Текст книги "Князь без княжества"

Автор книги: Анатолий Минский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава двадцать девятая

Дайорд Ванджелис с удрученно-брезгливым видом выслушал тюремных служащих. Шесть бледных лиц, шесть дрожащих пар ног на паркете герцогского кабинета, где нынешний император правил столько лет. С траурно завешенным зеркалом, потому что старший сын... И эти шестеро ублюдков сподобились упустить убийцу!

Палец в черной бархатной перчатке с крупным перстнем поверх ткани указал на начальника тюрьмы.

– Повесить.

Он упал на колени.

– Ламбийцы – настоящие колдуны, ваше величество!

Гвардейцы ухватили тюремщика за плечи.

– Они умеют летать без крыльев! Они умеют колоть без шпаги! Они...

Короткий удар гвардейского кулака оборвал причитания.

– Увести падаль. Повесить немедленно.

Голос императора тих. От этого его слова не теряют зловещего смысла.

– Что делать с остальными, ваше величество? – склонился гвардеец в зеленом плаще с золотом, сохраняя на лице скорбное выражение, приличествующее государственному трауру.

– Вы, пятеро. Кто может описать теев?

Четверо замешкались. Один, самый наблюдательный, зачастил:

– Роста обычного, худой... Усы черные острые, бородка черная сверху вниз, – он чиркнул пальцем по своему подбородку. – Шрамов много, один режет лоб пополам, на щеке большой рубец, глаза темные, жгучие... И говорит так, ваше величество, уверенно, командовать привык, стало быть. Второй старше, шрам через губу, глаза мутные.

– Алексайон Алайн и Горан Атрей. Опять они отличились... Тей!

– Слушаю, ваше величество, – склонился гвардеец из свиты.

– Срочно узнайте, когда князь Алайн исчезал из Винзора в последний месяц.

– А тюремщики?

– Глазастого назначить начальником тюрьмы. Остальных повесить, – буднично распорядившись о судьбе подданных, Ванджелис поднялся. – Я хочу видеть тело своего сына.

Процессия с императором двинулась по замку, словно по оккупированной вражеской земле. Если женщина, представившаяся ламбрийкой, беспрепятственно проникла к герцогу, здесь от любого можно ожидать нападения.

Орайон, так беспечно допустивший ослабление мер безопасности, словно уснул среди кубиков льда в подземелье. На лице застыло удивленное выражение, мертвые губы сохранили даже подобие улыбки. Глаза закрыты монетами, в том числе выбитый, куда вонзился кинжал.

Император видел множество мертвых. Чаще лица у покойников равнодушно-расслабленные. Умиравшие мучительно сохраняют гримасу ужаса и боли, если судорожная предсмертная мимика не исчезла сразу и застыла в трупном окоченении. Чему обрадовался сын, перед тем как испустить дух?

Ванджелис круто развернулся.

– Лечу в Леонидию. Хоронить без меня. Не найдете убийцу и сообщника – позавидуете участи Орайона.

Алекс, Иана и Горан опережали его на неделю. Они разделились, княжеская пара повернула южнее, к Майрону. На землях фиолетового герцогства, относительно более безопасных по сравнению с коронными, наш герой решился обсудить с супругой последствия ее поступка.

Они остановились на ночлег в обычной таверне, не посещая замки местных владык, как это положено по статусу и принято на дружественной территории. Тем самым Алекс рассчитывал поменьше запомниться встречным дворянам.

Очередное место отдыха выгодно отличалась от предыдущих расположением у пруда, окруженного беседками, обвитыми плющом. Стемнело, молодой человек в черно-фиолетовом фартуке патриотических цветов зажег свечи за столиком и принял заказ.

– Какое приличное заведение! Помнишь, дорогой, наш первый поход в ресторан? В Ламбрии?

– Конечно, – рассеянно ответил тот.

За не слишком длительное время знакомства и совместной жизни произошла масса событий. И воспоминаний тоже много.

– Ты хотел поговорить. О Нирайне?

– Да. Теперь все придется поменять. Но поговорим позже. Через такую листву часто подслушивают.

Она сама понимала, что ее дерзкий поступок повлечет последствия. А уж арест и дальнейшее вмешательство Алекса увеличили весомость причиненного вреда. Наверно, это последний спокойный вечер, выдавшийся даже несколько романтическим.

Откровенно говоря, в замке ей не повезло. Если бы кто-то из челяди зашел в кабинет Орайона на пару минут позже, Иана беспрепятственно покинула бы замок. Но удача слишком часто помогала, иногда и ей нужно делать паузу.

Алекс мрачен. Конечно, он был рад спасению жены, смотрит ласково и грустно. Но... Приготовился к каким-то поворотным решениям, которые ему не нравятся.

Иана пошла на страшный риск, чуть не погибла и даже приготовилась наложить на себя руки ради мужа, ради его карьеры. Да, защищала гнездо... Она сама запуталась в причинах поступка, объясняя его задним числом. Точнее – готовясь рассказывать Алексу, что ей двигало. Объяснения не понадобились.

Он не упрекнул жену ни половинкой слова. Доел ужин, роняя редкие односложные реплики. Потом повел ее по темной аллее вокруг пруда, церемонно отставив локоть.

– В Нирайне ты поставила меня перед выбором – княжение или семья. Далее сочетать невозможно. Я сделал выбор, и, как мне кажется – правильный. Семья.

То есть его карьеру она сгубила... Соратница, нет слов.

– Орайон заслуживал смерти. Внутри себя я давно его приговорил. Но не так и существенно позже. Твои побуждения понятны, детали не важны. Смелый и благородный поступок, что не отменяет его безрассудность. Итак, что мы имеем в результате. Три герцогства еще не готовы к противостоянию с центральной властью. Ванджелис перекипит по поводу смерти Орайона, убедится в нашей виновности и потребует крови. Либо двинет войска на Винзор. Формально он прав! Поэтому Мейкдон, осторожная и корыстная сволочь, ограничится помощью на словах. Если мы исчезнем из поля зрения Ванджелиса, его удары угодят в пустоту. Винзоры откупятся уступкой наших северных графств.

– Куда мы исчезнем? – робко спросила женщина, устроившая переполох.

– В Иллинию или Барбо. В Тибирию, наконец.

Вот оно, неприятное и неизбежное решение, поняла Иана. Цена за ее спасение. Трудный выбор мужа. Он предпочел семью. Любой женщине полагается радоваться... Но она помнила Шанхун, восторги медового месяца и постепенное увлечение Алекса наукой другого мира, подготовку к возвращению в большую жизнь империи. Он никогда не будет счастлив в роли домашнего пуделя.

Алекс благороден. Страдания перенесет молча. По универсальному рецепту Горана, что тоже не исключено, начнет спиваться. Трудно смириться с никчемным существованием мужчине, помнящему обращение «ваше императорское высочество».

Мейкдон обнаружился в своем дворце и совершенно не разделил пессимизм нашей пары.

– Бросьте сожалеть! Орайон заслуживал смерти. Лучше так, чем никак.

Герцог подобрал желтый лист, павший на парковую дорожку. Прямо-таки место всепрощения. Здесь он сообщил Алексу, что не видит ничего трагического в разрушении многоходовой интриги по заманиванию ламбрийцев в западню, не упрекнул по поводу связи с его супругой. Сегодня, по странному совпадению, именно тут отказался от обвинений в адрес Ианы, а увядший листок словно символ – всему рано или поздно приходит конец, нечего сожалеть.

– Завтра выйдет еженедельная газета «Майрон семь дней». Появится заметка, что командующий гвардией соседнего герцогства отдыхал и охотился в моих угодьях с прошлого четверга, обсудив со мной... Например, вопросы размещения заказов на вооружения. Значит, никаким чудом не поспел бы сюда из Нирайна. Далее, сегодня же рассылаю всем герцогам и императору пожелание срочно собраться в Леонидии по поводу строительства телеграфных линий плюс хотя бы одной железнодорожной ветки из триумвирата в Кетрик. Хватит изоляции от центральных областей! За месяц Ванджелис не успеет собрать силы для военного удара по Винзору, немного напустим туману... Алексайон, вам по-прежнему стоит опасаться покушений. Но и без того их было немало, так что ситуация не ухудшилась. Даже наоборот. Государь привык к безнаказанности, сейчас получил по усам – разозлится, но впредь проявит осторожность.

– Нацепив корону, он уверился, что ему позволено все, – согласился Алекс. – Осторожность в его исполнении – это более тщательно подготовленная мерзость.

– Да! Он и прежде не был щепетилен. Считайте, мой молодой коллега, у вас в запасе три-четыре месяца, чтобы устранить старшего Ванджелиса. Убийство, заговор, переворот – любой из способов, даже если он претит вашему кодексу чести. Увы, тей, впредь не до чистоплюйства. На кону судьба империи и десятков миллионов ее подданных.

– Ценой потери чести...

Иана вздрогнула при словах мужа. Они означают – ни за что не соглашусь. Но герцог предпочел услышать иное.

– Понимаю, трудно. Помогу, чем смогу, когда дойдет до дела. А теперь искренне советую не терять ни дня. Отдыхайте с дороги и наутро продолжайте путь.

Горан прибыл в Винзор четырьмя днями позднее. От его скепсиса, обуявшего после выбора Алекса в пользу спасения супруги, не осталось ни следа. В Леонидии тей узнал об отставке Иазона, поголовной чистке старшего и среднего офицерского корпуса. Выдвинуты посредственности, желающие доказать преданность новому монарху любой ценой либо заслужившие доверие в гвардии Аделфии. Сослуживцы из старого состава переведены в дальние гарнизоны, понижены, выразившие несогласие уволены в отставку.

Все, с кем Атрей успел поговорить, готовы бросить столицу и стать под знамена рыцаря из баллады. За оклад унтера, за койку в казарме. Лишь бы вернуть «правильные» старые порядки.

Князь собрал в Винзорском замке круг приближенных. Обычно для этого предпочитал кабинет, но по особому случаю избрал большой зал, под высокими гулкими сводами. Никаких разговоров об условиях отставки не получилось, все были настроены категорически – продолжать начатое. Наиболее веско высказался Марк, обычно воспринимаемый Алексом не слишком серьезно, как любитель выпить и закусить в компании вдовушек с легким нравом.

– Ты много говорил о чести, о верности, о долге перед страной. Если так все бросить и спрятаться – что стоят твои слова?

Князь смотрел в лица гвардейцев, Ианы, регента, казначея и не мог отделаться от одной навязчивой мысли. Они готовы на риск ради возможности видеть Алексайона во главе войск и хозяйственной реформы. Замечательно. Но почему никому, кроме Ианы, не приходит в голову, что их плата – дополнительный риск императорской немилости после смерти Орайона – вряд ли достаточна за неизмеримо большую опасность, которой подвергается семья Алайнов, если Алекс останется на посту? Редчайший случай, когда люди, понимающие цену тейской чести, совпали во мнении с герцогом Мейкдоном, давно заменившем совесть бухгалтерскими выкладками.

– Я приму решение завтра.

Соратники разошлись, неудовлетворенные отсутствием определенности. Остались Иана да Горан, потребовавший подробностей о визите к фиолетовому. Выслушав, впал в задумчивость, потом сделал неожиданный для князя вывод.

– Если Мейкдон обеспечит тебе паузу, не стоит тратить ее на уничтожение Ванджелиса. Я бы искал способ наладить с лопоухим если не дружбу, то худой мир.

– С чего ты такой миролюбивый?

– Раскинь мозгами, ученик. Не надо быть докой в дворцовых интригах, чтобы понять: император – последний соперник Мейкдона в борьбе за престол. И уж новый шанс герцог не упустит. Смотри, сколько он совершил хитрых маневров. Надеялся свергнуть Эдрана во время ламбрийской войны – ты помешал, война началась в других условиях, неблагоприятных для переворота. Потом пытался одним махом уничтожить и Эдрана, и Ванджелисов, с твоей легкой руки в бойне погиб цвет фиолетовых. Снова осечка. Третья попытка – посадить тебя на трон в качестве слабого временщика и накопить сил против Ванджелиса, единственного влиятельного соперника. Третью попытку тоже сорвал небезызвестный Алекс Алайн, поставив корону на кон и бездарно проиграв дуэль. Припоминаешь?

Небезызвестный покачал головой.

– Ты сводишь разрозненные и не так уж связанные события в ответвления дьявольского плана... Слишком демонизируешь Мейкдона.

– Упорный гад, правда? – Горан и не вздумал отступать с избранной линии. – Осталось убрать Ванджелиса, одному сложно, а вдвоем, мобилизовав Винзор под твоим началом – очень даже получится. Ты впереди, принимая на себя риски, как Эльза, он за ширмой в беспроигрышной ситуации. Умоет руки в случае неудачи или прибежит пользоваться плодами победы.

– И плоды не захочет делить с нами... – догадалась Иана. – Став опаснее любых других врагов, вместе взятых!

– Ну вот, тей, супруга соображает быстрее. Зачем Мейкдону конкурент?

– Но я даже не герцог! Свежеиспеченный князь о двух вассалах, наемный офицер у красных, без клочка собственной княжеской земли – на строительство замка нужно выкупать надел у одного из графов!

– Вот именно, дружище. Мейкдон не поверит, что столь энергичный молодой человек удовлетворится жизныо затворника в провинциальных владениях или службой у герцога. Он прав, я тоже не верю. Этот любитель мальчиков – не дурак. Из провалов первых планов он сделал вывод, что ты слишком уж влияешь на развитие событий. Мог просто прихлопнуть, но решил сыграть тоньше, использовать тебя в своих интересах, перетерпеть... И уж потом ликвидировать наверняка. Даже представить трудно, ученик, как фиолетовый тебя ненавидит.

Алекс прогулялся к высокому стрельчатому окну, задумчиво поглядел в парк.

– Горан, оставь нас.

Когда звонкие шаги оперенных тейских сапог смолкли за дверью, князь обернулся к жене.

– Итак, у нас имеются разные варианты. Наиболее разумный – бегство. Кое-что я наскребу. Если золотом распорядиться с умом – хватит на первое время, пока не обживемся.

Иана тоже подошла к окну, выходящему в парк. Зеленый и такой понятный мир... Даже угрозы в нем – знакомые, оттого менее страшные. Два независимых княжества на юге дадут лишь временное укрытие от императорских ищеек. Тибирия, даже с высоты птичьего полета, совсем не вызывает желания в нее переехать, клоака, а не страна. Есть, конечно, Шанхун, но туда не хочется стократ. Ламбрия? Островные дикие государства? Мир, оказывается, не велик.

Из плохих вариантов Алекс предпочел ламбрийский, среди врагов. Там их семью меньше всего будут искать.

– А мораль его обитателей тебя не смущает? – вздохнула Иана. – Рыцарство и честь, здесь ты пытался их спасти, не в почете у «счетоводов».

– Я вынесу это. Ради вас.

– Думаешь, нам это нужно? Чтобы Айна вышла замуж за продавца ценных бумаг? Родится сын – вырастет и устроится железнодорожным клерком?

Алекс привычно провел пальцем по вертикальному шраму над бровями.

– Надо еще дожить до ее замужества. Мы наплодили слишком много врагов. Ванджелис... Только Мейкдона не хватало! Конечно, я могу направиться по пути, в который не верит Горан. Замириться с императором, хотя бы внешне, отойти от активной жизни. Ну, разве что война позовет в строй. Пусть Мейкдон сам сталкивает императора с трона. Умываю руки.

– Это твое окончательное решение, супруг? Не думаю.

Алекс грустно улыбнулся.

– Не веришь, что я сверну на тихий маршрут?

– Не верю, что на нем задержишься. И Горан не верит. Тем более не примут всерьез Мейкдон и Ванджелис, – Иана выдержала паузу, затем обронила слова, предопределившие окончательный выбор: – Главное, ты сам совершенно не можешь гарантировать, что не бросишься в омут с головой, как только сгустятся очередные тучи. А коль и сейчас небо не слишком ясное, в том числе – из-за моей опрометчивости, нужно ли уходить, чтобы все равно вернуться?

Неудобство общения с близкими – они иногда называют вещи своими именами.

Если руки сложа, наблюдал свысока, А в борьбу не вступил с подлецом, палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Опять эта баллада... Проклятый Терон! Создал некий выдуманный образ, и образу приходится соответствовать.

Алекс сжал зубы. Потом обреченно махнул рукой. Наверно, рыжий бард не столь уж виноват, что угадал самую суть своего друга.

Глава тридцатая

Перед встречей с Мейкдоном и Винзором император выдвинул условие: привести Алексайона в кандалах. Либо без железа, одну только голову. Тревожные вести с запада вынудили его дать аудиенцию строптивым вассалам без предварительных условий.

В свое время, опьяненный успехом прихода к власти, Ванджелис заложил загородный дворец ниже по течению Леонии. Старый неплох, но слишком уж пропитан духом предыдущей династии. В трудную для монархии финансовую эпоху новый император начал стройку века и отказался свернуть ее после скандального демарша Алайна, когда вливания в центральную казну снизились до минимума.

Государь решил продолжить возведение сооружения и завершить его во что бы то ни стало. Сроки сдвинулись. Комплекс зданий выстроен, но отделать и обставить удалось лишь малые летние апартаменты

в боковом флигеле. В нем появилась совсем небольшая часть роскоши, полагающейся главной императорской резиденции.

В период подозрительности, да что там лукавить – откровенного недоверия к сюзерену, герцог и регент явились в сопровождении своих гвардейских отрядов, способных при случае отразить атаку серьезных сил. Ванджелис не удивился, но и радости не изобразил.

В зеленой гостиной, на декор которой ушли лучшие изумруды, яшма, хризопразы и хризолиты из имперской сокровищницы, отделка стен и мебели сделана из зеленого мрамора, обивка кресел – из шелка того же цвета с вкраплениями золотых корон, венценосная особь с тонкими розовыми ушами выбилась из общей гаммы.

Государь хмуро оглядел толпу гвардейцев в красных и фиолетовых плащах. Среди красных признал Горана Атрея, памятного по первой встрече с Алексайоном – тогда пожилой рубака ступал тенью за молодым возмутителем спокойствия. Скорее всего – соучастник побега Ианы. Несомненно, сейчас не столько охраняет Нилса, сколько присматривает, чтобы робкий регент не вильнул в сторону.

– Воевать со мной надумали, синьоры? В то время как ламбрийцы снова угрожают, затеваете междоусобицу?

– Отнюдь, ваше императорское величество, – Мейкдон, естественно, опередил регента в ответе. – Выражаем соболезнования по поводу гибели Орайона и готовы объединить усилия по отражению очередной внешней угрозы. Касательно нашего общего... знакомого. Заявляю – он не мог присутствовать в Нирайне лично во время того прискорбного события и покорнейше просит принять его объяснения.

Император взял свернутый трубочкой и перевязанный лентой свиток.

– Что это? Мне нужно читать его жалкие оправдания?

– В дни, когда единство необходимо как никогда – безусловно, ваше императорское величество.

– Единство... – в брезгливой гримасе, с которой государь выплюнул это слово, обнажились его передние зубы. Собаки демонстрируют клыки перед дракой, обещая вонзить их в соперника. Желтоватые резцы монарха не испугали бы морскую свинку. – Зачем мне единство с отщепенцем, отступником и убийцей сына?

– Примите во внимание, к нему за месяц прибыло около сотни лучших офицеров, изгнанных из гвардейских и армейских частей Кетрика. При всем уважении, ваше императорское величество, в случае военной операции имперских сил против его княжества я поставил бы на Алексайона.

В голосе герцога особого уважения не прозвучало.

– Военная операция... Синьор регент, вы что молчите?

– Войсковая акция применяется только при подавлении бунта, ваше императорское величество. Восточная Сканда не восстает против короны.

– Разоружение целого батальона с убийством командира – не бунт? Помеха взысканию недоимок – верноподданническое поведение?

Ниле смешался и заткнулся, а Мейкдона начало раздражать продолжающееся действо: всемогущий император перед оробевшей челядью.

– Предлагаю рассуждать предметно, ваше величество. Князь имел более чем веские основания считать действия ваших офицеров превышением власти – и касательно взыскания долга, и, скажем откровенно, приказа убить его при любом удобном случае. Тем не менее тей Алайн достойно вышел из положения и не желает дальнейшего конфликта, особенно в свете ламбрийских вестей и смерти Орайона. Прошу покорно ознакомиться с его посланием.

Продолжая демонстрировать зубы, Ванджелис подозвал секретаря. Тот с поклоном принял рулончик и развернул.

«Ваше императорское величество! – писал Алекс, чьи слова в зеленой гостиной озвучил сладкоголосый дворцовый клерк. – Позвольте выразить официальные соболезнования по поводу гибели герцога Орайона, вашего сына».

– Он издевается! – буркнул монарх.

«Осмелюсь заверить вас и дать честное слово благородного человека, что я не организовывал это убийство, не отдавал приказ об умерщвлении Орайона и не знал о нем заранее. К большому сожалению, не имею возможности сообщить более точные сведения о печальном происшествии, так как это войдет в противоречие с моими принципами тейской чести».

– Вранье! – заключил император, меряющий других по себе. – Винзор, ваш князь не является моим вассалом или служащим. Поручаю вам его расспросить, да с пристрастием.

– Слушаюсь, государь.

– Продолжайте.

«Готов встретиться с вами и заверить в преданности Икарийской державе, а также отсутствии какого-либо злого умысла. Напротив, желаю служить Родине и внести посильный вклад в дело ее защиты от неприятеля. С уважением и выражением почтения, элит-офицер гвардии Винзора князь Алексайон Алайнисский».

– Не вижу препятствий. Пусть является в Леонидию, сдает шпагу. Я найду время навестить его перед рандеву с палачом.

– Ваша позиция нам понятна, ваше императорское величество, – коротко поклонился Мейкдон. – Я передам ее тею Алексайону. К сожалению, в этот раз отражать ламбрийский десант предстоит коронным войскам без помощи герцогской гвардии триумвирата.

– Вы решаете за троих, Мейкдон?

– Алексайон не поведет войска на запад, ожидая, что его там схватят и казнят. Боюсь, регент не в силах его заставить. Войдите и в мое положение: если моя гвардия понесет большие потери, я останусь в проигрышной позиции рядом с соседями... Сами понимаете, как это не дальновидно. Тем более к походу не присоединится Южная Сканда, наш традиционный единомышленник, – герцог поклонился и забил последний гвоздь: – Но мы помолимся за ваши успехи, государь. Разрешите откланяться.

Ванджелис сдавил подлокотники до белизны пальцев. Но более ничем не выдал возмущения, едва заметно повел головой в дозволительном жесте, несколько комичном из-за его внешности.

– Завтра в десять жду вас, синьоры. Продолжим.

На галерее, ведущей во внутренний двор, где окончания переговоров ожидали остатки эскорта, регент сердито шепнул герцогу:

– Вы перегнули палку! Он дал нам шанс смягчить позицию.

Выпуклые глаза Мейкдона ковырнули взглядом собеседника.

– О каком смягчении может идти речь? Если численность десанта будет сравнима с последней войной, ему не хватит силенок. Не говоря о том, что любой из нас при желании задавит столичный гарнизон и провозгласит себя правителем Икарии, пока его величество увязнет в Аделфии с главными силами зеленых. Он не захотел компромисса на сегодняшних условиях. Тем лучше. Завтра подпишет мир на еще более трудных.

Пока Мейкдон выколачивал из монарха уступки, как служанка – пыль из коврика, князь начал приготовления к войне. Штаб гвардии в Винзоре украсился картами со множеством стрелок, означающих возможные направления действий врага и ответные маневры икарийцев.

Глядя на их переплетения, фалько-офицер Малена неуверенно спросил:

– Почему вы полагаете, синьор, что на этот раз десант непременно ожидается в Аделфии?

– В этом нас убеждают торгаши из Арадейса и логика событий. Знаете, откуда выросли корни конфликта? Император с сынком на пути к власти слишком много наобещали ламбрийцам, а прижатые триумвиратом не смогли выполнить обещания в полном объеме. Так что претензия не столько к государству, сколько к их благородному шакальему семейству. Но Аделфия – тоже Икария. Так что нам невозможно остаться в стороне.

Тем более что столь скорое ее начало подтолкнул именно он, убедив герцогские семейства начать хозяйственные реформы. У ламбрийского короля выпадает последний шанс на военную победу над феодальной и довольно отсталой страной, в ближайшие годы разрыв сократится.

Князь, не ожидавший никаких неотложных новостей, сбежал в покои северного крыла, отведенные Алайн ам на время нахождения в Винзоре.

Иана, облаченная в черный камзол и оперенные сапоги, беседовала с Марком, которого не отпустила при виде мужа.

– Слушайте оба. Не знаю, насколько это пригодится, но... В общем, в башне Нирайна я случайно заговорила через решетку с одним узником, содержавшемся с нами – на этаже смертников. Он утверждал, что служил у Ванджелисов командиром очень странного корабля, способного какое-то время двигаться под водой. До воцарения Дайорда он возил контрабанду. Когда Ванджелисы захватили власть и получили возможность вытворять что угодно в открытую, Орайон сохранил тайну корабля и упрятал экипаж в тюрьму.

Марк, также одетый в летное, хохотнул баском:

– Что же не повесил их, по любимому обыкновению?

– Я не узнала. Поверь, были заботы актуальнее. Могу предположить, он не исключал возможности когда-нибудь использовать тайный корабль.

– Представляю, насколько моряки преданы правителю, отсидев в тюрьме пару лет. Узнаю Ванджелисов, – Алекс повернулся к Марку. – Новость интересная. Как ты посмотришь на повторение опыта? Будешь стоять с револьвером возле уха капитана, проведаем ламбрийский флот.

– Никак не смотрю. Теперь держусь в воздухе не хуже тебя. Поменяемся ролями?

– Увидим! – князь хлопнул друга по плечу. – Нужно выяснить, на месте ли тот корабль да в каком он состоянии.

Для этого требовалось императорское соизволение не преследовать Алексайона Ал айна хотя бы на время очередной войны. О нем зашла речь на следующий день переговоров под Леонидией.

Император предпочел розовую гостиную в том же флигеле. Турмалин, топаз, корунд, кварц. На полу – розовый мрамор.

Августейшие пальцы украсились перстнями с крупными светлыми рубинами. Они менее ценные, нежели малиновые, но идеально гармонируют с отделкой интерьера. Ванджелис сделал свой выбор – куда направить творческие усилия и финансы.

– Гарантии! Мне нужны гарантии. Предположим, ваш несносный Алайн снова проявит себя в бою. И что? Мне докладывают – чернь распевает о нем песни. Тогда вообще причислит его к лику святых?

Робко вступил регент с заранее отрепетированной сольной партией.

– Он скромен в запросах. Желает земель в хорах Восточной Сканды, вплотную к его двум графствам, чтобы сделать княжеские угодья и выстроить замок. Надеется быть основателем рода, через несколько столетий – старинного. И нуждается в вашем ручательстве – не преследовать его, не присылать убийц.

– Предел его мечтаний – превратиться в провинциального помещика, так, Ниле? – не поверил император, полностью разделяя высказанное Ианой опасение. – Добровольно уйти в тень? Сказки. Ладно, пусть будет так. Война закончится – увидим.

– Ваше величество, – вклинился Мейкдон. – Не затруднит ли вас отразить императорскую волю в письменном виде?

– Слова недостаточно? Написанное на бумаге, оно остается тем же, что и при произнесении – его сила зависит от желания это слово держать.

– Не спорю, ваше величество. Осмелюсь лишь обратить ваше внимание, что тей Алексайон ходатайствовал письменно, и аналогичная форма ответа придаст больше ему веса, чем переданное мной высочайшее согласие...

– Ладно, – нетерпеливо перебил император. – Не будем терять время. Пока бумага дойдет, пока он соизволит выдвинуться на запад... Некогда ждать!

– При всем уважении. Если элит-офицер в Винзо-ре, ответ поступит в пределах часа, – подсказал регент.

– Как это? Между нами и герцогством нет телеграфных проводов.

– В нашей резиденции, как и в особняке синьора Мейкдона, установлены электроискровые передатчики... Прошу прощения, долго объяснять технические подробности. Иными словами – беспроволочный телеграф. Каблограмма передается по воздуху до станции, откуда до Нирайна и Винзора протянуты провода.

– Какие-то новомодные выдумки, – фыркнул император, предпочитающий обдумывать интерьер гостиной в желтом. – Отправляйте живее. Хотя... Герцог, что говорят ваши шпионы? Ламбрийцы нападут раньше, чтобы использовать дирижабли, или в разгар зимы, когда теи не могут летать у побережья?

– Зависит не от погоды, а от степени готовности, ваше величество. Уверяю, в любом случае помощь гвардейцев Алайна придется как нельзя кстати.

Ответ о готовности к выдвижению пришел много позже, часа через три, потому что Алекс был занят, не устояв перед личной просьбой Горана и плюнув на государственные дела.

– Огонь рождается внутри тебя. Он распирает. Он печет! Он требует выхода! Он неистовствует! Ты сжимаешь его... а потом отпускаешь в любую сторону. Огонь Силы толкает тебя. Ты держишь крыло. Крыло несет тебя! Несет в небо, в высоту, где ты по-настоящему свободна!

Амелия Винзор сидела ровно, словно проглотив тейскую шпагу, и остекленевшими глазами уставилась на покачивающийся блестящий шарик. В покой Алекса набилась люди – не только Горан, Марк и Иана, на сеанс «магии» напросился Терон, волнующийся о способностях сына, рожденного не от высокородной, и Ева, которой подобный сеанс ничуть не помог. Дочь императора, сносно летавшая в молодости, утратила чудесное свойство после родов, что у женщин случается и не считается позором. Но уж слишком несправедливо лишать неба людей, познавших радость единения с ветром...

Князь перешел к завершающей части.

– Сейчас я досчитаю до трех. Ты проснешься и забудешь мои слова. Но Сила останется с тобой. Раз! Сила переполняет тебя! Два! Сила подарит тебе ключи от неба! Просыпайся! Три!

Эффект превзошел все ожидания. Амелия начала приподниматься, опустила голову, с изумлением разглядывая что-то непонятное в районе собственного живота, вскрикнула...

Ее швырнуло вперед. Хозяйка Винзора врезалась в Марка, и они кубарем покатились по полу под смех остальных.

Дальнейшее предугадать не сложно. На нее тут же нацепили сапоги с оперением и легкое крыло. Естественно, полетела она скверно, хуже Марка, только прибывшего в Леонидию... Но полетела!

Князь подмигнул Горану. Эта женщина – совсем неплохая партия, не так ли? Триумф Амелии на время оказался важнее, чем телеграмма от императора, дозволяющего Алексу со товарищи сложить голову во славу того самого императора.