Текст книги "Текст ухватил себя за хвост (СИ)"

Автор книги: Анатолий Сухих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Уж вроде бы мы должны друг друга ощущать на расстоянии, 'ведьмы мы, али не ведьмы?', и 'если не мы, то кто?' – ничего, никакого беспокойства и дискомфорта, а раз так – нечего себя накручивать.

Подождем. Спокойненько всё обдумаем, проанализируем. Маньяки, сексуальные и не очень, в краях наших повывелись, не располагает тут место и время. Неуютно тут у нас маньякам.

А уж Ирину то любой маньяк за версту… как раз тот случай, когда маньяк, хоть сексуальный, хоть не очень, – легкая добыча, очень легкая, что уж она с ними делает, не знаю, только окажись такой субъект в радиусе пары верст, и всё. Кончился маньяк.

Взяли тут болезного под белы рученьки, и неважно, успел он нашкодить, или только потенция у него только проклюнулась. Конец маньяку. Никому и никогда он уже не сможет навредить. Да и расплатится за всё содеянное по полной.

***

То, что иногда кажется сущей бессмыслицей, вдруг оказывается исполнено самого высокого смысла. А иногда наоборот.

Сижу я вот тут, сижу и бессмысленно гоняю своего Маэстро по разным дебрям. Иногда мне встречаются разные сущности. Язык не поворачивается назвать их персонажами, потому что для меня-то они именно и есть сущности. Персонажами они, скорее всего, были для разработчиков, которые все эти миссии и задания зачем-то придумывали.

Они наверняка делали это, чтобы было интереснее. И придумали сущую бессмыслицу. Ну не могли же они знать, какой именно смысл я буду вкладывать в этих самых персонажей для того, чтобы они, в смысле персонажи, стали сущностями. Или могли? Или именно такое у них задание и было?

Да нет, это же бред полный получается. Взять, к примеру, этого дурацкого серого волка, который зубами щёлк. Кому, скажите, в умную голову могло прийти, что он у меня свяжется именно с обонятельным трактом? Или он сразу так и задумывался? В смысле, если я чего такого унюхать хочу, чтобы этот самый серый волк зубами щелк был тут как тут.

Или наоборот, как только он тут появится, так я сразу что-нибудь и унюхаю. Причем не в фигуральном смысле этого слова, а в прямом непосредственном физическом. Как этот волк зубами щелк появился, так оно, значит, и воняет уже, не просто пахнет, а именно воняет.

Вот он опять, в очередной раз мелькнул за кустами, и я прямо физически должен ощущать сильный, почти непереносимый запах.

А чем это тут пахнет? Не иначе обмотки перегрелись. Воняет изоляцией, жженой резиной. Через закрытую дверь тянет, и явно от престидижитатора несёт. Не выдержала железяка накала наших страстей, перегрелась.

Но как, простите, разработчики могли заранее знать, что вот именно сейчас, когда я дошел до этого поворота, престидижитатор накроется и начнёт в наш благоухающий ароматами мирок щедро выбрасывать густую струю жженой резины прочей изоляции? Это точно полный бред.

***

И тогда все сразу полюбили друг друга. В смысле все всех. Искренне и нежно. Потому что Бог есть Любовь. Как вам такая парадигма?

По мне так очень даже ничего себе. И поскольку я и есть демиург, то почему бы мне так и не сделать? Территория всеобщей любви и великого братства. Братство, то есть, такое. Но Братство – это уже как бы весьма опасно, это уже к секте ближе. Если тут все станут как бы сектой, то тогда все и полюбят друг друга.

Я вначале так и хотел. Но они не хотят. Не получается у них с первого раза. Потому что слишком велики противоречия. Один Ларошфуко, как мне кажется, способен, да и то при определенных условиях. Только у него же не спросишь, что это за условия.

***

– Вот ты думаешь, почему он – Ларошфуко? – Третий разошелся и вовсю выбалтывает сокровенное. Ведь его же никто за язык и не тянет – все и так знают. Ну, может и не все, но вопросов ни у кого не возникает.

– А ты к нему подойди по человечески, помолчи с ним, подумай… Обязательно после этого какую-нибудь максиму брякнешь. Проверяли неоднократно – точно, максимы, ничего другого он не умеет. Вот ты думаешь, что ты сам это выдал? – Да как ты максиму бы выдать то смог, если Ларошфуко никогда не читал? Не смог максиму ты бы выдать. Это тебе он сообщил, он – может, он – Ларошфуко!

***

Мысль была и глупая и очевидная одновременно. Были события. Цепь природных, техногенных и социальных катаклизмов. И были люди, которые почему-то оказывались в точках этих событий. Не в эпицентре, нет. Те, кто в эпицентре оказывался, с ними, как правило, всё было ясно.

С теми, кто сумел избежать, тоже было всё ясно. Опоздавший на Титаник, сдавший билет на взорвавшийся самолёт, уехавший из зоны землетрясения, вычисляется достаточно легко, но использовать его в практических целях никакой возможности не представляется. Почти как и тех, кто наоборот, вернее тех, кто наоборот, вообще никакой возможности использовать.

Но есть люди, которые почему-то оказываются поблизости. Вот они-то и представляют наибольший интерес. Обнаружить их невероятно трудно, надо суметь просеять с помощью мелкого сита тьмы и тьмы народа.

Потому что есть в химии такое понятие, как катализатор. Потому что даже и сны иногда сбываются.

NoМиром правят судьба и прихоть.

Глава 3, в которой миром правят судьба и прихоть

И солнце – знаменитый экстраверт

Проложит путь лучами – снегопаду.

Ты тоже – свет… Не открывай конверт,

Еще подумай пять секунд – а надо?…

А надо – без причины лицезреть

Своё лицо – без маски, до потопа?

И так – проблем, а рядом бродит смерть

Как минимум – души. И жизнь – как шепот…

Неслышный шёпот крыльев и страниц

Неслышный ропот тех, кто помнит – можем!

Таких, как ты – не падающих ниц,

Живых, кому шептать – себе дороже…

Как жаль, что даже лучшие из нас

Боятся крика – слишком неприлично

Вслух голосить. Так тихо дремлет Спас…

Крик неуместен – даже если птичий.

Не смея посмотреть тебе в глаза,

Учусь я равновесию – у льдины.

Я шепотом пытаюсь рассказать

И ты услышишь, так как нет – причины…

NoЛада Пузыревская

***

Технологии седьмого технологического уклада или уровня, оно хоть так, хоть эдак скажи, всё правильно будет, они для нас сегодняшних непредставимы, хотя вроде оно вот-вот и наступит, никуда мы не денемся, если, конечно, доживём.

Я уже про логарифмическую временную шкалу где-то заикался, но время, видимо, не одномерно, да и, пожалуй, даже и не плоско. Это я так фигурально выражаюсь, потому что надо же как то выражаться о том, чего даже и не представляешь себе.

А вот об управленческих технологиях седьмого технологического уклада порассуждать таки стоит, хотя и никто не знает, как оно будет. У каждого своё мнение по этому поводу есть, а у меня никакого нет.

Тем не менее, я думаю, а никто мне думать запретить не может, эти технологии не будут иметь ничего общего с тем, что существует сейчас, и будут включать в себя всё, что сейчас существует, как составную часть или частный случай. В первом приближении.

На самом деле всё будет совершенно не так, тем не менее, можно говорить о симбиозе. Нужно говорить о симбиозе, конгломерате, еще о чем-нибудь этаком, о чем нет понятия, а ассоциация у меня только одна – игра. В бисер.

Или еще вот что, как ни называй, оно всё равно будет не так, только оркестр будет без дирижера, потому что каждый будет сам себе дирижер, и всем остальным тоже, потому что все будут всех слушать, слышать и прислушиваться.

Это будет такой грандиозный всемирный сейшн, где каждый сам по себе и одновременно вместе со всеми, и часть целого, и целое же и есть вещь в себе, вещь для себя и для всех одновременно. А иначе зачем? А иначе, какой смысл?

***

Ах ты ж ежкин кот! Аларм! Тревога! Как красный фонарь в мозгу включился. Ну нельзя сюда было, сразу было нельзя сюда поворачивать, а теперь уже поздно! Влип, так влип.

Знал ведь, что всё тут не просто так, не бывает в этом месте тишь да гладь, божья благодать. И ничего не предвещало, расслабился, а этого никогда нельзя делать, ушки на макушке должны быть постоянно.

Ягодки-грибочки, лютики-цветочки. Трясина!

Не простая трясина, зыбучая, да липучая. Зыбкая топь или комариная плесень это называется, вроде, а как отсюда выбираться? Назад дороги нет, вперёд дороги нет, никуда дороги нет.

Ништяки и артефакты мои никакой роли сыграть не могут, персонажи-сущности тут никак не помогут, да и не дозовешься.

Дерево. Одиноко стоящее. Или это тоже ловушка?

Нет, дерево ловушкой быть не должно. Я тут враждебных деревьев никак не могу допустить, я с деревьями вообще всегда дружу, со всякими. Это только у Пушкина Анчар бывает, а у меня нет, не бывает.

Ну и что делать?

Что делать, что делать, Буратину делать.

Буду теперь, как папа Карло, делать Буратину, больше ничего не остаётся.

Ладно, топор у меня всегда с собой, будет топорная работа, дерево губить не буду, кусок только отхвачу.

Во, отхватил, а оно обратно, как и не было, сразу заросло. Это я неплохо придумал.

Теперь пашу, как папа Карло.

Так, надо букварь и куртку. Или не надо.

Ладно, вперед, Буратино, Буратины не тонут!

Выбрались! Иди, дружок, существуй, ищи свой золотой ключик и свою Мальвину, может тебе больше, чем мне повезёт.

А у меня, значит, будет тут своя Страна Дураков.

А как иначе. Есть Буратина, значит, есть и Поле Чудес в Стране Дураков. По-другому не бывает.

***

– Лучше недоперепить, – объяснил я терпеливо, – чем перенедопить. И вообще жизнь прекрасна, удивительна, если выпить предварительно.

Каламбурчик-с. Увы, моего визави такими каламбурчиками не проймешь. А в визави у меня сегодня не кто иной, как сам господин полковник Климко.

Бутылочка доброго старого армянского коньячка скрашивает нашу уединенцию в укромном кабинетике приличной ресторации в тихом центре, господин полковник сам выбрал место и время, приглашение пришло СМС-кой, тему уединенции я пока не знаю, что не мешает мне подогадываться – ведь не вербовать же меня полковник собрался, зачем меня вербовать, я и так всю жизнь как бы завербованный, да и стучать мне по сути не на кого, тут явно что-то иное, по служебным делам мы могли бы и в каком-нибудь служебном месте перетереть, притом так, что об этом ни одна живая душа не узнала, так нет, балычок под коньячок.

И хорошо, что не Хеннеси, я армянские как-то больше уважаю, как бы патриотичнее получается, хотя по цене и почти одинаково получается, да и по качеству одно другого стоит.

– Антон Владимирович, Вас не удивило это, признаю, немножко странное приглашение?

А чего удивило-то, мы люди по жизни удивлённые, удивительное же рядом, но оно запрещено. Но придется выдерживать великосветский тон беседы, хотя с полковником и так, без обиняков было бы приятно принять по чуть-чуть, и просто помолчать, или чего за жизнь потрындеть. Увы, сегодня не тот случай.

– Нет, Климентий Иванович, не первый год замужем, у Вас на то, полагаю, есть веские основания.

– Не такие уж и веские, просто, чтобы не создалось впечатления, что Вы каким-то образом по служебной надобности обязаны…– начал было полковник, но меня уже понесло, не рановато, после первой-то?

– Проехали, с предисловиями, конечно, приятнее, но тут, я полагаю, не тот случай.

– Да, случай не тот. О французах я пригласил Вас побеседовать, нет, не вздрагивайте, нет никаких шпионских игрушек, и корыстного интереса нет, почти, скажем так. Как Вы посмотрите на то, что я одного молодого человека, Александра Сергеевича Груздева, попробую вам запротежировать. Я понимаю, у Вас не та тема, и Вы по определенным критериям работаете, но тут… должок у меня как бы, а тема, по которой французы вышли на Вас, или Вы на них, не будем уточнять, я, как Вы понимаете, в курсе. В общем, тема такая, у вас карт-бланш, и любое неловкое движение по административному каналу может, я знаю, сильно навредить теме, не Вам или кому-то лично, именно теме. Поэтому и без экивоков, я пригласил Вас сюда, чтобы Вы могли понять, что никаким образом помешать Вам не может это моё вмешательство, нет, никакого нажима, и это не тот случай, что от предложения нельзя отказаться. Я просто обозначил свой интерес. Решать Вам, и как Вы решите, так и будет.

– Климентий Иванович, я уже понял. С Саней мы как бы уже чуть-чуть контачим, не по французской теме, так, по-простому пересеклись, да Вы же в курсе.

– Вот именно, потому и пригласил, уж извините и не обессудьте.

– Полно, Климентий Иванович, мне вообще-то не каждый день удаётся коньячок с полковниками кушать, так что давайте по-простому воздадим, а тему считаю закрытой к обоюдному удовлетворению сторон, в самом положительном смысле, Саня бы и так в игру попал, вместе со своими тимуровцами, да уже попал, и именно они-то как раз и вовремя и к месту, и как бы даже козырная карта, Вы же знаете. Но, Климентий Иванович, я на Вас это… ну Вы поняли, если что, если где, к, так сказать, обоюдному взаимопониманию.

***

Там, наверху, наверное думают, что если мы вмешаемся, то всё пройдёт как по маслу. Как по маслу, оно может быть и пройдёт, а потом всем снова станет тошно и гадко и надо будет чем-то заменить опостылевшую реальность. Надо будет читать.

А сначала надо написать, чтобы было что читать потом.

И не надо молчать и убивать в нас последние надежды, это правильно, когда надежда умирает последней, иначе это неправильно.

Это не пошлость, это цинизм. Если все одинаковые и все подлецы, зачем галдеть, что-то защищать, что-то говорить? Буду говорить, когда спросят по делу. Так и думают циники, защищая свой убогий душевный комфорт. Проблема однако в том, что мир меняется – а у нас к тому же стремительно и в худшую сторону.

Так что надо действовать, а если слова пусты, а дела не работают, всего-то и надо увеличить усилие и продолжать, продолжать, продолжать. По-иному не будет ни комфорта, ни мира. Никому.

***

Сделал, что называется, на свою голову Буратину. Что мне теперь всё время Буратин делать? Как чуть припечет, так раз, и Буратина.

И как мне их потом различать? Буратина номер раз, Буратина номер два… несть числа Буратинам. Так я скоро в этого превращусь, в Урфина Джюса. С его деревянными солдатами – Буратинами. Это вообще дурдом какой-то получается.

Ишь, поскакал, Буратина недоделанный, и то правда, где мне его доделывать то было – торопился же, спасаться надо было, кто может, а не художествами заниматься.

Ну-ка, ну-ка, чего это там? Ой-ё! А Буратина-то, оказывается, тот самый и есть, и совсем он не новый, а тот самый, настоящий. Так это же совсем другое дело. Теперь меня тут голыми руками не возьмёшь!

Я, если оно чего, Буратину тут же и настругаю. Я сколько хошь могу Буратин настругать, а это всё равно тот же самый Буратина получается. Наверное, и с Колобками тут так же – надо будет попробовать. При случае.

Правда, я вообще не понимаю, зачем мне Колобки-то понадобиться могут, да и потом, где я столько сусеков наберу, по которым скрести придётся. Но если надо будет, поскребём, пометём. В общем, пободаемся.

***

Не язык красит человека, а человек красит язык. Зелёнкой. Или ягодами черника. Это я так пошутил, но в каждой шутке есть доля шутки.

Вот поешьте черники много, и тогда поймёте, что вы совсем другим языком разговариваете. Красочным таким языком, почти фиолетовым. А на самом деле человек красит язык деепричастными оборотами, метафорами разными, синекдохами, и другими прибаутками. Как я, например.

И тогда язык становится красивым, богатым, выразительным и насыщенным. И человек становится выразительным, богатым, красивым, и эта… насыщенным. Когда насытится.

А чего бы красивому, богатому и выразительному человеку не насытиться? Голодать ему что ли, тем более что деньги есть и худеть он не собирается.

***

Бабушки чекистки. Они знают всё. Тип мышления бабушек никакой не парадоксальный, а наоборот, очень даже конкретный. Кто не с нами, тот против нас. Потому что так учили. Так воспитали.

В несгораемом шкафу хранится тщательно вычищенное и заряженное табельное оружие. Револьвер системы наган, или пистолет парабеллум.

Именное оружие, с маленькой серебряной наградной табличкой, на которой всё, как положено, когда, за что и от кого.

Раз в три месяца, примерно, из этого оружия выстреливается пара обойм или пара барабанов. По мишеням. В специальном тире, и бабушки, сняв шумопоглощающие наушники, удовлетворенно подсчитывают дырки на мишени, и убеждаются, что есть, есть еще ягоды в ягодицах.

Потом оружие чистится, смазывается, заряжается, и на место, в шкаф. Несгораемый. До следующего раза, или на какой непредвиденный случай. О том, что такой случай может произойти, никто и никогда не сомневается. Или сомневается. Я не знаю.

Зато бабушки знают всё. И про всех. Работа у них такая, вернее служба.

Они же служат. Не начальству служат, не строю, не народу даже. Они служат идее.

Именно такая бабушка досталась Ольге Николаевне. Не родная бабушка, родная сестра родной бабушки, младшенькая. Разбросала судьба бабушек, одна перед войной еще вышла замуж за инженера, аристократа, укатила с ним, а вторая тут осталась.

По полной получила вторая от родной страны, особенно за пункты в анкете. Но идее осталась верна.

И из органов её не вычистили. Хотя и пытались неоднократно. Она и сейчас на посту, в смысле на службе служит бабушка Вера, и задор комсомольской богини так и не покинул её за неполные семьдесят.

***

Детей у меня тут нет. Не в смысле, что у меня нет детей, а в смысле, что роман этот совсем не детский, и детей персонажей тут как бы и не водится, хотя речь вообще-то об игре идет, а в игры, как известно, в основном дети играют.

Не исключено, что дети это читать начнут, но я полагаю, они тут же и закончат, потому что ничего интересного для них тут нет. Кроме, может быть, одного места, вот этого самого.

Мне почему-то вспомнилась из раннего студенчества одна прикольная вещица, вы её, наверное, знали, но забыли, так я напомню, а вот если не знали и забыли, то это совсем никуда не годится, это мы сейчас исправим.

В общем, эта вещица называлась инструкция по ловле крокодилов, и чтобы долго не затягивать ваше внимание, там среди прочего было: '… берем бинокль, переворачиваем, и смотрим на спящего крокодила.

А крокодил в перевернутом бинокле такой маленький-маленький, берем его пинцетом и садим в спичечный коробок'.

Это, разумеется, не я придумал, а кто придумал, я не знаю, но теперь и вы тоже знаете, или вспомнили, как надо крокодилов правильно ловить.

И даже детям можете рассказать, если у вас есть дети, а если нет, то можно рассказать чужим детям, и дети будут вам благодарны.

Хоть какая-то польза от чтения этой бесполезной книжки.

Так вот, к детям, в конце концов, вернемся, чуть не сказал к баранам, детей у моих персонажей нет, вовсе не потому что они какие-нибудь патологические уроды, просто одни детей хочут, но пока еще не могут, но у них еще всё впереди, правда за рамками данного повествования, а другие, которые смогли, они уже вообще-то воспитать детей успели, и тоже за рамками данного повествования, так что с детьми у нас всё в порядке, но не здесь и не сейчас.

А если вы как раз тот самый деть и есть, которому, я думал, неинтересно эту книжку читать, так это я не для вас, милый деть, вовсе, написал, это самое место от звёздочек до звёздочек, и вам придётся это сразу и немедленно и навсегда забыть и сделать вид что тут ничего и нет, или что вы это как раз и не стали читать, потому что и везде неинтересно написано, а тут так вообще написано глупо.

Кроме как про крокодила. Про крокодила написано не глупо, а наоборот очень даже интересно, но по одной единственной причине, что это не я придумал. Я бы такое сам придумать ни в жизнь не смог.

***

– Не будете ли Вы так любезны, и не заблагорассудится ли Вам так выпендриться, что Вы вдруг соизволите выбрать между находящимся в левой руке и находящимся в правой? – витиевато сформулировав предложение, Гоги протянул два плотно сжатых кулака Ольге Николаевне, и та, иронически улыбнувшись, кивнула на правый.

– Ну вот, я так и подумал, ну почему мне всегда так не везет? – риторически запричитал Гоги, обнаруживая содержимое правого кулака, изящную зажигалочку, а монетку из левой засовывая в карман жилетки.

Жребий, а это был именно он, ясно указал, что Гоги суждено отправляться дальний путь, чтобы выяснить некоторые подробности происходящего, скрытые пеленой или завесой, в этом тоже необходимо разобраться, на маленьком сибирском заводике.

Если бы Ольга Николаевна выбрала монетку, то поехали бы совсем другие, я например, или Кардинал.

Тогда бы мы воочию убедились в том, кто же всё-таки Кардиналом то на самом деле у нас является, а так, не повезло Гоги.

Или наоборот, крупно повезло, неизвестно, как там события разыгрываться будут, но проиграть Гоги явно не должен, а в случае выигрыша он очень резко поднимет свой статус-кво, и не только и не столько в конторе, потому что в конторе-то мы же между собой не конкурируем, а в социуме.

В среде крутых бизнесменов, почти олигархов. Вот они-то как раз и сделают ставку на Гоги, когда придётся выбирать, выбирать между неторопливым вялотекущим существованием, и стремительным, почти фантастическим рывком.

Олигархи, они потому и олигархи, что на такой рывок способны, почти никто не способен, а они способны, и еще они умеют просчитывать риски.

Игроки, в общем, олигархи в своем большинстве, и решения принимать умеют. Вот и примут, к вящей выгоде своей, ну и нашей, естественно, мы-то свою выгоду ну никак не упустим.

Хотя, естественно, олигархи захотят всё. Не могут не захотеть. Ага, поиграем. Пусть и захотят и попробуют. Только об этом пока рановастенько, я-то шкуру неубитого медведя делить не собираюсь. В смысле раньше времени.

***

Проект накрылся медным тазом. Это так говорят. Старые люди. Почему так говорят старые люди, я не знаю. Это надо у старых людей спросить. Но они, старые люди, вряд ли вам ответят. Потому что они не помнят.

Правда, надо признать, что они никогда и не помнили, вернее и не знали, да забыли, потому что когда они были молодые, так тоже говорили.

Старые люди. И они у тех, своих старых людей вовремя не спросили. Потому что никто никогда ничего не спрашивает. Кроме детей. Но этот роман не про детей, поэтому тут никто никогда ни у кого не спрашивает. А я вот думаю, что это вовсе не случайно, про медный таз.

Потому что когда так говорили те старые люди этих старых людей, накрываться медным тазом не имело никакого смысла. А сейчас уже имеет. Наверное. Это примерно как с Эйфелевой башней ситуация.

Меня, правда, очень радует, что в устном народном творчестве медный таз фигурирует, а свинцовые штаны не фигурируют. Только алюминиевые штаны фигурируют в устном народном творчестве, и это вселяет определенную надежду. На выживание.

Потому что алюминиевые штаны, как и медный таз – это может быть связано всего на всего с сохранением информации. С экранированием. С защитой от помех. От помех мы как-нибудь защитимся, да еще и заземлимся надежно, с этим у нас не заржавеет.

Когда проект накрылся медным тазом, это вообще-то не значит, что проекту конец, как я понимаю, просто его время еще не пришло, и его нужно сохранить до лучших времен. А чтобы информация по проекту не расползлась, куда не следует, его лучше медным тазом накрыть, в смысле заэкранировать.

Так мне почему-то кажется.

Это я о каком проекте? Да о том самом, который мы тут втихушку решили затеять, но потом поняли, что нам не потянуть. Без привлечения больших денежных средств.

Но если мы их будем привлекать, мы привлечем и очень большое внимание, а вот именно это нам сейчас совершенно не нужно.

Нам внимание вообще не нужно, потому что нас как бы и нет. Нет, на самом-то деле мы как бы и есть, только об этом никто пока не знает. А вот именно поэтому и накрылся проект.

Медным тазом.

***

Блин, а это еще что за чудо такое? Фантомас, который разбушевался, ну совершенно инородная сущность. И жутко зловредная. Интересно, а он-то тут чего забыл, или потерял? Ну, насмешили ребята.

Так, насколько я знаю, с ним ухо держать надо востро. Это, наверное, уже уровень сменился, и ожидают разные сюрпризы. Этот-то, сам по себе, тот еще сюрприз. На раз мимикрирует.

Но он же из совершенно другой оперы. Он мне тут такого намимикрирует. Особенно, если с ним еще и подручные имеются в полном комплекте. И как мне его интерпретировать прикажете? И как мне теперь на всех остальных-то реагировать прикажете, если уже сейчас появилось сомнение, что другие-то это не Фантомас.

Вот так, запросто, в дремучем сказочном лесу встретить Фантомаса – вот тебе бабушка и Юрьев день. Всё смешалось в доме Облонских.

А я так не хотел ничего смешивать, особенно водку с пивом. Но, видимо, нашлись добрые люди. И что это он такое тут делает? Дятла с ладошки кормит? Да, это уже край. Но ничего, и тебя вылечат.

Вот сейчас подойду к нему и скажу – Фантомас, Фантомас, я тебя съем, – интересно, он удивится или обрадуется?

Нет уж. Я лучше понаблюдаю. Хотя, может и он за мной давно уже наблюдает. Ухо востро. У него или у меня? А может у него тоже тут миссия? Может он не просто так, а сам по себе?

Но раз уж он тут появился, придётся как-то взаимодействовать.

***

Предчувствие гражданской войны почему-то не оставляет Вадима с самого раннего отрочества. У него возникло это ощущение, что все окружающие прямо так и готовятся к войне всех против всех. Копят недовольство, копят злобу, копят ресурсы.

Видят во всём злой умысел, происки, просто отторжение. Никто не пользуется бритвой Оккама. Все плодят сущностей, мрачных, лохматых, склизких.

Сколько он себя помнит, окружающие любой свой успех объясняют собственной одарённостью, исключительностью, работоспособностью, невероятными усилиями и потугами. А любую неудачу, любую неблагоприятную случайность относят к действиям тёмных мрачных сил.

***

Нет ничего глупее вопроса почему. Потому что ответ на него может быть только один. Потому что так надо. Даже те, кто претендует на знание или постижение истины отвечают на этот вопрос, потому что так надо. Кому? Ему!

А вот почему Ему было так надо, то ли Он в самом деле сделал так, как его левая нога, или что там у него есть, захотела, то ли Он был скован какими-то ограничениями и сделал то, что сделал, так, как смог, а никак иначе, или еще потому что так было всегда.

А почему оно так было – вопрос, конечно, интересный, но глупый.

Науки на вопрос почему вообще не отвечают, география отвечает на вопрос где, история на вопрос когда, физика на вопрос как. Ну и еще на разные другие вопросы, глупые и не очень, а вот на вопрос почему науки и не должны отвечать.

Если это, конечно, науки.

Такая вот петрушка получается с этими вопросами, с этими науками, и вообще с этими глупыми людьми. Мы-то, я искренне надеюсь не такие, и этими глупостями с самого малолетнего возраста не страдаем.

***

Шнырь выскочил на дорогу, но было уже поздно. Габариты качнулись вдали и скрылись за поворотом. Тихонько матернувшись, Серый отряхнул налипший снег и побрёл лениво в противоположную сторону. В сторону дома.

Он, в общем-то, и не планировал ничего такого. Но как бы торкнуло. Вскочил, выбежал, как дикий лось через кусты напрямую к дороге минут двадцать ломился, зачем, спрашивается? Завтра будет утро, завтра все непонятки сами собой прояснятся.

Хотел типа на опережение сыграть. Вернее даже и не хотел вовсе, но торкнуло. Вскочил, выбежал,… зато вечерний моцион совершил – для здоровья полезно. Светка бы всё сказала, конечно, но ничего же уже не изменить. Да и не уже – просто не изменить. Впрочем, ничего менять и не надо.

***

Мой ласковый и нежный зверь, походя разрушающий всё, к чему прикоснется, по капризу ли, просто по прихоти, а может и случайно, как бы нехотя, не имея даже и намерения такого. Но разрушающий.

Не имеющий злого намерения, но совершенно не считающийся с тем, что кому-то ценно и свято, с тем, что составляет чью-то радость, человек способный ткнуть иголкой воздушный шарик радостного малыша только потому, что ему в этот момент вдруг захотелось услышать 'пук'.

При том не понимающий, в смысле как бы не ведающий, что творит.

И что, прикажете делать с таким?

Как что. Лоботомию.

***

Лавина начинается с маленького камушка. Не надо объяснять, что должны быть еще и условия для развития лавины, это и так всем понятно.

Отряды борьбы с лавинами занимаются тем, что находят такие места, где эти условия имеются в наличии и провоцируют лавины в самом безопасном, в смысле оптимальном виде.

Главным аргументом в пользу создания нашей конторы, как раз и был этот аргумент. Аргумент минимизации вреда и наоборот, максимизации пользы. Надо сказать, за время существования служба своё отработала, то есть окупилась стократно и тысячекратно.

Только об этом никто не знает. Кроме того, кому это положено. Впрочем, того, кому это положено, на самом деле, просто не существует, потому что писать сценарий ужастиков – катастрофического развития событий, пытаются все, кому не лень.

А вот реально предотвратить катастрофу не удавалось пока никому. На первый взгляд.

На второй взгляд, всё происходит с точностью до наоборот. Те катастрофы, которые происходят – это на самом деле никакие не катастрофы, это минимально возможный ущерб из вероятного развития событий.

Потому что узлы напряжения, они возникают всё время, раз за разом, и с каждым разом копится всё более серьёзный потенциал.

Так что если бы нам, да и не только нам, нам всем, не удавалось иногда находить эти узлы, то мало бы никому не показалось. Оно и так мало никому не кажется. Но настоящей, глобальной катастрофы пока не произошло.

Потому что мы пока, или, может быть, можно сказать, уже? Мы уже есть.

***

Вот почему некоторые считают, что имеют право вмешиваться в чужую жизнь, а я так не считаю? И кто-то еще считает, что знает, что такое зло. Кто-то злобный и большой. Этот кто-то взял и объявил меня злом. И решил меня победить.

Или я себе решил польстить, потому что никому до меня и дела то нет? Но у меня возникло такое ощущение, что кто-то собирается меня победить, потому что я зло и есть, а он априори несёт в мир добро и свет, а поэтому ему просто необходимо меня победить.

Я пока еще не знаю, кто это он, но думаю, что у него ничего не получится, потому что это именно я несу в мир добро и свет, мне, по крайней мере, так кажется.

Вообще-то я ничего в мир не несу, что я несун что ли какой, но меня вдруг таковым посчитали.

Это мне Дюдюка сказала, а она просто так ничего не скажет. Раз она сказала, так оно на самом деле и есть. Что-то она стала частенько мне попадаться на дороге в последнее время, это явно неспроста, это явно означает, что что-то происходит или назревает.

Или уже назрело, и вот-вот начнет происходить. Знать бы еще, что это что, и как с ним бороться.

***

Босс находится в прострации. Уже и непонятки закончились, а состояние прострации не проходит. Опять пропали. Ирина и Маэстро. Пропали порознь, но это явно связано.