Текст книги "Нулевая область"
Автор книги: Анатолий Радов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Стало – закончил он фразу.
– Дедушка, я пойду – сказала вдруг Маша – Мама там совсем одна. Ты же знаешь, что ей одной страшно.
– Ага. Иди, иди Машуня – закивал дед – Завтра я с Дарьюшкой поговорю, чтобы вы ко мне перебирались уже. Чего по одиночке жить-то?
Макс мельком, поверх кружки, взглянул на Машу. Девушка всё так же внимательно смотрела на него, и когда их взгляды в третий раз встретились, она развернулась и торопливо вышла. Звякнула щеколда, потом мягко хлопнула дверь, и Макс краем глаза увидел светлое облачко её волос, проплывшее за стёклами.
– Как? – спросил Макс – Без потерь обошлось?
– Двое – коротко бросил дед.
– Как двое? – спросил Макс, и поставив кружку на стол, посмотрел на деда.
– Вот так вот, Максимка – дед провёл ладонью по лицу, медленно, сильно надавливая, словно пытался стереть с него всё, что произошло за сегодня – Малого, того, что ты на похоронах видел, и мать его, Нину Фёдоровну. Это ж уму непостижимо – дед хлопнул своей огромной ладонью по колену – Раньше в домах безопасно было, краки они как будто и не понимали, как в дом проникнуть-то. А тут, тень колоду схватила, окно разбила, а крак туда только нырь, и всё. Нину Фёдоровну, бедняжку об стену два раза со всей силы. А малой кинулся мать защитить, так эта тварь его на пол повалила и ногою на голову…
Дед резко замолк. Снова вздохнул. И Макс вдруг увидел на его лице то, чего ни разу на этом мудром и всегда спокойном лице не видел. Нет, это была не ненависть. Это была неуверенность. И ещё испуг. И они была видны так отчётливо, что Максу стало не по себе. Сердце замерло, словно в нём была теперь не кровь, а сухой, безжизненный лёд.
– Ногой, представляешь, Максимка? – дед повернул голову, и посмотрел Максу прямо в глаза – И череп у него вот так – он поднял руку и медленно вывернул кисть – Лица совсем не узнать. А потом он ему по всему телу ногами, слышишь? По телу этого мальчонки топтался. Там стены в крови. И что теперь делать? Как дальше, а, Максимка? – губы у деда задрожали, он резко махнул рукой, и поднявшись, ушёл в зал.
А Макс почувствовал, как его словно начинает выворачивать наизнанку. Как страх перемешивается с ненавистью в чёрную, густую кашу. Как эта каша медленно застывает. Как сжимаются зубы до жгучих слёз в глубине глазниц. Как ладони непроизвольно каменеют в кулаки.
– Я знаю, что делать – проговорил он одними губами – Я знаю, как дальше, Егорыч.
Глава 15
Когда стало темнеть, Макс улёгся в кровать, и стал прислушиваться. Дед какое-то время ходил по дому, потом улёгся на диван, долго ворочался, тяжело вздыхал, что-то бормотал себе под нос. Наконец, в доме повисла тишина.
Макс ждал ещё минут тридцать, слепо пялясь в темноту. В мозгу не было ни одной мысли, только та же темнота, что и вокруг. Он просто не хотел думать, боясь слепить отговорку, боясь изменить решение, боясь самого себя.
Когда дед, наконец-то, захрапел, Макс осторожно, стараясь не произвести ни малейшего звука, поднялся. Так же тихо оделся, и подойдя к дверному проёму, замер.
– Что если дед проснётся? – мелькнул вопрос.
– Да ладно, скажу по нужде приспичило.
Он на носочках, медленно пересёк зал, и оказался в погружённой во мрак кухне. Ночь была тёмной, что называется – глаз выколи. К вечеру небо затянули привычные облака, и ни одна звезда не могла донести теперь в этот забытый богом уголок свой космический свет.
Макс на ощупь обошёл стол, и присел на корточки. Так же, одними пальцами отыскал ручку дверцы и потянул на себя. Навесики противно скрипнули.
– Блин – прошептал Макс, и дальше стал открывать дверцу медленно, по паре миллиметров за раз, прислушиваясь к храпению деда.
– Ху – одним воздухом, без звука, выдохнул он, когда дверца была открыта полностью. Пошарил рукой. Нащупав банку, он осторожно приподнял её, и вытащил журнал. Потом поставил банку на место, медленно поднялся, и зашарил рукою по столу. Руки заметно дрожали.
– Блин, как ворюга какой-то – хмыкнул он.
Прошарив всю поверхность стола, Макс недоумённо замер. Он хотел взять с собою хотя бы пару кусочков утиного мяса, чтобы утолить голод, когда тот появится, но утки не было.
– Вот я дурак – Макс повертел головой – Конечно же, дед её убрал в этот свой погреб. Или она испортилась, и дед её выкинул. Жара ведь была…
Провозившись с журналом, он кое-как вернул его на своё место, и закрыв дверцу, присел на табурет.
– Нужно подумать – сказал он себе мысленно – Идти не меньше двух дней, это как пить дать, а без жратвы будет писец как тяжко.
– Ружьё – подсказала рациональная часть.
– А плечо?
– Дробью пофик. Дробью можно и не выцеливая с локтя упороть.
Макс поднялся и на цыпочках вышел в сени. Повозился пару минут с засовом и щеколдой, и наконец, оказался на улице. Глаза уже успели подстроиться под темноту, и он даже разглядел с порога силуэт сарая. Потом бросил взгляд в сторону забора, но дальше пяти метров все силуэты сливались в одно чёрное, безликое пятно.
Он спустился с порожек, подошёл к сараю, и осторожно открыв его, нырнул внутрь. Здесь темнота была абсолютной, ни о каких пяти метрах и речи не было, и даже на вытянутую руку было только чёрное, густое пятно. Но он помнил, где находится то, что ему нужно. Он снял со стены ружьё и повесил его на плечо, перекинув ремень через голову. Потом приблизился к верстаку. Нервно зашарил руками, смахнув на пол пару гильз, и наконец, нащупал железный ящичек. Достал из него пару патронов, засунул в карман, потом взял ещё два, и вдруг ему стало неловко. Он с отвращением поморщился. Получалось, что он как бы обворовывает деда.
– Блин, много брать нехорошо – он задумчиво покусал нижнюю губу – А мало – это большая вероятность подохнуть.
И он стал спешно, не обращая на неловкость внимания, брать патроны парами и рассовывать их по карманам джинсов. Когда в карманы перекочевала дюжина, и примерно столько же осталось в ящичке, Макс развернулся и быстро покинул сарай. Торопящимся шагом прошёл до калитки. Здесь тоже пришлось немного подзадержаться, потому что он знал, как высоко, и главное – громко, она может скрипеть.
Шагнув за забор, Максу вдруг пришла в голову идея, и он оставил калитку распахнутой. Заторопился в сторону машины, и через секунд пять уже отчётливо разглядел её силуэт. В темноте «двойка» напоминала какое-то мирно пасущееся животное.
Подойдя к ней, Макс снял ружьё, и осторожно положил его на капот. Тихо открыл водительскую дверцу, и встав на сиденье коленями, перегнулся через спинку. Быстро нащупал свою джинсовую куртку. Тут же резким движением бросил её на плечо, и попробовал дотянуться до ящиков, но отсюда не получалось, и тогда он выбрался из машины, и напяливая на ходу куртку, подошёл к багажнику.
С пустой бутылкой он вернулся в сарай. С флягой пришлось повозиться. Макс ни черта не знал, как она открывается, а на ощупь понять это было тяжеловато. Наконец, до него дошло, что нужно сначала потянуть рычажок снизу, и потом уже поднимать ту долбаную проволоку, которая никак не хотела сдвигаться с места даже на миллиметр. Когда крышка была откинута, он взял бутылку двумя пальцами за горлышко, и погрузил её в воду.
В темноте послышалось жадное и смешное бульканье. Макс одним краешком губ улыбнулся. То ли бутылка жадно глотала в себя воду, то ли вода торопливо пыталась попасть в стеклянную ловушку. Бульканье прекратилось быстро, и Макс закрутив на горлышке крышку, прикусил её слегка зубами, чтобы держалась крепче, и сунул бутылку во внутренний карман.
Вернувшись к машине, он снова повесил на плечо ижак, застегнул молнию куртки до верха, и машинально толкнул дверцу. Звук удара был не очень громким, но в полной тишине он прозвучал почти оглушительно.
– Чёрт – Макс от неожиданности вздрогнул, и быстро огляделся – Ну я и тормоз. Хорошо, что собак нету, а то всю деревню на уши подняли бы.
Он зло сплюнул, и продолжая ругать себя, за дурацкую оплошность, торопливо зашагал по улице, в сторону луга. Для начала он решил идти строго по лугу, и никуда не отклоняться, используя ориентиром лес. В темноте лес должен быть виден хотя бы чёрной стеною, и держаться его Макс решил по одной причине – опасался забрести в полном мраке на болота. Чего-чего, а подохнуть в какой-нибудь трясине ему не улыбалось.
– Главное, подальше отойти – сказал себе Макс, и вдруг отчётливо услышал за спиною шаги. Он резко остановился и обернулся. Шаги стали ещё отчётливее.
– Блин, разбудил всё-таки кого-то.
Он свернул вправо, прошёл метра три, и развернувшись, стал вглядываться в темноту. Шаги приближались, и Макс прищурился. Вдруг ему показалось, что он видит силуэт. Силуэт медленно вырисовывался, становился похожим на человеческую фигуру.
– Чёрт – мелькнула мысль – Если я его вижу, значит и он меня тоже.
Макс стал отступать спиною вперёд, чтобы углубиться во тьму, слиться с нею, и вдруг с грохотом наткнулся на забор. О доски ударились стволы и приклад, и приближающийся силуэт тут же остановился. Макс нервно вдохнул и задержал дыхание.
Силуэт стал быстро менять форму. На нём вдруг вырос горб, потом снова исчез, потом появился с другой стороны.
– Неужели тень? – мелькнула догадка, но Макс только усмехнулся – Хватит уже тормозить. Откуда шаги, если тень?
И словно чтобы подтвердить его мысли, снова появился звук шагов. Силуэт двинулся вперёд. И только когда он уже поравнялся с ним, Макс громко ругнулся про себя, а вслух осторожно окликнул, боясь напугать.
– Маша?
Силуэт замер.
– Не бойся, это я – снова сказал Макс, и оттолкнувшись от забора, быстро приблизился к силуэту.
– А я знаю, что это ты – прошептала Маша.
Он прищурясь посмотрел на неё, пытаясь разглядеть лицо, но были только неясные очертания.
– И куда ты собралась? – шёпотом спросил он.
Маша несколько секунд молчала.
– С тобой – наконец выдохнула она, немного смущённо.
– В смысле со мной?
– Но ведь ты же куда-то идёшь?
Наверное, она сейчас удивлённо вскинула бровки, подумал Макс, и нежно улыбнулся, но тут же его лицо сделалось серьёзным. Нужно было срочно что-то придумывать.
– Я прогуляться вышел – глупо соврал он – А как ты вообще узнала?
– Ты в сарай заходил ружьё смотреть – быстро зашептала Маша – А когда я вечером с дедушкой пришла, мне показалось, что ты что-то задумал. И я на всякий случай рюкзак собрала и на порожке с ним сидела. А потом ты дверью своей машины ударил.
От её торопливого шёпота, у Макса в голове снова появилась тоненькая паутина, сладко обволакивая. Он вдруг разглядел её глаза, её губы, хотя возможно это только воображение дорисовывало ему. И он захотел прижать её к себе, обнять крепко, поцеловать. Но он пересилил себя и сердито прошептал.
– Зачем? Маша, ну зачем ты? – он тяжело вздохнул – У тебя же мама больная. Ты что, забыла? Так что давай, возвращайся домой – медленно закончил он, уже мысленно справляя победу. Ну конечно, она глупенькая, не подумала о маме. А сейчас подумает, и вернётся. Жаль, конечно, что не удалось уйти без всяких этих ненужных моментов. Хотя, какая в принципе раз…
– Нет – уверенно прервала Маша его размышления.
Макс опешил.
– У тебя же мама больная – повторил он уже не шёпотом, а в голос.
– Дедушка маму к себе заберёт.
Они несколько секунд молчали. Макс судорожно придумывал способ заставить её развернуться вот сейчас, и уйти, а Маша терпеливо ждала.
– Если ты сейчас не пойдёшь обратно – заговорил шёпотом Макс – Я никуда с места не сдвинусь. В смысле, не сдвинусь, пока не уйдёшь.
– А я тогда тоже не сдвинусь.
– Тьфу ты – зло бросил Макс в голос.
– Но ты же ничего не умеешь – снова быстро зашептала Маша – Силы у тебя нет, из ружья не выстрелишь. И покушать, наверное, не взял.
– Я воду взял – сердито пробурчал Макс.
– Ну не строй из себя вредину. А если мы будем тут долго стоять, то дедушка может нас найти. Он иногда ночью просыпается и по дому ходит. Вот увидит, что тебя дома нету…
– Ты это придумываешь – остановил её Макс.
– Ничего я не придумываю.
– Ладно – Макс пару раз провёл ладонью по лицу – Если ты такая упрямая, давай договоримся. До утра вместе, а утром ты вернёшься обратно.
– Хорошо – тут же согласилась Маша.
Он молча повернулся, и сжав губы, зашагал вперёд. Через шагов десять остановился.
– Давай рюкзак.
– Я сама понесу.
– Так, ещё один договор – голос Макса стал строгим – Ты меня во всём слушаешься.
Макс услышал лёгкий шорох, разглядел тёмное пятно рюкзака, и взял его в руку.
– А я тогда ружьё понесу – прошептала Маша, то ли спрашивая, то ли утверждая.
– Ружьё тоже я – бескомпромиссно бросил Макс, и набросил обе лямки рюкзака на левое плечо.
Вскоре возвышающееся, чёрное пятно последнего дома осталось позади. Макс вспомнил, что за дорогой канава, и убавил шаг.
– Маша, здесь канава – тихо сказал он, обернувшись.
– Да я же знаю – Макс услышал в её голосе едва ли не весёлость. Надо же, подумал он, ей по ходу в кайф это шатание по темноте.
– Маша – он снова придал голосу излишнюю серьёзность – Кхм. Слушай, тебе что весело? – он не удержался и сам улыбнулся своему вопросу.
– Я просто волнуюсь – ответила Маша.
Выкрутилась, подумал Макс, продолжая улыбаться. А и в самом деле, чего грузиться раньше времени?
Левая нога провалилась вдруг немного ниже ожидаемого.
– Так, я уже одной ногой в канаве – сказал он, и в ответ зазвучал негромкий сдержанный смешок. Макс тоже рассмеялся, плюнув на все свои попытки сохранять холодную серьёзность.
– Подожди – торопливо заговорила Маша, перестав смеяться – Мы же можем на лугу потеряться в темноте. Там же вообще ничего не видно. Давай за руки возьмёмся… чтобы не потеряться – добавила она после секундной паузы.
Макс почувствовал, как её ладошка упёрлась ему в грудь, и он бережно взял её в свою ладонь.
Без особых усилий преодолев канаву, они зашагали по лугу. Макс сразу взял правее, чтобы разглядеть силуэт леса и держаться его.
– Будем леса держаться – коротко сказал он, чувствуя её маленькую, хрупкую ладонь, и вместе с нею, чувствуя ответственность.
Вот я теперь её тяну, подумал он. А что если выйдет всё, как и с Пашкой? Может правильнее будет вернуться? Может…
А думаешь лучше сидеть и ждать? – прервал он себя – Ждать, когда эти твари один за другим перебьют всех? А ведь однажды перебьют.
Справа показалась тёмная, немного пугающая своим размером, стена леса. Она почти сливалась с тьмою, как будто была создана из неё, как будто это сама тьма только сгустилась, образовав иллюзию стены. Макс на глаз определил, что до леса примерно метров шесть-семь, и утвердительно кивнув сам себе, зашагал параллельно этой тёмной, едва различимой ограде. Маша спешила следом. Макс понял, что ей нелегко поспевать за ним, когда она пару раз подряд едва не упала, споткнувшись. Пришлось сбавить темп.
– Дед во сколько встаёт? – спросил он, и тут же понял, что и сам не знает, какого ответа он ждёт. Здесь, вряд ли, у кого-то остались работающие часы, хотя возможно какие-нибудь советские и тикают ещё. Эти могли продержаться тридцать лет, да и ещё, наверное, столько же. Хотя толку? Для того чтобы иметь общее время, нужно ещё иметь и стандарт. Типа каких-нибудь атомных, или по каким у нас там сейчас точность общего времени перепроверяют?
Легонько дёрнувшаяся назад ладошка была вместо ответа. Видимо Маша пожала плечиками.
Макс обернулся. Худенький силуэт Маши снова вернул его к мысли о возвращении. Что если попробовать уйти завтра, самому.
Не-а, Макс ухмыльнулся, она расскажет деду. Или с самого утра переберётся с матерью в дедов дом, и тогда уже вообще по-тихому не свалишь.
– Маша, следи за лесом, чтобы не сбиться – быстро проговорил он, чтобы просто что-то сказать.
Время от времени, Макс ускорялся, задумываясь то о том, что может произойти, то вспоминая схватку с тенью. Но его всегда возвращало назад из размышлений в окружающую темноту, лёгкое, осторожное одёргивание. Он тогда без слов укорачивал шаг.
Последние несколько часов они и шли без слов. Макс не знал о чём говорить, да и близость леса не тянула на излишнюю болтливость? Из него иногда раздавались какие-то вскрики, всхлипы, иногда удары, словно кто-то бил палкой по стволу дерева, и всё это поверх постоянного, напрягающего шороха, поэтому он молча вслушивался в ту сторону, где выделялось чёрное пятно, слившихся в одно деревьев и кустов. Пару часов назад, он остановился и «в слепую» зарядил ружьё, удивившись, почему не сделал этого ещё давно.
И когда сзади на небе появилась тоненькая, светло-серая полоска, Макс по-настоящему обрадовался.
Полоска быстро росла и становилась светлее. Макс часто оборачивался, и бросал короткие взгляды то на небо, то на свою спутницу. С каждым разом он видел её всё отчётливей, словно Маша была картиной, которую прямо на его глазах рисовал незримый художник. Вот он прорисовал фигуру, чётко отделив её от окружающей тьмы, вот стал детально вырисовывать лицо, и наконец, решился добавить цвета и лёгких теней. Художником этим был рассвет. Оглядевшись, Макс заметил, как быстро, широкими и уверенными мазками он вырисовывает весь этот мир из тьмы.
Пятно леса распалось на множество разнотонных пятен. Слева прорисовались более тёмные островки камышей, и Макс с удивлением понял, что до болот не больше метров тридцати.
– Слушай, Маш, а болота тут что, к лесу подходят? – спросил он, обернувшись, и разглядев в этот раз детально и её лицо, и одежду. Его удивило, что на Маше были какие-то широкие, бесформенные брюки, он почему-то не мог представить её не в платье. Он остановился и выпустил её ладонь.
– Не знаю – Маша поёжилась – Я здесь не была ни разу.
– Хм. Я думал ты знаешь. Тебе холодно? – он внимательно оглядел её серую кофточку. В таких у нас только старушенции ходят, подумалось не в тему.
– Нет – Маша улыбнулась – С тобой идти, вспотеешь.
– Кхм. Привык как-то быстро ходить – Макс развернулся, и снова зашагал вперёд, теперь бросая взгляды в сторону болот.
Над ними курился туман. Макс вдруг и сам почувствовал прохладу. За последний час она медленно усиливалась, почти незаметно, по долям градуса, и вот теперь заставила даже вздрогнуть. Да и от болот видимо неплохо тянуло.
Макс невольно залюбовался туманом. Было и в самом деле очень красиво, и немного загадочно. Туман выглядел живым. Он медленно клубился, переплетался струйками, тянулся вверх от серовато-зелёной водной глади. Глубоко вдохнув носом, Макс почувствовал запах ила, показавшийся и приятным и неприятным одновременно. Что-то в нём было отдельно от жизни, и отдельно от смерти, но переплеталось в одно, смешивалось, и потому приводило рецепторы и мозг в замешательство. Макс хмыкнул и остановился. Маша поравнялась, и тоже остановившись, заглянула ему в глаза.
– Может привал? – спросил он, отвечая взглядом на её взгляд.
– Хорошо – согласилась Маша.
Макс ещё раз огляделся. Впереди, метрах в тридцати, почти у кромки леса лежало поваленное дерево, без листьев, иссохшее, и видимо упавшее очень давно. Он молча указал на это дерево, и направился к нему.
Дойдя, он тут же скинул с плеча рюкзак и положил его на землю, рядом, прислонив к широкому стволу, поставил ружьё. И подняв руки, потянулся.
Бессонная ночь давала о себе знать. Желание спать, подкрепляемое свежей прохладой, мягко окутало и растеклось по всему телу. Макс зевнул.
– Хочешь, поспи – проговорила Маша.
– Угу – буркнул Макс, но тут же спохватился – Интересно, мы далеко от деревни ушли?
Маша пожала плечиками.
– Ладно – кивнул Макс – Можно в принципе и поспать. Но не долго. Часик я, часик ты. Хочешь, первой давай.
– Не – Маша замотала головой – Ты сначала отдохни.
– А если кто нападёт?
– Краки рано утром не нападут – ответила Маша.
– Ты уверена?
– На деревню ни разу не нападали. И ночью тоже не нападали ни разу.
– У-у – задумчиво протянул Макс.
Он оглядел место под ногами. Сухая земля и ничего больше.
– Ладно – он присел на корточки. Попробовал землю ладонью. Земля была прохладной.
Не рискуя ложиться, он не поднимаясь, на корточках, развернулся, и опёрся спиной на ствол дерева. От дерева исходило лёгкое, едва ощутимое тепло, но это всё же было намного лучше предутренней, прохладной земли. Он прикрыл глаза.
– Если что, буди. И через час буди, не стесняйся…
Он осёкся. А как она определит этот час? Люди которые постоянно на короткую ногу со временем, и то примерно его определяют без часов, а она ведь скорее всего о всех этих часах, минутах, секундах и не особо в своей жизни заморачивалась. Макс открыл глаза и посмотрел на Машу.
– В-общем так, Маш, буди сразу, как только надоест ждать, хорошо? Нам нельзя задерживаться. Если дед уже вышел, то он нас и догнать может. А если догонит, он нам за нашу самодеятельность всыплет по первое число.
– Я понимаю – Маша кивнула – Как солнце выйдет и потом вот настолько поднимется – она показала большим и указательным пальцами расстояние сантиметров в пять-шесть – Тогда и разбужу.
– Нормально – Макс снова прикрыл глаза. От ночной прогулки и свежего утреннего воздуха на веки тут же наплыла тяжесть, а уже через секунд двадцать, его мягко потянуло в глубину сна.
Очнулся он от лёгкого тормошения.
– Просыпа-айся-а – услышал он мягкий голос Маши.
Он открыл глаза и увидел её улыбку. Улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился и вскочил на ноги.
– Маша, ну что это такое – с досадой проговорил он, бросив ещё один взгляд на солнце, сильно прищурясь. Солнце, ярко сверкая, почти уже подбиралось к зениту, и ни о каких пяти-шести сантиметрах над горизонтом никакой речи быть не могло.
Ох, уж эта женская заботливость – Макс недовольно хмыкнул.
– А что если дед нас догонит? – спросил он Машу.
– Я просто хотела, чтобы ты подольше отдохнул.
Маша продолжала улыбаться, и Макс почувствовав, что злиться на неё он всё равно не сможет, беззлобно махнул рукой.
– Ладно – сказал он, снимая куртку – Тогда ты тоже подольше поспишь.
Он присел и расстелил куртку на земле. Похлопал по ней ладонью, и с удивлением для себя обнаружил бутылку.
– Хм, я и забыл нафик – пробурчал он, доставая её из кармана – Воду вот взял. Будешь?
Он посмотрел на Машу. Та только молча кивнула в ответ, и Макс, сорвав пробку, протянул ей бутылку с этикеткой «Столичная». Маша осторожно взяла, поднесла к губам, но тут же поморщилась.
– Воняет чем-то.
– Это спиртоган палёный. Но там только запах, на вкус не почувствуется. Ты просто пей и всё. Не нюхай.
Маша, сильно морщась, сделала два маленьких глотка, и быстро передала бутылку обратно Максу.
– Не могу – сказала она с таким перекривлённым лицом, что Максу даже стало жалко её. Он взял бутылку и отпил сразу на треть, чувствуя, как прохладная влага остужает горло. Довольно вздохнул.
– Может, всё-таки, ещё? – спросил он, но Маша быстро помотала в ответ головой.
– Ну, ладно. Не хочешь, как хочешь. Ложись тогда, что ли – он закрутил пробку, прислонил бутылку к дереву, и взяв рюкзак, передвинул его ближе к куртке – Вот, под голову нормально будет – проговорил он немного смущённо, начиная стесняться своей излишней заботливости.
Маша долго устраивалась на импровизированном ложе, передвигая рюкзак то чуть правее, то снова левее. Наконец легла, и свернувшись калачиком, закрыла глаза. На её губах тут же расплылась такая блаженная улыбка, словно она устроилась на самой мягкой и комфортной в мире кровати. Она легонько поводила плечиками и даже чуть слышно промурчала, как довольная всем на свете кошка.
Макс с лёгкой, задумчивой улыбкой наблюдал за нею, прислонившись не раненным плечом к дереву, и бросая частые взгляды в сторону леса. Со стороны болот местность проглядывалась хорошо, и если опасность будет исходить оттуда, он понимал, что без особых проблем успеет отреагировать. Если крак, то выстрелит из ружья, если тень, попробует разорвать пальцами-мыслями. А вот со стороны леса намного сложнее дело. Метров десять, не больше.
Он оттолкнулся плечом, и осторожно ступая, обошёл дерево. Немного подумав, взобрался на него и присел. Теперь было удобней оглядывать окрестность.
Маша проснулась часа через полтора. Солнце уже пересекло зенит, а над западным горизонтом появились кучерявые белые облака. Макс с грустью подумал, что видимо к вечеру они снова затянут небо, а ему вдруг захотелось увидеть звёзды. Просто увидеть, без всяких на то причин.
– Я умоюсь пойду – сказала Маша поднявшись, и потирая кулачками глаза.
– Да без проблем – Макс улыбнулся.
Он так и смотрел с этой улыбкой, как Маша шла к болоту, как присела возле воды, как умывалась, и чувствовал внутри себя лёгкость. Такую, которой не чувствовал уже пару лет, как минимум. Не было непоняток, мрачных мыслей, всё было просто и солнечно.
Вернулась Маша вприпрыжку, задорно смеясь.
– А я поесть взяла – радостно сообщила она, приблизившись к дереву.
– Доставай – в тон ей ответил Макс и спрыгнул на землю – Только я тоже, наверное, пойду умоюсь. А то чё-то от солнышка опять разморило.
– Угу, давай.
Маша уселась на землю, подогнув под себя одну ногу, и принялась копаться в рюкзаке.
– Я ружьё оставлю – сказал Макс, приставляя его к дереву – Вряд ли на меня из болота кто-нибудь накинется – он улыбнулся, но сам вдруг почувствовал, что улыбка получилась не совсем уверенной. И всё из-за коротенькой мысли мелькнувшей где-то глубоко.
– А почему бы и нет?
– Да ладно – отмахнулся он – Не надо становиться параноиком.
Он развернулся и быстро зашагал к болоту. Вода выглядела совсем не так, как ещё до рассвета – серой и безжизненной. Теперь она была голубовато-зелёной, и даже радовала взгляд своей красотой и какой-то глубокой насыщенностью. Маленькие, блестящие блики прыгали по её поверхности, как кузнечики с травинки на травинку, и Макс вдруг почувствовал, что ему хочется раскинуть руки и закричать от непонятно откуда взявшейся радости. Настоящей, природной. И он уже почти начал это делать, но вовремя спохватился.
– Машу только испугаю своим криком – подумал он – Да и стыдновато чё-то.
Подойдя к болоту, он присел на корточки, и сразу же погрузил ладони в воду. Вода была тёплой, ласкающей. Макс зачерпнул пригоршню и резко плеснул на лицо. Губы тут же расплылись в улыбке, внутри стало по-детски светло и невесомо. Он стал раз за разом, торопливо черпать воду и плескать на лицо, радостно и увлечённо фыркая.
Наконец, насытившись этим почти детским, естественным блаженством, он в последний раз плеснул из пригоршни в лицо, и стал рассматривать дно возле берега. Дно было илистым, в полуметре от кромки воды начиналась густая ряска, и Макс увидел малька на секунду появившегося из её зарослей. Малёк на какое-то мгновение застыл на открытом пространстве, словно удивляясь тому, куда он попал, и тут же развернувшись, снова юркнул обратно. Чуть справа, у самого дна, Макс приметил коричневого жука-плаунца. Жук рывками продвигался вперёд, похожий на миниатюрную черепашку. Таких Макс почему-то всегда, когда рыбачил, пытался поймать, что в-общем-то не часто удавалось. Вот и теперь он не удержался, и сделав на корточках короткий шаг вправо, выбросил вперёд руку. Жук попал в аккурат между большим и указательным пальцами. Макс с удовлетворением почувствовал это, сжал пальцы, и тут же одёрнул руку обратно, чтобы рассмотреть жука, но вдруг в указательный палец словно воткнулась иголка.
– Чёрт! – сдавленно выдавил из себя Макс, и машинально сдавил жука сильнее.
Жук тут же принялся вырываться с утроенной энергией. Он быстро шевелил своими маленькими ластами, упирался ими в пальцы, и с отчаянием отталкивался. Макс развернул кисть и поднёс её ближе к лицу.
– Ах ты, сука – прошипел он, разглядев жука. У псевдожука из под панциря торчала голова на толстой коричневой шее, отчего он ещё больше был похож на черепашку. Головой он этой нервно крутил из стороны в сторону, пытаясь снова тяпнуть своего обидчика. Но Макс не стал давать ему ещё одного шанса. Он пальцами левой руки ухватился его прямо за шею и попытался раздавить. Но раздавить не получилось. У Макса сложилось такое ощущение, что он пытается сжать что-то каменное.
Псевдожук продолжал вертеть головой, часто разевая свою маленькую пасть, и Макс мог поклясться, что видит внутри крохотные иголочки, такие же как у крака. Он ещё раз попытался раздавить эту тварь, но тщетно.
– Ссука – выдохнул Макс и отбросил жука метра на три в болото – Плыви тварь.
Он резко и зло поднялся, не сводя взгляда с барахтающегося коричневого монстрика, который упал спиной на густое сплетение водорослей. Жук копошился на спине недолго. Уже через пару секунд перевернувшись, он скрылся в глубине, ожесточённо продираясь маленькими ластами сквозь переплетённые зелёные стебли. Макс перевёл взгляд на левую руку. Из ранки двумя тоненькими струйками текла кровь.
– Во тварь – ругнулся Макс, и засунув руку в карман, так, что все патроны остались с тыльной её стороны, с силой прижал место укуса к бедру – Небось, ещё и ядовитый. Отродье краковое.
Резко развернувшись, и продолжая бурчать ругательства, он заспешил назад к поваленному дереву. Маша всё ещё продолжала что-то разлаживать на земле, и если бы Макс не понимал, где он находится, то был бы, наверное, уверен, что она взяла с собою как минимум с десяток различных продуктов. Салаты, грибы маринованные, заранее нарезанный хлеб, как минимум, двух видов… Так уж устроены женщины.
Макс нарисовал на лице улыбку, несмотря на острое покалывание в пальце. Боль пульсировала с высокой частотой, поэтому за деланной улыбкой были стиснутые с силой зубы. Подойдя к «столу», которым стала разложенная старая газета, Макс уселся, как и Маша, подогнув одну ногу под себя.
– У-ум, мяско – Макс чуть машинально не вытащил пораненную руку из кармана, чтобы ударить в ладоши.
– Это дедушка вчера принёс нам зайца.
– Бедные зайцы – Макс взял небольшой кусок – Люди их едят, краки тоже, наверное.
– Да, жалко. Если бы яблоки росли, я бы одни яблоками питалась, чтобы зайцев не убивать. А ты ел яблоки?
Вопрос был таким неожиданным, что Макс даже перестал жевать.
– Угу – кивнул он только секунды через три, нервно решая, что ответить. И ответ нашёлся – Ничего особенного. Ерунда полная.
– А дедушка рассказывал, что вкусные.
– Это он тебя дразнил. Я тебе точно говорю…
– Максим, ну я же не маленькая – перебила вдруг Маша, и на её лице проявилось лёгкое недовольство – И не глупая. Ты думаешь, я не понимаю, что ты врёшь, чтобы меня не расстраивать? Типа – Маша вдруг громко рассмеялась, и Макс рассмеялся следом, услышав от неё современное словечко.
– Ты это… – Макс с трудом подавил смех – Ты лучше не надо. Не говори так. Не красиво.
– Ладно, не буду, если не красиво.
– А насчёт яблок, я тебе не соврал. Серьёзно, мне яблоки никогда не нравились. Я всегда груши больше любил.
– А дедушка, наоборот – сквозь смех проговорила Маша – А почему ты ту руку в кармане держишь?
