Текст книги "Португальская колониальная империя. 1415—1974."

Автор книги: Анатолий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Каждая из боевых групп имела задание захватить определенный стратегический пункт в городе: аэропорт, радиостанцию, телеграф, попытаться арестовать президента. Они приблизились к Конакри ночью в резиновых лодках. Одетые в форму партизан ПАИГК, они рассчитывали на внезапность и замешательство противника. Лиссабон всячески пытался скрыть свое участие в этой акции. Некоторые португальские солдаты и офицеры даже загримировались под африканцев. Но неопровержимые факты, выявленные позднее в ходе судебных процессов над наемниками в Гвинее, доказали, что Лиссабон был вдохновителем бандитского нападения на независимую африканскую страну.

В обращении правительства Гвинейской Республики в связи с этим говорилось: «Генерал Спинола уже через несколько часов после нападения на наши военные лагеря объявил, что “заключенные воспользовались смятением, царящим в Конакри, чтобы бежать. Они прибыли в Бисау и просят убежища. Их вопрос изучается”. Браво, генерал! Вы достойный ученик Гитлера! Каким образом кто-либо бежавший из тюрьмы в Конакри, “воспользовавшись смятением”, мог за несколько часов достичь Бисау без помощи португальских фашистских властей?» Португальские фашисты были полностью изобличены как организаторы агрессии в ходе допросов захваченных в плен наемников. Так, один из них, Камара Мамуду, показал: «После обучения нас погрузили на шесть португальских военных судов, и мы направились к Конакри… На каждом судне было не менее пяти белых португальцев… Португальских наемников называли “командосы”, а нам, гвинейцам, дали название “Фронт освобождения Гвинеи”».

Провокация, организованная португальскими фашистами против Гвинейской Республики, окончилась полным крахом. Гвинейский народ поднялся на защиту своих завоеваний и дал достойный отпор интервентам. В своем обращении «К членам организации государств бассейна реки Сенегал, к африканским странам и прогрессивному человечеству» Секу Туре заявил, что агрессия была направлена не только против свободы и независимости Гвинейской Республики, но и против всей Африки. Португальские агрессоры намеревались свергнуть существующий строй, рассчитывая при этом, что Гвинея останется в изоляции и африканские страны не окажут ей помощи в отражении агрессии. Однако, подчеркнул Секу Туре, большинство стран континента поддержало борьбу гвинейского народа. 24 ноября 1970 г. Советское правительство сделало заявление, в котором, в частности, говорилось: «Какими бы фальшивыми заявлениями португальские колонизаторы ни прикрывали свои действия, речь идет об откровенной попытке расправиться с прогрессивным режимом в Гвинее, нанести удар по национально-освободительному движению в Африке. Налицо колониальный разбой, международный бандитизм, к которому прибегают и ныне империалисты в различных районах мира против народов, борющихся за свободу и социальный прогресс… Советское правительство решительно осуждает преступные действия интервентов и их покровителей – действия, которые являются вызовом африканским государствам, всем народам, борющимся за национальную независимость».

2 декабря 1970 г. Совещание Политического консультативного комитета государств – участников Варшавского договора опубликовало заявление, в котором указывалось: «Империалистическая агрессия против Гвинеи еще раз показывает настоятельную необходимость скорейшей и полной ликвидации колониальных и расистских режимов… Народы Африки в борьбе за свое освобождение могут, как и прежде, рассчитывать на помощь со стороны социалистических государств».

Излюбленным методом португальских колонизаторов было внедрение своей агентуры в ряды ПАИГК. Португальской разведке удалось завербовать несколько видных в прошлом деятелей партии, по тем или иным причинам недовольных политикой ее руководства. Среди них был Рафаэл Барбоза, по профессии типограф, занимавший в прошлом пост председателя ЦК ПАИГК. Барбоза вступил в партию в 1958 г., в 1962 г. был арестован ПИДЕ. Будучи завербован португальцами, он согласился выполнять агентурные задания, принимал участие в секретных совещаниях с офицерами из португальского генштаба и был принят Спинолой в губернаторском дворце.

Став на путь предательства, Барбоза передавал португальцам секретные документы и карты, которые предназначались лишь для узкого круга руководящих лиц. С его помощью португальцам удалось внедрить своих агентов в партийные ряды. В 1971 г. Барбоза провел совещание работавших в подполье членов ПАИГК, записал его на пленку, которую затем передал в руки ПИДЕ/ДЖС. Когда через посредничество одного члена партии Барбоза получил от руководства ПАИГК бомбы для использования их в Бисау, он тотчас же передал их фашистской полиции. Р. Барбоза «помогал» членам партии бежать из Бисау в освобожденные зоны, но сообщаемые им сведения позволяли ПИДЕ организовывать засады и арестовывать патриотов. Р. Барбоза передал в руки португальских властей списки подпольщиков ПАИГК в Бисау, что привело к ликвидации нелегальной городской партийной организации.

Вместе с Момо Туре и Аристидесом Барбозой Р. Барбоза разработал предательский план убийства А. Кабрала ^{72} .

Одним из самых подлых приемов португальских колонизаторов стало физическое устранение видных лидеров национально-освободительного движения. В январе 1973 г. в Конакри было совершено злодейское убийство генерального секретаря ПАИГК Амилкара Кабрала ^{73} . Патриоты Гвинеи-Бисау ответили на это новыми мощными ударами по врагу. Вооруженные силы ПАИГК провели в мае наступательные операции под кодовым названием «Амилкар Кабрал». В результате была разгромлена крупная группировка португальских войск на юге страны и взят важнейший в стратегическом отношении укрепленный пункт Гиледжи. В июне – июле Народная армия ПАИГК провела ряд успешных военных операций на севере, юге и востоке страны.

Широкий размах освободительной борьбы, успехи в строительстве новой жизни на освобожденной территории создали условия для проведения в стране свободных и демократических выборов. Они состоялись в октябре 1972 г. в крайне трудных условиях вооруженной борьбы. Организация этих выборов, в ходе которых впервые в истории Гвинеи-Бисау все население без какой-либо дискриминации выразило свою волю, избирая в Национальную ассамблею, явилась важной вехой в политическом развитии страны и сильнейшим ударом по колониальному режиму Португалии.

В это же время ПАИГК сумела нанести португальскому колониализму еще одно политическое поражение, имевшее большой международный резонанс. По приглашению ПАИГК и с одобрения Генеральной Ассамблеи ООН (резолюция № 2795 (XXVI) от 10 декабря 1971 г.) Гвинею-Бисау посетила официальная миссия ООН, представляющая специальный Комитет по деколонизации. В своем отчете миссия констатировала, что в районах, которые она посетила, существует эффективная власть ПАИГК, что население поддерживает вооруженную борьбу и осуждает атаки и бомбардировки, применяемые португальскими вооруженными силами против мирных жителей и гражданских объектов, свидетелями чему были члены миссии. Миссия выразила свое убеждение, что ПАИГК является единственным представителем народа страны. 13 апреля 1972 г. Комитет по деколонизации, обсудив отчет миссии, признал ПАИГК в качестве «единственного законного представителя» народов Гвинеи-Бисау и Островов Зеленого Мыса. Это признание было подтверждено и Генеральной Ассамблеей ООН. Все эти обстоятельства внутреннего и международного плана были очень благоприятны для ПАИГК.

В сентябре 1973 г. в освобожденном районе Боэ открылась первая сессия Национального народного собрания. В ней приняли участие 120 депутатов, представлявших 16 областей страны. Открывая сессию, генеральный секретарь ПАИГК А. Перейра подвел итоги многолетней политической и вооруженной борьбы народа Гвинеи-Бисау. 24 сентября 1973 г. собрание провозгласило образование независимого государства – Республики Гвинея-Бисау. Сессия приняла конституцию республики, проект которой обсуждался во всех населенных пунктах освобожденных районов. Первая статья конституции гласит: «Гвинея-Бисау – суверенная республика с демократическим, антиколониальным и антиимпериалистическим строем, которая борется за полное освобождение, за объединение Гвинеи-Бисау и Островов Зеленого Мыса, а также за социальный прогресс своего народа».

Конституция установила равенство всех граждан перед законом независимо от этнической принадлежности (ст. 13), а также равенство прав гвинейцев и зеленомысцев (ст. 20).

Провозглашение Республики Гвинея-Бисау явилось крупным успехом национально-освободительного движения в Африке и серьезным поражением португальского колониализма. Борьба народа Гвинеи-Бисау вступила в мирную фазу. Говоря об этом, Перейра заявил: «Мы считаем решающим фактором, позволившим подойти к этому этапу нашей борьбы, всестороннюю помощь Советского Союза» ^{74} .

Уже через месяц после образования новой республики она получила признание более чем 60 государств. В числе первых стран, признавших новое государство Африки, был Советский Союз. Созванная в ноябре 1973 г в Аддис-Абебе чрезвычайная сессия Совета министров ОАЕ приняла Республику Гвинея-Бисау в качестве 42-го полноправного члена организации ^{75} . События в Португалии в апреле 1974 г. ускорили осуществление желаний народов португальских колоний.

К 25 апреля 1974 г. молодая Республика Гвинея-Бисау была признана уже 66 государствами. Однако переговоры о ее признании Португалией оказались сложными из-за саботажа президента Спинолы и дипломатического аппарата, унаследованного в нетронутом виде со времен фашизма. В начале мая в Бисау прибыл представитель Совета национального спасения полковник К. Фабиан, который высказался за признание Португалией Республики Гвинея-Бисау. «Мои намерения серьезны и искренни, – сказал он. – Африканизация Гвинеи должна быть проведена ускоренными темпами до того, как будет достигнута полная, реальная и подлинная деколонизация». Спинола был шокирован этими заявлениями Фабиана. «Через три дня после того, как он послал Фабиана в Бисау, генерал отозвал его как коммуниста», – вспоминал позднее один из членов Совета.

17 мая министр иностранных дел Португалии М. Соареш тайно прилетел в Дакар и при посредничестве президента Сенгора встретился с лидерами ПАИГК. Встреча была краткой и носила чисто протокольный характер. Переговоры были продолжены в Алжире, где президент X. Бумедьен пытался повлиять на португальскую делегацию. Однако, следуя инструкциям Спинолы, она упорно отказывалась признать молодую республику.

На переговоры с лидерами ПАИГК в Лондоне Спинола послал вместе с Соарешем своего ближайшего военного советника подполковника Алмейда Бруно. Свою точку зрения Спинола изложил с предельной откровенностью в интервью газете «Диариу де нотисиаш»: «В современном мире самоопределение может быть лишь в атмосфере, где надежно функционируют демократические институты. Мы должны заключить, что таких институтов нет в заморских территориях, вследствие чего их жители не обладают эффективными средствами самовыражения и участия. Вот почему немедленная независимость на деле означает сегодня не что иное, как отрицание общепризнанных идей».

Но в Гвинее-Бисау португальские солдаты опередили дипломатов. Они прекратили военные действия и приняли условия ПАИГК. 1 июля 1974 г. в Бисау была созвана ассамблея, в которой приняло участие более тысячи делегатов от солдат, сержантов и офицеров. Они единодушно постановили: «1. Отвергнуть всякое местное и одностороннее решение, которое не было бы принято правительством Португалии. 2. Потребовать, чтобы, несмотря на препятствия, чинимые реакционными и неоколониалистскими силами, португальское правительство в соответствии с решениями ООН немедленно и недвусмысленно признало Республику Гвинея-Бисау и право народа Островов Зеленого Мыса на самоопределение и независимость…» ^{76} Принятие ассамблеей этого решения обосновывалось убеждением, что тупик в переговорах с ПАИГК вызван систематическим отказом Спинолы и его окружения признать политическую реальность. Наконец 20 августа в Алжире была подписана совместная декларация Португалии и ПАИГК о признании независимости Гвинеи-Бисау и Островов Зеленого Мыса.

10 сентября 1974 г. короткая официальная церемония в Лиссабоне, продолжавшаяся менее 10 минут, положила конец португальскому колониальному присутствию в Гвинее-Бисау, продолжавшемуся почти 500 лет. Спинола вынужден был подписать документ, в котором Португалия передала всю власть ПАИГК и официально признала Республику Гвинея-Бисау. Подписав документ, Спинола передал его главе делегации ПАИГК Педру Пиришу, пожал руку своему бывшему противнику и, сказав ему несколько слов, удалился. Не было ни речей, ни помпы, которые сопутствовали, например, церемониям предоставления независимости бывшим английским колониям.

Это внешнее отличие отражало более глубокую специфическую особенность церемонии в Лиссабоне: она являлась лишь формальным признанием Португалией того факта, что в результате героической борьбы народа Гвинеи-Бисау за год до этого была создана и провозглашена независимая суверенная республика.

Ангола: путь к независимости

В Анголе характерной чертой послевоенных лет был подъем забастовочной борьбы африканского пролетариата. Несколько крупных забастовок имели место в Луанде и в других городах страны.

Наряду с забастовочной борьбой пролетариата первые послевоенные годы были отмечены многочисленными выступлениями ангольского крестьянства. В условиях жестокого террора со стороны колониально-фашистских властей, исключавшего возможность какой-либо легальной оппозиционной деятельности, антиколониальная борьба крестьянства вылилась в своеобразную форму тайного религиозного сектантства. Особенно широкие масштабы сектантство приобрело в Анголе в 50-х гг., когда там существовало не менее 20 тайных мессианских движений. Наибольшее распространение и влияние получил токоизм. Это движение было названо так по имени своего основателя.

Симау Току родился в 1918 г. в Сади-Килоанго в округе Макела ду Зомбо на севере Анголы. Он происходил из народности баконго.

В 1926 г. Току поступил в школу при баптистской миссии в Кибоколо, окончив которую в 1933 г. продолжил образование в лицее в Луанде. В 1937 г. он вернулся в родную деревню. Вскоре он получил место школьного учителя в миссионерской школе в Кибоколо, а затем – в миссионерской школе в Бембе. Сохранилось крайне мало достоверных свидетельств об этом периоде жизни С. Току. Известно лишь, что в 1943 г. он был помолвлен с одной девушкой, но столкнулся с проблемой приданого. К этому времени старейшины увеличили сумму приданого, взимаемого с молодых людей, ушедших в города, так как видели в них лиц, потенциально угрожающих господству родовой элиты над традиционным обществом. Току потребовал увеличения жалованья, в чем ему было отказано. Тогда он решил переехать в Леопольдвиль (Конго), чтобы, проработав там шесть месяцев, скопить необходимые деньги. Оказавшись там, он помогал в организации групп взаимопомощи среди эмигрантов из Зомбо и стал руководить маленьким хором ангольцев при баптистской церкви.

В это время Току находился под сильным влиянием учения ким-бангистской церкви, особенно ее идеи о золотом веке.

Согласно некоторым сведениям, в начале 1949 г. Току нашел у одного из миссионеров в баптистской миссии две книги на португальском языке, изданные «Свидетелями Иеговы», которые он перевел на язык киконго, чтобы распространять их среди баконго, хотя это вызвало крайнее раздражение миссионеров-баптистов и бельгийских властей.

Видимо, под влиянием изучения теологической литературы Току решил в 1949 г. разработать новое религиозное учение токоизм, с тем чтобы проповедовать его среди ангольцев. В токоизме в религиозной форме отразилось пробуждение национального сознания ангольцев, оно несло в себе определенные черты национализма и имело явно выраженную антиколониалистскую и антипортугальскую направленность. Току считал себя прежде всего ангольцем и хотел создать именно ангольский тип церкви, который нельзя было бы спутать с какой-либо из существующих африканских церквей. Он объявил себя мессией, а своих 12 товарищей по хору – 12 апостолами. Весть о создании С. Току «новой церкви» для ангольцев быстро облетела Леопольдвиль. К нему стали присоединяться многочисленные сторонники из числа эмигрантов-баконго.

Быстрый успех токоизма в Леопольдвиле объяснялся прежде всего тем, что ангольские баконго чувствовали себя там чужаками и изгоями. Их сторонились не только представители других народностей, но даже конголезские баконго. Португалоязычные баконго испытывали трудности в Леопольдвиле и из-за языкового барьера. Токоистская церковь, созданная на определенной этнической базе, приобрела популярность прежде всего среди баконго ангольского происхождения.

Как писал португальский ученый Маргариду, изучавший историю токоизма, «токоистская церковь – уникальный феномен в том смысле, что она является отражением ангольского происхождения баконго. Баконго придают большее значение своей принадлежности к ангольцам, чем тому факту, что они баконго».

25 июля 1949 г. начался второй этап в истории токоистской церкви. В этот день С. Току во время молитвы в миссии впал в транс, так как ему якобы явился «святой дух». Миссионеры, напуганные «еретическими» проповедями Току и растущей популярностью токоистской церкви, изгнали его из миссии. После этого моления и другие таинства токоистов совершались в доме Току. Именно там им снова «явился» «святой дух». Миссионеры-баптисты донесли на Току и его последователей бельгийским колониальным властям, обвинив их в политической деятельности. 2 ноября 1949 г. Току и его последователи были арестованы.

О том, что прозелитская деятельность Току среди ангольцев в Леопольдвиле была весьма продуктивной, говорит тот факт, что вместе с Току было арестовано примерно 100 (по другим данным – 500) человек.

8 декабря 1949 г. губернатор провинции Леопольдвиль подписал приказ, обязывающий полицию выслать из страны Току и его группу по обвинению в проповедовании «ритуалов религиозно-мистической доктрины иерархического характера, предсказывающей наступление нового порядка при царствовании нового Христа, который покончит со всеми нынешними властями».

10 января 1950 г. Току и его сторонники были переданы португальским властям на границе в Ноки. Те, опасаясь, что деятельность токоистов может угрожать безопасности колониального режима, не позволили им вернуться в свои дома, а сослали в различные районы страны. Одни были отправлены в Бембе, другие – в Луанду, маленькая группа – на плантации какао на Сан-Томе. Самая большая группа токоистов была заключена в концлагерь в Ложи, где им не позволяли контактировать с местным населением. Сам Току и несколько его товарищей были помещены в концлагерь в Бухту Тигров на юге ангольского побережья, куда власти ссылали «опасных политических преступников». Но вскоре Току был освобожден и вернулся в Бембе, где снова стал проповедовать токоизм, и в ноябре 1950 г. был выслан в Каконда, где два года работал трактористом, в 1952 г. – в Жау, а затем в Кассингу. Всюду, где бы он ни был, он продолжал свою евангелистскую работу, которая беспокоила власти и колонистов.

Несмотря на попытки португальских властей ограничить влияние Току, его взгляды быстро распространялись. Следует особо подчеркнуть, что в начале 50-х гг. токоизм перестает быть узкоэтническим сектантским движением баконго, а распространяется и среди других народностей Анголы. Вера в приход мессии и надежда на лучшее будущее завоевали ему многочисленных сторонников в Анголе, прежде всего среди трудящегося населения, в округах Конго, Луанда, Бенгела, Маланже и др.

Всюду создавались тайные токоистские общины, члены которых под влиянием проповедей Току начали выказывать неповиновение португальским властям, отказываясь работать на плантациях европейцев. Напуганные быстрым распространением токоизма, португальские власти высылали Току из одного района в другой, но всюду он продолжал свою проповедническую деятельность. Наконец, они придумали способ изолировать его, не заключая в тюрьму, назначив сторожем маяка близ Порту-Алешандри (1955—1962). В 1963 г. он был сослан на Азорские острова. Когда в Анголе началась вооруженная борьба, Току, будучи на Азорских островах, по принуждению португальских властей выступал по радио, убеждая своих последователей мирно сосуществовать с португальцами. С. Току умер в 1984 г. в Луанде и похоронен около Дамба (провинция Уижи).

В чем же состоит существо учения, проповедовавшегося С. Току и его последователями?

Согласно токоистскому учению, африканцы должны ждать пришествия своего мессии – «черного Христа», который спасет их от рабства и превратит их из слуг белых людей в их хозяев.

В 1958 г. к португальским властям попало следующее послание Току, обращенное к его единомышленникам: «Нет причин бояться белого человека, ибо он уже потерял то могущество, которое раньше ему было дано богом. Бог прогневался на него за то, что он совершил несколько великих грехов. Новый Христос, черный Христос должен прийти, а Току – его пророк. Току бог дал то могущество, которое прежде он дал белому человеку. Эта страна наша, а белый человек ее украл. Теперь мы очень сильны, и, кроме того, нам помогают предки… Скоро мы будем распоряжаться всей Африкой. Белым придется подчиниться нам и стать нашими слугами. Очень скоро Симау Току вернется как наш освободитель».

Как видно из этого документа, токоизм пронизывали мессианская идея, непримиримая ненависть к белым угнетателям и вера в лучшее будущее ангольцев. В то же время, хотя это учение изображало белых колониалистов как «зло», оно призывало не к борьбе, а к пассивному ожиданию и подчинению белым властям и было по своей сущности глубоко аполитичным. Содержащаяся в токоизме мессианская идея уводила сопротивление эксплуатируемых масс от активных форм в область религиозных мифов, задерживая развитие национально-освободительного движения.

Объявив себя пророком, Току создал основы новой церкви. Во главе ее стоял центральный совет, который контролировал конгрегации, учрежденные в каждой деревне, где была токоистская община. Каждая конгрегация должна была иметь совет старейшин и своих учителей, ответственных за индоктринацию и проведение ритуалов. Токоизм отвергает главный символ христианства – крест. Токоисты должны были иметь коротко постриженные волосы с пробором посередине, носить белую одежду с белой звездой, отказавшись от каких-либо украшений.

Хотя токоизм, как и другие сектантские мессианские движения, был формой пассивного сопротивления существующим порядкам и уводил крестьянство в сторону от сознательной и целенаправленной борьбы за освобождение, он сыграл в определенной степени и позитивную роль, так как явился важной промежуточной ступенью в подготовке крестьянских масс к более высоким формам антиколониальной борьбы.

Наиболее организованные формы антиколониальная борьба приняла в среде ангольской интеллигенции – европейцев и «ассимиладуш».

В 1943 г. было основано Культурное общество Анголы. По словам английского историка Р. Гибсона, «эта группа, скорее политическая, чем культурная, стала местом сбора европейцев – либералов и марксистов и позволила им распространять свои идеи среди студентов и молодых интеллектуалов». Члены общества тесно контактировали с националистически настроенными поэтами из радикальных журналов «Менсажень» и «Культура».

В 1948 г. Португальская коммунистическая партия основала свою подпольную ячейку в Луанде. В нее вошли наиболее радикальные члены Культурного общества Анголы, в том числе Марио де Андради и Вириату да Круш.

В 1955 г. была основана Коммунистическая партия Анголы. Весьма эффективным с точки зрения организации и пропаганды было также действовавшее во второй половине 50-х гг. Движение ангольских братьев милосердия (МНА). Значение МНА как приводного ремня для национально-освободительного движения в Анголе и Мозамбике, видимо, ускользнуло от внимания португальских властей. Профессия братьев милосердия относительно хорошо оплачивалась, и «ассимиладуш» имели к ней свободный доступ. Руководитель МНА М. де Карвалью позже вспоминал: «Существовали другие организации интеллигентов, которые были более политически активными, но из-за этого они состояли под надзором ПИДЕ. Передвижения их членов по стране были затруднены. В то же время в каждой административной зоне, провинции и дистрикте местный португальский администратор имел право на брата милосердия, который следил за здоровьем его семьи… Эти медбратья пользовались свободой и даже приоритетом в поездках по стране». После своего учреждения МНА занялось распространением политической литературы и информации о событиях в Африке и в мире. МНА, в частности, широко пропагандировало решения конференции независимых африканских государств в Аккре (апрель 1958 г.), доводя до сознания масс две главные идеи: ангольцы имеют право на независимость, и у них много надежных друзей во всей Африке, включая демократические правительства. «Поскольку португальцы никогда не удосуживались учить местный язык, брат милосердия мог сообщать все это служившим у губернатора людям», – отмечал один из источников того времени. Впоследствии члены МНА были арестованы и в декабре 1960 г. приговорены к длительному тюремному заключению.

В середине 50-х гг. возникло несколько организаций, которые позднее, слившись воедино, дали жизнь МПЛА.

Существует несколько версий относительно точной датировки возникновения ранних революционно-националистических организаций в Анголе (например, ПЛУА). Как пишет изучавший этот вопрос французский историк Клод Габриэль, «трудность выяснения точного хода процесса, из которого родилось МПЛА, связана отчасти со сложностью отношений, которые, видимо, существовали между различными тогдашними группами, а также с осторожностью, характерной для письменных свидетельств нынешних лидеров после очень острых конфликтов между Марио де Андради, Вириату да Круш и Агостиньо Нето в начале 60-х гг.».

В 1960 г. в результате слияния КПА, ПЛУА и МИА (Движение за независимость Анголы) было создано Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА). Это событие, имевшее историческое значение, ознаменовало собой начало нового этапа в истории национально-освободительной борьбы народа Анголы.

В феврале 1960 г. МПЛА приняло программу и устав. Программа МПЛА состояла из программыминимум, наметившей ближайшие цели организации, и программы-максимум, посвященной строительству независимой Анголы. На формирование взглядов лидеров МПЛА значительное влияние оказало португальское рабочее движение во главе с ПКП. А. Нето позже признавал: «Мы многому научились на острых конфликтах, существовавших в Португалии. Они дали нам полезные уроки».

Несмотря на жестокий колониальный террор, национально-освободительное движение продолжало нарастать. Особенно угрожающий для колонизаторов характер оно приняло на севере Анголы в связи с событиями в Бельгийском Конго.

Весной 1959 г. португальское правительство в срочном порядке перебросило в Анголу 20 000 солдат, военные суда, танки и авиацию.

Там был создан второй округ ВВС Португалии. Начальник ангольского отделения ПИДЕ Жуан Жозе Лопиш получил инструкцию, предписывающую любыми мерами подавить движение ^{77} .

В марте 1959 г. страну захлестнули массовые аресты. Сотни людей, заподозренных в связях с МПЛА, были брошены в тюрьмы или сосланы в концлагеря на острова Сантьягу и Сан-Томе. Вторая волна арестов имела место в июле 1959 г., когда в Луанде было схвачено 150 человек, в том числе Илидиу Машаду и ряд других руководителей МПЛА. ПИДЕ начала судебный процесс над 50 деятелями МПЛА.

Обвиняемые держались на суде мужественно и, по существу, превратили его в суд над своими обвинителями.

Они смело заявили о том, что те не имеют права их судить, так как являются иностранцами, в то время как они, обвиняемые, – ангольцы.

В январе 1960 г. МПЛА направило своих представителей на вторую конференцию стран Африки в Тунисе. Это событие было примечательно во многих отношениях. Впервые на международной африканской конференции присутствовали революционеры из португальских колоний. На ней в первый раз встретились делегации МПЛА и Союза народов Анголы (УПА). Именно она обсудила никогда ранее не обсуждавшиеся проблемы португальского колониализма. МПЛА распространило там документ «Аспекты борьбы против португальского колониализма». В нем, в частности, говорилось: «Формы, которые эта борьба может завтра принять, зависят прежде всего от того способа, каким португальский колониализм предпочтет уйти из Африки». Таким образом, МПЛА предлагало правительству Салазара альтернативу: либо мирный путь деколонизации, либо вооруженная борьба патриотических сил за независимость.

Лидеры МПЛА никогда не считали, что вооруженная борьба является единственно возможным средством достижения освобождения своей родины. В 1962 г. группа членов МПЛА была направлена для военного обучения в Алжир ^{78} . Обстановка в Алжире в то время была сложной. Западный фронт ФНО поддерживал МПЛА, Восточный – ФНЛА (Национальный фронт освобождения Анголы), члены которого тоже проходили военную подготовку в Алжире. Лидер ФНЛА X. Роберто пользовался особым покровительством Ф. Фанона. На конференции в Тунисе в 1960 г. Фанон пытался убедить МПЛА немедленно начать вооруженную борьбу, настаивая, чтобы это было сделано до конца 1960 г. Только в этом случае, по его словам, ФНО был готов дать МПЛА оружие. Получив отказ, Фанон сделал то же предложение Роберто, который дал ему необходимое обещание, получив взамен гарантии алжирской военной помощи.

Дополнительный свет на причины горячей симпатии Фанона к Роберто проливает американский ученый У. Барчетт: «Во время восстания в Анголе в феврале – марте 1961 г. вооруженная борьба в Алжире достигла апогея. Фанон, живший тогда в Алжире, увидел возможность открытия второго фронта, который бы перенял страстность у алжирского ФНО. Он был убежден, что главной революционной силой в такой колониальной стране, как Ангола, является крестьянство, но сомневался, что лидеры МПЛА примут его предложение. По словам некоторых из близких к нему в тот период людей, он перенес свои подозрения в отношении интеллектуалов-марксистов на Мартинике на интеллектуалов МПЛА… Фанон пришел к выводу, что X. Роберто (видимо, искусный в угадывании того, что от него хотят услышать, когда ему это было выгодно) разделяет его взгляды и является единственным ангольским лидером, способным вести вооруженную борьбу».