Текст книги "Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона»"

Автор книги: Андре Каспи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Применение «сухого закона»

Увы! Чуда не произошло. Если верить Даниэлю Бурстину, американцы относились к греху по-разному. Например, их увлечение азартными играми вовсе не означало, что они готовы «запретить эти игры» (Boorstin D. The Americans. The Democratic Experience. P. 78). Подобное отношение было и к спиртным напиткам. Штаты не продемонстрировали единодушного мнения по этой проблеме. Тем не менее это было бы желательно. Федеральное правительство располагало весьма скудными кредитами, выделяемыми Конгрессом, постоянно стремящимся сэкономить государственные средства, а Антисалунная лига, опасаясь испугать налогоплательщиков, считала их достаточными. Легко предугадать результат. Бюро «сухого закона» подчинялось Министерству финансов. В его распоряжении насчитывалось 1520 сотрудников в 1920 году, 2836 – в 1930-м. Поначалу они получали годовое жалованье от 1200 до 2000 долларов – эквивалент заработной плате квалифицированного рабочего. Десятью годами позже зарплаты сотрудников возросли, но не превышали 2800 долларов. А чтобы честно выполнять свои функции, они должны быть совершенно «неподкупными». И ведь еще были эксперты. Были сотрудники таможенных служб, контролирующие 30 тысяч километров границы на суше и воде. Для двух тысяч сотрудников – это означало 15 километров для каждого. К этому следует прибавить контроль внутри страны, который был, по меньшей мере, настолько же важен, как и контроль на атлантическом и тихоокеанском побережьях или на границе с Мексикой или Канадой.

Наконец, федеральное правительство вело переговоры с иностранными державами. Государственный департамент добивался расширения территориальных вод. Морские границы были перенесены на расстояние от трех до двенадцати миль, что расширило работу морской пограничной охраны. Но эффективность федерального контроля значительно снижается, если сами штаты, их административные и политические службы не сотрудничают с ним. Именно здесь была ахиллесова пята.

Первый факт, разочаровавший поборников «сухого закона». В 1927 году штаты выделяют на борьбу со спиртным одну восьмую суммы, которую они расходуют на контроль над соблюдением правил рыбной ловли и охоты. Почему так мало? Причины были одновременно и конституционного, и политического порядка. Конституция определяет федеральную систему, а следовательно, сотрудничество или соперничество между союзом и отдельными штатами. В зависимости от обстоятельств один из двух партнеров стремится переложить работу на плечи другого, особенно если это касается расходов. Но закон Волстеда предоставил инициативу федеральному правительству. Штаты Висконсин, Массачусетс, Нью-Йорк, Мэриленд и Нью– Джерси приняли решение сразу же после принят™ XVIII поправки закрыть салуны и запретить продажу спиртных напитков. Правда, за одним исключением – они разрешили пиво. Антисалунная лига начала протестовать и, благодаря закону Волстеда, добилась отмены разрешения на производство и потребление пива. С этого момента ни один из этих пяти штатов не хотел никаким образом участвовать в крестовом походе в защиту «сухого закона», к тому же многие не верили в его успех.

Таким образом, к конституционным аспектам присоединяются проблемы политической стратегии. Впределах штатов, принявших «сухой закон», были отдельные зоны, не одобряющие запрет: Нью-Орлеан и Флорида на Юге, Рено в Неваде, Сан-Франциско в Калифорнии, города на берегах Миссисипи и Миссури, индустриальные центры Огайо и особенно населенные пункты на атлантическом побережье. Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Балтимор… Целая цепь островов сопротивления, создающая впечатление, что Северо-Восток не хочет изгонять зло, что он слишком сильно привязан к «иностранным» и даже «антиамериканским» привычкам. Оказывается, что в некоторых штатах, наиболее строго следящих за соблюдением «сухого закона», голосовали за кандидатов, якобы активных противников спиртного, а на практике, в повседневной жизни, занимающих вполне примиренческую позицию.

Вне всякого сомнения, следует различать штаты, относящиеся недоброжелательно к «сухому закону». Они или проголосовали за неэффективные законы, или вообще не проголосовали ни за какие законы, позволяющие претворять «сухой закон» в жизнь, или аннулировали свои предыдущие законы по претворению «сухого закона» в жизнь, или провели референдумы о возможности легализации напитков с очень незначительным содержанием спирта. Другие штаты медлили, «решили поддержать федеральные предписания со значительным опозданием, то возвращаясь к намерению одобрить поправку, то снова продолжая сопротивляться». Третья группа, наконец, включала сторонников «сухого закона» и состояла в основном из сельского населения и убежденных протестантов: Юг (за исключением Луизианы и Флориды), Великие Равнины, Скалистые горы (за исключением Монтаны и Невады), север тихоокеанского побережья.

В 1924 году помощник министра юстиции подготовил сводную таблицу, указывающую проценты невыполнения «сухого закона» в каждом штате. Общий результат в национальном масштабе: 38,33 процента Соединенных Штатов не выполняют «сухой закон». Еще более поразительны результаты по штатам. Если в Канзасе – 5 процентов, Теннесси – 10 процентов, Огайо – 20 процентов, Юте – 5 процентов, то что сказать о штатах Нью-Йорк, где 95 процентов, Массачусетс и Род-Айленд – 75 и 80 процентов соответственно, Пенсильвания – 70 процентов, в регионе Сан-Франциско – 85 процентов, Иллинойс – 65 процентов, Флорида – 75 процентов и прочие? Фактически, 31 штат из 48 нарушал «сухой закон». Если ограничиться атлантическим побережьем, то процент невыполнения повышается до 58 процентов. Короче говоря, город, где пили больше всего, – это Нью-Йорк. Меньше всего пили в штатах Канзас, Юта и Огайо.

Поборники «сухого закона» обвиняли во всем политиков. «Одна из главных трудностей, препятствующих применению закона, – утверждали два методиста, – заключается в том, что ответственные чиновники на уровне штатов назначались по рекомендации федеральных сенаторов. Некоторые из сенаторов, бессовестные или невнимательные, помогли войти в команду, отвечающую за выполнение закона, людям, которые не были ярыми приверженцами «сухого закона», симпатизировали потреблению спиртного и противились на самом деле XVIII поправке. Можно утверждать, что «сухой закон» никогда не будет выполняться повсюду в нашей стране из-за того, что предложенные методы недостаточно жесткие и приняты людьми, которые не верят в этот закон».

Конец благородного эксперимента

Возможно. Но на самом деле Антисалунная лига и ее сторонники были уверены, что удержат ситуацию под контролем, если большинство Конгресса будет за «сухой закон». Таким образом, они добивались успеха в течение двадцатых годов. Однако уже намечался раскол, особенно в рядах партии демократов. В 1924 году демократы раскололись; четыре года спустя противники закона в рядах демократов добиваются того, что губернатор штата Нью-Йорк Эл Смит был выдвинут кандидатом от демократической партии на президентских выборах. А Смит, между тем, – одновременно католик и противник «сухого закона». Неизбежное следствие: избиратели-демократы разделяются на два лагеря. Сторонники «сухого закона» поддерживают кандидата-республиканца, Герберта Гувера. И Гувер добивается победы.

Победа республиканцев и защитников «сухого закона», однако, победа непрочная. Страна, несколько позже потрясенная экономическим кризисом, была готова изменить республиканцам и поддерживать политику демократической партии. И в то же время «благородный эксперимент» терпит крах. Правда, опрос общественного мнения в 1931 году показал, что все больше американцев желали бы отмены «сухого закона». Во время кризиса фермеры были озабочены тем, чтобы продать: одни – как можно больше зерна, другие – сахара. Поэтому легализация спиртного облегчила бы им жизнь. И даже само правительство в условиях Великой депрессии изыскивало любую возможность, чтобы справиться с нищетой, и видело в продаже пива, спиртных напитков, вин прекрасную возможность пополнить безнадежно пустую казну.

Во время предвыборной кампании 1932 года политические партии столкнулись с проблемой. Республиканцы теперь не столь рьяно защищают «сухой закон», но они пока не настроены с ним сражаться, поэтому говорят о нем как можно меньше. А демократы не скрывают своих настроений. Рузвельт требует отмены XVIII поправки. А его избрание на пост президента является частичным ответом на вопрос. А пока новый президент еще не приступил к своим обязанностям, Конгресс одобряет в феврале 1933 года проект XXI поправки к Конституции. Текст ее прост, но открывает различные возможности:

I. XVIII поправка к Конституции отменяется.

II. Транспортировка или импорт во все штаты и на территории, находящиеся под юрисдикцией США, спиртных напитков, доставляемых туда и продаваемых с нарушением существующих законов, запрещены.

III. Настоящая статья Конституции станет действующей только после ратификации ее в качестве поправки к Конституции чрезвычайными ассамблеями различных штатов в течение семи лет после даты ее передачи на рассмотрение штатов Конгрессом.

Таким образом, каждому штату предоставлен выбор – отклонять «сухой закон» или нет. Отметим, что статья III упоминает чрезвычайные ассамблеи штатов, а не законодательные ассамблеи, чтобы население непосредственно участвовало в обсуждении.

Ратификация XXI поправки проходит быстро. 5 декабря 1933 года тридцать шестой штат Юта поддержал эту поправку, и, таким образом, XXI поправка была принята. Это – конец «сухого закона». А между тем Конгресс принял решение легализовать пиво с содержанием 3,2 процента спирта (март 1933-го). Согласно традиции Соединенных Штатов каждый штат имеет право свободно голосовать за законы, находящиеся в области его компетенции. В результате Канзас, Оклахома, Северная Дакота и пять штатов на Юге сохранили «сухой закон». Пятнадцать штатов предоставили штату монополию на продажу спиртных напитков. Впрочем, все больше преобладала идея о локальном выборе: графства, муниципальные советы сами решали эту проблему. Особенно часто взимались повышенные налоги на спиртное. Но то, что исчезло навсегда, так это салун. Салуны, на самом деле, пользовались слишком дурной славой. Магазины, обязанные теперь удовлетворять порок, ставший легальным, тоже меняются в зависимости от одного штата к другому. Места, где потребляются спиртные напитки, называются теперь cocktail lounges (коктейльные бары), night-clubs (ночные клубы), рестораны. Там посетители могли посидеть, потанцевать; там встречались женщины и мужчины. Там больше не заключались политические сделки.

Довольны ли были американцы? Кажется, да, хотя алкоголизм возрастал, особенно среди самых бедных слоев населения. Опрос, проведенный в 1937 году для журнала «Fortune», свидетельствовал, что на вопрос: «Хотят ли возвращения «сухого закона»» – один мужчина из семи и каждая третья женщина ответили утвердительно. Но подавляющее большинство поддерживало отмену запрета. А с годами постепенно сдали свои позиции последние бастионы. В 1959 году только в двух штатах, Оклахоме и Миссисипи, оставался все еще в силе «сухой закон». В 1966 году штат Миссисипи принял принцип решения на местах, а Оклахома присоединилась ко всем остальным штатам.

Однако в таком случае необходимо объяснить факт, который может выглядеть загадкой. В 1918–1919 годах сторонники «сухого закона» обладали огромным превосходством над его противниками. И они потеряли это преимущество менее чем за пятнадцать лет, причем соотношение сил изменилось с точностью наоборот. Чем обусловлено подобное изменение? Неужели следует заключить, что американцы настолько непостоянны, легковесны, безответственны, что могли изменить национальные традиции, не отдавая себе отчета в последствиях?

Общественное мнение как поле битвы между сторонниками и противниками «сухого закона»

Американцы приняли XVIII поправку к Конституции с энтузиазмом, так как ожидали от нее больших результатов: оздоровления политической жизни, повышения общественной нравственности, оживления торговли, стимулируемого большим усердием на работе и экономией на спиртном. Американцы также уделяли большое внимание всевозможным опросам, стремящимся выяснить общественное мнение. Эти опросы давали пищу для дебатов между сторонниками и противниками «сухого закона».

Оба лагеря сопоставляли результаты опроса и количество опубликованных статей. Мало того, что люди поддержали «сухой закон», нужно было, чтобы они продолжали выражать ему свою поддержку. Сторонники запрета спиртного авторитетно утверждали, что Соединенные Штаты обязаны своим процветанием «сухому закону». Рабочие больше не пьют. Они эффективно и усердно выполняют свою работу. По понедельникам снизилась неявка на работу (прогулы), а глаза рабочих больше не увлажнены парами алкоголя. На дорогах теперь больше порядка, можно чувствовать себя уверенно, а преступность снижается. Благодаря разумной экономии можно теперь купить радиоприемник, автомашину и даже дом, о котором мечтали. Поистине Америка при «сухом законе» стала райским уголком! Изменился и режим питания: начали больше есть сахара, сладостей, что в ту эпоху не считалось вредным, меню стало намного разнообразнее. Однако «сухой закон» не применялся повсеместно, а если бы нарушителей всюду карали, если бы каждый штат и каждый американец предприняли необходимые усилия, Америка бы познала всеобщее благоденствие. Как заявил один из руководителей Антисалунной лиги в 1928 году, «наша страна, как никакая другая в мире, станет страной «сухого закона». И ничто не может остановить это».

Какая убежденность… А между тем над «сухим законом» сгущались тучи. Несмотря на успешное принятие XVIII поправки, противники закона продолжали сопротивляться, хотя и проиграли выборы во многих округах. Вопреки их ожиданиям, они не могли рассчитывать на голоса женщин. Все шло не так, как они предполагали… Тем не менее они продолжали отстаивать свою точку зрения. Им удалось организовать в четырех штатах референдум по отмене XVIII поправки. Они рассчитывали победить, например, в Калифорнии. Но проиграли, и как! В 1920 году Калифорния проголосовала против «сухого закона» большинством в 65 тысяч голосов. В 1922 году она уже голосовала за «сухой закон» большинством голосов в 33 тысячи, а в 1926-м это большинство возросло до 63 тысяч. Примерно такая же ситуация наблюдалась в Колорадо и Миссури. И только в штате Монтана противникам «сухого закона» удалось выиграть. Правда, обстановка в этом штате была довольно расслабленной. Сторонники «сухого закона» были настолько уверены в своей победе, что даже не побеспокоились организовать соответствующую кампанию, ничего не предпринимали и многие даже не пошли на референдум. Таким образом, они проиграли по недосмотру, оплошности или небрежности, упустив к тому же незначительное число голосов.

Антисалунная лига в итоге пришла к неосмотрительному выводу, что нечего обращать внимание на заявления политиков. Некоторые из них в публичных выступлениях поддерживают проекты противников «сухого закона», но спешат забыть об этом на заседаниях законодательных ассамблей. Они вынуждены непрерывно следить за тем, «в какую сторону дует ветер», и заботиться о том, чтобы не потерять голоса избирателей. По сути же, «сухой закон» – это «нравственный крестовый поход» и «его обоснованность вечна».

В лагере противников «сухого закона» осознали, что поражение 1918–1919 годов вовсе не бесповоротно. Совсем несложно показать, что экономическое процветание последовало бы за послевоенным кризисом в любом случае – с «сухим законом» или без него. А тем, кто отмечает положительные изменения нравственного состояния населения, можно напомнить и об отрицательных аспектах, сопутствующих «сухому закону». Многочисленные статьи посвящены преступности и безнравственности двадцатых годов. Покончено с пьянством? Позвольте. Достаточно посмотреть на улицы крупных городов или светские приемы, и вы обнаружите пьяных мужчин и женщин, взрослых и студентов. Статистика поддерживает как тезисы противников «сухого закона», так и его приверженцев. Теперь создается Ассоциация против движения за «сухой закон». Она свободно выражает свои взгляды и играет такую же роль, как и Антисалунная лига. Короче говоря, началась игра в демократию, так как враждебные группы давления (лобби) пытались повлиять на общественное мнение и на Конгресс.

Стоит назвать несколько аргументов противников «сухого закона». XVIII поправка к Конституции была направлена на то, чтобы аннулировать роль производителей и продавцов спиртных напитков. Результат разочаровывал. Многие из них несколько сменили род деятельности. Одни законсервировали свои инвестиции и решили подождать лучших времен. Иногда случалось, что некоторые из них даже начинали защищать «сухой закон». Так поступали виноградари Калифорнии, которые стали продавать виноград по более высокой цене и крупными партиями. А большинство извлекло колоссальные прибыли из нелегальной торговли. Как бы то ни было, они не представляли самых активных противников запрета, как и любители выпить, которые могли продолжать пить, – об этом свидетельствуют статистические данные полиции.

Второй аргумент касался конституционных свобод. Впервые поправка к Конституции ограничивала свободы, за которые боролись во время революции. А кто одобрил поправку? Представители, сенаторы, члены законодательных ассамблей отдельных штатов, в общем 5428 человек, никто из них не был избран, чтобы одобрить или отклонить поправку. Население Америки насчитывает 120 миллионов граждан, и какая-то горстка законодателей решила аннулировать часть Декларации прав. Они уступили мнениям, теориям, капризам; стало быть, они согласились провести плохой закон. Их вдохновитель, Антисалунная лига, затратила и продолжает тратить безумные суммы; она признала, что опубликовала 7,5 миллиона страниц в периодических изданиях.

Плохой закон и даже опасный. Он начался с запрета на алкоголь, а на чем остановится? На рождении тоталитарного государства? Штат Канзас, например, считал, что следует принять закон, запрещающий продажу сигарет и табака. Намерение похвальное, так как стремится защитить молодежь. Но закон касается всех – молодых и немолодых, а это ограничение индивидуальных свобод. Что же происходит? Продажу спиртного не удалось приостановить; она становится незаконной и подпольной. Закон, отвергнутый значительной частью общественности, дает сбои. Цена на сигареты ощутимо возросла, что позволяет спекулянтам получать огромную прибыль. Эта чрезвычайная мера, введенная насильственно, не оказала сопротивления всеобщему порицанию. Она была заменена другим, менее радикальным законом: было запрещено продавать сигареты несовершеннолетним и курить им в общественных местах. Всякая реклама – тоже запрещена. На пачки сигарет наклеивали гербовую марку в 2 цента, а продавцы должны были покупать у штата лицензию на продажу сигарет. Прибыль для штата, защита молодежи, свобода для взрослых… Три разумные цели, которым можно было бы последовать и в области алкогольных напитков. В штате Индиана запретили сигареты, но не сигары или трубки. Небраска тоже приняла антитабачный закон. А вывод? Законодательство по алкоголю – это посягательство на фундаментальные свободы, если оно не предусматривает свободу для каждого. Необходимо ослабить закон и разрешить потребление вин и пива. Многие противники «сухого закона», начиная с германо-американцев или итало-аме– риканцев, успокоились бы, если бы было принято подобное компромиссное решение. Возможно, волнение противников закона не прекратилось бы, но XVIII поправка могла бы продержаться более длительное время.

Третий аргумент: «сухой закон» не решил никаких проблем. Он глубоко разочаровал сторонников политики выжидания. Больше не было салунов, это правда, но места, заменившие их, не лучше. Пьянство не исчезло. Статистика по 534 городам свидетельствовала о том, что аресты за опьянение возросли от 281 651 в 1920 году до 664 101 в 1926-м. Выросла смертность в результате алкоголизма.

Антисалунная лига тоже подвела итог арестам пьяных полицией в более чем 300 крупных городах. В 1919 году их насчитывалось 1 миллион 663 тысячи; в 1923-м – 2 миллиона 317 тысяч. А затем Антисалунная лига отказалась от сбора статистических данных.

Стоит ли удивляться в подобных условиях, как уверяют противники «сухого закона», что опросы общественного мнения свидетельствуют о возрастающем враждебном отношении к XVIII поправке? Литературный дайджест опросил 905 004 американцев в 1922 году: 60,8 процента хотели, чтобы поправка была упразднена. В том же году в штате Иллинойс был проведен референдум о возможности легализации пива и вин. Два избирателя из трех одобрили эту инициативу. В 1926 году 400 газет, представляющих все штаты, провели опрос: пять из шести опрашиваемых требовали прекращения существующей системы.

Перечень цифр можно было бы продолжить, одни из них более убедительны, чем другие, хотя мы знаем, что опросы общественного мнения в то время не имели научной основы. В сущности, как заключил руководитель Ассоциации против XVIII поправки, ни противники «сухого закона», ни его сторонники не были по-настоящему удовлетворены:

«Приверженцы «сухого закона», после восьми лет безуспешных попыток наладить его применение, начинают понимать, что следует убедить душу для того, чтобы учредить трезвость…. С другой стороны, противники закона объединились и обрели силу за прошедшие восемь лет. Их организации, состоящие из мужчин и женщин, имеют ясную позицию и цели. Массы людей выражают свое неодобрение закону настолько откровенно, что это не вызывает никакого сомнения. Пагубные последствия введения закона подтолкнули многих мужчин и женщин в лагерь его врагов, хотя поначалу они поддерживали закон именно потому, что это был закон. В конце концов они сдались под тяжестью убедительных доказательств. Они видели, что пьянство распространяется, смертность возрастает, нарушения «сухого закона» становятся повсеместными. Они видят также, что преступления прежнего типа не уменьшаются, что «сухой закон» сам оказался источником новых видов преступлений. Они наблюдают малопривлекательные методы работы коррумпированных служб, ответственных за применение закона, которые занимаются шпионажем, сбором информации, обысками, незаконной конфискацией».

И заканчивает свое суждение выражением надежды: «Мнение большинства населения спровоцирует поражение этого социального эксперимента, который мы переживаем в течение восьми лет, так как, в конце концов, никакой закон, затрагивающий традиции и привычки 120 миллионов людей, не может выжить без всеобщей поддержки населения».

Все другие аргументы, используемые против «сухого закона», не имели такой силы. Да, это правда, что избирательные права для женщин были утверждены одновременно с «сухим законом». Значит ли это, что, выступая против второго, могли бы проголосовать и против первого? Риск, не больше, для тех, кому недостает логики и великодушия. Правда и то, что Индия, где не ограничивают потребление спиртных напитков, не знает достаточно заметного экономического процветания. Но чувствительны ли американцы к примеру цивилизации, столь удаленной и настолько отличной? Да, действительно, бывают ситуации, когда приходится выбирать между чувством и долгом. Например, у генерального прокурора штата Индиана было трое детей, все они смертельно больны. Лечащий врач заявил, что спасти их может только виски. Отец, забывая о своем долге защитника закона, нелегально достает виски и дает выпить детям. В том же штате, где врачи, определенно, практикуют весьма оригинальную терапию, жена губернатора штата едва не умерла от пневмонии, и губернатор тоже спас ее, купив нелегально чудодейственное виски. Но подобные трагические примеры действительно ли достаточно убедительны? Да, это правда, что «сухой закон» – прямой удар по наиболее священным принципам прав человека. Представители государственной власти нарушают законность. Один из высокопоставленных представителей судебной власти штата Нью-Йорк заявляет, что он хотел бы судить нарушителей закона Волстеда без суда присяжных. Если мужчина крадет спирт, его нельзя считать виновным. Суд подтверждает, что «спиртные напитки, являющиеся объектами контрабанды, не могут считаться украденными». Умозаключение безукоризненно и абсурдно одновременно. Кроме того, судьи обеспокоены возрастающим числом ложных показаний и клятвопреступлений*.

Этот последний аргумент служит заключением. XVIII поправка и меры по ее выполнению, возможно, противоречат Конституции – хотя Верховный суд придерживается иного мнения. Однако совершенно ясно, что они не дали никаких социальных, экономических и политических результатов, какие ожидались и какие с пафосом обещала Антисалунная лига. Главный аргумент противников «сухого закона», убедивший американцев, – это то, что «сухой закон» невозможно претворить в жизнь, что он рождает многочисленные нарушения Конституции и законодательства, что в результате он заставил страну жить в обстановке беззакония и подполья. Вместо того чтобы очистить общество, «сухой закон» поверг его в глубочайшую коррупцию. Он возвел на трон и позволил царствовать Аль Капоне.