Текст книги "Поступь битвы"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Речь существа заняла всего-то 61 тин-цикл по таймеру, чуть меньше арума. Потом изображение мигнуло, и вступило другое существо, в чуждое происхождение которого поверить было гораздо легче. Цвет волос у него был тот же, что у первого, даже чуть темнее. Но черты почти квадратного лица – слишком крупны и грубы, кожа – на несколько тонов темнее, голос – на полную октаву ниже, и тембр рыкающий, тоже довольно грубый. С налёта не сымитируешь. А главное, волосы у этой особи росли не только на макушке, но и на подбородке, и на шее, и вокруг губ. Прямо ходячий атавизм.

Только держался этот «атавизм» увереннее и напористее, манеры имел резкие. И явно не ощущал себя обделённым природой. Часть впечатления можно было списать на иной тембр речи, но лишь часть. Да и бесстрастный хронометраж свидетельствовал, что второй чужак говорил чуть ли не в три раза дольше, чем первый…

Стоп, сказала самой себе Сарина. Упрощаешь. Это всё-таки не виирай. Было бы соблазнительно решить, что второй чужак имеет более высокий социальный статус только потому, что он говорит вторым и дольше, чем первый. Но на деле может оказаться как раз наоборот. Если на то пошло, даже в биологии можно почерпнуть примеры того, что самая шумная и навязчивая особь оказывается не самой высокопоставленной в иерархии группы. А уж с разумными существами, строящими межзвёздные корабли и для этого – неизбежно! – кооперирующимися в социальные структуры высшего порядка, всё должно быть ещё сложнее. Вполне допустима, например, двухслойная модель культурных отношений, в рамках которой статус индивида зависит в первую очередь от…

– Ты можешь послать им ответное сообщение?

Вопрос Мич вырвал Сарину из затягивающей паутины абстрактных рассуждений.

– Да, конечно.

– Тогда настрой камеру так, чтобы в фокус попали мы все.

– Мы?

– Я, ты и Хезрас.

Сарина мысленно улыбнулась тому, как генерал расставила приоритеты. Хезрас, кажется, тоже был слегка позабавлен. Впрочем, ирония по поводу ситуации (самую малость истеричная) не помешала Владеющей выполнить просьбу Мич быстро и точно.

– Камера вон там, – взмах рукой. – На счёт три начинаю запись. Внимание… два… три.

Генерал взялась за дело сразу и весьма решительно.

– Приветствую. Вряд ли вы с ходу поймёте наш язык, да и мы пока не понимаем вашего. Но обмен посланиями позволяет сделать неизбежный вывод: внешне вы и мы похожи, как братья и сёстры. А это, в свою очередь, позволяет нам и вам…

«Интересно, какова будет реакция чужаков, получивших запись этой речи? Наверно, они обалдеют от нашего облика так же, как обалдели от их облика мы – если они вообще хоть мало-мальски способны удивляться. Но вот какие выводы они сделают на основании косвенных улик?

Хм… Три существа в кадре – не одно, сразу три; очень похожи на них внешне, что сразу вызывает соблазн судить о чужом и неизведанном как о своём и знакомом; говорит не самое юное и не самое старое; по невербальным знакам прочесть отношения внутри группы вряд ли возможно – в конце концов, все мы, не исключая меня самой, дружно и без особой жестикуляции смотрим в сторону камеры…

Но почему у меня были настолько плохие предчувствия относительно этого контакта?

И ведь предчувствия никуда не делись. Странно… Пока я не вижу ни одной причины для серьёзного конфликта…»

Сарина продолжала задавать себе этот вопрос, когда транспорт замолчал. Анализ последнего отрезка передачи, которую непрерывно вела коммуникационная аппаратура транспорта, позволил сделать вывод, что чужаки попросту уничтожили его импульсом какого-то лучевого оружия.

Предчувствие оправдалось на все сто.

Но хуже всего было то, что Сарина – да и все остальные виирай на базе – понятия не имела, почему чужаки стреляли.

Давление

– Что они делают?

Призрак Фадрина Килле ответил с минимальной задержкой:

– Малые суда рассыпались по всей системе. Вероятнее всего, собирают информацию.

– Вы уже можете сказать, сколько всего у них кораблей?

– Трудно сосчитать точно. Самых больших, тех, на которых установлены гравитационные машины первого рода, – восемнадцать. Нельзя исключать и того, что такие приводы имеют некоторые другие корабли, которые просто не включали их во время межзвёздного перелёта. Особенно подозрительны в этом смысле три объекта, каждый около 500 миллионов тонн. Для любого из восемнадцати суперов – слишком мало, для среднетоннажников – слишком много. К тому же их расположение относительно других…

– Вижу, – прищурилась Мич. – Военный эскорт, однозначно.

– Я бы не высказывалась так резко, – осторожно вставила Сарина.

– Вы не согласны, Владеющая?

– Почему же? Согласна. Лучшего объяснения отличиям этой троицы от остальных кораблей чужаков у меня нет. Но… они убедительно продемонстрировали, что наиболее простые объяснения в их случае могут не сработать.

– Да уж. Фадрин, что по другим кораблям?

– Судов среднего тоннажа, от 64 до 2 миллионов тонн массы покоя, насчитывается чуть больше двухсот. Если точнее, 213. Судов малого тоннажа, до ста тысяч тонн, около полутора тысяч. А количество шаттлов, зондов, транспортных капсул и тому подобной мелочевки подсчёту не поддаётся. По объективным причинам.

Сарина мысленно покачала головой. До ста тысяч тонн инертной массы… Ничего себе малый тоннаж! Да уж… Только на таких вот наглядных примерах начинаешь понимать истинные масштабы силы, с которой столкнулись виирай.

Столкнулись… Какое мрачное слово!

– Что вы намерены предпринять, генерал? – спросил Хезрас.

– А что бы вы делали на моём месте? – хмыкнула Мич без намёка на веселье. – Предоставлю инициативу чужакам. Пока ни они, ни наш флот не добрались до планеты, сделать всё равно ничего нельзя. Разве что упаковать для перевозки самое ценное и морально подготовить население базы к эвакуации.

Чужаки добрались до планеты уже через семь мири-циклов.

– Вы уверены, что справитесь?

– Роль наседки тебе не идёт, – покачал головой Зилен.

Сарина и Миреска переглянулись.

«Он не понял».

«Конечно, он не понял. Выкладывай, что ты там придумала».

Сарина протянула руку. На её раскрытой ладони лежала пара слабо искрящихся собственным светом многогранных кристаллов, забранных в простенькую, плохо сочетающуюся с этакой роскошью оправу. Похоже, самодельную. Не задавая дополнительных вопросов, Миреска взяла эти странные клипсы и прицепила к ушам.

– Эй! Это что там у вас?

Сарина не ответила. А Миреска…

…мир вырастает, кружась дрожащим вальсом, кутаясь в пыльные бури, как в ажурные занавеси. Мир поёт нетвёрдым голосом, пробуя себя в роли примадонны – и робеет, впервые оказавшись на сцене. Мир рушится, но всё никак не упадёт, поддержанный вечными законами материи, которая с необходимой естественностью пронизана поэзией, магией и тайной, – всем тем, что только и заставляет тусклое косное вещество одеваться обманчивым блеском, приводит его в движение, наполняет жизнью.

Мир велик и страшен. Но он же, если сдвинуться на тин в сторону, мал, хрупок и раним. Всё зависит от позиции наблюдателя.

Зритель – вот кто нужен миру, нужен отчаянно.

«Ну что же ты? Не надо… Я буду твоим фокусом, обещаю. Я придам тебе смысл, я подарю тебе тайну, пропитаю магией, одену блеском. Живи! Я, часть тебя, обязуюсь служить тебе, как душа служит телу, как разум служит сознанию, как ритм служит музыке. Я подарю тебе себя – целиком, без остатка. Я отдам всё – живи же! Живи!»

Принимаю.

И возвращаю всё, что было мне дано. Живи…

Миреска просто не смогла бы ответить.

– Ваша задача – разведка, – ворвался в шлюзовую отдающий металлом голос Мич. Генерал не смогла прибыть лично, слишком много иных обязанностей приковывало её к координационному центру базы. Но обойтись без напутственного слова? Это было бы уже слишком. – Нам нужна информация. Но она не нужна нам слишком дорогой ценой. Поэтому возвращайтесь, как только возникнет хотя бы тень угрозы вашей жизни и свободе. Все мы рассчитываем на вас. Удачи!

«Присоединяюсь».

«В самом деле, что ты мне дала? Это ведь пси-активные кристаллы. Я права? Но откуда ты их взяла?»

«Один из самых удобных и мощных источников пси-энергии. Да. А откуда взяла… Да сама сделала. Не концентрируйся на этом, важно другое. Твой ранг – третий, но с этими клипсами ты можешь делать некоторые вещи, доступные лишь Владеющим четвёртого ранга. Пока ты носишь эти украшения, они поднимают тебе и энергетику, и сенсорику».

«А как насчёт адаптации?»

Тень смущения на фоне веры в необходимость сделанного:

«Я немного сжульничала и ускорила процесс».

Миреска только головой покачала.

«Ты неисправима».

«При чём тут мой характер? Обстоятельства таковы, что…»

«Брось. Ты всегда найдёшь себе оправдание, но суть в том, что ты следуешь только тем правилам, которые тебе выгодны. Или, во всяком случае, не слишком сильно мешают».

«Так поступают все виирай… когда могут».

«Не все».

Сарина не стала продолжать спор, и Миреска словно в пустоту провалилась. А когда провалилась – обнаружила, что весь обмен мыслями занял едва ли больше тин-цикла. Потому что на этот раз это были именно мысли: абстракции, почти не скованные проговариваемыми про себя словами. Сверх того, Сарина больше не проецировала ей свои мысли. Миреска сама читала то, что подруга позволяла ей читать. Легко. Но… почти не понимая, что и как делает. А на периферии – только линию внимания протяни – ощущались массивы каких-то дополнительных возможностей.

Голова кругом.

– Приготовились! – скомандовал Зилен. И, подавая пример, захлопнул забрало шлема.

– Три секунды на проверку герметичности, устная перекличка.

– Первый готов! – Посох.

– Левый готов! – сержант Ласкис.

– Правый готов! – Миреска.

– Лидер готов, – заключил Зилен. – Пошли!

Внутренние двери малого шлюза распахнулись.

А Миреске почудилось, что в небесах раскрылся огромный глаз, немедленно прикипевший взглядом к их четвёрке. Этакое беспокойное и благожелательное внимание. «Родительский контроль». Поддержка свыше.

«Спасибо, Сарина».

Ответа не последовало. Но, пока клипсы мягко пульсировали в одном ритме с её сердцем, Миреска не нуждалась в словах.

На поверхности, как всегда, было дымно. А ещё – пыльно, пепельно и ветрено. Бури в клочья рвали пелену дымов, но те, даже тяжело раненные, восставали снова и снова. Дымы заволакивали собой низины, не оставляя просветов, дымы упорно пытались отвоевать не принадлежащие им безраздельно равнины и возвышенности. Но ветра тоже не дремали, они плохо умели дремать, как и вообще вся мёртвая природа молодой планеты. И ветра в клочья полосовали дым, рвали его на куски, уносили прочь от истоков, чтобы тот потерял свою плотность, иссяк, развеялся. И унесённое действительно слабело под натиском ветра. Но навстречу бурным порывам уже вставали новые полки дымного воинства, и порой дым набирал достаточно сил, чтобы оттеснить поутихшие ветра с их господствующих позиций.

Сквозь дымное царство летели четыре фигурки. Летели почти вслепую, но быстро. Кому-то их полёт мог показаться безумием: в плотной пелене, к тому же упорно липнущей на самоочищающиеся объективы, даже при полном сенсорном усилении не всегда возможно было разглядеть объект размером с тысячетонную скалу, находящийся в какой-то сотне метров, на расстоянии, пролетаемом менее чем за тин-цикл. А включать радары ни один из четвёрки разведчиков, разумеется, и не думал. Но любой пилот-Владеющий лишь хмыкнул бы: тоже ещё «безумие»! Ха! И пилот был бы прав.

Все четверо прошли школу Сарины, все владели мгновенным предвидением. А Миреска, особенно получив чудо-клипсы, вполне могла работать на подстраховке, контролируя не только себя, но и товарищей.

Для неё дым не то чтобы вовсе не существовал. Напротив, она остро ощущала все его неоднородности, границы слоёв, направления и скорость их смещений и прочие детали. О, она очень хорошо ориентировалась в этом дымном царстве. И потому сама мысль о том, что в дыму она или другой член команды могут не вписаться в изгиб ущелья, разбиться, потеряться, просто не приходила в голову.

А ведь ещё был глаз в небе. Сарина тоже приглядывала за четвёркой, и уж ей-то обыкновенный густой дым точно не был помехой…

«Мы должны быть уже близко, – сообщил Миреске при помощи боевого коммуникатора Зилен. – Ты чувствуешь?»

Та не стала задавать глупых вопросов, а просто заученно расслабилась-развернулась внутри себя, чтобы стряхнуть с мыслей плёнку утомления – лёгкого и почти неосознаваемого, но вполне реального. Пси-ощущения немедленно обострились. Не сильно и уж тем более не радикально, но чтобы заметить ускользавшее от внимания прежде – достаточно.

«Да. Там(отметка на виртуальной карте)».

Правда, что именно она чувствует, Миреска точно сказать не могла. Что-то техногенное, это во-первых. И что-то при этом оставляющее странный «запах» чужеродности, во-вторых. «Запах» был неформализуем, зато – для Владеющей, даже столь неопытной – отчётлив и несомненен.

А потом в поле ощущений появилась ещё одна отметка, и ещё, и ещё… Машинально транслируя Зилену данные по каждой очередной находке, Миреска как-то постепенно осознала, что её собственная сенсорика тут почти ни при чём. Это снова Сарина помогала им, фильтруя потоки данных. И схема добычи этих данных была куда сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. В своём плетении Сарина использовала и свой разум, и информацию Ока, и аналитические программы компакта, но в основном – отчасти как реперную точку, отчасти как мобильный «сенсор» – всю четвёрку разведчиков как единое целое.

Как в своё время сказала Сарина, одним из талантов её линии было плетение пси-кружева, управлять которым могли другие виирай. Тогда как назвать способность просеять сквозь призму своего разума чужие ощущения – в данном случае по большей части ощущения Мирески – и на их основе заметить то, что даже сама Миреска не замечала?

«А ведь она всё ещё не является Высшей…»

К сожалению (или к счастью), времени на абстракции практически не осталось. Четвёрка приблизилась к первой отметке настолько, что пора было переходить от полёта к ходьбе.

«Опасность?»

«Пока нет».

Возможно, на это утверждение Зилен мысленно фыркнул, но индикатор быстрых команд просто мигнул, подтверждая приём.

Марш, а вернее карабканье по скалам, при плохой видимости и градиенте тяготения 1,72 от нормального кому-то мог показаться задачкой ещё сложнее, чем полёт сквозь дымную неизвестность. Но долгие тренировки, мускульное усиление АБ и мгновенное предвидение превращали это просто в работу. Долгую, нудную, но ничуть не страшную. И с закономерным финалом.

«Я его вижу».

«Я тоже».

Чужеродно «пахнущая» техника при ближайшем рассмотрении оказалась чем-то вроде конического зонда, выплавившего себе в камне ровную площадку и закрепившегося на ней при помощи механических лап. Судить о назначении устройства по его внешнему виду было трудно; с равным успехом эта штуковина могла оказаться и мирным исследовательским автоматом, и тороидальной бомбой. Последнее, впрочем, было маловероятно. Хотя… если учесть, что никаких видимых устройств дальней связи штуковина не имела…

«Заберём для исследования?»

Зилен поколебался.

«Нет. Объект эвакуируют без нас. Мы только отцепим его от скалы. У кого есть предложения, как это сделать?»

«Они с нашей техникой особо не церемонились, – заметил обычно молчаливый Посох. – Предлагаю оторвать объект силой. В конце концов наружная механическая часть – не главное, важнее не повредить содержимое».

«Ха! Ну действуй».

Примерившись, Посох ухватился за одну из лап объекта и потянул. Потом рванул, на полную катушку пользуясь мускульным усилением. Лапа слегка согнулась, но в скале она сидела слишком прочно и выходить не желала.

«Давай попробуем подойти к делу чуть иначе», – предложила Миреска, одновременно внимательно вслушиваясь в шорохи будущего. Как отреагирует объект? А вернее, какую реакцию заложили в него непредсказуемые творцы? Никакой опасности для четвёрки в будущем по-прежнему не просматривалось…

Пока.

«Иначе – это как?»

Миреска показала. Через пару арумов лапа объекта, обмотанная сверхпрочным волокном, за концы которого тянули все четверо разведчиков, поддалась. Согнувшись ещё сильнее и захватив кусок расплавленного камня, за который цеплялась. Вторую лапу виирай извлекли аккуратнее, повторно расплавив камень, в котором она засела, а третью и последнюю просто отрезали. Из какого бы там сплава ни была сделана лапа, встроенный лазер справился с задачей без особых проблем.

«Как там транспорт для перевозки этой штуки? Вылетел?»

«Да. Объект эвакуируют и исследуют. А нам идти дальше».

«Может, не идти, а лететь?»

«Не спеши, Ласкис. Если эта штука способна за нами наблюдать, пусть её создатели до поры видят как можно меньше».

Сержант мигнул зелёным, молча соглашаясь.

И снова поход сквозь дым, а потом – полёт. Четвёрка сократила себе дорогу, но к следующему чужеродному объекту подобралась, как к первому: пешком.

От первого он внешне не отличался ничем. Не тронув его и даже не подходя ближе, четвёрка развернулась и отправилась дальше. Миреска попыталась вникнуть в происходящее глубже, без слов прося у Сарины поддержки.

Владеющая мягко втолкнула в сознание ученицы единый образ происходящего.

Кружащие по произвольным орбитам чужие корабли. Им нет нужды в стабильных орбитах: гравигенераторы второго рода позволяют полностью нейтрализовать тяготение планеты и маневрировать в её окрестностях, как вздумается. А энергию чужаки не экономят. Их корабли сеют крохотные звёздочки: устройства вроде того, которое четвёрка разведчиков выковырнула из камня. Устройства однотипны. Во всяком случае уловить существенные отличия между ними при помощи способностей Сарины не удаётся. И устройств этих – тысячи. Если так будет продолжаться, в скором времени планета покроется равномерной сетью датчиков (датчиков?).

«Ясно. Но что нам делать дальше?»

На этот раз ответ пришёл как бесплотный шёпот из-за плеча:

«Ждите».

– Миреска интересуется, что им делать.

– Ты уверена, что все эти сыплющиеся сверху объекты, во-первых, полностью автоматизированы, а во-вторых, не имеют конструктивных отличий?

Сарина не сочла нужным отвечать на уже задававшийся вопрос вслух.

– Ладно. Извини. Если бы что-то изменилось, ты бы сообщила.

Генерал энергично до агрессивности потёрла виски.

– Клянусь Судом! – пробормотала она. – Не пора ли мне в отставку?

– Сайгра хочется.

Замечание Хезраса не было вопросом, но Мич призналась со вздохом:

– Хочется. Дурные привычки изжить трудно. Ладно. Что делать дальше? Пусть попытаются очистить от чужих зондов какую-нибудь местность. Не обязательно мирными методами. И, естественно, не слишком близко к базе. Посмотрим, как отреагируют эти, сверху.

– А если они просто пришлют замену?

– Уничтожить замену. Мне нужна ясная реакция. Если они действительно агрессивны…

Сарина кивнула и ушла ещё глубже в себя.

– Ну как?

– Ничего особо выдающегося. На первый взгляд. Железо, никель, углерод и кремний. Плюс более-менее стандартный набор присадок. Более-менее стандартная структура. Сочетание прочности и твёрдости – примерно как у обработанных в вакууме сплавов из серий Т-412х и Т-414х.

– То есть понять по самому материалу, что это делали не виирай, нельзя?

– Без углублённого исследования – нет.

Старший сержант техслужбы Тимар покачал головой.

– Я ожидал большего.

– Ты удивишься, но я тоже ожидал большего, – хмыкнул капитан Рейенг. – Но мы ведь пока только слегка ковырнули верхний слой.

– Да уж. Внутри это должно быть действительно чуждым.

– Не вскроем – не узнаем.

– А как вскрывать?

– Надо подумать. Во всяком случае традиционные армейские методы нам не подойдут.

Тимар представил себе объект в разрезе (причём разрез был выполнен при помощи боевого лазера) и хмыкнул.

Рейенг нравился сержанту больше предыдущих начальников. Во-первых, даже в прежние дни всеобщего уныния капитан не унывал сам и старался, чтобы его подчинённые – пусть не часто, пусть робко – но улыбались тоже. Во-вторых, капитан ничуть не старался поставить этих самых подчинённых на предписываемое правилами место. Видимо, оттого, что знал очень много, умел дать совет даже узким специалистам и мог не вымогать зримые знаки почтения. Его уважали и без этого. Ну и, в-третьих, Рейенг совершенно не боялся запачкаться. У некоторых других капитанов техслужбы руки не поднимали ничего тяжелее светового пера; но начальник Тимара как обладатель высшей технической квалификации, которую ему не хотелось терять, выполнял самую ответственную и сложную работу сам, никому её не передоверяя.

Не удивительно, что, за неимением в радиусе десяти световых хинов хорошо оснащённой лаборатории, Мич выбрала для исследования принадлежащих чужакам машин именно Рейенга. И Тимар очень гордился тем, что в ассистенты помимо молчаливого и аккуратного канрина Тефрисса капитан взял именно его. Хотя выбор у капитана был большой: для такой работы он мог затребовать любого из трёхсот сорока технических специалистов базы.

– Где у нас ультрасканер? – спросил Рейенг неожиданно.

– Должен быть там, у задней стенки.

– Не вижу.

– И я тоже.

Капитан и сержант переглянулись. Проблема! Поручив исследование Рейенгу, Мич не позволила везти механизм чужаков на базу. Вместо этого исследователям выделили один из мобильных ремонтных модулей на базе самого обычного грузовика. Модуль второпях загрузили всем необходимым, отогнали на подходящее плато в четырёхстах километрах от базы, а потом пристыковали к его шлюзу другой грузовик, в кузове которого лежали два подлежащих изучению объекта.

И теперь – вполне закономерно – выяснилось, что в ремонтный модуль загрузили далеко не всё необходимое. Это при том, что ультрасканер входил в набор стандартных инструментов и должен был постоянно находиться в своём гнезде.

– Что будем делать?

Тимар пожал плечами. Втроём он, Рейенг и Тефрисс быстро обыскали модуль. Вотще.

– Ну что? Предложения будут?

Вопрос был задан особенным тоном. Похоже, капитан успел что-то придумать. Тимар смерил взглядом тускло отблёскивающий конус. Как вообще можно заменить ультрасканер? Что можно применить (обязательно: из присутствующего в модуле оборудования!) для того, чтобы проникнуть сквозь металл оболочки?

– Можно составить карту пара-, диа– и ферромагнитных зон. Это для начала. Потом, пока будут обрабатываться результаты, можно составить радиационную картину. Там надо долго накапливать статистический материал – чем дольше, тем лучше. Ультрасканера это не заменит, но…

– Ты забыл, что аналог ультрасканера можно собрать прямо здесь, – заметил Рейенг. – Выйдет кустарное устройство, не особенно точное, требующее более долгой и сложной, чем обычно, обработки полученных результатов. Кроме того, необходимые для сборки талисманы придётся выковыривать из набора резервных средств связи и ремкомплектов АБ. Но хорошо поспешает тот, кто никогда не торопится и всегда успевает.

– Ну да, – буркнул Тимар. – Не помните, что вы там говорили третьего дня про виирай, способных отстать от Великого Колеса?

Рейенга отбрили. Сержант был вполне вознаграждён, увидев на лице Тефрисса бледную, быстро исчезнувшую улыбку.

А потом всем троим стало не до разговоров. Кропотливая работа не любит болтовни.

Прошёл ещё один мири-цикл, в течение которого чужаки потеряли ровно семнадцать зондов. Помимо группы капитана Зилена охотой на безответные автоматы занялись ещё две. Действовали они сходным образом: подлетали в дыму на расстояние уверенного огня (то есть на три-четыре сотни метров), дырявили зонд из рельсовой пушки «Штурм», потом подлетали поближе и сплавляли остатки с камнем при помощи встроенных лазеров.

Зилен, Посох, Миреска и Ласкис находились в нескольких километрах от очередного зонда, когда от Сарины пришло предупреждение.

«Они среагировали. И это не замена».

– Это ведь тоже автоматы.

– Да, автоматы. Жизни в них не чувствуется. Но…

– Но?

– Я не знаю, как сформулировать это точнее. В этих автоматах ощущается аура инициативы. Они… разумны. Или, может быть, управляются индивидуально.

Сарина подумала немного, а потом решительно кивнула:

– Да, скорее всего, так и есть. Разумные автоматы – это уже как-то чересчур.

– Что-то ещё?

– Да. Они разные.

– В каком смысле?

– В прямом. Ни один из них не похож на другой. Те, первые, были каплями одного дождя. Эти же – словно снежинки. Они и сходны, и в чём-то типичны, но один с другим не спутаешь ни за что. Каждый чем-то выделяется.

– А сколько их?

– Больше сотни. И сверху спускаются новые.

– Согласованность действий?

– Пока не ясно. Об этом судить рановато, но, кажется, не особенно высокая.

Мич поджала губы.

– Плохо. Но и хорошо. Единой тактики выработать нельзя, но можно поставить на взаимодействие внутри четвёрок – и выиграть.

– Не спешите. Мы ещё ничего не знаем. Это может быть и не началом военных действий.

– Сарина, ты что, в самом деле в это веришь?

Владеющая промолчала.

«К нам в гости спускаются новые автоматы. Только, скорее всего, уже не безобидные».

«Ясно», – дружный сигнал через индикатор быстрых команд.

«Так вот, чтобы всё было ясно окончательно: первый выстрел не за нами. Пусть докажут, что они собираются воевать. Это – приказ генерала».

«Ясно».

…Тины понемногу складывались в арумы. Ожидание – работа, самая привычная для виирай из касты Хранителей. Ожидание – их конёк, их насущная пища и воздух для дыхания. Причём это очень трудное занятие: вместе со всей своей кастой ждать, ждать, ждать, снова ждать. Проводить целые хин-циклы, десятки и сотни их, в двуединой готовности убивать и умирать. Проводить так, чтобы при этом не ожесточаться, не расслабляться до утраты готовности, не уподобляться ни Созидателям, ни Контролёрам… Короче говоря, не совершить ни одной из длинного списка ошибок, которые может совершить не воюющий воин. А последние тины ожидания – самые длинные. Это всякий знает.

…Посох подставился нарочно. Он знал, что вокруг очередного «сидячего» автомата чужаков собралось больше десяти новых автоматов. Он знал, где в точности находится каждый из новых и как они движутся. Поэтому, просчитав всё, Посох показался в дыму там и тогда, где заметить его мог только один из новых автоматов. После чего мгновенное предвидение буквально взвыло, заставив его рвануть в сторону.

И началась охота.

Как предполагала Мич (и чего обоснованно опасалась Сарина), чужаки не захотели тратить средства на замену своих зондов. Они предпочли потратить уйму средств на отправку небольшой армии боевых роботов, высокоманёвренных, реагирующих на опасность почти со скоростью света, отлично защищённых и вооружённых. «Это вам не зверьё Тританы, – успел подумать отчаянно улепётывающий Посох, лихорадочно петляя и ныряя за каждую подходящую скалу. – Если бы не мгновенное предвидение, я, наверно, был бы уже мёртв. Это – война, а не разминка. А я – не просто загоняемая дичь!»

Вспомнив эту простую истину и развернувшись на ходу, Посох влепил в самого шустрого из вражеских роботов безошибочную очередь. Безошибочную, невзирая на дым, расстояние и собственные отчаянные манёвры. Школа Сарины не выпускала неумелых учеников.

Похоже, ливень пуль из «Штурма» оказался неприятным сюрпризом для врага. Во всяком случае самый шустрый сразу отстал.

А в следующего по шустрости вонзились сразу четыре очереди и две ракеты. Последовал взрыв, испепеливший всё и вся в радиусе добрых пятидесяти метров и слегка повредивший третьего робота. Чем четвёрка Зилена немедленно воспользовалась, добив «раненого» в четыре ствола, что вызвало новый взрыв.

После этого на них навалились по-настоящему. И не только на них, но и на две другие четвёрки «охотников за зондами».

Как оказалось, вражеские роботы неплохо умели действовать совместно. Если воспользоваться терминологией мемарра, более быстрые и манёвренные «скауты» умели поставлять информацию массивным, хорошо бронированным «башням», а те, в свою очередь, умели прикрывать сокрушительные атаки «мечей» и «копий». Роботы организовывались также в малые звенья – аналог облачённых в активную броню четвёрок виирай, только с лучше выраженной специализацией. Ну и, конечно, малые звенья могли объединяться в средние, а те – в большие. Боевые роботы могли давить огнём, могли стрелять из разнообразного оружия и выпускать ракеты, могли в широких пределах, прямо на ходу, менять тактические схемы.

Правда, всё это, взятое вместе и по отдельности, плохо помогало им против виирай в АБ. Выполнять задание генерала отправились только лучшие, только те, кто по-настоящему сроднился со своей бронёй… и кто владел мгновенным предвидением. Последний козырь, как оказалось, побивал все преимущества противника. Роботам не помогало ни превосходство в численности, ни поистине мгновенная – автоматика! – реакция, ни лучшее, чем у «Серефис М12», бронирование. Всего лишь три четвёрки, двенадцать виирай дрались с многократно превосходящими силами, и до поры это была игра в одни ворота. Ни разу не задетые, четвёрки умудрились уничтожить либо вывести из строя более сорока роботов.

А потом чужакам это надоело.

Первой ощутила неладное Сарина. Подобно мрачной тени в глубинах океана, постепенно поднимающейся к поверхности и заранее, ещё до обретения чётких контуров, заставляющей дрожать от дурных предчувствий, в сердце флота чужаков возникло… нечто. Око не различало его, не могло различить, и Фадрин с другими дежурными операторами пребывал в неведении. Чтобы заметить новую угрозу, надо было наблюдать не за материей, а за проявлениями пси.

Отвлёкшись от хода стычки – в конце концов уже стало ясно, что Зилен и остальные справляются со своей работой на отлично, – Сарина бросила львиную долю своего внимания на проникновение в суть близящегося Нечто.

Первое впечатление: не совсем жизнь. Частично – живое, частично – механическое. Но механическая часть сложна в превосходной степени, когда можно уже говорить если не о жизни, то о самостоятельном сознании. Если верить преподавателям Школы, новейшие кванки оставляли сходные ощущения, тоже были отчасти сознающей себя не-жизнью. А вот второй компонент, составляющий Нечто…

Сарина покачала головой. Неужели такое для чужаков – норма? Неужели они протезируют не только тело, но и физически внедряют искусственно созданное в мозг, в своё собственное эго? Протезируют свои умы и души?

Жуть. Противоестественная мерзость. Никогда бы не согласилась на такое.

– Генерал.

– Владеющая?

– Чужаки собираются сделать нам неприятно.

– Они уже довольно долго пытаются это сделать.

– Вы не понимаете. В состязании пси и голой техники пси, конечно, выиграет. Но теперь они выслали… даже затрудняюсь определить. Проще говоря, полумеханического псионика.

– Что?

– Командуйте отход. Я понятия не имею, на что будет способна эта штука, когда начнёт действовать.