Текст книги "Нулевая область"

Автор книги: Анатолий Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Маша вдруг перестала смеяться и на её лице появилась озабоченность.

– Да просто так – соврал Макс – Привычка. Я когда ем, всегда одну руку в кармане…

– Так. Давай, показывай, чего там у тебя – не дала доврать Маша.

Макс нехотя вытащил руку из кармана и протянул вперёд.

– Не знаю. Жучок какой-то – глупо пробурчал он.

Кровь из ранок всё ещё сочилась, и озабоченность на лице Маши усилилась. Она пару секунд рассматривала ранки, а потом полезла в рюкзак.

– Я тут тряпочек, как раз, взяла – заговорила она хозяйственно – Вот видишь, пригодились.

Макс подавил ухмылку, и с совершенно серьёзным лицом стал смотреть, как Маша достаёт из рюкзака всякие платочки, какие-то тряпки, и даже столовую ложку. Как, и главное, зачем ей пришло в голову брать ложку, Макс размышлять не стал. Он просто дождался, когда, наконец, Маша выберет из всех своих тряпочек, ту, что по её мнению лучше всего подойдёт для раны именно на указательном пальце. Когда Маша закончила перевязку, он так же серьёзно повертел кистью, рассматривая свой забинтованный указательный.

– Слушай, а как же я теперь из ружья стрелять буду? – единственный вопрос, который он задал по этому поводу, да и то, больше риторически. То, что он сумеет, если что, нажать на спусковой крючок, у него не было ни малейшего сомнения. Люди во время войны и зубами на гашетку жали. Ответ же был по-настоящему женским.

– Пока не заживёт, стрелять не будешь.

Макс только хмыкнул.

– Ладно. Давай поторопимся. Сегодня нужно хотя бы немного пройти – сказал он, и потянулся к кусочку зайчатины.

– А куда мы идём? – спросила вдруг Маша.

Вопрос этот заставил Макса остановить руку на полпути, и на несколько секунд задуматься. И интенсивно пошевелив мозгами, Макс неожиданно понял две вещи. Первое – он абсолютно забыл о взятом с Маши обещании, что она утром вернётся в деревню, и второе – ответить на её вопрос удовлетворительно он не может.

– Маша – Макс слегка нахмурился – А ведь ты обещала вернуться.

– Я не стану возвращаться – в голосе Маши была неподдельная уверенность, и Макс понял, что по этой теме уйти дальше вчерашнего, скорее всего, не получится. Но он всё же предпринял попытку.

– Так – придав голосу суровость, начал он – Обещания надо…

– Максим – перебила Маша – Ты же понимаешь, что я не уйду.

Макс, прищурившись, посмотрел на свою спутницу.

– Так – повторил он, но Маша вдруг отвернулась, обиженно дёрнув плечиками.

Пару минут они просидели молча. Макс чувствовал, как внутри него начинает закипать злоба, и если бы сейчас перед ним была жена, он, наверное, не смог бы не сорваться. Он бы стал орать, чтобы выбросить эту злобу из себя, иначе она бы просто разорвала его на куски.

Но теперь злоба вдруг сама сошла на нет. И Макс понял, что злоба – это не есть злоба сама по себе, а только энергия. Безликая и безымянная энергия. А какое дать ей лицо и имя, это полностью в нашей власти.

И он весело рассмеялся. Маша удивлённо обернулась.

– Ладно, Маш, идём вместе – сказал Макс, перестав смеяться – Вот только насчёт куда, я точно сказать не могу. Тебе дед рассказывал про гул?

– Конечно, рассказывал. Но при чём тут…

– При том, Маш. Если где и можно найти ответ, так это там, где были все эти сполохи. Правильно?

– Наверное.

– Пусть будет – наверное. И ещё вот. Дед рассказал, что они один раз пытались добраться до луга за болотами. И знаешь, что меня больше всего смутило?

– Что? – немного настороженно спросила Маша.

– О-дин-раз – медленно, по слогам проговорил Макс – За тридцать лет о-дин-раз. И это, когда какие-то твари медленно, но планомерно вас уничтожают.

– Мы боремся.

– Результат борьбы?! – Макс повысил голос – Маша, результат борьбы какой?

– Ну…

– А там – Макс кивнул в сторону запада – Там может быть ответ. Ты понимаешь? Нельзя сидеть и ждать. Так только отсрочишь смерть, и всё. Больше ни черта полезного – Макс шумно вздохнул.

– А вдруг там нету ничего? – осторожно спросила Маша.

– Должно быть. Даже не должно быть, а есть. Я уверен. Вот только что? – Макс потёр ладонью лоб – Знаешь, я пока лежал, думал на эту тему. Там может быть какая-нибудь заброшенная секретная база. Взорвалась нафик, а эти твари, какие-нибудь инопланетяне, которых там изучали. Ну, в смысле, сбили когда-нибудь тарелку, а потом изучали. Ну, или тарелка их сама упала.

– А что такое тарелка? – спросила Маша.

– Тарелка, это… – Макс нервно помахал перед собой рукой – Ну, как тебе объяснить, чтобы понятно было. Это, в-общем, на чём они по космосу летают. Тогда и ограду из тумана объяснить можно. Например, у них на тарелке какая-нибудь защитная система стоит, которая в случае падения включает вокруг поле. Ну, чтобы в случае аварии ни пилотов в плен не взяли, ни технологии не изучили.

Макс вдруг заметил, что слегка разошёлся, и изумлённо-испуганный взгляд Маши его немного смутил. Он торопливо схватил кусочек мяса, до которого не добрался в прошлый раз.

– Ну, это всё немного фантастика, конечно – проговорил он, и откусив, стал жевать, сосредоточенно уставившись на название одной из статей, которое тускло серело на пожелтевшей бумаге. Там было что-то про зерно и выполнение какого-то плана.

Проглотив, Макс сдавленно покашлял, и перевёл взгляд на Машу.

– Глупо, да? – спросил он, неожиданно для себя.

– Совсем не глупо – задумчиво проговорила Маша – Просто знаешь, не могу понять, зачем тебе всё это?

Глава 16

Обед на свежем воздухе прибавил сил. Макс помог Маше побыстрее запихнуть все её тряпочки обратно в рюкзак, переложил туда же половину патронов из джинсов, и засунул в боковой кармашек ополовиненную бутылку. Вода в бутылке давно успела нагреться, но Макс не стал её выливать, рассудив, что ночью она обязательно остынет, и снова станет пригодной для питья. А вот набирать из болота, хоть и чистую на вид, но всё же болотную воду, он не рискнул.

Бросив куртку на плечо, а поверх, лямки рюкзака, Макс быстро поднялся. Маша поднялась следом, и потянулась к ружью.

– Ты опять? – недовольно спросил Макс.

– Ты всё равно стрелять не сможешь.

– Ладно – Макс махнул рукой, не желая снова препираться. Нужно было идти, и он, бросив взгляд на солнце, зашагал вперёд.

Судя по светилу, было часа два дня. Примерно, конечно, но ювелирная точность Максу и не требовалась. Знания того, что до вечера остаётся, как минимум, часов семь, было достаточно, и он стал прикидывать в уме, сколько можно за это время пройти.

Маша нагнала, поравнялась, и несколько раз бросила взгляд в его сторону.

– И сколько ты собираешься идти? – наконец, спросила она.

– Не знаю – Макс пожал плечами – Пока не найдём хоть что-то объясняющее.

– А если не найдём?

– Найдём – недовольно бросил Макс – А что ты предлагаешь?

– Ничего. Просто спрашиваю.

– Тогда не спрашивай больше, ладно?

Маша промолчала.

Не слишком ли я грубо? – подумал Макс – Хотя, зачем эти вопросы? Ведь, понятно, что я не знаю на них ответа. И правда, чего искать-то?

Они шли молча несколько часов. Солнце припекало, и приходилось всё время смахивать со лба капли пота, не давая им скатываться к глазам. Рубашка под рюкзаком давно уже ощущалась, как сплошное мокрое пятно, и от духоты идти было тягостно, но Макс всё-таки забрал у Маши ещё и ружьё. Держа его в руке, он теперь бросал частые взгляды в сторону болот. Хочешь, не хочешь, а надо было подумывать о еде. Зайчатины осталось на один раз, не больше, а дальше было бы неплохо кого-нибудь подстрелить. Хотя, уверенности в том, что он попадёт в что-то размером с утку, или того же зайца, у Макса не было. Он и в крака-то чудом попал, а в первый раз и вообще едва не промазал.

Но с другой стороны, валить ради нескольких килограмм, которые они смогут унести с собой, целую антилопу, ему не хотелось. Было даже в мыслях об этом что-то неприятное, нечеловеческое почти.

Когда солнце стало катиться к горизонту, до Макса вдруг дошло, что идти до самого захода не получится. Они шли строго на запад, и потому яркий свет заходящего светила начинал бить прямо в глаза, отчего смотреть вперёд становилось практически невозможно. И не только потому, что нельзя было нормально разглядеть, что там впереди, но и из-за режущей боли в зрачках. Но Макс ещё какое-то время шёл, сильно щурясь, и время от времени поглядывая на Машу. Маша уже с полчаса держала над глазами ладошку, используя её вместо козырька, и едва ли не через каждые пять минут наклоняла голову чуть ниже. Макс вдруг врубился, что она идёт, уже почти не глядя вперёд, а для ориентира использует его ноги. Он остановился.

– Не, так не пойдёт – сказал он с досадой – Придётся делать привал.

Маша почти наткнулась на него, и подняв голову, молча посмотрела из под ладошки.

– Так – Макс бросил взгляд в сторону леса – Давай, наверное, вон к тем дубам-колдунам.

Он взял вправо, и медленно заковылял к двум исполинским деревьям, стоящим чуть поодаль от леса. Видимо когда-то очень давно, ветер или птица перенесли и обронили на это место пару семечек, и деревья выросли отдельно, не испытывая стеснений и конкуренции.

Подойдя к ним ближе, Макс задрал голову и присвистнул.

– Да, блин – сказал он, кивая головой – Здоровые вымахали. Не знаешь, что это за деревья?

– Не-а – Маша покрутила головой.

Макс аккуратно поставил рюкзак на землю, и бросил на него куртку.

– Слушай, Маш – он в очередной раз стёр со лба пот – Нам лучше было бы перейти на нормальный график.

– Как это? – не поняла Маша.

– Ну, на ночь делать привалы, а идти днём – пояснил Макс – Хотя, конечно днём жарче, но зато безопасней. Видно хотя бы вокруг.

– А ночью ещё можно костёр разжигать – согласилась Маша.

– Не думаю. Этим мы только тварей привлечём.

– Не, не привлечём, они по ночам спят. Я же тебе говорила уже, они ни разу не нападали на нас ночью.

– Хорошо если так – Макс наклонился и попробовал ладонью бутылку – Горячая, блин – с досадой выдохнул он – Ладно, потерплю. А насчёт тварей, будем надеяться.

Он на секунду задумался, глядя на Машу.

– Тогда что? – спросил он, поймав ответный взгляд – Хвороста, наверное, нужно собрать?

– Наверное.

– Интересно, сколько его на всю ночь нужно? – Макс легонько стал покусывать нижнюю губу, пытаясь хотя бы примерно представить необходимое количество, но

ничего даже очень примерного подсчитать не получалось.

– Ладно – махнул он тогда рукой – Схожу раза три-четыре. Может и хватит.

– Я с тобой – Маша вопросительно посмотрела на Макса.

– Нет, ты отдохни. Я ж вижу, что устала – Макс улыбнулся, глядя на утомленное лицо Маши – А хворост я сам, чё его там собирать. Кстати, мясо не пропало, как думаешь?

– Не должно. Вроде бы.

– Ладно, пойду за палками.

Макс развернулся, обходя одно из исполинских деревьев, легонько, с каким-то даже почтением, постучал ладонью по его морщинистой коре, и заспешил к лесу. До заката было ещё часа два не меньше, но Макс понимал, что из-за облаков, медленно растущих над горизонтом, солнце скроется из виду не позже чем через час. А в лесу и без того царит полумрак. И после исчезновения солнца, там скорее всего вообще нихрена не разглядишь…

Лес встретил прохладой. Первым делом Макс почувствовал её мокрой спиною. Прохлада коснулась её, и Макс довольно вздохнул. После жаркого солнца, под которым они прошли долгих, истомляющих пять часов, в лесном полумраке ощущалась, чуть ли не Антарктида.

Макс стал неспешно переходить от дерева к дереву.

– Может и вправду они по ночам спят? – размышлял он о тварях, шаря взглядом под ногами – Должны же они в самом деле когда-нибудь спать.

Он вдруг вспомнил о глазах крака, которые ему «повезло» видеть всего сантиметрах в тридцати от себя, пусть и через лобовое стекло, но тем не менее.

– Блин – дошло до него – Это ж как у совы, только наоборот. У той зрачки огромные, и ей при солнце нихрена не видать, а у этого по ходу зрачок конкретно мелкий, потому и кажется, что его совсем нету. А по ночи с таким зрачком шариться, всё равно, что без глаз вообще. А тени? – Макс задумчиво хмыкнул – Интересно, как эти в пространстве ориентируются? Может типа летучих мышей что-то?

Макс вдруг остановился и рассеянно посмотрел на свои руки. Он уже прошёл достаточно много, а в них ещё не было ни одной сухой ветки. Подняв голову, он с глупым выражением лица огляделся.

И увидел одно – лес выглядит каким-то слишком живым, даже чересчур. Все деревья без исключения с тёмно-зелёными кронами, и ни одного сухого, трухлявого, больного.

– Ну надо же – недоумённо пробурчал он. В лесу, который был возле его города, и в который он пару раз ходил в походы ещё в школе, сухих деревьев было завались. И не только сухих, но и каких-то прелых, облепленных сверху донизу бледно-зелёным, склизким мхом. Повсюду валялись упавшие ветки, от небольших, до толщиной с человеческую ногу. И это воспринималось как само собой разумеющееся. Хотя, однажды, ещё совсем маленьким, он побывал в «хорошем» лесу, возле реки Камы, но тот лес взрослые называли бором, и Макс его так и запомнил, как бор, и почему-то его образ записался в мозгу совершенно отдельно от слова – лес.

– И чё делать? – спросил он себя вслух.

Он стал вглядываться подальше, в глубину. Ему пришло в голову, что там, где деревья более скученны, по-любому должно быть хотя бы одно зачахшее от недостатка света. Но и там деревья сочно красовались своей природной силой.

– Ладно – сказал он с улыбкой – Русские просто так не сдаются.

Он оглянулся, приметил для ориентира высокую лиственницу, и торопливо зашагал вперёд. Пройдя пару минут, он разглядел чуть левее, небольшое дерево, правая сторона которого выглядела почти голой, безлиственной. Дерево явно засыхало.

– Ну слава богу – выдохнул Макс, и взял левее.

Дерево и в самом деле на вид было сухим, и даже, казалось, уже мёртвым, но когда Макс попытался отломить одну из нижних, голых веток, толщиной с его запястье, он понял, что внутри оно нисколько не сухое. Ветка только согнулась, и ломаться не захотела. А когда Макс отпустил её, она тут же вернулась в исходное положение.

– Так – Макс цокнул языком – Придётся по ходу сдаваться – он несколько раз глупо гыгыкнул, и панибратски похлопал ладонью по стволу.

– Оставляешь ты нас, братишка, без костра. Ну, да ладно, бывай.

И уже почти развернувшись, и ища взглядом примеченную лиственницу, чтобы направиться в сторону неё, Макс вдруг почувствовал, как сжалось горло, и он машинально попытался проглотить слюну, но не смог. Слюна словно наткнулась на бетонную стену, а влажная и холодная спина почувствовалась вдруг с такой отчётливостью, что ему стало зябко, и он невольно вздрогнул.

Невдалеке стоял крак. Не шевелясь, скрытый наполовину густым, высоким кустарником, он не отрываясь смотрел на человека, и как только их взгляды встретились, крак неловко дёрнулся влево, и на секунду исчез за кустами полностью. Но тут же снова появился, и сделал шаг вперёд, отодвигая ветки куста.

Макс смотрел на него, и не мог пошевелиться. Было отчётливо понятно, что он попал. И попал, как говорится, по самое не хочу. Мысли вдруг стали какими-то вялыми, и он попытался заставить мозг работать быстрей, чтобы придумать спасительные варианты, но мозг игнорировал его попытки. Он проигнорировал и попытку задействовать пальцы-мысли. Их просто не было, как будто им было плевать на присутствие крака, как будто не определяли они в нём врага. И до Макса вдруг дошло, почему мозг так себя ведёт. Он услышал, почувствовал, даже почти пощупал холодную, как сталь, мысль, которой, как показалось, и стал сам мозг. Он стал одной мыслью – это всё.

А и вправду, какие тут могли быть варианты. Разве что крак просто развернётся и уйдёт? Но это не его суть.

Крак сделал ещё один осторожный шаг вперёд, и Макс разглядел, что он при движении излишне наклоняется вперёд, как будто у него прихватило живот, или он только что получил в него с ноги.

– Да это же тот – зашевелился мозг чуть быстрее – И он боится. Наверное, он тогда не понял, кто лупил его силой. Хм. Он думает, что я, а не дед.

Макс кисло усмехнулся. Если бы. Если бы у меня была эта чёртова сила, подумал он с грустью, ты бы, тварь чёртова, летал сейчас у меня от дерева к дереву.

Он сделал шаг назад. Скованный, осторожный. Внутри появилось желание резко повернуться и рвануть, рвануть изо всех сил, не жалея ни ног, ни лёгких, ни сердца, рвануть, чтобы успеть добраться до ружья, и всадить в этого сраного крака дуплетом. А там и Маша…

– У Маши же сила есть – Макс, наконец-то, смог проглотить слюну, и тяжело выдохнул – Что если позвать?

Крак снова, теперь уже уверенней шагнул вперёд. Между ними оставалось тридцать метров. Макс мог почти точно определять эти долбаные тридцать метров, благодаря беговой дорожке в школе, на которой они сдавали спринт на время. Каким он там был? Вторым, вроде бы. Или третьим?

– Если позвать Машу – мозг уже практически пришёл в норму, и продолжал наращивать темп, почувствовав крохотную надежду – И тут же стартануть, то возможно что-то и выгорит. Возможно, выгорит.

– Но ты не позовёшь – вдруг почти вздрогнув, выдал мозг, и снова замер.

– Да, не позову – почти беззвучно выдохнул Макс.

Он не позовёт. Не позовёт, чёрт возьми. Он же гордый, блин. Как тогда, в детстве, у бабушки, когда он подавился плохо разжёванным куриным пупком. Подавился наухнарь. Не вдохнуть, не выдохнуть. Но он не побежал в соседнюю комнату, где была бабушка. Она бы сразу поняла, она бы стала бить по спине, чтобы помочь, но он не побежал к ней. Он поднялся, и хватаясь рукою за стенку, поплёлся в сени, где, уже почти теряя сознание, повалился на колени. Ему было стыдно просить помощи. Было стыдно тогда, а сейчас… Сейчас, он бы в угоду моднословию, сказал – западло, но тут бы, конечно, слукавил. Западло – это совсем другое. Ему было точно так же стыдно, просто стыдно искать помощи у хрупкой, двадцатилетней девушки…

Тогда ему повезло. Тот чёртов, недожёванный пупок вывалился из горла сам, но теперь дело обстояло куда похуже.

Всё что оставалось, это медленно отходить, увеличивая расстояние до крака, и уменьшая до кромки леса. Но как это сделать, если крак, пусть и не очень уверенно, но всё же делает шаг за шагом в его направлении?

– Сейчас он поймёт, что у меня нет силы. И тогда бросится. Бросится же, бля.

Макс отступил на два шага, крак внимательно склонил набок голову.

Ещё шаг назад.

Картинка вдруг замедлилась.

Макс увидел, как крак подаётся вперёд, словно собираясь упасть, как выбрасывает вперёд правую лапу, и когда она касается земли, с силой отталкивается ею.

И вдруг – щёлк! Кадр резко встряхивается, и Макс видит, молниеносно приближающуюся коричневую тварь.

Секунда.

Две.

Крак в десяти метрах, отталкивается в третий и последний раз с силой и ненавистью, чтобы снести противника одним ударом, снести и убить, и Макс машинально поднимает кулаки, чувствуя, как его тело стальным обручем сжимает напряжение, а мозг застывает на последнем слове – всё…

Но удара не последовало.

Что-то огромное, молниеносно пронеслось метрах в пяти, и Макс одним рывком повернул голову влево, чтобы видеть…

– Господи, что это? Что это было, бля?

Макс вдруг почувствовал, как стальной обруч разлетается на маленькие кусочки, почти стружки, и глубоко втянул в себя обжигающий прохладой воздух. Но тут же обруч снова появился, и сжал даже сильнее, чем секунду назад. Потому что Макс увидел его…

Огромное, зелёное существо, выставившее вперёд одну из своих передних лап, похожую больше на загнутый на конце меч, или огромный, широкий коготь. Ещё он увидел крака, который висел в метре над землёй, проткнутый и пригвождённый этим мечом-когтем к стволу дерева.

Макс несколько секунд словно заворожённый смотрел на крака, дёргающегося в агонии. Существо проткнуло краку шею. Не проткнуло даже, а почти перерезало её, и держалось дёргающееся тело только на полосках кожи оставшейся по бокам. Из горла крака вырывалось шипение, похожее на змеиное, и текла бледно-жёлтая жидкость. Она очень быстро залила его грудь, и стала струйками перекрашивать в свой цвет коричневый живот.

– Боже, из чего же у него этот коготь? – шевельнулась мысль в мозгу Макса.

Он медленно поднял взгляд, и расширенными глазами уставился на голову существа. Голова находилась на короткой, тонкой шее, и существо наклоняло её то вправо, то влево. Максу почему-то пришёл на ум, рассматривающий картину критик в каком-нибудь музее.

– Дед говорил, что они не агрессивны – с надеждой мелькнуло в мозгу.

Макс уже понял, что это те самые зелёные, богомолы, о которых пару раз упоминал Егорыч. Но он даже и представить не мог, что они такие огромные. Не меньше четырех метров в высоту, чёрт возьми.

Раздался короткий треск, и Макс резко опустил взгляд. Кожа с одной стороны лопнула, и крак соскользнув с меча-когтя, рухнул вниз. Грохнувшись на землю, он на несколько секунд замер в сидячем положении. Голова свисала вниз, держась на единственном лоскуте, который теперь бессмысленно продолжал связывать её с телом. Но вот тело стало крениться влево, сначала медленно, по миллиметру, потом всё быстрее, и наконец, мёртвый крак повалился на траву, ещё раз дёрнулся и замер.

Макс краем глаза заметил, как задвигались ноги зелёного, и машинально перевёл взгляд вверх. Зелёный сделал пару шагов назад, как-то неуклюже развернулся, и выпрямился в рост. Максу пришлось задрать голову. Зелёный теперь возвышался над ним метров на пять, продолжая заинтересованно вертеть головой. Макс судорожно сглотнул, чувствуя, как внутри нарастает странное чувство. Нет, он сразу определил, что это страх, но страх не тот, который появляется в случае опасности. Это был страх неизведанного, непонятного, туманного.

В мозгу мошками, лихорадочно замелькали мысли.

– Что ему нужно? От меня что?

И вдруг пришло воспоминание из детства. Таких вот богомолов, только размером с его детскую ладошку, он не раз ловил в своём дворе, когда был ещё маленьким, когда ещё жил с родителями в небольшом частном доме. Далёкое и такое счастливое прошлое. И каждое лето во дворе появлялись они. Он кормил их гусеницами. Богомолы брали гусениц в свои скрюченные лапки, и прокусив посередине, высасывали из них внутренности. Он видел, как гусеницы дёргаются, как движутся под тонкой кожицей тёмные жидкие комочки. А иногда он бросал богомолов в сети большим паукам. Битвы бывали очень долгими. Богомолы просто так не сдавались, хотя и всегда проигрывали.

И это воспоминание заставило страх возрасти.

А зелёный продолжал с интересом рассматривать человека. Макс стоял не шевелясь, понимая, что у него сейчас нет выбора. Он может только ждать, и ничего кроме этого.

Зелёный вдруг, сделав шаг назад, резко наклонился вперёд. Макс невольно отшатнулся, когда треугольная морда с большими сетчатыми глазами оказалась всего сантиметрах в пятнадцати от его лица. Руки заметно задрожали, хотя и сжались в кулаки. Макс вдруг увидел себя. Десятки себя, в маленьких, чёрных октаэдрах из которых состояли глаза зелёного.

Выглядело это всё даже смешно, но Макс почувствовал только усиливающийся страх, и ни малейшего позыва к смеху. И ещё он почувствовал, что эти сетчатые глаза словно затягивают в себя, в свою чёрную бездну. Он попытался отвести взгляд, но не смог.

Мозг стало быстро окутывать чем-то ватным и тёплым, и уже через секунду, Макс, ставшей апатичной мыслью, понял, что он в полной власти этого существа, что он не сможет даже сопротивляться, если зелёный станет его сейчас убивать. Но как ни странно, страх вдруг отступил, мгновенно, освободив его тело от ненужного напряжения, и в мозгу что-то сначала зашевелилось, потом замелькало, и Макс с удивлением осознал, что это буквы. Самые обычные буквы. Они промелькнули сначала в одном направлении -

…а…б…в…г… -

Потом в обратном -

…я…ю…э…

В каком-то дурацком, образном представлении твёрдый и мягкий знаки. Следом пошли слоги.

…аб…ав…аг…

Мысль ускорялась с каждой секундой, и Макс вдруг понял, что уже не осознаёт всё это раздельно. Теперь это было просто сплошным мельтешением, острой, обжигающей пульсацией в височных долях.

Так длилось почти минуту. Потом пульсация на несколько секунд прекратилась, и Макс быстро и глубоко задышал. Но как только он выдохнул в третий раз, на него обрушился поток. Он так и почувствовал, именно как поток, стремительно вливающийся в мозг, словно из пожарного брандспойта. Но он не тушил, а казалось, наоборот, разжигал. Внутри черепа нещадно пекло, и не только в самом мозгу, но и в глазных яблоках, и в носовой полости, и во рту, добираясь до гортани. Голова начала кружиться и Макса сильно кидануло вправо. Он с трудом удержался на ногах, беспомощно выставив вперёд правую руку, и в тот же миг поток прекратился, оборвался, как стальной трос с громким хлопком. Макс, не в силах стоять, плюхнулся на землю, и уткнулся лицом в колени.

Пожар в голове тут же стал затухать, мысли замедлялись, и когда они через пару минут, наконец-то, вернулись в привычное русло, Макс понял, что сделал зелёный.

– Это писец – устало выдохнул он, ощущая, как вброшенные в его голову знания, начинают слово за словом всплывать из ниоткуда, казалось из самой пустоты. В мозгу словно самораспаковывался огромный файл.

– Нихера себе у него трафик – пришла в голову глупая шутка, и Макс вяло улыбнулся.

Информация разлаживалась, отдельными файлами, образы к образам, ощущения к ощущениям, слова к словам, и вырисовывалась картина, пока непонятная, но уже очертаемая. Когда, наконец, файл распаковался полностью, Макс медленно поднял голову. Огляделся вокруг.

Зелёного нигде не было.

– Ушёл – без каких-либо эмоций выдохнул Макс, просто констатируя факт.

Он осторожно поднявшись, подошёл к мёртвому краку, и присел возле него на корточки. Пошарил в своей голове, и глупо улыбнулся. Странно было понимать, откуда эта тварь, и как она здесь очутилась. Но ещё странней было понимать – зачем.

Он с некоторой долей брезгливости дотронулся до жёлтой вязкой субстанции, которая служила этому существу, как и кровь человеку, для транспортировки кислорода к внутренним органам, для поддержания температурного баланса, для…

Кровь крака успела запектись, и на ощупь смахивала на смолу деревьев.

– Значит, вас можно убивать – Макс зло ухмыльнулся – Все, чёрт подери, смертны, да? Блин, а Маша уже, наверное, волнуется.

Он торопливо поднялся. Неприятных ощущений уже не было. Он снова чувствовал себя так же, как и до этой встречи с подохшим краком и огромным зелёным-богомолом. Развернувшись, он быстро отыскал глазами высокую лиственницу, и почти бегом, заспешил к ней.

От неё уже проглядывалась кромка леса. Макс, тяжело выдохнув, зашагал вперёд, с удивлением обнаружив, что солнечные лучи уже не проскальзывают сквозь густые кроны, и не свисают с веток светящимися, прозрачно-русыми локонами.

Облака закрыли, понял он. Блин, сколько ж я тут прошарахался? Бедная Машунька, уже по ходу на измене вся.

Он ускорился, и из леса почти выбежал. Сразу бросил взгляд в сторону двух исполинских деревьев, которые оказались метрах в сорока правее, и увидел Машу. Она стояла, оперевшись плечиком на ствол одного из них, и смотрела в сторону леса.

– Маша – громко окликнул он, и быстрым шагом заспешил к ней.

Маша сначала заулыбалась и помахала рукой, а потом на её лице появилось недоумение.

– Нету, Маша – Макс развёл руками – Весь лес обошёл, ни одной сухой ветки. Не лес, блин, а райские кущи. Ни-и-чё не сохнет.

Он извинительно улыбнулся.

– Ну, нету, значит, нету. Без костра как-нибудь обойдёмся. А чего ты так долго?

– Ну, как чего. Искал, ходил. Заблудился маленько.

– Я же говорила, давай вместе пойдём. Вместе б мы не заблудились.

– Не факт.

Макс подошёл к рюкзаку, и плюхнулся возле него на задницу. Без особой надежды потрогал бутылку. Та была всё ещё очень тёплой.

– Слушай, Маш, как ты думаешь, из болота можно воду пить? – спросил он, чувствуя в гортани жжение на пару с покалыванием.

Маша выпятила губки и пожала плечиками.

– Ла-адно, потерпим ещё чуть. Маш, ты вообще сова, или жаворонок?

– Как это?

– Ну, если ты рано ложишься спать и рано встаёшь, значит жаворонок. А если поздно…

– Нет, я рано и рано – Маша улыбнулась – Я жаворонок. Мне вообще жаворонки нравятся. Они у нас над лугом бывает щебечут. Возле деревни прямо. Только не видно, высоко где-то.

– А я когда маленьким был, у нас в конце двора щеглы жили. Красиво вообще поют, но коротко. Да и мало у них мелодий, четыре, пять максимум – Макс развернулся к Маше, переставив ноги по земле, и заглянув ей в глаза снизу, заговорил с каким-то особым проникновением – А однажды сижу как-то вечером, слушаю, типа. И вдруг птичка какая-то маленькая, серенькая такая… хотя нет, больше черноватая, по-моему, была. Ну, не важно, короче. В-общем, прилетела эта птичка и как давай трели выводить. По полминуты, не меньше. Так щеглы эти, сразу примолкли. Представляешь, какая у них уважуха к тем, кто талантливей и профессиональней. Вот до сих пор думаю, может, это соловей был? Хотя, фик его знает, водятся они в наших местах, или нет?

– Уважуха, это уважение? – спросила Маша, ответив улыбкой на его взгляд.

– Угу.

– А про жаворонка ты зачем спрашивал?

– А-а, да – Макс с улыбкой хлопнул себя ладонью по лбу – Тормоз, блин. Это я чтоб распределить, кто первым будет спать, а кто вторым. Нужно же, чтобы один не спал, правильно? Мало ли какой монстр сюда забрести может – Макс предупредительно выставил вперёд левую ладонь – Я помню, помню, что краки ночью спят. И тени тоже. Но не забывай про африканских животных. Раз тут есть леопарды, удавы, мы вон с Пашкой анти…

Макс запнулся, невольно почувствовав внутри какую-то пустоту.

– Маш, а чё ты стоишь? – спросил он где-то через минуту – Присаживайся.

– Угу – Маша кивнула, и с какой-то излишней аккуратностью устроилась на траве, привычно подогнув под себя ногу.

– Может, поужинаем? – спросил Макс.

– Я не хочу.

– Да ладно.

– Честно не хочу, Максим.

– У-у. А я, наверное, поём всё-таки – задумчиво пробурчал Макс, подтягивая рюкзак поближе…

А задумывался он о том, что случилось в лесу. Да и о чём другом можно было думать после такого? Поэтому он думал, медленно жуя мясо, думал, глядя, как Маша укладывается спать, всё так же смешно ёрзая рюкзаком туда-сюда, и, наконец, найдя лучшее ему место, ложится и сворачивается калачиком, думал, разглядывая звёзды…

То, что он мог их разглядывать, его радовало. Облака почему-то так и не затянули небо, а остались кучерявиться над горизонтом, и когда полностью стемнело, Макс прислонился спиной к дереву, вытянул ноги, и задрав голову, стал любоваться этими сверкающими маячками вселенной. И рядом с этим любованием, неторопливо текли размышления. Приятное было ощущение и… странное.

Странно было иметь в своём мозгу совсем не свои мысли. Не те, которые ты сам формировал из исходников, поступающих в мозг посредством органов чувств, а те которые были влиты уже готовыми. И за ними не стояли ни личные переживания, ни сотни размышлений и правок, ни сама жизнь. Было в этом что-то неестественное.