Текст книги "Военно-морское соперничество и конфликты 1919 — 1939"

Автор книги: Анатолий Тарас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20. СТЫЧКИ НА МОРЕ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ (ИЮЛЬ – ОКТЯБРЬ 1936 г.)

Испытывая огромную нужду в тяжелом вооружении и военной технике (танки, самолеты, пушки, минометы, грузовики, боеприпасы. корабли и т. д.), Франко обратился за помощью к Гитлеру и Муссолини.

Уже 22 июля группы его офицеров прибыли в Рим и Берлин с просьбой о содействии. Через несколько дней немцы и итальянцы решили оказать всестороннюю помощь мятежникам.

Такое решение было продиктовано соображениями военного и политического характера. Испания могла предоставить в будущем военно-морские базы и аэродромы, весьма ценные для войны против Великобритании и Франции. Гражданская война в Испании могла стать (и стала) прекрасным полигоном для испытаний новых образцов вооружения, для отработки новых тактических концепций и боевых приемов.

Наконец, итальянские фашисты и германские нацисты не хотели допустить политической и военной победы в Испании «левых» партий.

Блокада Гибралтарского пролива

Итак, уже 27 июля в Тетуан и Надор (Испанское Марокко) прилетели 20 немецких транспортных самолетов «Junkers Ju-52» и 12 итальянских «Savoia Marchetti SM-81». С 28 июля эти самолеты начали обслуживать воздушный мост Африка (Тетуан, Надор) – Севилья. Каждый из них выполнял 5―6 рейсов в день, доставляя за один раз от 16 до 40 солдат вместе с их оружием и снаряжением. За три первых месяца войны итало-германская авиагруппа перебросила через Гибралтарский пролив более 24 тысяч человек и 400 тонн военных грузов.

Доставка франкистам оружия, боеприпасов и снаряжения осуществлялись морским путем через Лиссабон и Кадис, куда в августе―сентябре пришли до 70 грузовых судов, преимущественно итальянских. В частности, всего за одну неделю (с 31 июля по 6 августа) германские суда привезли 42 боевых самолета, вместе с которыми прибыли 150 немецких пилотов и авиамехаников.

Доставкой военных грузов и специалистов из Германии занимался специальный «Штаб W» через свои филиалы в Испании – транспортное общество «HISMA» и бюро путешествий «UNION». Доставку добровольцев и военных грузов из Италии осуществляла итальянская Военная миссия (MMIS) при национальном правительстве, созданном франкистами 26 июля в Бургосе. В феврале 1937 г. эта миссия была переименована в штаб Корпуса добровольческих войск (CTV).

Попытки республиканского флота заблокировать морские коммуникации мятежников оказались безуспешными. Мадридское правительство понимало значение таковой, но мало что могло сделать. Для блокады зоны Гибралтарского пролива требовалась военно-морская база в этом районе, а все они были в руках фракистов. Только международный порт Танжер оставался свободным.

Пользуясь тем, что в нем находились корабли республиканцев, Танжер объявили временной базой флота. Вскоре тут находилась уже целая эскадра под командованием капитана флота (капитан 1-ro ранга) Педро Прадо: линкор «Jaime I», крейсеры «Libertad» и «Cervantes», эсминцы «Alsedo», «Churruca», «Ferrandiz», «Galiano», «Lepanto», «Miranda», «Valdez», миноносец № 17, канонерки «Laya» и «Uad Muluya», а также вспомогательные суда «Nador» и «Tofino».

Однако их пребывание в Танжере противоречило правовому статусу этой международной зоны, чем воспользовался Франко. Он сосредоточил на границе с зоной марокканские войска и потребовал от международной комиссии, управлявшей ею, чтобы она заставила корабли республиканцев уйти. Мадриду пришлось удовлетворить протест комиссии. Уже 25 июля республиканские корабли оставили порт (правда, отдельные суда еще несколько раз заходили в Танжер до 8 августа).

Крейсер «Libertad»

Ближайшая оперативная база республиканского флота (Малага) была удалена от Гибралтарского пролива на 62 мили (115 км). Это обстоятельство не позволяло обеспечить постоянное патрулирование в проливе. Действия республиканцев свелись лишь к обстрелу береговых объектов и к наблюдению за водами пролива с целью недопущения переброски марокканских войск по морю. Правительство, занятое в это время подавлением мятежа в метрополии, предоставило флоту действовать по собственному усмотрению. А ввиду того, что авиация мятежников все более усиливалась, лишенные поддержки с воздуха республиканские корабли могли сделать немногое. Именно поэтому, несмотря на благоприятные обстоятельства, они упустили шанс захватить один из марокканских портов посредством десанта.

22 июля крейсеры «Libertad» и «Cervantes» обстреляли Ла-Линеа, на следующий день вместе с «Jaime I» они обстреляли Сеуту, 25 июля Мелилью, на следующий день Альхесирас. Эти бомбардировки серьезно ограничили морские перевозки через пролив (до конца июля морским путем было переброшено не более 2 тысяч «регулярес»).

Но в начале августа сюда прибыли немецкие и итальянские корабли, которые открыто препятствовали действиям республиканского флота. Уже 3 августа в Сеуту вошел германский броненосец «Deutshcland». Когда отряд республиканцев (линкор «Jaime I», крейсер «Libertad», эсминец «Valdes») подошел к порту с намерением его обстрелять, «Deutschland» вышел на внешний рейд и своими маневрами не дал им возможности вести эффективную стрельбу. В тот же день корабли республиканцев обстреливали Тарифу и Альхесирас, но и здесь обстрел не удался из-за того, что на рейде Альхесираса стоял британский линкор «Queen Elisabeth». На следующий день республиканские корабли, обстреливавшие Лараче, атаковали итальянские бомбардировщики.

Приободренные помощью итальянцев и немцев, мятежники решились на проведение через пролив большого конвоя. 5 августа из Сеуты вышли пять транспортных судов (свыше 3 тысяч марокканцев и легионеров, 3 артиллерийские батареи, военные грузы), эскортируемые канонерками «Dato» и «Uad Quert», миноносцем № 19 и несколькими самолетами.

В это время восточную часть Гибралтарского пролива патрулировал эсминец «Galiano», а западную – эсминец «Lepanto». Первым атаковал конвой «Galiano». Произошла перестрелка между ним и «Dato», после чего эсминец стали бомбить самолеты. Понеся большие потери в людях (8 убитых, 28 раненых), он вернулся в Малагу. Спешивший ему на помощь «Lepanto» получил попадание бомбы и тоже лег на обратный курс, благодаря чему конвой вечером успешно прибыл в Альхесирас.

Получив сообщение о переброске марокканцев, из Малаги вышли «Jaime I», «Libertad» и «Cervantes», которые 7 августа подошли к Альхесирасу. В результате их бомбардировки была разрушена часть города и порта, потоплена канонерка «Dato» (вскоре франкисты подняли ее и отремонтировали), а несколько транспортов получили повреждения (среди них голландское судно «Dempo»).

В ответ авиация мятежников 7 августа атаковала и повредила патрулировавшую в проливе подлодку «С-3» (которую пришлось тащить в Малагу на буксире), а 13 августа она бомбила Малагу. При этом одна 250-кг бомба попала в «Jaime I» (47 убитых и раненых), незначительные повреждения получил «Cervantes».

Республиканская эскадра еще несколько раз (9―17 августа) подвергала обстрелам порты мятежниками (Сеуту, Ла-Линеа, Кадис, Тариф, Мелилью и Альхесирас), однако эти атаки становились все менее успешными из-за непрерывно усиливавшегося противодействия самолетов франкистов, пилотируемых итальянскими и немецкими летчиками.

Десант на Балеарские острова

Захват мятежниками Балеарских островов (за исключением Майорки) создал серьезную угрозу для восточного побережья республики. На островах были удобные аэродромы и порты. Поэтому автономное правительство Каталонии (Генералидад) предприняло в конце июля попытку отбить острова с помощью десантной операции. Кроме того, оно намеревалось включить архипелаг в состав автономного округа «Великая Каталония».

Инициатором этой операции выступил капитан авиации А. Байо (Вауо), которого и назначили командующим экспедицией. Десантники (около 3 тысяч бойцов каталонской милиции) погрузились на 3 пассажирских судна («Ciudad de Cadiz», «Mar Negro» и «Mar Cantabrico»), после чего под эскортом линкора «Jaime I», эсминцев «Miranda» и «Antequera», вместе с несколькими другими кораблями (миноносец № 17, канонерка «Tetuan», десантные баржи – ветераны десанта в заливе Алусемас (1925 г.), госпитальное судно «Marques de Comillas»), вышли 3 августа из Барселоны.

Десант на Балеарские острова (5 августа – 8 октября 1930 года)

5 августа десант, не встретив сопротивления, занял небольшой остров Форментера, а на следующий день он высадился на острове Ивиса (в районе Санта-Эвлалия) и полностью занял его в течение четырех дней. Воодушевленный этим успехом Байо, решил, используя в качестве оперативной базы порт Маон, захватить остров Майорка который оборонял гарнизон мятежников численностью более тысячи человек.

16 августа десант (3 тысячи человек на 4 транспортах) при поддержке артиллерийского огня линкора «Jaime I» и эсминцев высадился в районе Пунта де Амер, к северу от порта Кристо и после жестокого боя захватил эту местность. Тем самым десантники получили плацдарм глубиной 10―12 км (между Арта и портом Кристо). Они также заняли лежащий к югу от Майорки островок Кабрера.

Когда на следующий день мятежники сумели остановить дальнейшее продвижение десанта, на восточном берегу острова под прикрытием эсминца «Miranda» и 7 гидросамолетов высадился отряд милиции из Валенсии (1200 человек) под командованием капитана Г. Урибарри.

Казалось уже, что судьба острова решена. Однако вскоре начались раздоры между командирами республиканцев. Байо исполнял исключительно приказы Генералидад, а Урибарри – центрального правительства в Мадриде. В результате они не координировали действия своих частей.

Бои затянулись, что позволило мятежникам переломить ход событий в свою пользу. На остров были доставлены подразделения Иностранного легиона и отряды итальянских добровольцев. В действия также включилась (с 19 августа) итальянская авиация, которая провела массированные налеты на республиканские позиции и на базу в Маоне.

Центральное правительство опрометчиво признало действия на Майорке «каталонской авантюрой» и отказало каталонцам в дальнейшей помощи, а когда 3 сентября мятежники перешли в наступление, правительство в Мадриде решило, без согласования с каталонским Генералидад, немедленно эвакуировать свои войска с острова.

Приказ об эвакуации Байо передали с борта крейсера «Libertad», стоявшего на якоре в районе Пунта де Амер. Он был похож на ультиматум, поскольку эвакуироваться с острова надлежало за 12 часов, по истечении которых республиканский флот должен был уйти, оставив каталонцев на произвол судьбы. Под прикрытием огня с «Jaime I» и «Libertad», десантники погрузились на транспортные суда (бросив при этом часть пушек и пулеметов) и 4 сентября вернулись в Барселону.

Таким образом, ошибочное решение центрального правительства позволило мятежникам вернуть утерянные острова; Ивису и Форментеру 8 октября занял итальянский десант. При этом в их руки попала стоявшая в Ивисе канонерка «Tetuan», которую они передали мятежникам.

Вскоре Балеары превратились в главную морскую и авиационную базу итальянских добровольческих сил, откуда они постоянно угрожали морским коммуникациям республиканцев и портам восточного побережья.

Проблема доставки оружия и снаряжения

С августа 1936 года в Испанию стали прибывать отряды итальянских и немецких добровольцев. Благодаря этой помощи, мятежники в первой декаде августа возобновили наступление. 15 августа, после захвата Бадахоса, когда республиканские части оставили Эстремадуру, они смогли объединить два разделенных очага мятежа – Андалусию и Галисию вместе со Старой Кастилией, после чего начали первое наступление на Мадрид (20 августа).

До 29 сентября мятежники захватили Толедо, окружив столицу широким полукругом с северо-запада и юга, но затем наступление завязло и обе стороны перешли к позиционным действиям.

Перерыв в боях обе стороны использовали для создания регулярной армии. Республиканское правительство Ларго Кабальеро (L. Caballero) отказалось от использования частей милиции и 10 октября издало декрет о создании Испанской Народной Армии (ЕРЕ) и о всеобщей мобилизации, а 15 октября – о создании корпуса военных комиссаров.

Эти декреты появились почти одновременно с декретом франкистского правительства о создании «национальных вооруженных сил» (2 октября 1936 года). Но, вопреки своему названию, франкистская армия была не совсем «национальной». Ее наиболее боеспособную часть составляли наемные войска – марроканцы (регулярес) и Иностранный легион (терсио), после них шли части старой армии и жандармерии, а затем – отряды боевиков фашистской партии «фаланга».

Главной проблемой для обеих армий стало снабжение оружием, боеприпасами, военной техникой и снаряжением. Ввиду слабости собственной промышленности, ее можно было решить лишь путем закупок за границей. Но если мятежники без помех производили такие закупки в Италии и Германии, то республиканцы сразу же столкнулись с рядом трудностей, когда начали делать закупки в странах Западной Европы. Испанское правительство, вследствие слишком сильной своей «левизны», не пользовалось симпатиями правительств западных держав. Поэтому они склонялись к нейтралитету, который реально в большей мере работал на франкистов, чем на республику.

Создание франкистского флота и его действия в Бискайском заливе

Как уже сказано выше, в руки мятежников в занятых ими портах и базах попал ряд боевых кораблей и вспомогательных судов, имевших разную степень готовности. В принципе, поначалу могли выйти в море только несколько канонерок и миноносцев. Остальные корабли пришлось поспешно приводить в состояние боевой готовности.

Однако нехватка личного состава серьезно тормозила этот процесс. Офицерский корпус франкисты пополняли путем мобилизации офицеров запаса и ускоренным присвоением офицерских званий в унтер-офицерских школах ВМФ. Ряды матросов они заполняли вербовкой добровольцев.

Чтобы как можно быстрее создать хоть какое-то подобие флота, для несения патрульной службы были вооружены около 30 реквизированных судов и рыболовных траулеров. Все они получили одну 76-мм пушку в носу, одну 47-мм пушку в корме, два зенитных пулемета и устройство для постановки мин.

Что касается строившихся и ремонтировавшихся кораблей, то первыми вступили в строй те, что находились в портах северо-западного побережья страны, где захваченные мятежниками верфи работали без всяких помех.

2 августа вступил в строй крейсер «Cervera», несколько дней спустя эсминец «Velasco», 15 августа линкор «Espana». Вскоре завершились работы по сдаче тяжелых крейсеров «Canarias» (вступил в строй 24 сентября) и «Baleares», однако не было принято решения относительно дальнейшего использования крейсера «Republica» (долгое время он играл роль плавучей батареи в Кадисе).

29 августа, согласно декрету «национального правительства», на кораблях снова были подняты флаги цветов испанской монархии (красный-золотой-красный). Флот возглавил адмирал Х. Сервера (J. Cervera), занявший пост начальника главного штаба флота.

После провала первого наступления на Мадрид, генерал Эмилио Мола направил значительные силы, поддерживаемый итальянской авиацией, на север, против Ируна и провинции Гипускоа (с центром в Сан-Себастьяне). Занятие Ируна отрезало бы Басконию и Астурию от поставок оружия и снаряжения из республиканской зоны транзитом через Францию.

Наступление войск Мола поддерживали с моря корабли мятежников, обстреливавшие Сантандер, Гваделупу и Фуэнтеррабия. 17 августа «Espana» и «Cervera», после того, как власти Сан-Себастьяна отвергли ультиматум мятежников, начали обстрел города, длившийся несколько дней. Но во время перестрелки береговые батареи республиканцы повредили крейсер «Cervera», в связи с чем ему пришлось уйти на ремонт в Эль-Ферроль.

26 августа начались бои за Ирун. В обстреле этого города участвовал линкор «Espana», но и он в начале сентября получил повреждения и тоже ушел на ремонт в Эль-Ферроль. Падение Ируна (5 сентября) предопределило судьбу Сан-Себастьяна. Подвергавшийся непрерывным обстрелам с крейсера «Cervera» (который уже вернулся из краткосрочного ремонта) и с эсминца «Velasco», а также авиационным налетам, город пал 13 сентября.

Таким образом, мятежники перерезали сухопутные пути снабжения республиканцев и тут же, используя слабость республиканского флота в этом районе (его представляли миноносец № 3, канонерка «Xauen» и несколько вооруженных рыболовных траулеров), приступили к блокаде побережья. Их траулеры заминировали подходы к Хихону, Бильбао и Сантадеру, а «Espana», «Cervera» и «Velasco» приступили к задержанию идущих туда судов с оружием, снаряжением и продовольствием.

Реорганизация командования республиканского флота

Поначалу республиканский флот возглавлял Центральный Комитет, руководил которым капитан 1-ro ранга Педро Прадо, а роли «коллективных командиров» кораблей играли корабельные комитеты. Правительство Хираля сильно недооценило потребность в квалифицированных командных кадрах. Оно считало, что нехватку офицеров можно восполнить путем вербовки судовых офицеров гражданского флота, призыва резервистов, выдвижения способных унтер-офицеров на младшие офицерские должности.

Так же, как и в армии, одни офицеры флота остались в расчете на повышение в чине или в должности, другие же не хотели расставаться с уже достигнутым служебным положением. Те и другие служили, как умели, однако среди верных республике морских офицеров отсутствовали яркие индивидуальности. Нехватка офицеров высшего и среднего ранга, отсутствие среди тех, кто был, талантливых командиров сочетались с колоссальным падением дисциплины на кораблях.

Среди их экипажей очень большое влияние приобрели анархисты. Вследствие этого обстоятельства революционных энтузиазм повсеместно сочетался с такими недопустимыми на войне явлениями, как митинговщина, обсуждение приказов, пренебрежение морским церемониалом, несоблюдение правил противопожарной безопасности (советские специалисты позже вспоминали, что видели матросов, куривших не только возле пороховых погребов, но и в самих погребах!).

Иногда дело доходило до вооруженных стычек между матросами-анархистами и матросами – сторонниками других партий, что самым пагубным образом влияло на сплоченность судовых команд. Боевая учеба оказалась начисто заброшенной, полностью отсутствовала координации действий флота с сухопутными войсками и авиацией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на значительный боевой потенциал, республиканский флот не добился никаких существенных успехов. Яркий пример – линкор «Jaime I». Тот бардак, который царил на этом мощном корабле, обусловил ничтожные результаты его боевой деятельности и трагический конец.

Довольно быстро правительство поняло, что флот нуждается в четкой организации и в мерах по поддержанию высокой боевой готовности, иначе нечего и мечтать о решении им сколько-нибудь важных задач.

Первым шагом на пути наведения порядка стало учреждение 2 сентября 1936 года должности командующего флотом и создание штаба ВМФ. Командующим был назначен капитан-лейтенант Мигель Буиса (Miguel Buiza), начальником штаба капитан 2-ro ранга Луис Хункверра (Luis Junquerra). После образования корпуса политических комиссаров были ликвидированы судовые комитеты (ноябрь 1936 г.) и распущен ЦК флота, а главным политическим комиссаром флота стал социалист Бруно Алонсо (Bruno Alonzo) [47]47
  Буиса до 18 июля командовал гидрографическим кораблем «Tofino». В конце июля он принял командование крейсером «Libertad». Что касается командования флотом, то, как показали дальнейшие события, он не имел для этого ни способностей, ни знаний, ни опыта.
  Комиссар Алонсо, как и советские комиссары, вникал буквально во все приказы и распоряжения Буисы. Во флотских делах он разбирался еще меньше, чем командующий, однако критиковал, советовал, поучал, требовал – одним словом, мешал всеми способами.


[Закрыть].

Северный поход

Необходимость прорыва блокады мятежников в Бискайском заливе стала главной причиной отправки на север республиканской эскадры. Кроме того, она должна была доставить оружие и снаряжение для астурийских и басконских войск.

Впрочем, с оперативной точки зрения поход на север был не слишком удачным решением. Пришлось полностью прекратить патрулирование в Гибралтарском проливе, благодаря чему стала возможной переброска марокканских частей, а сам поход, как стало ясно немного позже, ничего не решал.

План ее разработал ЦК флота совместно с командирами кораблей. Все было учтено – порядок построения, курс, время прохождения конкретных рубежей похода. Много опасений вызывал проход через Гибралтарский пролив (мятежники уже начали устанавливать мощные береговые батареи в Сеуте и Альхесирасе), а в районе Эль-Ферроля существовала угроза атаки находившихся там крейсеров и самолетов мятежников (тем более, что республиканские корабли вообще не имели авиационной поддержки).

20 сентября корабли республиканской эскадры сосредоточились на рейде Малаги. В ее состав вошли линкор «Jaime I», легкие крейсеры «Libertad» и «Cervantes», флотилия эсминцев капитан-лейтенанта В. Рамиреса (Antequera, Diez, Escano, Lepanto, Miranda, Valdes). Эскадрой командовал М. Буиса.

На следующий день, в полдень, два бомбардировщика франкистов совершили налет на Малагу, сбросив шесть 100-кг бомб, которые, однако, не причинили никакого вреда. Вечером эскадра вышла в море, с таким расчетом, чтобы пройти через Гибралтарский пролив ночью. Крейсеры и линкор шли в кильватер друг другу (первым «Libertad», за ним «Jaime I», потом «Cervantes»), эсминцы поначалу шли в авангарде, а во время прохождения через пролив в арьергарде. За эскадрой следовал, оставаясь в пределах видимости, германский легкий крейсер «Nurnberg».

Во время прохода через пролив (сперва эскадра держалась ближе к гибралтарской скале, потом – к африканскому берегу, чтобы избежать обстрела сначала батарей Сеуты, потом Альхесираса) корабли были освещены прожекторами с берега. Но батареи огня не открыли (видимо, по причине слишком большого удаления кораблей от них). 22 сентября эскадра шла на запад, авиация противника не появилась, и перед наступлением сумерек она взяла курс на север.

Северный поход флота республиканцев (21 сентября – 13 октября)

Под вечер следующего дня эскадра вышла на траверз Эль-Ферроля, однако ожидаемой атаки крейсеров мятежников не произошло. В то же время атака этой базы, где имелись батареи орудий калибра 381 мм, не планировалась. Вечером над эскадрой появился самолет-разведчик. Поэтому северо-восточный курс она изменила на восточный только после того, как самолет улетел, уже в полной темноте.

Утром 24 сентября эскадра стала на якорь на рейде Хихона, отправив 3 эсминца под командованием Фуэнтеса к Сантандеру («Diez», «Lepanto» и «Valdes»).

Появление республиканских кораблей конечно приободрило защитников Астурии и Басконии, но не имело большого значения для дальнейшей судьбы этих провинций. В тот момент на сухопутном фронте наблюдалось некоторое затишье, а республиканские части без особого успеха наступали на Овьедо (30 км к югу от Хихона). Поэтому было решено использовать корабли для подвоза продовольствия и топлива и для обстрела приморских позиций мятежников. Для этого 27 сентября эсминцы перешли от Сантандера к Бильбао (линия фронта проходила в 40―60 км от города) и на следующий день они начали обстрел побережья.

С первого дня пребывания эскадры в этих местах возникли многочисленные трудности, связанные с ее обеспечением. Ни Хихон, ни Бильбао не были готовы к приему крупных соединений (тесная акватория, нехватка топлива, отсутствие противовоздушной обороны), а постоянные налеты авиации франкистов угрожали потерями. В то же время слабая ремонтная база не позволяла ликвидировать серьезные повреждения.

Когда пришло сообщение о появлении крейсеров мятежников в районе Гибралтарского пролива и о бое под Тарифой, стало ясно, что отправка эскадры на север была ошибкой. Удалось, правда, прорвать блокаду портов Бискайского залива, но чтобы сохранить эту ситуацию, требовалось постоянно держать эскадру здесь, что было невозможно. Во-первых, по изложенным выше причинам; во-вторых, вследствие необходимости охраны средиземноморских коммуникаций республики, поскольку уже начались поставки оружия и боеприпасов из черноморских портов СССР, преимущественно в Картахену.

Поэтому правительство решило увести эскадру назад. Правда, по просьбе автономного правительства Басконии (оно было создано 1 октября 1936 г.), в Хихоне остался эсминец «Diez». Все остальные корабли 10 октября оставили порт и легли на обратный курс. Сейчас проход через Гибралтарский пролив был сопряжен с большим числом трудностей. На эскадре серьезно опасались авиации мятежников (все время пути над кораблями кружили самолеты-разведчики) и стоявших в Кадисе крейсеров.

Через два дня республиканские корабли вошли в пролив. Во второй половине дня они отразили несколько воздушных налетов, которые осуществлялись с большой высоты и не причинили им никакого вреда. Хотя прохождение пролива заняло целый день (его длина 150 км), никакого противодействия кораблей и береговых батарей франкистов не было. 13 октября эскадра пришла в Картахену, а линкор «Jaime I» направился в Альмерию.

Бой под Тарифой

Готовясь к наступлению на Мадрид, франкистское командование должно было морским путем перебросить значительное количество сил и средств из Марокко. Для этого требовалось прорвать блокаду Гибралтарского пролива, однако флот мятежников был слишком слаб, чтобы пытаться это сделать. Однако уход главных сил республиканского флота на север дал шанс для реализации подобных планов, поскольку блокадную службу теперь несли только несколько эсминцев.

27 сентября крейсеры «Canarias» и «Cervera» перешли из Эль-Ферроля в Кадис. Поскольку переход остался незамеченным разведкой республиканцев, их появление в этом районе стало полной неожиданностью для блокадных сил.

Утром 29 сентября отряд мятежников внезапно появился в проливе. В тот день здесь патрулировали эсминцы «Almirante Ferrandiz» и «Gravina», которые ходили встречными курсами 15-узловым ходом между мысами Трафальгар и Марроки. Крейсеры франкистов шли в кильватер, первым двигался «Canarias».

В условиях хорошей видимости «Canarias» обнаружил «Ferrandiz» около 6.00 и с расстояния 21 км открыл огонь. Эсминец попытался уклониться от обстрела, уходя вглубь пролива, однако один из 203-мм снарядов попал в его артиллерийский погреб. Произошел взрыв, после которого «Ferrandiz» затонул в течение 30-и минут к западу от мыса Марроки (40 человек из его экипажа подобрало французское судно «Katoubia», остальные погибли).

Тем временем «Cervera» обстрелял эсминец «Gravina» и накрыл его с первого залпа. Эсминец попытался было вступить в артиллерийскую дуэль, но подавляющее преимущество противника (пять 120-мм орудий эсминца против восьми 152-мм орудий крейсера) заставило его спасаться бегством. Вход в пролив был для него отрезан, «Gravina» поспешно ушел на юг. «Cervera» погнался за ним. Погоня, во время которой эсминец шел 37-узловым ходом (68,5 км/час), а крейсер его непрерывно обстреливал, длилась два часа. Поскольку скорость крейсера была на 4 узла меньше скорости эсминца, в конце концов «Cervera» пришлось повернуть назад. Поврежденный эсминец вскоре пришел в Касабланку (Французское Марокко), где приступил к ремонту.

Так мятежники обеспечили себе безопасное морское сообщение с Марокко. Республиканский флот после возвращения из Бискайского залива уже не предпринимал попыток вернуть свое былое господство в этой акватории. Да это было и невозможно, так как из-за постоянных воздушных налетов он оставил Малагу и перебрался в Картахену. Теперь переведенные в Сеуту крейсеры мятежников могли начать операции на средиземноморских коммуникациях республиканцев.

Подводная война

Командование испанского флота до июля 1936 года не удосужилось разработать концепцию использования своих подводных лодок. К тому же качество проектов и техническое состояние имевшихся субмарин оставляло желать много лучшего.

Особенно это касалось лодок типа «В». Достаточно сказать, что четыре из шести лодок данного типа вскоре встали на ремонт, из которого они до конца войны так и не вышли. Качество торпед тоже было ниже всякой критики. Боевая подготовка экипажей находилась на очень низком уровне. Особую трудность для них представляло погружение и всплытие. То есть то, без чего подводная лодка просто теряет свое главное назначение. По этим причинам лодки большей частью стояли в портах и лишь одна―две из них выходили в море для обучения команд.

В июле большинство офицеров перешло на сторону мятежников, что еще больше снизило уровень боеготовности обеих флотилий. Главной их задачей стало препятствование переброске войск из Марокко через пролив. Оставшись почти без офицеров, экипажи лодок выполняли поставленные им задачи достаточно небрежно, практически без каких-либо успехов, зато несли потери (повреждение «С-3» 7 августа).

После падения Ируна и Сантандера, когда единственной дорогой для снабжения Басконии осталось море, командование решило перевести подводные лодки на север. В сентябре туда пришли «В-6», «С-5» и «С-2». Базируясь в Хихоне, они пытались бороться с кораблями мятежников, которые обстреливали побережье.

Подводная лодка типа «В»

Подводная лодка типа «С»

31 августа «С-5» (командир Р. Вердиа, один из немногих офицеров-подводников, оставшихся верными республике; вскоре его назначили командиром флотилии «C»), произвела неудачную атаку линкора «Espana». Торпеда в цель попала, но из-за своего скверного качества не взорвалась. А после торпедного залпа, плохо сбалансированную лодку выбросило на поверхность, где она подверглась обстрелу, получила повреждения и была отправлена в ремонт.

19 сентября в районе мыса Кабо Пеньас (на северо-восток от Хихона) затонула «В-6». В надводном положении она атаковала буксир националистов «Galicia» и повредила его артиллерийским огнем. Но тут подоспели корабли мятежников – эсминец «Velasco» и вооруженный траулер «Cariza-4». «Velasco» несколько раз поразил «В-6» своими 102-мм снарядами, от чего она затонула. Экипаж попал в плен и вскоре был расстрелян.

12 октября между Эстепоной и Малагой затонула при невыясненных обстоятельствах подводная лодка «В-5». Скорее всего ее потопил бомбами немецкий гидросамолет «Не-59».

Таким образом, в течение первых трех месяцев войны из строя были выведены 4 подводные лодки (2 потоплены, 2 повреждены). а еще 4 находились в долгосрочном ремонте. На практике это означало конец обеих флотилий как тактических соединений, способных результативно действовать на коммуникациях противника. Оставшиеся в строю 4 лодки могли сделать немногое. Такое положение вашей начало исправляться лишь в 1937 году, благодаря помощи советских инструкторов.

Впрочем, подобное неверие в возможность успешного применения подводных лодок царило и в стане мятежников. Они, довольствуясь помощью итальянских субмарин, до 1938 года вообще не имели собственных подводных сил.