Текст книги "Португальская колониальная империя. 1415—1974."

Автор книги: Анатолий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Открытие морского пути в Индию

Португальские моряки и негоцианты в течение нескольких десятилетий продвигались все дальше на юг вдоль западного побережья Африки. По пути они осваивали, и, попросту говоря, обирали, все вновь открытые земли. Именно они положили начало жестокому, но весьма прибыльному бизнесу – торговле чернокожими рабами.

Позорный приоритет в межконтинентальной торговле людьми, которая непрерывно продолжалась более трех веков, принадлежит Португалии. Бесспорный исторический факт: именно португальцы были первыми европейцами, начавшими практиковать массовый экспорт африканских рабов на другие континенты.

Юридическое обоснование работорговли было простым, как репа. По традиции, унаследованной от римского права, раб рассматривался как вещь, то есть объект купли-продажи, наследования или завещания. «Варварским народам» отказывалось в праве называться людьми, они могли рассматриваться только как вещи, на которые могло быть распространено естественное и священное право собственности. Португальский епископ Азереду Коутинью писал в конце XVIII в.: «Варварские народы не имеют ни искусства, ни науки, ни промышленности, ни какой-либо постоянной торговли. Их труд не выходит за рамки удовлетворения простых жизненных потребностей. Ввиду этого эти народы после выполнения работы, удовлетворяющей их жизненные потребности, предаются лени и безделью, как животные, не зная, как использовать свое время и свои руки».

В своем знаменитом описании королевств Конго, Матамба и Ангола миссионер-капуцин Кавацуи писал (XVII в.): «Эти люди скорее подобны животным, чем разумные. Нет ничего более странного, чем их танцы, которые вызываются отнюдь не целомудренной любовью к телодвижениям или ловкости ног, а имеют лишь одну цель: порочное удовлетворение похоти».

Работорговля приносила такие баснословные прибыли, что вскоре была объявлена королевской монополией.

Снова и снова отправлялись в море Мрака – так в ту пору называли Атлантический океан – португальские корабли. Морякам покорился прежде недоступный мыс Бохадор, а вскоре каравеллы добрались до легендарной Риу-ду-Оуру (Золотой реки) и устья Сенегала. Отсюда в королевскую казну широким потоком хлынули главные африканские богатства – слоновая кость, рабы и золото ^{8} .

Дону Энрики не суждено было дожить до того дня, когда его соотечественники вышли на просторы Индийского океана. Продолжатель его дела король Жуан II (1481—1495) отправил экспедицию под командованием Бартоломеу Диаша в 1487 г. на поиски морского пути в Индию.

Бартоломеу Диаш (1450—1500) первым из европейцев обогнул Африку с юга и в 1488 г. открыл мыс Доброй Надежды. Участники этой экспедиции сообщили Жуану II о невозможности совершить далекие плавания на маленьких каравеллах, о необходимости иметь большие корабли и о том, что «есть определенная надежда, что за мысом Доброй Надежды находятся огромные земли».

Так Бартоломеу Диаш подвел европейский мир к двери, за которой находились неведомый мир и неведомые цивилизации. Но ему не суждено было открыть эту дверь, это сделал Васко да Гама.

По словам хрониста, «король приказал построить огромные и крепкие корабли, на которых можно совершать плавания, не боясь моря и бурь, чтобы достичь края земли, которая вселяет в него добрую надежду» ^{9} .

Жуан II умер в 1495 г. Новый король Мануэл I Счастливый (1495– 1521) снарядил сильную экспедицию, во главе которой поставил опытного навигатора Васко да Гаму. Когда флотилия была полностью подготовлена к плаванию, дон Мануэл пожелал устроить торжественный прием в честь Васко да Гамы. Секретарь внес шелковое знамя с изображением красного креста ордена Христа, магистром которого был король. Васко да Гама поцеловал знамя и торжественно поклялся, что, верно служа Богу и королю Португалии, водрузит его в новых землях и будет охранять и защищать его, не щадя своей жизни и «во всех опасностях воды, огня и железа». Он поклялся также, что будет служить королю со всей верой, верностью и рвением, соблюдая и строго выполняя все приказы и инструкции, которые ему будут даны для этого плавания. После принесения присяги Васко да Гаме было вручено упомянутое знамя как знак его статуса командующего экспедицией.

8 июля 1497 г. флотилия Васко да Гамы вышла из устья реки Тежу и взяла курс на Африку.

Хронист Ж. Барруш так описывал это историческое событие: «Когда флот отплыл, распустив паруса, моряки, по своему обыкновению, ознаменовали это радостное начало пути криками “Счастливого путешествия!”, а у всех, видевших их, потекли слезы от благочестивого умиления, и они доверились Богу и стали высказывать мнения сообразно тому, что каждый думал об этом отплытии» ^{10} .

Плавание в открытом океане продолжалось три месяца. В течение этого времени не прекращались бури и туманы. Три месяца мореплаватели не видели земли. Не надо иметь особенно богатого воображения, чтобы представить себе, какие тяжелые физические и психические испытания пришлось пережить за это время отважным мореплавателям. Хронист Каштаньеда свидетельствует, что во время долгого и опасного плавания в совершенно незнакомых морях кораблям пришлось бороться с многочисленными бурями, ливнями и туманами, когда «все рисковали жизнью, много раз заглядывая в глаза смерти» ^{11} . Не только ветры и бури внезапно обрушились на флот Васко да Гамы. Командующий столкнулся также с угрозой матросского бунта. Моряки взбунтовались и категорически потребовали возвращения в Португалию. Хотя в составе экспедиции было много моряков, плававших под командованием Б. Диаша, команда отчаялась увидеть землю. Пошли разговоры о том, что единственный путь к спасению – возвращение на родину.

Васко да Гама, располагавший значительной географической информацией и проинструктированный знаменитым астрологом Абрамом Закуту, пытался убедить моряков, что они непременно должны встретить землю. Среди команды царило всеобщее уныние. Все громче звучало требование вернуться в Португалию. Тогда Васко да Гама пригрозил круто расправиться с теми, кто предлагал бросить наполовину выполненное предприятие, когда они были уже близки к знаменитому мысу Доброй Надежды. Командующий не спал ни одной минуты. А бури становились все страшнее и страшнее, туманы все гуще, а дни почти такими же темными, как ночь.

Наконец, 8 ноября мореплаватели достигли бухты Святой Елены (на юго-западном побережье Африки), а 22 ноября флотилия, обогнув мыс Доброй Надежды, покинула воды Атлантики и вышла в Индийский океан.

Султан Малинди снабдил Васко да Гаму опытным лоцманом Малемо Кана, который взялся провести флот в Индию. Российский исследователь Т.А. Шумовский высказал гипотезу, согласно которой Малемо Кана – это другое имя известного арабского навигатора Ахмада ибн-Маджида, автора лоций (путеводителей) по Индийскому океану, три из которых были обнаружены и опубликованы Т.А. Шумовским ^{12} .

Наконец-то сбылась мечта Васко да Гамы! Он возблагодарил Бога за то, что после стольких страданий и трудностей он наконец нашел лоцмана, которому мог полностью довериться. А Малемо Кана убедил его в своей компетентности, показав гидрографическую карту Индии, на которую были нанесены меридианы и параллели. Кроме того, он показал ему навигационные инструменты. Убедившись в обширных знаниях и опыте лоцмана, Васко да Гама преисполнился надежды, что ему удастся пересечь Индийский океан и достичь Малабарского побережья. Его надежды полностью оправдались.

20 мая 1498 г. Васко да Гама с помощью лоцмана ибн-Маджида благополучно достиг города Каликут на Малабарском побережье Индии.

Весть о прибытии странных чужестранцев вызвала в городе настоящую панику. Индийцы сгорали от нетерпения узнать, кем были и откуда прибыли они. В их поведении все было странным, необычным и подозрительным. Внешний вид кораблей, их паруса, оснастка и судовождение были не похожими на те, к которым там привыкли. К Васко да Гаме привели араба Монсайде – уроженца Туниса, знавшего испанский язык. И первые слова, которые командующий услышал в Индии, были малообнадеживающими: «Какой дьявол принес вас сюда?» На этот вопрос Монсайде получил такой ответ: «Мы ищем христиан и специи».

Великий португальский поэт Л. Камоэнш (XVI в.) так описывал прибытие туда португальцев: «Лоцман из Малинди вне себя от восторга воскликнул: “Если мое искусство не обманывает меня, перед нами государство Каликута! Вот Индия, которую вы ищете, и честолюбие ваше будет удовлетворено, если единственное ваше желание – попасть туда!”» ^{13}

Лоции ибн-Маджида любопытны не только тем, что содержат живые свидетельства об исторической трагедии, постигшей на рубеже XV и XVI вв. народы Востока, но и тем, что повествуют о душевной трагедии, пережитой самим ибн-Маджидом, которому довелось стать косвенным виновником этих трагических событий. Отправившись с португальцами в Индию «для того, чтобы иметь удовольствие беседовать с ними», ибн-Маджид вскоре испытал разочарование в своих спутниках и вкусил всю горечь вины за содеянное, когда он с удивлением увидел, что привезенные им в Индию «приятные собеседники», словно стая голодных шакалов, стали рвать на куски тело своей беззащитной жертвы. Удивление в нем быстро сменилось возмущением и гневом. Вскипая от негодования, ибн-Маджид написал следующие замечательные слова, которые и теперь, через 500 лет, звучат как дошедшее до нас из глубины веков предупреждение потомкам и суровое осуждение колонизаторов: «Они… прибыли в Каликут. Там они покупали и продавали, властвовали и притесняли, опираясь на подкупленных туземных князьков-самири. Приплыла с ними и ненависть к исламу! Люди предались страху и озабоченности. Оторвалась земля Самири (Индия) от Мекканской, и закрылся Гвардафуй для проезжающих… Они (португальцы) приплыли в Индию, приобрели жилища, поселились и стали заводить знакомства, опираясь на самири… О, если бы я знал, что от них будет! Люди поражались их поведению» ^{14} .

В Индии португальцы с удивлением обнаружили большие богатые и процветающие города. Богатство этих земель составляли не только специи и ценные породы деревьев, но также разнообразная фауна и рубины, которые здесь были в изобилии. Прибыв в Индию, португальцы с удивлением увидели, что грубо сделанные (на индийский взгляд) европейские товары не имеют для сказочно богатой индийской знати никакой ценности, оказалось, что торговать европейцам нечем.

В августе 1499 г. Васко да Гама вернулся на родину с грузом индийских специй, продажа которых многократно окупила расходы на его экспедицию.

Открытие морского пути в Индию произвело в Португалии громоподобное впечатление. Король Мануэл принял по этому случаю титул «Владыка Индий» и получил прозвище Счастливый.

Таким образом, на рубеже XV и XVI вв. Португалия открыла новую историческую эпоху – эпоху тесных контактов и постоянного взаимодействия между европейцами и народами Азии и Африки.

Это открытие сразу же выдвинуло Португалию на авансцену международной политики, сделав ее перворазрядной мировой державой.

Освоение морского пути в Индию, во-первых, давало Португалии огромные экономические, политические и военно-стратегические преимущества по сравнению с другими европейскими державами. В ее руках оказался контроль над важнейшими торговыми путями, связавшими Европу и Азию. Во-вторых, это существенно изменило баланс сил в Европе и на Ближнем и Среднем Востоке.

Чтобы извлечь выгоды из своего открытия и стать монопольной владычицей индийской торговли, Португалии было крайне важно блокировать торговую деятельность своих соперников, Египта (а после 1517 г. – Османской империи) и Венеции, на старом пути через Красное море. С этим, в частности, были связаны начавшиеся в 1520 г. контакты Португалии с Эфиопией, принявшие вскоре форму попыток поставить эту африканскую страну под политический и идеологический контроль и не допустить ее завоевания мусульманами.

Понимая, какие выгоды приносит им открытие и монопольное владение путем в Индию, португальцы тщательно заботились о сохранении в тайне изготовленных ими морских карт, «они старались по возможности утаивать сведения о своих африканских владениях от всей Европы. Мореплавателям велено было молчать об их путешествиях и открытиях, из хроник вычеркивались соответствующие описания и изымались карты. Самое изготовление карт было объявлено привилегией короля». В связи с этим К. Маркс в «Хронологических выписках» отметил: «Португальцы смотрели на морской путь в “страну золота” Индию как на свою исключительную собственность. Они не разрешали иностранцам пользоваться их морскими картами, держали в тайне употребление ими компаса в морских плаваниях».

Эпоха Великих географических открытий составляет страницу славы и позора в истории Португалии. С одной стороны, открытия содействовали расширению знаний европейцев о мире, экономическим контактам между государствами Европы, Африки, Азии и Америки, взаимному обогащению и взаимопониманию культур Запада и Востока. С другой стороны, она отмечена зверствами и жестокостями португальских навигаторов, варварским разрушением материальных и культурных ценностей, созданных цивилизациями на Востоке. Касаясь этого вопроса, генеральный секретарь Португальской коммунистической партии Алтваро Куньял писал: «Португальцы имеют основание гордиться эпопеей географических открытий, совершенных их предками… Но португальский народ не может солидаризироваться с грабежами, насилиями, чудовищными преступлениями, совершенными правящими классами в результате этих открытий».

Великие географические открытия в конце XV в. подготовили и ускорили процесс первоначального накопления капитала. Одним из непосредственных результатов была так называемая революция цен. На европейский рынок хлынула громадная волна драгоценных металлов, цены на которые упали вследствие их изобилия и того, что они добывались в колониях принудительным, бесплатным трудом порабощенного населения. Вследствие этого цены на остальные товары резко возросли.

Великие географические открытия явились прологом к колониальному завоеванию многих стран и к возникновению колониальной системы в целом. Колониальная политика правящих классов европейских держав, в том числе и Португалии, представляла собой не обычный торговый обмен, как пытаются доказать некоторые историки, а расхищение природных и человеческих ресурсов колоний, захват и разграбление целых стран, установление монополии в торговле между Востоком и Западом, хищническую феодальную и рабовладельческую эксплуатацию, работорговлю и истребление целых народов.

В 1500 г. Кабрал открыл Бразилию, назвав ее «островом Вера-Круш», и объявил владением короля Португалии, в знак чего поставил на холме большой деревянный крест, и двинулся через Атлантический океан в Африку. Во время бури недалеко от мыса Доброй Надежды четыре корабля утонули, а шесть кораблей добрались до Малинди, а оттуда прошли к Каликуту. Завязав торговые связи с индийскими городами Кочин и Каннанор и загрузив свои суда пряностями и тканями, Кабрал двинулся в обратный путь.

В июле 1501 г. эскадра Кабрала вернулась в Лиссабон. Несмотря на потерю нескольких судов, ценность доставленных ею грузов, была так велика, что вдвое превысила расходы на экспедицию. Кабралу за оказанные им услуги была назначена пенсия 30 000 реалов.

В феврале 1502 г. в Индию была отправлена новая большая экспедиция из 15 судов. Командовать ею было поручено Васко да Гаме. Незадолго до отправки этой экспедиции, как сообщают хронисты, король пожаловал ему титул «адмирал Индийского моря» «в награду за те услуги, которые, как король надеялся, он окажет во время этого путешествия».

Когда эскадра «адмирала Индийского моря» подошла к Кильве, к ней присоединились еще 5 кораблей под командованием его двоюродного брата Эстевана да Гамы.

Судя по рассказам хрониста, дальнейшие события развивались следующим образом: «Король Кильвы был в таком ужасе от прибытия этих судов, что добровольно послал записку Васко да Гаме о том, что он хочет его посетить, и в соответствии с этим было условлено о встрече на корабле, во время которой Васко да Гама захватил его и сказал ему, что если он не станет вассалом и данником короля, его сеньора, то он увезет его как пленника в Индию, а оттуда в Португалию».

Такой метод действия был типичен для португальских колонизаторов. Обычно они требовали у местных правителей уплаты дани и признания вассальной зависимости от короля Португалии, в случае же отказа подвергали города разрушению и разграблению, а затем сжигали. Если же местный правитель принимал их условия, они взимали с него дань и оставляли в покое, но только пока он послушно выполнял их приказы, желания и прихоти.

Подойдя в конце октября к Каликуту, Васко да Гама, чтобы запугать жителей города, подверг его артиллерийскому обстрелу и приказал повесить на реях 38 мирных индийских рыбаков, захваченных в гавани. Ночью он приказал снять трупы и отправить их в лодке на берег с запиской, что такова будет судьба всех жителей города, если они не признают власть короля Португалии. Утром, подвергнув Каликут бомбардировке, он отплыл в Португалию.

Эволюция португальской колониальной стратегии

По словам португальского историка Антониу Сержиу, колониальная экспансия Португалии прежде всего решала «проблему восточной торговли» ^{15} .

Цели контактов португальцев с зоной Индийского океана были главным образом торговые, хотя дон Мануэл, видимо, учитывал и огромное стратегическое значение этого региона. Как бы то ни было, в отличие от Марокко и мамлюкского султаната, Индия с самого начала рассматривалась португальцами как торговый партнер, а не как территория, предназначенная для подчинения. Однако мало-помалу цели португальцев стали меняться, и они начали строить крепости то в одном, то в другом пункте побережья и вводить в ряде мест прямое колониальное управление.

Геополитическая и религиозно-этническая ситуация в Индии была чрезвычайно сложной и мозаичной. Ислам доминировал более чем на половине территории, а мусульмане были самыми непримиримыми и упорными врагами португальцев.

Лишь при Жуане III (1521—1557) Марокко и Ближний Восток отходят для португальцев на второй план, и Индия становится центральным объектом португальской политики, в то время как Мануэл видел в ней прежде всего трамплин для прыжка на Ближний Восток, а в торговле перцем – источник богатств, необходимых для завоевательных войн.

Для Мануэла, мечтавшего о завоевании Египта, было ясно, что, даже если мамлюкский султанат, как он надеялся, попадет в христианские руки, торговля перцем вернется на старый короткий, надежный и экономический путь, которым пользовались мусульмане, – через Красное море. Для блокировки этого пути он и отправил в Индию экспедицию Педру Алвариша Кабрала.

В сущности, это была попытка возродить старую идею экономической блокады мусульманского мира, зафиксированную в энцикликах пап в конце XII в., когда они поняли, что одних только военных усилий крестоносцев недостаточно. Эту идею в Средние века отстаивали многочисленные стратеги, но скоро стало ясно, что она представляла собой бумеранг, который, поражая Египет, Венецию и Геную, ударял и по тому, кто его запускал.

Постепенно правящий класс Португалии осознал, что открытие и особенно освоение морского пути в Индию дали ей огромные экономические, политические и военно-стратегические преимущества по сравнению с другими европейскими державами. В ее руках оказался контроль над важнейшими торговыми путями, связавшими Европу и Азию. Отныне португальцы, а не арабы, венецианцы и генуэзцы стали главными поставщиками специй в Европу.

Как пишет М. Пирсон, «если когда-либо арабское господство в Индийском океане существовало, то оно закончилось к XVI веку» ^{16} .

Португальцы завершили создание своей колониальной империи к концу первой четверти XVI в. Менее чем за 20 лет, сломив упорное сопротивление индийцев и арабских купцов, они овладели всеми ключевыми позициями в Индийском океане и утвердили свое владычество на всем его побережье. Теперь арабская и венецианская торговля пришли в упадок, и отныне ни один корабль не мог появиться в Индийском океане без «картажа» (португальской лицензии на торговлю).

После того как Португалия проложила морской путь в Индию, она стала прилагать неимоверные усилия для того, чтобы поставить его под свой контроль. Португальская колониальная экспансия, проводившаяся в этих целях, может быть разделена на два этапа. Первый – с 1498 по 1509 г. – связан с именем первого вице-короля Индии Франсиску де Алмейды. Второй – с 1509 по 1515 г. – с именем жестокого и властолюбивого вице-короля Индии Афонсу де Албукерки.

Алмейда понимал, что для установления эффективного контроля над морским путем в Индию португальцами необходимо было прежде всего иметь в своем распоряжении удобные и безопасные гавани и стоянки для кораблей вдоль западного и восточного побережий Африки. В то же время он был противником создания в Индийском океане широкой сети фортов и захвата территорий. Он считал, что с помощью сильного флота можно контролировать бассейн Индийского океана и что главной целью португальцев должно стать налаживание торговых отношений с Египтом.

Учитывая скудость людских ресурсов в Португалии, Алмейда полагал, что наилучшую защиту португальским факториям обеспечит флот, многократно превосходящий по силе противника. «Чем больше крепостей вы держите, тем более слабой будет ваша власть, – писал Алмейда королю Мануэлу, – позвольте всем нашим силам находиться в море, ибо, если мы не будем сильны на море, все немедленно восстанут против нас».

Как и все португальские конкистадоры, Алмейда отличался исключительной жестокостью. Приведу для примера отрывок из письма султана Момбасы, отправленного им султану Малинди сразу же после того, как войско Ал мейды взяло штурмом Момбасу в августе 1505 г.: «Да хранит тебя Аллах, Сайд Али. Сообщаю тебе, что здесь прошел великий господин, выжигающий огнем. Он ворвался в город с такой яростью и жестокостью, что не пощадил никого: ни женщин, ни молодых, ни старых, ни детей, как бы малы они ни были. Никто не спасся, кроме тех, кому удалось бежать. Не только людей они убивали и сжигали, но даже птиц в небе они сбивали на землю. Зловоние от трупов такое, что я не решаюсь выйти в город. Невозможно даже подсчитать, какие огромнейшие богатства они вывезли из нашего города. Я счел необходимым сообщить тебе эти печальные новости, чтобы ты позаботился о своей безопасности» ^{17} .

Португальцы стремились укрепиться на восточном побережье Африки, прежде всего чтобы монополизировать торговлю золотом. Для этого им нужно было устранить конкурентов-арабов, выступавших в качестве торговцев-посредников, и самим вступить в прямой контакт с жителями хинтерланда, привозившими золото в прибрежные порты. С этой целью специальная эскадра должна была патрулировать побережье между Килвой и Софалой, задерживая все мусульманские суда, которые намеревались вести торговлю. В Килве и Софале фейторы должны были действовать как королевские агенты, скупая все золото, поступавшее из внутренних районов, и продавая одежду и другие товары местным торговцам.

Однако эти усилия португальцев принесли на первых порах лишь частичный успех. Арабы обосновались в Восточной Африке слишком давно и были слишком многочисленны, чтобы их можно было легко одолеть с теми незначительными военными силами, которыми располагали португальцы. Один из португальских военачальников писал королю в 1521 г., что, «по его мнению, мавров Софалы не следует выгонять, а лучше оставить их в покое и позволить им посещать дома кафров и что требуется много людей, чтобы изгнать мавров. И что, даже если они будут изгнаны, от этого ничего не изменится, ибо он узнал, что в стране Мономотапы находятся более 10 000 мавров, которые там всюду бывают, и изгнать их невозможно».

К этому мнению в конечном счете пришли и советники короля. Их идея состояла в том, что следует не изгонять мусульманских торговцев из Восточной Африки, а заставить их и их африканских помощников работать в качестве посредников на португальцев, стремившихся установить контроль над международной торговлей. Но даже в этой сфере они не могли быть монополистами. Они вступили в союз с султаном Малинди, позволив его судам продолжать торговать под португальским покровительством и защитой.

Однако этот план Лиссабона оказался трудновыполнимым на практике. Первая трудность состояла в том, что у португальцев не было товаров, которые бы пользовались спросом на восточноафриканском рынке. Там не было спроса на европейскую одежду, а индийские ткани и одежды продавали там еще до прибытия португальцев арабские купцы. Некоторые индийские ткани, награбленные в Килве или захваченные на мусульманских судах, были доставлены в Софалу, но местная фактория не могла постоянно работать только на ворованных товарах, и были предприняты большие усилия, чтобы наладить бесперебойную торговлю индийскими тканями с помощью султана Малинди.

С еще большими трудностями столкнулись португальцы при попытке контроля над Килвой и Софалой. Португальские власти неизбежно вошли в глубокий конфликт с традиционными правителями этих городов, лишившихся своего прежнего права выдавать торговые лицензии, разрешать продажу ряда товаров, назначать цены, взимать пошлины и в целом контролировать обширную и разветвленную торговую сеть, функционировавшую не только внутри Африки, но и в бассейне Индийского океана. В Килве португальцы надеялись решить эту проблему, посадив марионеточного правителя, но в 1506 г. вспыхнуло восстание, и купеческие семьи, боявшиеся потерять свою торговлю, ушли из города. К 1513 г. торговцы перестали приезжать в Килву, и португальцам пришлось покинуть свою факторию и разрешить вернуться в Килву семье прежнего султана.

После взятия и разграбления Момбасы Алмейда с попутным ветром проследовал в Индию. 13 сентября 1505 г. его флот достиг острова Анджедива. Там богатая добыча, захваченная в Момбасе, была в соответствии с действовавшим «морским кодексом» распределена между капитанами, моряками и солдатами. 22 октября флот Алмейды прибыл в Кананор. Королевский фейтор в этом городе Гонсалу Жил Барбоза настаивал на безотлагательном строительстве крепости, поскольку местный раджа без португальской поддержки был не в состоянии воспрепятствовать активной деятельности многочисленных мусульманских торговцев. К этому времени под властью мусульман находились Гуджарат, Дели, Берар, Биджадапур и великая империя Видждайанагар со столицей в Хампе.

В Кананоре Алмейду посетил посол индийского государства Нар-синга, которое препятствовало мусульманским завоевателям захватить юг Индии. Посол предложил Алмейде заключить союз против мусульман. После своей 150-летней борьбы против ислама Нарсинга видело в прибывших в Индию христианах естественных союзников. Адмирал быстро оценил важность миссии посла Нарсинги и решил принять его по-королевски. С этой целью он даже решил досрочно принять титул вице-короля Индии, хотя согласно королевской инструкции должен был сделать это лишь после завершения строительства трех крепостей (в Кананоре, Кочине и Коулане).

На борту адмиральского корабля в честь посла был устроен роскошный прием. Палуба была устлана дорогими коврами, мачты увешаны бриллиантами и красивыми тканями из Фландрии. Все капитаны сошли на берег для торжественной встречи посла, а Алмейда приветствовал его на палубе корабля. Они подписали договор о дружбе и взаимной защите. По этому договору от имени императора Нарсинги португальцам было дано право строить крепости в его портах.

1 октября 1505 г. от имени короля Мануэла был коронован и получил богатые подарки раджа Кочина.

Таким образом, на первых порах дела в Индии складывались благоприятно для португальцев. Однако в 1506—1507 гг. у них возникли большие трудности. Произвол и насилия, чинимые португальскими колонизаторами в отношении мусульманских купцов и местного населения, не могли не вызвать конфликт. Когда Алмейда прибыл в Индию, Кананор был настроен дружественно к португальцам. Однако действия португальских капитанов и чиновников породили враждебность местного населения. Гонсалу Важ де Гоиш ограбил и потопил мусульманское судно, вышедшее из Кананора, хотя оно получило от португальских властей лицензию на торговлю. В ответ на это разгневанные мусульманские купцы уговорили раджу Кананора атаковать португальскую крепость. Осада продолжалась четыре месяца, и лишь прибытие флота Триштана да Куньи спасло осаженных от истребления. Защитникам крепости очень помог также артиллерист из Антверпена Р. Гельдерс, которого хорошо знал знаменитый хронист Д. Гоиш, живший с ним по соседству в Антверпене.

Понимая, что не сможет добиться успеха в войне с португальцами, раджа Кананора решил заключить мирный договор с Португалией в присутствии Триштана да Куньи.

Попытка изгнания португальцев из Кананора во второй декаде XVI в. совпала с периодом, когда они достигли апогея могущества, причем кульминацией их успехов стала Индия. На Малабарском побережье португальцы уже владели крепостями в Кочине и Кананоре, а также факторией в Коулане.

Это была эпоха наивысшего подъема Португальской империи. Став владычицей Востока и Бразилии, Португалия в то же время возвысилась и в Европе. До европейцев доходили новости о великих экспедициях и завоеваниях Португалии, которые распространялись в «опускулаш» (газетах того времени).

В это время Алмейда получил информацию о том, что египетский султан Аль-Гури разработал план получения специй окольным путем. Предполагалось везти их с Молуккских островов, обогнуть юг Индии через Мальдивы и оттуда подняться к Красному морю.

Для того чтобы воспрепятствовать реализации этого плана, вице-король отправил флот под командованием своего сына Лоуренсу, который должен был заблокировать для мусульманских купцов морской путь к югу от Индии. В ходе этой военной экспедиции португальцы открыли остров Цейлон (Шри-Ланка). В этой экспедиции участвовал Ф. Магеллан, которому суждено было прославиться благодаря первому кругосветному путешествию.

С этого времени Ф. Алмейда сконцентрировал свои усилия на подготовке к отражению нападения мамлюкско-турецко-гуджаратской коалиции.

В ноябре 1507 г. у Понане (между Каликутом и Кочином) произошло морское сражение. Португальцы загружали свои корабли специями в Кочине, когда Ф. Алмейда получил информацию о том, что мусульманские торговцы из Каира и Каликута делают то же самое в Понане под руководством своего храброго флотоводца и блестящего лоцмана Кутиали. Ф. Алмейда приказал кораблям Триштана да Куньи соединиться с кораблями Лоуренсу де Алмейды, и, когда они подошли к Понане, объединенный флот был поставлен под общее командование юного адмирала – сына вице-короля. Несмотря на отчаянную храбрость и упорное сопротивление мусульман, техническое превосходство португальского флота принесло ему победу (португальский гуманист XVI в. Озориу восхваляет умелую тактику и стратегию юного адмирала). Объединенные эскадры Египта и Каликута были потоплены в порту Понане. Специи, подготовленные на берегу для погрузки, были уничтожены, но солдатам не было позволено грабить город, так как в нем жили не мусульмане, а индусы.