Текст книги "Португальская колониальная империя. 1415—1974."

Автор книги: Анатолий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

«Зона молчания» не хочет больше молчать

Португальские колонии были в течение столетий как бы мрачными тюремными камерами, отделенными от мира непроницаемыми стенами. Все, что происходило в этих колониях, было скрыто от него завесой тайны.

Миф о якобы царящих в португальских колониях «социальной гармонии» и «расовом мире» не мог быть вечным, как не могло быть вечным господство колонизаторов над африканскими народами. Уже в 1920—1930-х гг. португальские власти в Анголе, Мозамбике, Гвинее наталкивались в ряде случаев на вооруженное сопротивление африканцев. Одновременно возникали первые организации, ставившие своей целью борьбу за улучшение условий жизни коренного населения.

Новый этап освободительного движения в португальских колониях в Африке начался после всемирно-исторических побед Советского Союза над германским фашизмом и японским милитаризмом.

В послевоенные годы в колониях произошли значительные экономические и социальные сдвиги, связанные с ускоренным развитием отдельных отраслей экономики (горнорудная промышленность, экспортные отрасли сельского хозяйства), которое сопровождалось усилением колониальной эксплуатации.

Социальная структура колониального общества была связана с его экономической структурой. Для португальских колоний была характерна многоукладность в экономике. Ей соответствовала и социальная расслоенность общества, представлявшего собой конгломерат различных общественных групп и слоев.

Сложность и неоднородность социальной и этнической структуры населения португальских колоний, различная степень колониальной эксплуатации и политика ассимиляции, которой подвергались разные социальные слои, обусловили такие моменты в национально-освободительном движении, как организационная разобщенность, политические разногласия, регионалистские и сепаратистские тенденции.

Первыми ласточками грядущих революционных бурь в португальских колониях явились выступления африканского пролетариата – забастовка докеров в Лоренсу-Маркише (Мозамбик) в 1947 г., продолжавшаяся два с половиной месяца, забастовки мозамбикских рабочих в 1951 и 1954 гг., стачки железнодорожников Тете (Мозамбик), пекарей Луанды (Ангола), рабочих сахарных плантаций на Островах Зеленого Мыса, матросов речных судов Гвинеи-Бисау в 1956 г. Нередки были случаи неповиновения принудительному труду. Когда в 1957 г. колониальные власти проводили очередную вербовку рабочих, в ряде районов имели место случаи массового отказа африканцев от заключения «контрактов». Когда же в Луанду прибыла группа завербованных, на улицы вышло 2000 человек, протестовавших против действий властей. Испугавшись возможных осложнений, португальские власти предпочли освободить «контратадуш».

К началу 60-х гг. колониальное общество в Анголе, Мозамбике и Гвинее-Бисау напоминало гигантский паровой котел, давление в котором неумолимо приближалось к критической точке.

Во всех трех колониях существовали социальные силы, готовые включиться в антиколониальный революционный процесс; возникли и революционные националистические организации, ставившие своей целью руководство антиколониальной борьбой.

В начале 60-х гг. обманчивую тишину, царившую в португальской «зоне молчания», потряс взрыв оглушительной силы – португальские колонии стали ареной военных действий между африканскими патриотами и войсками колонизаторов. Это было началом конца пятивековой истории огромной колониальной империи.

Освободительное движение, которое раньше протекало в относительно мирных формах, в 60-х гг. достигло высшей фазы своего развития и приняло форму вооруженного восстания. Таким образом, основное противоречие, существовавшее на протяжении многих десятилетий на португальских территориях, – противоречие между интересами колониалистских кругов и интересами угнетенного населения колоний – вступило в фазу своего революционного разрешения. Обострение антагонизма между колониальными и национальными силами кульминировало в виде открытого вооруженного конфликта.

Однако в связи с тем, что этот антагонизм шел не только по линии обострения противоречий между африканским населением колоний и португальскими колонизаторами, но и по линии нарастания противоречий между африканцами и различными международными монополистическими группировками, участвовавшими в эксплуатации богатств португальских колоний, в вооруженный конфликт, который разразился в результате столкновения этих интересов, неизбежно должны были быть втянуты не только португальские колонизаторы, но и международные империалистические круги, позиции которых в этом районе оказались под прямой угрозой.

В результате более чем десятилетней вооруженной борьбы народы Гвинеи-Бисау, Островов Зеленого Мыса, Анголы, Мозамбика, Сан-Томе и Принсипи добились к середине 70-х гг. национальной независимости, и португальская колониальная империя прекратила свое существование.

Освобождение Индией Гоа

В самом конце 1961 г. по фашистской диктатуре Салазара был нанесен еще один жестокий удар. Португалия лишилась своих колониальных владений в Индии.

Четыре с половиной века томились индийцы Гоа, Дамана и Диу под колониальным игом Португалии.

Все три территории были расположены на западном побережье полуострова Индостан и представляли собой анклавы, вклинивавшиеся в индийскую территорию. Общая их площадь составляла 3983 кв. км, причем самой большой из них была Гоа, расположенная примерно в 400 км к югу от Бомбея. Все три территории, располагавшие морскими портами, отрезали Индию от удобных выходов к морю.

Португальская официальная наука и пропаганда всегда подчеркивали особый характер их заморских владений в Индии (официально именовавшихся «Португальским государством в Индии»), заключавшийся в том, что они, в отличие от английских и французских владений в Индии, существовали четыре с половиной века. Однако этот выдвигавшийся и до сих пор выдвигаемый тезис находится в противоречии с исторической действительностью. Фактически 80% территории «португальской» Индии (то есть около 1222 кв. миль из всех 1532 кв. миль) были оккупированы португальцами только в конце XVIII в., то есть примерно в то же время, когда и англичане и французы обосновались в Индии, и лишь 20% «португальских» территорий в Индии были захвачены Португалией четыре с половиной века назад.

Таким образом, даже ссылки адептов португальского колониализма на какие-то «исторические» права Португалии на Гоа, Даман и Диу абсолютно несостоятельны.

Другой довод, выдвигаемый португальской пропагандой и официальной наукой для «обоснования» прав Португалии на часть индийской территории, сводился к тому, что за время длительного португальского господства жители Гоа, Дамана и Диу подверглись значительной ассимиляции и перестали быть индийцами-индусами, став португальцами-христианами. Однако, согласно переписи 1950 г., общее население португальских владений в Индии составило 637 591 человек, из них лица индийского происхождения – 636 152 человека, или 99,7%. Европейцев и «потомков европейцев» было всего 900 человек. Гоа, Даман и Диу в основном были населены индийцами, говорящими на языках жителей прилегающих районов Индии. Больше всего распространен язык маратхи или его южный диалект – конкани. Несмотря на насильственное «олузитанивание» жителей колоний, португальский язык не привился среди индийского населения Гоа, Дамана и Диу ^{53} . На нем говорит не более 7% населения этих территорий. Столь же несостоятельны утверждения о том, что население Гоа, Дамана и Диу в подавляющем большинстве составляют христиане, а не индусы. Даже согласно официальной переписи населения, христианское население колоний насчитывало 234 275 человек, в то время как индусы – 388 488 человек. Кроме того, в колониях проживало около 9000 мусульман и представителей других религий. Таким образом, христианская религия имела влияние менее чем на 40% жителей колонии.

Адепты Салазара до сих пор не перестают уверять, что в Гоа не было расовой дискриминации, поскольку его население («индо-португальцы») – это «симбиоз двух культур, продукт полной интеграции привычек и обычаев двух далеких народов, блестящей работы, выполненной Португалией».

На деле в Гоа, Дамане и Диу существовал строгий расовый барьер и практиковались разнообразные формы расовой дискриминации в отношении неевропейского населения. О наличии такого барьера и лживости утверждений об ассимиляции свидетельствует мизерное число браков между представителями разных рас. Согласно официальной статистике, в 1952 г. было зарегистрировано всего два брака между европейцами и индийцами. На население более чем 600 000 человек приходилось всего 447 лиц смешанного происхождения.

Расовая дискриминация ярче всего проявлялась в полном отстранении индийцев от участия в управлении. За время португальского господства Гоа не знала губернатора-индийца. Лишь в середине 50-х гг. при губернаторе был учрежден законодательный совет. Он состоял из 23 членов, в том числе 18 выборных и 5 назначаемых. Но из 18 выборных членов лишь 11 избирались на основе избирательного права для взрослых, а 7 «избирались» различными учреждениями, где заправляли колонизаторы.

Итак, выборное большинство было фикцией, очевидным трюком салазаровской диктатуры. Индийцы имели в Гоа весьма урезанные права. Им запрещалось служить во флоте, а в армии они не могли продвинуться дальше чина капрала. Расовая сегрегация приняла столь большие масштабы, что специальным декретом от 19 января 1941 г. офицерам португальской армии предписывалось выбирать себе жен только среди дочерей европейцев.

Врачам, получившим квалификацию в Гоа, запрещалось практиковать в Португалии, Анголе и Мозамбике; даже въезд гоанцев в «португальскую» Африку был сильно ограничен.

Португалия довела свои колонии в Индии до состояния крайней нищеты, разрухи и голода. Несмотря на плодородные земли и значительные природные ресурсы, Гоа не могла обеспечить даже половины потребностей населения в продовольствии ^{54} . В колонии, по существу, отсутствовала промышленность. Португалия рассматривала свои индийские колониальные владения только как стратегически выгодные пункты на важнейших морских путях, связывающих Дальний Восток и Индию с Европой.

Единственная отрасль промышленности «португальской» Индии, получившая некоторое развитие, – горнодобывающая промышленность – была отдана, по существу, в полную собственность иностранных монополий. В Азии португальское правительство проводило ту же политику, что и в Африке: идя на значительные экономические уступки иностранным монополиям, оно надеялось превратить западных союзников в «гарантов» неприкосновенности своих колониальных владений.

В Гоа существовали значительные залежи железных и марганцевых руд. В 1954 г. добыча железной руды составила 1 380 650 т, марганца – 105 919 т. Главную роль в эксплуатации железных и марганцевых рудников играл американский и японский монополистический капитал. Американо-японские тресты «Кокан Когио» и «Ниппон Кокан», связанные с «Файнэншл Экспорт Бэнк оф Джапан», прибрали к рукам все наиболее прибыльные рудники.

В горнорудной промышленности было занято 75 000 человек. Работы на рудниках велись допотопным способом, люди долбили породу мотыгами и переносили ее в корзинах. Не существовало никакой охраны труда, широко использовался дешевый детский труд. Экономика колонии полностью зависела от экспорта железных и марганцевых руд. С 1949 по 1952 г. экспорт железа возрос с 49 188 т до 469 596 т. Экспорт марганца составил в 1947 г. 10 000 т стоимостью 4000 рупий, а в 1953 г. – 207 361 т стоимостью 29 235 453 рупии.

Легкая и пищевая промышленность колонии были представлены мыловаренными и сахарными заводами и в особенности предприятиями по добыче соли из морской воды. Большая часть продукции горнодобывающей промышленности, рыболовства и солеваренного производства экспортировалась в Индию, Западную Германию, Японию и США. Типичным примером колониальной эксплуатации Гоа была деятельность «Банко насионал ултрамарино». Этот банк не только обладал исключительным правом денежной эмиссии, но и господствовал также в коммерческой, промышленной и сельскохозяйственной областях. В одном только 1954 г. этот банк получил в Гоа прибыль в 10 000 конто.

Сельское хозяйство Гоа было обречено на полную деградацию и застой. Население страдало от засух. За весь период португальского колониального господства было построено всего два ирригационных канала, но они не могли обеспечить все население водой. «Для нашего сельского хозяйства характерна крайняя отсталость; оно не производит того, что необходимо для удовлетворения наших потребностей», – заявил в 1949 г. с трибуны Национальной ассамблеи депутат от Гоа Фроилано де Мело.

Торговый баланс колонии постоянно сводился с дефицитом. В 1955 г. ее импорт в 4 раза превышал экспорт. Такое ненормальное превышение импорта над экспортом лишний раз свидетельствовало о том, что как экономический район Гоа не могла быть обособлена ^{55} . Португалия навязала Гоа участие в так называемом таможенном союзе португальских территорий. Все выгоды от взимания пониженных пошлин в межколониальной торговле получала метрополия. В то же время были прерваны естественные внешнеторговые связи колонии. Например, раньше Гоа импортировала сахар по дешевой цене с соседней Явы, но после того, как она вступила в таможенный союз, была вынуждена ввозить сахар из далекого Мозамбика по более высокой цене.

Слабое развитие экономики и тяжелые условия жизни коренного населения были причинами массовой эмиграции из Гоа в Индию и даже в африканские страны (в Кению, Танганьику, Мозамбик).

Искусственное обособление трех территорий от Индии оказывало самое пагубное влияние на их экономическую жизнь. Гоа, Даман и Диу на протяжении всей своей истории поддерживали тесные экономические связи с Индией и стали экономически интегральной частью Индии. На Индию, по официальным данным, приходилось в 1955/56 г. около 20% импорта и свыше 40% экспорта «португальской» Индии. В то же время доля Португалии и ее колоний в торговле Гоа составляла лишь 7,6%, а доля собственно Португалии 10% в импорте и 1% в экспорте.

Экономическая жизнь Гоа, Дамана и Диу вплоть до разрыва экономических связей с Индией, вызванного резким ухудшением отношений между Португалией и Индией, в значительной степени зависела от транзитной торговли, большая часть которой приходилась на долю Индии. Через порты Мармагао, Даман и Диу из Индии вывозились хлопчатобумажные ткани, хлопок-сырец, зерно, минеральное сырье и ввозились в Индию промышленное оборудование, химикалии, продовольственные товары и т.д. ^{56}

Единственная существующая в Гоа железная дорога соединяла крупнейший порт Мармагао с внутренними районами Индии и обслуживала главным образом индийские морские перевозки. Более 80% объема грузооборота порта направлялось в Индию.

Экономические связи Гоа с Индией были столь тесными, что вплоть до обострения отношений между Португалией и Индией в колонии находились в обращении индийские деньги. Эти же деньги были единственной валютой, использовавшейся для внешнеторговых операций.

В 1951 г. денежные переводы из Индии в Гоа составили 68 млн. рупий, из Гоа в Индию – 46 млн. рупий, в то время как из Португалии в Гоа – только 4,1 млн. и из Гоа в Португалию —11,6 млн. рупий. Весьма любопытно также, что к концу 50-х гг. более 100 000 гоанцев работали в различных городах Индии, главным образом в Бомбее.

Все сказанное приводит к неизбежному выводу о том, что в историческом, культурном и экономическом отношениях Гоа, Даман и Диу составляли нераздельную часть Индии. «Гоа, – писал индийский журналист Дж. Эвагрио, – может быть португальской только по праву, в силу которого Португалия была мавританской до 1140 г. или испанской в 1640 г. – по праву завоевания и оккупации».

Португальское владычество не только ущемляло национальный суверенитет Индии, оскорбляло национальные чувства индийцев, наносило большой экономический и политический урон Индии, но и представляло для нее прямую военную угрозу. После вступления Португалии в НАТО и подписания в начале 1951 г. американо-португальского соглашения о взаимном обеспечении безопасности американские империалисты начали превращать Гоа в свою военную базу. Они рассчитывали использовать эту территорию как военный плацдарм для оказания давления на Индию и для борьбы против национально-освободительного движения в Азии. В середине декабря 1957 г. стало известно о том, что США заключили с Португалией секретное соглашение, предусматривающее оказание Вашингтоном всемерной помощи португальскому правительству в сооружении новых военных баз в Гоа и Дамане, а также на острове Тимор. Тотчас после заключения этого соглашения США приступили к строительству на территории Гоа, Дамана и Диу аэродромов, укреплений и других военных объектов. В индийской печати в то время часто публиковались сообщения об участии США в военных приготовлениях Португалии, об использовании территории Гоа как пункта для военных демонстраций в Юго-Восточной Азии. Гоа была наводнена американскими советниками, в гоанские порты то и дело заходили американские, английские и западногерманские суда, доставлявшие не только контрабандные товары, но и оружие ^{57} . На американские средства и под руководством американских специалистов строились военные аэродромы в районе порта Мармагао и на плато Бамболим, реконструировался и укреплялся главный порт Гоа – Мармагао. В1960 г. индийская общественность с негодованием узнала о планах Пентагона построить в Гоа американскую ракетную базу.

В Гоа было сконцентрировано более 15 000 солдат, снабжение которых взял на себя ряд португальских и иностранных фирм. По словам выдающегося борца за свободу Гоа Браганса Куньи, эта колония была «превращена в военный лагерь с тысячами европейских и африканских солдат, экипированных современным оружием, поставляемым им НАТО, с военно-воздушной базой».

«Проблема ликвидации иностранного господства в Гоа, – писала индийская газета “Дели Таймс”, – стала еще более неотложной потому, что эти небольшие португальские территории на западном побережье Индии сейчас являются очагом международных интриг и контрабанды и превращаются в военные базы при активном потворстве других империалистических государств – членов НАТО, в которое входит и Португалия… Гоа представляет собой военный лагерь, где сконцентрирован военный персонал, оснащенный новейшим оружием НАТО. Гоанцы превращены в рабов в своих собственных домах… Свобода Индии не будет полной до тех пор, пока империалистические армии будут находиться на индийской территории – в Гоа, Дамане и Диу» ^{58} .

Португальские колонизаторы превратили Гоа в центр интриг и провокаций против Индии, создавали напряженное положение на границе и даже подвергали обстрелам ее территорию. Как заявил в Народной палате Индии парламентский секретарь министерства иностранных дел Садатх Алихан, только в течение сентября – октября 1957 г. португальские войска в Гоа 29 раз нарушали индийскую границу ^{59} .

Подписание американо-португальского соглашения о военных базах осложнило проблему Гоа. Если до этого соглашения правительство Индии выступало за освобождение Гоа мирными средствами, то начиная с 1957 г. оно не исключало и насильственных методов освобождения территории. Еще 1 октября 1957 г. индийская газета «Индиан экспресс» писала, что возможность превращения Гоа в базу НАТО делает всю эту проблему еще более зловещей, поскольку вопрос, который раньше был лишь предметом спора между Индией и Португалией, может перерасти в часть мирового конфликта.

Позицию индийского правительства по вопросу о Гоа сформулировал в 1960 г. тогдашний министр обороны Кришна Менон: «Гоа – наша территория, она должна быть освобождена нами, это часть нашего незавершенного дела. Будет ли Гоа освобождена насильственными средствами или средствами убеждения – это вопрос, который мы должны решить сами».

Через год индийское правительство открыто заявило о своем решении прибегнуть к вооруженной силе для освобождения незаконно удерживаемой Португалией части индийской территории. 16 августа 1961 г. премьер-министр Индии Джавахарлал Неру заявил: «Возможно, придет время, когда мы решим послать туда армию. Когда наступит такое время, мы предпримем открытые, а не тайные или скрытые усилия».

Усилия Индии, стремившейся к освобождению Гоа от иноземного гнета, смыкались с освободительной борьбой, которую на протяжении всего периода португальского господства вело индийское население Гоа, Дамана и Диу.

Еще в 1928 г. возник Национальный конгресс Гоа – партия, возглавившая освободительную борьбу в «португальской» Индии и работавшая в тесном контакте с Индийским национальным конгрессом.

В 30-х гг. Национальный конгресс Гоа провел кампанию «ненасильственного сопротивления» (сатьяфахи), используя одну из получивших широкое распространение форм освободительной борьбы индийского народа под руководством Индийского национального конгресса. Крупные выступления гоанцев в форме кампании гражданского неповиновения произошли в 1946 г., вскоре после окончания Второй мировой войны. Португальские власти обрушили на участников освободительного движения град репрессий. Руководящие деятели движения – Браганса Кунья, Какодкар, Хегде и др. – были брошены в тюрьмы.

Завоевание Индией независимости в 1947 г. послужило толчком к новому подъему освободительного движения в Гоа, влив в него свежие силы. В то же время на пути этого движения возникли новые серьезные трудности. Португальские власти стали спешно наращивать вооруженные силы в колонии. Если до независимости Индии войска, расквартированные в Гоа, не превышали тысячи, то уже к 1950 г. их число достигло 10 000. В одном только 1948 г. в Гоа было ввезено оружия и военного снаряжения на 42 000 рупий. В 1951 г. ввоз оружия увеличился в 70 раз и составил в стоимостном выражении 3 млн. рупий. Стремясь задушить освободительное движение в Гоа, португальские власти прибегли к массовому террору, вынося суровые приговоры всем, кто подозревался в сочувствии этому движению. Говоря об этом периоде, один из лидеров освободительного движения в Гоа Браганса Кунья отмечал: «Плохое обращение с нашими товарищами сменилось теперь жестокостью, садизмом и произволом. Приговоры от 4 до 8 лет тюремного заключения теперь сменились приговорами от 15 до 28 лет, вместо избиений и бритья головы стали прибегать в отношении наших волонтеров к револьверным и ружейным выстрелам, замучивать их до смерти или проламывать им черепа. Наши протесты, как и ноты протеста индийского правительства, не оказывают никакого влияния на упрямое правительство Португалии».

Несмотря на массовый террор, волны освободительного движения в Гоа вздымались все выше. Вдохновляемые успехами независимой Индии и поддерживаемые индийской и мировой прогрессивной общественностью гоанские патриоты развернули активную борьбу под лозунгом ликвидации португальского колониального господства и воссоединения с матерью-родиной Индией. Они устраивали тайные митинги, распространяли листовки, вели большую агитационную работу в массах. 18 июня 1954 г. во многих деревнях Гоа были вывешены индийские национальные флаги, а на стенах домов появились надписи «Вон из Гоа!». 15 августа – в День независимости Индии – 42 гоанца из Индии перешли границу Гоа, неся в руках индийский флаг и не обращая внимания на нацеленные на них ружья и пулеметы ^{60} .

Ровно через год – 15 августа 1955 г. – гоанские и индийские патриоты предприняли поход на главный город Гоа – Панджиме, применив ненасильственные гандистские методы борьбы. Несмотря на мирный характер демонстрации, португальские войска открыли огонь по толпе. Около 30 человек было убито и сотни ранены.

После варварского расстрела мирной демонстрации в Гоа Индия прервала всякие официальные контакты с Португалией, отозвала своего консула из Гоа и потребовала от Португалии закрыть консульства в Бомбее и Мадрасе. Португальские фашисты обрушили на маленькую колонию новые репрессии. Только в 1955 г. они арестовали более 3000 человек. За период с 1946 по 1957 г. было брошено в тюрьмы несколько тысяч гоанцев, 13 лидеров освободительного движения сосланы на острова Зеленого Мыса, в Анголу и Португалию, около 300 патриотов осуждены на длительные (до 28 лет) сроки тюремного заключения, 87 человек расстреляны или замучены до смерти.

В феврале 1957 г. португальские колонизаторы совершили чудовищное злодеяние: они привязали в Понде нескольких гоанских патриотов к джипу, проволокли их около двух миль, а затем облили керосином и подожгли. Когда этот страшный факт стал известен международной общественности, португальские официальные лица выступили с заявлениями, в которых отрицали подобный инцидент. Однако им не удалось замести следы преступления. В начале 1961 г. английская газета «Гардиан» опубликовала письмо Питера Д'Коста из Бомбея, в котором он сообщал: «Я был в Понде в то время и сам все видел. Я удивлен, что португальское посольство в Лондоне отрицает инцидент, свидетелем которого были сотни людей… Почему португальцы так боятся позволить независимым международным юристам провести расследования в Гоа?»

Начало освободительного восстания в Анголе тотчас же эхом отозвалось в Гоа. «Восстание в Анголе и недавний эпизод с захватом в открытом море лайнера “Санта-Мария” вдохновили гоанских националистических деятелей, находящихся в подполье, на борьбу за независимость», – писала газета «Индиан экспресс» 5 мая 1961 г.

Вскоре после известий о восстании в Анголе гоанские патриоты совершили нападение на два португальских военных поста и захватили большую партию оружия.

Португальское правительство, напуганное ростом освободительного движения в своих колониях, объявило призыв в армию лиц в возрасте от 18 до 36 лет. У португальцев, как писала «Индиан экспресс», вызвало особую тревогу то, что в связи с восстанием в Анголе они перебросили из Гоа в африканские владения около 17 000 солдат, значительно ослабив свою армию в Гоа. По словам той же газеты, гоанская молодежь не желала служить в колониальной армии и всячески уклонялась от воинской повинности.

Освободительная борьба гоанцев за ликвидацию колониального гнета и воссоединение с Индией выдвинула много героев. Одним из первых в этой плеяде должно быть названо имя Тристана Браганса Куньи, которого справедливо называют отцом гоанского национализма. С 1926 г. он активно участвовал в национально-освободительном движении в Гоа. В своих блестящих публицистических статьях он разоблачал сущность и методы португальского колониализма, выступал за организацию такого освободительного движения, которое было бы тесно связано с национально-освободительной борьбой всего индийского народа. Браганса Кунья был основателем Национального конгресса Гоа, одним из организаторов развернутой Национальным конгрессом Гоа кампании гражданского неповиновения. В июле 1946 г. он был арестован и брошен в тюрьму-крепость Агуада, а затем отправлен в Португалию. В 1950 г. его освободили из тюрьмы, но держали в Лиссабоне, отказав в праве выезда. Однако в 1953 г. Кунья сумел ускользнуть от ищеек Салазара. Он бежал в Париж, а оттуда перебрался в Индию, где снова активно включился в борьбу за освобождение Гоа. Умер Браганса Кунья 26 сентября 1958 г., так и не дожив до дня освобождения своей родины. В 1959 г. Всемирный совет мира в Стокгольме посмертно наградил Б. Кунью Международной премией мира. «История борьбы за свободу Гоа – это история, которую все мы должны помнить.., – писал Дж. Неру. – Следует помнить, что эта маленькая территория дала сравнительно большое число мужчин и женщин, которые пожертвовали в этой борьбе многим. Среди них выделяется имя д-ра Т. Браганса Куньи. Помня о нем, мы всегда будем помнить дело, которому он служил и ради успеха которого он работал».

Освободительная борьба жителей Гоа пользовалась сочувствием и поддержкой всей прогрессивной мировой общественности. Огромную поддержку населению Гоа в его законном стремлении освободиться от колониального рабства и воссоединиться с Индией оказывали демократические круги в самой Португалии. Наиболее решительную и твердую позицию занимала в вопросе о Гоа Португальская коммунистическая партия. Она последовательно и энергично отстаивала лозунг о праве на самоопределение для всех колоний и выступала за проведение немедленных переговоров с Индией о воссоединении с нею Гоа, Дамана и Диу. Компартия Португалии была организатором широкой кампании против отправки войск в Гоа и против военной истерии в Португалии в связи с «гоанским вопросом». В своем заявлении от 1 мая 1954 г. компартия разоблачила агрессивную и преступную политику Салазара в вопросе о Гоа и указала на те трагические последствия для Португалии и ее народа, к которым могла привести эта политика. Большое место занял вопрос о Гоа в работе V съезда Португальской коммунистической партии. Съезд решительно высказался за ликвидацию колониального контроля Португалии над частью территории Индии. В политическом отчете ЦК ПКП съезду указывалось: «Действительные интересы народов Гоа и Португалии требуют, чтобы населению Гоа была предоставлена свобода самому решить вопрос о своей судьбе путем действительно свободного народного волеизъявления. Такова позиция Португальской коммунистической партии, занятая ею с самого начала в защиту интересов народа Португалии и Гоа».

В специальной резолюции по проблеме колоний, принятой съездом, было записано: «V съезд считает правильной линию, защищаемую ЦК в отношении проблемы Гоа, и еще раз заявляет, что коммунистическая партия будет требовать мирного разрешения проблемы Гоа путем переговоров, признавая за народом Гоа право свободно определить свою судьбу».

В поддержку справедливых требований народа Гоа выступили и другие демократические организации Португалии. Так, Национально-демократическое движение, вокруг которого группировались оппозиционно настроенные к Салазару демократические круги, в своих подпольно издаваемых брошюрах и листовках заявляло, что «разногласия с Индийским Союзом должны быть решены путем переговоров и путем удовлетворения законных чаяний народа Гоа, Дамана и Диу» ^{61} . Поддержка справедливых требований населения Гоа была одной из главных причин репрессивных мер, предпринятых Салазаром в отношении Национально-демократического движения. Все члены его центрального комитета были арестованы. 18 июня 1957 г. в Порту начался суд над председателем Национально-демократического движения, выдающимся ученым-математиком проф. Руи Луисом Гомесом. Вместе с ним на скамью подсудимых сели четыре других видных лидера оппозиции. Четверо подсудимых были приговорены к двум годам, один к десяти месяцам тюрьмы.