Текст книги "Золотой, Небесный Триллиум (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мэрион Зиммер Брэдли,Джулиан Мэй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

ГЛАВА 13

– Куда оно идет? – спросила Кадия, не надеясь получить ответа.

– Мы ведь только идем за ним, – сказал Джеган. – По смертельным следам, которые оно оставляет.

– Исчезнувший… – медленно произнесла девушка. – Как мог Исчезнувший стать таким?

– Одни из них ткали Свет, а другие – Тьму, – ответил Джеган. – И работа эта привела к страшной войне, которая изменила мир. «Желтая смерть» из тех времен: высвободилась и идет…

Кадия вздрогнула и положила руку на меч. Исходит ли от него тепло? Амулет больше не светился, а рука отяжелела и двигалась, лишь подчиняясь огромным усилиям ее воли. В темноте, сомкнувшейся вокруг них, когда амулет погас, она осторожно провела пальцем по выпуклости трех глаз. Они были закрыты.

Говорят, запретная дверь скрыта в этих местах горечи и смерти, —донеслась до нее мысль Салин. – «Желтая смерть» ищет ее.

—Но зачем? – быстро спросила Кадия.

В узком шалаше они сидели в такой тесноте, что девушка ощутила, как шевельнулась ведунья, задев щуплым плечом кольчугу на ее плече.

– Владычица Силы, то, что оставляет такой смертоносный след, словно бы само умирает и ищет помощи. Быть может, средоточия Зла, которое обновит его. Древние предания повествуют, что Исчезнувшие, увидев, как опустошила край их междоусобица, удалились куда-то. Туда вела дверь, и они вошли в нее.

– Но если так удалились те, что служили Свету, – возразила Кадия, – зачем же воплощение Зла теперь хочет пойти тем же путем?

– Быть может, в поисках исцеления, – ответила ведунья. – Судить о мыслях Исчезнувших нам не дано. Мы их творения, но не должны рассуждать об их намерениях или силах, которыми они владеют.

Вновь Кадия потрогала меч. Эта «желтая смерть»… это, явившееся неизвестно откуда, отравляло всё, мимо чего проходило. Даже если оно с помощью каких-то чар покинет их земли, зараза, которую оно посеяло, будет распространяться дальше – ведь Кадия встретила и уничтожила лишь ничтожную его часть, и у нее нет Силы пройти его дорогой и сжечь все, что было поражено.

Если догнать эту ползучую смерть, прежде чем она окрепнет или обновится, вдруг удастся покончить с мерзостью в самом ее источнике? Это не будет привычным боем или сражением вроде тех, в которых она участвовала против Волтрика или даже скритеков. То были враги из плоти и крови, их можно было убить. А этот, даже погибая, способен остаться победителем, заразив болота. Но иного выхода не было. Ей надо постараться нагнать его и разделаться с ним, как с военачальником Волтрика.

Она приподняла голову, и ее шлем задел нависающий камень. Сейчас она не может призвать на помощь войско, не может даже воззвать к сестрам, к Харамис, чей жребий – быть Стражем и Хранительницей Рувенды. Это предназначено для Кадии: наверное, потому-то ей и пришлось спешно покинуть Цитадель. Ее призвали не для того, чтобы она вернула меч, но для того, чтобы она снова обратила его против врага, на этот раз куда более страшного, чем противники одной с ней крови.

– Джеган, Салин, Смайл! – произнесла она со всей властностью, на какую была способна. – Мой долг – помешать этому Злу достигнуть цели. Но я не прошу никого из вас пойти со мной.

– Пророчица, Зло это – древнее, а наше племя связано с тем днем, в который оно родилось. Не говори, что ты пойдешь по этой тропе одна! – В голосе Джегана прозвучала резкость, с какой он обращался к ученице в прошлом лишь дважды, когда полагал, что она легкомысленно подвергает себя опасности.

– Королевская дочь, – сказала Салин, – я решила пойти по этой тропе до того, как мы встретились с тобой. И пройду по ней до конца. Пусть Силы у тебя больше, чем у меня, но все, чем я владею, я обращу против этой гнусности. Смайл мой внук и обязался клятвой перед старейшинами сопровождать меня. И теперь мы не сойдем с тропы.

Кадия вздохнула. Джегана связывали с ней общие путешествия и сражения и взаимное уважение к способностям друг друга. Он стал ее настоящим товарищем по щиту, и без него она почувствовала бы себя брошенной. Уйзгу не были ей близки, но они без обиняков намеревались исполнить взятый на себя долг.

– Значит, мы идем следом за ним, – сказала Кадия глухо.

Спала она беспокойно, а утром не сомневалась, что ее мучили сновидения, только она их не помнила, но чувствовала, что были они дурными.

Утром не только дождь не полил снова, но, когда они покинули камни башни Саль, сквозь тучи пробилось туманное солнце. След, по которому они шли, был четким, но двигались они медленно, избегая пятен расползающейся смерти, чей смрад окружал их.

Быть может, тут под слоем почвы лежали каменные плиты, мешавшие растениям пускать глубокие корни, но в любом случае заросли тут не сплетались в сплошную стену, а словно бы расступались перед ними. Они все время были настороже, высматривая признаки присутствия гадюк, но увидели только одну. Она, несомненно, коснулась желтого пятна, так как была мертва и уже сильно разложилась.

Постепенно заросли снова сомкнулись, оставляя только узкий проход, где сохранились остатки мостовой, так что заразы избегать было легче, поскольку тут для нее не было пищи, кроме редких ползучих лиан да поганок. Затем они увидели перед собой шест, глубоко всаженный в щель между двумя плитами.

Его увенчивал череп – и не древний: на костях кое-где еще сохранились лохмотья плоти. На плитах под ним багровела полоса крови – теперь приманка для насекомых и других летающих тварей.

Знак скритеков! Кадии уже доводилось видеть подобное. Так эти ящеры обозначали границы своих владений или направление пути. Гряда камней за шестом указывала, что некогда тут стояло какое-то здание, разрушенное давным-давно. Они перебрались через эту преграду и вновь увидели перед собой открытую воду – узкий залив, отходивший от большого озера. На самом берегу смрадная куча показывала, что совсем недавно там росли камыши. Совершенно очевидно, что «желтая смерть», за которой гнались, отправилась дальше по воде.

Но их здесь не ожидала лодка. Джеган спустился к самой воде – на почтительном расстоянии от зараженных камышей. Острым концом копья он принялся шарить в уцелевших камышах и вскоре обнаружил такое средство передвижения по воде, какого Кадии видеть не приходилось.

Ничего похожего на искусно сделанные ялики и челноки оддлингов, а неуклюжий плот скритеков, сплетенный из веток очень плотно, как естественно сплетенные колючие заросли, даже еще плотнее. Собственно, как увидела девушка, когда стараниями Джегана это странное суденышко оказалось на воде, именно колючки, цепляясь одна за другую, и скрепляли все сооружение. Однако шипы, которые торчали бы вверх или вбок, были обломаны, а ветки укрыты слоем камышей.

Неказистый плот выглядел таким ненадежным, что у Кадии возникли сомнения, стоит ли доверяться ему. Однако Джеган уже смело прыгнул на него, удержался на ногах, когда плот от толчка накренился, и, вонзив копье в дно, кивнул, приглашая их присоединиться к нему.

Да, ни удобным, ни безопасным плот не оказался. Они положили мешки на середину, устроились рядом для равновесия, и Джеган со Смайлом, вытащив из ила спрятанные там шесты, начали толкать плот в сторону озера.

Как и в каждое утро с начала их путешествия, они намазали кожу специальным снадобьем, спасаясь от жалящих насекомых. Но здешних летающих кровососов это не отпугнуло, а отмахиваться от них они не решались, чтобы не перевернуть плот. Кадия старалась мужественно выдерживать укусы этого гнуса, хотя кровавые точки вскоре испещрили ее руки, а судя по нестерпимому зуду, и лицо тоже.

Плот полз вперед, Джеган и Смайл умело работали шестами, чтобы он двигался вдоль берега. Девушка внимательно высматривала, не появятся ли там гнилостные следы, оставленные тем, кого они преследовали. А кусты там мало-помалу сменились высокими деревьями, длинные ветки которых склонялись к воде, образуя кривые арки. Иногда колыхание воды под наиболее широкими из них выдавало присутствие жизни, однако, решила Кадия, это не были засады скритеков.

Они не заметили ни единого дозорного, значит, скритеки в своем краю ничего не опасались и не сочли нужным принять меры предосторожности.

Терпя непрерывные муки от кровососов, они медленно продвигались вперед. Никаких признаков «желтой смерти» заметно не было, но вдруг на Кадию, заставляя забыть обо всем, пахнуло теплом, не похожим на испарения, поднимающиеся от темной воды, по которой они плыли.

Ее амулет, уснувший после того, как она воспользовалась им для провидения, вновь пробудился. Она осторожно извлекла его из-под кольчуги. Крохотный Триллиум в сиянии янтаря казался живым. Он вновь станет проводником? Он же настроен на Силу, и если там, впереди – Сила, амулет, наверное, отзывается на нее.

Девушка кивнула на амулет своим спутникам, а затем осторожно продвинулась вперед посередине неустойчивого плота и нацелила амулет на левый берег. Ведь стоило повернуть его в сторону или назад, как он немедленно тускнел.

А ветви там все больше нависали над водой. Теперь и воздушные корни образовывали такие высокие арки, что они могли бы проплыть под ними, хотя, конечно, Джеган ничего подобного делать не собирался.

Никаких признаков «желтой смерти»… но внезапно амулет задвигался в руке Кадии, и, не сожми она пальцы покрепче чисто инстинктивно, он мог бы вырваться из них.

– Туда! – Кадия указала на высокую арку из толстых корней. Дерево, которое они поддерживали, было, вероятно, очень старым.

Джеган мгновенно повернул плот влево, и вскоре они вплыли в тень арки. Но впереди они увидели не берег, а все новые и новые корни, образовывавшие туннель, уводивший во мрак.

Она искала взглядом опасную желтую слизь. Однако если то, что они преследовали, и свернуло сюда, то следов не оставило.

Они миновали четвертую арку. После каждой свет мерк все больше, так как деревья вверху, видимо, плотно смыкались, не пропуская солнечных лучей. Тут пахло болотным илом и испарениями растений, но только не смрадом, который прежде предупреждал их об опасности.

Джеган перебрался на нос плота, умело орудуя шестом, а Смайл осторожно перешел на другую сторону, поднимая и опуская шест в одном ритме с охотником.

Кадия не сомневалась, что где-то впереди находится источник Силы. Но доброй или злой? Амулет откликался и на мощную эманацию зла, а не только добра, его сотворившего.

Теперь его разгорающееся сияние освещало им путь. Над ними, как и в туннеле сквозь колючую чащобу, смыкались корни, не оставляя просвета. Однако чуть позже, слегка приподняв амулет, Кадия обнаружила, что это уже настоящие стены древней кладки, обросшие мокрыми водорослями и мхом.

В свете амулета блеснули чьи-то глаза. Прядь мха шевельнулась, оторвалась от пучка и соскользнула в воду. Значит, и тут есть свои жители.

Тишину нарушали только всплески, когда шесты извлекались из воды и вновь в нее опускались. Внезапно Кадия услышала, как Джеган вскрикнул, и в сиянии амулета увидела, как он с силой вогнал шест в дно, и плот остановился в этом подземном канале.

Кадия протянула руку с амулетом через плечо охотника. Перед ними была преграда – такая, какие и приличествуют жутким забытым местам.

Раза два на краю Золотой Топи ей доводилось видеть замысловатую паутину рокслинов. Но та паутина плелась существами величиной с подушечку ее большого пальца. Эта же паутина, сплетенная не менее искусно, затягивала все видимое пространство перед ними от одной сырой стены до другой, от поверхности воды до потолка, что терялся во мраке у них над головой.

Ее безупречные круги были сплетены не из тонких нитей, а из прядей толщиной со шнуры на болотных сапогах. Во многих местах в паутине виднелись погибшие насекомые и другие жертвы, целые или уже нет. Среди них виднелась ящерица, такая же зеленая, как водоросли и мох вокруг, – наверное, это она тогда спрыгнула в воду. Ящерица, наверное, весила немало, но шнуры не провисали под ее тяжестью.

Рокслинов следовало избегать. Хотя убить крупную жертву они не могли, укусы их были ядовиты и оставляли долго не заживающие ранки. Но рокслин, способный сплести такую сеть, будет серьезным противником!

Опираясь на плечо Джегана, чтобы сохранить равновесие, потому что плот закачался, Кадия подняла амулет над головой. Ни справа, ни слева в стенах не было видно мест, где могло бы укрыться огромное насекомое. Значит, хищник прячется где-то вверху. Она подняла амулет как можно выше, но тьма под потолком была слишком густой. Прикоснувшись к паутине, они, конечно, привлекут внимание рокслина, который поспешит посмотреть, какая добыча попала в его сети.

А нападение сверху, когда под ногами у них такая ненадежная опора, может оказаться роковым.

Не опуская амулета, Кадия переложила его в левую руку и извлекла меч из ножен, глаза под ее пальцами были закрыты. Ни копье, ни дротики тут не помогли бы.

– Освободите для меня побольше места, – сказала она спутникам негромко, опасаясь, что звук ее голоса может стать сигналом к нападению.

Джеган посторонился и чуть попятился, и Кадия сделала два шажка вперед, чувствуя, как плот зловеще покачнулся. Надо торопиться, пока он не накренился чересчур круто. Если это произойдет, им будет очень плохо.

Джеган обхватил ее за пояс, продолжая удерживать воткнутый в дно шест – небольшая, но все-таки помощь.

Кадия быстро ударила мечом по паутине. Хотя меч стал короче, наточенное лезвие рассекло шнуры. Второй такой же удар, третий… В любой миг она с напряжением ожидала нападения. Изящные круги исчезли, вместо них в воде купались безобразные лохмы, и, судя по крохотным завихрениям возле них, кто-то уже вознамерился попировать, пожирая налипшее на них угощение.

Кадию удивляло, что тварь, чью работу она уничтожила с такой беспощадностью, все еще не дала о себе знать. Поверить, что ловушка осталась без присмотра, было трудно. Но чем больше она рубила мечом, тем вероятнее ей это представлялось.

В сиянии амулета они разглядели, что дыра в паутине стала достаточно большой, чтобы проплыть сквозь нее. Но что, если паук затаился и ждет, чтобы они начали это неустойчивое движение?

– Попробуем? – Она верила в охотничью сноровку Джегана и предоставила решать ему.

– Да.

Кадия вернулась на свое прежнее место, держа меч наготове и чувствуя у своей щеки частое дыхание Салин.

Джеган выдернул шест и приготовился воткнуть его в дно чуть дальше, Смайл повторил его движение, и плот качнулся. Они поплыли вперед, но медленно. Заставить плот двигаться быстрее было нельзя. Когда они проплывали под остатками паутины, девушка невольно поежилась, все еще не веря, что мстительное нападение рокслина им не угрожает.

Благодаря объединенным усилиям Джегана и Смайла, паутину они миновали за единый миг. Она услышала свистящий вздох Салин и догадалась, что ведунья разделяла ее страхи.

– Ну вот, – сказал Джеган, отталкиваясь шестом, – теперь ясно, что те, за кем мы гонимся, тут не проплывали.

К лучшему это или к худшему? Что, если амулет отозвался на какую-нибудь древнюю эманацию и увел их в сторону от следа?

Задав себе эти вопросы, Кадия вновь начала водить амулетом из стороны в сторону, но он смутно освещал лишь каменные стены, темные, облепленные водорослями. Внезапно плот наткнулся на какое-то подводное препятствие.

Вновь Кадия пошатнулась, но обрела равновесие и протянула амулет вперед, на этот раз качнув его на цепочке, чтобы осветить как можно больше.

Из воды перед ними покато уходил вверх пол из того же камня, что и стены. Было ясно, что тут их плавание кончается. Смайл следом за остальными спрыгнул на эту пристань и помог охотнику вытащить на нее плот.

Кадия пошла первой. Свет амулета упал на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей вверх. Смрада «желтой смерти» тут не ощущалось.

Девушка поправила за спиной свой мешок. Джеган, Смайл и Салин, опиравшаяся на посох, последовали за нею к лестнице. Первой начала подниматься Кадия, светя перед собой.

ГЛАВА 14

На третьей широкой ступеньке Кадия внезапно остановилась. Снизу доносился легкий плеск воды о каменную пристань, словно в подземном канале было течение, которого они не замечали, пока плыли. Но теперь она уловила новый звук, очень слабый – легкую вибрацию камня над ней. Девушка еще не поняла, что это такое, но инстинктивно похолодела внутри.

– Скритеки! – прошептал Джеган.

Пожалуй, только глупцы стали бы подниматься выше, но амулет в ее руке сиял все ярче. Несомненно, они приближались к мощному средоточию какой-то Силы. Считалось, что топите-ли не обладают мудростью, а также и оружием, кроме клыков, когтей и грубых копий с дубинками. Умение подкрадываться – вот что чаще всего объясняло успешность их нападений. С другой стороны, Кадия и ее спутники находились теперь в их краю, а кто знает, чем они располагают у себя дома?

Тут она услышала не слова, а мысль Салин:

– Скритеки сейчас не охотятся, они воздают почести.

Уверенность, прозвучавшая в этих словах, успокаивала. Но кому чешуйчатые чудовища воздают почести? Какому-то своему вожаку или… или тому, чье появление сеет смерть по всей стране?

Возврата назад не было: им оставалось только со всей осторожностью идти вперед. Все чувства Джегана обострились, как всегда бывало именно в таких случаях.

Кадия решительно поднялась на следующую ступеньку. Против ее ожиданий, звуки не становились громче. Наоборот, порой они вдруг совсем затихали.

Внезапно Кадия заметила, что к свету амулета добавился и другой, становившийся все ярче по мере того, как она поднималась выше. Источник света находился наверху лестницы, но вниз он падал узкими лучиками, словно через небольшие отверстия.

Кадия повесила амулет на грудь и прикрыла пальцами. Его тепло перешло в жар, обжигающий, но она продолжала прижимать его.

Когда лестница кончилась, свет снаружи внезапно обрел почти режущую яркость. Он пробивался сквозь отверстия в резной стене, преграждавшей им путь.

Но это ей знакомо. В стенах Цитадели Рувенды потайные ходы образовали сложную сеть. Многие были известны, и в детстве Кадия не раз подбивала Харамис или Анигель забираться в них. Некоторые были замаскированы резными панелями в стенах. Панели эти снаружи выглядели просто украшениями, но они пропускали свет и воздух в потайные ходы.

Именно такая панель и была перед ними теперь. По другую сторону, видимо, горело много светильников. Кадия посторонилась, чтобы на площадку могли подняться ее спутники и тоже заглянуть в помещение.

Они увидели комнату. Ее стены были из того же не поддающегося времени белого камня, что и в городе Исчезнувших. В них были вделаны крючья, с которых на цепях свисали светильники. Они сильно дымили – по стенам над ними расходились веера черной копоти.

Все стенные панели были покрыты богатой резьбой, как и та, за которой скрывались Кадия и ее спутники. Видимо, когда-то они были еще и покрашены – местами можно было различить красные, голубые и желтые выцветшие пятна. В резьбе не замечалось ни единого изображения живых существ. Только зигзаги, круги, выпуклые розетки, закручивающиеся спиралями линии, слагавшиеся в геометрические загадки.

Все четверо внезапно замерли. Вновь раздалось бормотание скритеков. Кадия опять прикрыла амулет ладонью, вздрогнув от прикосновения к горячему янтарю. Но нельзя было допустить, чтобы его сияние заметили из комнаты. Насколько надежным укрытием окажется панель? Но им обязательно надо было выяснить, что происходит здесь. В этом Кадия не сомневалась.

И вот из двери слева от них – единственного входа в эту комнату без окон – появилась жуткая фигура.

Переступая с одной когтистой лапы на другую, к середине направлялся скритек. На его ящериную голову был водружен череп, похожий на его собственный, но только огромный, словно бы от вымершего гигантского скритека. Клыки этого странного головного убора были выкрашены в красный цвет, а в глазницы помещены светляки, которыми пользовались для освещения все обитатели болот.

Кроме черепа, служившего, видимо, короной, на скритеке, по обычаю его племени, надето было очень мало. Чешуйчатые плечи пересекали два ремня, скрещивавшиеся на груди и спине. На них были тесно подвешены кости, гремевшие при каждом его шаге. Третий ремень, вырезанный, видимо, из чьей-то шкуры с мехом, перепоясывал брюхо топителя. К нему был подвешен меч, а также большая сумка. В одной руке скритек держал посох с укрепленным на нем еще одним черепом – человеческим.

Дойдя до середины комнаты, скритек повернулся к стене, поднял этот посох, знак своего достоинства, а затем начал стучать им по полу в такт хриплому бормотанию, вырывавшемуся из его клыкастой пасти. Видимо, решила Кадия, он совершает какой-то обряд.

Комнату заполнила вонь, которая усилилась, когда вошли еще два смердящих скритека. Головы их не украшались черепами, а вместо посохов они держали грубо сделанные копья. Оба вошедших встали спиной почти вплотную к панели, за которой скрывались Кадия и ее спутники.

Их увенчанный черепом вожак продолжал стучать и бормотать нараспев. В комнату вошел еще кто-то. Высохшая, пораженная желтой заразой фигура, которую Кадия видела в чаше, пошатываясь, вступила в самое освещенное место. Через некоторое время следом за ней вошли еще четыре скритека с копьями.

Исходящая от них вонь, не говоря уж о смраде зараженного, по мнению Кадии, перебивала запах ее и оддлингов, и плюс к тому его скрывал аромат мази из душистых трав, которой они ежедневно натирались от жалящих насекомых. Как бы то ни было, она не заметила никаких признаков, что компания врагов заподозрила их присутствие за панелью.

Испустив заключительный громкий рык, скритек с черепом стукнул посохом в последний раз и обернулся к больному. Тот выглядел ужаснее болотных демонов, но было понятно, что прежде он обладал красотой статуй, которые Кадия видела в городе.

А теперь он был согбен почти как Салин. Его изъеденная гнойниками голова походила на обтянутый кожей череп.

Однако едва он сделал еще шаг, как вождь скритеков упал на колени, а затем простерся перед ним ниц.

Урод остановился и пошатнулся, очевидно, ему было нелегко удерживать равновесие. Одна рука его конвульсивно дернулась, и во все стороны разлетелись желтые брызги.

Голову Кадии пронзила резкая боль, и девушка чуть не ударилась о панель, но Джеган успел поддержать ее. Ей показалось, что в голове у нее раздается невыносимый вой. До крови закусив губу, она попыталась заблокировать мозг от чудовища в комнате.

Распростертый на полу скритек судорожно извивался, возможно испытывая те же муки, что и Кадия. Урод смотрел на своего прислужника глазами, почти скрытыми дряблыми складками кожи. Он дрыгнул ногой, пинком отбросил посох с черепом и, шатаясь, шагнул к стене.

С видимым усилием он выпрямился. Обе брызжущие ядом руки протянулись вперед, сгнившие до костей пальцы прикоснулись в четырех местах к завитушкам сложного узора.

Раздался жалобный скрип, точно камень противился тому, к чему его принуждали. Затем в стене появилась щель. Из нее хлынул свет, багровый, как языки пламени. Урод с трудом шагнул раз, другой, багряное сияние сомкнулось вокруг него, и он исчез.

Распростертый на полу скритек встал на четвереньки, ящериная голова повернулась к стене, за которой исчезли и сияние, и тот, кто его вызвал. Затем жрец (если это был жрец) поднялся на ноги и что-то резко приказал стражам. Они тотчас ушли.

Однако вожак задержался и подошел к закрывшейся стене почти вплотную. В мыслях Кадии возникло нечто иное, чем вой, которым сеятель смерти объяснялся со своими служителями. Этот скритек жаждал узнать тайну и был зол, что ее от него скрыли.

Концом посоха топитель тыкал в завитушки, которые должны были отпереть дверь, – сначала чуть-чуть, потом с силой. Но тщетно. Кадия ощутила растерянность и разгорающуюся злобу.

Наконец скритек оставил бесплодные попытки проникнуть в тайну и вышел из комнаты, сердито стуча посохом по полу.

Кадия отдернула руку от амулета – он обжег ей пальцы. Более того: он повис в воздухе, удерживаемый только цепочкой. А ею овладела непреодолимая потребность…

Дверь… надо было открыть эту дверь, преследовать… Остатки благоразумия понуждали ее остановиться.

– Джеган… Салин… – Ей нужна была их поддержка, помощь, чтобы разобраться в непонятном стремлении, овладевшем ею.

Пророчица… —Слова охотника звучали у нее в мозгу, и она ухватилась за них. – Это место Великой Силы. 1

– Да, – согласилась Салин. – Однако, королевская дочь, эта Сила сама по себе ни добра, ни зла и может служить и тому, и другому.

– Но она поможет или поймает в ловушку? – гневно спросила Кадия. – Что-то толкает меня. Но я не позволю увлечь себя в эту комнату за стеной, пока все не обдумаю.

Ее решимость воспротивилась зову. Как в разгар муссона ее гнало к древнему городу, так теперь неведомая воля понуждала ее выйти за панель, встать перед стеной напротив, последовать за чудовищем, сломавшим древнюю печать.

Кадия пошла вдоль панели, ища, как проникнуть в комнату, не в силах больше сопротивляться чужой воле. Скритеки, правда, ушли, но ведь они могут вернуться! Однако Джеган и уйзгу шагнули за ней, словно подчиняясь тому же принуждению, что и она.

Когда они пробрались в комнату, Джеган со Смайлом подошли не к потайной двери, но к входу, из которой прежде появились скритеки и сеятель смерти. Смайл держал наготове дротик – обработанную колючку, обмакнутую в змеиный яд. Джеган поднял копье.

Шаг за шагом ноги против ее воли несли Кадию вперед. Амулет по-прежнему обжигал ее. Но теперь она ощутила и нечто новое – как будто то накатывалась, то откатывалась волна, – словно что-то рвалось на свободу, терпело неудачу и вновь повторяло попытку.

Девушка старательно обходила желтые пятна на полу, отмечавшие путь губителя. На стене среди завитушек она заметила такие же фосфоресцирующие пятнышки отравы – след прикосновения костлявых пальцев.

Кадия вытащила из ножен свой меч-талисман. Тот тоже источал тепло, хотя и не жег, как амулет. Она увидела, что веко большого ока поднимается, и повернула рукоять так, чтобы направить око на ядовитые отпечатки пальцев.

Но меч ей не подчинился. Ей не удавалось держать его неподвижно. Луч, вырвавшийся из верхнего глаза, слился с лучами из двух других. Но как ни стискивала она руки, меч наклонялся, поворачивался, вел себя самостоятельно.

Тройной луч упал на стену, но не туда, куда она его направляла. Он выбрал собственную цель. Луч касался завитушек, но только не тех, которые выбрало чудовище.

Вновь раздался тягучий скрип. На нее хлынул свет. Но не бордовый, а яркий, будто солнечный. Он принес с собой еще что-то – благоухание, которым она дышала в саду, где обрела меч, послуживший сейчас ключом.

Золотое сияние поглотило ее, как пламя – сеятеля смерти. Мгновенно комната исчезла. Кадия ахнула. Казалось, она не могла сделать вдох, словно в этом месте не было воздуха. И еще одно ощущение – она уносилась все выше, выше, кружась, будто ее подхватила буря, сделала своей игрушкой – как муссон играл ветками и листьями, которые срывал с деревьев.

И столь же внезапно она начала опускаться, и ее охватил страх, что она может разбиться. Она судорожно всхлипывала, пытаясь дышать. Затем опасное падение замедлилось. Ее ступни коснулись твердой поверхности. Сила, унесшая ее, теперь позволила ей обрести равновесие.

Но ее глаза по-прежнему слепил золотой блеск, она не видела даже меча, хотя знала, что все еще сжимает его в руке.

Кадия зажмурилась, но все так же ей мерещилось нестерпимое сияние, потом оно поугасло, и она осмелилась открыть глаза. И действительно, золотой блеск померк и словно рассеивался, как туман над болотами.

Она стояла в зале, таком огромном, что дальняя его стена точно находилась в конце улицы. Каменный пол под ее изношенными болотными сапогами был узорчатым, словно ковер, мягкие краски которого бледнели, смешивались в сочетании, приносили облегчение ее утомленным глазам, пока она в них вглядывалась.

На стенах висели полотнища легких тканей с золотыми знаками, такими же, как те, которые она видела в книгохранилище древнего города – письмена, ей неизвестные.

Слева к ней, кудрявясь, потянулась струйка голубого дыма, источающего аромат цветов, и она взглянула туда. Там стоял кубический камень, окантованный сине-зеленым металлом Исчезнувших. Видимо, камень был полым, так как из него поднималось растение, подобных которому ей видеть не доводилось. Крепкий стебель был высотой примерно в ее рост, листья длинные, как ее руки, но венчало стебель настоящее чудо.

Цветок с тремя гигантскими лепестками, формой схожий с тем, который она знала с рождения, – знаком ее рода, крохотный бутон которого заключен в ее амулете. Но только цвет был другой, не черный, а золотой, перламутрово переливающийся, точно цветок окунули в радугу.

И пока Кадия созерцала чудесный цветок, он наклонился в ее сторону. Никогда в жизни Кадия не испытывала подобного изумления и благоговения. Она медленно опустила меч, а потом невольно преклонила колени, однако голову продолжала держать высоко – казалось, цветок приковал к себе ее взгляд.

Послышалась звонкая трель. Каким-то образом зазвучал цветок? Кадия не знала, но тут она готова была поверить любому чуду.

Она вскинула меч, лишенный острия, в почтительном приветствии рукоятью вверх. Все три ока были открыты, но не излучали ничего.

– Великий… – Кадия решила, что перед ней воплощение Силы. Возможно, и неразумное в том смысле, в каком она привыкла понимать разум, но по-своему обладающее жизнью, как ее соплеменники. – Великий, – повторила она. – Меня призвали.

Теперь она взяла меч в одну руку, а другой достала амулет. Янтарь казался золотым, почти как цветок. Внутри него четко вырисовывался Черный Триллиум.

Вновь прозвучала музыкальная трель. Ей стало грустно, что она не способна понять. Не задан ли ей вопрос? И она заговорила в третий раз, отвечая.

– Великий, я – одна из трех принцесс Рувенды, великой страны трясин. Это мне при рождении подарила Великая Волшебница Бина. – Кадия прикоснулась к амулету. – А это (она подняла меч повыше) было даровано мне, когда Вина возложила на меня обет, после того как слуги Зла захватили Рувенду. Я пыталась вернуть его, когда мой труд был завершен, но земля, из которой он вырос, не приняла его обратно. И, Великий, он привел меня сюда, когда я выслеживала нового врага. Я Кадия, королевская дочь, но выбрала болота. И всякое Зло, тревожащее их, – моя забота. Великий, нынче я видела, как это Зло прошло передо мной сквозь дверь в стене… О нет!

Кадия стремительно обернулась. Они подошли бесшумно… или цветок так ее заворожил, что она ничего не слышала. Трое…

Ее глаза широко раскрылись.

Исчезнувшие! И не статуи, которым дивишься, о которых грезишь.