Текст книги "Синтетик-3 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Половинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Настроение у Дэвида Тайлера было мрачным с самого утра. Да и остальные члены экипажа не испытывали ликования по поводу предстоящего полета. Это было неудивительно, так как, учитывая то, как поступило с ними руководство NASA, пришло самое время для поднятия бунта. Но бунта не было, хотя сама перспектива оказаться в космическом корабле, в полном подчинении у четырех синтетиков, вызывало негодование у всех. Находиться в зависимости у компьютера, машины, четверо человекоподобных слуг которого будут пристально следить за ними, и контролировать каждый их шаг, было не то чтобы унизительно, а просто возмутительно.

В автобусе люди сидели отдельно от синтетиков. Никто не хотел даже находиться рядом с этими созданиями, поэтому между ними и космонавтами остались свободными несколько рядов кресел. Синтетиков, похоже, не слишком-то беспокоило такое негативное отношение к ним людей, а вот ехавший, вместе с космонавтами Трелони, бросал тревожные и беспокойные взгляды на тех, и на других. Ему не нравилось, что так складывались взаимоотношения между людьми и синтетиками. Так нельзя было, это было не предусмотрено, экипаж должен быть единым целым, потому что иначе обстановка могла перерасти в конфликт между людьми и машинами. Но поделать с этим он ничего не мог.

Автобус остановился, и корреспонденты устремились ему навстречу. Трелони подался вперед, и сказал, обращаясь преимущественно к капитану, а заодно и ко всему экипажу.

– Пожалуйста, ведите себя приветливо с журналистами. Улыбайтесь.

Дэвид метнул на Трелони уничтожающий взгляд.

– Должен сказать вам, что сделать это нам будет не слишком-то легко. Может быть, если бы вы обо всем предупредили нас заранее, а не готовили нам такой вот пренеприятный сюрприз, было бы гораздо проще это сделать.

На лице Трелони появилось смущенное, и даже немного виноватое выражение.

– Если бы все это зависело только от меня, то я бы, уверяю вас, так бы и сделал. Но я человек маленький.

Дэвид промолчал, но подумал, что Трелони, похоже, и прав. Он действительно всего лишь исполнитель. Ему вспомнился разговор, который он вел с ним в тот день на корабле. Трелони почти убедил его в том, что двадцать первый век – это компьютерная эпоха, и ни одна техника не может обходиться без компьютеров. И это, собственно, так и было. Взять, хотя бы, любой современный автомобиль. Он настолько напичкан различными электронными устройствами и компьютерами, что легко мог выполнять за человека почти все функции, вплоть до самостоятельной езды без водителя. Звучало, может быть, и дико, но так оно и было. Любую машину можно было бы назвать разумной, так стоит ли негодовать по поводу того, что их корабль подчиняется какому-то там Главному Компьютеру. Ведь Гек, или как его там называли, был всего лишь более человечным, чем безликие электронные устройства в автомобилях, да и в любой бытовой технике. Если рассудить здраво, то так оно и было, но здравый смысл, почему-то, не желал подчиняться инстинктам и страху, который граничил с суеверием. Тайлер уже долгое время пытался убедить себя в том, что его страхи и опасения всего лишь обычные предрассудки, но преодолеть их было не так-то просто.

Двери автобуса отворились, и космонавты, одетые в оранжевые комбинезоны, стали выбираться наружу. Сделать это удалось не сразу, так как журналисты буквально принялись заталкивать их обратно, поскольку задние ряды напирали на передние, а те, боясь, что задним удастся их оттеснить, начали совать космонавтам в лица микрофоны.

Дэвид улыбнулся и, слегка попятившись назад, приветливо помахал корреспондентам рукой. Со всех сторон засверкали вспышки фотоаппаратов, над головами журналистов показались видеокамеры.

– Капитан, что вы можете сказать телезрителям перед тем, как покинете родную планету?

– Сколько времени займет ваш полет?

– Вам не тяжело расставаться с родными и близкими на столь долгое время? Ведь ваш полет чреват большими опасностями.

Дэвид скупо отвечал на задаваемые вопросы. Трелони, стоявший за его спиной, испытывал нетерпение. Ему хотелось побыстрее отделаться от всех этих назойливых журналистов, но, в то же время, он прекрасно понимал, что средства массовой информации здесь нужны как нельзя более.

Космонавты направились к кораблю, но на каждом шагу их останавливали, задавали вопросы, и пытались вызвать на откровенность. Те отвечали довольно сдержанно, передавали приветы родным и близким.

На стартовую площадку журналистов не пустили, и они были вынуждены остаться за ограждением, щелкая фотоаппаратами, и снимая спины космонавтов.

Возле самого трапа экипаж принял наставления от Трелони. Прощание вышло довольно теплым, несмотря на тот неприятный инцидент. Дэвид дружески пожал ему руку и, пропустив вперед всех остальных, стал подниматься последним по трапу. Перед ним шел Лео, один из синтетиков, и Тайлер едва удерживался от желания отвесить ему хорошего пинка. Он понимал, что синтетик ни в чем не виноват, а лишь выполняет заложенную в него программу. Как понимал и то, что ударив по роботу, рискует повредить себе ногу.

Космонавты один за другим скрывались в недрах корабля. Остановившись возле люка, Дэвид обернулся, и посмотрел назад. В нескольких метрах от трапа стоял Трелони, а вдали, за ограждением, толпа журналистов. Не будучи уверенным в том, что те его хорошо видят, он, все же, поднял правую руку, и помахал им. Затем он скрылся в дверном проеме, и задраил за собой люк. Все, он сам отрезал себя от родной Земли, и теперь эта дверь будет открыта уже на Венере, в мире, не предназначенном для человека.

Они поднялись на второй этаж. Экипаж устремился к иллюминаторам, желая бросить последний взгляд на Землю, или, быть может, горя желанием увидеть толпы людей, провожающих его. На стартовой площадке виднелась одинокая фигура Трелони, удалявшаяся от корабля.

– Внимание, попрошу вас занять свои места, и приготовиться к старту, – заговорил синтетик Андре тоном, которым обычно обращается к пассажирам стюардесса на авиалайнерах. – Это необходимо сделать для вашей же безопасности, чтобы избежать проблем и неприятностей.

Интересно, подумал Дэвид, кто назначил его здесь командовать, или это тоже часть заложенной в них программы. Судя по всему, последнее было верно, и капитан посчитал, что будет лучше вообще не обращать на это внимание. Он прошел в рубку управления, где и было его место. Следом за ним в нее вошли пилот Чак Фрэдериксон и помощник капитана Бад Рихтер. Все трое заняли свои места. Фрэдериксон сел за штурвал, а сбоку от него разместились Тайлер и Рихтер.

Остальные члены экипажа занимали кресла в пассажирском зале. Все это сильно напоминало подготовку к полету в обычном авиалайнере. Космонавты рассаживались, и пристегивались ремнями безопасности.

Дэвид включил монитор связи. На экране появилось лицо диспетчера.

– "Орион", это Хьюстон, – заговорил он. – Как слышно?

– Хьюстон, это "Орион". Слышно и видно вас хорошо.

После этого, давно уже ставшего традиционным, обмена приветствиями, диспетчер спросил:

– Как самочувствие экипажа?

– Экипаж чувствует себя прекрасно, и готов к старту.

И это тоже было традиционным, бездушные вопросы, и такие же бездушные ответы. Но далее произошло то, чего Дэвид, да и никто другой из людей не ожидал. Диспетчер сказал:

– В таком случае передаю связь Главному Компьютеру.

Это было настолько неожиданным, что Дэвид на несколько мгновений замешкался, а когда он уже готов был возмутиться, на экране появилось лицо Гека.

– "Орион", я приветствую ваш экипаж из Центра Управления. Только что я получил сообщение от своих подчиненных, в котором говорится, что экипаж готов к запуску. Предварительная проверка приборов показала, что вся аппаратура корабля в норме, и можно начинать взлет.

Нельзя сказать, что услышанное обрадовало Тайлера, особенно если учесть то, что вся информация поступала не от него, и даже не от бортового компьютера, а от четырех синтетиков, сидевших сейчас в пассажирском зале, и притворявшихся людьми. Таковыми они не являлись, хотя и были частью экипажа. Но Дэвид чувствовал себя так, словно за его спиной сидели шпионы, работающие на его злейшего врага, хотя рассудком он понимал, что это вовсе не так.

– Капитан, вы готовы? – Гек спросил это таким тоном, что тот мгновенно ответил:

– Да, я готов.

– В таком случае, начинаем взлет. Запустить космомагнитный двигатель.

Этот приказ относился к пилоту, и Фрэдериксон нажал пуск.

В то же мгновение весь экипаж ощутил, как корабль качнулся, и словно бы завис в воздухе. В теле возникла странная легкость. Это означало, что на корабле возникла невесомость. Осознать это сразу было невозможно, но чувство легкости было непередаваемым. Казалось, что какая-то невидимая сила даже подталкивала снизу.

– Начинаем отсчет, – произнес Гек. – Десять...

Рихтер невольно вжался в спинку кресла. Он тоже испытывал предубеждение против компьютеров и роботов, и осознавать, что какой-то там Главный Компьютер сейчас держит в своих руках их жизни, было не слишком-то приятным ощущением. На мгновение ему даже показалось, что начался отсчет до взрыва.

– Девять, восемь...

Чак покрепче взялся за штурвал, и стал ожидать команды. Обладая немалым опытом он, в отличие от Рихтера, не испытывал ни страха, ни волнения. Он отлично знал, что ему делать. Как и знал то, что от малейшей его оплошности может погибнуть весь экипаж.

– Семь, шесть...

Дэвид смотрел на мониторы и индикаторы приборов, и его наметанный взгляд выискивал малейшее отклонение от нормы. Если что-то пойдет не так, то он просто обязан заметить это до того, как случится непоправимое. Впрочем, его не оставляла мысль о том, что любую неисправность заметят, в первую очередь, синтетики. С ними он уж точно не мог тягаться в скорости.

– Пять, четыре...

Кристина, сидевшая в пассажирском зале, закрыла глаза. Это был ее первый полет в космос, и она понятия не имела, что должна чувствовать. На тренажерах и симуляторах она десятки раз отрабатывала взлет, но настоящий старт – это было нечто совершенно иное. Ощущения невозможно было даже сравнивать.

– Три, два...

Доктор Мартин Макдагерт сделал глубокий вдох. Вот сейчас начнется взлет, и он ознаменует собой замирание сердца. Чувство чем-то приятное, но страшное.

– Один, ноль.

– Старт! – скомандовал Дэвид.

Взревели ракетные двигатели. Из сопл, расположенных в нижней части крыльев корабля, вырвались струи пламени, и "Орион" стал подниматься над стартовой площадкой. Его подъем проходил легко и плавно, словно он был воздушным шаром, наполненным теплым воздухом, а не железной махиной, весящей огромное количество тонн.

– Десять секунд, полет нормальный.

Голос принадлежал Геку. Он наблюдал за кораблем гораздо пристальней и внимательней, чем кто-либо иной. Все показания приборов напрямую поступали к нему, и Главный Компьютер невозможно было обмануть.

Чак чувствовал себя вполне уверенно, управляя "Орионом". Он с аккуратной точностью регулировал мощность реактивных струй, вырывавшихся из сопел, увеличивая или уменьшая, по своему желанию, скорость космолета. Вот уже высота равнялась ста метрам, километру. Судно решительно и непреклонно шло вверх. Космонавты смотрели в иллюминаторы, прощаясь с Землей.

– Двадцать секунд, полет нормальный.

Если бы что-то произошло, подумал Дэвид, что-то пошло не так, то они, скорее всего, этого просто бы не почувствовали. Корабль бы взорвался мгновенно, превратив всех, находящихся на борту, в плазму. Такое уже случалось в прошлом много раз, и каждый новый полет означал, не более, не менее, как то, что экипаж сидит на огромной бочке с порохом, готовой взорваться в любое мгновение. Об этом было лучше не думать, но не думать не получалось.

Земля удалялась. Башня Центра Управления, выросшая на горизонте, постепенно превращалась в маленькую точку.

– А, все-таки, красиво, – произнесла геолог Ким Баркли, сидевшая возле иллюминатора, и смотрящая вниз. Ей было двадцать семь лет, и она еще не утратила способности ценить красоту. Тем более, красоту родной планеты.

– Да, – невольно протянул сидевший рядом с ней электронщик Митч Паттерсон. Это был чернокожий мужчина лет сорока, и он тоже смотрел в иллюминатор. – Это ты верно заметила. Ничто не может сравниться красотой с нашей родной Землей. Мир, в который мы направляемся, не может и близко приблизиться к ней.

С этим Ким даже не собиралась спорить. Щемящая тоска заполняла ее сердце. Все же полет на Венеру – это не поездка на какой-нибудь разлом или распадок, откуда можно вернуться домой на попутном транспорте. Случись с ними на Венере беда, их уже никто не сможет вызволить оттуда.

Когда корабль поднялся на высоту десяти километров, редкие облака стали проплывать внизу.

– Одна минута, полет нормальный. Состояние экипажа стабильное, все чувствуют себя неплохо.

Гек знал даже о самочувствии каждого члена экипажа. Разумеется, ведь к каждому из них был присоединен датчик, и показания о давлении, пульсе и температуре поступали в бортовой компьютер.

Земля продолжала уменьшаться, и одновременно с этим стала еще красивее. Синяя гладь океана, зеленые просторы лесов и полей, все это проплывало внизу. А города теперь казались какими-то игрушечными и ненастоящими.

Митч Паттерсон внезапно вытащил откуда-то фотоаппарат.

– Я не пропущу такого прекрасного зрелища, – решительно заявил он. – Это должно быть запечатлено.

Он перегнулся к иллюминатору, и буквально лег на Ким, совершенно не обращая на это внимания.

– Эй, ты что делаешь? – возмущенно произнесла та, пытаясь отстраниться от электронщика, но тщетно. – А ну, встань с меня немедленно!

– Одну минутку, даже одну секундочку, – повторял Митч. Он смотрел через объектив фотоаппарата, пытаясь найти лучший ракурс.

– У тебя все равно ничего не выйдет. Стекло иллюминатора исказит любой снимок.

Паттерсон прекрасно знал все это. Но открыть иллюминатор, и высунуться из него, он не мог. Так что ему приходилось довольствоваться таким снимком.

Фотоаппарат несколько раз щелкнул, делая снимки.

– Тебя, по-моему, никто не назначал официальным фотографом, – мрачно сказала Ким.

Митч закончил свое дело, и подался назад, занимая свое прежнее место. То, что он сделал, было нарушением техники безопасности, и он вполне мог получить справедливый нагоняй от капитана.

Но он получил нагоняй не от него.

– Сэр, вы нарушаете инструкции, – произнес позади него голос Стэна. – Это весьма опрометчиво с вашей стороны. К тому же, это могло угрожать вашей безопасности.

Митч повернул назад голову, насколько это позволяла ему сделать его шея, пытаясь разглядеть синтетика.

– Знаешь, – сказал он. – Я, как-нибудь, позабочусь о своей безопасности сам. Договорились?

– Извините, сэр, – мягко продолжил Стэн. – Но забота о человеческой безопасности входит в наши обязанности, и я считаю своим долгом заметить, что вы только что подвергали себя совершенно не нужному риску.

Паттерсон хотел дать какой-нибудь достойный ответ, но вместо этого испытал желание рассмеяться. Что ни говори, а всегда приятно, когда кто-то проявляет о тебе заботу. И то, что этим "кто-то" был простой робот, ничуть не умаляло этого чувства.

– Спасибо за заботу, я постараюсь впредь так больше не поступать, – ответил он, с трудом подавляя в себе смех.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НА ОРБИТЕ

«Орион» достиг высоты ста километров. Это уже был фактически открытый космос, хотя формально считалось, что они находятся в верхних слоях атмосферы. Голубое земное небо здесь резко граничило с чернотой космоса. Словно гигантская черта, проведенная невидимым карандашом, производила это разделение. Внизу была Земля, с одиноко плывущими над ней облаками, а вверху звездное небо. Кристине, которая впервые оказалась на орбите, показалось, что она находится в кинотеатре, где смотрит фантастический фильм в 3-D, до того все было красиво и неправдоподобно.

Да и сам взлет ощущался как ненастоящий. Никаких перегрузок, плавный полет, как на дирижабле, всего одна минута, и вот, они находятся в открытом космосе.

Дэвид Тайлер почему-то испытал облегчение, словно все опасности уже позади. На самом же деле все только впереди. Они в открытом космосе, и здесь может произойти все, что угодно.

– Хьюстон, это "Орион", мы на орбите. Ждем ваших дальнейших инструкций.

– "Орион", это Хьюстон. Рады слышать, что с вами все в порядке. Теперь вам нужно подобрать контейнер с топливом, прежде чем отправляться дальше.

Дэвид огляделся по сторонам, пытаясь сквозь лобовое стекло увидеть груз. Однако ничего, кроме ярких и далеких звезд, разглядеть не смог. Может быть, одна из этих звезд и есть контейнер с топливом. Отсюда все кажется одинаковым, маленькими светящимися точками. Справа от корабля светила луна. Она казалась и ярче, и больше, чем выглядела с Земли. Это объяснялось тем, что на Земли мешала плотная атмосфера, искажающая, рассеивающая и отражающая часть света. Но совсем иначе было здесь. Это как близорукий человек, надевший контактные линзы; все вновь обрело для него ясность и четкость.

Тайлер внезапно почувствовал, что из его нагрудного кармана выплывает авторучка. В первое мгновение он решил, что ему это просто показалось, но уже через секунду понял, что чувства его не обманывают. Подняв руку, он схватил авторучку, которая уже почти целиком выплыла из кармана.

Ну, конечно же, невесомость. Это, пожалуй, одна из самых главных неприятностей, а, может быть, даже и проблем, которая имеется в космосе. Он в который раз уже удивился тому, что ученые придумали способ, как нейтрализовать гравитационное поле Земли, но не открыли обратной реакции, как создать на космических кораблях искусственную гравитацию. Без этого длительные перелеты могли привести к серьезным болезням, и даже смерти. Человек не может существовать в условиях невесомости, это не его среда. Хорошо, что их полет должен был продолжаться не более двенадцати суток. За это время они должны были достигнуть Венеры, и за это время в их организмах не должно было произойти необратимых изменений.

А вот и сама Венера. Она самый яркий объект на земном небе, после луны. И здесь она сверкала, как десяток звезд, вместе взятых. Глядя на ее блеск никак нельзя было подумать, что до этой планеты десятки миллионов миль. Да и вообще понятие "расстояние" в космосе была вещь относительная. Человеческий разум просто не вмещает в себя такие бездны триллионов километров. Он отказывается верить в то, что существует бесконечность.

– Где находится контейнер? – спросил Дэвид, обращаясь к лицу Гека на экране своего монитора. – Сообщите его координаты.

И Гек сообщил. Тайлер кивнул, это было примерно в тысяче километров от них.

– Посмотри, где это, – велел он, обращаясь к Баду.

Тот принялся нажимать кнопки на клавиатуре у своего монитора, пытаясь подключиться к телескопу, установленному на крыше корабля. Это ему удалось довольно быстро. Создав нужное увеличение, он стал двигать мышью, чтобы найти нужный объект. Труба телескопа меняла ракурс согласно пожеланиям Рихтера. Наконец контейнер был обнаружен.

– Ага, вот он, – торжествующе сказал Бад.

Дэвид взглянул на экран. Полученное изображение если и трудно было идентифицировать, то, по крайней мере, было видно, что это какой-то объект цилиндрической формы, а не просто светящаяся точка в космосе.

– Точно, это он. Чак, подведи корабль к нему.

Пилоту не нужно было повторять приказ дважды. Позади "Ориона" вырос шлейф пламени, и корабль полетел по орбите. Контейнер с топливом быстро приближался, несмотря на то, что скорость корабля была довольно медленная. Вскоре контейнер приобрел четкие очертания, и стало понятно, что это не что иное, как гигантская цистерна, окрашенная в серебристо-стальной цвет.

– Попробуй зависнуть прямо над ним. Сможешь?

Фрэдериксон выполнил все настолько четко и аккуратно, что "Орион" оказался точно над цистерной.

– Отлично, – сказал Дэвид, отстегивая свой ремень безопасности. – Теперь необходимо его закрепить.

Но это было гораздо проще сказать, чем сделать. Для того чтобы выполнить эту работу, нужно было выйти наружу. А работать в открытом космосе в громоздких неуклюжих скафандрах было совсем нелегко.

Легкий толчок, и Дэвид поднялся над своим креслом. Из-за этой невесомости проблемой было даже выплыть из рубки. Помогая себе осторожными и плавными движениями, Тайлер выбрался в пассажирский зал.

Все сидели на своих местах, пристегнутые ремнями, и смотрели на своего капитана. Дэвиду вдруг безумно захотелось произнести фразу: "Дамы и господа, вас приветствует командир корабля, наш полет проходит нормально, и сейчас вам будут принесены напитки, и показан художественный фильм".

Но вместо этого он сказал:

– Мы на месте. Прямо под нами находится контейнер с топливом. Теперь дело за тем, чтобы его состыковать с кораблем.

Гарольд Холл и Нидлз Гудвин сразу же поняли, к кому обращены слова капитана. Прозвучали легкие щелчки отстегиваемых ремней безопасности, и оба механика поднялись над своими сиденьями. Вслед за ними со своих мест поднялись Андре и Стэн.

– Мы пойдем с вами, – сказал Андре. – Вам вполне может понадобиться наша помощь.

Это была хорошая идея, ведь оба синтетика обладали куда большей физической силой, чем люди, да и вообще, лишние две пары рук не помешали бы в такой работе. Однако механики, похоже, в этом были вовсе не уверены, и Гарольд вопросительно посмотрел на капитана. Дэвид, который еще недавно сам хотел отвесить пинка одному из синтетиков, сказал:

– Да, возьмите их с собой. Они могут оказаться полезными.

Двигаться в состоянии невесомости было неудобно, а пробираться необходимо было почти через весь корабль. Отсек со скафандрами, и шлюзовая камера находились на первом ярусе. Там же располагались и склады с инструментами, необходимыми для выполнения этой работы.

Гарольду Холлу внезапно захотелось узнать, насколько хорошо ориентируются оба синтетика в состоянии невесомости. Он не думал, что у них имеется подобный опыт, и это дало бы ему возможность как следует подколоть их. Но, к его удивлению, и тот, и другой чувствовали себя в этом состоянии как рыбы в воде. Во всяком случае, они ориентировались в пространстве гораздо лучше, чем оба механика, и это предрасположило тех против синтетиков еще больше.

Сколько раз уже во время тренировок и испытаний им приходилось проделывать весь этот путь, и каждый раз Гарольд испытывал настоящее мучение. Может, конечно, со стороны это и кажется забавным и интересным, но постоянно плавать на манер кильки в банке, удовольствие, нужно признать, маленькое.

Спускаться по лестнице, несмотря на отсутствие веса, было проще всего. Ухватившись за нее руками, и перебирая, можно было быстро спуститься вниз. И, хотя спускаться приходилось вниз головой, это совершенно не отражалось на самочувствии. Понятия "низ" и "верх" совершенно утрачивали свои значения. Сила тяготения, создающая эти понятия, отсутствовала в космосе, а вместе с тем, и на борту "Ориона".

Дэвид Тайлер плыл вслед за всеми. Он был обязан присутствовать во время выхода членов экипажа наружу. В первую очередь необходимо было приготовить инструменты, а уж потом облачаться в скафандры. Механики направились к подсобным помещениям.

– Мы можем помочь вам в подготовке инструментов? – спросил Андре.

– Нет, – сухо, как отрезав, сказал Гудвин. – Я не думаю, что вы сумеете в них разобраться. Приготовите еще не те, что надо.

– Тогда мы поможем подготовить скафандры.

Наблюдая за действиями синтетиков, Дэвид невольно поражался тому, как ловко и слажено те действуют. Они совершенно не разговаривали друг с другом, и в этом им не было никакой необходимости. Они общались, если можно так выразиться, телепатически. Хотя, по отношению к роботам, это было не совсем уместно.

Скафандров нужно было подготовить четыре штуки. Синтетики, несмотря на все свое совершенство, не могли обойтись без них.

Оба андроида действовали четко, быстро и профессионально, словно им доводилось подготавливать скафандры, по меньшей мере, сотню раз. Но Тайлер сомневался в том, что это так и было в действительности. Просто в них была заложена программа, позволяющая им все делать так, как будто у них во всем имелся большой опыт. Машина есть машина.

Механики приготовили все необходимые инструменты, сложив их в кучу возле входа в шлюзовую камеру. Теперь дело обстояло за скафандрами. Оба синтетика услужливо подали их людям, словно обычные гардеробщики, подающие посетителям пальто.

– Надеюсь, вы ничего не напутали? – спросил Гарольд, влезая в свой скафандр.

Фраза прозвучала зловеще. Если что-то было упущено, то это могло означать мгновенную смерть в ледяном безвоздушном пространстве.

– Нет, – ответил Стэн. – Мы не могли ничего напутать, поскольку строго выполняем заложенные в нас инструкции. Ошибка, в данном деле, исключается.

– Вот именно это меня и беспокоит. Я не уверен в том, что программисты, закладывающие в вас данные, могли знать все точности и учесть все возможные нюансы.

Не меньше, чем Гарольда, подобная опасность беспокоила и Дэвида. В таких вещах невозможно действовать чисто автоматически, здесь необходимо умение мыслить.

Он сам лично осмотрел все четыре скафандра после того, как люди и синтетики облачились в них. Проверил герметичность, подачу воздуха, связь. Вроде бы все действовало исправно.

– Ну ладно, парни, вперед, – напутствовал он, отплывая в сторону.

Нагруженные инструментами, все четверо отправились в шлюзовую камеру. Внутренний люк закрылся за их спинами.

– Алло, как меня слышно? – спрашивал Тайлер, проверяя связь, и плывя обратно к лестнице, чтобы вернуться в рубку управления.

– Слышимость нормальная, мы готовы к выходу.

Гарольд Холл, повиснув напротив кнопки, открывающей наружный люк, замер. Его сердце затрепетало в груди. Хотя это и был уже не первый его полет в космос, но каждый раз сердце его начинало взволновано биться в груди, когда он собирался выйти в открытое пространство. Что ни говори, а все же лететь внутри корабля, и парить в мировой пустоте – это две разные вещи.

Датчики, расположенные внутри скафандра, мгновенно уловили нарушение в сердечной деятельности Холла, и передали сигнал бортовому компьютеру. На плечо Гарольда легла рука Андре.

– Постарайтесь успокоиться, – произнес тот. – Вы испытываете волнение перед выходом в безвоздушное пространство. Это вполне нормальная человеческая реакция. Попытайтесь глубоко вдохнуть, и подумать о чем-нибудь, что вас успокаивает в повседневной жизни. Подумайте о чем-нибудь приятном.

Андре говорил это все таким тоном, каким разговаривает психолог со своим пациентом. Но это вызвало у Холла только еще большее раздражение. Не хватало еще того, чтобы эта штука успокаивала его. Он не хотел показать свою слабость перед бездушной машиной, потому, как был уверен, что это вовсе не сочувствие, а простое выполнение программы. Но, признаться, его удивило то, что в этих синтетиках заложили еще и курс психологии.

– Со мной все в порядке, – процедил Гарольд, совершенно неосознанным движением стряхивая со своего плеча руку Андре. – Открываю наружный шлюз.

Эти слова предназначались уже для капитана, который слышал весь этот разговор, и мог подумать, что Холл впадает в панику.

Он нажал на кнопку.

Люк открылся, и Гарольд уже не смог обмануть себя. Он действительно испытывал страх.

Поток воздуха, вырвавшийся наружу, подхватил с собой и землян, высосав их из корабля. Вот оно, безвоздушное мировое пространство. Пустота, где нет не только ни верха, ни низа, а нету стен, нет потолка и нет пола. Странное это чувство, висеть вот так среди звезд, и со всех сторон видеть одну и ту же пустоту, черную и холодную. Пальцы машинально сжали инструмент, который Холл держал в руке. Ему показалось, что тот сейчас вывалится и упадет вниз, в бездонную пропасть, куда будет падать бесконечно. На самом деле такой опасности не существовало. Если инструмент даже и выпадет из руки, он останется плавать возле хозяина.

– Сэр, вы хорошо себя чувствуете?

Опять этот проклятый синтетик. Неужели же обязательно выдавать все его чувства и эмоции. Да весь экипаж, по возвращении, поднимет его на смех. В этот момент Гарольд испытывал раздражение и на датчики в скафандре, следящие за его самочувствием.

– Ваш напарник тоже испытывает волнение, но его сердце не бьется так учащенно. Вам нужно успокоиться.

Холл развернулся, и свирепо посмотрел на Андре. Он чувствовал, что багровеет.

– Может быть, ты все-таки замолчишь? Я уж, как-нибудь, разберусь и сам со своим сердцебиением! – Его голос дрожал от ярости. Нет, такая забота ему не нужна. Этот синтетик – не его мамочка.

Он взглянул вниз, и увидел цистерну, висевшую под днищем корабля. Затем он перехватил мимолетный взгляд Гудвина, и ему показалось, что на его губах промелькнула улыбка. Это еще больше разозлило Гарольда. Чтобы как-то отвлечься, и действительно успокоиться, он сказал:

– Мы снаружи, направляемся к грузу.

– Удачи вам!

На поясе каждого скафандра был установлен портативный реактивный двигатель, мощности которого хватало как раз на то, чтобы заставить космонавта лететь в нужном направлении. Все четверо запустили двигатели, и, менее чем через минуту, были уже около цистерны с топливом.

Она была большая. Значительно больше, чем железнодорожные цистерны, предназначенные для перевозки нефти. Но так и должно было быть. Космос велик, и никогда нельзя заранее рассчитать, сколько топлива может понадобиться, если учитывать незапланированные маневры, взлеты и посадки.

Нидлз Гудвин приземлился прямо на поверхность цистерны. Подняв голову, он посмотрел на неподвижно зависший над ним корабль.

– Ну что, приступаем?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В ПУТЬ!

В первую очередь необходимо было подтянуть цистерну вплотную к кораблю. Об этом должны были позаботиться механизмы «Ориона». Убедившись, что груз расположен параллельно судну, Гарольд Холл скомандовал:

– Выпускайте тросы.

Из специальных гнезд в днище корабля показались толстые металлические канаты, рассчитанные на то, чтобы выдерживать большой вес, в том числе и вес цистерны с топливом. Когда тросы достигли нужной длины, Холл сказал:

– Стоп, достаточно.

Теперь нужно было подвести канаты под цистерну. Сделать это было несложно. Груз висел неподвижно в пустоте, так что эта работа не заняла много времени. Труднее будет состыковать цистерну с кораблем.

– Все, поднимайте.

Тросы натянулись, и потащили груз к днищу. Холл и Гудвин ухватились руками за канаты, и теперь ехали, словно на лифте.

– Стоп, стоп! – крикнул Гудвин, когда цистерна достигла места назначения.

Подъем прекратился. Стыковка проходила медленно, это была уже кропотливая работа, так как необходимо было закрепить груз как можно прочнее и надежнее. Иначе его можно было потерять прямо в полете.