Текст книги "Парад теней"

Автор книги: Анатолий Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– У нас по-английски не принято, – объявила Анна, но вдруг сменила гнев на милость: – Сейчас провожу.

– Стоит ли? – учтиво возразил Константин, но Анна уже шла к дверям. Подошла негромко и совершенно трезво спросила:

– А теперь, не при всех, может быть, скажешь мне что-нибудь, Дарья?

– Ну нечего, нечего мне сказать! – отчаянно почти прорыдала Дарья.

– Тогда вали, – презрительно разрешила ей Анна, а Константина похвалила: – Ты мне понравился, футболист. Хорошо слушаешь и хорошо молчишь.

Усевшись рядом с уже включившим мотор Константином, Даша капризно ударила кулачком по приборной доске:

– Ну что она хочет от меня, что?!

На этот вопрос можно было и не отвечать. Константин и не ответил. Даша теперь была обижена на весь мир, и пятьдесят минут до МКАД ехали в недоброжелательном молчании. За гаишным постом он освобожденно прибавил скорость. От скорости, наверное, от ощутимого ветра навстречу, от прямой дороги Дашу отпустило. Примирительно шмыгнув носом, она поинтересовалась:

– Ты у меня останешься?

– Нет, – твердо отказался он. И для того чтобы смягчить категоричное «нет», добавил: – Просто не могу, Дашура.

– А как же я? Мне же страшно!

– Я так понимаю, что Мишаня доблестного Артема пришлет. Если не прислал.

И точно: их встречал Артем. Небрежно кивнув Константину, он, вытянув руки по швам, приветствовал хозяйку:

– Здравствуйте, Дарья Васильевна! Как ваше самочувствие?

– Все сама чувствую, – решила поерничать Даша. – А что чувствую – и не пойму никак. – И позвала Константина: – Пошли в дом.

Константин, стоявший у машины, напомнил ей:

– Я поеду, Даша.

– Ой, а на чем? Машина-то мне завтра с утра понадобится.

– Как все нормальные люди. На электричке, – сказал он и протянул ей ключи от автомобиля.

Она заглянула в его развеселые глаза.

– Ну, ты даешь, Костька!

– До свиданья, друг мой, до свиданья… – пропел Константин, и она вспомнила их вечную игру в продолжение стихотворения.

– Милый мой, ты у меня в груди, – подходя к нему, выдала вторую строчку Даша.

– Предназначенное расставанье… – Он взял ее руки в свои.

– Обещает встречу впереди. – Она освободила руки, обняла его за шею и в открытую поцеловала в губы.

Артем понимающе улыбнулся.

Константин вышел за ограду и махал рукой до тех пор, пока Даша не ушла в дом. Оглядываясь, проследовал за ней и Артем.

Константин по проулку миновал два забора (первый Дашин) и остановился у калитки третьего. За добротным, тщательно покрашенным штакетником стоял бревенчатый с занятным мезонином и веселой в разноцветных стеклах верандой дом. Хозяева были на участке: трое в тренировочных костюмах темпераментно кидали через забор на ничью территорию тяжелый грязный весенний снег широкими деревянными лопатами.

– Добрый день, Александр Иванович! – зычно то ли приветствовал, то ли позвал Константин. Обернувшийся Смирнов тотчас принял классическую позу человека с лопатой: поочередно уложил обе ладони на черенок, а подбородок на тыльную сторону верхней ладони. Присмотрелся, узнал:

– Так уже к вечеру ближе, Константин.

– Тогда добрый вечер. Вам и вашим дамам, – бодро поправился непрошеный визитер.

– Я так понимаю, ты поговорить со мной хочешь? – Смирнов задал вопрос, который можно было и не задавать.

– Если можно, конечно, – подтвердил Константин. Смирнов оторвался от лопаты, обернулся, распорядился:

– Кончай шуровать, начинай вкалывать! Бросайте лопаты, бабы! Идите знакомиться.

7

Кирилл Евгеньевич подробно рассказывал перспективному покупателю о стилистических особенностях и высоком качестве яркой и жизнерадостной (как излагал Горбатов) картины «Игра в снежки» постпримитивиста Суханова. Покупатель сосредоточенно смотрел через горбатовское плечо, но не на картину и не на по сетителей. В себя, где производились сложные операции пересчета. Стоявший за его спиной агент сочувствующе улыбался Горбатову. Покупатель-предприниматель вдруг резко повернулся и осмысленно глянул на агента. Тот быстренько сделал соответствующее лицо.

– Слушаю вас, Эдуард Эдгарович.

– Берем? – подозрительно, как на допросе, спросил у него Эдуард Эдгарович.

– Надо, надо брать, – озабоченно посоветовал агент.

– Ну а потом продать ее можно будет? – продолжил допрос покупатель.

– Когда это – потом? – осведомился агент.

– Ну когда мало ли что… – неопределенно объяснил Эдуард Эдгарович.

– Можно, можно, – успокоил его агент. – А то и с прибытком.

– Берем! – решил предприниматель и небрежно, как у продавца галантереи, спросил Горбатова: – Куда платить?

– Прошу в кабинет, – пригласил Кирилл Евгеньевич.

Галина Васильевна встретила их, стоя у своего драгоценного бюро.

– Здравствуйте, дорогие гости! – пропела она. – Кофе, чай или покрепче чего-нибудь?

Предпринимателю Галина Васильевна очевидно понравилась. Всеми потрохами ощутил родное и духовно близкое. Да и стати бабоньки опасной породы "оторви да брось" ласкали взор.

– А что? – как бы в раздумье изрек он и обратился за поддержкой к агенту: – Выпьем, Гена?

– Халява, сэр, – развел руками агент.

Галина Васильевна нажала на кнопку, и в дверях появилась длинноногая секретарша.

– Слушаю вас, Галина Васильевна.

Из предложенных напитков Эдуард Эдгарович выбрал виски с содовой, и Светлана удалилась выполнять заказ. Эдуард Эдгарович глянул на циферблат своих золотых на золотом браслете «Картье» и сообщил всем, что у него есть только пятнадцать минут. Галина Васильевна с улыбкой заверила его, что они все успеют. В ожидании Светланы покупатель внимательно оглядел убранство кабинета и похвалил хозяев:

– Богато живете.

– Неплохо зарабатываем, – с достоинством ответила Галина Васильевна. Втроем они сидели за круглым, карельской березы столом. А Кирилл Евгеньевич отделился, устроившись за своим бюро, и делал вид, что спешно изучает важные бумаги.

– Удачно, значит, торгуете, – продолжил беседу покупатель.

– Точно и хорошо работаем, – поправила Галина, но, чтобы доставить удовольствие гостю, согласилась: – И удачно торгуем, тут вы правы.

Беседу прервала Светлана с подносом. Быстренько его разгрузив, она еще раз проверила, все ли на месте. Все было на месте: и бутылка "Чивас регал", и сосуд с содовой, и чаша со льдом, и блюдо с фисташками, и соответствующие стаканы.

Разливала Галина Васильевна.

– Что ж, обмоем покупку! – Эдуард Эдгарович поднял наполненный стакан.

– Приобретение, – поправила Галина и, не оборачиваясь, спросила: Кирилл Евгеньевич, а вы?

– С удовольствием, но – увы! – печень последнее время пошаливает, отговорился Кирилл.

– С Богом! – напомнил, что пора уже и выпить, нетерпеливый Гена.

С удовольствием выпили по второй и только изготовились к третьей, как опять объявилась Светлана и молча застыла на пороге.

Галина подняла голову.

– Да, Света?

– Он пришел, – почти зловеще сообщила Светлана.

Кирилл Евгеньевич развернулся вместе со стулом и произнес непроизвольно:

– Джон Бойтон Пристли.

– Иностранец, значит, – понял Эдуард Эдгарович. Агент Гена, не выдержав, хихикнул и тут же закашлялся.

– "Он пришел" – пьеса знаменитого английского писателя Пристли, холодно объяснил Кирилл Евгеньевич.

– Ага, – кивнул Эдуард Эдгарович и, отодвинув стакан, кинул взор на «Картье». – Ну, нам пора.

– Посошок на дорожку, – предложила Галина. – Налито уже.

– Милое дело, – быстро согласился Гена. А его наниматель просто поднял стакан, выпил вместе с Галиной и Геной и деловито задал свой главный вопрос:

– Куда платить?

– У Светланы все готово, – заверила Галина.

– Тогда пошли, Геннадий, – скомандовал Эдуард Эдгарович.

Света на мгновение задержалась для получения инструкций.

– Быстренько здесь прибери посуду и… – Галина приподняла бутылку виски. Оставалось больше половины. – … чистые стаканы принеси. А потом с покупателем займешься.

– А с этим что делать? – Светлана мотнула головой, указывая на приемную.

– Как только стаканы заменишь – впускай.

…В кабинет вошел мужчина лет сорока, при галстуке, в хорошем двубортном костюме. В меру симпатичное лицо, как у всех, приятная улыбка, как у большинства, взгляд хищный, как у волка.

– Здравствуйте, здравствуйте, Андрей Альбертович! – протянув руки, двинулась ему навстречу Галина Васильевна. Обе руки и предложила для рукопожатия. – Заждались!

– Рад приветствовать, Галина Васильевна, вас и Кирилла Евгеньевича.

Кирилл Евгеньевич поднялся, строго поклонился.

– Здравствуйте.

– Немножко выпьем для разгона? – предложила Галина и позвала: – Кирилл Евгеньевич, присоединяйтесь к нам.

Устроились за обновленным столом. Андрей Альбертович подробно изучил золотую с черным этикетку "Чивас Регал" и сообщил:

– В силу специфики своей работы я стараюсь не выпивать особенно, но в честь знакомства чисто символически одну…

– …другую, третью… – с обаятельным смехом перебив, продолжила счет Галина.

– Вы уж скажете! – откликнулся на шутку Андрей Альбертович и слегка расслабился, откинувшись на спинку стула.

На этот раз выпил, несмотря на печень, и Кирилл Евгеньевич. Для храбрости. Выпил, решительно вздохнул и приступил к вопросам:

– Не хотелось быть бестактным, но…

– Спрашивайте, спрашивайте! – разрешил Андрей Альбертович. – Я отлично понимаю, что вам не хочется покупать кота в мешке. Правда, насколько мне известно, Юрий Егорович отрекомендовал меня Галине Васильевне, но так, в общих чертах.

– Андрей Альбертович, нам хотелось бы знать, насколько вы подготовлены к той работе, которую должны сделать для нас, – спросил Горбатов.

– Смотря что считать подготовкой, – сказал Андрей Альбертович. – По мне, так пятнадцать лет на земле – подготовка, лучше которой не бывает.

– Не понял, – настороженно признался Кирилл Евгеньевич, и Андрей Альбертович с покровительственной улыбкой разъяснил:

– На земле – это в самом низу, в отделении милиции. Сначала опер, потом старший опер и, наконец, пик – зам. нач. отделения по розыску.

– А после пика? – поинтересовался Горбатов. Хорошая доза пошла по жилочкам, и ему стало все интересно.

– Не после, а на, – поправил его посетитель. – На пике. На пике уволился по состоянию здоровья.

Поняв, что собеседник повредил свое здоровье в борьбе с преступностью и преступниками, Кирилл Евгеньевич деликатно помолчал и продолжил:

– А после, так сказать, демобилизации чем вы занимались?

– Опять шагал по служебной лестнице. Но по другой. Охранник, начальник охраны, начальник службы безопасности банка. Крупного.

– Но собственно розыскной работой вы в последнее время занимались?

– Полтора года только этим и занимаюсь. Сильно надоело чиновником штаны протирать. Вот и занялся вольной охотой.

– И успешно?

– Клиенты не жалуются.

– По второй? – весело предложила Галина Васильевна продолжить счет. Она уже разливала по стаканам, не дожидаясь согласия. Договорившись, что это последняя, выпили.

Галина Васильевна внесла предложение:

– Теперь кофейку?

– Кофейку – это хорошо, – согласился Андрей Альбертович; слегка опьяневший Кирилл Евгеньевич продолжал наседать:

– Делами какого плана вы занимались эти полтора года?

– Всякими, – исчерпывающе осветил свою деятельность детектив.

– Но все-таки? – настаивал Горбатов.

– Поиск исчезнувшего крупного должника. Такое вас устраивает?

– И нашли?

– А куда ж он денется?

– И деньги из него выбили? – делово полюбопытствовала Галина Васильевна.

– Выбили. Но не я. Выбивать не входило в мои обязанности.

– Дело, которое мы хотим вам поручить, много сложнее, чем поиск человека в бегах. Дело запутанное, темное, со многими концами и без какого-либо начала, – двинулся было к главной цели встречи Кирилл Евгеньевич, но Андрей Альбертович развязно перебил:

– Нет начала – начнем с конца. Ноу проблем, господин искусствовед!

– Я с подозрением отношусь к людям, в жизни которых нет проблем, отчеканил Горбатов. Но и удачливый детектив невзлюбил нервного интеллигента.

– Ну, комплексы – это по вашей части.

Галине Васильевне пришлось принимать крутые меры.

– Прошу тебя, Кирилл, успокойся. А вам, Андрей Альбертович, лучше по-доброму договориться с нами. Не правда ли?

– Безусловно, – бодро подтвердил сыщик, – я готов выслушать вас, Галина Васильевна. Вы, надеюсь, подробно и точно изложите все обстоятельства.

Он, с надеждой заполучить союзника, дружелюбно посмотрел на нее. Галина Васильевна понимающе улыбнулась.

– Сейчас скажу Светлане, чтобы кофе принесла. – Встала и ушла в предбанник.

Мужчины взглядами проводили ее и – деваться некуда– посмотрели друг на друга. Кирилл Евгеньевич решительно положил два нежных кулачка на столешницу и сказал:

– Все-таки придется выслушать меня, Андрей Альбертович. Именно меня.

* * *

Расположились в столовой. Только сейчас, когда Александр Иванович бродил по комнате из угла в угол, Константин заметил, что старый мент сильно прихрамывает.

Ксюшку прогнали, чтобы беседовать втроем: Константин, Александр Иванович Смирнов и Лидия Сергеевна Смирнова-Болошева, тоже, кстати, полковник милиции запаса, еще и кандидат каких-то там специальных наук.

Константин рассказал о том, что случилось за последние три дня. Было над чем поразмыслить. Вот и взяли паузу. Смирнову, видимо, надоело размышлять на ходу, и он бухнулся в кресло. И тут же получил от Лидии Сергеевны приказ:

– Саша, говори. Излагай соображения косного милицейского ума.

– Ну, что предупреждали – ясно. Теперь давайте попробуем просчитать, кого из вас троих предупреждали. Тебя, Константин, пока, я думаю, предупреждать рановато. Да и о чем? Вряд ли за четыре месяца ты успел всерьез влезть в дерьмо, именуемое специфическими особенностями российского шоу-бизнеса. Или влез?

– Я к шоу-бизнесу даже не сбоку припека, – заверил Константин.

– Не скажи. Как говаривал мой учитель физики в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году: все из той же оперы. – Смирнов сделал ударение на второй гласной и произнес ее как «э». – Футбол тоже шоу-бизнес.

– Но пока в нем такое не творится, – защитил свою профессию Константин.

– Именно – пока. Да и ты, опять же пока, мало что еще знаешь, ответил Смирнов и не дал возможности Константину возразить в очередной раз. – Итак, Кобрин и наша Даша.

– Не верю, что предупреждали Дашу, – стараясь быть твердым, заявил Константин.

– Она – наивная девочка. Дурочка еще, – задумчиво сказала Лидия Сергеевна.

– Ну уж! – на этот раз вполне искренне – междометиями – возразил Константин и обрадовался тому, что прихватил стариков на противоречии. Вот вы сами говорите: наивная дурочка. О чем можно столь страшно предупреждать наивную дурочку?

– Ей кажется, что она выдержала испытание водой, огнем и медными трубами. А на самом деле она прошлась по луже на асфальте, перешагнула через искусственный костер из тряпочек с подсветкой, колышемый вентилятором, и несколько раз дуднула в жестяную детскую трубочку, продолжила Лидия Сергеевна. – Такая абберация в жизни чрезвычайно опасна. По наивности и неведению, существуя в том мире, можно вляпаться во что угодно.

– Не думаю, – сказал Константин. – И не верю.

– И черт с тобой, – легко согласился Смирнов. – Допустим, милейший наш Михаил Семенович Кобрин – главный фигурант. – И вдруг живо отвлекся: Кстати, Лида, не забыть: напомни мне завтра, чтобы я Игорьку звякнул. При мне Кобрин вроде в нашей епархии еще не наследил.

– В восьмидесятых – фарца по-мелкому. Я ему еще в юношах привезенное из-за бугра барахло сбывал, – постарался за неведомого Игоря Константин.

– Мелочевка, Костик, – отмахнулся Смирнов. – С таких копеек солидное дело, как у него сейчас, не начнешь. Ну да ладно, это пока не главное. Теперь о твоей просьбе. Ты, как я понял, хочешь нанять опытного детектива…

– Но хочет ли этого Даша? – тихо перебила мужа Лидия Сергеевна.

– Но она же не стала протестовать, когда на их, так сказать, собрании было решено задействовать частных сыщиков, – возразил Константин.

– Там ей деваться было некуда. Не она решила, решило большинство. Тебе бы с ней поговорить… – мягко посоветовал Смирнов.

– Не хочу, – упрямо мотнул головой Константин. – И не буду.

– Дело хозяйское, – уступчиво согласился Смирнов. – Значит, по-прежнему желаешь, чтобы мы с Лидой порекомендовали сыскаря без балды?

– Да.

– Тогда у нас предложение: подожди ровно сутки. Может, и меньше. Вдруг окажется, что детектив тебе и не понадобится.

– Понадобится. В этом деле без серьезного расследования не обойтись.

– Никто не говорит, Костик, что детектив вообще не понадобится. Просто может случиться так, что детектив не понадобится именно тебе, – непонятно выразилась Лидия Сергеевна. А Константин хотел понять.

– Думаете, что я после разговора с Дашей от него откажусь? Не откажусь. Да и никакого разговора не будет.

– Горячий, – обобщил про него Смирнов жене. Она же в ответ дополнила:

– И упорный.

– Упрямый, – внес последний корректив Смирнов. – И шибко быстрый, с ним говно хорошо есть: обязательно изо рта кусок вырвет.

– Саша, – одернула Лидия Сергеевна.

– Да это не я! – радостно отрекся от грубого выражения Смирнов. – Этой присказкой меня мой первый большой начальник в МУРе всегда корил.

Резвились старички.

– Так я и не понял, почему должен ждать сутки, – напомнил Константин о делах.

– Все очень просто, Костик, – успокоила его Лидия Сергеевна. – Как мы поняли, несравненная (а она действительно несравненная) Анна собиралась консультироваться по поводу детектива с полковником Маховым. Так вот, у нас с Сашей уверенность, если не сто-, то девяностопроцентная, что Леонид порекомендует ей только того человека, которого и мы можем порекомендовать. Единственного. Тогда сразу снимается несколько мешающих тебе шероховатостей. Как-то: необходимость разговора с Дашей, ее согласие на привлечение собственного, так сказать, сыщика. Да и ты остаешься в весьма выгодной позиции – слегка в стороне.

– Если так, то сутки подожду, – согласился наконец Константин и решительно поднялся. – Мне пора. Извините за беспокойство.

– Может, все-таки поужинаете с нами, Костик? – радушно предложила Лидия Сергеевна не просто из вежливости. Константин почувствовал это.

– С удовольствием бы и поужинал. Но, ей-богу, страшно тороплюсь.

– Торопишься, значит, – оценил ситуацию Смирнов и заорал: – Ксюшка!

Скорее всего, Ксения была в соседней комнате, потому что объявилась почти одномоментно с криком. Весело осмотрела всех и доложилась:

– Жду указаний, полковник.

– Отвезешь Костика на станцию, – приказал Смирнов.

– А вдруг меня остановят? Доверенность-то на вас.

– Без отговорок. И машину, и тебя местные дорожные менты прекрасно знают.

– Пять минут на сборы, – предупредила Ксения и ушла.

– Подождем, – сказал Смирнов.

– Подождем, – покорно согласился Константин и вдруг осознал, что, соглашаясь, упустил нечто весьма существенное. – Александр Иванович, но, если детектив будет работать на эстрадную кодлу, он, естественно, и не подумает действовать по моим указаниям.

– А кто ты такой, чтобы он действовал по твоим указаниям? – шутливо задрался Смирнов.

Не давая Константину времени на обиду, Лидия Сергеевна мягко сказала:

– Детектив, которого мы намеревались рекомендовать тебе и которого Лен я Махов обязательно отрекомендует Анне, не нуждается в указаниях, да и не потерпит их. Он действует сам по себе. Таковы условия, Костик.

Квакнул автомобильный гудок.

– Ксения готова. Будь здоров, Константин. Жду завтра твоего звонка, поднялся Александр Иванович. – Между прочим, это Дарья, молодец, пробила нам телефоны.

– Уж такой она молодец, уж такой молодец, – бормотал Константин, прощально целуя ручку хозяйке дома.

Передняя дверца «девятки» была гостеприимно распахнута. Константин уселся и захлопнул ее.

– Поехали, Костик? – спросила Ксения и повернула ключ зажигания. Медленно тронулась. И тут Константин опомнился:

– Уж кому-кому, а вам я не Костик, а Константин Александрович, уважаемая моя Ксения! – то ли в шутку, то ли всерьез возмутился он.

– Вы теперь – Костик навсегда, – сообщила она. – Так решила Лидия. А ее решение отмене не подлежит.

– Еще посмотрим! – засмеялся Константин.

Миновали пятачок и выбрались на асфальт.

– Костик! – позвала Ксения.

– Что тебе, Ксюшка? – откликнулся он. Раз на «ты», то и она на «ты».

– Тебе мои старики понравились?

– Ты вроде хвастаешься ими.

– Я ими действительно хвастаюсь. Всегда. Ну и как они тебе?

– А ты знаешь, – осенило Константина, – я их боюсь!

– Их бояться не надо. Их надо любить.

– За что же?

– Любят не за что, а кого, – поучила Ксения.

– И кто же они, чтобы их просто так любить?

– Они доверчивые и простодушные.

– Они доверчивые и простодушные?! – в изумлении взвыл Константин.

– Да, – безапелляционно подтвердила Ксения. – Вот они поверили тебе и откровенны с тобой до конца, до самого донышка. Они даже не представляют себе теперь, что ты можешь слукавить с ними, схитрить, сказать неправду любую: малую, большую, все равно.

– А ты представляешь?

– Я – опасаюсь. Ты в разговоре с ними иногда подозрительно вертелся.

– Подслушивала, значит, – укорил он.

– Слышала кое-что, – уточнила она. – И они знали, что я прислушивалась. Еще спросят, что я о тебе думаю.

– Доверчивые! – передразнил он.

– Доверчивые. И мне верят до конца.

– Кто они тебе? Дед с бабкой? Дядька с теткой?

– Они мне самые близкие люди на свете.

Ксюшка, Ксения Логунова, два года тому назад в силу трагических обстоятельств попала в дом Смирновых-Болошевых. Тогда казалось не надолго. Но вдруг ставши сиротой и оказавшись наследницей большого состояния, она с молчаливого одобрения двух отставных полковников передала все свои капиталы на строительство больницы и осталась у Смирновых-Болошевых навсегда. Внучкой. Дочкой. Подружкой.

– Тебе повезло. У тебя есть такие люди, – невесело сказал Константин.

Ксения оторвала взгляд от дороги и быстро глянула на него. Согласилась:

– Да. Мне повезло.

Шкурой почувствовав, что эта соплячка его пожалела, Константин тем не менее не расстроился.

– Мне тоже повезло. По малости: ты подслушивала и призналась в этом. Ты в курсе и можешь наверняка сказать мне, кто этот детектив, которого они абсолютно уверены– некий Махов обязательно порекомендует эстрадным козлам.

– Могу, но не скажу, – откровенно ответила Ксения.

– Почему?

– Потому что они не сочли нужным тебе сказать об этом.

– Послушная девочка, – одобрил он ее. – Но хотя бы какой он?

– Он-то? – Ксения с улыбкой задумалась на мгновение. – Занятный. И забавный.

"Девятка" забралась на небольшую горку и подъехала к станции. Ксения лихо подогнала ее к платформе, по всем правилам развернулась, выключила мотор и первой вышла из машины.

– Давай прощаться. Твоя электричка через четыре минуты. А я пойду Александру Ивановичу бурливой, как он говорит, водички куплю. Он пепси-колу любит.

Захлопнув дверцу и облокотившись о крышу «девятки», он позвал:

– Ксения!

– Что тебе, горе мое луковое? – кому-то подражая, откликнулась Ксения.

– Так что же ты скажешь обо мне полковникам?

Она подкинула на ладони ключи зажигания и, стремясь выглядеть серьезной, ответила весьма замысловато:

– Скажу, что слишком долго в Германии жил. Ненужно похож на немца.

* * *

Деятельная Анна не откладывала дела в долгий ящик. С очаровательной бесцеремонностью полковник Махов был вызван в этот же вечер.

Он стоял на пороге – здоровенный, красивый, беспечный, одетый с чисто московским небрежным шиком. Не полковник вовсе, а плейбой.

– Чуть свет… и я у ваших ног, – признался он, целуя певице ручку.

– Можно было бы чего-нибудь более подходящее подыскать, – сварливо заметила она. – Вечер уже, поздний вечер.

– Вот я и говорю: чуть свет, – Махов весело кивнул на темно-серое окно.

– Это не вы говорите, а Чацкий.

– Просто он столь удачно выразил мои сегодняшние чувства, что невольно приходится повторять его слова.

– Да идите вы! – Анна нарочито сердилась.

– Куда? – деловито осведомился он и скинул плащ.

– Сначала руки мыть, а потом ко мне, – изложила программу действий Анна и повела его в квартирный лабиринт.

Ужин был накрыт не в столовой, а в уютном кабинетике-будуаре. Устроились за драгоценным столом черного дерева, на котором стояло все, что надо. Махов за горлышко поднял бутылку "Джим Бима", с удовольствием прочитал этикетку и поблагодарил:

– Спасибо вам, Аня.

– За что? – удивилась она.

– Что не забываете мои вкусы.

Она отобрала у него бутылку, разлила по высоким стаканам, ложечкой накидала в них льдышек и произнесла первый тост:

– За ваши успехи, Ленечка.

– За успехи пить опасно.

– Это за будущие. А за настоящие – пожалуйста!

– Какие у меня успехи! – делая вид, что огорчен, усомнился Махов.

– Ну, хотя бы у дам, – подбодрила она его. И рассердилась. – Так мы пьем или не пьем?

Выпили, конечно. Анна заботливо наложила ему в тарелку салата и, пригорюнясь, смотрела, как он ел. И ел он прекрасно: быстро, аккуратно. Доев салат, удивился:

– Оказывается, я – голодный.

– Много работы, Леонид? – участливо спросила Анна.

– И работы тоже. Но больше ненужной суеты.

– А вы не суетитесь, – посоветовала она.

– Пытаюсь, но не получается.

Анна вторично разлила по емкостям и опять приподняла свой стакан, рассмеялась:

– За нашу первую с вами встречу, Леонид. Я ее часто вспоминаю. Выхожу из лифта в "Уолдорф Астории" и вдруг вижу: через суперроскошный вестибюль идет мне навстречу российский мент в полной полковничьей форме. У меня аж ноги отнялись.

– Но не язык, – включился Махов. – Во весь нью-йоркский вестибюль заорали: "Чуваки, московский мусор вас брать приехал!" За нашу первую встречу, Анна!

Посмотрели друг на друга любовно и выпили по второй. На всякий случай Махов, извиняясь, предупредил Анну:

– Мне пришлось дать номер вашего незарегистрированного телефона дежурному по городу. Под страшную его клятву, что не разгласит его и под пытками. Извините, но без этого нельзя было обойтись.

– Раз нельзя, так нельзя, чего тут делать, – покорно приняла извинения Анна. – Только вот сильно надоело ежемесячно телефонный номер менять.

– В данном случае этого не понадобится.

– Хорошо бы, – вздохнула Анна.

Подходящий был момент для того, чтобы взять быка за рога. Махов взял:

– И что же случилось с вами? Или у вас?

– Торопитесь? – насмешливо поинтересовалась она. Он, сам себе удивившись, признался:

– Да нет вроде. Я последнее время как белка в колесе, Анна. Бегу, бегу, бегу и даже не догадываюсь, что можно остановиться.

– Укатали сивку крутые горки.

– В том-то и дело, что не укатали.

– Не беспокойтесь, укатают, – уверенно предрекла Анна.

– Типун вам на язык!

– Не надо. У меня послезавтра концерт.

– Так какое у вас ко мне дело, Анна?

И Анна поняла – пора приступать.

– Вы наверняка слышали о наших кровавых чудесах…

Леонид сразу перебил ее:

– К сожалению, к глубокому моему сожалению, я никакого отношения к расследованию этих дел не имею.

– "К глубокому сожалению" – это не просто фигура речи?

– Какая уж тут фигура! Дело мерзкое, вонючее. В нем обязательно надо разобраться.

– Не дело, а дела, – поправила Анна.

– Дело. Дело! – не согласился Махов. – Концов много, а дело – одно. Хорошо запутанный клубок, распутать который ой как не просто!

– Вот вы и распутайте.

– Я – вне игры. Им занимаются надо мной. В Главном управлении.

– Да все я понимаю! – призналась Анна. – Можете не оправдываться. И позвала я вас без всякой надежды на то, что вы займетесь нашими делами.

– Тогда зачем позвали?

– Просто увидеть хорошего человека, с которым давно не виделась, потрепаться всласть, выпить с удовольствием. Такого представить не можете?

– Не-а, – охотно подтвердил Махов. – Не могу.

– А, собственно, почему?

– Заняты мы все по макушку. Теперь все наши встречи– по необходимости. В чем ваша необходимость?

– Мы хотим, чтобы кто-то квалифицированно провел расследование этих дел. В сугубо приватном порядке.

– Дйла, – властно поправил он. – У меня к вам два вопроса. Первый: кто это мы?

– Мы – это большинство самых популярных артистов эстрады.

– Так сказать, заказчик во многих и неуловимых лицах. Аморфно и безответственно.

– Конкретным и единственным заказчиком буду я.

– Уже лучше. Но все-таки второй вопрос: зачем это вам?

– Ну тогда и я по пунктам! – рассердилась Анна. – Во-первых, я абсолютно уверена в том, что ваше Главное управление в лучшем случае найдет всего лишь убийцу-одиночку, который организовал взрыв под лже-Владленом. Убийца лже-Дарьи уже понес заслуженную кару. Все тип-топ: раскрываемость так у вас говорят? – стопроцентная и, следовательно, в отчетности все в порядке. Нам же хочется знать, кто это все организовал. И поэтому, во-вторых, если публика – зритель и слушатель – охотно принимает двойников за нас настоящих, то какая же цена нам, настоящим? Короче, мы не хотим жить в дерьме.

– А кто хочет? – согласился Махов.

– Кто-то хочет, Леонид, чтобы мы жили в дерьме и чтобы, смешав нас с дерьмом, снять с этой вонючей каши навар в очень крупных бабках.

– Отнесем вашу глобальную версию в область весьма и весьма если не сомнительных, то, во всяком случае, фантасмагорических предположений, жестко определил место ее теорий любивший конкретику и не любивший досужие домыслы полковник милиции. – Итак, вернемся на исходные: вы хотите, чтобы кто-то всерьез взялся за это дело и выяснил истинных организаторов преступления. Так?

– Так.

– Для этого вам нужен человек, не ограниченный ни бюрократическими, ни территориальными, ни временными рамками. Короче, вам необходим высококвалифицированный, инициативный, изобретательный и безусловно бесстрашный частный детектив. Так?

– Так, – еще раз подтвердила Анна и спросила: – У вас есть такой человек?

– Неправильно поставлен вопрос, – умерил ее пыл Махов. – Правильнее было бы спросить меня, есть ли такой человек вообще.

– Есть ли такой человек вообще? – послушным эхом откликнулась она.

– Есть.

– Тогда в чем же проблема? – Звезда потихоньку заводилась.

– Захочет ли этот человек работать на вас.

– Мы хорошо ему заплатим, очень хорошо.

Махов то ли хмыкнул, то ли фыркнул. Как недовольный конь. Дал понять, что знаменитая дамочка рванула не в ту степь.

– Если вы начнете с этого разговор с ним – пиши пропа ло!

– Бессребреник?

– Почему же? Вполне нормальный человек. Только цену себе знает и без вас.

– Тогда очарую, – решила Анна. – Ход?

– Ход, – согласился Махов. – Если только без эстрадных переборов.

– Ох и пораспустились вы, Леонид! – озадаченно удивилась Анна. – Или я вас распустила?

– Вы так добры и терпимы, Анна, – произнес Махов, глядя на нее с подчеркнутым восхищением. Анна умело всплеснула своими знаменитыми руками.

– Что же это за время такое? Кого ни возьми, каждый – ну прямо каждый! – весь-таки изгаляется в иронии и подначке!

– А если по третьей? – тихо напомнил он о ее хозяйских обязанностях.

Она поспешно разлила и подняла свой стакан.

– За вашего уникального человека.

– Он – не мой, Анна.

– А чей?

– Он – ничей.