Текст книги "Долина раздора (СИ)"

Автор книги: Анатолий Шкирич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– А это было круто, – хмыкнул Ганс.

– Ага, только вот отныне мы завязываем со всей этой демократией, – буркнул Малыш Рой.

Толстяк насильно вручил свой красный плакат проходящему мимо гному.

– В кабак? – тут же вопросил товарищей Освальд.

– Безусловно, – кивнул Рой.

Предгорья

В пути от стоянки племени прошло полдня. Час вдоль щебечущего студеного ручья. Затем узкими и обрывистыми высокогорными тропами по склонам, на которых уже чувствовалось близкое дыхание ледника. Сквозь ельники и боры в уединенные ущелья, куда забредали лишь стада горных баранов.

Безлюдье. Первозданная тишина и спокойствие.

Полчаса назад ноздри Ночного Ловца уловили запах родичей. А десяток минут назад он сменил обличье на человеческое. Что бы ни случилось, ему понадобятся силы, а в облике зверя они сейчас лишь растрачивались. До грядущего полнолунья оставалось еще шесть дней, и пока Мать-Земля лишала своей поддержки лунное племя.

Спустившись по скалистому склону, Ночной Ловец достиг опушки скрытой в горах чащи. Здесь высились старые деревья, помнящие еще те времена, когда человек не поругал своим присутствием Великий Лес. Ночной Ловец чувствовал их слепые липкие взгляды. Даже дикий народ оставался им чужим. Захватчиком, которого стоило схватить разлапистыми ветвями и похоронить в глубине среди корней.

Дубы в дюжину обхватов, черные клены и великаны пихты недобро скрипели, пропуская его под своими кронами. В других местах Дух Леса уже покинул подобные дебри, но здесь, в этом затерянном осколке былого, он еще дремал. И сейчас нечто пробудило его от долгой спячки.

Над лесом скользнули тени, и ему показалось, что посреди дня на чащу опустились сумерки. Деревья затихли, вслушиваясь в происходящее, их кроны окутались мглой, окончательно скрыв небосвод. Посреди леса кто-то взывал к древним и мрачным силам, неподконтрольным простым смертным.

Ощутив неладное, Ночной Ловец побежал. Но уже через десять минут, почуяв запах свежепролитой крови, понял, что опоздал.

Небольшую полянку окружали плотным кольцом молчаливые лесные великаны. Посреди прогалины находились останки великого древа: пень с вознесенными к небу острыми краями – словно обломок кости, торчащий из земли. На сухой траве рядом с ним лежали два безжизненных тела, а его бесчисленные годовые кольца были залиты багровыми подтеками.

– Что же вы наделали, – тихо произнес Ночной Ловец, замерев на краю поляны.

Недалеко стояло трое его соплеменников. Двое парней его лет, братья Вольные. И коренастый мужчина в меховой безрукавке. Его годы расцвета подходили к концу, и сплетенные в парные косы волосы поседели. Но тело ни на гран не утратило звериной силы и быстроты, ни единой капли жира не пристало к рельефным мышцам, а ум лишь отточился с годами.

– Мы призвали к Силам Леса, брат мой, – величаво ответил ему Серый Клык.

– Вы убили людей, – печально произнес Ночной Ловец.

– Они сами пришли на наши земли, – невозмутимо произнес вожак оборотней. – И мы лишь следовали древним традициям. Которые выродившиеся слабаки и трусы забыли за долгие годы безмятежности.

Пока залившая колоссальный пень кровь неестественно быстро впитывалась в высохшую древесину, над ними и над центром поляны продолжали кружиться в бесконечном хороводе тени.

– Это не сила Матери-Земли или Великого Леса, – потрясенно произнес Ночной Ловец. – Это сила проклятых душ, непогребенных и умерших посреди чащи. Брат! Остановись! Ты хоть сам понимаешь, что творишь?

Серый Клык подошел на расстояние ладони к нему. Стального цвета глаза смотрели сурово и непоколебимо. И, хотя Ночной Ловец был выше седого оборотня на четыре пальца, но сейчас ему показалось, что могучий вожак буквально нависает над ним. Инстинкты и чувства зачастую сильнее простого зрения, а в стае не размер давал право вести за собой соплеменников.

– Мне указали путь! – почти прорычал Серый Клык, и Ночной Ловец видел, как подрагивает челюсть вожака. – И, когда мы нанесем удар, то сама Сила Леса будет на нашей стороне! Мы защитим наше племя от пришлых на долгие годы.

– Кровью ты мир не создашь, – вкрадчиво произнес Ночной Ловец. – Не призывай смерть для жизни.

– Все уже решено, – Серый Клык сжал пальцами его плечо. – Встань с нами, брат. Тебя не должна волновать судьба жителей смрадных городов и отвратных деревень, живущих посреди этой… цивилизации. Мы кинем им кость, которой они займутся на долгие годы и позабудут о наших землях!

Ночной Ловец сбросил руку соплеменника. От резкого движения из внутреннего кармана безрукавки Серого Клыка выпала старинная монетка со вставшим на дыбы скакуном. Седой оборотень заметно напрягся, заметив его взгляд на деньгу, и стремительно подобрал плоский металлический кружок.

– Тебе стоит выбрать, на чьей ты стороне, – резко закончил Серый Клык. – Ты один из нас и потому просто отойди в сторону и не мешай, если тебе претит мой путь. Но если попытаешься вмешаться, то я щадить не стану.

– У каждого из нас своя правда, – непреклонно ответил Ловец. Солнечный день постепенно возвращался под полог леса. – Но твой путь запоздал на века. Долина не отгорожена от всего остального мира. Нам пора уже влиться в общество.

– Нам пора вспомнить, что мы вольные сыны леса и луны! – рыкнул Серый Клык и двинулся к лесу. Оба брата из его свиты, настороженно посмотрев на Ночного Ловца, последовали за вожаком.

Обращаться к Матери-Земле посреди этого проклятого древнего леса Ночному Ловцу хотелось меньше всего, но до опушки оставалось еще полчаса бега. А он не мог ждать.

«Мать-Земля дай мне силы и мудрости вывести племя из неспокойных времен в лучшее будущее, – прикоснувшись ко лбу, Ночной Ловец затем прижал ладонь к земле. – Дай мне знак, что я действую по твоей воле и не во вред своим соплеменникам. Ведь и чужие твои дети. И сеять раздор между нашими дальними родичами и твоими чадами есть зло. Сохрани меня и направь по правильному пути».

Горная гряда к юго-востоку от Парнавы

Пока пехотинцы раскатывали груду обломков, в которую усилиями тролля и самого лейтенант превратилась башня, Агатон постарался выправить погнутые доспехи инструментами из бронемашины.

Несколько минут работы отверткой и гаечным ключом, и деформированные пластины ниже колена упали на землю, раскрыв прутья из облегающего голень каркаса, между которыми вились провода, шланги и поршни механизма. Гайки и резиновые прокладки лейтенант аккуратно положил на плоский камешек: эта мелочь вечно пыталась затеряться.

Агатон еще раз подивился ужасающей силе павшего монстра: пластины из сплава мифрила и стали прогнулись под пальцами тролля, словно легкая медная труба. Порванный шланг гидропривода на голени, из которого с шипением просачивалась вода, лейтенант заменил запасным. Затем двое пехотинцев вытащили из транспортника запасной накопитель эфира: махину из нескольких рядов дисков из непроводящего энергию металла, между которыми светились многочисленные кристаллы осция, заряженные в орденской миссии. Агатон подсоединил провода в пазы на бедре своих механических лат и подождал, пока стрелка прибора на боку доспеха не ушла за край шкалы. На этом кустарная починка завершилась. Выправить покореженный металл можно было только в технологической мастерской.

Закрепив вновь пластины на голени, Агатон поднялся и пару раз попрыгал, проверяя работу приводов, шарниров и механики.

От рухнувшей башни к нему подбежал гном-сержант.

– Выдюжили, значится, доспехи? – поинтересовался подземник, уважительно поглядев на помятые латы.

– Ну, еще одного тролля латы переживут. Надеюсь, хотя бы драконы здесь не водятся, – улыбнулся лейтенант, надевая шлем. – Как там раненые?

– Пара сломанных ребер, да сотрясение головы, – скривился сержант. – Братья-монахи обещают к полудню поставить их на ноги. Конечно, много про инквизицию чего рассказывают, но вот воевать рядом с ними одно удовольствие. Даже прыщи на заду можно сподобиться извести.

Лейтенант понимающе кивнул. К сожалению, в сухопутных войсках ощущалась острая нехватка обученных целителей. Там солдат и с переломом мог прождать пару дней в очереди к лекарю. Во время крупных заварушек командование, бывало, даже смотрело сквозь пальцы, если бойцы Ордена закупались у местных знахарей и колдунов целительными снадобьями да припарками. И только явных шарлатанов, норовивших всучить вторые рога единорогов, отправляли на показательные процессы для отчетности по борьбе с незаконной волшбой.

– Что с поиском входа в подвальные помещения?

– Постарались вы тут на славу, с размахом, – вздохнул гном. – Работать приходится медленно, чтобы на нас остальная часть башни не рухнула. Но к вечеру управимся.

Агатон пессимистично оглядел развалины донжона и пары небольших домов рядом с башней. Если и оставались еще в замке скрытые места, они сохранились лишь под грудой обломков, в казематах да подвалах. Время и непогода сгладило остальную часть заброшенного сооружения, и найти там можно разве что колонию летучих мышей.

– Вы уж постарайтесь, не больно хорошее место для пикника, – лейтенант подобрал свой щит и меч. – Только не скупитесь на часовых. А я пройдусь по окрестностям. Все лучше, чем греться в доспехах на солнце.

«Может, найду какой-нить тайный проход, ведущий под донжон, – скучающе подумал Агатон. – Должен же был неведомый строитель придерживаться стандартного плана постройки укреплений и смастерить парочку секретных ходов, чтобы наведываться в будуар к жене сеньора».

Сержант-гном отдал честь и поспешил к своим бойцам. Лейтенант же продел руку в лямки щита и закрепил двуручный меч в креплениях на спине.

«Хорошо хоть холм порос лишь редким сосняком. Не придется ломиться аки лось сквозь лесную чащу», – подчиняясь мысленному приказу, поршни задвигались, и он зашагал по склону холма.

Следующие полчаса прошли незаметно. Поначалу Агатон еще слышал шум раскатывающихся обломков со стороны руин, натужное кряхтение стрелков и шелест осыпающейся щебенки, но затем все стихло вдали. Подземный тайный ход, если он и был, на удивление оправдывал свое название и играл в прятки.

«Вот бы где оборотень пригодился, – хмыкнул Агатон и мысленно пробежался по списку личного состава орденской миссии, но обладающих чутьем или другими экстрасенсорными способностям существ так и не припомнил. – Ну, да так даже лучше».

Ступая по сухой земле, выстланной опавшей хвоей, лейтенант вышел из сосняка на очередную полянку, поросшую невысоким кустарником. Стоящее в зените безоблачного неба солнце моментально начало нагревать броню.

«Нет, чтобы зимой на Севере так припекало», – шерстяная вязаная кофта, надетая под доспехи, и полотняные штаны спасали от жесткого каркаса, но грозили быстрым перегревом.

Агатон подавил желание стянуть с головы шлем и вытереть покрытый испариной лоб. И не зря. Из-за устремленного ввысь ствола сосны на поляну вышел закованный в латы незнакомец.

Округлый шлем с небольшим гребнем венчал длинный конский хвост. Забрало с узкой прорезью для глаз и носа скрывало лицо. Кольчугу, опускающуюся ниже пояса, обхватывали пластины сиреневого металла на плечах и груди. Длинный меч, отведенный чуть в сторону, покоился в правой руке.

Агатон отвел в сторону щит, открывая взору незнакомца отличительные знаки Ордена, нанесенные на латы. Большинству разбойников и вольным наемникам одного вида бело-красного меча на черном фоне хватало, чтобы скрыться в глухом лесу и залечь на недельку на дно самой глубокой норы. Однако незнакомец лишь склонил голову к левому плечу, невозмутимо рассматривая красочную эмблему.

– Я представляю достославный Орден! – громко оповестил его Агатон. Обычно это помогало самым туповатым лихим налетчикам выбрать правильное решение и убежать, теряя по пути части доспехов. Всегда проще избежать ненужной схватки, чем потом отмывать клинок от чужой крови. – От имени святого отца инквизиции Шалуа и Совета Знати Долины я уполномочен вести расследование в этих краях. Назовись или проваливай!

Латник, однако, не внял весомости упомянутых лиц. Длинная полоса стали его полуторного меча крутанулась в воздухе. Доспехи бойца: явно не дешевая поделка работящего гнома, а изделие выдающегося мастера – не носили никаких отличительных знаков. По бокам лат и за хауберком, прикрывавшим шею, лейтенант заметил странные зажимы, удерживающие явно лишние и ненужные части доспеха. Кольчугу словно сделали местами слишком просторной для фигуры бойца, а затем закрепили излишние детали, чтобы броня не болталась. Ничего подобного Агатон доселе не видел.

«Явно неспроста он тут ошивается. Может я таки нашел загадочных хозяев, пославших столь милое приглашение?» – подумал лейтенант. Пальцы его левой руки сжались на рукоятке пистолета, а правой лейтенант вытащил клинок из-за спины.

Треск сухих веток и скрип сочленений несмазанных доспехов возвестил о прибытии новых участников теплой встречи. Чуть позади Агатона из леса вышло еще двое бойцов, одетых в идентичные латы.

– Значит, по-хорошему вы не хотите? – ухмыльнулся лейтенант.

Высоко над поляной взорвался выпущенный им из пистолета сигнальный заряд, повиснув в воздухе красным облаком.

«На что они надеются? Пехотинцы будут здесь через полдюжины минут, – недобро подумал Агатон. – Да и как троим латникам, пусть даже не последним рубакам и добротно снаряженным, одолеть солдата Ордена в механических латах?»

Первый боец, что появился на поляне раньше двух своих компаньонов, поднял клинок. Отливающее сиреневатым мифрилом острие меча указало на стоявшего слева от Агатона бойца, и глухой шлем с конским хвостом на гребне качнулся в приглашающем кивке.

Из-за забрала ратника, выбранного предводителем, донеслось довольное глухое рычание. Он вытащил свой меч из ножен и медленно, на полусогнутых ногах двинулся к лейтенанту.

«Да вы что за гладиаторскую забаву тут устроили? – удивился Агатон, развернувшись к подходящему солдату. – Наброситься на меня всем скопом – это их единственный шанс вообще до меня добраться. Заморачиваться и играть в дуэль один на один я не собираюсь».

Агатон направил короткий ствол пистолета в сторону латника и нажал на спусковой крючок. Оружие привычно дернулось, и рессоры механических лат компенсировали легкую отдачу. Вслед за облачком искр, окутавших пистолет, Агатон приготовился увидеть аккуратную дыру, возникшую прямо посреди грудной пластины противника, и услышать предсмертный вскрик медленно заваливающегося тела.

Вместо этого латник молниеносно дернулся в сторону. Будто кольчуга двойного плетения и тяжелые пластины, укрывавшие грудь и плечи, не стесняли его движения. И увернулся он будто не от пули, а от еле летящего дротика, брошенного неумелой рукой неокрепшего юнца.

Агатон не стал тратить время на размышления. Легкий треск пистолета возвестил о готовности магосхем. И тут же новая порция эфира поступила на заключенные внутри рукояти руны и колдовские символы. Разгоняющее заклятье обрушилось на сферический кусочек стали, и он, разогнавшись по узкому каналу, вылетел из дула пистолета.

«Проклятье! – буквально распластавшись по земле латник уклонился и от этого выстрела. Долю мгновения спустя, брякнув стальными пластинами, воин уже выпрямился во весь рост. – Из какого демонического цирка на землю выбрались эти акробаты? Что ж, пуля – дура, попробуй-ка стали!»

Меч взметнулся навстречу латнику, но лишь скрежетнул о подставленное лезвие полуторного клинка. Стальная полоса, обрушившаяся со всей силой поршней и гидроприводов лат, встретилась с невиданной мощью, наполнявшей незнакомца. Агатон отшатнулся назад, встретив при отражении силу, нисколько не уступающую механическим доспехам. А клинок противника описал дугу и тут же обрушился на лейтенанта сверху. Стальная пластина щита, подставленная под удар, отклонила могучий удар.

«Только вот мои доспехи это тебе не просто набор шестеренок», – скрежетнул зубами Агатон.

Выпад. Удар наотмашь. На щит обрушился ответный взмах. Два других бойца медлили и не спешили на помощь соратнику, словно не сомневались в его грядущей победе. Пропущенный удар по ребрам Агатона отозвался пронзительной болью. Быстрый взгляд, но лезвие противника не пробило каркас, лишь косо задев стальные пластины на боку. Ответный выпад. Но кончик меча лишь чиркнул по латному наплечнику врага. Вдох и выдох. Капли пота начали скатываться по спине. Противник же в латной броне ловко уклонялся от его натиска, словно продажная девка, танцующая вокруг шеста, от липких рук пьяных посетителей кабака.

«Эти сволочи там, небось, потешаются, глядя, как со мной играет этот попрыгунчик, – мелькнула злая мысль. – Пора придать огонька представлению».

Отразив очередной выпад длинного лезвия, мелькнувшего в сантиметрах от забрала, лейтенант мысленно отдал команду. Набор из образов промелькнул в голове, и его уловила магия, заключенная в доспехах. Руны, нанесенные на каркас, ощутили условные команды, и эфир устремился от кристаллов осция по колдовским знакам и линиям из проводящего металла. Пришли в действие скрытые под пластинами брони механизмы, шестерни и передачи, и на правой руке, за прикрывавшим запястье латным браслетом, сдвинулись пластины, открывая пару спрятанных в механизме однозарядных стволов.

«Отрази-ка это», – Агатон нанес наотмашь пару ударов, легко парированных противником.

Тяжелый клинок, даже поддерживаемый механикой доспехов, уже начал наполнять усталостью мышцы. А из-за забрала латника до сих пор не доносилось ни хриплого дыхания, ни яростных выдохов. Противник лейтенанта будто упражнялся с тренировочным манекеном, стоя в одной рубашке и орудуя легким деревянным мечом.

И вот боец чуть отпрыгнул, разрывая дистанцию и уворачиваясь от очередного выпада лейтенанта. Меч Агатона сверкнул, не достав противника, и, когда согнутая кисть поравнялась с грудью врага, он отдал мысленный приказ.

Рука чуть дернулась, посылая в грудь латника два снаряда. Враг попытался увернуться, но на этот раз подвели даже его нечеловеческие рефлексы. Из двух появившихся на левом боку отверстий брызнула кровь, а из шлема вырвался первый, услышанный Агатоном, болезненный вскрик.

«И ты уязвим», – усмехнулся лейтенант.

Бросившись вперед, Агатон обрушил на шлем замершего врага свой щит, и тут же наотмашь ударил лезвием меча по ногам завалившегося назад латника. Но, к изумлению лейтенанта, тот перескочил через стремительно мелькнувшую полосу стали.

Нечеловеческий прыжок назад, и боец очутился вне досягаемости двуручного меча. А к Агатону двинулись оба оставшихся противников.

«Да что это за твари такие?» – лейтенант едва слышно выругался.

Агатон прикрылся щитом, занеся для удара меч, и остановился, поджидая врагов. Но оба бойца замерли в трех десятках шагов от лейтенанта. Раненный же воин выпрямился. Кровь уже перестала сочиться сквозь отверстия в латах, оставив лишь темно-багровые подтеки на матовых пластинах и звеньях кольчуги. Подстреленный латник взмахнул клинком в воздухе, будто опробовав свои силы – молниеносное движение на недоступной простым смертным скорости. Смертельные для обычного человека раны словно исчезли, не оставив и следа.

Тройка врагов замерла, окружив лейтенанта. И опять потянулись долгие секунды бездействия. Наконец предводитель кивнул еще не вступавшему в бой напарнику, и тот осторожно направился к лейтенанту.

«Да они точно издеваются. Решили еще разок станцевать вокруг меня? – Агатон замер, поджидая приближения нового дуэлянта. Он решил поберечь патроны пистолета. А выстрелы из упрятанного в правой руке механизма уже были истрачены. – Но у меня еще хватит сюрпризов, чтобы развлечь всю вечеринку!»

Новый латник, что сменил раненого бойца, внезапно остановился. Острие клинка пронзило траву, и длинный меч врага вонзился в землю рядом с подкованным сапогом. Латная перчатка скользнула по броне, отжимая заклепки и расстегивая ремни. Но враг не собирался снимать свои латы. Кольчуга просто провисла на его спине и по бокам. Даже шлем на латнике изменил форму, растянувшись на скулах.

«Это что еще за представление? – Агатон начал медленно двигаться, стараясь держать в поле зрения всех троих солдат. – Пехотинцы наверняка заметили сигнал и будут здесь через пару минут. А они продолжают игру. И явно надеются на какие-то козыри в рукаве».

И тут противостоящий ему латник задрожал, словно в лихорадке. Шлем неестественно задергался, руки и ноги под кольчугой начали выгибаться, словно кости стали мягче мокрой глины. Воин скорчился, и Агатон расслышал сдавленный хрип боли и ярости. Лейтенант покосился на остальных бойцов, что окружили его по бокам, отрезая путь к отступлению, но те не спешили на помощь своему напарнику. Напротив, они явно чего-то ждали.

Кольчуга на латнике, доселе висевшая, точно старое тряпье на пугале, туго натянулась на изменившемся теле. Шлем чуть выдвинулся вперед, шея укоротилась, спина сгорбилась, а ноги и руки неестественно изогнулись. Из-за забрала до лейтенанта донесся явно нечеловеческий рык.

«Будто оборотень застрял на половине превращения, – подумал Агатон, с отвращением разглядывая согнувшуюся фигуру, – не дошел до звериного облика, но уже потерял человеческий. Уж не этим ли объяснима сила этой твари?»

Но что-то подсказывало, что ему противостоит не просто группка мутировавших перевертышей. С царапающим скрежетом сквозь кончики пальцев пластинчатой перчатки латника наружу выдвинулись загнутые когти. Существо, покрытое точно впору выкованной кольчугой и пластинами брони, наконец распрямился. Воин стал выше на полголовы, хотя позвоночник и согнулся, как у старухи. Нижняя часть шлема откинулась, открыв выдвинувшуюся вперед, точно у зверя, челюсть. Пасть распахнулась, обнажив ряд острых клыков. Чудная тварь взревела.

«Время медленных танцев подошло к концу, – усмехнулся Агатон, перехватив поудобнее щит. – Пора посмотреть, кто на что способен».

Механические доспехи Северных Охотников Армии создавали по единым чертежам. Но дальше каждый из отряда «Ирбис» доводил латы сам. Лучшие инженеры и кузнецы Ордена соперничали, модернизируя доспехи «своих» солдат новаторскими механизмами и изобретениями. Северные Охотники, преследующие в диких землях Второй и Третьей Дуги самых опасных монстров и существ, служили прекрасными испытателями для самых безумных поделок сумрачных гениев из Цитадели.

Глядя, как обратившийся латник крадется, готовый к молниеносному прыжку, словно гигантский двуногий кот, Агатон повернул переключатели по краям внутренней стороны щита. Внутри стальной пластины, лишь внешне кажущейся монолитной плитой, загудели скрытые механизмы. Прямо под пальцами левой руки на щите сдвинулась панель, открыв ряд колдовских символов на выступающих клавишах.

До лейтенанта оставалось еще с десяток шагов, когда существо взметнулось вверх. Агатон предугадывал, что обрушившись на щит, оно бы перекувыркнулось и тут же накинулось сзади. И он чувствовал, что клыкам и когтям этой твари вполне по силам разорвать его доспех.

Взметнувшийся в тяжеленных латах монстр буквально воспарил над прикрывшимся щитом воителем. И, за долю секунды до удара, Агатон со всей силой вдавил колдовские символы на клавишах скрытой панели.

Зверолюд обрушился всем своим весом на щит, чуть не опрокинув лейтенанта назад. Поршни гидропривода на руках загудели, пытаясь удержать на весу огромную тяжесть. И тут же разнесся дикий вой боли. Ведь долю мгновения назад от пластины щита отделились острия из закаленного магией мифрила, пронзив обрушившееся на них существо.

Агатон отступил назад, пытаясь удержать равновесие. Шарниры и крепления стального каркаса натужно скрипели, удерживая на весу беспорядочно дрыгающуюся нанизанную на колючий щит тварь. Отпустив меч, лейтенант подставил ладонь под левый локоть, только чтобы не дать развалиться рукаву доспеха.

Визжащая тварь продолжала биться о щит латными пластинами и сталью кольчуги. Перед забралом лейтенанта мелькнула едва не доставшая его пятерня когтей. Краем глаза Агатон увидел, как к нему бросились, забыв уже игру в поддавки, оба оставшихся противника. И тогда он зажал последнюю клавишу. И отпустил свой щит.

Латник, переродившийся в непонятное существо, грохнулся на землю. В следующее мгновение насаженная на шипы стальной пластины тварь попыталась подняться, и тогда грянул взрыв.

Вспышка. Агатона отшвырнуло на землю. Затылок ударился о войлочную подкладку шлема. На языке – вкус крови, а бело-красный ореол с темной фигурой латника посредине отпечатался на сетчатке глаз.

Агатон встряхнул головой, развеивая туманную дымку и гул в ушах. Подле себя он увидел лежащий на траве меч. Высохшие под солнцем травинки кое-где покрывали багровые капли крови. Стиснув пальцы на рукояти, лейтенант с трудом возвел себя на колени, а затем поднялся в полный рост.

В десятке шагов от него поднимался смрадный темный столб дыма от обгоревшего тела, покрытого перекореженными кусками доспехов. Словно громадного рака в стальном панцире разорвало изнутри. Скрипнув зубами от боли в поврежденном колене, лейтенант развернулся к двум оставшимся противникам, что как раз поднялись на ноги на краю поляны.

– Ну как, понравилось играться со мной?! – насмешливо крикнул Агатон латникам.

– Чем сильнее ты сейчас тем лучше мы станет после, – сплюнув, наконец ответил ему предводитель латников. – Кончай с ним!

Второй боец нагнулся и поднял с земли большой клубок из отливающих сталью нитей. Латник потянул за один из тонких металлических канатов, и на его разведенных руках повисла огромная сетка со свисающими по сторонам тенет грузилами. С такой ловчей снастью впору было охотиться на давешнего горного тролля из развалин.

«Они что, решили меня живым брать?» – удивился Агатон.

Минута отдыха дала ему перевести дух после сокрушительного падения на землю. Несколько шлангов гидропривода сочились жидкостью из крохотных трещин по бокам доспех, да коленный сустав начал дребезжать. Но в остальном механические латы не пострадали. А собственные синяки и ссадины его волновали мало.

– Ну, так вперед! Вас же еще двое осталось, – он приглашающе взмахнул клинком.

Латник с ловчей сетью и предводитель разошлись, окружая лейтенанта с двух сторон. Агатон внимательно следил за тенетами. Он знал, что на дальнем юге до сих пор проводили гладиаторские схватки на вопящих от безумства амфитеатрах. И там мастера, умеющие управляться с сетью, ценились очень высоко.

«Еще минута и должно придти подкрепление, – решил Агатон. – Вот тогда и поглядим, как вы увернетесь от дюжины одновременных выстрелов».

И в этот момент сеть взвилась в воздух. Агатон успел подставить лезвие меча, но металлические нити не распались под мифриловым клинком. Тяжелые грузила рухнули на землю, опутав его прочной паутиной.

«Проклятье, да она тоже из мифрила!» – лезвие меча безрезультатно вжикнуло по натянутым нитям.

Оба латника бросились к опутанному и скованному воителю. Противостоять сразу двоим столь быстрым и сильным противникам он едва ли бы смог.

И тогда Агатон отдал команду механике доспеха на свою последнюю хитрость. Нажал на своеобразную «красную кнопку», трогать которую ему хотелось меньше всего. И одновременно расстегнул пояс с висящими на нем тремя гранатами, оставшимися от схватки с приснопамятным троллем.

«Три».

Алхимические жидкости в упавших ему под ноги флакончиках смешались, засветившись ослепляюще-белым светом.

«Два».

Командир латников замахнулся мечом, из перчаток его напарника позади Агатона выдвинулись загнутые когти.

«Один».

Мир дернулся, устремившись вниз. Его сплющила сила, что ударила в подошвы сапог и попытались вдавить ноги в таз, чему помешала только броня и стальной каркас. За долю секунды поляна оказалась в десятке метров под ним, а сам он взлетел выше окрестных деревьев.

И тут весь мир внизу поглотила вспышка света. В том числе фигуры двух уже отдаленно напоминавших людей существ, что бросились на пустое место.

Сила, что вжимала его ноги в позвоночник, начала затухать вместе с язычками пламени, исчезающими из сопл в подошвах сапог, а недолгое заклятье левитации, аналогичное тому, что поддерживало огромные крейсера в воздухе, начало слабеть. Уж слишком много эфира требовалось даже на секундный отрыв от земли. Стрелка в крохотном дозиметре на боку брони резко скакнула к последней трети шкалы. На какое-то мгновение лейтенант завис над поляной, а затем рухнул вниз.

Земля радостно ринулась навстречу, и Агатон мигом вспомнил единственную причину, по которой эту систему не ввели в массовое использование. Практически неконтролируемое падение.

Лейтенант рухнул в поднятое взрывом облако из мельчайшей пыли и кружащейся травы.

«Надо было крылья приделать…» – успел подумать он до удара, изо всех сил напрягая мышцы шеи и поджав колени.

Земля обрушилась на латы, а доспехи с лихвой врезали по запечатанному в них телу. Пару секунд он чувствовал себя словно в бочке, летящей вниз с горы. И каждый новый удар отзывался все новой болью в теле.

Наконец, перекатившись пару раз по поляне, Агатон распластался вниз лицом. Сил, чтобы встать, просто не было. Весь мир собой заполонило ноющее тело и безумно далекая мысль о какой-то схватке.

Подтянув к себе руки, он уперся в расползающуюся почву и перевернулся. Прозрачное некогда забрало помутнело и покрылось подтеками грязи и разорванными листьями. Откуда-то в доспехах с шипением вырывался горячий воздух. В левом сапоге подкладка намокла от вытекшей из гидропривода жидкости.

Агатон перчаткой протер смотровую пластину шлема. Даже это простое движение потребовало полной собранности и всех оставшихся сил. Сглотнув, он убрал, наконец, заглушавшую звуки пробку в ушах.

«Надо… Встать... Этих тварей наверняка не убило взрывом, – мысли начали бежать быстрее, тем более, что выгаданные мгновения стремительно уходили в небытие. – Зато не услышать нас теперь смогли бы разве спящие глубоко под землей мертвецы».

Лейтенант с трудом, скрежеща зубами от боли, поднялся. Посреди некогда, а вернее еще пару минут назад, мирной и солнечной поляны зиял неглубокий кратер. Разлетевшиеся куски травы и почвы повисли даже на окрестных деревьях.

Агатон перешагнул погнутую пластину своего щита. Пара шагов до вонзившегося в землю клинка. Как только потертая рукоять двухметрового меча плотно улеглась в стиснутых пальцах, он почувствовал прилив сил.

«А вот теперь я готов к продолжению».

Вторя его мыслям, сбоку послышался хриплый вой, перемежающийся полным боли шипением. Нечто, очень отдаленно напоминающее латника, поднялось на ноги. Сквозь перекрученные пластины и ошметки кольчуги торчали сломанные ребра. Часть брони буквально запеклась в его живот, оголив даже позвоночный столб. Из верхней, практически неповрежденной части шлема торчали белеющие останки нижней челюсти и пара загнутых книзу обломанных клыков. Конечности зверолюда пострадали меньше, хотя и они могли принадлежать лишь законченному трупу.