Текст книги "Крутой сюжет 1994, № 03"

Автор книги: Анатолий Поднесенский

Соавторы: Андрэ Тоти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Взгляд детектива с дивной фигуры вновь перешел на лицо: черты его не назовешь правильными, но глаз никогда не пресытится ими; эта женщина нравилась бы ему даже с некрасивыми ногами и плоской грудью. Затем Дэмура пересилил себя и повернулся к мужчинам, утонувшим в глубоких креслах. Один из них был молодой японец – высокий, плечистый, весьма недурной наружности. Он поднялся с кресла так, что невозможно было уловить начало движения, в его плавной повадке ощущалась сила хищного зверя. Дэмура, имея за плечами опыт более чем пяти десятилетий, по одному этому мимолетному движению сразу понял, что перед ним истинный мастер. Они поздоровались за руку. Рукопожатие мужчины было крепким, но отнюдь не похожим на железные тиски, какими силачи любят щегольнуть перед ничего не подозревающими жертвами. Сидевший в другом кресле Куяма снисходительно кивнул и, обращаясь к женщине, заговорил по-английски:

– Позвольте представить вам инспектора Дэмуру из окружного полицейского участка Синдзюку. Коллеги начали расследование, прежде чем наш отдел взял на себя руководство.

Женщина приветливо улыбнулась и протянула руку. Глаза у нее были зеленые, улыбка искренняя, а рука теплая – такую приятно задержать в своей руке. Поймав себя на этой мысли, Дэмура поспешно отпустил руку. Куяма, выполняя долг вежливости, сообщил Дэмуре, что он имеет честь быть представленным хозяйке дома и господину Фукиде, давнему другу дома. Фукида, мягко опустившись в кресло, задумчиво разглядывал стоявшего перед ним полицейского с седыми редеющими волосами.

– Неужели мастер Дэмура из клуба «Сосны и Волны»?

– Да… это я.

Фукида вновь вскочил с места и церемонно раскланялся.

– Весьма рад встрече, – он подвел Дэмуру к креслу и усадил. Настоящий мастер, умеет уважать старших.

– Линда, дорогая! – В английской речи Фукиды сквозило волнение. – Если существует человек, который сумеет поймать убийцу Джонни, то это господин Дэмура. Он один из лучших мастеров каратэ.

– Выпьете что-нибудь с нами?

– Виски с содовой и со льдом, – ответил Дэмура. Он знал, что его хорошее, американское произношение произведет должный эффект. Конечно, они не ожидают такой прыти от старого токийского сыщика. Но факт остается фактом: у него прирожденные способности к языкам, а охранники в лагере для военнопленных были родом из Техаса.

– Позвольте, госпожа Азато, выразить вам соболезнование…

– Благодарю. Вам следует знать, что мы с Джонни оформляли развод. Но, конечно же, мне жаль беднягу Джонни. Я прожила с ним удивительные четыре года! – Не будь в ее тоне искренней теплоты, эта фраза показалась бы обычным штампом.

– Были ли у него враги?

– У кого из кинозвезд их нет?

Дэмура пожал плечами, давая понять, что он таких тонкостей не знает, поскольку до кинозвезд ему так же далеко, как до звезд обычных. Он увидел, что Куяма порывался что-то сказать, но вовремя осекся. По всей вероятности, молодой инспектор уже успел задать присутствующим необходимые вопросы. Дэмуру раздражал этот самоуверенный тип. Куяма был высокий, смазливый: он, Дэмура, счел бы такую красоту слащавой, но женщины, к сожалению, придерживались иного мнения. Сейчас Куяма был одет в вельветовые брюки и свободный пиджак спортивного покроя с коричневыми кожаными нашивками на локтях. Дэмура мысленно оглядел себя со стороны и улыбнулся. Даже этот вполне приличный костюм, который на примерке сидел безукоризненно, сейчас смотрелся на нем так, словно его основательно пожевала корова, а утюжку заменил проехавшийся по нему уличный каток. Зато Куяма в своем полубогемном одеянии выглядел так, что невольно возникала мысль: именно в таком виде надлежит являться в дом к новоиспеченной вдове.

– А вы что скажете по этому поводу? – обратился Дэмура к Фукиде.

– Желающего убить Джонни я бы еще мог найти. Но такого, кому это удалось бы, – нет!

– Не преувеличивайте!

– Джонни действительно был выдающимся каратистом, такие рождаются раз в столетие. Полагаю, вы видели его фильмы?

– Нет.

Присутствующие посмотрели на него как на инопланетянина. Миллионы людей во всех странах мира смотрят фильмы Джонни Азато. Он давно перестал быть просто актером или каратистом. Он превратился в самостоятельную отрасль развлекательной индустрии.

Фукида первым пришел в себя.

– Понятно. Вы считаете, что это несовместимо с должным уважением к искусству каратэ. И видя, что Дэмура хочет его прервать, продолжил: – Прошу вас, не станем сейчас спорить по этому поводу. Тем более, что у вас есть возможность восполнить пробел и посмотреть хотя бы один такой фильм. Нужно видеть, как владел Джонни искусством каратэ, если вы хотите поймать его убийцу.

– Что ж, если есть такая возможность…

– Разумеется! – вмешалась Линда. – Все фильмы Джонни есть у нас на видеокассетах. Фуки, проводи господина Дэмуру и покажи ему какой-нибудь из них. Тебе ведь ничего другого не надо, только дай лишний раз насладиться этими драками и побоищами.

Фукида вроде бы заколебался, но женщина по-приятельски подтолкнула их к двери.

– А я тем временем отвечу на вопросы инспектора Куяма из отдела по расследованию убийств.

Не успели мужчины опомниться, как дверь захлопнулась. Они переглянулись с сообщнической ухмылкой: ни тот, ни другой по доброй воле не оставил бы белокурую красотку наедине с этим пижоном.

* * *

Черт побери, ну что за невезенье! Куяма едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он думал, что сумеет допросить каскадеров еще в больнице. И что из этого вышло? Врач в больнице бегло осмотрел пострадавших и отпустил на все четыре стороны, а он, Куяма, теперь изволь бегать за ними. Он сбежал по лестнице и устремился к припаркованной у больничного подъезда «тойоте», на ходу вытаскивая из кармана блокнот, где были записаны адреса каскадеров. Поневоле пожалеешь, что приятная беседа с супругой Азато так затянулась, тем более что эта женщина не вызывала в нем восторга. Старый дурень Дэмура, конечно, обмер при виде ее стройной фигуры и белокурой гривы волос. Но для Куямы такой тип женщины не в новинку, в Америке он насмотрелся на этих красоток, их там двенадцать на дюжину. Теперь его гораздо больше привлекали японские девушки – миниатюрные, хрупкие, казалось, беззащитные создания.

Куяма попросил шофера поторопиться. Включив сирену, они «мчались» со скоростью километров тридцать, обгоняя плотные ряды машин, плетущихся еле-еле. Чтобы не терять времени даром, Куяма извлек из «дипломата» блокнот в твердой, обложке и попытался сделать наброски отчета. Кто бы ни был убийцей Азато, он замышлял не только физически уничтожить кумира публики. Азато хотели уничтожить даже посмертно, выставить на посмешище, развеять миф его непобедимости. Кто мог хотеть этого? Скорее всего такой человек, которого Азато одолел в поединке, разорил в ходе своей предпринимательской деятельности или выставил в смешном свете. Не исключено, что история с таким печальным финалом началась давно, и каждый очередной фильм Азато подливал масла в огонь.

Вся заумь, какой Куяма набрался в университете, сейчас лезла ему в голову. Длительная фрустрация привела преступника к неукротимому маниакальному стремлению действовать, и вот мститель подыскивает вместо себя исполнителя, который перед кинокамерами лишает Азато нимба непобедимого. Куяма чувствовал, что он на верном пути. К черту всех этих экспертов по искусству борьбы, кому нужен анализ приемов и трюков! Почти наверняка это было наемное убийство, и ему, Куяме, нужно найти не исполнителя, а организатора. Возможно, им окажется честолюбивый киноактер, карьеру которого загубил Азато. Или кто-то из приятелей Линды, поколоченный ревнивым мужем. Куяма принял решение. Заранее известный рассказ каскадеров, как они в ожидании своего выхода околачивались на задворках, когда сзади их стукнули по голове, пусть выслушает кто-нибудь другой и представит ему протокол. Например, Эноёда. А он, Куяма, лучше вновь побеседует с человеком, который проявил готовность помочь и к тому же прекрасно осведомлен обо всех делах Азато. Ямамото, по всей видимости, сможет ответить хоть на какой-то из этих вопросов.

* * *

Эноёда выехал в Синдзюку на своей машине. Толпа зевак уже рассеялась и теперь улочка выглядела пустынной и тихой. Лишь один автомобиль с надписью «Пресса» стоял у перекрестка; очевидно, репортеры за неимением лучшего отправились выспрашивать окрестных жителей. Эноёда отыскал куст, под которым были обнаружены злополучные каскадеры, затем аккуратно поддернул штанины, опустился на колени и принялся тщательно обследовать каждый клочок земли, хотя прекрасно понимал, что занятие это практически бесполезное.

Он ничего не нашел, зато сам был обнаружен неким пожилым толстяком, флегматичным, однако весьма уверенным в себе.

– Эй, уважаемый, что вы здесь делаете?

– Ищу кое-что.

– Я и сам догадался, что не молитесь. Вы полицейский? – И он дотошнейшим образом изучил служебное удостоверение Эноёды. Инспектор только диву давался. С таким наглым репортером его еще не сводила судьба.

– Вы от какой газеты?

– От газеты? С чего вы взяли? Я из съемочной группы. Продюсер – так называется моя должность.

– Полагаю, вас уже опросили?

– С какой это стати? Да меня и не было здесь, когда произошел несчастный случай.

– Насколько мне известно, продюсером этого фильма был сам Азато, – сказал Эноёда.

– Тогда вам известно больше, чем мне! Азато финансировал съемки, и в этом смысле его, конечно, можно назвать продюсером. Но средствами распоряжался я, в мои обязанности входило следить за тем, чтобы каждому актеру, осветителю, бутафору был выдан гонорар, чтобы было уплачено по счетам за электричество.

Эноёда поднялся с земли, отряхнул брюки и сухо поинтересовался, где им можно побеседовать.

– А сейчас мы что, по-вашему, не беседуем? – проворчал толстяк, но тем не менее повел инспектора на автомобильную стоянку к освещенному трейлеру, похожему на передвижную гримерную Азато, только поменьше и обставленному не с такой роскошью.

Эноёда примостился на табуретке, вытащил блокнот и без околичностей приступил к допросу.

– Имя?

– Таякама Сигэки. 52 года, 112 килограммов.

– Что вы сейчас здесь делали?

– Что делал? – толстяк мгновенно сбился с тона подчеркнуто лаконичных, бесстрастных ответов. – Разведывал обстановку: не оцеплена ли территория, сможем ли мы завтра продолжить съемки? А что еще, по-вашему, я должен был здесь делать?

Эноёда посмотрел на него как на одержимого.

– О каких съемках вы говорите? Кого вы собираетесь снимать, когда лишились исполнителя главной роли, продюсера, режиссера и сценариста в одном лице!

– Ну и что с того? Вы хоть представляете, сколько денег бывает угрохано на каждый такой фильм? Несколько миллионов иен, даже в слабую, паршивенькую лепту. И вся эта пропасть деньжищ пойдет прахом, если мы свернем дело. Зато если нам удастся завершить этот фильм – последний фильм Джонни Азато! – затраты окупятся с лихвою.

– И кого же вы собираетесь снимать?

– Подберем какого-нибудь ловкого парнишку, отдаленно похожего на Джонни. Или же включим в сценарий смерть главного героя, и кто-нибудь из друзей будет мстить убийце.

– А каков сюжет по сценарию?

– С луны вы свалились? Готовый сценарий – ишь чего захотели! Не было у этого фильма никакого заранее написанного сценария. По-моему, к моменту своей смерти Джонни и сам понятия не имел, какая будет концовка.

– Почему вы так думаете?

– Видите ли… все началось с того, что однажды он заявился с идеей сделать фильм по собственному сценарию. Я спросил, где сценарий, но он меня заверил, не стоит, мол, волноваться, со сценарием задержки не будет. И через неделю действительно принес вполне приемлемый текст. Конечно, там было что подправить, но в основном сценарий получился сносный. Правда, это было всего лишь начало.

– А потом?

– Потом недели через две оказалось, что существует продолжение. Джонни принес еще одну главу с несколькими довольно удачными поворотами сюжета. Для Джонни это был вопрос престижа: он, мол, не хуже других, уж с такой-то ерундой, как сценарий, справится.

– Кто знал о том, где именно будут проходить съемки?

– Вся съемочная группа. Ну и еще полгорода, все, кого это могло интересовать: киношники, репортеры, окрестные жители. Это не было тайной.

– Та-ак. Ну, а кому было известно в точности, где надлежит ждать каскадерам и откуда они должны будут напасть на Азато?

– Поди теперь разберись… – в голосе Таякамы впервые прозвучала неуверенность. – Знал об этом оператор Ямамото и его ассистенты, знали сами каскадеры. Скажем, вчера в эту пору дня знали только эти люди. А сегодня за полчаса до начала съемки знал каждый, кого это могло интересовать.

– Ладно, идем дальше. Как посторонние могли узнать, когда и где им находиться и как быть одетыми?

– Скажем, они могли следить за каскадерами.

– Допустим. Ну, а вам не бросилось в таза, что вблизи съемочной площадки околачиваются двое неизвестных?

– Мне лично не бросилось. В такие минуты вздохнуть некогда, а не то чтобы следить, кто вокруг околачивается. Советую опросить остальных из нашей группы, но не думаю, чтобы они заметили что-либо подозрительное. Вы хоть представляете себе, какие толпы зевак собираются во время каждой съемки? Но если убийцы хотели получить свободный доступ на съемочную площадку, им достаточно было попросту наняться статистами. Если эти двое нанялись статистами, они имели возможность ошиваться тут круглыми сутками, не вызывая ни малейших подозрений.

– Но хоть кто-нибудь же должен был запомнить их в лицо!

– Господин инспектор, вы имеет дело с артистическими натурами! Статист для них – пустое место, конечно, если это не девица со смазливой мордашкой и покладистым характером.

– Но если убийцы проникли сюда под видом статистов, – торжествующе воскликнул Эноёда, – они должны попасть в кадр, хотя бы задним планом?

Таякама с неудовольствием покосился на него.

– Что же… такой вариант не исключен.

* * *

Видеосалон в доме Азато был оборудован превосходно: удобные кресла, бар, книжные полки, где вместо книг выстроились рядами видеокассета. Телевизор отсутствовал, зато экран во всю стену был чуть меньше, чем в обычном кинозале, а дорогостоящая аппаратура отвечала новейшим требованиям. Фукида предложил посмотреть первый фильм Азато, принесший ему мировую известность. Сюжет фильма был довольно тривиален. Джонни влюбляется в девушку и решает на ней жениться. Они развлекаются в компании, но Джонни – он играет полицейского – должен заступать на службу, поэтому просит приятеля проводить его невесту домой. По дороге на них, как водится, нападают бандиты, и приятеля, который готов защитить девушку даже ценою жизни, убивают ножом. Девицу насилуют, но тем временем окрестные жители, привлеченные шумом драки, вызывают полицию. На место происшествия, разумеется, прибывает Джонни. Бандиты разбегаются, но Джонни успевает опознать в одном из них личного шофера одного из местных гангстеров. Однако напрасно герой обивает пороги начальства: Джонни высмеивают, пытаясь охладить его пыл, а затем прибегают к угрозам. Наконец он решает самолично свершить суд над бандитами и однажды вечером врывается в ресторанчик, где гангстер развлекается в компании своих дружков и телохранителей. Завязывается грандиозная драка, в которой наш герой убивает всех злодеев. Сам Джонни тоже получает смертельную рану, и утешением ему может служить лишь финальная сцена, когда в разгромленном ресторанчике появляется шеф полиции и заверяет героя, что его не накажут, а напротив, представят к награде и похоронят за казенный счет.

Сцены драк были разыграны так искусно, что у зрителя дух захватывало. Профессионалы сходились во мнении, что детективный жанр в кино достиг качественно нового уровня, удачно соединив жестокую правду жизни с эффектной зрелищностью приключенческих фильмов с использованием приемов каратэ и кун-фу. Фукида знал наизусть каждый кадр и все же всякий раз, когда смотрел «Последнюю схватку», не мог побороть волнение. На экране промелькнула надпись «Конец фильма», но он лишь минуту спустя включил свет.

– Господи, этому фильму уже десять лет, но он так и остался непревзойденным!

– Я верно разглядел: ведь это вы играли роль того усатого бандита, с которым у Азато был долгий поединок в финале фильма?

– Да, я.

– Гм… – Теперь Дэмура окончательно убедился, что первое впечатление было верным и Фукида действительно мастер, каких поискать. Его движения на экране отличались быстротой, точностью и изяществом, как у барса. С тех пор он несколько отяжелел и раздался вширь, но его стремительность, сила удара, его опыт с годами, должно быть, еще возросли. – Растолкуйте, пожалуйста, как создаются на экране подобные драки.

– Да тут, в сущности, и растолковывать-то нечего! Главное – не жалеть времени и сил на предварительные репетиции. К примеру, над этой грандиозной потасовкой в конце фильма мы трудились почти два месяца. Видите ли, в этом жанре особенно много халтуры. В ту пору мы были молоды, только начинали свою карьеру и знали, что этот фильм дает нам великолепные шансы. Если он получится, то мы выбиваемся в первые ряды, но в случае неудачи так и останемся на десятых ролях в фильмах низкого сорта, где отсутствие актерской ловкости и умения компенсируется кинотрюками. Мы продумали и обсудили эту сцену по секундам, чтобы каждое движение выглядело естественным и необходимым. Джонни страшно раздражало, когда на экране было видно, как нападающий выжидает, пока партнер подготовится к защите. Чтобы избежать этого, мы составили подробнейшую хореографию всей сцены, разметив, кто, когда и откуда появляется в кадре. Затем детально разработала для каждого участника систему элементов, которыми тот будет пользоваться. Эффектные приемы старались сочетать с логически ясным и практичным решением. Затем всю эту схему показали оператору.

– Ямамото или кому-то другому?

– Ямамото. Он тоже сделал себе карьеру на этом фильме.

– А затем?

– Затем отсняли всю сцену целиком. Такого еще не было на экране! Представьте себе: потасовка на четверть часа с десятком участников; когда пускают в ход руки, ноги и оружие! И все это крупным планом, словно на театральной сцене. Одному из парней перебили нос, мне Джонни в азарте выбил два зуба, но он и сам после съемки был в таком виде, что врачи сочли необходимым уложить его на пару дней в больницу.

– Игра стоила свеч?

– Вы же видели своими тазами! Мы создали такой приключенческий фильм, какого еще не было. Нам очень хотелось выбиться в люди, и мы достигли своей цели: благодаря этому фильму все мы сделали карьеру. Джонни прочно вошел в число мировых звезд, стал кумиром зрителей. Ямамото зарабатывает столько, что как ни старается, не в состоянии потратить на свои увлечения и десятой доли всех доходов. Если его приглашают для какого-нибудь коммерческого фильма, он заламывает целое состояние и, как правило, получает его.

– Ну, а вы?

– А я сделался другом великого Джонни Азато, – Фукида горько усмехнулся. – Прославился я именно в таком качестве. Когда меня представили так впервые на одном приеме в Америке, меня это лишь позабавило. Затем стало раздражать, ну а после я привык…

– И на какие средства вы живете?

– На те же, что и прежде. Дерусь в приключенческих фильмах, натаскиваю каскадеров или артистов, а кроме того, держу небольшой спортивный зал. Он пользуется популярностью, поскольку тренер – друг самого Азато.

– В других фильмах Азато вы тоже участвовали?

– Да, Джонни был чрезвычайно разборчив и не доверял никому, считая, что может положиться только на самого себя, ну и на меня.

Дэмура чувствовал, что следующий его вопрос бестактен, и ему было заранее неловко. Однако избежать этого вопроса было нельзя.

– Почему же вы выпали из этого фильма?

– Не знаю. Возможно, Джонни захотел самоутвердиться, доказать, что он способен обойтись собственными силами…

– А как другие режиссеры снимают подобные сцены?

– По частям. Чем слабее состав участников, тем больше частей. Вы видите, как герой высоко подпрыгивает, затем следует монтажная вырезка экране показано лишь его лицо, снова вырезка, камера показывает, как нога героя попадает в цель, – и можете дать голову на отсечение, что это всего лишь трюк. Актер при этом подвешен на лонже.

– Меня интересует вот какой вопрос: когда Азато мог сообразить, что сцена развивается не по плану?

– С самого начала.

Фукида молча ждал очередного вопроса, и Дэмуре был понятен смысл его молчания. Вполне естественно, что мастер такого уровня, как Азато, с самого начала понимая, что столкнулся с чужаками, не выказывает этого.

– Я был бы рад, если бы вы завтра посмотрели вместе со мной ту ленту…

– Даже не знаю, что вам сказать. Конечно, было бы интересно, но ведь Джонни был моим другом, пожалуй, самым близким другом, и я не хочу смотреть, как его убивают. Я заранее страшусь этой сцены.

Дэмура понимающе кивнул, а между тем он знал, что ему совершенно необходима помощь Фукиды. Только что увиденный фильм убедил его в правоте Фукиды. Дэмура не любил акробатические прыжки, какие проделывал Азато, но он был вынужден признать, что актер справляется со своей задачей великолепно. И убил его не просто какой-то недруг из мести или конкурент, решивший свести с Азато счеты. И не каратист среднего уровня. Все эта люди могли убить Азато лишь чужими руками. Любой, над кем Азато хоть однажды одержал верх в бизнесе, в рукопашной схватке, в спорте, в кино, мог нанять человека, чтобы тот публично, перед камерами, унизил Джонни, сразил его. Человек, располагающий достаточными средствами и должным терпением, чтобы подыскать подходящего кандидата на роль убийцы, может оказаться кем угодно: деловым партнером, обманутым мужем, соперником в киноискусстве или просто безумцем, которого раздражала слава Азато. Но тот, кто перед камерами вступил с ним в борьбу не на жизнь, а на смерть, недюжинная личность, таких нечасто встретишь. Необходимо отыскать этого человека! А завтра после просмотра ленты он, Дэмура, будет знать, среди мастеров какой именно школы следует его искать. И в этом Фукида мог бы очень помочь, если, конечно, не он – тот самый мастер!

– Кто из вас был лучшим бойцом?

Фукида метнул в его сторону насмешливый взгляд.

– По-моему, я. Но уточнять это на практике в поединке с Джонни я бы не стал.

* * *

– Что будете пить? Да полно вам, не заставляйте себя упрашивать, располагайтесь поудобнее, а я угощу вас чем-нибудь повкуснее.

Молодой человек поперхнулся – напиток оказался гораздо крепче, чем он ожидал; прокашлявшись, он решил приступить к делу.

– Господин Ямамото, вы ведь хорошо знали Азато?

– Лучше, чем его собственная жена. Джонни даже первый свой фильм делал со мной. Безвестный, но жаждавший выбиться в люди, он не желал упустить свой шанс. А я почувствовал, что в этом пареньке таятся немалые возможности.

– Что вы подразумеваете под шансом?

– Фирма Хориго в ту пору работала с Хасакавой. Видели бы вы этого Хасакаву! Силища как у быка, грудь – что бочка и мускулы на руках не в обхват. Поначалу дела у него шли хорошо, но затем гонконгские силачи вытеснили его с рынка, а вместе с ним и Хориго. Джонни каким-то образом прознал, что Хориго подыскивает новую звезду. Он в буквальном смысле слова пробился к президенту и бог весть как уговорил дать ему попробовать. Терять им обоим было нечего. Хориго дал Джонни сценарий, предложив дополнить его эффектными сценами стычек. Джонни в ту пору подвизался при другой кинокомпании каскадером и актером на эпизодических ролях и знал, что если фильм не получится, совсем без куска хлеба он не останется. Он привел с собой своего друга Фукиду, и они на пару взялись за работу, да как! Я с тех пор не видел ничего похожего. Своим азартом они и меня увлекли, хотелось помочь этим симпатичным ребятам. Однако, не скрою, я тоже вдруг почувствовал, что это и мой шанс в жизни. Эти двое добьются своего! А тогда и я смогу забросить рекламные короткометражки и стану настоящим кинооператором. Оценив наш энтузиазм, загорелся работой и режиссер.

– Как надо понимать ваши слова, что Азато пробился к президенту?

– Его не допускали к Хориго, а когда он повел себя чересчур настойчиво, секретарь президента решил его выставить. Ну, а Джонни сразил его одним ударом.

– И президент стерпел это?

– Секретарь был в то же время и телохранителем президента, а в прошлом чемпион по борьбе, этакий всесокрушающий бегемот. На президента произвело неизгладимое впечатление, что Джонни справился с ним одной левой.

– И что же, со многими Азато справлялся так… одной левой?

– Вы хотите спросить, любил ли он драться? Нет, что вы! Малый он был добрый, тихий и довольно смирный. За последнее время у него, пожалуй, обнаружилась некоторая склонность отождествлять себя со своими героями и претендовать на титул вершителя справедливости. Но это вполне безобидное стремление. Ведь он никогда не играл ролей подлецов и злодеев.

– Кому была на руку смерть Азато?

– Очень многим. В том числе и мне. Долго ли он еще мог продержаться в своем амплуа? Самое большее лет пять. А теперь культ Азато возродится вновь и сохранится навечно. Близкий друг и постоянный оператор – то есть я – напишет о нем книгу воспоминаний, а каждый, кому Джонни хоть раз отпустил затрещину, может рассчитывать на безбедную жизнь в качестве тренера, поскольку в свое время «был партнером самого Азато». Вы даже не представляете, какой бум начнется, если удастся затушевать ту подробность, что непобедимый герой попросту потерпел поражение. Жена его и прежде не ходила в бедных, а теперь станет миллиардершей. Если бы Джонни остался жив, через два месяца они бы развелись, и миссис не получила бы ни гроша.

– Почему?

– Потому что она собирается выйти замуж за некоего американского продюсера. Теперь он впридачу к красавице жене огребет еще и целое состояние.

– Продолжайте, пожалуйста!

– Повезло, можно сказать, десятку актеров, которые мнят себя не менее одаренными, чем Джонни, только невезучими. «Азато легко было пробиться, поскольку индустрии зрелищ как раз в ту пору требовалась новая кинозвезда!»

– И что же, они не правы?

– Конечно, нет. Азато создал жанр и создал определенное амплуа, которое теперь, после его смерти, нетрудно присвоить себе. Готов поспорить, что добрый десяток подражательных фильмов будет состряпан без промедления, если удастся найти парня, хоть отдаленно похожего на Джонни…

Ямамото разлил коньяк и, к ужасу Куямы, не обошел его. Они выпили за успешное расследование; Куяму прошибла слеза, он начисто забыл о том, что напоследок собирался расспросить оператора о Фукиде.

* * *

Двое в масках внезапно появились из-за ограды. Один из них преградил Азато дорогу, другой, держась на безопасном расстоянии, зашел с тыла. Азато метнулся в прыжке и тотчас же упал как подкошенный. Лишь двое из сидящих в небольшом просмотровом зале успели выхватить из серии молниеносных приемов резкий, как взмах меча, удар ребром ладони. Кадр сменялся за кадром, и они видели, как у Азато вздрагивают мускулы лица, видели его напряженный, внимательный взгляд: теперь оба специалиста были убеждены: актер уже понял, что это не игра, а смертельный поединок. «Боже правый, что ему стоило закричать или убежать, уклониться от схватки!» – думал Куяма, чувствуя, как его подташнивает от волнения. На пленке было запечатлено подлинное убийство реального человека, и молодой инспектор полиции лишь в эту минуту осознал, что от него требуется не отыскать неизвестное лицо в абстрактной схеме, а поймать инспираторов этого конкретного злодеяния.

Дэмура с грустью наблюдал за событиями на экране. Он видел страх в глазах Азато, видел его усилие овладеть собой, побороть свой страх, что, очевидно, не раз удавалось актеру. Опытному глазу было видно, что сейчас Азато не думает о красивых, эффектных приемах, а прикидывает расстояние до неизвестных, старается выбрать нужный темп и ждет мгновения, когда можно будет с криком броситься на противника и раздавить, уничтожить его. Это было лицо истинного каратиста, и знаменитый Джонни Азато в этот момент снискал искреннюю симпатию Дэмуры. Старый сыщик занимался каратэ с 1930 года, то есть с десятилетнего возраста. Тогда каратэ единодушно считалось высоким искусством ведения боя, таковым оно осталось для Дэмуры и поныне. Он не ходил на соревнования по каратэ, не интересовался фильмами на эту тему, но и не вступал в споры, отстаивая свои взгляды. Давным-давно прошли те времена, когда он с пылкостью миссионера объяснял всем и каждому, что каратэ не имеет ничего общего с тем, во что его превратили мода, бизнес и европеизация жизни. Теперь Дэмура довольствуется собственными тренировками и редкой возможностью передать другим ту совокупность знаний, которую он считает истинным искусством каратэ. Он из тех мастеров, кто остался вне федераций, во множестве расплодившихся с конца шестидесятых годов. Если возникала нужда в партнере, его с радостью принимали в любом додзё. Большинство его давних друзей занимались преподаванием каратэ. Одно время, пока был жив старый мастер Эгами, Дэмура посещал его додзё, где исповедовали те же принципы, что и сам Дэмура: приемы каратэ сопряжены со смертельной опасностью и потому оно не может быть видом спорта. Соревнования только убивают в учениках почтение к искусству, ведь человек накапливает знания вовсе не для того, чтобы демонстрировать их перед другими. Затем, когда и в этом клубе занялись модернизацией технических приемов и системы тренировки, Дэмура перестал туда ходить.

Впрочем, партнер ему требовался редко. За полстолетия ему довелось столкнуться с таким количеством противников, что его трудно было удивить чем-либо новым. В течение долгих лет у него выработалась привычка видеть перед собой живого человека, даже если он упражнялся в одиночку. Обязательные упражнения – ката – он воспринимал как истинную борьбу. Нанося удар макиваре – врытой в землю доске, – он ставил себе задачу перерубить, сломать ее. Предаваясь медитации, он был способен совершенно отключиться от сумятицы внешнего мира. Каратэ было для него образом жизни, а ежедневные тренировки – частью личной гигиены, и если у него почему-либо не было возможности поупражняться, возникало ощущение, будто он утром не умывался.

А в наши дни любое размахивание кулаками норовят выдать за каратэ! Сколько раз Дэмуре казалось, что он способен утопить в луже воды всех, кто стремится превратить каратэ в бизнес: самозванных мастеров, чиновников от спорта, участников соревнований, заделавшихся профессиональными драчунами, и того же Азато, чьими рекламными плакатами был наводнен весь город. Но сейчас, когда он видел, как Азато, собравшись с духом, вступил в свою последнюю схватку, у него сжалось сердце. Возможно, он, Дэмура, заблуждался?