Текст книги "Князь без княжества"

Автор книги: Анатолий Минский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава шестнадцатая

– Герцог Мейкдон настаивает на вашем незамедлительном визите к нему.

Щеголеватый гвардеец в фиолетово-золотом плаще, столь нелюбимого Алексом цвета, доставил приглашение, по форме сильно напоминающее ультиматум. С посыльным тоже никто не церемонился: он так и остался у входа в нижний в холл, подозрительно разглядываемый Тероном, Марком и виновником переполоха.

– Что же страшное случится, прим, если я отклоню любезное предложение вашего синьора?

– Он предполагал такой ответ и велел передать: оставаться у синьора Мэя небезопасно для вас и семьи синьора Мэя.

– Искренне тронут заботой, – Алекс задумчиво прижал пальцы ко лбу, к вертикальному шраму, полученному благодаря любимому гвардейцу столь заботливого герцога. – Какие будут соображения, друзья?

– Какое-никакое развитие событий, твое княжеское высочество, – хмыкнул Марк. – Если бы император ограничился изгнанием со службы, я сильно бы в нем разочаровался. Принимай приглашение. Терон, ты с нами?

– О чем речь...

– Не надо, – перебил Алекс. – Не только оставайся дома, но и пошли слугу за парой-тройкой приятелей. Пусть не забудут револьверы. Горлань им балладу про мои подвиги хоть до утра, спать не ложитесь. Если верить нашим фиолетовым... гм, коллегам, ночь обещает быть веселой.

– Ты думаешь...

– Я знаю, Терон. Ванджелис обожает игры с заложниками.

– Ноя не смогу неделями отсиживаться с Евой как в осажденной крепости.

– И не придется. Многое зависит от того, о чем договорюсь с герцогом. Либо не договорюсь. Так или иначе, мне потом уезжать, пропадет смысл давления на вас.

Рискнул вмешаться фиолетовый прим.

– Я могу передать синьору о вашем согласии на визит?

– Не торопитесь тей. Летим вместе. Компанией веселее.

– Дорогу покажете, – схохмил Марк, будто хоть кто-то в Леонидии не знает помпезный особняк резиденции Мейкдона.

Перед отлетом Алекс увлек в сторону Терона и Еву.

– Если начнутся какие-то грозные перемены, вам будет лучше на время покинуть столицу. Я дам знать.

Он обнялся с другом, поклонился Еве. За порогом дома втянул непривычный после монастырей аромат городских улиц. Руки привычно схватились за крыло.

Летней ночью над Леонидией уютно. Воздух теплый, поднимающийся вверх упругими струями, внизу – мириады огоньков, косо перечеркнутые изгибом реки с несколькими рукавами.

За короткое время жизни в столице Алекс не то чтобы полюбил ее – уроженцу гор вообще не свойственна излишняя приязнь к крупным городам. Скорее свыкся, сжился, Леонидия перестала быть чужой. Он не идеализировал город, когда здесь у власти находился Эдран, чье правление многие успели назвать «золотым веком». Но с Ванджелисом словно что-то враждебное поселилось в ночной тьме, какие-то хищное животное, пристально наблюдающее за летящими людьми из тысяч освещенных окон. К тому же часть городских обывателей наивно полагает, что именно Алекс их избавит от зверя, тей двадцати двух лет, из обедневшего северного дворянского рода, имеющий в активе лишь ничем не подкрепленный княжеский титул и шпагу.

Герцог принял ожидаемого спасителя империи без подчеркнутого радушия и показного желания завязать отношения накоротке. Разумеется, речь об исключительно деловых контактах, Мейкдон отдавал себе отчет, что Алекс не разделяет его экстравагантные склонности. Без прелюдий фиолетовый прямо спросил:

– Что вы хотели предложить императору?

– Разговор не на одну минуту, синьор. Не предложите ли мне присесть?

Герцог махнул ладонью, указывая на кресла, окружившие низкий, богато инкрустированный столик малой гостиной, которая для других столичных домов сгодилась бы по размерам и убранству на роль зала для больших приемов.

Алекс непринужденно устроился в кресле. Марк, хозяином проигнорированный, массивной тенью проследовал за другом и стал за спинкой кресла, зыркая по сторонам.

– Я позволю себе кое-что вам показать, – тей извлек из кармана камзола пачку мелко исписанных листков бумаги. – Монахи Шанхуна, вопреки сложившемуся о них представлению, следят за событиями в мире, изучают хозяйственные проблемы.

Алекс не уточнил, о каком именно мире идет речь. Максимум, на что он был способен, это скрывать детали и тем вводить собеседника в заблуждение. Врать прямо и беспардонно, как предпочитает большинство, честь не позволяла ему столь же категорически, как законы притяжения – взлететь киту к облакам.

Герцог мельком пересмотрел заметки. Постарался скрыть усмешку при виде многочисленных орфографических огрехов.

– Ничего неожиданного. Создать предприятия, перерабатывающие добытое в наших недрах.

– Конечно! Чудеса противопоказаны. Разница только в одном: там множество взаимосвязанных мер. Вместе они дадут куда больший результат.

– Общие слова и ничего конкретного.

– И снова соглашусь, синьор. Для начала действий не хватает данных. Во-первых, точных сведений о существующей индустрии. Во-вторых, понимания возможности привлечения умных голов из Ламбрии. В-третьих, надеялся узнать, сколько золота выделит император. Или герцоги. Вложение длительное, возврата ждать годами, – Алекс грустно улыбнулся. – Ответ от государя я получил быстро и без формализма.

– Без одобрения Ванджелиса никакие реформы не могут быть начаты в государственном объеме. На что вы рассчитывали, тей, заявившись к нему оракулом перемен?

– Именно на такую реакцию. Герцог, вы меня давно знаете. Со сменой правителя солдат империи обязан принести клятву верности новому. До сегодняшнего утра в силу присяги я был связан с императором независимо от того, достойный человек или негодяй занимает трон. Теперь я свободен в выборе, могу предложить шпагу другому синьору или действовать по своему усмотрению. А эта программа в наилучшем виде осуществима в отдельно взятом герцогстве.

– Надо же... Иногда забываю о вашей прямолинейной трактовке вопросов чести. По этой логике в качестве плацдарма вам более подходит Винзорское герцогство.

– Согласен. Зато у вас больше прагматизма. Регент, насколько мне представляется, склонен оценивать меня... чересчур эмоционально.

Шевельнулась тяжелая портьера, фиолетовая с черным в традициях Мейкдонов, благодаря их любимым цветам внутреннее убранство зала напоминает похоронную контору. На темном появилось яркое красное пятно.

– Вы рассчитывали на иное, тей? – Винзор шагнул вперед и уперся руками в спинку пустого кресла.

Подслушивал с ведома хозяина. Алекс решил не акцентировать внимания на бестактность.

– Хочу услышать ваши претензии, синьор.

– Претензии? Обвинения! Вы убили моего сына! Моего брата и племянника! До взросления внучатого племянника герцогство обезглавлено. Или будете отрицать?

– Не собираюсь ни отрицать, ни оправдываться, – Алекс встал и приблизился к регенту вплотную, прекрасно понимая, что сидящий человек оказывается в невыгодном положении перед возвышающимся над ним. – Сына, кстати, я не убивал лично. Только повел гвардейцев на штурм дворца, куда проникли бунтовщики. До продолжения разговора у меня к вам единственный вопрос, синьор. Напомню сложившуюся тогда ситуацию. Гвардейский офицер находится на государевой службе по охране императорской резиденции, куда врываются вооруженные мятежники. Какой выбор соответствует понятию чести: сражаться с повстанцами или равнодушно ожидать, пока они не убьют сюзерена, которому офицер присягнул?

Регент промолчал, зло сверля Алекса глазами. Хорошо, что Ниле Винзор – временный правитель герцогства. Мутная личность с редкими волосиками и столь же редкими усиками на желтом лице с мешками под глазами, повествующими о проблемах с печенью, маленький подбородок и какая-то неуверенная осанка. За подобными вождями крайне редко выстраиваются шеренги сторонников, готовые идти в бой и на смерть.

Неожиданно на помощь пришел Марк, до сего момента изображавший предмет интерьера.

– Если вам угодно знать, вашего сына заколол я лично. И пока связан клятвой с императором, без колебаний убью каждого, посягающего на моего синьора. Коль считаете, что я поступил бесчестно – к вашим услугам в любую секунду.

– Сложно с имперскими гвардейскими офицерами, регент, – подал голос Мейкдон. – Они прямые как корабельная мачта, предпочитают не гнуться, сломанные падают за борт. Со стороны их поведение смахивает на идиотизм, зато на них можно положиться.

– Что-то не кажется мне, что ваши упования на Алексайона Алайна оправдались.

– Вы правы. Но причина та же – в условиях выбора тей действовал, исходя из верности присяге и понятию чести, а не из здравого смысла. Поэтому я бы советовал вам в большей степени прислушаться к его соображениям.

– Идущим вразрез со здравым смыслом? Не уверен.

Тогда Мейкдон ударил в больное место.

– Вы ничуть не популярны, Ниле. Не можете ни императору противостоять, ни графов толком призвать к подчинению. С «доблестным рыцарем Алайном» под руку вы обретете реальное влияние, пока подрастет юный герцог.

Регент разразился бранью, перенеся недовольство с Алекса и Марка на Мейкдона. Продолжению их перепалки помешали громкие звуки с двух сторон – с башенки для приема воздушных гостей и снизу, для обреченных передвигаться по земле, и эти звуки отнюдь не способствовали безмятежности: удары, крики, звон металла. А потом и выстрелы.

– Синьоры герцоги, быстро к дальней стене! Марк – с ними! – Алекс продемонстрировал виртуозное владение шпагой, за секунды срубив фитили свечек на канделябрах, задувать их просто не было времени.

– Нас атакуют, синьор!

Судя по голосу – тот самый прим, что привез ультимативное приглашение. Алекс кратко поставил ему задачу, как и двум красным теям, отступившим к гостиной защищать герцогов у последней линии обороны. Никто не оспорил авторитет князя.

Звуки схватки приблизились, и неожиданно наш герой почувствовал нечто вроде облегчения. Сейчас начнется! Он в своей стихии. Долой постылое амплуа счетовода, мучительные колебания – уезжать или остаться с семьей, какие обязательства важнее... К чертям! За спиной – два крайне неприятных субъекта, чье сохранение жизни служит благу империи, в залу спешат злоумышленники, заслуживающие истребления без пощады. Шпаги наголо, дворяне!

В животе и груди загорелось привычное горячее пламя, отличающее истинного тея от простолюдина. В полумраке гостиной выброс Силы, ощупывающей предметы, в какой-то мере возместил ухудшение видимости. Пока время шпаги не пришло, в руке удобно устроился револьвер с взведенным курком, из оружейного ствола вырвалась тонкая нить шанхунской магии, хищно ощупывая помещение, главное – никому не видимая со стороны.

– Они должны быть здесь, синьор!

Первые две фигуры со шпагами мелькнули на фоне света из коридора. Посчитав, что данная реплика может принадлежать исключительно нападающему, Алекс без колебаний нажал на спуск, наполнив гулкий зал грохотом выстрела и первым, далеко не последним пороховым облачком. Один силуэт исчез, второй превратился в пятно у порога.

Этим выстрелом князь дал сигнал Марку. Он точно так же встретил гостей с другой стороны, откуда лестница ведет в башню.

– Не стреляйте, синьоры! – донеслось из дверного проема, снизу перегороженного телом. – Нам нужен только тей Ал айн!

– Я здесь! Подходите, кто смелый.

Судя по мельканию теней, с обеих сторон набралось по несколько смельчаков, не решающихся метнуться в комнату, откуда из тьмы гремят слишком меткие выстрелы.

– Мы подожжем дом!

– На здоровье, – выкрикнул Алекс. – Сейчас на пальбу мчатся полиция и гвардия, добавятся пожарные.

У вас минут десять, синьоры. Заходите внутрь – познакомимся ближе. Или проваливайте до следующего раза.

Так долго никто ждать не стал. Сигналом к штурму послужил одновременный удар в окна, отчего огромные стеклянные полотна разлетелись дождем осколков. Очевидно, кто-то изучил опыт штурма дирижабля – трое умелых воинов еще в движении освободились от ломаных крыльев и открыли бешеный огонь, явно не озаботившись, чтобы именно Алекс погиб, а герцоги уцелели.

Как описать бой, протекающий во тьме, в пороховом дыму? Да никак! Каждый из его участников рубился практически вслепую, стреляя и взмахивая шпагой наугад, при свете частых вспышек выстрелов, слившихся в барабанный грохот сумасшедшего музыканта-ударника, заглушивший топот, крики и мягкие шлепки мертвых тел на мозаичный паркет.

Алекс и его малое недружное воинство получило некоторую фору за счет зрения, чуть привыкшего к темноте. Он сместился вправо, подальше от Марка, имевшего привычку в кураже схватки поднять кресло или стол, закрутив с ним вальс смерти. Герцоги пусть наберутся благоразумия и забьются в любую щель или даже залягут под диван, их честь от этого точно не пострадает. А князь без княжества с азартом предался самому освоенному им делу – убийству.

Выстрел. Мелькают мутные тени от собственной вспышки и чужой беспорядочной стрельбы. Золотая нить Силы из револьверного ствола чувствует человека с оружием, ловит его грудь. Выстрел! И резко вбок, потому что в прежнюю позицию летят пули.

Шесть выстрелов, часть из них – по огонькам из револьверов врагов, и перезарядка, во время нее тей кинулся на пол, надеясь не схлопотать шальную пулю. И снова сеял смерть. Выстрел – прыжок в сторону. Выстрел – прыжок, так шесть раз.

Получайте, твари! Пришли за «благородным рыцарем», как в балладе поется? А вызвать на поединок – кишка тонка? Хотя бы лицо показать? Тогда – как обычно, снимем маски с трупов и посмотрим, кого прислали дьяволы.

К концу второй серии он заметил, что безудержная в первые секунды пальба быстро сошла на нет. У противника кончились патроны или стрелки.

Больше не рискуя освещать себя вспышкой, Алекс перезарядился и сунул оружие в кобуру, его сменила шпага, наводимая на цель невидимой рукой. Благородная сталь выполнила неблагородное дело, добивая упавших на колено, держащихся за стены и кресла, если только их руки продолжали удерживать шпагу или револьвер. Есть, конечно, шанс зацепить фиолетового или красного... Но Марка точно ни с кем не спутать.

Навалившаяся тишина оглушила не хуже револьверного грохота. Только шевеления, стоны. Алекс выбрался в коридор, переступив через труп на пороге. Кроме этого тела – никого. Там обнаружил приличных размеров фонарь, удачно закрепившийся на длинной палке для штор.

Выждав пару тревожных минут, чтобы дым чуть рассеялся, наш убийца громко крикнул в темноту:

– Синьоры! Предлагаю прекратить поединок. Сейчас внесу свет, окажем помощь раненым. Если кто-то пожелает покинуть особняк, клянусь честью не чинить препятствий.

В пороховой мути колеблющийся свет выхватил два десятка неподвижных или чуть шевелящихся тел на полу. Алекс нес фонарь на утроенном расстоянии вытянутой руки, но все равно имел шанс получить пулю. Этим шансом никто не воспользовался.

– Князь? Я здесь!

С противоположной стороны завозился Марк, пытаясь спичками расковырять и поджечь свечки, безжалостно обезглавленные другом.

Быть может, кто-то и воспользовался бы щедрым предложением удрать, да ни у кого не осталось возможности. Пара раненых срочно нуждалась в услугах лекаря, полторы дюжины – в общении с гробовщиком, а у разбитого окна с лица стянул летную маску немолодой тей, и это лицо оказалось до боли знакомым.

– Софос?!

Дядюшка Лукан зажал пулевую рану в груди. Кровь, черная на черном, выбилась из-под перчатки и образовала лужу на паркете. Алекс присел около него, с ужасом представляя, как по этому поводу объясняться с Ианой.

– Как же вас угораздило?

– Я на службе у Орайона. Мне объявили о приказе захватить всех в этой комнате без крови. Зная, что вы – отнюдь не легкий приз, я согласился... Думал сберечь жизнь многим, вам потом помочь...

Он закашлялся, на губах надулись красные пузыри, верный знак пробитого легкого.

– Да уж, сберегли.

– Какое там... Первой же пулей...

– Возможно – моей.

– Да, – спокойно согласился Лукан, которому уже не о чем было волноваться. – Разницы нет. Я совершил глупость и получил свое. У вас родился сын?

– Дочь. Айна.

– Хорошо. Жалею только, что не подержал ее на руках... Алекс! Передай Иане -яна тебя не в претензии, сам сглупил. И ее очень люблю.

– Да, дядя.

– Теперь ступай. Помоги раненым, кому не поздно.

Алекс выпрямился. Бессмысленная гибель Софоса

потрясла, смыла напрочь боевой восторг, бурливший пять минут назад.

Какой вообще смысл в смерти? Кроме единственного – сомнительной награды за долгую жизнь? И какой смысл в том, чтобы становиться добровольным помощником костлявой?

Выходит, та дуэль в Нирайне не научила дядюшку Лукана, что контракт с синим герцогом или его отпрыском до добра не доведет. Оправдания, что хотел как лучше, а потом помочь, можно не принимать в расчет. Наемник есть наемник, его рассуждения о разборчивости в продаже своих услуг ничего не значат.

Винзор благополучно пересидел драму, укрывшись за драпировками, не получил ни царапины, ни шальной нули. Мейкдон невозмутимо сунул шомпол в закопченный револьверный ствол. При виде их лиц Алекса передернуло. Неприятные личности, но не самые. Светлый образ Орайона переместился на верхнюю строчку нежелательных для жизни субъектов, и плевать на любые рассуждения о бессмысленности досрочного отхода в мир иной.

Тей обернулся. Кто-то из герцогской челяди опустил Лукану веки. Ближе к двери лежал на спине щеголеватый офицер, провожавший из особняка Эрландов. Князь закрыл ему глаза, случайно испачкав лицо офицера красным с перчатки.

Глава семнадцатая

Иана буквально подскочила во сне. Что-то приснилось? Не вспомнить... Что-то очень нехорошее. Алекс?!

Она села на жесткой монастырской циновке, опостылевшей не менее полатей в рыбацкой деревушке. Заворочалась и всхлипнула Айна, почувствовавшая материнское беспокойство.

Иана почему-то всегда была уверена, что волшебным образом узнает, если с любимым стрясется... Нет, нельзя не только вслух произносить такое, но даже и про себя, иначе накликает беду.

Он оставил ее... В безопасности? В неведении! Иногда – это хуже чем опасность, при виде ее собираешься с силами, принимаешь меры, отражаешь удар, уклоняешься, обходишь гиблое место стороной. Здесь Иана с дочерью защищены от нападения, но не укрыты от напастей судьбы. Ни на что не повлиять, ничего не сделать...

Это невыносимо!

Как только девочка хоть немного окрепнет – в путь. И это даже не выбор. Выбора просто нет.

Виновник ее мучений в этот момент допрашивал живых соучастников дядюшки Лукана. Слава Создателю, что Иана не увидела способа получения правды.

Новоиспеченный герцог в Леонидии. Приказ поступил от него. Насколько в план посвящен император – вопрос. Непонятно, что больше в интересах короны – дальше ослаблять герцогов, тем усиливая центральную власть, или сохранить местных властителей, его избравших, как опору трона.

А перед молодым теем, по уши забрызганном кровью собеседника, промедлившего с откровенностью, встал очередной жизненный выбор. По уму, нужно немедленно докинуть город с Винзором и склонять к переходу иа ламбрийский путь хозяйствования в пределах его вотчины. Душа требует задержаться и крепко проучить незадачливого ухажера Ианы, чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее ни осталось – пять или десять минут.

Выбор помогло сделать зеркало, показавшее сурового молодого человека, заляпанного бордовым до ушей. Не нужно дальше отягощать карму. Пусть Всевышний засчитает во благо, что позволил негодяю Орайону пожить немного дольше. И Алекс твердым шагом отправился к вельможам, что-то бурно обсуждавшим между собой, не обращая внимания на суету челяди вокруг трупов.

– Простите, что прерываю, синьоры. Здесь убиты приближенные императорского сыночка. Не разумнее ли покинуть Леонидию?

– Я улетаю немедленно, – с ходу заявил Мейкдон. – И должен отметить, что восхищен вашими действиями. Из двух десятков нападавших две трети пало в этой гостиной.

– Не будь здесь тея Алексайона, мы вообще бы не подверглись атаке! – прошипел Винзор.

– Охотно верю, – не смутился Алекс. – Прошу лишь обратить внимание, что не по своей инициативе посетил сей гостеприимный дом.

– Подтверждаю, – кивнул фиолетовый. – И вот мое предложение. Князь, отправляйтесь-ка в Винзор. Оцените на месте состояние гвардии и герцогской армии, потолкуйте с управляющими, сборщиками податей. Денежное положение прояснится. Я займу выжидательную позицию, но... В одиннадцати шахтах, фабриках и торговых компаниях герцогства работает мое золото. Поэтому для меня процветание Винзора более чем важно. Что же касается отношений с императором, посмотрим. Кстати, Алексайон, вы не интересовались, почему именно Ванджелис добился признания герцогов? Он очень вовремя заставил вспомнить ваши слова при вызове на дуэль: ставлю на кон регентство, и пусть герцоги решают, утвердить или нет божью волю.

– А вы?

– Голосовал за себя, – откровенно ответил Мейк-дон. – Ниле, приглашаете тея Алайна?

Красный согласился настолько скрепя сердце, что скрип, быть может, прозвучал и снаружи. Алекс воздержался от возвращения к Терону. Парадный и ненужный костюм регента точно не пригодится в дороге, а годовая рента... Если Винзоры принимают услуги, пусть раскошеливаются!

У Горана в Табе не нашлось покровителя герцогского калибра, да и сумма наличности, вполне достаточная для текущих дел, не была рассчитана на путешествие за океан. Месяц назад он только бы головой покачал, услышав заявку на заокеанский вояж. Сейчас не только наказ друга – обеспечить ее всем необходимым, – но и совсем другие причины побуждали в лепешку расшибиться, однако решить проблему.

В империи в безвыходной ситуации некоторые из знакомых тея поступали просто: наступали на ногу благородному, дрались на дуэли и обзаводились золотом из кошелька побежденного. Правда, не всем везло, и вместо монет прибавлялось лишнее отверстие в организме. В Тибирии немногочисленные зажиточные господа окружены телохранителями, отгоняющими лишнюю публику от хозяев. Местная знать прикажет забить обидчика прикладами ружей или нажалуется страже, если охранники не справятся, но только не сподобится вызвать на поединок.

Так что тей Атрей поступил иначе, нанявшись на иллинийское судно в команду, с условием содержания себя и своего спутника. Капитан «Ивоны» узнал о женском роде упомянутого спутника накануне отплытия, когда Хелена уже поднялась на палубу, заодно ощутил на себе гнев бретера, начав канитель на тему «женщина на корабле – к несчастью». Горан тут же объяснил, что истинное несчастье – расстроить его самого, после чего пару матросов снесли вниз отлеживаться, еще парочку отлили водой на палубе. Вдобавок шкипер догадался, что перед ним настоящий имперский дворянин самых голубых кровей и соответствующих замашек.

Разумеется, после этого никто даже не заикнулся отправить «юнгу» драить палубу или на марсовую площадку к парусам.

С учетом предстоящих заходов в крупные попутные порты Восточной и Южной Сканды, прибытие в Нике планировалось никак не раньше начала сентября. Эх, если бы у пары были крылья, да Хелена умела держаться в воздухе, они бы пересекли материк до Нирайна за месяц... Пустые мечты.

Капитан шхуны затаил надежду в ближайшем же порту ссадить норовистого члена команды, а точнее – пару нахлебников, призвав в случае нужды портовую стражу, но жизнь распорядилась иначе. У восточной оконечности материка около мыса Единорога, окруженного множеством островов, на «Ивону» напали пираты.

В то утро Горан расслабленно отдыхал в крохотной каюте на корме, через стенку от капитанской. Предложение поселиться в трюме было отвергнуто еще в первый день на борту. Грохот матросских ботинок по палубе, ругательные крики с квартердека его не слишком удивили: на судне любая эволюция, как-то: постановка парусов, поворот или даже приборка сопровождаются бедламом, смысл которого непонятен существу сухопутному. Однако на этот раз в боцманских проклятиях послышалось нечто истерическое.

Наскоро одевшись, тей выскочил на палубу, где тут же увидел причину суеты, плавно перерастающей в панику. Пришлось вернуться в каюту.

– Хелена! Просыпайся, быстро!

– А? Что случилось?

– Нас пытаются захватить!

Пока женщина куталась в черный балахон, Горан проверил оружие. Револьвер, шесть запасных патронов, шпага и дага. Достаточно, чтобы отогнать шайку дорожных бандитов, но для абордажников численностью в несколько дюжин... Но не сдаваться же! Тем более очевидно, как они поступят с Хеленой.

Последняя мысль придала энергии и злости.

– Берегись шальной пули. Спрячься! Хоть под койку. Если кто-то нагрянет, не должен тебя увидеть. Жди меня!

Не будучи докой в судовождении, Горан легко угадал намерения оборванцев на двух длинных весельных лодках. «Ивона» лавирует против ветра с погашенной топкой. При боковом или попутном ветре она легко бы проскочила на скорости, а теперь разворачивается, чтобы поймать ветер. Гребные лодки длиной добрых пятнадцать шагов на короткое время разгонятся гораздо быстрее. Как именно гребцы потом одолеют высокий борт шхуны, тей не знал... Но точно не будут робко стучаться в ожидании вежливого «войдите».

Горан взлетел на шканцы, вцепившись там в капитана.

– Почему ни одна собака не достает оружие?!

Моряк с нескрываемым злорадством глянул на пассажира. Вот оно, единственное утешение от того, что морские разбойники обчистят «Ивону»: и этому синьору достанется, воздастся за вероломство, ведь пробрался на борт практически обманом, обещая вступить в экипаж.

– Бесполезно, благородный. Если не окажем сопротивления, нас пощадят. За отношение к вам – не ручаюсь. Не любит морское братство теев.

– Хорошо же... Я один окажу сопротивление!

Горан без церемоний воткнул свой револьвер в пузо слишком осторожного морского волка и вытащил его револьвер, затем изъял пистолет у боцмана.

– Вы не перестреляете их всех! – охнул вахтенный, на что получил короткий ответ:

– Попробуйте меня остановить...

Шхуна тем временем выписала левый поворот и мощно поймала ветер парусами, однако скорость при этом потеряла настолько, что устремившаяся к ней лодка приблизилась шагов на тридцать-сорок. С нее донеслись первые выстрелы. Брызнули щепки из ограждения, взвыл боцман, раненный свинцовым жуком.

– Спускаем паруса, кэп?

– Я вам спущу! – огрызнулся тей и опустился на колено.

На носу лодки встал рослый пират. Он приготовил длинную веревку с кошкой на конце. Остальные налегли на весла изо всех сил. Если кошка зацепится, гребцы также возьмутся за ружья и пистолеты, оттого Горан первым взял на мушку метателя... И позавидовал меткости босяков, ранивших боцмана. Даже с использованием силы стрелять с качающегося на волне судна по двигающейся и тоже качающейся цели заметно труднее. Пират упал с носовой деки только после второго выстрела.

Тей почувствовал движение за спиной, увидел мелькнувшую над собой тень. Инстинктивное чувство опасности подсказало броситься в сторону. Капитан решил ударить единственного защитника шхуны!

Тяжелая сабля лязгнула о доски, где только что находился Горан. Второй удар не состоялся – тей вскочил и ударил ногой, тут же добавил, лишив морячка возможности досмотреть сражение.

– Боцман! Снести тело в каюту! Командуй рулевым и матросами!

На маленьком судне нет даже второго офицера.

За время секундной заминки баркас с абордажника-ми отыграл до трети оставшегося расстояния, и новый партизан морей схватился за кошку. Чуть приспособившись после первых выстрелов, Горан упокоил гребцов по правому борту посудины, отчего она вильнула вправо и начала отставать, теряя драгоценные секунды, пока пираты спихивали с банок подстреленных коллег да перехватывали освободившиеся весла. Приблизился второй баркас, но ему уже явно не хватило скорости.

Меж тем шхуна направилась в узость между островами. По прикидкам сухопутного Горана – со скоростью лошадиного галопа. Наверно, любой моряк засмеял бы его за такое сравнение, но тут уж не до смеха: наперерез выскочила третья лодка. Пираты, похоже, перестраховались и на этот случай.

Стиснув кулаки, тей догадался, что они используют ту же тактику, что и гвардия в воздухе, атакующая быстроходные дирижабли – если точно угадать место, можно прицепиться к воздушному кораблю.

– Рулевой! Тарань их!

– Не могу, синьор... Простите. Здесь мелко, рискую задеть днищем за камни.

Серые треугольные паруса надулись плотными пузырями, юго-восточный ветер накренил корпус на левый борт. Горан подхватил саблю капитана и сбежал с квартердека на палубу.

– Держи! Будешь рубить веревки на кошках!

Здоровенный матрос попятился.

– Они ж стреляют...

– Вдруг – не попадут. А я точно не промажу!

Горан ткнул ему в ноздрю револьверный ствол, воняющий пороховым гаром. Не слишком приятный, но доходчивый аргумент. Матрос взял саблю, всем своим видом показывая – помощник из него никакой.

За время их препирательств пиратский баркас поравнялся с левым бортом «Ивоны», сразу трое на нем поднялись, раскручивая веревки с крюками. Горан упал животом на теплые доски шкафута, расстрелял остатки боезапаса. Увы, шесть патронов на более чем дюжину врагов – совсем не много, поэтому стальные крючья впились-таки в борт, зацепились за леера. И никто не бросился рубить концы. Рослый матрос с дыркой во лбу прилег на шкафут отдохнуть, остальная команда бросилась к противоположному борту, укрываясь от пуль за ящиками и бочками, принайтованными к палубе.

Над леером взлетели сразу две бородатые физиономии, и Горан принял крайне нетривиальное решение. Шпага полоснула по шее ближайшего, а тей перемахнул через ограждение и спрыгнул в баркас.

Никто и никогда не прыгает в лодку с высокого судового борта: запросто ее опрокинуть или ноги поломать. Но когда внутри клокочет Сила, услужливо готовая поддержать, а опыт приземления с лету на любую поверхность исчисляется многими тысячами посадок, можно рискнуть!

Выброс силы в обе стороны опрокинул ближайших охотников за удачей, один кувыркнулся за борт. Дага, неудобная для метания из-за чрезмерной длины, нашла себе цель на корме, где самый шустрый вытянул револьвер. Затем песню смерти затеяла шпага.

Кто сказал, что шпагой невозможно отразить удар палаша или тяжелой абордажной сабли, напоминающей кривой меч? Разве что защищаться академически правильными отбивками-батманами, давая владельцу мощного оружия атаковать первым. У Горана просто не нашлось времени на куртуазное фехтование.

Он поднял голову к борту, когда стих хрип раненого. Ни души, только слышны крики и проклятья орудующих разбойников. Неужели они принялись за грабеж, оставив за спиной единственного опасного человека из экипажа?

Пираты проявили предусмотрительность. Как только Горан подтянулся на веревке и высунулся над бортом, грохнул выстрел, выбитая из настила щепка впилась в щеку.

Он тут же нырнул вниз. Замкнутый круг. Злоумышленники боятся подойти к борту, где их несложно снять из револьвера, снятого с трупа. Но и наверх не подняться.