Значит, мы почти догнали ее. Поэтому нам нужно, не теряя времени, двигаться дальше.

– Так тому и быть! – заключил принц,– Сержант, собирайте людей. Вы тоже, благородные лорды, подтянитесь, приготовьтесь к пешему переходу.

Леденящий душу крик раздался с того берега. Проклиная все на свете, рыцари бросились назад. Антар первым перебрался через реку. Навстречу ему мчался солдат, который вопил что было мочи. Сержант, бросившись ему в ноги, свалил солдата на землю, но перепуганный до смерти человек, не переставая, выкрикивал бессвязные проклятия. Когда его привели в чувство, он ткнул дрожащей рукой в пузатое дерево и объявил:

– Оно съело старого Гоми! – Глаза у него были выпучены, нижняя губа тряслась от страха.– Полакомилось им, как клюквенным вареньем.

Все заговорили одновременно, сержант подозвал двух солдат и спросил принца:

– Позвольте, ваша светлость, провести расследование?

Он вернулся через несколько минут и дрожащим голосом доложил:

– Все дело в этом странном дереве, принц... видите, у которого листья растут прямо из корней. Солдат Гомладик прилег возле него, и, согласно показаниям свидетеля, четыре толстых побега, напоминающие гигантских червей, выползли из свисающей кроны, спеленали задремавшего Гомладика и утащили наверх.

Принц и рыцари замерли в оцепенении, потом осторожно двинулись за сержантом к куче росших поодаль странных толстопузых деревьев, раскрашенных, словно детские игрушки. Одно из них, охраняемое двумя солдатами, было непохоже на другие – его крона сжалась в огромный зеленый шар. В щели потоками струилась кровь, бежала по стволу, кусочки человеческой плоти валились сверху прямо в листья, росшие из корней.

Люди замерли и так и стояли, пока с берега не донесся сигнал тревоги и не послышался крик.

– К оружию! К оружию! Туземцы рядом!

Все тут же забыли о несчастном Гомладике. Антар с рыцарями бросились к берегу, собирая отряд. Солдаты вытащили лодки из воды и устроили из них что-то вроде баррикады. Рыцари торопливо надевали доспехи, обнажали мечи, солдаты, в свою очередь, застегивали кирасы и заряжали арбалеты. Мешки с припасами, одежда и другие причиндалы были разбросаны по берегу, кое-что даже плыло по воде.

Потом наступила полная тишина.

Принц Антар подозвал к себе помощника мага:

– Синий Голос, ты можешь разглядеть врага?

– Минутку... минутку...– Голос лег на днище лодки между сэром Ринутаром и каким-то солдатом и впал в транс. Он словно ушел в другой мир, глазницы его опустели, заполнились чернотой,– Я их вижу, принц. Они там, за рекой, прячутся среди деревьев-убийц. Их двадцать... сорок... Силы Тьмы!.. Их столько, что я не могу сосчитать. Вайвило среди них нет. Эти аборигены еще более здоровые и страшные на вид. Да это же каннибалы-глисмаки!

– Ясно,– ответил Антар, потом обратился к воинам: – Будьте мужественны. Перед нами дикари. Несмотря на их раскрашенные рыла, они боятся нас как огня. Победа в наших руках.

– Посмотрите, ваша светлость,– сказал лорд Ованон.– Вот они.

Шесть человекоподобных существ, хоронясь, пробирались сквозь папоротниковый подлесок, густо разросшийся на противоположном берегу. Расстояние до них не превышало десяти элсов. Они еще менее походили на людей, чем вайвило, и были еще выше. В руках держали копья с кремневыми наконечниками. Одежды, кроме набедренных, украшенных самоцветами повязок, на них не было. К повязкам были подвешены палицы и каменные топоры. У редких туземцев были еще наплечники или нагрудники. Лица их напоминали рыла, из каждой пасти торчало по два ужасающих клыка. Глубоко посаженные глаза горели кровавым огнем, верхние части морд были прикрыты подобиями кожаных забрал. Шлемы тоже были кожаные с завесами, спадающими на плечи и часть спины. Создавалось впечатление, что эти кожаные складки являются естественными наростами на их телах. Трехпалые руки и ноги были снабжены длинными острыми когтями. Живот и конечности покрывал толстый рыжеватый мех. По правде говоря, глисмаки представляли собой не очень грациозные создания...

Один из шестерки аборигенов выступил вперед и, размахивая копьем, обратился к пришельцам со страстной, явно угрожающей речью. Этот дикарь был одет наиболее пышно – его предплечья, икры и бедра перехватывали золотые, усыпанные драгоценными камнями браслеты, грудь прикрывал короткий, также блестевший на солнце панцирь. На животе – защитные доспехи в виде тарелки, вырезанной из сыромятной кожи и тоже усыпанной каменьями.

Говорил он долго, иногда обращаясь к своим собратьям – те в ответ начинали жутко завывать. Когда речь закончилась, туземец метнул копье через водный поток, оно угодило точно в тот челнок, за которым прятался принц

Антар, и глубоко вонзилось в борт. Остальные туземцы запрыгали, начали потрясать оружием.

– Арбалетчики, приготовиться,– скомандовал Антар.– Огонь!

Натянутые тетивы глухо щелкнули, ливень коротких оперенных болтов поразил аборигенов. Пятеро из них с ужасными воплями попадали на землю, а шестой еще раз взмахнул копьем и издал что-то подобное рыку дикого зверя. Ответили ему сотни глоток. Глисмаки выскочили из папоротниковых зарослей и бросились в воду. Арбалетчики успели сделать еще один залп, и, когда самострелы оказались разряженными, дикие вопли раздались за спинами осажденных. Огромная толпа навалилась на лаборнокцев с тыла. В несколько мгновений оборона была смята, и бой разгорелся в самом лагере. Это была безнадежная, яростная схватка. Солдаты побросали арбалеты и, обнажив короткие мечи и кинжалы, схватились с врагом врукопашную. Отчаяние придавало им силы. Рыцари рубили дикарей двуручными мечами – стальные лезвия пластали их тела, и все равно огромный численный перевес скоро сказался.

Сержант, поразивший двух глисмаков, не заметил подкравшегося сзади третьего. Тот, улучив момент, прыгнул на спину лаборнокцу и вонзил в его шею ужасные клыки. Несколько солдат, которые не успели надеть шлемы, были поражены булавами в первые же мгновения. На них сразу набросились людоеды, срывая мясо с костей, отрывая руки, ноги. В центре непрекращающейся битвы сразу начался кровавый пир. Звучные радостные вопли глисмаков смешивались с криками умирающих солдат.

Наконец, принц Антар и рыцари потеряли последние силы. Они уже были готовы принять мученическую смерть – кто взывал к Зото, кто поминал родителей, однако их, обезоруженных, глисмаки не тронули. С них даже не пытались сорвать доспехи. С помощью сыромятных ремней им связали руки и ноги, потащили по пропитанной кровью земле и кучей свалили на берегу.

Скоро вокруг них выстроилось несколько хороводов ликующих, потрясающих копьями дикарей. Несчастные люди, кое-как пристроившись на земле, обратились к Богу с последними словами. Всякая надежда оставила их. Тут еще и глисмаки затихли – они молча скакали вокруг пленных с оскаленными, источающими вожделение лицами. Другая партия аборигенов собирала на берегу древесину – в ход пошли и лодки пришельцев. Через несколько минут топливо для костра было готово.

Праздник свершался по древнему ритуалу – с плясками, жертвоприношениями, праздничным угощением.

– Боже, будь милостив,– простонал принц Антар, которого водрузили на самую вершину горы, сложенной из тел пленных.– И прокляни этого мага Орогастуса, пославшего нас на верную смерть в эти страшные дебри.

Внезапно глисмаки притихли, перестали прыгать, сбились в кучу. Те, кто еще продолжал обгладывать человеческие кости, застыли с открытыми пастями. Так они и стояли, оцепенев, тупо уставившись куда-то вверх по течению. Антар невольно задвигался, попытался сесть, мучая свое истерзанное тело. С большим трудом он, наконец, смог увидеть то, что так поразило людоедов.

Это была женщина.

Она стояла на краю невысокого обрыва, с которого к реке сбегала узкая тропа. Несколько вооруженных дикарей, окруживших ее, пялили на нее глаза. Одета она была в охотничий костюм из бледно-голубой кожи, за плечами – вещевой мешок, в левой руке – широкополая, сплетенная из травы шляпа, в какой обычно разгуливают ниссомы, в правой – посох. Волосы ее – золотистые, густые и прекрасные – волнами падали на узенькие плечи. На голове светилась странной формы корона из серебристого металла, с тремя зубцами. В центре сиял Черный Триллиум. Лицо ее было искажено ужасом и яростью, по щекам текли слезы.

Принц Антар почувствовал, как гулко забилось сердце. Он узнал эту девушку – совсем недавно ее головка покоилась у него на плече, он смотрел в это лицо и запомнил его черты на всю жизнь. Как случилось, что его любимая сама явилась на этот ужасный пир, где могла стать пищей для этих варваров? Что за жестокая шутка судьбы! Или это опять черное колдовство, коварный замысел? Их поджарят и съедят, а ею закусят?

Однако, к его удивлению, столбняк, охвативший глисмаков, не проходил. Анигель спустилась по тропинке, направилась к груде пленных – дикари безмолвно освобождали ей дорогу, правда, кое-кто издавал глухое ворчание, начинал перешептываться. Принцесса не отводила глаз от разбросанных человеческих останков, клочков одежды, доспехов и оружия. Посмотрела она и на связанных рыцарей, которые тоже молча, в изумлении, взирали на это чудо.

– Что вы делаете? – неожиданно громко выкрикнула Анигель, обращаясь к глисмакам.

Слезы еще текли по лицу, но голос прозвучал твердо.

Глисмаки в ответ угрожающе зарычали, послышалось недовольное шипение. Один из них наконец приблизился к принцессе. Он был выше остальных. Точно, это тот самый дикарь, решил Антар, который обратился к ним с речью. Теперь в руках он держал золотой щит и кремневый нож. Шкуру его украшали зеленые, алые и желтые полосы.

По-видимому, это был вождь. Он бестрепетно указал на корону на голове принцессы – его рука и когти были в крови – и что-то вызывающее выкрикнул на своем языке.

– Я имею право носить ее! – с непоколебимым мужеством ответила Анигель. Она вытерла слезы полями шляпы, потом, решив, что этого мало, провела по щекам тыльной стороной ладони.– Я еще раз говорю вам, что вы совершаете страшную ошибку. Эти люди – мои враги, не ваши. Они не принесут вам вреда. Неужели вы посмеете убить их и тем более съесть?! Разве вы звери? Нет, вы не звери! Вы люди и обязаны служить Триединому и Владыкам воздуха. То, что вы творите сейчас, радует только Силы Тьмы.

В ответ вождь издал какие-то булькающие звуки, которые при желании можно было принять за язвительный смех. Потом он поднял руки, разинул пасть, обнажив ужасные клыки, и двинулся в сторону беззащитной девушки.

Анигель указала на него посохом и спокойно сказала:

– Владыки воздуха, защитите меня.

Из низких сгустившихся туч ударила ослепительная молния, следом громыхнуло так, что у пленных рыцарей заложило уши. Когда же они пришли в себя, то увидели, что принцесса стоит с расширившимися от изумления глазами, а на том месте, где стоял вождь, лежит обугленное тело, смрадно и отвратительно дымящееся.

Туземцы все до единого попадали на землю, прикрыли головы руками.

– Уходите! – крикнула Анигель тонким пронзительным голоском.– Уходите и никогда не возвращайтесь!

Кое-кто из дикарей поднял голову, глянул на принцессу – на их лицах было написано сомнение. Они колебались, однако стоило Анигели оторвать от земли конец своего посоха, как среди дикарей поднялась страшная паника. Они вскакивали, натыкались друг на друга, падали, вскакивали снова и бежали, бежали... Бежали так, что на берегу поднялся легкий ветерок. Уже на некотором расстоянии от лагеря дикари завыли так отчаянно, с такой ужасающей тоской, что, казалось, то были не людские голоса, а плач природы. Правда, кое-кто из глисмаков попытался организовать оборону или, по крайней мере, сохранить достоинство – пятясь и выставив перед собой копья, они перебрались на другой берег речушки. Там один из них попытался пригрозить копьем. Анигель опять подняла посох – дикари сразу рухнули на колени и в таком положении отползли в заросли папоротников. Потом оттуда донесся треск ломаемых веток, топот убегающих босых ног.

Когда все стихло, принц Антар отважился подать голос:

– Принцесса Анигель, мы-то еще живы. Может, освободите нас?

Анигель наконец очнулась, сглотнула и бросилась к пленным. На ходу достав свой маленький кинжал, она начала развязывать ремни. Рыцари, почувствовав свободу, помогая друг другу, шатаясь, направились к воде. Кто пил, кто обмывал истерзанное тело. Некоторые сразу начали перевязывать раненых, кое-кто принялся искать доспехи и натягивать их на себя. Чувство дисциплины, всегдашней готовности к бою было воспитано в них с детства.

«Не то что рувендиане,– с горечью отметила про себя Анигель.– Наши пока раскачаются, пока все ремешки затянут, усы припудрят, битва закончится. А у этих раз-два – и готово. Теперь за меня, дуру, примутся. Вот уже и этот Антар идет сюда...»

Сердце у нее затрепетало, но теперь она нашла в себе силы скрыть страх. Даже слезинки не уронила.

Между тем принц Антар подошел к ней и опустился на одно, колено. Снял шлем с развевающимся, чудом сохранившимся плюмажем и промолвил:

– Принцесса, у меня нет меча, чтобы вручить его вам. Я, принц Антар из королевского дома Лаборнока, вручаю вам свои тело и душу. Я больше не враг вам. Я ваш пленник. Те же, кто послал меня с приказом разыскать вас и предать смерти, являются слугами дьявола. Если вы решите поразить меня ударом молнии, как вы только что наказали этого негодяя,– я без малейшего упрека приму эту кару. Я ее заслужил. От моей руки погибли защищавшие вас рыцари, но это был честный бой. Если вы изволите простить меня, я клянусь служить вам честно, как ваш раб, до последнего вздоха.

– И я клянусь! – заявил лорд Ованон. Он вышел вперед и тоже преклонил колено.

– И я даю клятву! – Лорд Пенапат последовал его примеру. Он был ранен опаснее других, и его поддерживали два рыцаря, которые, также встав на одно колено, произнесли слова клятвы.

Из всех рыцарей только сэр Ринутар и два его подручных – Онбогар и Турат – не сказали ни слова и хмуро смотрели на происходившую церемонию. Тут из-под наваленных лодок выбрался не кто иной, как Синий Голос, и с чарующей любезной улыбкой направился к принцессе.

– Великая и всемогущая госпожа,– сладким голосом, почти выпевая слова, начал он, не забывая при этом низко кланяться.– Я служу другому всемогущему мастеру, который навечно связал меня страшной клятвой верности. Тем не менее я даю обет служить вам и следовать за вами, куда прикажете. Если вы дозволите мне это, все мои слабые силы будут в вашем распоряжении.

Во время столь долгой речи Синий Голос то и дело поглядывал на лорда Ринутара. На мгновение их взгляды встретились.

– Уверен,– продолжил колдун,– что и эти три рыцаря, которые колеблются, будучи связанными клятвой верности Лаборноку, тоже присоединятся ко мне. Мы все, в конце концов, люди, заброшенные в чужую необычную страну, и должны держаться друг друга, чтобы защититься от врагов.

– Я и мои люди даем слово соблюдать перемирие,– заявил сэр Ринутар.

Анигель долго, внимательно изучала лицо Синего Голоса, потом так же неспешно посмотрела на Ринутара и его спутников. Наконец она сказала:

– Хорошо. Встаньте, принц, и вы, провозгласившие меня своей госпожой. Через несколько часов станет совсем темно. Теперь нам не нужно опасаться глисмаков, но мы не можем устроиться на ночлег в этом ужасном месте. Я посоветуюсь с принцем, и мы примем решение. Вам же надлежит собрать оружие и сохранившиеся припасы, но главное – лодки! Они должны быть как можно скорее приготовлены, а если надо – починены. И вот еще что – необходимо по вашему воинскому обычаю предать огню останки солдат. Тем более что и костер готов...