Текст книги "Крутой сюжет 1994, № 03"

Автор книги: Анатолий Поднесенский

Соавторы: Андрэ Тоти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

16. Кровавый дождь

Мелькнувшая тень оказалась красавцем лосем. Вот он вышел и, подняв голову, слушает звуки тайги.

«Прошло уже около трех часов. Скоро придет помощь, – подумал Каминский, – а пока, лейтенант, вы один и действуйте по обстановке. Как там у Богомила Райнова – умирать только в крайнем случае».

Вдруг слева закричала и вспорхнула сорока. Кто-то идет. Алексей вскинул бинокль к глазам. Да, точно, вдалеке замаячила фигура человека. Он идет спокойно, уверенно, не озираясь назад. Наверное, грибник. Далеко он забрался.

Человек подходит ближе, Каминскому уже видно его лицо. Алексей поднялся и встал за стволом дерева. Неизвестный поравнялся с ним, чуть прошел и оказался спиной к лейтенанту.

– Стой!

Человек вздрогнул, остановился и очень медленно повернулся к Алексею.

Да, это Игорь Звонков, тот, московский. «Вот где мы встретились». Здесь, в таежном лесу не ожидал Каминский этой встречи.

– Начальник, в чем дело, грибы пособирать нельзя? – кричит Звонков.

Но голос выдает его испуг чуть заметной дрожью.

– Ну вот, Звонков, мы и встретились. Руки за голову, быстро!

Игорь ошалело посмотрел на лейтенанта.

– Лечь на землю, руки за спину, – скомандовал Алексей и, защелкнув наручники на его запястьях, разрешил встать.

Быстро сделав обыск, Каминский с удивлением достал из куртки Звонкова паспорт. Что-то здесь не так. Откуда у Звонкова-беглеца паспорт, притом с фотографией, почему у него волосы? Значит, кто-то еще есть рядом?

Алексей не успел задать вопрос. Сзади что-то щелкнуло. Каминский мгновенно отпрыгнул в сторону и, повернувшись в прыжке на 180 градусов, увидел «Седого» с вытянутым в руке пистолетом.

Этот прыжок спас Алексея. Пуля, предназначавшаяся ему, прошла мимо. Но вторым выстрелом «Перун» все же успел опередить, хотя выстрелы пистолета и автомата прозвучали почти одновременно. Падая, – сколько раз он это делал на тренировках – лейтенант Каминский нажал на спусковой крючок. Упав на землю и сделав три переката в сторону, Алексей почувствовал резкую боль в плече. Он пытался подняться, но боль пронзила все тело. Чуть приподнявшись, Алексей увидел, что «Седой» неподвижно лежит в нескольких метрах. Рядом, почти рядом с Каминским, с застывшим на лице ужасом сидит Звонков. Он увидел, как со стороны леса бегут солдаты.

– Все-таки успели, – подумал Каминский и облегченно опустился на землю.

* * *

Он лежал на сухом пятачке под лапами огромной ели и почему-то думал о Татьяне. Надо ехать в отпуск – а тут угораздило попасть под пулю. Лучше бы она приехала сюда. Когда кончится период дождей, тогда в тайге красиво. А сейчас дождь. Розовый. Странное дело, действительно розовый. А вот уже и красные капли пролетают. Красные капли дождя. Что за чудо…

Каминский лежал, укрытый плащ-палаткой, и не слышал, как рядышком с ним кричал в микрофон сержант Верховский:

– …Взяли, обоих взяли. У старика ноги прострелены, оружие отобрали… Товарищ капитан, вертолет надо. Он тут сядет. Вы только торопитесь, плохо нашему лейтенанту, плохо…

* * *

Так уж получилось, что боевую награду – орден «За личное мужество» старшему лейтенанту Каминскому вручили через три месяца, в день его свадьбы. Процедура награждения несколько затянулась и он чуть не опоздал на регистрацию. Но дело в том, что генерал, вручавший орден, о свадьбе Каминского ничего не знал.

Андрэ Тоти
СМЕРТЕЛЬНЫЙ УДАР

Двое в масках неожиданно показались из-за ограды. Азато резко остановился, затем медленно пошел дальше, к воротам. Неизвестные двигались мягко, но очень уверенно. Один из них преградил Азато путь, другой, держась на расстоянии, зашел сзади. Попав в освещенное пространство под фонарем, все трое на миг замерли, прежде чем начать грозный молчаливый ритуал. Азато принял боевую стойку, правую руку ладонью наружу медленно поднял, защищая лицо, а левой прикрыл корпус. Бандиты подкрадывались к нему, делая обманные движения, чтобы вынудить Азато все время кружиться на месте. И вот они рванулись вперед. В тот же миг Азато взвился в своем знаменитом, столько раз вызывавшем зрительское восхищение прыжке, готовый к удару ногой, от которого нет спасения. Однако нападающий в маске отразил этот удар: Азато отскочил, словно от резиновой стенки. Он упал и перекатился в сторону, чтобы увернуться от удара ногой второго бандита, затем снова принял боевую стойку.

И двое в масках вновь перешли в наступление. Они приближались медленно, уверенно, с убийственным спокойствием. Азато отразил два удара и ответил ударом ногой с разворота. Когда он косточкой ноги угодил в локоть противника, лицо его исказилось от боли. Но два десятка лет постоянных тренировок закалили Азато, приучили его тело сносить любые физические страдания. Понадобились считанные секунды, чтобы боль утихла, подчинившись воле, воспитанной многими тысячами изматывающих тренировок и перенесенных болезненных ударов. Однако на сей раз и нескольких секунд оказалось много. За это время его успели ударить по почкам так, что он согнулся пополам, и сбили с ног, когда он выставил обе руки вперед, чтобы отвести неизбежный удар коленом в лицо.

Странно, но ему позволили встать на ноги. Лишь после этого один из нападающих нанес удар ногой, и Азато, побитый, посрамленный, снова рухнул на пыльный тротуар. Но сколько раз во время кровавых схваток не на жизнь, а на смерть и в моменты, казалось, совершенно безнадежные, он вновь поднимался на ноги! Он прибег к защите ладонью, и на сей раз его контратака достигла цели. Его твердый как камень кулак с ужасающей силой ударил противника под ребра. Но теперь пошел в наступление второй бандит. Этот действовал уже не столь опрометчиво, выискивая брешь в защите и не оставляя шанса на спасение. Азато вновь отбил удар и ответил опять-таки прямым кулачным ударом. Выставленное навстречу стальное предплечье отвело его руку, а сзади тотчас же настиг удар кулаком. Азато отдернул голову, развернулся и пустил в ход ногу. Круговой удар пяткой с разворота по почкам.

И все началось сначала: Азато в боевой стойке с подрагивающими мышцами лица, двое в масках медленно приближаются. В последний раз Азато, пожалуй, сражался так – загнанным в угол зверем – в Макао. Тогда с десяток китайцев, вооруженных цепями и ножами, напали на него в узком переулке. Бандиты в масках вдруг переглянулись и тот второй, пронзительно вскрикнув, бросился на Азато. Из груди Азато также вырвался крик. Ноги, кулаки, локти, колени, натренированные, твердые как сталь концы пальцев столкнулись где-то на полпути. Затем этот клубок распался: бандит в маске, отпрянув, занял исходную позицию, готовый обрушить на противника поднятый кулак. Азато же начал медленно, мягко оседать. К тому времени, как тело его распростерлось на земле, нападающие успели скрыться за оградой. Неподвижное тело осталось лежать в полумраке.

– Стоп! Пока хватит!

Съемочная площадка заполнилась людьми. Осветитель выключил софиты, а Ямамото со вздохом облегчения остановил камеру. «Что значит профессионалы, – подумал он. – Каждое движение у них отрепетировано. С Азато в редчайших случаях приходится делать дубли побоищ, настолько тщательно он отрабатывает сцены с каскадерами еще до начала съемок. Ну, а эта сегодняшняя драка – одна из лучших». Он направился к Азато, чтобы поздравить его и выразить свой восторг. Тем временем два бутафора, присев на корточки, растерянно смотрели на неподвижно лежащего актера. Ямамото ускорил шаги. Подстегиваемый дурным предчувствием, последние метры он преодолел бегом. Кто-то резко вскрикнул, и весь штаб мгновенно собрался вокруг лежащего человека. Бутафор неуверенно окликнул его.

– Господин Азато, вставайте! Съемка окончена!

Затем тело перевернули на спину, увидели искаженное лицо Азато, пробитую гортань и вызвали полицию.

* * *

Куяма, сделав легкий поклон, вошел в кабинет Шефа. Он вновь почувствовал себя смешным. «Черт знает что! – подумал с досадой. – Я похож на японского клерка, каким его изображают в американских кинокомедиях». Тем не менее он растянул губы в улыбке и, почтительно склонив голову, приблизился к столу начальника. Куяма сел на стул, указанный ему Шефом, и замер с внимательным, напряженным лицом. Интересно, сколько лет потребовалось, чтобы привить японским чиновникам раболепную позу человека, каждый миг готового вскочить на ноги? Как долго пришлось приучать к европейским стульям эту публику, привыкшую подобострастно жаться на корточках на полу? Куяма всем своим видом выражал настороженное внимание и смиренную почтительность, а чтобы легче было носить эту маску, в душе тешил себя дерзкими мыслями. Что, если взять да сказать Шефу, что ему, Куяме, наплевать на японские традиции, на чайную церемонию, что он предпочитает спать в кровати, а не на циновке на полу?.. Ну, а что если молодой сыщик отдела расследования убийств, удобно откинувшись на спинку стула и задрав ноги на край стола, заговорит с Шефом, как с уважаемым старшим коллегой, но не более того? Ответить на эти вопросы не составляло труда. Конечно же, он в два счета вылетит из розыска, а то и вообще из полиции. Тогда и отцовское имя не поможет, а напротив, лишь усилит скандал: подумать только, сын Куямы непочтительно обошелся со старшим по званию и возрасту!.. До чего же докатится страна, если даже в таких семействах, как Куяма, не могут привить молодежи должных навыков?..

Куяма предпочел держать язык за зубами и ждать. А Шеф явно не думал торопиться. Человек среднего роста, несколько грузный, лицо пухлое, доброе – Куяма знал его с малых лет, но лишь в последние месяцы, с тех пор, как был зачислен в отряд расследования убийств, убедился, насколько жестким и энергичным может быть это лицо. Он увидел здесь совершенно иного человека, словно дядюшка Кадзэ, баловавший его шоколадом во время визитов в их дом, не имел ничего общего с господином Кадзэ, главой отдела. Тот Кадзэ носил удобные шерстяные брюки, светлые, стариковского покроя куртки и пестрые, несколько безвкусные рубашки. Этот неизменно был облачен в темный стандартный костюм и белую сорочку с темным галстуком. В данный момент пиджак висел на вешалке позади письменного стола, что на условном языке протокола означало: посетитель рангом не вышел.

– Скоро год, как ты здесь работаешь, – неожиданно объявил Шеф и снова погрузился в молчание. Куяма, как и положено, согласно закивал головой: настоящий японец не оставит без внимания столь важное, глубокое, поразительно верное наблюдение. «Подумать только, как время-то летит!» – говорит каждая черточка его лица.

– Пора испробовать свои силы в самостоятельном деле.

Последовала очередная пауза, и на сей раз Куяме не надо было напрягаться, чтобы изобразить заинтересованность.

– Убит Джонни Азато… актер…

– Джонни Азато? – с удивлением переспросил Куяма. – Силы небесные! Да как же это?

– Снимали дня кино сцену драки, – Шеф презрительно махнул рукой, – и Азато был нанесен смертельный удар. – Он замолчал, и Куяма на второй минуте решил, что это означает конец разговора.

– Благодарю вас, Кадзэ-сан. – Он встал, поклонился, попятился к двери и еще раз поклонился, прежде чем выйти из комнаты. Теперь он в свои двадцать пять лет, если, конечно, повезет, сможет разыскать убийцу одного из популярнейших людей Японии.

* * *

В окружном полицейском участке сообщение об убийстве было получено в одиннадцать тридцать. Дэмура по обыкновению сидел, уставясь в пространство, когда дежурный полицейский поднял телефонную трубку. Дэмура не дрогнул ни единой черточкой лица, он словно бы и не слышал звонка, а может, просто не считал нужным реагировать до тех пор, пока не выяснится, что телефонный звонок имеет отношение лично к нему. Рядовые полицейские, изо дня в день наблюдая эти сеансы медитации, никогда не решались их прервать. Старикан каждый Новый год получал поздравительные открытки от самого шефа полиции, а не так давно самолично доставил в участок трех вооруженных ножами хулиганов, справившись с ними в одиночку. Не иначе, как есть в старом детективе нечто такое, что трудно предположить на первый взгляд. Но каковы эти скрытые достоинства, не знал никто в участке.

Дэмура был щуплого сложения, низкорослый, лет шестидесяти пяти. Несколько лет назад кто-то из полицейских был очевидцем случая, когда Дэмуре не хватило терпения дождаться лифта и он взбежал по лестнице на десятый этаж даже не запыхавшись. Другой очевидец как-то раз встретил Дэмуру в бане и уверял, что мышцы у старика литые. А третий рассказывал, как однажды за кофе он нечаянно столкнул локтем чашечку, и Дэмура, сидевший от него на расстоянии метра, успел подхватить ее у самого пола.

Вот что представлял собою сыщик Дэмура. Но стоило на него взглянуть, и сразу забывались все связанные с его именем легенды. Сухонький, маленький седой старичок, лицо умное, глаза блестящие, живые. Костюм на номер больше, ворот у шеи оттопыривается. Типичный японский служащий: по часам приходит в учреждение, по часам уходит, чтобы направиться прямиком домой, вздремнуть в теплой ванне, накинуть домашнее кимоно и забыть обо всем на свете. В полдень съедает в соседнем кафе рис, овощи, рыбу. Человек, воспитанный в духе неукоснительного соблюдения иерархических отношений, который не смеет даже подумать дурно о начальстве, который вежливо обращается с подчиненными и настоятельно требует к себе должного почтения. Никто в участке не знал, с каких пор Дэмура служит в полиции; он был тут всегда – молча и с тем же отрешенным видом сидел за письменным столом. Поговаривали, будто бы иногда он рассказывал анекдоты и отпускал язвительные замечания. Нынешние коллеги не решились бы даже спросить Дэмуру, правда ли это. Всем своим видом он словно напоминал окружающим об их вопиющей невоспитанности, о неуважении к традициям и непочтении к старшим.

– Что-о?! Да-да… Немедленно выезжаем. – В голосе полицейского, ответившего на телефонный звонок, проскользнуло совершенно неуместное для профессионала волнение. Дэмура бросил на него укоризненный взгляд, и в комнате вдруг смолкли все разговоры. Полицейский положил трубку, осознав смысл этой непривычной тишины, тоже выдержал паузу, нагнетая напряжение на манер опытного оратора.

– Актер Джонни Азато убит…

– Так уж сразу и убит! – лениво потянулся Дэмура.

– Во всяком случае он умер во время съемок.

Дэмура пренебрежительно махнул рукой. Все равно не его очередь. Он недавно вернулся с места происшествия, составив протокол о самоубийстве, и теперь очередь за Эноёдой. Тот уже выскочил из-за стола – чуть проворнее обычного, а за ним, словно по пожарной тревоге, устремились шофер и один из рядовых полицейских.

– Кто он такой, этот Азато?

– Неужели вы не знаете? – Эноёда от удивления даже остановился. – Знаменитый актер-каратист, миллионер. Да он на весь мир известен!

– Актер-каратист? Какое ребячество…

– Азато во всех эпизодах снимается сам, без каскадеров. За ним утвердилась слава непобедимого…

Дэмура снова лишь отмахнулся.

Тут полицейский, принявший телефонный вызов, счел нужным вмешаться в разговор.

– А ведь на этот раз он оказался побежденным. Во время съемок драки его сразили одним ударом. – Видя, что оба детектива в штатском молча уставились на него, он добавил: – Если, конечно, это не был несчастный случай.

Эноёда засмеялся и поспешно вышел из комнаты. Дэмура, чуть помедлив, двинулся за ним следом.

– Обожди! По-моему, мне тоже лучше будет пойти.

Глаза Эноёды сердито блеснули.

– Вот как? А по-моему, вам лучше остаться. Во всяком случае, для меня лучше.

– Поверь, что я для твоей же пользы!..

– Это вам так кажется. Вам до пенсии всего четыре года, а мне пятнадцать, и я не хочу гнить заживо в этом паршивом участке.

Сухонький старичок печально посмотрел на него.

– Я ведь только хотел помочь.

Эноёда устыдился собственной резкости.

– Поезжайте, конечно, если вам так хочется. Но право же, не знаю, какая от вас может быть помощь.

* * *

Первое, что увидел Куяма на месте происшествия, был полицейский автомобиль, второе – два сыщика в скромной штатской одежде. Сохраняя на лице невозмутимость, он мысленно перебрал все древнейшие проклятия. Затем подал знак техникам, а те, не смущаясь присутствием окружной бригады, подошли к прикрытой полиэтиленом бесформенной груде, которая некогда была человеком по имени Азато. Сын одного из техников украсил свою комнату огромным плакатом, где популярный актер был запечатлен в момент своего знаменитого атакующего прыжка. Второй техник носил майку с портретом Азато. Но смерть кумира не потрясла их. Они спокойно принялись за работу.

Куяма показал свое удостоверение, ожидая вспышки почтительного интереса в глазах обоих инспекторов. Однако ждал он напрасно. Сыщик повыше и помоложе высказал лишь разочарование, а его коллега – судя по всему он приближался к льготной пенсии – полнейшее безразличие.

– Инспектор Куяма. Отдел расследования убийств.

– Эноёда, окружной участок. Ну что ж, я думаю, нам здесь делать нечего.

– Я тоже так думаю. По распоряжению Шефа, вести расследование должен я.

– Понятно. А кто оповестил Шефа о случившемся? – голос пожилого сыщика звучал учтиво.

– Не все ли равно?

– Нет. Нас вызвали по телефону с места происшествия. Мы прибыли сюда, поскольку это является нашей обязанностью. А вот вы, сынок, как здесь очутились?

Куяма побледнел от злости. Тощая облезлая обезьяна в дурно сшитом костюме, со сбившимся набок галстуком.

– Откуда Шеф черпает свою информацию, это его дело. Но коль скоро наш отдел приступил к работе, ваше присутствие здесь совершенно излишне. Всю ответственность я беру на себя.

Лагерь противника явно терпел поражение. Сыщик помоложе, тоже в костюме с галстуком, с неприятной ухмылкой пожал плечами. Другой, глядя куда-то вдаль, удивленно качал головой.

– Слышишь? Оказывается, наше присутствие здесь совершенно излишне. – Затем он без всякого перехода обратился к стоявшему рядом мужчине. – Это вы известили их?

– Д-да… Не поймите это как недоверие, но все же речь идет о Джонни Азато…

– Это господин Ямамото, оператор фильма, – представил мужчину Эноёда. Куяма, который до сих пор не удостоил его вниманием, сейчас с интересом посмотрел на киношника. Ямамото был холеным мужчиной лет сорока, довольно высокого роста, носил американские джинсы, белую рубашку с распахнутым воротом и красный пуловер. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, Эноёда продолжил церемонию представления: – А это инспектор Дэмура из окружного участка.

Дэмура отвесил традиционный поклон, затем достал из кармана дешевый блокнот и шариковую ручку.

– Господин Ямамото, – спросил он, – сколько времени требуется, чтобы проявить пленку?

– Когда как… Обычно дня два-три.

– На этот раз придется обработать ее вне очереди. – Дэмура чуть подумал. – Завтра в полдень я буду у вас в студии. К этому времени позаботьтесь, пожалуйста, о проекторе и киномеханике. – Он коротко поклонился оператору, затем Куяме и пошел прочь. Эноёда поспешил за коллегой. Молодой инспектор и кинооператор облегченно вздохнули, глядя им вслед.

– Ну, а теперь приступим к делу, – предложил Куяма.

Они расположились в трейлере, служившем Азато во время съемок гримерной. По стенам были развешаны фотографии: Джонни среди звезд Голливуда, Джонни с главами государств, Джонни с мастерами каратэ. Здесь находилось большое, в рост человека зеркало, в углу стояли холодильник, стол, стулья. Фургончик был обставлен вполне комфортабельно, и Куяма счел обстановку подходящей для того, чтобы выяснить наконец, что же случилось.

– Шли съемки очередного фильма Азато – «Белый дракон». Джонни играл актера, который вступает в борьбу с контрабандистами наркотиков.

– Так. И что дальше?

– Группа выехала на натурные съемки сюда, в Синдзюку. – Оператор встал, подошел к окну. – Вон из-за той ограды должны были выскочить два каскадера и напасть на Джонни. Я поместил одну камеру по эту сторону улицы, другую – с противоположной стороны наискосок и еще одну на крыше здания, чтобы сделать парочку эффектных кадров сверху.

– Ну вот. Мы установили аппаратуру, включили юпитеры. Джонни, как и полагалось по сценарию, двинулся в том направлении, я снимал его с другой стороны улицы, затем появились двое в масках.

– Кто?

– Два каскадера в масках. Они выскочили из-за ограды, и тут подключились остальные камеры.

– Что было дальше?

Ямамото растерянно развел руками.

– До сих пор не пойму, как это случилось. Сцена драки разыгрывалась великолепно, а потом вдруг Азато упал замертво… то есть тогда мы еще не знали… Я скомандовал «стоп!», мы выключили камеры и стали ждать, когда он поднимется. – Ямамото безнадежно махнул рукой, давая понять, что ждать можно было хоть до скончания века.

– А что говорят каскадеры?

– Да ничего. Они исчезли.

– Как? – Куяма подскочил на месте. – И вы только сейчас мне об этом говорите?

Оператор испуганно улыбнулся.

– Не стоит придавать этому значения. Ребята наверняка запаниковали, когда увидели, что случилось, потому и сбежали. Готов держать пари, что самое позднее завтра они объявятся.

– Ну, а я утверждаю, что они вовсе не объявятся.

– Вы не знаете эту породу людей. Каскадеры, что дети, их интересуют только автомобили, мотоциклы, лошади, драки, падения, головоломные трюки. Это их мир, и он обеспечивает им неплохое существование. Но эти ребята сначала бьют, а потом думают.

– Как их зовут, что вам о них известно?

– Ровным счетом ничего. В масках они все на одно лицо. А Джонни постоянно менял каскадеров, чтобы сцены драк не были однообразными. Но вы не беспокойтесь. Вот увидите, они вернутся.

– А режиссер – он тоже их не знает?

– Режиссером был Азато. Он же и продюсер, и исполнитель главной роли. Весь фильм, целиком и полностью, делал сам.

Куяма не сводил глаз с фотографии на противоположной стене: Азато обменивается рукопожатием с американским президентом. Стоящая рядом с ним длинноволосая девушка-американка с улыбкой что-то шепчет на ухо красивому плечистому японцу.

– Это его жена Линда, – сказал Ямамото. – Они познакомились в Голливуде.

– А кто этот мужчина рядом?

– Фукида. Друг детства Джонни. Они, как правило, работали вместе.

– Вот как? Чем он занимается, этот Фукида?

– В сценах рукопашных схваток он лучший каскадер, какого я когда-либо видел.

– Но мне известно, что Азато не требовалось каскадера, он все всегда делал сам. – Куяма почувствовал себя задетым.

– Они вместе разрабатывали каждую мизансцену, а затем Фукида натаскивал партнеров, – пояснил Ямамото. – Но в этом фильме он не участвовал.

Наступило молчание. Тут в фургончик поспешно вошел полицейский.

– Мы обнаружили двоих мужчин в наручниках!

– Что-о?

– Оба в масках, лежали за кустами с кляпом во рту.

– Каскадеры! – Куяма вскочил с места. – Где они?

– Сейчас их увезут в больницу. Доктор считает, что у них сотрясение мозга.

Куяма выбежал из трейлера. Залитая солнцем площадка теперь походила на автомобильную стоянку у стадиона во время бейсбольного матча. Она была сплошь забита легковыми автомобилями, грузовиками, микроавтобусами – от некоторых в разных направлениях тянулись кабели и провода. Тут же, сверкая «мигалками», припарковались полицейские машины и карета «скорой помощи», в которую санитары усаживали двух неуверенно ступающих мужчин, закованных в наручники.

– Наручники другой конструкции, так что наши ключи не подошли, – на бегу пояснил полицейский. – мы вызвали слесаря.

Но Куяма его не слушал. Он сделал знак шоферу «скорой помощи», чтобы тот подождал, и припустил бодрой тренированной рысцой под стать иному американскому детективу.

* * *

– При чем тут несчастный случай! – Дэмура сделал раздраженный жест, который не слишком вязался с его сединой и тихим голосом. – Убийство чистой воды, это и слепому ясно.

– Отчего же? Разве его не могли в суматохе пристукнуть случайно? – Если Эноёда полагал, будто ему удалось скрыть ироническую интонацию в голосе, он очень ошибался.

– Убийца почти насквозь проткнул жертве горло. Это был жестокий и точно нацеленный удар концами пальцев: тот, кто его нанес, тренировался годами. Хорошо, что этот момент заснят на пленку. Сейчас я расскажу тебе, как это произошло, а завтра, когда просмотрим пленку, ты убедишься, что я был прав. И если окажется, что я прав, тогда расследование продолжу я, договорились? – Дэмура откинулся на сиденье, собираясь с мыслями.

– Эти двое, то есть убийца и ваш непревзойденный супермен, столкнулись в прыжке. Убийца или вообще игнорировал атаку Азато, или же отразил ее кое-как. Все свое внимание он сосредоточил на горле жертвы и атаковал прямым выпадом. Если рассчитать точно, то можно быть уверенным в успехе. Прямой удар должен опередить любую акцию с разворота. Здесь все строится на точнейшем расчете…

– Ну, а если Азато тоже атаковал прямым ударом?

Дэмура пожал плечами.

– Тогда он, вероятно, угодил убийце в солнечное сплетение, что послужит ему на том свете некоторым утешением, – сказал он и в качестве окончательного и неопровержимого довода добавил: – Сиондза на Окинаве таким же приемом расправился с одним китайцем.

– Когда это? – удивленно спросил Эноёда, который старался следить за всеми убийствами, упоминаемыми в полицейских сводках.

– Когда? – Дэмура напряженно вспоминал, желая быть точным. – По-моему, зимой 1784-го. А может, 85-го.

Эноёда счел за благо оставить ответ при себе так же, как и упрек Дэмуре в том, что он привязался к этому типу из отдела расследования и буквально спровоцировал его на грубость.

– Ну как, принимаешь пари?

– Договорились. Если все произошло именно так, берите это дело себе. Если нет, вы выходите из игры, – ответил Эноёда, пытаясь вспомнить, как звали того молодого инспектора, к которому прицепился Дэмура. Фамилия не запомнилась. Хорошо, что его визитная карточка надежно спрятана в кармане пиджака.

* * *

– Если я правильно понял, двое неизвестных напали на каскадеров и обезвредили их. Затем убили Азато и скрылись?

– Так точно, Кадзэ-сан. Впрочем, совсем необязательно неизвестные, это могла быть и другая пара каскадеров… – Куяма растерянно умолк. Иначе откуда бы убийцам с такой точностью знать, где и когда намечена съемка драки? Мне кажется, этот вопрос стоит обсудить с кем-нибудь из специалистов по искусству борьбы. Если не возражаете, я привлеку такого эксперта к расследованию.

– Как, еще одного? – удивился Шеф. – Насколько мне известно, по этому делу уже работает один из лучших наших специалистов.

– Кто же это?

– Дэмура! – с досадой ответил Шеф. – Да ты ведь разговаривал с ним!

– Разговаривал, Кадзэ-сан. Но он обещал, что…

На этот раз Шеф прервал его. С приветливой улыбкой, но тоном, не терпящим возражений, он обрушил на Куяму поток вопросов.

– Ты, конечно, уже выяснил, кому было известно, где намечено проводить съемки и как будут одеты нападающие? Думаю, ты поинтересовался, какими бойцовскими качествами отличались эти два каскадера и можно ли предположить, что они победили великого Джонни Азато? И если им это не под силу, то есть ли в съемочной группе достойный противник? Действительно ли Азато владел искусством каратэ, или это реклама сделала из него мастера?

Когда Куяме наконец было позволено уйти, он понял, отчего ведущий расследование коллега иной раз пошатываясь выходил из кабинета Шефа, точно трусливый самурай после проигранной битвы, лишенный сил даже сделать себе харакири. Куяма рухнул на стул, и единственным, что поддерживало в нем дух, была необходимость срочно записать все пункты задания. Он не страдал забывчивостью, но по мере того, как Шеф добивал его, указывая на многочисленные упущения, молодой человек чувствовал, что даже память изменяет ему.

* * *

Дом, принадлежавший Азато, находился неподалеку от полицейского участка Кодзи-мати. Этот район был намного лучше того, где жил Дэмура: широкие улицы, вдоль них высокие ограды с коваными воротами, деревья почти полностью скрывали дома изысканной архитектуры. Здесь умели тратить деньги со вкусом. Впрочем, вот и исключение: странное соседство традиционного японского фасада и кованых решеток, типичных для европейских дворцов в стиле барокко; ворота с обеих сторон украшены головами драконов и каллиграфически выписанными иероглифами.

Такси остановилось, шофер нажал кнопку, и дверца распахнулась: они прибыли к дому Азато, Нетрудно было догадаться, что декоративные причуды рассчитаны на гостей из Европы и Америки. Дэмура нажал кнопку под одним из драконов, надеясь, что привел в действие звонок, и от нечего делать стал изучать иероглифические надписи: «Движение есть сама Жизнь». «Лучший удар наносят незримо». Священные заповеди искусства борьбы использованы для украшения ворот!.. Дэмуру это покоробило. В этот момент появился слуга в традиционном кимоно – простом, безо всякого рисунка, и молча поклонился гостю.

– Инспектор Дэмура.

– Пожалуйста, проходите, Дэмура-сан. Нам уже сообщили печальную весть. – Он повел Дэмуру через маленький, изящной планировки декоративный садик. Узенькая тропинка, причудливо извиваясь, вела через символические ручьи, огибая живописно расположенные группы камней, и вдруг – Дэмура решил, что глаза его обманывают, – оборвалась перед уютной, в английском стиле провинциальной усадьбой. Слуга проводил гостя через веранду с плетеной мебелью в сумрачную гостиную; дом поражал большими размерами, вся квартира Дэмуры целиком могла бы поместиться в одной этой гостиной. Соединение английской и японской архитектур здесь выглядело явно удачнее, чем снаружи, у ворот. Японские раздвижные двери и бумажные перегородки – сёдзи – казались изящным экзотическим украшением интерьера. Дэмура мимоходом успел отметить эти детали. По мере того как они углублялись внутрь дома, мебели вроде бы становилось меньше, а комнаты делались светлее и ниже…

– Эта часть отстроена в традиционном стиле, – предупредительно сообщил слуга.

– Готов поспорить, что при доме есть и тренировочный зал, – проговорил Дэмура, и если прочая роскошь оставила его равнодушным, при этих словах в голосе проскользнула зависть.

– Разумеется! Половину той части дома, что построена в национальных традициях, занимает тренировочный зал. Рядом находятся ванная комната и апартаменты господина.

Они поднялись по лестнице и вошли в комнату, которая по замыслу оформителя считалась библиотекой. Книжные полки до самого потолка, причудливая игра света, проникающего через овальные окна, огромные кожаные кресла, какие Дэмуре до сих пор доводилось видеть лишь в фильмах или же в телехронике совещаний глав государств. Здесь мужчины после обеда попивают коньяк… Но Дэмура уже не стремился все это разглядеть, ослепленный возникшим перед ним чудом: молодая, очень красивая блондинка была словно порождена игрою солнечных лучей. Волосы цвета меда. Или золота? Впрочем, неважно. Свободно ниспадающая на плечи золотистая грива. Мягкий овал лица, большие испуганные глаза, пухлые губы – по канонам красоты, пожалуй, не так уж он была и красива, эта женщина, а ведь глаз не оторвешь. Дэмура в мгновение ока охватил ее взглядом: стройная, но не худая, напротив, под свитером угадывалась округлость плеч, женственная полнота рук. Упругие, твердые груди задорно торчат, словно тщатся сбросить с себя стесняющую ткань. Затем его оценивающий взгляд скользнул ниже. Длинные ноги, небольшой восхитительно округлый зад. Каким образом мужчине удается определить это даже в том случае, если женщина не поворачивается к нему спиной, остается загадкой.