Текст книги "Долина раздора (СИ)"

Автор книги: Анатолий Шкирич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Вы очнулись? Вы помните, как вас зовут?

– Александр… это мое имя. Где я? Почему я связан?

Девушка сделала несколько пометок в большом блокноте.

– Только не волнуйтесь. Вы находитесь в клинике, – его вопроса о ремнях она избегала. – Что последнее вы помните?

– Все смутно, – он солгал. Но рассказывать что-либо не имело смысла, он же говорил с чертовым глюком. – Так что со мной?

– Здесь указано, что вы попали в дорожно-транспортное происшествие. Вас сбила машина, – пояснила медсестра. – Особых травм почти не было, но…

– Что но?

– Вы не понимали, где находитесь, что делаете, и для вашей же безопасности мы ограничили вас в движениях. Скоро придет врач и все подробно расскажет. А затем вы встретитесь и с родными.

– С родными? – сердце сжалось.

– Ваша мать и сестра приходят почти каждый день.

– Как давно я здесь? – он дернулся. – Сколько я уже валяюсь в вашей клинике?

– Больше месяца. А теперь вы должны успокоиться. Я сделаю укол, и вы немного поспите.

– Я не хочу… – в предплечье вонзилась игла шприца.

Он растянулся на койке.

«Это нереально. Я не верю. Это не может быть правдой…»

Он брел, спотыкаясь и неловко переставляя ноги. Неведомая цель настойчиво манила и звала к себе. Этой тяге он не мог не подчиниться, все его существование было посвящено движению к скрытому за сосновым бором, за заросшими малиной лощинами, за холмистым пригорком с редкими соснами и пихтами.

Он шел без единой мысли в голове, целиком и полностью отданный зову.

На следующий день, все еще привязанный к койке, он безразлично слушал малопонятный монолог пришедшего врача. Женщина лет сорока, в строгом темном платье под белом халатом и очках в стальной оправе, присела на краешек его койки. Некоторые термины цеплялись за воспоминания, но большинство проносилось мимо него.

– Диссоциативное расстройство идентичности? – переспросил он. – Я всегда отдаю себе отчет, что я один, и никто другой на смену моей личности не приходит.

– И, тем не менее, присутствуют ярко выраженные симптомы: резкие перемены в настроении, тревога, фобии, панические атаки и расстройства сна, – негромкий, вкрадчивый голос врача плавно проникал в голову и легко растекался внутри. –  В течение месяца вы не понимали, где находитесь, кто вас окружает и кто вы сами. Лишь в последние дни вы стали адекватно воспринимать окружающую вас реальность.

«Я не сумасшедший. Хотя… или я тронулся и ловлю галлюцинации в лесу или же мне и на самом деле привиделся весь этот мир магического эфира, – он кисло улыбнулся своим перспективам. – Выходит, так и так я безумен, аки мартовский заяц».

– Здесь нет ничего веселого, – строго произнесла врач. – Мы пытались проводить поэтапное лечение, но вы никак не реагировали…

Слова протекали сквозь него, не задевая ни единой струнки внутри. Ему было все равно. Он мог лежать здесь и дальше. Покой, умиротворение и беззаботность. Куда лучше, чем все, что занимало его последние время. Хоть в одном мире, хоть в другом.

«Магия. Эфир. Я поверил в волшебников, единорогов и вампиров. Я сдружился с мертвяком и чуть не стал героем. Даже Наполеоны из дурдома покажутся адекватней меня».

– Когда вы меня развяжете? – прервал он докторшу.

– Что? Вы меня вообще слушаете? Я говорила о вашем лечении!

– Я все помню, – отстраненно кивнул он. – Так когда вы меня освободите?

«Проклятые завязки на руках и ногах – единственное, что меня до сих пор бесит. Как только их снимут, я смогу, наконец, расслабиться и отдохнуть».

– Мы должны убедиться, что кризис прошел, и вы не навредите ни себе, ни окружающим.

– И что вы хотите услышать от меня? – он постарался придать следующим словам больше уверенности. – Я не верю в волшебство! Я никогда не покидал нашу единственную обитаемую в галактике планету. Как вы и сказали, нервные расстройства, постоянные стрессы на работе и травма при наезде вывели меня на некоторое время из строя. Но сейчас уже все хорошо!

«А ведь я с самого начала не верил, что все это: Сол, Ардас, маги и Орден – взаправду. Молил, чтобы меня услышали и пробудили, пусть даже в психушке. Неужели мои мечты сбылись? Даже не знаю, радоваться теперь или нет».

– Мы не можем просто так доверять вашему слову. Необходимы длительные наблюдения. Но уже то, что вы осознаете свои трудности и готовы им противостоять…

«Хотя я лгу сам себе. Я не мечтал попасть назад. Я боялся этого! Ужасался до дрожи, что на самом деле тронулся и валяюсь в смирительной рубашке в одиночной палате, пуская слюни и галлюцинируя на оббитую войлоком стену. Мои кошмары сбылись».

– За время наших наблюдений вы часто упоминали имена Сол, Лакрош, Эллис.… Хотите обсудить их?

– Нет. Как вымышленные, по вашим словам, персоналии могут помочь? – больше всего ему хотелось остаться сейчас наедине с самим собой.

– Они помогут нам раскрыть ваши переживания и тревоги. Вот, к примеру, этот ваш Сол. Как я понимаю, вам казалось, что вы друзья с ним? – врач так и не дождалась его ответа. – Вы придумываете себе мертвого друга. Обычно это свидетельствует о нехватке общения, о трудном нахождении контакта с социумом. Кроме того, вы так часто грезите о смерти. В ваших фантазиях постоянно гибнут люди, происходят катастрофы и несчастья. Вы считаете, что мир вокруг вас должен измениться? Он не устраивает вас в нынешнем виде?

– О да. Меня еще как не устраивает, что я сейчас лежу связанный.

– Только от вас зависит, как скоро вы нас покинете и сможете вернуться к нормальному образу жизни…

«Вернуться к норме. К обычности», – воспоминания об одном единственном настоящем мире становились все сильнее. Жуткая сказка исчезала, становясь полузабытым сном.

Его блуждающий взгляд остановился на покачивающихся в такт жестикуляции врача золотых сережках.

«Какой занятный орнамент. Пентаграммы с милыми иероглифами. Еще день назад я бы уже гадал, от какой магии этот амулетик. Смех, да и только. Волшебства не существует».

– Итак, для начала вы получите курс вытяжки из мандрагоры и цветов лотоса и сеанс легкого гипноза от нашего лучшего иллюзиониста второй руки. Кроме того мы рекомендуем вам носить аметисты для защиты разума от…

«Что за бред она несет?» – и тут он непроизвольно дернулся, насколько позволили ремни.

Лицо врачихи изменилось. Бледноватая кожа с редкими морщинками начала облезать, открывая обугленное, покрытое жуткими ожогами лицо трупа. Стальные душки очков рассыпались ржавчиной. Халат облез, оставив закопченный саван.

И палата вокруг него менялась тоже. Белоснежная побелка потолка начала обваливаться вниз хлопьями черной сажи. Крыша прохудилась, за секунды сгнившие стропила упали вниз, открыв голубое небо с заходящим солнцем.

Черный, словно головешка, череп уставился на него багровыми глазницами.

– Почему ты меня опять не слушаешь?! – донеслось сквозь выпавшие зубы из оголенной челюсти.

Голос взвился жутким смехом, пронзая разум иглами боли, он попытался увернуться от протянувшейся когтистой лапы, и тут мир разлетелся черными осколками.

Александр скорчился, лежа на боку на нагретой солнцем земле, посреди запашистых невысоких кустарников. В глазах двоилось, внутренности сковал спазм, а затем его чуть не вывернуло наизнанку. Не стошнило лишь потому, что он не ел с прошлого дня, а заходящее солнце уже отмеривало последние часы вечера.

«Все болит. В голове бьют в барабаны так, что пульсируют сосуды на висках. Где я на этот раз?»

Лес. Опушка. Реальность опять вывернулась наизнанку, и он вновь лежал посреди безлюдной чащи Долины Карамуреш. Он уже не понимал, где вымысел, где иллюзия, и что здесь настоящее. Хотя нет. Настоящей была боль во всем теле. Такое не придумаешь, это точно.

«Надо успеть хоть что-то сделать, пока у меня крыша на месте».

Первым делом он глотнул из фляжки. На дне кожаного бурдюка еще оставалось чуток воды. Но еще один экскурс в безумие, и к бессилию и боли добавится еще и жажда.

«Если только череп просто не развалится в спазмах к тому времени».

Свои следы он нашел довольно быстро. Так мог брести лишь парализованный инвалид: перетаскивая ноги, почти не отрывая от земли. Следы вели в том же направлении, что и прошлый раз. В беспамятстве он целеустремленно тащился на север.

«Как ни крутись, придется идти туда. Лучше узнать, что же меня туда так тянет, пока я еще отвечаю за свое тело. Но что делать, если по пути накатит новый припадок?»

Подумав, он спустил штаны до голеней и попытался идти. Получилось не очень. Затем аккуратно упал на бок, скривился и попытался подняться.

«Очень надеюсь, что «я-лунатик» не додумается натянуть штаны. А ступни и руки свяжу ремнем».

Больше всего на свете хотелось спать. Разлечься в тени того кустика, закрыть глаза и просто ничего не делать.

«Нет. Не сдамся. Не дождетесь».

Александр подтянул пояс и зашагал на север.

– А! Вы снова очнулись, – в его палате стояла знакомая пухленькая медсестра. – Вот видите, как хорошо мы сделали, что вас не освободили! Вы вчера как начали дергаться, сквернословить и шипеть на доктора аки кот бешеный! Кричали все про колдунство, черную магию и доказывали, будто вы агент какого-то там Артаса.

– Я снова здесь, – он криво усмехнулся. Он даже не помнил, как вновь впал в безумие.

– А где вам еще быть-то? – медсестра проверила капельницу, тонкие трубочки которой опускались к его левой руке. – В своем волшебном царстве? Вот что я вам скажу голубчик…

Медсестра наклонилась к нему.

– Ежели вы придуриваетесь, чтобы от армии откосить, то я вам в этом помогу. Не дешево, конечно, но уж куда лучше, чем в дурку попасть на самом деле. Получите бумажку, будете пару раз в год в стационаре лежать по несколько дней и все.

– Да не бегаю я от армии, – он от души рассмеялся.

– Ну как знаете, – медсестра щелкнула ногтем по капельнице и направилась в двери. – К вам вечером родственников пустят. Вы уж подумайте, в каком виде хотите перед ними предстать.

Время тянулось мучительно долго. Тихо сочилась жидкость в капельнице, сквозь дыры в занавеске по палате медленно скользили лучи, беспокойная муха кружила под потолком, не давая себе ни секунды отдыха.

«Я агент тайной стражи Ардаса. Я расследую происшествия в Долине Карамуреш. У меня есть друг мертвяк и его зовут Сол. Еще я скорешился с вампиром, хоть и боюсь его до чертиков временами».

Он лежал и ждал. Ждал, когда мир вновь разлетится осколками, распадется лохмотьями копоти или хотя бы взорвется. Но ничего не происходило. Где-то не тренькал механизм, не срабатывала магия или его мозг не получал очередную дозу нейролептика.

«Ну же! Я уже должен был очнуться. Давай! Просыпайся! – с каждой упавшей вниз каплей накапливалась тревога и сомнения. – Я верю в самого себя. Я был там и сейчас там же. Проклятье, так же можно и действительно тронуться».

Электронные часы на одном из приборов пикнули, отмерив очередной час. Он сжал зубы, чтобы не взвыть от отчаянья.

«Я агент тайной стражи Ардаса. Я расследую нападения в Долине Карамуреш. И я найду, кто устроил мне эти игры разума, и тогда он пожалеет, что не успел сделать сэппуку!»

Дверь открылась, и в палату на нетвердых ногах вошла невысокая пожилая женщина с короткими седыми кудрями. За ее спиной неохотно протиснулась внутрь и тут же прислонилась к стенке молодая девушка с длинными русыми волосами и немым укором в карих глазах.

– Сашенька! Мы так за тебя волновались!

– Мама, – слово вырвалось само.

«Я не верю, что она настоящая! Будь проклят тот, кто вытаскивает самые потаенные воспоминания и швыряет мне их в лицо!»

– Да как же так? – мягкие, всегда добрые и заботливые руки обняли его. На щеке запечатлелся любящий поцелуй. – Это все твоя работа! Я говорила, что надо думать о здоровье, а не горбатиться ради зарплаты. Не все на свете купишь за деньги!

– Ты мог бы и не уезжать, – давняя обида в голосе сестры. – И все было бы хорошо.

«Я должен был. Я не мог остаться. И вы это знаете, – вряд ли бы он сказал это даже им настоящим. И тем более он смолчал перед призраками своих воспоминаний. – Я знаю, как она меня любит, помню, как обнимала и улыбалась, когда я приезжал. И знаю, что обида сестры на лучшего друга, брата, который внезапно и почти без объяснений укатил в другой город, никуда не делась. Это просто отражение моих мыслей».

– Со мной все хорошо, – сухо произнес он вслух.

– Когда Вика нам позвонила и сказала, что не может тебя вызвонить, что тебя нет дома и друзья не знают, где ты, мы так испугались! А потом позвонил Данил, – она всплакнула. – Оказывается, на тебя налетела машина, и ты лежишь в больнице…

«Ха. Вика, – он изо всех сил попытался скрыть горькую усмешку. – Это был и так наш последний вечер. Мы расстались, и она это знала. Я все объяснил, как мог. Мы должны были или разойтись быстро и резко, или ждать долгие дни в обидах и ссорах, пока наши умершие чувства обратятся в ненависть и отвращение друг к другу».

– Мы тут же приехали, – тревога и забота в милых карих глазах сестренки. – Но нас не пускали.

«Как же я вас люблю. Вы все для меня. Но вы не здесь, и у вас все хорошо. У меня был шанс вернуться в ваш или наш – кто его разберет – мир, но я сделал выбор. Вы бы гордились мной, знаю. А за свои ошибки должен отвечать только я».

Против собственной воли всколыхнулись воспоминания о прошлом, о том полностью настоящем мире. Родной дом. Его квартира. Друзья, оставшиеся или разъехавшиеся по всей стране. Учеба. Работа. Мир, который он было оставил позади, стал сейчас реальней магов и рыцарей всех тридцати трех треклятых королевств.

«Я не сдамся, – в глазах набрякли совсем не иллюзорные слезы. – Не перед этими тварями».

– Я иду на поправку, не стоит волноваться.

– Мы все утро разговаривали с доктором, – он явственно увидел обгорелый труп с выпавшими зубами и горящими угольями красных глаз, – она настаивает на лечении. Врач сказала, что чем быстрее мы все сделаем, тем больше шансов, что ты… что ты поправишься…

– Я и так здоров! – он дернулся в своих путах. Выносить боль на лице матери – пусть даже это видение – было выше сил всего мира.

Кошмар становился реальней настоящего. Он заполонял все, вытесняя память о ненастоящем мире магического эфира…

За занавесками мелькнули тени. Крылья и когти. Белая краска на двери начала облазить. Люминесцентные лампы заморгали в напрасной попытке отогнать сгущающуюся тьму.

– Ты всегда говоришь так, будто знаешь все лучше остальных, – любимая фраза сестрички. – Хоть бы раз послушал кого поумнее себя.

– Мне. Не. Нужно. Лечиться, – процедил он.

– Доктор объяснила, что в некоторых случаях за пациента решение могут принять его ближайшие родственники…

– Не смей!

– Мы согласились…

Их лица поблекли, кожа высохла, собралась в морщинистые мешки, висящие на черепах. Волосы выпали, одежда превратилась в грязные балахоны на сухих телах мумий. Оконное стекло разлетелось под напором мелькающих черных крыльев.

– Я найду вас, – прорычал он в горящие глаза. – Я уже иду.

– Мы осушим тебя! – мерзкое шипение зашуршало прямо в голове. – Мы растянем тебя на столе и выпьем до дна!

– Ждите меня в гости! – ремни на руках распались в пыль, и он замахнулся в ближайший оскаленный череп.

Злобный смех ударил в уши. Стены палаты с треском лопнули, рассыпаясь горящими головнями. Весь мир погрузился в вихрь пламени и тьмы.

– Ждите меня, мрази! – крикнул Александр в чащу леса и распластался, опустошенный, на спине.

Утро. Спущенные до колен штаны набились травинками, ремень все так же спутывал ступни, а под ногтями засохла грязь. Уловка сработала, и он не ушел далеко. Вместо этого он впивался пальцами в землю и тащил себя вперед. Ночи хватило аж на добрую сотню метров ползком.

Как мог, он почистил брюки, вдел ремень и вытряхнул в горло последние капли из фляжки. В животе настойчиво урчала пустота. Сейчас бы он съел даже змею или жуков. Сырых.

Пальцы то и дело сжимались в кулаки. Ненависть к тварям с горящими глазами отлично помогала перебить голод и жажду. Он чувствовал, что путь остался недолгим. Скоро все закончится.

Он зашагал дальше.

На заброшенную дорогу Александр вышел около полудня.

Пояс оттягивала полная фляжка: повезло наткнуться на родничок. Умывшись и прополоскав грязные руки, он немного пришел в себя. Гнев утих, ему на смену пришла необходимая для выживания осторожность в компании со злобным нынче, но уже чуть более здравым рассудком.

Эту дорогу никто не использовал уже несколько десятков лет. Трава вовсю приватизировала открывшуюся экологическую нишу, кустарники заняли былые, принадлежавшие им еще до прихода людей, места. А вот деревья еще не успели очухаться и захватить эту виляющую, протянувшуюся сквозь лес плодородную полоску.

«Куда бы она ни вела, нам по пути».

Идти стало легче. И вовремя: он никогда не считал себя марафонцем, а уж шагать день и ночь было не под силу даже древним гонцам. По крайней мере, тем, кто не хотел тут же отбросить сандалии, едва доставив важную весть.

Через час Александр стоял на месте. Новые приступы не повторялись, быть может, оттого, что он и сам шел в нужном направлении. Но вот мысли о том, что он по доброй воле следует задумке своих недругов, угнетали.

«Ну, так чай не в первый раз у всех на меня планы. Обломаются».

Дорога протискивалась сквозь заросшие бурьяном ворота с давно упавшими створками. Ржавая решетка ограды едва виднелась под густым плющом. А дальше, за полем сорняков, когда-то бывшим затейливой клумбой, располагался двухэтажный особняк. Вернее его обгоревший остов: украшенный мхом каменный фундамент, торчащие балки – обгорелые кости некогда величественного здания, выбитые проемы окон и обвалившиеся верхние этажи и крыша.

Время не смогло бы так быстро уничтожить добротное здание. Постарался грандиозный пожар, спаливший весь дом вплоть до основания закопченных кирпичей. Уцелел лишь левый флигель, нависавший гнилыми стропилами над руинами поместья, да несколько хозяйственных построек в дальней части двора.

«Скоро стемнеет. Надо найти инструменты и какие-то светильники или хотя бы развести костер. Совсем не хочется остаться посреди этого заброшенного пожарища ночью да без огня».

Он прошел под ржавой перекладиной ворот и двинулся по заброшенному двору, обходя сухие заросли колючего кустарника и репейника. Миновал остов стеклянной оранжереи: чужеземные декоративные растения давно исчезли, задушенные в объятьях агрессивной местной флоры. Обошел разбитый экипаж, лежащий на боку и лишившийся колес. Пышные деревья, которых давно не касалась заботливая рука садовника, теснили узкие прогулочные дорожки, захламляя их ветками и опавшими листьями.

Труды множества людей практически сгинули. Среди руин, изжеванных деревянными челюстями природы, исчезали последние следы цивилизации. Скоро даже опытный глаз не различит затянутое лесом жилище былых хозяев этой земли. Ржавчина обгладывала сталь, корни и побеги возвращали кирпичам и плиткам дорожек былые очертания булыжников, плесень и мох подтачивали оставшиеся гнилые балки перекрытий.

Казалось, что долгие десятилетия сюда не ступала не только нога человека, но даже лапа дикого зверя и крыло птицы. Александр подцепил попавшийся на пути камень носком ботинка. Так и есть. Ни насекомых, ни личинок. Вездесущая жизнь редко избегает столь пригожие места, если только они не отравлены какой-то совсем уж зловредной скверной.

«В одной сказочной вселенной я бы помянул химическое заражение и радиацию, – угрюмо подумал он. – На счастье, в этом мирке все гораздо проще: треклятая магия опять навалила мне на пути кучу неприятностей».

Но, на первый взгляд, заброшенная усадьба пустовала. Никто не скрежетал зубами между опаленных пожаром руин, не сверкали красные глаза во тьме кустов, не бряцали цепи.

«Нужно найти хоть какое-то оружие, – и он пригляделся к почти целехонькому сараю в углу двора. – Надеюсь, там будет топор или хотя бы ржавая труба».

Он почти добрел до заветной постройки, не вляпавшись в очередные приключения, когда наткнулся на труп. Мертвец в истлевшей одежде привалился к стволу дуба, будто решил передохнуть после прогулки, да так и остался тут навсегда.

Александр пересилил себя и подошел ближе. Ни звери, ни черви не тронули усохшее тело.

«Совсем целый. Ни ран, ни сломанных костей. Такую мумию еще можно отыскать в наглухо запечатанной гробнице, но чтоб под открытым небом посреди леса? И ей точно не десятки лет. Непогода и ветер успели бы растащить тело за такой срок не хуже букашек и зверьков. Он сидит тут год или два от силы».

Он обошел кругом высохшее тело и направился к сараю.

«Уж не сгубили ли его те же кошмары? – он оглянулся, еще раз посмотрев на высохшее тело неизвестного бедолаги. – Надо поторапливаться, чтобы ненароком не составить ему компанию».

Дверь сарая успела изрядно зарасти ползучими травами, а на нижнюю часть створки нанесло земли. Проржавевшая ручка отлетела от доски после первого же рывка.

«Ну что ж, я пытался быть вежливым», – подумал он довольно зло.

От крепкого пинка гнилые доски разлетелись. Полумрак внутри рассеивали пробившиеся сквозь прохудившуюся крышу лучи солнца. Выбив мешающую панель, Александр протиснулся внутрь.

«Ну и мрачное же местечко».

Вдоль стен тянулись полки с испорченными временем и непогодой коробами и ящичками. Изрядно надышавшись пыли, он осмотрел несколько, но внутри уже все превратилось в прах и гниль. Наконец, в самом углу Александр наткнулся на большой жестяной ящик. Крышка сидела достаточно плотно, и, только изрядно поковырявшись, он ухитрился сорвать приваренные ржавчиной крепления. Внутри в сухой соломенной стружке покоились три стеклянные лампы.

«А вот это пригодится ночью. Только бы найти, чем их заправить».

Первая лампа разлетелась осколками, едва он потянул за плафон, но две другие пережили длительное хранение в полном запустенье. Продолжив раскопки старья, рядом со стеллажом Александр приметил пару стеклянных бутылей. Одна из них отозвалась легким плеском в непрозрачных глубинах. Крышка сопротивлялась, пока, разозлившись, он не снес ее ударом по ножке стола. Изнутри щерящейся острыми краями емкости пахнуло керосином.

«Осталось только разобраться с устройством лампы. Только бы не сломать эту рухлядь!» – как и подточенные голодом силы, его психика была сейчас далека от нормы. Волны гнева и злости то и дело сменялись серой безнадегой и страхом.

Вместо регулировки фитиля он обнаружил небольшой переключатель, а на нижней стороне лампы оказался вмонтированный в углубление сияющий магический кристалл. Он светил не белым, как привычный осций, а зеленоватым, да и был неправильной формы.

Тем временем заброшенный двор за распахнутыми дверьми сарайчика погрузился в сумерки. Первые тени вытянулись из-под крон деревьев и укрылись в кустах. До заката было меньше часа.

«Здорово, конечно, что кристалл не успел разрядиться за столько лет, но только все это: колдовство, заброшенные строения и накопитель, что горит так, будто вчера его наполнил эфиром очередной заштатный чародей – мне кое-что сильно напоминает. А именно: давешнюю шахту», – Александр поморщился, вспомнив подземного монстра из каменных обломков и кровавую пентаграмму.

Довольно булькая, керосин наполнил резервуары в основании обоих ламп. Оттащив емкость с горючей жидкостью подальше и найдя относительно чистый участок посреди сарая, Александр осторожно повернул переключатель.

Во все стороны ударили сгустки пламени, едва не опалив лицо. Он чуть было не выронил плюющееся огнем устройство, но фейерверк прекратился так же внезапно, как и начался. За стеклом плафона колебался длинный язычок пламени.

«Повезло, что пожар не начался, – облегченно выдохнул Александр. – Надо будет захватить и вторую лампу, а то ведь знаю: развалится у меня в руках именно тогда, когда буду пробираться через самую темную комнату».

При ярком свете обыск сарая пошел значительно быстрее.

Похолодало. Пожалуй, даже слишком быстро для пригожего осеннего вечера. Краем глаза он заметил легкое движение и обернулся. Увядшая трава покрылась инеем, по поникшим стеблям медленно тянулись белесые щупальца тумана. Послышался странный долгий скрежет по деревянным доскам – будто острые когти пробороздили гнилую древесину. Над крышей сарайчика мелькнула и пропала тень.

«Нет! Только не сейчас! – он подтащил поближе оглоблю с кривыми гвоздями. – Я не нашел еще никакого оружия».

Туман поднялся, оторвался от опавших трав и застлал весь мир за пределами освещенного сарая. На крышу бухнулось что-то тяжелое. Балки заскрипели, посыпалась труха и сор. Деревянные доски стен покрылись комьями сажи. Свет лампы начал меркнуть, язычок огня трепыхался, словно задыхаясь от недостатка кислорода.

А затем в пелене тумана вспыхнули яркие рубины светящихся глаз. Тени соткались в человеческий силуэт. Иссохший труп, еще недавно мирно спавший вечным сном, восстал в ночи.

– Эй! Я тебя не звал! А ну топай отсюда! – рявкнул Александр, перехватив оглоблю и двинувшись к приближающейся твари.

От холода дыхание вылетало клубами пара. Мумия с раскаленными углями вместо глаз двигалась рывками, неловко переставляя негнущиеся члены. Там, где за косяк ухватились ее пальцы, по древесине разбежался ледяной узор. Гнилое тряпье на мертвеце колыхалось, обнажая впалый живот и оголенные ребра.

Умертвие шагнуло внутрь сарая, вслед за ним потянулся и туман, поглощая все позади него в серой хмари. Мертвец двинулся по узкому проходу между ящиками и колченогим станком.

– Сам напросился!

Взмах оглоблей, и ржавые гвозди пронеслись мимо шагнувшего в сторону трупа.

«Да как он…» – мысль растеряно замерла.

Мертвое существо прошло сквозь верстак, уклонившись от удара. Там, где туловище умертвия встречалось с поверхностью стола, его очертания расползлись туманом.

«Да это призрак!»

Мгновенное замешательство покаралось ударом видения. Александр отступил, отмахнувшись оглоблей и тут же вскрикнул. Фантомная плоть, что мельком коснулась его стиснутых пальцев, обожгла руку волной холода. Вся ладонь мгновенно онемела, будто вмерзнув в глыбу льда.

По замерзшим сосудам вновь потекла горячая кровь, разнося боль по всей руке. Оглобля выскользнула из бесчувственных пальцев, рухнув на ящики возле призрака. Фантом содрогнулся, отступая подальше от куска деревяшки с гвоздями.

Александр отпрыгнул в угол сарая, но дальше идти было некуда. От остального мира его отделяла стена из досок, но снаружи, судя по доносившимся звукам, ему была приготовлена лишь долгая смерть в леденящих объятьях.

«Ну же, вспоминай, что берет этих тварей! Фильмы, книги, сказки – что угодно! – злясь на самого себя, он бессильно смотрел, как фантом вышел из стола, вновь обретя полный облик. – Он проходит через мебель, но все равно уклонился от удара оглобли… Там гвозди… Железо!»

Горящие уголья на иссохшем челе тащились к нему из пелены тумана. Александр отбросил в сторону несколько пустых коробов, разбросал кучу тряпья в углу, пытаясь найти оружие против приближающейся твари.

Плесневелые рамы от портретов, расползающаяся ткань, разбитое оконное стекло... Холод ринулся на него со всех сторон, вытягивая живительное тепло, замедляя движения, сковывая.

«Сдайся! Замри! Не дергайся в бессмысленном отчаянье. Смерть неизбежна!» – вернулся знакомый, скребущийся в голове ехидный голосок.

Кочерга сама бросилась в пальцы. Прут вспорхнул из груды хлама и обрушился на нависшую над ним тварь. Словно утренний туман, выжигаемый огнем восходящего солнца, плоть призрака зашипела, сгорая на пути железа.

Прут развалил на две половинки голову фантома, легко, не встречая ничего кроме воздуха, пронзил бестелесное туловище и уткнулся в стеллаж. Завывание призрака оборвалось вместе с рассыпавшимися в воздухе искрами. Холод сгинул, а туман отступил под натиском вновь разгоревшейся лампы.

– Я же сказал оставить меня в покое! – выкрикнул в пустоту Александр, прислонившись к дощатой стенке.

«Я его отпугнул лишь на время. Надо разобраться с трупом», – собрав решимость в кулак, он двинулся наружу.

Запасную лампу Александр повесил на сгиб локтя, взял за ручку горящий светильник, перехватил боевую кочергу и вышел из сарая.

Белая хмарь пока что убралась. Над заброшенным двором нависли темные силуэты деревьев, на фоне багрового неба щетинился балками уцелевший флигель, а под кустами сгустились ночные тени.

«Так, он был где-то здесь, – подсвечивая лампой, Александр принялся рыскать в  поисках прикорнувшего подле дерева трупа. – А вот и наш знакомый!»

Присевший отдохнуть пару лет назад мертвец все так же тихо и мирно покоился под дубом.

«И не подумаешь, что он тут разгуливает с красными фарами в башке и пугает туристов».

Александр отвинтил крышку от запасной лампы и щедро плеснул на труп керосином. Затем, держа светильник как можно дальше от себя, крутанул выключатель.

Залп огненных сгустков неисправного колдовского механизма все так же ударил во все стороны. Александр зашипел, получив пару жалящих вспышек, но мертвяку их досталось куда больше. Язычки огня жадно пробежали по питательной среде из керосина, расцветая пышным кустом пламени, тут же обхватившим весь высохший труп.

С этим фантомом было покончено, но вот звучащий в его голове голос… В нем, не смотря на хриплую жажду и скрежещущий смех, звучали женские нотки. И он знал, где надо искать его обладательницу.

Александр, стоя возле костра из догоравшего мертвяка, обернулся и послал тяжелый взгляд в сторону разрушенного здания.

Причина всего происходящего крылась в уцелевшем флигеле. И уничтожить засевшее там зло – было единственным способом выбраться отсюда живым.

Принявший тьму

Он скрючился, прижавшись спиной к покатой стенке воздухозаборной шахты. Чуть дальше округлый тоннель перегораживала крепкая решетка. За ней вращались огромные лопасти, и нагнетаемый снаружи воздух изредка заносил в шахту порывы вьюги. Вокруг величественной вершины Тенри Хедсток – Небесной Наковальни на  глубинном языке – кружила извечная метель. Громадные каменные плиты покрывала многолетняя наледь, но он больше не чувствовал холода.

Маленькая снежинка, кружась, опустилась на его ладонь. Завороженный, он, прямо как в былые времена, всмотрелся в идеальный кристаллик воды. Отныне и до конца времен в нем не хватит тепла растопить даже эту крохотную ледышку. В нем нет больше ни живого жара, ни души, ни силы породить потомков. Он ничто.

Ушли даже краски мира. В его пустой оболочке и во всем мире остались лишь оттенки серого. У него больше не было дома. Он лишился рода и дела. И даже смерть брезгливо захлопнула перед ним врата Первородных Чертогов.

«Я трус и позор своего рода и дела. Мне даже не хватило смелости и чести кинуться в расплав и выжечь зло. И своей слабостью я обрек себя на вечные мучения».

Обжигающий и слепящий дневной свет заставил его забиться в воздухозаборную шахту, словно отвратную ночную тварь. Но он не ушел отсюда и ночью.