Текст книги "Рыцарь снов. Мохнатая магия"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Заклинание орла

Когда орёл-воин опускал его у стока озера, Жёлтая Ракушка рассматривал эту местность. Через узкое ущелье вытекал ручей, и бобр видел, что упавшие сверху скалы действительно легко запрудят его. Однако с такой проблемой его народу ещё не приходилось прежде сталкиваться: обычно они наоборот – создавали, а не расчищали запруды.

Он проплыл вдоль речного стока, обследовал оба берега, пытаясь определить, где требуется углубить ложе водяного потока. И не увидел никакого способа прорыть туннель в сплошном камне утёсов.

Вдоль скал стока он вернулся к озеру и начал исследовать остальной берег у этого конца. Орлу, принесшему его, надоело это, он улетел прочь, и Жёлтая Ракушка остался один на один с задачей, которая казалась ему неразрешимой. Однако бобр упрямо отказывался признаваться в неудаче.

В конце концов бобр передними лапами и головой неожиданно провалился сквозь заросли кустарника в яму в склоне кратера горы. Если всё это озеро образовалось на месте действующего вулканом, тогда эта расщелина тоже появилась в давние времена, а позднее потоки застывшей лавы образовали крышу над ней. Плюхнувшись в яму, Жёлтая Ракушка обнаружил, что это никакая не расщелина, как он сперва предположил, а настоящий канал, который вывел бобра, когда он в кромешной темноте пробрался вдоль разлома, на открытый склон горы с противоположной стороны стены кратера.

Он вернулся назад в долину с озером и присел на корточки у края воды, с огромным аппетитом поедая свежую кору, собранную, пока он исследовал берег вблизи этой трещины. Для одного бобра здесь была огромная работа, но он не видел никакой другой возможности добиться того, чтобы у озера орлов появился в случае бедствия запасной сток. К полудню он всё ещё был занят работой.

Берег озера требовалось подкопать и срезать так, чтобы получился открытый канал в ту трещину. Он копал передними лапами, пока они не стали кровоточить, как тогда, когда он брёл по камням. Нужно было вытаскивать камни, оттаскивать и затем снова укладывать их друг к другу, чтобы соорудить что-то вроде желоба для стока.

Он упорно работал всю оставшуюся часть дня, продолжив и ночью, лишь время от времени останавливаясь, чтобы передохнуть или снова поесть зелени, которой, к счастью, кругом имелось в изобилии. И вот наконец он прорыл неровную канаву в земле, частично укреплённую стеной из камней и стволами твёрдых молодых деревцев, которые он смог разбить и вбить в камни для большей надёжности. Потом всё это основание он покрыл слоем грязи, смешанной с переломанным кустарником, выровняв таким образом ложе канала. Всё это сооружение поднималось над нынешним уровнем озера на рост его тела, и в начале канала он построил ещё одну стену из небольших камней, которые в случае необходимости легко можно будет сдвинуть сильными когтями орлов.

Когда вставало солнце, бобр лежал у берега, и воды озера омывали его кровоточащие ноги. Он так устал, что ему казалось, что нет сил подняться. Впрочем, проявив всё лучшее, что умели бобры в искусстве строить плотины, он обеспечил орлов тем, в чём они нуждались. И если река, вытекающая из озера, снова будет запружена упавшими камнями, то всё, что им потребуется сделать, так это разрушить тонкую перемычку, которая закрывает новый сток, и поток воды потечёт по новому каналу. Конечно, не было никакой возможности проверить это, пока не случится подобное бедствие, и Жёлтая Ракушка хмуро спросил себя, не потребуют ли орлы такого доказательства до того, как выполнят свою часть договора.

Над ним в воздухе раздалось хлопанье крыльев, и орёл, который принёс его сюда, а может, другой, только похожий на него, приземлился на краю сдерживающей плотины, которую построил Жёлтая Ракушка. Он раскачивался, глядя на канал, выстроенный бобром.

Жёлтая Ракушка слишком устал, чтобы даже поднять лапу и передать какой-то знак. Тем не менее он кивнул, сначала в сторону озера, а потом в сторону сделанного им канала, надеясь, что орёл, если это был посланник, поймёт, что задание выполнено.

Острые глаза птицы переместились от животного к каналу, ведущему в тёмную расщелину, открывшуюся сбоку от озера. А потом его когти показали серию знаков:

«Это путь в скалах?»

Жёлтая Ракушка вытащил свои кровоточащие лапы из успокаивающей боль воды и тоже знаками ответил:

«Путь сквозь стену горы. Когда вода поднимется, нужно будет вытащить камни, на которых ты сейчас стоишь. Это откроет новый путь для стока…»

Орёл наклонил голову, исследуя плотину, на которой он сидел, коснулся клювом одного из находившихся на самом верху камня, как бы проверяя устойчивость, а может, оценивая возможность удаления их, когда наступит в том нужда. По-видимому, он остался удовлетворённым, потому что, не показывая Жёлтой Ракушке других знаков, взмахнул пару раз крыльями и взлетел над озером, направляясь, как заметил бобр, не к деревне, а к утёсам, куда улетели накануне днём Штормовое Облако и сопровождавшие его воины.

Жёлтая Ракушка расчесал свой испачканный в грязи мех, сморщившись от боли в кровоточащих ранах на лапах, однако он заставил себя вычистить шкуру, дожидаясь, когда прибудут орлы для проверки его работы. Их высокомерие было известно всем племенам, однако и бобры, разумеется, были не самыми худшими среди Народа. Как жаль, что у него не осталось коробочек с красками, его церемониальных бус и пояса, чтобы он мог выглядеть подобающим образом: глядя на работу, на которую он затратил множество часов, Жёлтая Ракушка подумал, что может гордиться ею.

Орёл, прилетевший, чтобы проверить его работу, действительно оказался посланником: вскоре в небе появились другие крылатые существа, и Штормовое Облако вместе с ними. Наверное, его сопровождали помощники в управлении племенем или самые опытные воины; чуть погодя все они устроились на плотине. Орлы внимательно осмотрели плотину, канат за ней, расщелину, в которую должна будет в случае необходимости устремиться вода. Жёлтая Ракушка знаками показал вождю орлов, для чего предназначена каждая часть стока.

И что теперь – потребуют ли орлы от него демонстрации, для чего он должен будет каким-то образом запрудить второй речной сток и направить воду в этот канал? При мысли об этом его лапы взорвались от боли, а спина заныла. Впрочем, похоже, что Штормовое Облако не настолько сомневался в искусности бобра.

Вождь орлов сам прошёлся по сухому руслу, просунул голову и плечи даче ко в отверстие расщелины. Наверное, он разглядел свет на другом конце, который теперь стал более заметным: Жёлтая Ракушка очистил также и выход, чтобы ещё больше облегчить сток воды.

Затем вождь орлов вернулся обратно и стал лицом перед бобром.

«Отлично, – показал он знаками. – Ты сделал то, что было нужно. Поэтому и мы выполним теперь своё обещание».

Вероятно, он подал какой-то сигнал, который Жёлтая Ракушка не заметил: один из следивших за ним воинов вдруг схватил бобра и взлетел в воздух. Жёлтая Ракушка закрыл глаза, испуганный тем, что находится так далеко от безопасной земли и висит без движения в когтях несущего его орла, и холодный ветер дует вокруг него.

Они не вернулись к берегу, где находилась деревня, куда перед этим были доставлены выдры, нет, они поднимались к утёсам, откуда появился сам Штормовое Облако. Там оказался ровный уступ, на который и опустили бобра, и он осторожно сел как можно ближе к его середине, стараясь не выказывать своим хозяевам недоверия к этим скалам – по крайней мере он так надеялся.

Камни вокруг него покрывали трещины и разломы, и эти дыры и расщелины, похоже, служили этим птицам в качестве нор. И сейчас перед Жёлтой Ракушкой зиял провал одного такого отверстия. И все они были раскрашены рисунками, которые отмечали успехи и дела не только живых воинов, ныне населявших их, но и их предков: должно быть, эти орлы живут здесь уж долго-предолго. Однако нора в камне, к которой Жёлтая Ракушка сейчас стоял лицом, заметно отличалась от остальных: на всех рисунках изображались волшебные талисманы. И когда бобр согнулся, чтобы посмотреть на них, Ворон выпрыгнул вперёд из трещины у входа. Он энергично замахал крыльями, и по его призыву двое молодых орлов появились позади него, у одного был небольшой барабан, разрисованный красной и белой краской, а у другого – какая-то связка, которую он осторожно положил рядом с пятном на скале, почерневшей после многочисленных костров.

Орёл, принёсший связку, потом отошёл вбок и за три-четыре ходки принёс к месту костра несколько небольших кучек хорошо высушенного дерева, которые он сложил в форме вигвама. После этого он вместе с остальными орлами отправился к насестам, остался только один, с барабаном. Всё это открытое пространство занимали скалы, где можно было сидеть. Жёлтая Ракушка покрутил головой справа-налево и понял, что все птицы спокойно расположились кольцом, хотя он не отворачивался от Ворона, чтобы посмотреть, находятся ли они также за его спиной.

И тут барабанщик начат стучать когтями правой ноги, сначала тихо, потом с большей силой, так что звуки, что сперва казались только бормотанием грома, становились всё громче и громче.

Ворон взял уголёк из коробочки с огнём, положил его в вигвам из деревянных веточек и бросил в пламя то, что взял из своих связок.

Появился дымок, разноцветный, сначала голубой, потом красный – и воздух заполнила смесь незнакомых запахов. Клубы дыма не расходились, а вставали ровными прямыми колоннами к облакам, как это было в случае с сигнальным костром выдр. Жёлтая Ракушка, запрокинув назад голову на своей толстой шее, чтобы следить за тем, как они уносятся ввысь, подумал, что всё больше и больше это напоминает верёвку, тянувшуюся к Небесной Стране – которая отсюда, с вершины горы, не может быть слишком далёкой.

Неужели Ворон собирается с помощью этого костра достичь Мира Небес и поговорить там с людьми-призраками?

Похоже, что нет. Пока дым был густым и поднимался ввысь, Ворон отвязал танцевальные погремушки со своих ног и взял черепашьи панцыри, наполненные камешками. После чего он начал танцевать вокруг костра, и, танцуя, пел, хотя звуки, которые он издавал, не имели смысла для Жёлтой Ракушки.

Как бы ни был утомлён бобр, он попытался побороть сонливость; но всё же несмотря на все его усилия голова упала вперёд на грудь, а глаза закрылись. Потом он, наверное, выпрямился, вздрогнув, торопливо оглядываясь, чтобы увидеть, не заметили ли это орлы или Ворон.

Но они следили только за Вороном. Наконец Жёлтая Ракушка больше не смог сражаться со сном, и вскоре провалился в беспамятство.

И хотя он даже сознавал, что грезит, ему привиделся какой-то спиритический сон, такой, что, проснувшись, невозможно забыть.

Он плыл высоко в небе, но не несомый одним из орлов, когда испытывал страх перед возможным падением, а словно и у него тоже были крылья – всю его жизнь.

А ниже него простирался весь тот мир, что был знаком Жёлтой Ракушке. Вон там озеро, от которого отправился его клан на своём пути к югу. И он теперь видел их, узнавая любого бобра. И среди них была какая-то выдра, и они следили за тем, как это животное производило передними лапами какие-то знаки. И Жёлтая Ракушка узнал этот предупреждающий знак: путь на юг заказан, и им нужно теперь поворачивать назад, а, может, на восток или на юг, чтобы оказаться в безопасности.

Ещё он увидел реку, болотистую топь с деревней выдр, где воины теперь изготавливали новые копья, а женщины работали, собирая побольше еды, словно они предполагали, что их островок-дом, возможно, окажется в осаде.

Увидел он и селение норок, где его и Сломанного Когтя держали пленниками, и там норки хлестали бичами рабов-бобров, измождённых, израненных, низкорослых, заставляя их рыть всё новые каналы. И Жёлтая Ракушка стиснул зубы, охваченный безудержной яростью при виде этого.

Но это было ещё не всё, что духи захотели, чтобы он увидел. Он скорее не сам летел, а его несло вперёд, на юго-восток, и горы с гнездовьями орлов теперь остались далеко за его спиной. Вот так он и оказался в местности, которая была прерией, местами переходившая в пустыню. Там расположилась какая-то деревня, и он теперь понял, что то, что показывается ему, – твердыня Изменяющегося.

Всё ниже и ниже спускался он к этой деревне, пока не испугался, что кто-то из этих существ внизу вскинет голову к небу и заметит его. Но никто не делал этого: этот странный спиритический сон охранял его. И бобр ступил на землю перед норой со стенами из шкур и которая стояла поодаль от остальных. Рисунки на ней изображали великую и мощную магию, так что он боялся протянуть вперёд лапу и приподнять занавеску входа. И всё же Жёлтая Ракушка должен был сделать это: та нужда, что привела его сюда, приказывала ему это.

Поэтому бобр вошёл в нору и понял, что это жилище великого волшебника. Однако духи его сна направили его взгляд к шесту в центре норы и связке, висевшей на нём, и он понял, что именно это должно оказаться у него, если он собирается снова стать только Жёлтой Ракушкой. Однако когда он поднял переднюю лапу, чтобы взять связку, клуб тёмного, смердящего дыма поднялся с места костра, и он отпрыгнул назад, отчего вывалился мимо занавески снова наружу. А потом он обнаружил, что не может возвратиться, что он снова несётся в воздухе, направляясь прочь от этого города койотов, обратно к горам орлов. И вот наконец он очнулся среди скалистых утёсов, сидя перед костром, и Ворон больше не танцевал. Стучание по барабану тоже прекратилось, не было ни барабана, ни других следивших за Вороном орлов. И уже началась ночь.

«Теперь ты знаешь», – Ворон не показал знаками, а просто пропищал эти слова на языке бобров, которые, хотя и были произнесены с сильным акцентом, однако оказались вполне различимыми, чтобы Жёлтая Ракушка мог понять их.

«Да, я знаю», – ответил бобр.

«Ты должен отправиться туда и взять волшебную связку, чтобы заставить затем Изменяющегося исправить сделанную однажды ошибку: в этой связке заключена его сила и без неё он всего лишь половина того, чем он хочет быть».

«Долгий путь, – заметил Жёлтая Ракушка. – На него потребуется много времени».

«Но не слишком долгий, если лететь с помощью крыльев, – живо ответил Ворон. – Да, на четырёх ногах он окажется очень длинным, однако мы облегчим его тебе».

«Вы очень добры…»

Ворон открыл клюв, резко рассмеявшись:

«Я делаю это не по доброте, Бобр. Я делаю это, потому что Изменяющийся и я давно уже враждуем между собой. Когда-то мы были друзьями и вместе творили магию. А потом он в тайне от меня узнал кое-что и не поделился этим со мной, пошёл своим путём и лишь смеялся, когда я говорил ему, что мы должны вести себя как братья и не утаивать знания друг от друга. Поэтому усмири Изменяющегося, и я буду рад этому. Я бы попросил у тебя эту магическую вещь, однако духи предсказывают, что это должно послужить другой цели. Впрочем, лишённый её, он будет страдать, а это как раз и есть моё желание».

Он встал и погремушки для танцев на его ногах издали слабое дребезжание.

«Я не прошу тебя войти в мою нору, Бобр: там много вещей, на которые лишь один я могу безбоязненно глядеть. Однако ты обнаружишь укрытие вон в той расщелине, и еду. Отдохни некоторое время, а потом придёт тот, кого ты видел в первой части своего путешествия».

Жёлтая Ракушка заполз с открытой площадки, обдуваемой ветром, который теперь стал совсем пронизывающим, в трещину, на которую ему указал Ворон. Там он нашёл немного коры, которую, должно быть, принёс один из орлов. Сам бы он выбрал себе другое, и на вкус она оказалась горькой. Но бобр съел её с благодарностью и свернулся клубком, чтобы заснуть.

Ещё в темноте когтистая лапа разбудила его. Над бобром стоял молодой орёл-барабанщик. Увидев, что Жёлтая Ракушка открыл глаза, он быстрым знаками показал, что они должны отправляться. Он не дал бобру времени, чтобы возразить или спросить что-то: едва только Жёлтая Ракушка выполз из расщелины, как он подхватил его, и они унеслись в тёмные облака навстречу ветру. Уже в третий раз его испугал полёт в воздухе, и бобр закрыл глаза, чтобы вынести его. Но в этот раз ему пришлось труднее: полёт оказался куда более долгим, чем когда его поднимали на гору или переносили к озеру. Теперь те перелёты показались только краткими мгновениями опасности, угрожавшей ему.

Над ним ровно били мощные крылья, и Жёлтая Ракушка догадался, что, как во сне, они направляются на юго-запад, прочь от гор и летят над пустынной прерией, в которой он видел ту деревню койотов. Он попытался обдумать, что он должен будет делать, когда окажется там. Завладеть такой драгоценной вещью из норы, в которой она висела и которая находилась посреди вражеской деревни, – дело опасное, трудно надеяться на успех этого предприятия. И всё же спиритический сон дал ему ясно понять, что он должен это сделать.

Внезапно Жёлтая Ракушка почувствовал, что орёл спускается, и открыл глаза. Поскольку его держали лицом вниз, он и в самом деле увидел землю, приближавшуюся к нему. До наступления утра осталось совсем ничего, и теперь свет уже стал сероватым – однако всё же ещё было достаточно темно, и землю покрывали тени.

Орёл не стал мягко опускать его, а просто ослабил хватку, отчего Жёлтая Ракушка упал посреди зарослей кустарника и в следующий миг сражался со всеми колючими ветками. Когда он освободился от пут, принесший его орёл выглядел как очень далёкая, быстро удалявшаяся точка в небе, и у него не было возможности поблагодарить птицу, если только можно действительно сказать спасибо, когда тебя с такой бесцеремонностью бросают на незнакомую землю, возможно, совсем рядом с вражеским поселением.

Жёлтая Ракушка привстал на задние лапы и огляделся.

Он оказался посреди прерии, где почти ничего не росло, совершенно открытая местность: он видел только низкорослый кустарник, и казалось, что эти растения от зарождения жизни здесь не знали, что такое хорошая почва и обилие воды. То тут, то там виднелись полоски песка, где вообще ничего не могло расти.

Он медленно повернул голову. Деревня койотов, где бы она ни пряталась, должна находиться не слишком далеко от источника воды: питьё всегда должно быть у любых животных. Жёлтая Ракушка стал принюхиваться к каждому дуновению ветра, он делал глубокие вдохи во все стороны, надеясь обнаружить запах воды.

Он должен был найти воду не только потому, что она привела бы его к деревне, но и потому, что это был источник еды. Та ссохшаяся гадость, которую добыли для него орлы накануне ночью, лишь пригасила голод, на самом деле до конца так и не удовлетворив его, и теперь бобр хотел есть, он просто нуждался в еде и должен был добыть её.

Он стоял лицом к югу, когда совсем слабый запах, который он выискивал, донёсся до него. И ничего нельзя было поделать, он должен был идти пешком по местности, которая отнюдь не предназначалась для передвижения неуклюжего и медленного зверя. И лишь надежда когда-либо достигнуть той воды заставляла бобра держаться настороже ко всему тому, что находилось вокруг.

Солнце уже поднялось, когда он побрёл вперёд, лапы начали снова болеть, обдираясь о горячий и твердый суглинок. При любом удобном случае он старался придерживаться полосок с грубой травой, которая давала хоть какую-то мягкость. Здесь имелась жизнь: он видел птиц, раз или два – ящерок, вылезших из нор на утреннее солнце прежде чем жара загонит их обратно в укрытие. И один раз он сделал широкий круг вокруг места, где спряталась змея, о чём его предупредил ненавистный мускусный запах.

Единственное, что радовало, – то, что запах воды становился всё сильнее и сильнее, заставляя его двигаться вперёд, страстно желавшего плюхнуться в какую-нибудь речку, может, даже в озеро с прохладной водой. А потом он замер и низко согнулся в тени кустарника, надеясь, что вовремя спрятался. Громкие вороньи крики, от которых заболели уши, хорошо разносились в этой местности.

Поворачивая голову вверх-вниз, Жёлтая Ракушка смог рассмотреть ворон, когда они пролетели над головой – их было три, тоже, как и он, направлявшихся на юг, но только под небольшим углом к востоку. Если он всё же рискнёт поверить, что они направляются в деревню койотов, тогда, значит, есть надежда, что он всё же сможет добраться до воды на некотором расстоянии от врага: запах, похоже, тянулся с востока на запад.

Окончательно убедившись, что вороны уже далеко, Жёлтая Ракушка, покинув укрытие, заковылял дальше. Замечая впереди любой кустарник или островок высокой травы, где он мог бы растянуться на земле в случае необходимости, бобр со всей скоростью, какую только мог развить, перебегал, петляя, от одного кустарника к другому.

Теперь запах воды стал таким сильным, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег. Однако он сохранял осторожность и двигался от одного укрытия к другому, пережидая между переходами. Солнце уже начало припекать, и здесь летало больше птиц, но ящерок он больше не замечал. Однажды он увидел пару кроликов. Они нанесли на себя окраску, говорившую, что они совершают набег, и двигались с осторожностью, как и он. Молодые самцы, подумал он, возможно, смело пытаются добиться какого-то трофея в этой стране койотов – хотя, подумал он, их смелость – это просто юношеская глупость, и любой трофей, добытый таким образом, был бы скорее к стыду, а не к славе.

Бобры считают храбрость ценной вещью, как и остальные племена Народа, однако глупый храбрец не получал от них похвалы за свою глупость. Жёлтая Ракушка осторожно продвигался, чтобы не быть замеченным этой парой, хотя в любое другое время он бы поинтересовался у них, куда идти. Если они действительно взялись за койотов, что только и можно предположить, то ему не хотелось, чтобы пошли слухи об его пребывании здесь, где одинокий бобр сразу привлечёт к себе внимание и вопросы.

Земля вдруг оборвалась крутым склоном, и Жёлтая Ракушка посмотрел вниз в пропасть. Наверное, в другое время года ручей на дне её и мог бы считаться рекой, однако теперь он совсем пересох, превратившись в цепочку водоёмчиков, все слишком мелкие, чтобы плавать в них, по крайней мере те, что он увидел. Однако это была вода, и всё его существо страстно стремилось окунуться в неё.

Вот только это ущелье было всё на виду. Отважиться на спуск здесь, безо всяких укрытий, означало просто покрасоваться перед любой вороной или же каким-нибудь койотом-разведчиком.

Жёлтая Ракушка под углом стал спускаться к берегу, томным взглядом взирая на озерца, на которые в любое другое время он бы посмотрел с отвращением из-за грязной воды в них. Пока он спускался, водоёмы стали больше размерами и уже соединялись друг с другом, что служило верным признаком едва текущего ручья. Наверное, поближе к источнику этой высыхающей речки воды будет побольше.

Наконец бобр увидел зелёные растения, растущие на самом дне ущелья, и со вздохом облегчения полурухнул и заскользил вниз, а потом и вообще покатился к краю ручья. Впрочем, он не настолько забыл об опасности, чтобы не оборачиваться и не уничтожать широкими движениями своего хвоста все следы, которые оставались после него.

Здесь росла низкорослая ольха, и он с наслаждением отведал её. Но он был достаточно осторожен, чтобы сдирать веточки и кору, где нелегко было бы заметить эти просветы. И он также нарезал небольшую связку на будущее, как раньше, когда путешествовал в горах. В этой полупустынной местности нельзя слитком полагаться на то, что сможешь что-то потом обнаружить.

Неподалёку нашлось одно озерцо, в котором удалось глубоко погрузиться в воду, смочить свой испачканный песком и землёй мех, успокоить ноющие лапы. Он нырял и плавал, постоянно держась тени деревьев, плывущей на поверхности воды, пока не почувствовал себя почти таким же сильным, как прежде.

Судя по солнцу, уже миновал полдень. Он отдался слабому течению воды, пытаясь решить, что делать дальше. Как и большинство племён Народа, койоты предпочитают темноту ночи яркому свету дня. И с наступлением темноты лагерь их будет настороже после пробуждения. Имело смысл сейчас оглядеться, если деревня находится не слишком далеко отсюда. Привязав к себе ремнями из водорослей связку с едой, бобр поплыл, подходя к берегу лишь тогда, когда вода становилась слишком мелкой. Впрочем, теперь таких мест попадалось не много. Фактически, череда водоёмов вскоре превратилась в ручей, и он смог передвигаться быстрее, чем утром.