Текст книги "Южный шторм (СИ)"
Автор книги: Анатолий Минский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Северянин подбросил веток в маленький костерок, освещавший ложбину между скалами, слабое укрытие от свирепого ветра. В обратном пути отряд уже понёс потерю – один из гвардейцев не совладал с налетевшим вихрем и насмерть разбился о горный склон.
– Вы правы, уважая старые традиции, синьор. Увы, они устанавливали правила, имевшие слишком много исключений. Отец и сын Ванджелисы, главный пират Терон – все они взращены именно так, в замках, в благородном окружении. И к зрелости превратились в законченных негодяев. Я назвал только самые известные фамилии.
Рикас не нашёл что возразить.
– Я никогда не забуду нашего графа. Он не обращался к безродным иначе как «червь», добавлял это слово к имени. Эй, червь Дриссон, передай червю Кассону – пусть поторопится, не то шкуру спущу.
– Из-за таких нас звали «ветроголовыми», – у Рика всплыло в памяти настороженно-неприязненное отношение морских разбойников в отряде Туза, полностью не изжитое даже после абордажа работорговцев. Дворянство веками отгораживалось от простых сословий, поэтому лёгкая тейская шпага – ещё и символ барьера отчуждения.
– Меня называли «ветроголовым» в лицо. А по поводу Силы… Не знаю, как это выразить, синьор. Когда вы ей отдаётесь, даже я вас боюсь. Вы готовы снести что угодно, возникшее на пути.
Это заявление вызвало оторопь. Рикас не думал, что его боевое безумие столь заметно извне.
– У тебя иначе?
– Сила мной не руководит, но и её уровень намного ниже. Вы бы обсудили с монахами…
Верно, они держат в узде значительно большую мощь, но не являются её рабами. Совет Дара запоздал. Или преувеличенное миролюбие послушников – как раз подобный случай. Рикас всю сознательную жизнь готовился к боям, Сила следует за его предназначением. У шанхунцев предназначение иное.
– Обсуждаю это с тобой. По правде говоря, больше не с кем. И, Дар, вне строя и службы называй меня на «ты» и просто «Рик».
– Благодарю. А по поводу Силы… Она тоже оружие, порой – гораздо опаснее шпаги. Само по себе оружие не доброе и не злое, всё зависит от человека, им владеющего. Ты прекратил бойню дикарей, хоть миролюбивые монахи не возражали бы против их полной гибели. Поверь, в глазах гвардейцев это подняло тебя.
– Обсуждали? Да, можно было ожидать, – любому командиру небезынтересно, что судачат за его спиной. – Я, кстати, о другом думал, останавливая операцию. И так много наших погибло. Дикари могли дать отпор, первая паника прошла, посветлело, стало видно, как нас мало, вдобавок – половина ранена.
– Жаль, что у каждого из нас не имелось «пистоле», Рик. И перестань грустить по поводу шпаг, вспомни «Гнев Юга». Корабль тоже является оружием. При благородном капитане с порядочной командой он послужил бы благому делу, а у пиратов – только разбою. На островах те же дикари, только с претензией на зачатки цивилизованности. Оружие – продолжение человека, им владеющего.
Княжич попытался угадать, какие мысли возникли в голове его отца, когда тот увидел принесённый из Шанхуна «пистоле». Князь уверенно отсоединил рожок с патронами, оттянул затвор, явно знакомый с такого рода игрушками.
– Надо же! Не думал, что доживу до их появления здесь. B не уверен, что поспешу с передачей чертежей на завод.
Да и воронёная сталь, матово отсвечивающая в лучах февральского солнца, наверняка превосходит обычную оружейную, выплавляемую в Икарии. «Пистоле» лежал на столе в кабинете князя, молчаливое олицетворение угрозы, привнесённой оружием иного мира.
– Мой единственный трофей.
Алекс медленно опустился в кресло.
– Не густо. Вас было пятьдесят два, монахов не считаю. Вернулось двадцать четыре. В активе твой боевой опыт, не нужный пока пистолет-пулемёт и освобождение ламы Кагью. По твоим словам – ни на что не способного.
– Да, отец. Считаешь, что моя наука обошлась чересчур дорого?
– Поздно сожалеть о цене, уже заплаченной. Хотя герцог Филлис обязан спросить меня, зачем загублено двадцать восемь прекрасных бойцов его гвардии, – Алекс развёл руками, мол, имеем то, что имеем и с этим обязаны работать. – По крайней мере, в твоём послужном списке есть победная операция во главе гвардейского отряда…
Рикас приободрился, но тут же сник, услышав окончание.
– …И с поля боя тебя, в виде исключения, не вытащили в бессознательном состоянии. Я уж считал это твоим особым почерком. С дороги устал?
– Уже отдохнул.
– Тогда приступай. Сразу фалько не получишь, но его обязанности – вполне. У тебя будет в подчинении сотня. Тей Дараньон тебе нужен?
– Конечно!
– Огорчу, – безмятежно отрезал Алекс, едва не вызвав возмущённый вопрос: «зачем тогда спрашивал?», но Рикас сдержался.
– У Дара иное назначение?
– Верно. Морячок пусть служит на море. Ты сдружился с ним, верно? Привыкай, малыш. У настоящих правителей и командующих друзей не бывает. Плата за наше высокое положение – одиночество.
– Но у тебя были настоящие…
– О чём сожалею. Они все погибли именно от близости ко мне.
Рикас собрался с мыслями. Они упрямо, как прямые у горизонта, сходились в одну линию.
– Отец! Назначение Дара, моя сотня и немедленные тренировки… Всё так скверно?
– Скорее – тревожно. Гражданская война в Ламбрии закончилась, провинции пока договорились об окончании боёв и закреплении статус-кво: кто чем владеет, у того и остаётся, безразлично от довоенных прав. Скоро начнут создавать альянсы. Но главное не это. Знаешь, что учудил мой зять?
– Боюсь предположить.
– Далматис добился присоединения Республики Двенадцати Островов к Архипелагу.
Если бы у отца выросли копыта и рога, Рик не удивился бы больше.
– Победители присоединились к побеждённым? Так не бывает!
– Как ты его называл? Выскочка? Точнее будет – пройдоха. Я не знаю всех деталей его головокружительного манёвра. Конечно, наибольшее влияние в правительстве у бывших членов республиканской коллегии. А чтобы Архипелаг подчинился без споров и кровопролития, Терон оставлен номинальным главой новой державы. Теперь мой заклятый друг – Его Императорское Величество, а не какой-то самозваный «эвиконунг».
– Империя?
– Да, сын. Южная Империя. Со всеми вытекающими имперскими амбициями, объединённой армией, потерявшей в той войне совсем не много людей, флотом, на порядок превосходящим наш, и энергичным зятьком на одной из главных ролей.
– Айна?
– Пишет раз в месяц. Ждёт ребёнка и сторонится политики.
Рик с минуту переваривал услышанное.
– Орвис знает, что для тебя семья превыше большинства других обязательств. Значит, надеется – в случае военного столкновения с герцогствами Икарии ты примешь его сторону. Или хотя бы не выступишь против. Не знаю, любит ли он Айну, как пытался нас убедить, но расчёт в его браке заметен.
– Верно. Дальновидный расчёт, на перспективу, – князь усмехнулся, и кривая улыбка на неровном лице не сулила зятю ничего хорошего. – Считаешь, он уверен в моей лояльности? Пусть проверит, найдём, чем достойно встретить родственника-пирата.
Глава двадцать пятая
Первый демарш Орвиса Далматиса в скромном статусе вице-императора Юга состоялся в исключительно мирной форме и выпал на осень, через год после возвращения отца и сына Алайнов с островов. В Винзор заявилась целая толпа культурно выглядящих «свободных охотников». Впрочем, и от этого самоназвания корсары отреклись. Теперь – просто подданные Его Императорского Величества, а Империя объявлена вольным государством с широкими правами населения.
Рабовладение сохранилось.
Рикасу до судорог хотелось назвать родственника «гражданин вице-император» и сопроводит рукопожатие вопросом: кем Далматис предстанет в следующую встречу. Верховным евнухом халифа Тибирии? Но, будучи лицом официальным, только скорчил постную рожу, слегка поклонившись перевёртышу и его многочисленной свите, штурмующим высокую парадную лестницу дворца.
Рослый и смутно знакомый крепыш тащил позади Далматиса флаг самозваной империи, мрачный и несущий неприкрытую угрозу. На чёрном фоне взметнулось два крепко сжатых кулака. Формально они означали два слагаемых новой державы – Республику и Архипелаг, но вызывали лишь ощущение, что подданные Терона, заполнившие Винзор, готовы бить с двух рук, с правой и с левой.
Если герцоги таскали за собой жён, дочерей и их дамское окружение – фрейлин, горничных, приживалок, пираты предпочли истинно мужскую компанию. Нет, мелькнул край лилового пышного платья. В толпу искателей сомнительных приключений затесалась девичья фигурка. Рикас с любопытством уставился на неё, даже чересчур настойчиво, до невежливости, и барышня почувствовала взгляд.
Взмах ресниц, и их глаза встретились. Княжичу показалась, что, выйдя из мрака, он посмотрел на солнце…
Нет, не обжигающие. Просто чистые и лучистые. Не пронизывающие, но достающие до самых глубин. Невероятно прекрасные глаза.
Девушка чуть улыбнулась и отвернулась, соблюдая приличия. Она прошла вверх, и княжичу стало неудобно выворачивать голову, пялясь вслед, тем более – лиловое полностью скрылось за камзолами мужчин. Тей обернулся к отцу, надеясь спросить, не знает ли он, что за прелестный цветок затесался среди этой кучи навоза, но второй раз за минуту получил повод для изумления.
Алекс не без труда сохранил самообладание. Прикрывая глаза, поднял руку и потёр старый шрам на лбу. Наверно, только сын, топтавшийся на расстоянии двух шагов, догадался, насколько князь выбит из колеи.
Позже, когда гостей разместили, Рикас пытался найти незнакомку, но она упорно не попадалась в поле зрения, точно растворилась в бесконечных галереях и залах Винзора. Или девушка – привидение? Тогда объяснима реакция князя, нормальная в присутствии существ загробного мира. К чисто мужскому интересу прибавилось желание разузнать, что послужило причиной отцовского замешательства. Но расспросить не подворачивался случай, князь погрузился в хлопоты с гостями.
Подданных Юга, к их неудовольствию, расселили по флигелям. В Винзоре вот-вот ожидались братья Мейкдоны, куда более достойные удобств. Гораздо проще собрать эту массу людей в Леонидии, но хитрый вице-император не случайно направился в столицу Восточной Сканды. Здесь дом его тестя, на чью поддержку он рассчитывал.
Иана замерла, удерживая супруга под локоть. Сотни раз она исполняла эту ритуальную роль и чувствовала напряжение в Алексе. Фактически, в Винзор припёрлись похитители их детей. Или полномочные представители. Хорошо хоть воздержался Терон. Княгиня, вероятно, ради такого гостя нарушила бы обещание, данное мужу после казни Орайона Ванджелиса – не вмешиваться в подобные дела и не чинить расправу собственноручно. Уж своего бывшего жениха заколола бы с превеликой готовностью.
Трудно сказать, где рос и воспитывался их главный визитёр до того, как получил окончательное образование на шкафуте пиратского брига. Не знакомый с протоколом и обычаями, он ожидал долгих бесед в семейном кругу и был обескуражен, когда герцог с герцогиней и князь с княгиней ограничились приветствиями, а ужинать пришлось в одиночестве в предоставленных апартаментах.
Далматис поинтересовался у лакея, где сейчас можно увидеть синьора Алайна, на что последовал неприятный ответ: его светлость заняты, изволят принимать трапезу с их герцогскими высочествами. То есть для Мейкдонов время нашлось, а для зятя (в общем-то – императорского высочества) не хватило. Увы…
Он проглотил оскорбление, на самом деле – иллюзорное. Раз напросился на переговоры с герцогами в роли вице-императора, семейные посиделки с Алайнами неуместны, будут восприняты как родственный союз перед официальной частью. Если бы приехал без многочисленной абордажной команды и только к Алексу с Ианой, его бы приняли без особой теплоты, но и не отселяли бы во флигель с отдельным питанием.
Уязвлённый, Орвис решил скрыть разочарование. На следующее утро он явился в главный зал дворца в блеске парадного вице-императорского мундира и с чрезвычайно торжественной миной на лице.
Не удостоенный считаться включённым в состав участников переговоров, Рикас замер по стойке «смирно» за спинками кресел Филлиса Винзора и отца в числе других офицеров гвардии. Широкий стол отделил герцогов с князем от Далматиса и пары его помощников-секретарей, усаженных пообочь для мебели, точнее – для солидности.
Старший среди равных, герцог Иэрос Мейкдон без обиняков и дипломатических изысков спросил, что нужно Островам от Икарии.
– Южной Империи требуются возможности для развития, глубокоуважаемые синьоры, Ваше Императорское Величество, Ваше Герцогское Высочество, Ваша Светлость…
– Господин Далматис! – невежливо перебил Мейкдон-младший, испортив торжественность вступления. – Если вы собираетесь перечислять наши титулы, и без того нам известные, не закончите к вечеру.
Пират заметно покраснел, глаза гневно блеснули. Но – снова сдержался.
Рик отметил, что южанин основательно изменился за год. Вот как супружество влияет на людей… Во-первых, растолстел, что особенно парадоксально, так как женат на синьоре тейского сословия с культом стройности фигуры. Белоснежный мундир с золотым шитьём плотно раздут изнутри упитанным торсом. Во-вторых, на лощёной физиономии с тонкими чертами проступил невиданный ранее отпечаток. Далматис буквально излучал искреннее, неприкрытое самоуважение. Судя по аристократическому челу и явно неблагородной юности, вице-император приходится бастардом кому-то из вельмож. Не исключено, даже обладает задатками управления Силой, только неразвитыми. И вот – на коне, получил титул, второй по значимости в этом мире после императорского, чем неизмеримо горд… А Горг Мейкдон ткнул его носом в салат. Непростительно! Княжич спрятал улыбку.
Пират сориентировался и заговорил просто, без высокопарных завитков. Он заявил, что подданные Империи желают уйти от прошлого и превратиться в уважаемое общество, наладить промышленность, торговлю с континентом и так далее. По мере его спича герцоги и князь начали переглядываться. Всё это бывшие флибустьеры способны наладить, не делясь своими проблемами с Икарией. К чему тогда спектакль? Для блезира, для видимости международного признания?
Утомив собеседников описанием блестящих перспектив, Далматис добрался, наконец, до самого главного. Если бы не пышная делегация островитян, и он смог переговорить с тестем накоротке, Алекс, вероятно, отсоветовал бы опрометчивый шаг. А так вице-императора в пике его карьеры безудержно понесло.
– Нам нужна территория на материке! – выпалил он.
– Фактория? – уточнил Филлис. – Торговое представительство, склады? В окрестностях Оливии есть свободные участки на побережье. Можете обсудить аренду с герцогом Южной Сканды. Впрочем, для герцога это мелкий вопрос, лучше – с местными властями.
– Сеньор Винзор прав, – поддержал Иэрос. – Я по-прежнему не услышал ничего стоящего нашего внимания.
– Что фактория… Хотя бы графство. Но, по чести говоря, речь идёт об Иллинии.
Повисла напряжённая тишина. Больше никто не упрекал южанина за неактуальность темы.
– Насколько я знаю историю, Икарийская Империя вобрала в себя все земли, до которых дотянулась. Вы оставили в покое Иллинию и Барбо из-за постоянных нападений из-за океана, так? Эти два клочка земли не достойны содержания там крупных гарнизонов, а из-за гор быстро не перебросить войска, чтобы разбить ламбрийский десант. Но времена изменились, синьоры! Икарийская Империя сама уходит в историю, как и Ламбрийское королевство. Права сильного никто не отменял. Для общего блага и процветания Иллиния будет присоединена к Южной Империи.
Он не спрашивал разрешения. Он информировал о решённом и неизбежном. Просто смягчал последствия.
– Вас не смущает, что Икария покровительствует Иллинии? – в голосе Иэроса перемешались ирония из-за самоуверенности пирата и даже некоторое уважение к его беспримерной наглости.
– Давайте будем откровенны, Ваше Императорское Величество, – вновь повторённое титулование после реплики Горга прозвучало насмешкой. – Нет у вас имперской армии, напоминающей существовавшую четверть века назад. Флот меньше одной десятой нашего. Вы сильнее в воздухе, но залпы картечью способны отогнать и дирижабли, и смельчаков-одиночек. Ваша светлость! – Далматис обратился к тестю. – Вы – самый авторитетный военный среди нас, не глядя на поражение у Теландайна. Выскажите своё мнение.
Алекс не снизошёл до объяснения, что слово даёт председательствующий, то есть старший по титулу, иначе говоря – Иэрос Мейкдон. Важнее было другое. Три самых влиятельных правителя ждали, поддержит ли князь родственника хотя бы половинкой слова.
– Принуждённый шантажом, пленением моих детей, я в одиночку воевал с пиратским сбродом. Без единой потери с нашей стороны обеспечил умерщвление не менее пяти тысяч негодяев – как со стороны Республики, так и вашего Архипелага. Вы считаете это поражением? Нет, те события доказывают, что один истинный тей лучше орды висельников. Сомневаетесь – плывите к нашим берегам. Билет понадобится в одну сторону.
– Вы предали Архипелаг! – выкрикнул Далматис, вызвав смешки у присутствующих. Уж его двуличность секрета не составляла. – И не забывайте про Айну!
Он ударил ниже пояса, но к этому подлому удару князь был готов.
– Вас тяготят семейные узы? Знаю, у девочки трудный характер, но прошу прощения – я не благословлял брак, только не препятствовал. Так что сами разбирайтесь, не вываливайте семейные трудности на совет с герцогами.
Смешки стали явственнее, а у Далматиса лопнуло терпение. Он вскочил и гневно грохнул кулаком по столу.
– Вы вспомните сегодняшний день, когда…
– Сядь, червь! – жёстко осадил его Иэрос. – Южные Острова признаны колонией Ламбрийского королевства, захваченной бунтовщиками-пиратами. При любых разногласиях с заокеанскими правителями мы всегда едины были в одном: морских мерзавцев нужно вешать при любом удобном случае. Надо освежить это старое доброе правило.
Далматис нервно хохотнул.
– Начнёте с нас? Или у меня дипломатическая неприкосновенность?
– … у тебя, а не неприкосновенность, – ругнулся прямолинейный Горг. – С пиратами война, тебя считаем вроде парламентёра. Таких не вешают и позволяют убраться. Рекомендую не задерживаться.
Островитянин снова вскочил, и больше никто не призывал его сесть.
– Пожалеете… Сильно пожалеете… Вы узнаете, что такое настоящий южный шторм!
Он выбежал из залы, сопровождаемый спутниками, слишком подвижными для мебели. Белый мундир, выполнивший роль белого парламентёрского флага, исчез за дверьми. Первый раз за долгое время общения с Выскочкой Рикас поверил ему от души. Таков пират с сорванной маской. Зато честно.
Иэрос обернулся к князю.
– Синьор Алайн, насколько мы готовы к отпору?
– Лучше использовать оставшееся время наилучшим образом, – живо откликнулся тот. – Из трёх бочек вранья, что на нас вывалил этот авантюрист, правда в одном: у них действительно много кораблей и людей. Но пираты готовы воевать, только если риск оправдан наживой, а никакая нажива не оправдывает большие потери.
– Ясно, – резюмировал Горг. – Нужно убивать их во множестве, остальные повернут назад. Осилим, синьоры!
Возражений не последовало.
Но первый выстрел необъявленной войны прозвучал, едва разбойничья делегация покинула Винзор. И нацелен он был на самое уязвимое – на семью Алекса.
Глава двадцать шестая
У Ианы дрожала рука.
Мутноватое фото размером с её ладонь запечатлело мужчину и женщину в постели. Мужчина лежит на спине под одеялом, женщина полуголая и разметалась.
Мужчина – Алекс. Женщина – не Иана. Остальные подробности не важны.
Первая мысль: не может быть!
Вторая: неужели он посмел…
Солнечная галерея Винзорского дворца словно подёрнулась тьмой. Или туманной пеленой. Иана моргнула, отвернувшись. Проклятая влага! Сейчас не время для слёз. Нужно быть сильной и достойно выйти из ситуации.
Хотя по-настоящему достойного выхода нет. И жизнь никогда уже не будет прежней.
Прежней? В самом начале их совместного пути Алекс имел любовницу. Пусть их роман был следствием интриг, а последняя встреча любовников произошла до решающего объяснения Ианы с будущим мужем, есть единственное слово, обозначающее поступок Алекса: измена. И то, что сейчас – тоже измена. Ничто не ново под луной.
Но зачем так прилюдно, настойчиво, подло? И как-то жалко, до омерзительности…
– Во Фроне у меня остался ребёнок, ваша светлость, – южанка прервала её мрачные мысли, заколачивая последний гвоздь известием о бастарде. – Мальчик. Незаконнорожденный княжич Алайн.
– Вы уверены, что он от князя? – сухо отбила выпад Иана.
– Не нужно оскорблять меня низкими подозрениями. Ваш муж взял меня силой. Больше я ни с кем не была.
Повисла вязкая, душная пауза, прерванная появлением виновника скандала.
– Дорогая, ты искала меня? – Алекс остановился, будто налетев лбом на каменную стену, когда из-за колонны шагнула Хели. Иана без слов протянула фотографическую карточку. Играть в игры «знаком ли ты с этой девушкой» и подходить издалека она не решилась. Если даже Алекс поступил низко, никто не даёт права поступать также… Женщина с усилием проглотила комок и окончательно успокоилась, приготовившись к бою.
К бою за себя. За свою семью. За своего мужа. За честь Алайнов. А это не так мало.
– Создатель… Что за…
Люди в сильном смущении или гневе белеют либо краснеют, князь совместил обе возможности и покрылся густыми пятнами на побледневшей коже, отчего его многочисленные рубцы проступили ярче обычного.
– Не надо. Просто скажи, это – ты?
– Я не… Да, это я. Но…
– Ясно, – Иана глубоко вздохнула, принимая неизбежное. Слёзы прошли, как и первоначальная растерянность. В голове прояснилось, более того – её наполнила кристально чистая звенящая пустота, из которой ушли мысли и чувства. И среди пустоты билась Сила, призывающая то ли уничтожить причинивших нестерпимую рану, то ли схватить крыло и унестись подальше от всех. – Рассказывай. Кратко.
Коротко не получилось. Алекс говорил и про странное вино, мигом свалившее с ног, и про странный провал в памяти. Раньше, напиваясь, он терял предприимчивость и засыпал, но прекрасно помнил всё происходившее, тогда как дружки по казарме чудили во всю широту души, но на утро не помнили о своих подвигах и приставали с расспросами. Первое, что запечатлелось из кошмарного утра, встреченного в постели с почти незнакомой девушкой, это… штаны. Тейские лётные рейтузы, плотно сидящие на бёдрах и снабжённые хитрыми завязками, все их узелки сохранились затянутыми.
Иана повернулась к молодой матери.
– А что вам запомнилось? Князь не сумел развязать штаны, но покрыть вас сподобился?
– Я тоже не помню деталей! Был ужин, все много выпили. Проснулась, там – кровь. Больно. На теле синяки. Рядом спит мужчина. Какие ещё нужны подробности?
– Девушка, ваша история печальна, но слишком многое в ней не сходится. Предположим, князь уволок насильно, причём это не помнит ни один из вас, и, как я понимаю, все упились настолько, что свидетелей нет. Но как случилось, что в опочивальне расположился фотограф?
– Верховный лорд Мей не доверял синьору Алайну и приказал приготовить фотографическую камеру в его комнате.
– Не знаю… – Иана покачала головой. – Камера изрядно велика. Уменьшить её до карманного размера невозможно вообще в силу законов оптики. Выходит, Терон специально озаботился поселить мужа в комнате с камерой, вделанной в потолочные перекрытия? То есть провокация готовилась заранее?
Хели упрямо поджала рот.
– Дорогая… – начал было Алекс, но супруга властно прервала его.
– Фотографический аппарат не работает сам по себе. Нужен фотограф, чтобы вставил фотопластинку, открыл зрительную трубу, а в темноте комнаты поджёг ещё осветительный состав, так? Он проводил ночи напролёт над постелью князя или только тогда, когда пьяному сунули в руки девку? Молчите оба!
У непрошенной гостьи, оскорблённой до глубины души, задрожали губы. Алекс метался. Непонятная история с Хели оставила у него чувство вины, и нападки в её адрес невыносимы, но Иана уязвлена ещё больше… Хотелось провалиться сквозь землю. На поле боя среди сверкающих клинков и летящего свинца гораздо легче, чем между двух женщин.
Княгиня пристально смотрела на Хели.
– Вы примерно одногодка Айне, ясные светлые глаза, рыжеватые волосы, тонкая талия, пышный бюст… И занимали какое-то особое положение при дворе Терона. Девочка, вы ничего не хотите сказать? Или мне самой сложить два плюс два? В вас видны черты обоих родителей, и странно, что синьор Алайн не проявил наблюдательности. Ведь Хели – это сокращённое имя от Хелисандра? Познакомьтесь, князь, перед нами старшая дочь Терона и Евы… О, простите, Ваше Императорское Высочество, за несоответствующий вашему пышному титулу приём, – Иана обернулась к мужу. – Я могу предположить, что пиратский лорд по каким-то причинам не афишировал происхождение Хели. Но допустить, чтобы во дворце её лапал и волок в койку заезжий чужак, к тому же – не пользующийся доверием… Слишком много натяжек.
Принцесса корсаров опустила голову.
– Алекс, она утверждает, будто родила сына после той ночи.
Почувствовав, что в словесной битве получил пас, князь моментально отреагировал.
– Дитя ни в чём не виновно! Мы примем его и вырастим. Но! Знайте же, Хели, если он – мой сын, то непременно унаследовал от меня способность к Силе, у вас неразвитую. Монахи Тибирии утверждают, что её отпечаток неповторим. Они смогу определить, подобна ли сила ребёнка моей. Повторяю – мы его поддержим, даже если отцовство не подтвердится. Честь, поставленная под сомнение той ночью, требует очищения действием.
– Почерк Евы, – неожиданно добавила Иана. – Мало логики и правдоподобия, основной удар нанесён по чувствам в надежде, что я постарела, поглупела и ни о чём не задумаюсь. Ева включила Хели в состав пиратской шайки на переговорах. Если бы они удались, Хели, полагаю, убралась бы с ними без скандала. Но получилось по-другому, и Далматис сделал прощальный выстрел ретирадным орудием. Передайте матери: выстрел не достиг цели.
– Прощайте!
Принцесса развернулась и бросилась прочь по галерее, к лестнице. Там её и увидел Рикас.
Вся в растрёпанных чувствах, бегущая рыжеволосая девушка была очень выразительна. Тей едва сдержался, чтоб не схватить её за руку, расспросить, предложить помощь и защиту… Сверху безмолвно глядели родители, и благоразумие одержало временную победу. Он поспешил подняться.
– Кто она? Что, ради Создателя, произошло?
– Дочь Терона и Евы Мей, – Иана взяла на себя труд разъяснить щекотливую ситуацию. – Заявила претензию, что твой отец её изнасиловал, и на островах родился бастард. Разумеется, это клевета.
Рик почувствовал натуральную слабость в коленях. Мама так спокойна… Не только насилие над женщиной, сама тень такого подозрения неизбежно пятнает дворянскую честь. Конечно, отец всё отрицает, конечно – мать ему верит.
Но она не видела разнузданных нравов пиратского мира, пьяного разгула, вседозволенности, попрания любых моральных норм. Быть может, отец был вынужден? Чтобы не выделяться, чтобы ему доверяли. Он соглашался на что угодно ради них с Айной! Или просто напился в компании морских мерзавцев, не позволяя счесть себя слабаком?
Князь покачал головой.
– Пираты способны на любую низость, сын. Они бессильны против нас в открытом бою, поэтому действуют подло. Похищение тебя и сестры – пример их бесчестной игры, но они не останавливаются. Придёт время, и мы уничтожим их осиное гнездо.
Молодой тей сник, придавленный услышанным. Иана должна была понять, откуда взялось его душевное смятение, матери прозорливее всех, но она слишком погрузилась в собственные переживания.
Муж заслуживает доверия как никто в этом мире. Провокация Евы разоблачена, даже Хели не придумала что возразить, не ожидавшая столь быстрого раскрытия. Но какой мерзкий, дурно пахнущий осадок!
Когда-нибудь это забудется, перестанет угнетать и висеть над душой неподъёмной тяжестью. Но всякий раз, когда Алекс раскроет объятия, внутри непременно шевельнётся червячок сомнения: вдруг эти руки обнимали и другую женщину.
Иана солгала принцессе. Выстрел Евы с Далматисом достиг цели, только разрушения несколько меньше, чем планировали южане.
Ещё одна жертва этого выстрела пришла в лихорадочное движение спустя некоторое время после разговоров на галерее. Рикас узнал, что девушка покинула Винзор, княжеский экипаж отвёз её на вокзал, точно к поезду, следующему в Злотис. Там – корабль, доставивший пиратский сброд на материк.
Молодой человек и сам бы не смог растолковать, зачем бросился в погоню. Ему не верилось, что столь чистое создание злонамеренно впуталось в эту историю.
Дочь пирата? Но она приехала сюда, явно – в надежде изменить свою жизнь. С княжеским бастардом на руках молодая мать чувствовала бы себя совершенно иначе, чем среди головорезов Фроны и Теландайна.
С внебрачным ребёнком? Но давно минули времена, когда добрачные роды приравниваются к смертельному греху. Конечно, мораль осуждает нескромные утехи до свадебного венца, особенно для юных дев, но, учитывая странную историю зачатия её сына, вряд ли строгость уместна. Рикас решил, что способен держаться выше условностей.
Он себя обманывал и по неопытности не понимал своего состояния. Более чем скромный послужной список на постельном поле боя ограничивался несколькими встречами с арадейскими горожанками да знакомством с продажной любовью в Теландайне. Юношеские увлечения кружили голову, заставляли сердце выделывать в груди немыслимые кульбиты, затем столь же быстро угасали, как и возгорались.
И ни одна дама на планете не производила такого ошеломляющего впечатления, как принцесса пиратской империи. Поэтому Рикасом руководил не рассудок, а неудержимый порыв, когда он мчался в ночи, пытаясь нагнать поезд.
Состязаться со стальной махиной бессмысленно. Локомотив мощнее и быстрее. Но есть расписание, остановки, заправка тендера углём и водой. Пока не выбился из сил, точнее – из Силы, есть шанс перехватить поезд на одной из станций.
Просить отца, чтобы от имени герцога приказал задержать состав, даже не пришло в голову. И не потому, что роль князя в истории принцессы двусмысленна. Рикас никого не хотел впутывать в это дело.
Он сдал крыло в багажный вагон и отыскал купе Хели, когда поезд давно уже углубился в земли Кетрика. Минуту постоял у плотно закрытой двери. Давно уже заполночь, южанка спит. Потом, подчинившись внутреннему толчку, робко стукнул по панели и услышал женский голос: «войдите!»
Она не раздевалась и не ложилась. Хели сидела на койке одноместного купе, напротив на откидном стуле развалился мужчина определённого типа, многократно виденного на островах. Иными словами – пират.
Кто-то вломился к женщине среди ночи? Рука привычно легла на эфес шпаги.
Спутник принцессы явно не был обучен почтительному отношению к синьорам, заворчал и приподнялся, хватаясь за револьвер. Рикаса такое развитие событий не устроило вовсе. Если бандит не угомонится, тут же умрёт, и с Хели трудно будет начать доверительный разговор над трупом её спутника.
