Текст книги "Южный шторм (СИ)"
Автор книги: Анатолий Минский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Наши безумно рискуют, подумалось ей. А может – и нет. Айна привыкла к вечной разболтанности южных экипажей. Пусть орудий у них много, и людей больше чем достаточно, но пока соберёшь команды по кабакам и тавернам, поставишь к оружию, организуешь отпор…
Прервав её мысли, снизу донёсся грохот первого залпа. К флагману присоединились следующие номера в ордере. Первые снаряды разорвались на набережной и среди рыбацких шхун, не принеся заметного вреда. Повисла пауза, с избыточным на войне благородством икарийцы дали возможность людям убраться из-под обстрела. Через четверть часа корабли возобновили огонь.
Синьора заложила широкий вираж и начала с болезненным любопытством следить за разворачивающимся боем. Скорее даже – бойней.
Каждое башенное орудие и каждый каземат с борта, обращённого к берегу, успевал плюнуть огнём три-четыре раза в минуту, демонстрируя отличную слаженность канониров. Икарийцы не теряли время на подбор целей и палили во всё, увиденное в прицеле. И не щадили никого.
Новейший парусно-паровой линейный корабль, пришедший на смену «Гневу Юга», буквально окутался фонтанами воды от близко рвавшихся снарядов. Потом последовали попадания, обломки палубы и какого-то судового барахла взлетели выше мачт. И, наконец, самый везучий фугас нащупал крюйт-камеру.
Ударная волна докатилась до Айны тугим комком воздуха. Линкор переломился пополам. Носовая часть отделилась, фок-мачта легла на правый борт. Затем оба грота, бизань и дымовая труба ушли под воду вертикально, остались торчать памятником погибшему кораблю, которым так гордился Далматис, все уши прожужжав рассказами о нём. Пиратский флагман не только не сделал ни единого боевого похода на север, даже ни разу не выстрелил по своим убийцам…
Плотно стоящие в бухте барки, баркентины, бриги, шхуны уходили в свою корабельную преисподнюю без такого праздничного салюта, как гордость вице-короля. Особенно досталось отшвартованным борт о борт. Пламя пожаров перебрасывалось на соседние палубы беспрепятственно. Но ещё быстрее огня распространилась паника. И с торговцев, и с боевых кораблей дружно бежали команды, у стоящих подле причальных бочек – просто кидались в воду, не тратя драгоценные секунды на спуск шлюпки.
Вряд ли урон был сокрушительным. Гораздо сильнее оказался моральный удар. Пиратов безжалостно и неотразимо уничтожали в самом сердце их владений, и те ничего не могли противопоставить.
Наконец, проснулась береговая батарея. Налётчики отправили несколько залпов в её направлении и легли на северный курс. Если вдруг какой-то из кораблей северян получил попадание, никаких очевидных повреждений Айна не рассмотрела. И это – к лучшему. Рикас запросто мог напроситься на борт, не пропускать же такое веселье!
Её провинность в виде дневного вылета супруг не заметил, как и не обратил внимания на едва скрываемую радость. Он явился заполночь, уставший настолько, что даже не ругался. Просипел только:
– Знаешь, что твои натворили?
Твои! Далматис подвёл черту. Раньше он любил убеждать: мы с тобой – это главное, и весь мир падёт к нашим врагам. Теперь жена отнесена к вражескому лагерю. Что действительно важно, икарийский лагерь для неё – истинно свой. Утром, уходя, супруг предупредил её не выходить из дому минимум неделю, пока не окончатся похороны и поминки. Могут припомнить тейское родство и икарийское происхождение.
Айна угадала, Рикас действительно стоял на флагманском фрегате, возглавляя отряд морской пехоты. События могли повернуться по-разному, не исключалось и отражение абордажа. А ещё он разглядывал в мощный бинокль набережную, и отнюдь не только в связи с операцией. Сердце млело от ощущения ничтожного шанса увидеть хоть край её платья… И одновременно он желал Хели находиться как можно дальше, в безопасности от попадания шального снаряда или осколка. Стараниями их отряда Фрона превратилась в весьма горячее место!
Его надежды, как и тревоги, были напрасными. Дочь непризнанного императора отсутствовала на Харриргарде. Спустя неделю она переступила порог дома Алайнов. Но не Рикаса, а его сестры.
– К вам госпожа из дворца! – представила визитёршу горничная.
Стоял умеренно тёплый майский день, осень заканчивалась, в столице пиратской империи ощущалась близость зимней свежести. Айна играла с сыном Тимосом на широкой террасе, закиданной подушками. Он радостно пускал пузыри и пытался достать крохотными пальчиками гирлянду разноцветных ракушек с заботливо скруглёнными краями створок – традиционную игрушку в домах морского побережья.
При виде Хели она поднялась.
– Добрый день, Ваше Императорское Высочество.
– Здравствуйте… И не нужно так меня величать. Иначе я буду вынуждена обращаться «Ваше Вице-Императорское высочество»?
– При желании – просто «высочество», если уж блюсти протокол, но лучше обойтись. Присядете?
Гостья опустилась на очень низенькое мягкое кресло. Тимос сможет забраться на него уже года в полтора-два. Хели пришлось поджать ноги, отчего поза стала менее официальной. Её происхождение продолжали не афишировать, о родстве с Тероном знал очень ограниченный круг, включая вице-императорскую семью.
Из всех дам пиратского двора Хели была практически единственной, заинтересовавшей Айну. Но при редких встречах та только отвечала на приветствие и торопилась скрыться, не выражая ни малейшего желания общаться накоротке. И вот – явилась сама, без приглашения и предупреждения.
Скромное, быть может – несколько обтягивающее серое платье смотрелось весьма элегантно, но без претензии на монаршую роскошь. Её мать, получив титул императрицы, пусть и самой захудалой империи, решила компенсировать десятилетия пребывания в тени и не показывалась на коридорах дворца иначе как в бриллиантах. Айна в мягкой домашней куртке и шароварах совсем не походила на приготовленную к приёму августейшей особы.
– Вы играете с ребёнком здесь… А девятнадцатого? Не боялись, что снарядом…
Айна отрицательно качнула головой.
– Они прямиком двигались к порту и по жилым кварталам огонь не вели.
– Вот как? – Хели повысила тон, распаляясь. – Но дворец – практически у набережной!
– Я слышала, что случайный снаряд угодил в первый этаж, сожалею. Приказать принести вам кофе?
Но гостья не дала увести себя от темы разговора.
– Я не возьму из ваших рук ничего! Снаряд убил моего брата!
Об этой подробности даже Далматис не обмолвился. Императорская семья так любит покров тайны… Айна открыла было рот для формальной соболезнующей реплики, но ничего не успела сказать.
– …Да! И этот снаряд был выпущен одним из ваших кораблей!
Соболезновать расхотелось.
– Вероятно, вы что-то путаете, Ваше Императорское Высочество. У меня есть муж и сын, но ни единого корабля.
Хели трепыхнулась. Несолидная поза с вывернутыми ногами мешала ей. Принцесса вскочила и, глядя на Айну сверху вниз, продолжила обвинения. Добровольное затворничество не спасло – обвинитель пришёл на дом.
– Не выкручивайтесь! Вы – из Алайнов! Или скажете – они не причём?
– Во-первых, насколько я слышала, приказ о походе отдал Иэрос Мейкдон. Во-вторых, он служил ответом на варварский обстрел побережья в Аделфии. В-третьих, я точно не участвовала ни в подготовке, ни в проведении налёта, только наблюдала.
– Наблюдала и радовалась? Мой брат был ещё совсем мал! Он точно «не участвовал ни в подготовке, ни в проведении»! – Хели попыталась передразнить интонации Айны, получилось неважно.
– И что теперь? Будете мстить мне за него? Попробуйте.
– Нет! – она снова упало в низкое кресло. – Хочу разобраться сначала.
Совсем другим тоном, куда менее агрессивным, она засыпала Айну ворохом вопросов – о теях вообще и семье Алайнов в частности. Многие из них были бесцеремонными, даже – откровенно нахальными. Они перемежались с наивными, совершенно детскими.
Айна пребывала в замешательстве, несколько раз едва сдерживалась, чтобы грубо не одёрнуть Хели. Внезапно поняла, насколько та оторвана от реальной жизни за пределами островов. От матери и отца получила какую-то однобокую, извращённую картину мира, густо замешанную на обиде от крушения надежд. Главным, да практически и единственным виновником всех несчастий семья Теронов назначила Алексайона Алайна.
– Отец и маму никогда не любил… Не забыл Иану! Помню, в детстве… Или я уже постарше была, напился и долго орал, что мама ей в подмётки не годится… А негодяй Алекс увёл! Который другом звался.
Таких шокирующих признаний прозвучало много. О взрыве в Нирайне, о похищении Айны и Рикаса в Арадейсе расстроенная принцесса и слышать не хотела. Слова, слишком уж противоречащие её представлениям, просто соскальзывали и растворялись в пространстве, не проникая под броню устоявшихся взглядов.
Больше всего Хели поразилась моральному кодексу тейского сословия, идущему вразрез островной морали.
– Говорите, князь никогда не лжёт? Но он повёл десант Архипелага на убой!
– Во-первых, он обещал Терону службу, а не победу. Во-вторых, он всегда считал острова вражеской территорией. Значит – здесь другие правила. Это не ложь, а военная хитрость. Отец очень тонко чувствует грань и никогда не переступает.
Это на гостью не произвело впечатления.
– Бросьте. Если у правила есть исключения, оно уже не правило, а так… Необязательная рекомендация. Скажите, Иане он лгал? Изменял?
– Прошу прощения, слишком личное… Впрочем – отвечу. Я никогда не слышала ни о чём подобном.
– Иана тоже ему верит. Даже удивляюсь – насколько.
Айна почувствовала недоговорённость, но сегодня был день не её вопросов. И Хели тоже решила, с неё достаточно. Она поднялась, прижимая пальцы ко лбу. За один день выпало услышать больше неожиданного, чем за год во дворце.
Оставшись наедине с Тимом, Айна перебрала в уме трудный диалог с Хели. По большому счёту, дочь главного пирата не сообщила ничего нового, только детали. Но этого достаточно. Видимо, вице-императрицу из рода Алайнов ненавидят на островах больше, чем она себе представляла. Положа руку на сердце, надо признать: её отъезд отсюда – только вопрос времени.
Глава двадцать девятая
Подготовка пиратского нашествия не держалась в тайне. Об этом гудели все острова. Под чёрным знаменем императора Терона Первого стало в строй более половины мужского населения из его подданных. Сверх того не смогли бы вместить суда, даже включая изъятые у рыбаков посудины.
Бурлили икарийские герцогства. Впервые с распада Ламбрийского королевства им угрожал столь многочисленный противник. Однако далеко не везде призыв о вступлении в объединённую армию возрождаемой империи получил поддержку. Северяне, обычно воинственные, заявили, что им нет дела до событий на юге материка.
Иэрос спланировал было акцию против двух северных герцогств, но Алекс Алайн его отговорил. Операция неизбежно повлечёт потери, крайне опасные перед вторжением пиратов. С мятежниками стоит разобраться позднее.
И в других областях страны раздавались голоса: незачем воевать. Хорошо известно, что южане претендуют на цивилизованность и желают лишь торговых форпостов в виде южных княжеств. Не проще ли дать им желаемое?
Горг Мейкдон, самый жёсткий из местных правителей, накануне вторжения ввёл военно-полевые суды. Распространителей подобной агитации он велел приговаривать к каторге.
Потеряв две северных провинции, империя обрела Арадейс. Иэрос опустил шпагу на плечо тея Кироса, признавая его вассалом и узаконивая герцогский титул.
Десятки тысяч человек перемещались на огромные расстояния. Спешно ковалось оружие. Стягивались припасы. Срочно верстались основные и дополнительные планы.
Княжество Иллиния переполнилось военными в зелёных имперских мундирах. Единственная железнодорожная ветка через горы была отдана исключительно под армейские нужны. В Никсе, центре княжества, работал имперский штаб. Ожидался ход от южан, но он мог последовать совсем не там, где рассчитывали обороняющиеся.
В первых числах июля, когда, казалось, даже булыжники мостовой плавились от жары, Рикас увидел обманчиво знакомую женскую фигурку. Сердце ёкнуло, пропустило удар, потом забилось сильнее.
Разум говорил: не может быть. Виновата жара и раскалённые камни, от них поднимается зыбкое марево, а фантазия облекает увиденное в желаемую форму. Но глаза упрямо твердили иное. По узкой припортовой улочке, среди торговцев, матросов, зевак, имперских и местных патрулей пробирается Хели.
Княжич ускорил шаг, но, даже перегородив ей дорогу, не мог поверить.
– Вы?!
– Доброе утро, синьор Алайн.
Широкополая голубая шляпка покрывала голову, лёгкая вуалетка затеняла глаза. Голубой дорожный костюм был одинаково пригоден и для супруги богатого коммерсанта, и для путешествующей инкогнито принцессы. Вокруг шумел портовый Никс, но его звуки, запахи и пёстрые картины отдалились безмерно, когда Хели промолвила:
– Вот уж не думала когда-либо, что обрадуюсь, встретив человека из рода Алайн.
Глава этого рода заставил сына повторить дважды рассказ о неожиданной встрече, ради чего выгнал всех остальных из своего штабного кабинета.
– Провокация. Или выглядит таковой. Рассеять наши силы, пробовать защищать оба княжества, а то и всё побережье.
Князь сидел за широким столом, Рикас мялся напротив, не приглашённый даже присесть. Он выглядел как проштрафившийся унтер, оправдывающийся перед офицером.
– Но отец! Принцесса так рисковала…
– Сразу две ошибки, мой мальчик. Во-первых, мы не признаём пиратское логово империей, стало быть, Хели – дочь обыкновенного бандита. Во-вторых, всякое сообщение с островами прервано, как с нашей, так и с их стороны. Но кто-то выделил ей корабль, когда каждое корыто на учёте для перевозки десанта. Уверяю, в море ей нечего было опасаться. Я прикажу арестовать женщину как шпионку и провокатора.
– Не нужно, отец! Я сам за ней прослежу!
– Интересно, каким образом. Пристроишь «принцессу» поварихой в свой обоз? Кстати, она привезла того бастарда? В чьём отцовстве обвиняла меня.
Рикас потупился.
– Нет. У Хели никогда не было ребёнка.
– Ага! Той ночью я был слишком пьян, чтобы его зачать? – Алекс уже откровенно глумился.
– Хели уверяет – ничего не произошло, она вообще не испытывала близости ни с одним мужчиной. Мать её заставила позировать на фотографическую картинку…
– В причастность Евы верю охотно. В невиновность Хели – извини. Она приехала первый раз с ложью, нет ни малейшего повода верить ей теперь. Вижу, ты неровно к ней дышишь? Женское обольщение всегда служило испытанным оружием шпионажа.
Князь решительно сдвинул в сторону стопку папок и вытянул чистый лист с вензелем имперской армии.
– Приказ об её аресте?! Только не это…
– Да! Заранее отметаю твои дальнейшие возражения и готов только на одно послабление. Это будет не тюремная камера в башне, как она заслуживает, а домашний арест. Попрошу кого-то из местных поселить у себя так называемую принцессу и глаз не спускать. Даже стрелять при попытке побега. Вы с Айной сидели заложниками, моя дочь и сейчас у них, так что Хели уравновешивает. Быть может, это удержит Терона и зятя от некоторых глупостей. Прим-офицер! Свободен!
– Есть! – Рикас отдал честь и повернулся на каблуках с чувством совершённой непоправимой ошибки. Нарушая устав, он, отправленный прочь вышестоящим офицером, вдруг остановился у двери.
– Отец! Хели научилась летать. Айна помогла…
– То есть втёрлась в доверие не только к тебе? Иди уже! Воздыхатель…
Единственное, что удалось Рикасу, так это сопроводить девушку к месту заточения – богатому купеческому дому-крепости, где заправляла тираническая мать семейства, не склонная поддаваться чьим-либо чарам, тем более – заезжей дочери пирата. По пути он бормотал, что приложил максимальные усилия, но отец не поверил…
– Пустое, – перебила Хели. – Ваша сестра рассказала мне про тейские законы чести. Я сделала всё от меня зависящее, и совесть моя чиста.
Они шагали по улице в верхней части города. Сзади топали два гвардейца с винтовками и примкнутыми штыками, словно вели каторжника, купеческий лакей тащил сундучок с вещами пленницы. Рик предложил руку, но Хели отказалась. Они шли, едва не касаясь друг друга локтями.
Тей обернулся. У бухты возвышаются форты, количество артиллерии в них удвоилось, в гавани ждут на якоре самые боеспособные корабли… Если армия Далматиса и Терона ударит не здесь, а в Барбо, как предсказала перебежчица, потери с нашей стороны возрастут многократно, зато Хели получит свободу. Чего он хочет больше? Рик не взялся бы ответить на этот вопрос.
– Ваш отец считает меня принесшей ложную весть. Его право. Подумайте вот о чём. Если меня отправили ваши враги, то мой арест – очевидный ответ на эту весть. То есть князь Алайн не верит в возможность нападения в другом месте.
– Выходит, шанс избрания другого объекта атаки вырос, – кивнул Рикас. – Я ещё раз поговорю с отцом.
– Поговорите. Я более не желаю ему зла, как и всей вашей семье. Но это не ваша заслуга, синьор. Скорее – вашей сестры. Она сумела заглянуть в мою душу и увидеть там вещи, в которых и я сама себе не признавалась.
– О да! Ковыряться в чужом и находить там недостатки – это любимое дело Айны, синьорина.
Хели удивилась.
– Так меня ещё никто не называл.
Они как раз пришли к месту заточения. Конвойный постучал в кованую калитку. Её отворили. В толстой стене, увитой виноградом, образовалась узкая брешь.
– Вы – дочь чистокровного тея, обладаете Силой и способностью к полёту. Предупредив нас о преступных планах доказали, что благородство вам не чуждо. Встретимся после битвы, синьорина. Прощайте! – Рик ещё минуту созерцал запершуюся дверь, потом решительно двинул в казармы.
Военная необходимость принудила перетасовать войска. Не глядя на молодой возраст, Рикас получил редкий боевой опыт, отчего получил под командование целый полк, рекрутированный в Кетрике. Муштруя новобранцев, зелёных и по цвету мундира, и по выучке, княжич снова остро ощутил одиночество. Его обычная команда – гвардейцы Винзора – расквартированы за городом. Отец далеко, точнее говоря, слишком высоко по армейской иерархии. Неожиданно тепло думалось об Айне, столь же одинокой на островах, если сумела сблизиться даже с Хели. И очень не хватало Дараньона.
Северянин, единственный дворянин среди капитанов военных пароходов, к началу компании против пиратов оказался в самом незавидном месте – в удалении от театра предстоящих военных действий. Ему доверили командование «Рыцарем», самым экзотическим и тихоходным броненосцем империи, нелепым выкидышем фантазии Иэроса. Этот корабль на время войны был приписан к Барбо, столице одноимённого княжества. Неудобное для высадки войск и освоения, княжество не рассматривалось как вероятное место высадки десанта. Но и бросать его без охраны сочли неразумным. Кроме странного, полупогруженного парохода, сюда отправили добровольческий полк с лёгким вооружением да местный правитель поставил под ружьё всех обывателей мужского пола от мала до велика. По крайней мере, всех, кому досталось ружьё.
«Рыцарь» крейсировал вдоль побережья, непривычным видом вызывая смешки. Жители приморья обычно разбираются в судостроении, экзотическое плавсредство вызывало недоумение. А Дараньон упорно гонял корабль и команду, пытаясь понять возможности этого чудо-оружия, представить его в бою. Шанс на огневой контакт с пиратами был невелик, разве что какой-то отряд, отколовшийся от основных сил, попытает здесь разбойничьего счастья. Но капитан не давал экипажу послаблений.
Максимальную скорость, весьма умеренную, «Рыцарь» держал часа два, не более. От дикой жары в машинном отделении люди падали в обморок. Орудия обладали завидной мощью, но их всего два, перезаряжаются долго и стреляют в одну сторону. Вдобавок – башня поворачивается медленно. Среди пиратов корабль действительно окажется как древний воин на поле боя в броне, с тяжёлым мечом, но быстро теряющий силу под наскоками многочисленных полуголых варваров. Скольких бы их он не положил, конец ясен.
Не отличаясь большой приверженностью к небу, Дар, единственный тей среди экипажа, взял на себя воздушную разведку, не полагаясь на синьоров из добровольческого полка. Он же первый увидел неправдоподобно огромное скопление дымов и парусов, двигавшееся к Барбо.
Если бы тей не бросился назад, чтобы успеть к корабельному беспроволочному телеграфу как можно скорее, а рискнул приблизиться к исполинской эскадре на расстояние винтовочного выстрела, увидел бы столпотворение на палубах, равного которому не знал этот мир.
Правители Южной Империи спрессовали своих подданных так, что суда напоминали работорговые. Воды, пищи и угля – ровно на переход до Икарии. Пираты обязаны воевать и победить, в противном случае погибнут в море. Вдоволь только патронов и снарядов.
Предводители предпочли не тесниться на кораблях, набитых десантом как бочки селёдкой. В вышине и на безопасном удалении от эскадры летел дирижабль с самым драгоценным грузом – вице-императором непризнанной империи. Из-за расстояния Дар не увидел дирижабля, шокированный размером вражеского флота.
Тревожное телеграфическое сообщение из Барбо упало на стол князя Алайна практически одновременно с донесением. Некие злоумышленники взорвали мост в горах. Иллиния потеряла железнодорожную связь с материком. Здесь заперты лучшие войска империи. Пути в Барбо также несложно уничтожить – все дороги через горы или болота.
Алекс обхватил голову руками. В начавшемся круге войны не прозвучало ещё ни одного выстрела, а противник уже выиграл первую схватку. Преодолев секундную слабость, князь начал отдавать приказы, чтобы начать переброску флота и войск. На советы с герцогами и командующими различными соединениями у него уже просто не было времени…
Рикас услышал новость, когда его полк подняли по тревоге. Началась спешная погрузка на корабли, к перевозке людей не предназначенные; крупнотоннажные торговые суда заблаговременно убрались в другие порты. Хлопоты не могли вытеснить ворох мыслей и чувств, так или иначе связанных с прекрасной пленницей.
Хели была права! Замечательно, что она на стороне Икарии.
И ужасно, что удар нанесён в предсказанное ей самое уязвимое место.
Глава тридцатая
Залп!
Одновременный выстрел двух орудий можно считать залпом, с усмешкой подумал Дараньон, глядя на всплески снарядов. Они упали с мизерным недолётом, будь стволов полдюжины – накрыли бы неприятельский броненосец, а один или два наверняка угодили бы в борт.
Железный настил вздрогнул под ногами. В «Рыцаре» одновременно трудится множество механизмов, но капитан выделил самый важный из них сейчас: звяканье цепи элеватора, подающего к пушкам снаряды и пороховые картузы.
Корабль двигается навстречу пиратским корветам. Обшитые бронёй, они поминутно огрызаются огнём. Одновременно поворачивается башня «Рыцаря» вместе с мостиком, расположенным на её крыше. Такой нелепой компоновки никто ещё не придумал, но пока она себя оправдала. Пираты должны добиться попаданий точно в орудийную башню. От палубы снаряды дают рикошет, ниже броневого пояса корпус укрыт плотным слоем воды. Пройдя через воду, стальные болванки способны произвести только вежливый стук, не громче лакейского, когда слуга подходит к господской спальне.
– Орудия готовы! – доносится из переговорной трубы.
Артиллерийский офицер колдует у мудрёного устройства, перемещая многочисленные рукоятки. Канонирское дело – это чистая математика, нужно учесть скорость собственного корабля и противника, их курсы и взаимные углы, дистанцию в момент выстрела и в момент подлёта снаряда, возвышение ствола, его нагрев, износ, тип снаряда, тип порохового заряда, скорость и направление ветра, упреждение… Орудийная стрельба представляет собой соревнование, единственным призом которого является выживание. Своевременно утонувший враг опасности не представляет!
– …Огонь!
Клубы порохового дыма на пару секунд закрывают видимость. Когда их сносит ветер, Дар видит в бинокль то же, что и канониры. В бронированном борту между казематами красуется дыра.
– Есть попадание, капитан!
– Вижу. Отлично!
Чтобы отправить на дно броненосец, нужно не менее десятка таких пробоин. Тогда, по закону больших чисел, пиратский корабль получит повреждения, от которых приток воды заметно превысит возможности насосов. Но топить не обязательно! На палубах – черно от людей, в трюмах наверняка не меньше. Часть вскарабкалась на реи, что убережёт от осколков, но не спасёт от жестокого удара о воду, если мачта рухнет.
Стальной цилиндр, пробивая броню борта, вышибает из нее сотни осколков. Они как ядовитые осы поражают всё вокруг, отскакивают от переборок, пока не увязнут в податливом человеческом мясе.
По мере сближения Дараньон приказал зарядить фугасы. Когда броненосцы сошлись почти вплотную, как бывало принято во времена фитильных пушек с чугунными ядрами, борт пиратских корветов пробивали и разрывные снаряды. Что творится внутри, когда стальной цилиндр размером с добрую дыню выплёвывает огонь и тысячи металлических осколков, воображение отказывается представлять. Наверно, в преисподней не так жутко…
Пока «Рыцарь» гвоздил по корвету с левого траверза, на правый борт странного корабля посыпались снаряды с другого пиратского броненосца. С каждым ударом в башню Дар чувствовал себя словно внутри исполинской погремушки в руках жестокого и очень энергичного ребёнка, встряхивавшего её с неумолимой силой.
Он уже почти не слышал ничего из переговорной трубы, уши заполнил звон. Не лучше себя чувствовал канонир. Осколок, выбитый из внутренней поверхности башенной брони, рассёк ему плечо. Кровь из руки смешалась с каплями, падающими из уха.
Морской офицер был крепче постепенно разрушающихся кораблей. Он остервенело крутил ручки машинки управления огнём. Повинуясь его движениям, башня вращалась и стреляла. Голосовые команды уже не проходили.
Капитан прикоснулся к рукаву его камзола и указал вперёд. Между следующей парой броненосных пароходов проступили очертания обычных кораблей. Дерево их бортов не обшито металлом. Каждое попадание в них причинит куда больше ущерба, чем расстрел броненосцев.
«Рыцарь», а в его конструкции нет ни единой деревянной части, наверно – впервые в истории этого мира, немилосердно разогрелся. Бешенный жар бил из люка, ведущего вниз, и страшно вообразить, что творится в котельной. А ещё хуже – в пороховом погребе…
Один из офицеров привлёк внимание капитана, предложив глянуть в смотровую щель в направлении кормы. Вот и причина перегрева. Из частокола труб, плавником торчавших на спине «Рыцаря», добрая половина срублена, часть в дырках от шрапнели. Воздух плохо засасывается в отсеки, хуже вытягивается дым. И ситуация продолжает усугубляться.
Какие могут быть предложения, спросил сам у себя Дараньон. И ответил – только одно, вперёд и огонь. Капитан был единственным на борту, способным спастись в любой момент. Крыло закреплено на стене, выбраться с ним на крышу и взлететь, когда пиратский огонь чуть ослабнет… Но он отогнал самую тень соблазна.
Боевые корабли островитян и скоростнее, и маневреннее. Но одинокий броненосец защитников Барбо шёл встречным курсом, разворот и преследование занимают время… «Рыцарь» рвался к транспортам, щедро транжиря далеко не бесконечный резерв боеприпасов.
Корвет двинулся на таран. Скользящий удар не причинил серьёзных проблем, но на палубу спрыгнуло до дюжины пиратов, большинству удалось закрепиться.
По броне мостика защёлкали пули, одна даже проникла в смотровую щель и упала к ногам сплющенным кружком. Дар кинулся в сторону кормы.
Пираты укрылись за трубами. Матрос выпустил длинную очередь из винтовки-пулемёта, капитан придержал его и как мог объяснил: просто держи их на расстоянии. Если повезёт, «братва» на кораблях прекратит обстрел, опасаясь задеть своих.
Не повезло.
После некоторого затишья удары возобновились. Кто-то из пиратов завершил разворот и шёл вплотную в кильватере. Он осыпал «Рыцаря» снарядами из бакового орудия с дистанции револьверного выстрела. Если меж трубами кто-то уцелел из абордажной группы, сейчас им пришёл конец.
От труб остались воспоминания. Чёрный угольный дым стелился над самой водой, вырываясь из коротких бронированных обрубков, он же засасывался внутрь вместо свежего воздуха. К капитану пробрался чумазый матрос из машинного, больше жестами, чем словами объяснил: кочегары теряют сознание, тяги нет, топка скоро погаснет. Броненосец двигается на остаточном давлении в котле.
То есть до потери хода отделяют считанные минуты. Но пока давление не упало и паровой привод поворачивает башню, решение только одно: огонь!
От постоянных попаданий в корму вылетают заклёпки, расходятся швы обшивки. В трюм хлынула вода. Заработали паровые насосы, расходуя остатки давления… Но они стравили его недостаточно быстро, как произошло неожиданное событие. Его не могли предусмотреть ни капитан, ни строители «Рыцаря».
Над кораблём завис дирижабль. Пространство гондолы наполнилось проклятиями Далматиса и руганью его генералов. В углу, между иллюминатором и гальюном жался тей Йоргос. Давно разжалованный за поражение и плен, он пребывал в высшем пиратском обществе только как воздушный наблюдатель. Ничего ответственного вице-император ему не поручал. И, тем более, не просил совета.
Когда бесчинства «Рыцаря» привели генералитет в состояние неконтролируемого бешенства, Йоргос осмелился подать голос.
– Ваше Императорское Высочество…
– Что ты блеешь? Не до тебя, – грубо отмахнулся тот.
– Дозвольте мне.
Ответом был смех. Давно минули времена, когда обвешанные бомбочками теи пикировали на парусники противника. Но Йоргос заупрямился. Он почувствовал, что наступил момент резко изменить свою судьбу, уничтожив неуязвимый броненосец.
«Рыцарь» тем временем врезался в строй спешно мобилизованных калош сомнительной мореходности. Каждый удачный выстрел не просто уносил к Создателю пиратские души – он пускал на дно очередное судёнышко. От взрыва в глубине корпуса над палубой поднимался настоящий гейзер из дыма, огня и досок, и плавучее недоразумение оставляло после себя только кучу мусора на волнах. И множество тел с подданством Его Императорского Величества Терона Первого, в большинстве своём бездыханных и от окружающего мусора не отличающихся, редкие уцелевшие пираты вопили проклятия.
Броненосец понемногу сбавлял ход. Заканчивались снаряды. Дараньон приказал отворить люк, ведущий на открытый ходовой мостик. Офицер, откинувший стальную крышку, вдруг заорал, и его крик пробился через глухоту капитана. Раздались частые револьверные хлопки. Целью тех выстрелов была стремительно пикирующая сверху фигура.
Йоргос не хранил на дирижабле сбрую для бомб, как и сами бомбы. Никто не предполагал, что может понадобиться одинокая тейская атака на корабль. Пришлось вооружиться связкой обычных пехотных гранат.
