Текст книги "Рыцарь снов. Мохнатая магия"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Всё стихло, приветственные крики оборвались, лишь шелестело затаённое дыхание сотен человек. Это определённо был какой-то формальный вызов, но Рамсей, снова захваченный сетью своего непонимания, не знал, что предпринять. Однако если он колебался, то шаман действовал.

В развевающейся мантии Оситес встал между ними и твёрдо поставил ногу на меч.

– Нет! – одно слово воздвигло преграду. Бертал ещё больше побагровел, если это возможно; руки его непроизвольно дёргались. Рамсею показалось, что принц совершенно утратил самообладание. Он готов был оттолкнуть Оситеса и вцепиться Рамсею в горло.

– Это моё право, – задыхаясь, прошипел Бертал.

Оситес кивнул.

– Твоё право, согласно кодексу, установленному Джостерном при основании вашего Дома. Но сейчас не время и не место, – пальцы его сомкнулись на правом запястье принца, и хоть пальцы эти были худы, Рамсей видел, что Бертал не может вырваться.

Но смотрел шаман на Рамсея, как будто Бертал потерял для него всякое значение.

– Ты вернулся, – высказал Оситес очевидное. – Для чего, человек из снов?

Так прост был этот вопрос, что Рамсей заподозрил в нём какой-то скрытый смысл. Но похоже, шаман действительно ждал ответа.

– Может, потому, что я ещё не готов стать мёртвым Каскаром, как тебе хотелось бы, – ответил Рамсей. – В нас всех скрыто нечто, Просвещённый, что всегда сопротивляется смерти.

Лёгкая тень легла на лицо шамана. Он смотрел на Рамсея, тот отвечал ему твёрдым взглядом. Юноша чувствовал, что представляет собой проблему, озадачившую шамана. И в этом замешательстве нашёл опору, которая позволила ему добавить:

– Ваш наследник бросил мне вызов. Почему бы не позволить нам самим решить вопрос – здесь и сейчас? Открыто, перед всем Ломом? С меня хватит убийц в масках, готовых без предупреждения ударить в спину. И не думаю, чтобы моя смерть по любой причине сейчас помогла бы вам, после публичного утверждения моих прав…

– Твоих прав! – воскликнул Бертал. Голос его задрожал от ярости. – У тебя нет никаких прав, варвар из!..

Должно быть, Оситес больно сжал ему запястье, потому что Бертал сморщился от боли. Бросил яростный взгляд на шамана, но замолчал.

Голос Оситеса по-прежнему звучал бесстрастно.

– Похоже, Каскар провозглашён императором, – без всякого выражения сказал он, но Рамсей отнюдь не поверил такой полной и неожиданной капитуляции. – Теперь его верховному могуществу полагается предстать перед двором, после того как его приветствовал народ.

Войти во дворец? Все наверняка ожидают от него и этого, и Рамсею показалось, что у него нет выбора. Он уже сделал предупреждение, и его приближённые из Видина поддержат его, а может, также и те, кто сейчас приветствовал его в Ломе. Если он сейчас погибнет по любой причине, будут задавать слишком много вопросов. Если он должен сразиться с Берталом, то он сразится. Но юноша полагал, что обычай потребует открытой схватки в присутствии множества официальных свидетелей.

– Его верховное могущество, – Рамсей с удовольствием воспользовался напыщенным титулом, – согласен.

Он взглянул на Очалла, который не принимал участия в столкновении претендентов на трон. В сущности, решил Рамсей, верховный советник придерживался позиции строгого нейтралитета. Но Рамсей не собирался отпускать Очалла, чтобы тот мог свободно отдавать приказы.

– Его достоинство, наш достопочтенный советник будет сопровождать нас, – твёрдо заявил он.

И вот встреча, которая едва не началась как поединок, закончилась, к разочарованию многих зрителей, объединением групп. По сигналу и с большими усилиями стражников обеих партий снова расчистили место, куда приземлился флаер из Видина, и Рамсей сел в машину в сопровождении Очалла и – на некотором удалении – Оситеса, который продолжал держать Бертала за руку (с лица принца не сходило мрачное и удивлённое выражение). Несколько мгновений спустя они опустились на крышу, и дворец Лома приветствовал их почётным караулом.

Рамсей принимал приветствия стражников, а Оситес покинул принца и присоединился к новопровозглашённому императору. На этот раз он обратился к нему без всяких почётных титулов:

– С тобой будет говорить её царственное великолепие, – заявил шаман.

Рамсей улыбнулся.

– Это очень любезно с её стороны, – ответил он. – Но ещё большая любезность со стороны Каскара…

Впервые он увидел гнев в глазах шамана.

– Ты слишком распустил язык! – выпалил тот.

Рамсей кивком подтвердил его наблюдение.

– Тем не менее я жив. Ну, дважды одна и та же западня не сработает.

– Не понимаю, о чём ты говоришь… – заявил Оситес.

Рамсей откровенно рассмеялся.

– Конечно, Просвещённый. По тому, что я слышал, вы никогда не действуете открыто. Хочу только, чтобы ты понял: я твоим предсказаниям не подчиняюсь.

Он повернул голову и сообщил Очаллу:

– Меня призывают к моей бабушке, верховный советник. Нельзя заставлять долго ждать её царственное великолепие. Как ни важны дела, придётся обсудить их позже.

Очалл поклонился. Бертал, должно быть, хотел что-то сказать: он уже даже открыл рот. Однако взгляд шамана заставил его промолчать. Все прошли в лифт и спустились во дворец, хранящий столько тайн.

Шагая по длинному коридору, тому самому, что ведёт к потайной двери в лабораторию, Рамсей гадал, где теперь мог находиться Мелколф. Снова за работой? Пытается поменять мешающего им Каскара на какую-нибудь новую жертву из третьего мира? Но сейчас Рамсея не посещали никакие сны, которые вызывали бы подозрения. Однако он решил, что если только его приказы будут выполняться, первым делом он уничтожит машину, злобно сидящую внизу.

Ни Бертал, ни шаман после ухода с посадочной площадки не сказали ни слова. Возможно, они так же напряжённо, как и Рамсей, думали о мести, о защите, о необходимых действиях. Бертал – человек типа «нападать-несмотря-ни-на-что», поэтому его действия предвидеть легче. Однако Оситеса Рамсей опасался; он не знал, насколько велики силы обитателей Рощ. Они, по-видимому, умеют пользоваться мыслью, как вольное общество – оружием и боевым опытом. Поэтому их следует особенно опасаться.

При их приближении двери апартаментов императрицы распахнулись. Рамсей, призывая в качестве оружия старый гнев, смело прошёл вперёд. Императрица сидела в своём кресле под балдахином, закутанная в плащ, маленькая, коронованная – и смертельно опасная. Рядом с ней, в другом кресле, без занавеса, – Текла.

Рамсей бросил на девушку быстрый взгляд. Он старался все эти дни после нападения на пристани не думать о ней. Она участвовала в плане, который должен был привести его к смерти и забвению.

Юноша полагал, что она, будучи обвинённой, сошлётся на свой «долг». Что всякая жизнь, в том числе и её собственная, принадлежит Олироуну, что от неё ждут только служения. Странное чувство, которое он испытал, когда Лом признал его права, помогло ему отчасти понять герцогиню. Она была воспитана в вере, что истинный правитель – слуга своей земли, её защитник до самой смерти. Она признает всякую жертву достойной блага Олироуна, и никто не узнает при этом её личных чувств и желаний. Да, теперь он понимал её, но это не та Текла, которая сохранилась в его глупых воспоминаниях.

Он глубоко поклонился высохшей старой женщине на троне, менее глубоко – герцогине. Текла побледнела, лицо у неё застыло. Рамсей бросил взгляд на руки девушки, они не лежали спокойно на коленях, пальцы были плотно сжаты, она как будто с трудом сохраняла самообладание.

– Ваше царственное великолепие, – обратился он к императрице.

Она не стала тратить времени.

– Мы же с тобой договорились, незнакомец.

– Вы договорились, – довольно невежливо поправил он старую правительницу. – Но предложенное мне уже через час оказалось вовсе не тем, что вы обещали.

Текла развела руки.

– О чём ты говоришь? – спросила она.

Рамсей неторопливо повернул голову, посмотрел девушке прямо в глаза. Удивительно, какое искреннее выражение недоумения! Он слышал, что королевские особы никогда не бывают самими собой, что их жизнь – постоянное представление, и потому они с рождения актёры, но всё же её вопрос удивил юношу.

– Пусть не будет между нами тайн, хотя бы относительно прошлого, – ответил Рамсей. – Миледи герцогиня, ты очень тщательно подготовила маскировку твоего родственника-кровника. Потом вернула меня в Лом – должен признаться, что первоначальное спасение всё же кажется мне несколько странным. Неужели ты действовала обдуманно? В Ломе я, конечно, обнаружил, что не могу вернуться назад, в свой мир.

Тогда… – он снова повернулся к императрице, – произошло очень своевременное вмешательство преподобного, – Рамсей кивком указал на Оситеса. – Как ни странно, учитывая ваши интересы, он не позволил Мелколфу уничтожить меня. Я всё думаю, зачем было предпринимать другую, гораздо более сложную попытку. Должна быть для этого какая-то причина, но не думаю, чтобы кто-нибудь из вас оказал мне любезность и объяснил её.

Во всяком случае вы были очень откровенны со мной – относительно опасности, какую представляет моё лицо, – Рамсей коснулся своего подбородка, – в Ломе. Верховный советник может узнать, и это навлечёт на голову невинного чужестранца, завлечённого во дворец, новые беды… Поэтому меня и отправили на отлично подготовленную встречу с человеком, который, как мне позже рассказали, представляет собой самого высокооплачиваемого и эффективного наёмного убийцу в Уладе.

Но, к вашему несчастью, я тоже обладаю некоторым мастерством, не знакомым вашему миру, и потому спасся из этой аккуратной западни. Я выжил и потому стал неожиданным фактором…

– Ты веришь в это, на самом деле веришь? – вопрос задала не императрица, а Текла. Она больше не сжимала руки, пальцы её теребили складки богатой ткани. Глядя на них, Рамсей на мгновение вспомнил другие пальцы, может, более тонкие, но не лучшей формы, которые играли пятью картами с символами.

– Верю, – твёрдо ответил он.

Руки девушки застыли, она непонимающе смотрела на него. И Рамсей обнаружил, что не может в ответ посмотреть на неё. Но ведь в конце концов в этом обществе она наименьший из его врагов. А самый главный – высохшая кукла на троне, если не Оситес.

Шаман издал невнятный звук, но императрица повелительно подняла руку.

– Оставь, преподобный. У нас нет времени на распутывание старой путаницы. Перед нами стоит новая. Итак, в результате ты отправился к Очаллу и теперь ты император Лома – на словах… – глаза её яростно сверкали. – Ты считаешь себя лучшим для подобного выбора?

Рамсей пожал плечами.

– Может, и нет, но я жив…

– Тот, кто поддаётся Очаллу, не имеет жизни, – нападала она.

– Разве я ему поддался? – возразил Рамсей.

Он увидел, что все трос – стоявший у стены мрачный Бертал не в счёт – внимательно посмотрели на него. Рамсей украдкой оглянулся. Разве они не понимают, что когда пытались манипулировать событиями в будущем, мало чем отличались от верховного советника, пытавшегося манипулировать одним человеком?

– Если ты пока ещё не его орудие, – проговорила наконец императрица, – тебе этого не избежать, – но в голосе её прозвучала тревога. Взгляд её скользнул с Рамсея на Оситеса, словно задавая какой-то немой вопрос.

– Мне было сказано, – осторожно заметил Рамсей, пытаясь уловить реакцию троих, – что в этой игре я выступаю как рыцарь снов.

Звук втянутого воздуха… Текла прижала руки ко рту; глаза её испуганно распахнулись. Но заговорил Оситес.

– И кто тебе сказал это?

– Некая Эдайс, – коротко ответил Рамсей и продолжил, увидев, как подействовали на них его слова:

– Страх и Судьба, Страх и Королева Надежды. Говорит ли это что-нибудь тебе, Просвещённый?

Оситес медленно кивнул. Однако когда заговорил, то обратился к императрице, а не ответил на вопрос Рамсея.

– Ваше царственное великолепие, в этом ответ. В этом…

Она прервала священника.

– Я не понимаю ваших тайн, преподобный. Я знаю только, что сейчас этот… этот Каскар, который не Каскар, правит Уладом. И у его правой руки стоит тёмный, который всех нас приведёт к падению! Что ж, мы играли с судьбой, и вот наша награда. Но пока я жива… – теперь её яростные слова были обращены к Рамсею, – я буду защищать то, что сделал мой супруг! И обещаю тебе: я не лёгкий противник!

С высоко поднятым подбородком, с яростно сверкающи ми глазами, как у хищной птицы, она бросала ему вызов, гораздо более достойный и целеустремлённый, чем картинный бросок меча Бертала.

– Вы не знаете Очалла, – пусть она враг, подумал Рамсей, но нельзя оставлять её в неведении о планах верховного советника. – Он уже договорился с торговцами с севера и вот что он при этом получил: слушайте и поверьте мне, – и юноша кратко описал битву на гряде, не упустив ни одной ужасной подробности, чтобы показать, что может ожидать Лом.

– В Яснаби! – воскликнула Текла. Теперь она закрыла руками лицо и задрожала, как будто своими глазами увидела сцену бойни. – В Олироуне!

– Чудовищно! – плечи императрицы обмякли. Казалось, за несколько минут рассказа она ещё больше постарела.

– И ты союзник этого человека! Почему ты тогда открыл нам его действия? Хочешь использовать страх как оружие, чтобы заставить нас побыстрее сдаться?

– Я рассказал только то, что сам видел… и чувствовал…

– Рамсей поднёс руку к щеке, на которой обжигающее пламя оставило не рубец, но воспоминание. – Если бы моим намерением было вторгнуться в Лом, я бы дал Очаллу нужные ему пять дней…

– Чего же ты хочешь от нас? – воскликнула Текла.

– Чего всегда хотел – вернуться к себе.

– Но мы… Мелколф не может дать тебе это! – Текла раскраснелась, спина её выпрямилась, она смотрела на него как на угрозу, которую не должна признавать открыто.

– Да, – согласился Рамсей. – Поэтому – перед нами стоит проблема. Я теперь Каскар и не могу вернуться. А кто такой Каскар?

– Ты играешь словами! – императрица наконец открыто проявила гнев. – Девушка права – чего ты хочешь от нас?

– Ещё не знаю – пока, – ответил Рамсей. – Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, – добавил он, поколебавшись секунду. – Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе – любым путём, это вы тоже знаете…

– И ты явился сюда с ним… – снова начала императрица.

– Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине – вы захотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?

Впервые в разговор вмешался Оситес.

– Рыцарь слов… – медленно проговорил он. – И что тебе снилось?

– Ничего – пока.

– Эдайс… – произнеся это имя, Текла помолчала и продолжила с большей уверенностью: – Она великий чтец…

– Не успокаивайся этим! – выпалила императрица. Она бросила на шамана враждебный взгляд. – Мне кажется, преподобный, что дело Улада не нашло в тебе истинного сторонника. Похоже, мы были слепы. Нами управляли, как Очалл управлял Каскаром, и привели к этой ситуации по какому-то решению Просвещённых, которое не принесёт нам ничего хорошего! Слепы! Слепы! – она рукой прикрыла глаза. – Я стара, слепа и бесполезна! И Улад погибнет, потому что я не справилась.

– Нет! – Текла схватила другую руку императрицы. – Не думай так! – девушка посмотрела на Оситеса. – Преподобный, скажи, что это неправда. Вы… все вы… не можете быть такими жестокими!

– Улад не погибнет, – шаман произнёс эти три слова медленно, словно не утверждение, а обещание.

– Ещё одно предсказание? – Бертал отошёл от стены, губы его кривились в усмешке. – Прекрасно. Пусть этот… этот чужестранец ответит мне лезвием на лезвие, и тогда мы будем в этом уверены! – ненависть его была так же горяча, как и хвастовство.

– Предсказание… – Оситес говорил размеренно, – указывает только на вероятный исход, который может быть изменён выбором тех, кто с ним связан. Вы все это знаете, – он помолчал, словно выбирал путь через какой-то мысленный лабиринт. – Но есть общий чертёж – и он заходит далеко. Улад – необходимая часть этого чертежа, в этой стране появилось первое устойчивое правительство после Великой Катастрофы. Этот Улад послужит фундаментом, на котором здание будет построено заново. Нет, Улад – благодаря нашим действиям и попреки нашим действиям – не погибнет. Но наши индивидуальные судьбы это не решает…

Императрица долго смотрела на шамана, одну её руку держала Текла, другая вяло лежала на коленях, как будто недавний взрыв истощил запас сил и воли старой женщины, казавшийся неисчерпаемым.

– Если Улад пребудет в безопасности, – негромко сказала она, – моя собственная судьба мне безразлична.

– А мне нет! – Бертал сделал шаг в направлении Рамсея. – Здесь будет править подлинная кровь! Улад – это Дом Джостерна! Мы создали эту землю в прошлом, мы её и удержим! А ты… – он плюнул в сторону Рамсея, – ты не наш. Будешь жить как император, но вскоре умрёшь…

Рамсей неожиданно рассмеялся.

– Вторично, принц?

Бертал кивнул, словно признавая правду.

– Да.

– Довольно! – голос императрицы прозвучал по-старому властно. – Не будем поддевать друг друга. Нам нужно прийти к какому-то согласию. Ты провозгласил себя императором, – сказала она Рамсею. – Ты продолжаешь утверждать это?

– Ты признаёшь меня? – удивлённо спросил Рамсей.

– Я признаю всё… абсолютно всё… что способно сохранить эту землю. Ты говоришь, что Очалл не твой хозяин. Если это окажется правдой, тогда…

– Нет! – перебил её Бертал. – Он не наследник, он ничто, человек, который должен быть мёртв! Позволить ему жениться на Текле, сесть на трон? Ты стара! Ты выжила из ума!

Текла вскочила и встала между императрицей и Берталом, который снова как будто потерял самообладание, как на Месте Флагов.

– Замолчи! – как и у императрицы, голос её прозвучал на редкость властно. – Главой Дома Джостерна остаётся её царственное великолепие…

– Мне не нужна твоя защита, моя дорогая, – поблагодарила девушку императрица. – И я не выжила из ума. Прежде всего Улад. Мы не допустим, чтобы из-за спора за наследие страна снова погрузилась в войну, чтобы сын воевал с отцом, брат с братом. Если Каскар докажет, что он не игрушка Очалла…

Теперь её прервал Рамсей.

– Ваше царственное великолепие, – он воспользовался её титулом, – я не игрушка – ни мужчины, ни женщины. И мои решения принимаются мной свободно. Но так как я участвую в вашей игре невольно и пока не очень многое знаю, я воздерживаюсь от принятия окончательного решения.

Он поклонился ей и Текле, не обращая внимания на шамана и Бертала, который преградил было ему выход, но, посмотрев в глаза Рамсею, передумал. И вот, оставив их размышлять над его декларацией независимости, Рамсей вышел из зала приёмов.

Он не знал, где во дворце могут находиться покои Каскара. Но от унизительных поисков его спасли ждавшие снаружи Джасум и двое видинских стражников. Рамсей подумал, что они решили охранять своего признанного предводителя. Под их охраной он прошёл в богато меблированную комнату, похожую на ту, в которой произнёс, запинаясь, первые слова в этой жизни.

Он вежливо отпустил своих верных людей, желая остаться в одиночестве. Где сейчас Очалл, что делает верховный советник? Если бы только у него, Рамсея, был здесь человек, которому он мог бы доверять! Императрица почти пообещала поддержать Каскара… можно ли полагаться на это обещание? Вряд ли. Он должен был извлечь урок из предыдущего предательства. И быть императором – он никогда не собирался им стать.

На столе Рамсей обнаружил поднос. На нём стояли запечатанная хрустальная бутылка с тонким горлышком, такой же кубок и тарелка с печеньем. Рамсей опустился на груду подушек, которые здесь служат стульями, и с аппетитом принялся есть, неожиданно поняв, что не ел уже очень давно. Конечно, он предпочёл бы более питательную пищу, но ему хотелось подумать и потому он не стал звать слуг.

Проглотив печенье, он с большей осторожностью прихлёбывал напиток. Затуманивать сознание сейчас было бы совсем ни к чему. За окнами потемнело. В углу на столике горела только одна лампа. Свет её был ограничен, и Рамсей сидел в сгущавшейся тени.

Над глазами заболело. Он устал, так устал… пытаться разобраться в многочисленных впечатлениях дня – просто немыслимая задача. С чего началось всё это невероятное приключение? Почему?

Сны…

Никакой сон не может быть таким невероятным.

Рамсею ужасно захотелось проснуться, понять, что всё это длительное приключение порождено лишь его воображением. Сон… Просвещённые велели ему видеть сны.

Предположим, он сейчас уснёт и проснётся в реальном мире. Несмотря на все доказательства, которые ему представили… может, это такая же ложь, как и другие их слова и дела.

Нет! Он не мог позволить обезоружить себя. Рамсей распрямился, быстро осмотрел комнату. Ему хватило лёгкого намёка, чтобы насторожиться. Очалл… Возможно, верховный советник сейчас пробует на нём какое-то своё средство, чтобы заставить мыслить, как ему нужно. А ему требуется иметь дело с реальностью, не позволять увлечь себя в мир снов.

Во дворце Лома ему некому доверять. Во всём этом мире у него есть только…

В сознании Рамсея появилось лицо – Дедан! Капитан наёмников лишился своего вольного общества. Если он выжил после ужасных ран, у него теперь нет никакого занятия. Дедан…

Мысль о вольном капитане подействовала возбуждающе. Рамсей кивнул, хотя никто не видел этот жест одобрения. Следует послать за Деданом, связаться с ним через Просвещённых… Рамсей остро ощущал потребность в товарище. Дедан к тому же может стать свидетелем Рамсея против Очалла. Следовательно, посылать за ним нужно в тайне. А кто лучше Оситеса сохранит тайну?

Он должен…

Снова Рамсей напрягся. Он не слышал, как открылась за ним дверь. Но охотничий инстинкт, обострённый обстоятельствами, подсказал ему, что он больше не один. Юноша повернулся, чтобы из тени увидеть, кто пришёл к нему молча и, вероятно, по важным причинам, тайно.