355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Радов » Нулевая область » Текст книги (страница 13)
Нулевая область
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:43

Текст книги "Нулевая область"


Автор книги: Анатолий Радов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

После её ухода, следующие полчаса, Макс не сдвинулся с места. Он, то снова пробовал обнаружить в солнечном сплетении тёплую, шевелящуюся силу, то пытался понять-раскусить Машу, что она думает и чувствует, что руководит её поступками, что для неё главное в жизни. Но ни то, ни другое не приносило результатов.

Устав заниматься безрезультатными потугами, он стал придумывать, как ему провести день. В дом всё так же идти не хотелось. Здесь, на улице, в тени высокой яблони, а может быть и не яблони вовсе, Макс не настолько разбирался в деревьях, чтобы опознавать их без плодов, ему было легче. Ничего не давило. Бездонное, высокое небо дарило спокойствие, а что он там почувствует в доме, Максу даже думать не хотелось. После тоски стянувшей его обручем, когда он смотрел сквозь окна на кухоньку, было понятно, что ни чем приятным дом сейчас с ним не поделится.

– Может, Егорыча навестить? – пришла идея, и Макс ухватив её, стал придавать ей завершённость. Пусть это и походило больше на оправдание самой этой идеи, но, тем не менее, после минутного её совершенствования, она уже показалась не такой уж и глупой.

– А почему бы и нет? – решил Макс – Конечно, Егорыч может отнестись к моему визиту и не очень положительно, но не сидеть же мне тут до вечера.

Он поднялся, и обойдя дом по дорожке, вышел на улицу. Калитка хлопнула за спиной, и Макс поднял взгляд.

Во дворе, проходя мимо окон кухни, он взгляд опустил. Не было никакого желания, чтобы то мрачное, «кухонное», похожее на тоску ощущение снова ворвалось внутрь. Но теперь, когда двор остался по ту сторону забора, Макс огляделся легко. Он несколько секунд смотрел вдаль на дорогу, спускающуюся с горы к деревне и похожую на узенький, иссиня-серый водопад. Дорога вздрагивала и шевелилась в исходящем от неё мареве, тем больше походя на поток серой воды.

Было в этом шевелении и что-то неприятное, нереалистичное, и Макс отвёл взгляд, и глупо упёр его в свою машину. Она на какую-то долю секунды показалась ему ещё нереалистичней, чем окутанная маревом дорога. Макс встряхнул головой, и медленно подошёл к «двойке». Открыл водительскую дверцу.

В нос тут же ударил до боли знакомый запах салона, его салона, всколыхнув в груди какие-то приятные волны. Макс глубоко втянул этот запах и улыбнулся.

– Почему я всё ещё не выкинул её на свалку? – задумался он в первый раз вот так о своей машине – Почему купил жене свежего «опеля», а сам езжу на этой старушке? Вопреки недовольству жены, которая несколько раз уже намекала, что ей стыдно. Стыдно за меня. Почему для неё это важно? Разве это может быть важным, когда любишь самого человека, а не то, что он имеет вокруг себя?

– Стоп, стоп, стоп – остановил он себя – Слишком много вопросов. Так можно додуматься до не очень-то приятных вещей. Например, что она меня не любит. Но это же полный бред. Она просто хочет, как лучше. Ну, а я, банальный человек привычки. Мне сложно вот так взять и что-то изменить. Чёрт, а ведь если бы я не попал сюда, то никогда и не задумался бы об этом. Так бы и существовал. Рынок, дом, дом, рынок, и больше ничего. Ах, да, ещё мечты. Мечты, которые так бы и остались мечтами. А потом они бы надавили на меня. Потом, за несколько секунд до смерти.

Он с нежностью похлопал ладонью по рулю и закрыл дверцу. Потом оглядел улицу в обе стороны, и развернувшись, зашагал туда, откуда они возвращались несколько дней назад с похорон.

– Когда мы с Егорычем побежали в другом направлении, как раз этот человек и погиб – объяснил он сам себе выбор.

Но обмануться не вышло. Он ясно понимал, что выбрал эту сторону, только чтобы пройти возле её дома. Макс уже догадывался, что Маша живёт в том самом доме, в который они с Пашкой пытались докричаться в самый первый раз.

– Как же это давно было – удивился Макс – Как будто в прошлой жизни ещё. Интересно, она сейчас думает обо мне?

Он повернул голову, и стал вглядываться поверх забора в её окна. Но они были занавешены. Что там за ними, оставалось загадкой.

Он так и прошёл мимо, с неразрешённой загадкой в голове, и с постепенно уходящей надеждой. Она словно вытекала из него, эта надежда, словно где-то в сердце появилась маленькая трещинка. И он знал, когда она появилась. Примерно час назад, когда Маша ушла.

Он свернул за поворот, и согнув в локте левую руку, стал вести пальцами по доскам. На стыках пальцы еле заметно подскакивали, иногда они чувствовали гладкие островки крашенной поверхности, иногда шероховатость ссохшегося дерева.

– Как жизнь – подумал он – Совсем немного гладко, а потом шершаво и занозы.

Он остановился. С другой стороны дороги отходила тропинка. Тропинка была хорошо натоптана, и Макс догадался, что она ведёт к озеру. Он пересёк дорогу и быстро зашагал по тропе, с интересом глядя вперёд. Там, метрах в ста была лесополоса, шириною всего дерева в два-три, и сквозь неё легко проглядывались островки камышей.

Тропа шла сквозь эту полосу, и Макс, миновав её, увидел широкую, светло-синюю гладь озера. Поверхность воды сверкала на солнце, немного резала глаза, и Макс на секунду блаженно зажмурился. Озеро было средних размеров, до другого берега не больше ста метров, из левого края в правый примерно столько же, но от него ощутимо тянуло прохладой и свежестью. Макс подошёл к берегу на пару шагов и остановился. Почти из-под ног, прошипев телом по траве, в воду бросился большой уж, и заспешил в заросли камышей справа.

Макс, вздрогнув от неожиданности, стал смотреть, как уж извиваясь, и держа над водой маленькую головку с двумя оранжевыми пятнышками по бокам, спешил ретироваться. Добравшись до укрытия, и видимо решив, что отплыл от опасности на достаточное расстояние, он стал медленно перебираться через сломанный камыш, и вдруг так и замер, перевесившись через него наполовину. Макс улыбнулся, и стал раздеваться.

Сначала он стащил обувь и носки, потом снял джинсы с майкой, и небрежно бросил их на землю. Подойдя к воде, он погрузил в неё по-щиколотку правую ногу. Вода была довольно прохладной. Макс вскинул левую руку, и медленно, с осторожностью прислушиваясь к ощущениям, поднял правую. Боль в плече не пробудилась, и это его порадовало. Он отошёл на пять шагов, и разбежавшись, бросился в воду.

Вода окутала, обожгла, сдавила, ударила по перепонкам, и Макс стал брасом погружаться всё глубже и глубже. Но очень скоро пальцы рук уткнулись в песчаное дно, и он, довольный, выгнул спину, и рванул наверх.

– А-а-а-а! – заорал он, как ополоумевший, едва голова оказалась над водой.

– А-а-ха-ха-ха! – громко, по-настоящему, от вдруг переполнившей его радости, рассмеялся следом, и взметнув руками, с силой ударил ими по воде. В правом плече тут же произошёл маленький, но ядерный взрыв, потом словно полосонули скальпелем по передней дельте, и Макс от неожиданности вскрикнул. Но этот крик был совсем не таким, как за секунду до этого. Он был сдавленным, сквозь зубы.

Гребя одной рукой, Макс добрался до берега, и сжав раненое плечо левой ладонью, выбрался из воды. Возвратившаяся боль была такой же сильной, как и тогда, когда он только очнулся в кровати, после двух дней проведённых в бреду и забытьи. Он плюхнулся на землю, и уткнулся лицом в колени. Боль разливалась, пульсировала, до лёгкой тошноты, до жжения в глазах. Ему вдруг снова припомнилась та операция с миндалинами.

Через три дня после неё, он уже почти забыл о боли. Он даже мог потихоньку есть твёрдую пищу, но тут хирург вызвал его в свой кабинет.

– Ну, давайте посмотрим – проговорил он весело, с непринуждённостью – Что у вас там.

Макс открыл рот, не ожидая подвоха от человека говорящего так непринуждённо, с такой доброй улыбкой. Ну, посмотрим, так посмотрим, делов-то. И даже стальная штучка в руке хирурга, похожая на вязальную спицу, не вызвала никаких подозрений.

Потому резкая, нестерпимая боль, воткнувшаяся толстой иглою, казалось прямо в мозг, стала полной неожиданностью. Он только хрипло застонал, с ненавистью уставившись на своего мучителя.

– Ну, вот и всё – проговорил хирург с той же весёлостью, словно ничего не произошло – Кусочек оставался.

И Максу пришлось ещё два дня попивать куриный бульончик.

Теперь произошло почти то же самое. Только виною был не кто-то, а он сам.

– Порезвиться, блин, захотелось? Придурок – обругал себя Макс, продолжая сжимать зубы.

Боль уходила медленно, нехотя. Прошло минут пять, прежде чем Макс поднял голову. После темноты, свет вокруг показался ещё ярче. Глаза выхватили движение, и Макс прищурившись, проследил его. Ничего опасного. Белая птица средних размеров, вытянув длинную шею, парила над гладью озера. Она слёту ворвалась в заросли камышей, и вцепившись в самый толстый из них лапами, замерла. Шея её изогнулась назад, и камыш ещё долго качался туда-сюда по-инерции.

– Надо идти – подумал Макс, чувствуя, как высохшую спину начинает припекать, и быстро поднялся. Птица тут же замахала крыльями, недовольно крикнула, и оттолкнувшись от камыша, полетела над водою, едва не касаясь её.

– Ну, извини – буркнул Макс.

Он долго одевался, стараясь не использовать правую руку, и едва не завалился набок, натягивая джинсы. Майку он бросил на плечо, и поспешил по тропинке обратно к деревне. Но выйдя на дорогу, Макс всё-таки решил майку надеть. За свое телосложение переживать ему было нечего. Семь лет таскания штанги, кое-что оставили телу на долгую память, а вот юношеские понты уже давно канули в небытие, и вот так, с торсом нараспашку, он уже давно нигде, кроме как во время отдыхов на море и в своей квартире, не ходил. Когда, наконец-то, майка с великой предосторожностью была натянута, он неспешно пересёк дорогу, и перейдя канаву по старой, обтрескавшейся по бокам бетонной плите, поплёлся вдоль забора.

Здесь он был не так заметен, нежели идя по дороге. А желание быть как можно менее заметным, неожиданно появилось в мозгу, когда припомнилась первая встреча с тенью. Ведь всё равно пришлось ломиться в кусты, чтобы спрятаться, так почему бы не поступить сразу, как мудрый уж на озере? Почему бы сразу не выбирать безопасные места? Какая-никакая, а тактика.

– Тот же забор. Уже хоть с одной стороны вне зоны видимости.

Макс резко остановился, с удивлением заметив в этом самом заборе широкий, досок в пять, проём.

– На костёр, что ли, оторвали?

Он сделал ещё шажок, и осторожно заглянул внутрь двора. Внутри было привычное запустение, ещё даже большее, чем у деда. Правую часть двора густо заняла какая-то трава, высотою ненамного ниже самого Макса. Слева Макс увидел железные детские качели изрядно поржавевшие. Макс пригнувшись, перешагнул через нижнюю перекладину забора, и остановился. Он простоял почти минуту, ожидая, появится хозяин или нет. На вид конечно нельзя было и предположить, что здесь кто-нибудь может жить, но ведь это другой мир, и здесь люди не живут, а скорее выживают, а при этом, вряд ли, условия существования так уж важны. Выждав какое-то время, Макс направился к порожкам, решив заглянуть внутрь дома. Если дверь не заперта, то можно и войти, а если вдруг заперта, тогда просто заглянуть в окно. Максу стало вдруг интересно что там, хотя и примешивалось к этому интересу какое-то другое чувство. Похоже оно было немного на жалость, немного на нехорошее предчувствие, с таким иногда просыпаешься посреди ночи и долго смотришь в темноту перед собою. И не хочется ни думать, ни шевелиться.

Макс шёл, раздвигая руками высокую траву, глядя на покривившиеся двери и полностью прогнившую нижнюю ступеньку порожек. Возле качелей он неожиданно для себя остановился. Провёл рукою по железной трубе.

И вдруг чётко представил себе весь ужас произошедшего. Он увидел, как улыбающийся человек берёт на руки свою маленькую дочку и бережно усаживает её на сиденье качелей. Потом несильно раскачивает. Девочка звонко смеётся и вскидывает вверх ручки.

– Не вскидывай ручки. Держись ими – торопливо и испуганно говорит человек, останавливая качели – Вот за эти трубочки держись.

– Она успела вырасти? – спросил себя Макс – Или погибла маленькой?

Он вздохнул, и поспешил к дому, пытаясь на ходу вытряхнуть из головы эту тяжёлую картинку. Не решившись наступать и на вторую ступеньку, Макс высоко поднял ногу, и стараясь не сильно давить, поставил её сразу на предпоследнюю третью. Надавил чуть сильнее. Доска жалостливо скрипнула, но оказалась прочной. Макс встал на неё и толкнул дверь. Дверь была не заперта, но открыть её одной силой руки не удалось. Тогда Макс поднялся ещё на ступеньку, и надавил на дверь всем телом, одновременно чуть приподнимая её. Дверь нехотя подалась, и когда проход показался достаточным, Макс заглянул внутрь, и зачем-то громко спросил – Есть кто?

Ему ответило эхо, гулкое и неразборчивое. Макс осторожно вошёл и сразу же едва не провалился в большую дырищу. В сенях были сорваны почти все доски, и ему пришлось перепрыгивать по чёрным балкам, чтобы добраться до ближайшей комнаты. Здесь пахло трухлявым деревом, старой штукатуркой. Благодаря окнам на двух стенах, комната была наполнена светом, который пересекался в ней крест-накрест.

Мебели в комнате не было.

– Эй – сказал Макс, уже только для того, чтобы услышать эхо. Потом он заглянул в соседнюю комнату. Окна этой комнаты выходили на улицу, в самом центре, на полу, лежал старый матрас, в углу ворох вещей, и видимо от них в комнате стоял тяжёлый, неприятный дух. Макс развернулся, и вновь преодолев сени по чёрным балкам, вышел из дома. Спрыгнул с порожек прямо на землю, ещё раз оглянулся на открытую дверь.

– Может закрыть? – подумал он, но решил, что разницы в принципе нет, и зашагал к проёму в заборе, через который и проник в этот двор. Но, не сделав и десяти шагов, он вдруг резко остановился и замер. На его лице проступило напряжение, он прислушался, и почувствовал, как по спине побежал холодок.

– Что? – спросил он себя, и ответ тут же отыскался.

– Пальцы – он увидел пальцы-мысли, которые появлялись из мозга, удлинялись, напряжённо шевелились – Значит… – он осёкся – Тень? – хрипло прошептал он, и обернулся.

Взгляд его уткнулся в забор в конце двора, за домом. Тот забор, в отличие от этого, сохранился намного лучше. В нём был всего один проём, даже скорее щель, узкая, в одну доску, и через эту щель протискивалась тень. Она выглядела совсем не так, какими уже привык видеть их Макс. Она была плоской, но Макс ни на секунду не усомнился, что это она.

Быстро протиснувшись с той стороны на эту, тень приняла свою обычную форму, и почувствовав, а может и увидев Макса, рванула в его сторону. Перемещалась она так же быстро, как и те, которых Макс уже успел встретить. Всего за секунду она сократила расстояние почти вдвое, и Макс судорожно выбросил пальцы вперёд. Они воткнулись, уцепились в чёрную, летящую массу, и Макса отбросило. Он полетел спиною вперёд, но так и не ударился ни об забор, ни об землю, потому что тень неожиданно дёрнулась вправо, ударившись о стену дома, и тут же рванула назад.

Не закончив падения, Макс полетел вперёд, упал, больно ударился локтями, и почувствовал, что тень потянула его за собою. Она тянула его волоком, с бешеной скоростью, и он чувствовал, как с жжением земля впивается в кожу рук. Он судорожно замотал ими, пытаясь хоть за что-то зацепиться, но в сжатых ладонях оставались только горсти земли и пучки режущей, как лезвие, травы. Перед глазами, чуть слева, на долю секунды мелькнула ржавая труба качелей, и он быстро, боясь не успеть, выкинул вперёд руку. Труба сама влетела в ладонь, и Макс изо всех сил сжал кулак.

Тут же его развернуло, поднимая облачко пыли, в локтевом суставе молнией мелькнула боль, но Макс, стиснул зубы, и трубу не отпустил.

Он вывернул голову. Тень снова пыталась пролезть сквозь щель. Она становилась уже, растягивалась, и теперь была похожей на большой чёрный блин, а Макс понял, что если ей удастся протиснуться на ту сторону, то его участь будет не завидной. Скорее всего, он разломает себе несколько костей о доски забора, и тогда он либо станет инвалидом, либо погибнет, как спасший его мужчина.

– Но я же могу отпустить её – судорожно подумал он – Или…

И он, продолжая держаться за трубу, с такой силой напряг пальцы-мысли, что почувствовал в затылке обжигающую волну. Но эта волна придала сил, и он тогда тремя пальцами, вцепившимися в левый край чёрного блина, рванул на себя.

В сантиметрах десяти от края блина образовалась маленькая прореха, тут же зашевелилась бахрома, пытаясь её залатать, но Макс не дал ей шанса. Он рванул ещё сильнее, и прореха стала увеличиваться, и в ширину, и в длину сразу в обе стороны, и уже через секунду, от тени оторвался большой кусок. Пальцы по инерции понеслись к Максу, и он, брезгливо разжал их. Кусок тени пролетел слева, в голове раздался гул. Не раздался даже, а завибрировал. Низкий, протяжный.

– Она ревёт – понял Макс – Ей больно. Ей же, ссуке, больно.

Пальцы, оторвавшие кусок, уже вернулись обратно. Вцепились, сжались. Теперь намного сильнее, чем в первый раз. И уверенней. Как будто прошёл мандраж дебютанта.

Макс на миг улыбнулся, и снова его лицо стало серьёзным. Он уже знал, как справляться с этой тварью. Её низкий, вибрирующий вой придал ему уверенности, отмёл остатки страха. Он пока не победил, и возможно ещё не побеждал, но она уже боялась его, она уже понимала, что перед нею не жертва, а противник.

И тень снова стала принимать привычную форму, но теперь медленно, словно ей было больно. Тут же раздались два выстрела, и Макс вздрогнул. Он с надеждой уставился на свою противницу, но ни одной дыры в ней не появилось.

– Это где-то там, дальше – мелькнула мысль – А она слабее, когда блином.

Он быстро перебирая ногами, развернулся, и уперевшись пятками в землю, согнул колени. Теперь он был ближе к трубе наполовину. Он снова выпрямил ноги, упёрся, и помогая левой рукой, протащил по земле тело ещё сантиметров на пятнадцать. Тень он теперь видел вверх ногами, откинув назад голову. Она уже почти приняла свою форму.

– Сейчас дёрнет – нервно мелькнула мысль, и Макс заведя ноги за трубу, с силой согнул колени. Тень тут же дёрнула, и коленки резанула боль. Но Макс стерпел. Он уже напряг пальцы, и когда тень взяв секундную передышку, замерла, он рванул их вбок.

Повторилось то же самое. Появилась прореха, гул и вибрация в голове усилились. Макс тут же рванул ещё раз.

– Дуплетом – подумал он – С первого раза хрен оторвёшь.

Второй кусок получился меньше. Макс погасил инерцию пальцев, чтобы не терять время, и бросил кусок недалеко от тени. Кусок извивался, подпрыгивал, и Макса вдруг кольнуло неприятное предположение.

– А что, если…

Но тень не приблизилась к оторванному куску, не попыталась его присоединить, и Макс облегчённо выдохнул. И тут тень стала дёргаться назад. Хотя уже и меньше, чем пару минут назад, но сил у неё оставалось ещё предостаточно. Макс чувствовал это своими коленками, икрами, в которые впивалась труба. Рывки стали чаще, они следовали один за одним, не давая передохнуть ногам. Лишившись части силы, тень теперь брала отчаянием. Она так пыталась вырваться, что Максу всё же пришлось ноги выпрямить и разжать кулак, иначе он рисковал получить либо вывих, либо растяжение, и стать совсем уже увечным. Правая рука почти не работает из-за укуса, если ещё добавится вывихнутая левая, и обе ноги с повреждёнными коленными суставами, то какой с него будет толк.

Снова перед глазами замелькала трава. Макс рывком перевернулся со спины на живот. Так, как ни странно, было безопасней волочиться по земле, не рискуя переломать шейные позвонки. Он увидел, что тень свернула за угол дома, и тут же въехал лицом в шевелящийся кусок. Лицо обжёг холод, он с отвращением зажмурился и сжал губы.

Кусок к его счастью не попытался за него уцепиться, хотя из него и торчала во все стороны бахрома. Но бахрома шевелилась вяло, по всей видимости, кусок подыхал без тени так же быстро, как окуни без воды.

Когда он снова увидел тень и вцепившиеся в неё пальцы, он рванул. Теперь рванул одновременно всеми, во все стороны, пытаясь оторвать не один кусок, а сразу несколько. Где-то прозвучал выстрел, потом сразу два в другой стороне.

Тень дёрнулась влево, то ли от этих выстрелов, если она их вообще слышала, то ли почувствовав растущую силу пальцев, и этим даже помогла оторвать от себя большой кусок справа. Пальцы уже привычно отбросили его и снова вцепились.

Тень замерла, и Макс успел вскочить на ноги. Между ним и тенью было метров семь. Он отчётливо видел бахрому, которая была теперь со всех сторон, обрамляя тень шевелящимся чёрным нимбом. Бахрома цеплялась за воздух, уже скорее инстинктивно, не находя что залатать, склеить, вместо дыр от пуль и дроби, теперь отсутствовали целые куски, и бахрома ничего не могла сделать. Где-то внутри Макса вдруг мелькнула жалость, далёким, едва видимым маячком, но он понял, что она теперь будет расти, быстро, становиться ярче, и он закричал.

Он закричал, не оставляя жалости никаких шансов. Пальцы послушно разорвали остаток тени на четыре куска и с омерзением отбросили их. Гул и вибрация в голове тут же пропали, и Макс обессилено присел на землю. Он тяжело задышал, словно усталость вдруг резко перетекла из этих непонятных, нефизических пальцев, в его физическую оболочку. Она надавила сверху и сдавила с боков.

Куски тени продолжали шевелиться, но Макс видел, как с каждой секундой их движения становятся медленней. Когда куски полностью замерли, он неспешно поднялся, и поплёлся обратно, глядя на дорожку примятой травы. До него вдруг дошло, что всё это волочение должно было отразиться не только на руках, но и на майке, и он опустив взгляд, убедился в этом.

– Чёрт, и чё придумать?

Выстрел заставил его вжать голову в плечи. Стреляли где-то дома за три-четыре отсюда.

– Это же значит, что в деревне ещё есть твари. Может всего один крак, напарничек порванной тени? – Макс кисло усмехнулся, и сам же опроверг себя – В крака они бы не стреляли. С краком они бы силой. Не-а – он помотал головой – Со второй так не получится.

Макс ускорил шаг. Нужно было быстро возвращаться в дом деда, возможно даже бегом. Вторую тень ему не одолеть. По крайней мере, сейчас. Он уже прошёл мимо порожек, и глядя на проём в заборе, заспешил к нему, но произошло то, что заставило его резко развернуться, и броситься назад. Он махнул сразу на четвёртую ступеньку и заскочил в сени. Тут же вцепился в дверь и закрыл её.

В проёме он увидел мелькнувший коричневый силуэт с длинными, почти до колен руками.

– Заметил? – спросил себя Макс, нервно сглотнув.

Он прислушался. Если крак его заметил, он вернётся, если нет, тогда значит ему повезло.

– Я всё равно отсюда его не увижу – понял Макс, и осторожно перепрыгнув по балкам, оказался в первой комнате, где тут же присел на корточки. Ни на одном окне не было занавесок, и ходить здесь в полный рост, было всё равно, что расхаживать по двору, весело насвистывая – а нам всё равно. Дверной проём во вторую комнату находился справа, и Макс приблизившись к нему на корточках, окинул глазами окна выходящие на улицу.

– Чёрт! – выдохнул он, и резко прижался спиною к стене. Крак стоял во дворе, прямо перед проёмом, и быстро озирался. Макса передёрнуло. Он был в ловушке, и теперь от него ничего не зависело. Разве что стараться быть невидимкой.

Прошло секунд тридцать. Снаружи дома не доносилось ни одного звука, Макс оцепенело сидел на корточках, чувствуя спиной холодную стену.

– А что если эта тварь захочет сюда войти? – спросил он себя, и пересиливая скованность, осторожно выглянул из-за перегородки, готовый при малейшем намёке на опасность снова дёрнуться назад и вжаться в холодную стену.

Но крак стоял к нему спиной, и Макс даже приподнялся, чтобы увидеть, чем тот заинтересовался.

– А-а, ну, понятно. Кусочком своей подружки.

Крак стоял возле чёрного, безжизненного ошмётка, чуть наклонившись вперёд. Макс увидел, как крак взял этот ошмёток в руки, и поднеся к морде, видимо, стал его нюхать. Спустя пару секунд раздался уже знакомый высокий вой, и Макс почувствовал, как его накрыла волна мурашек.

– К этому не привыкнешь, блин – подумал он, и преодолевая желание броситься куда-нибудь подальше отсюда, он поднялся во весь рост, обогнул угол дверного проёма, и прижимаясь к стене спиною, быстро переместился в сторону окна. Перемещался он тем способом, каким преодолевал всякие там овраги, по двум натянутым через них канатам. Он, не отрывая от пола, отводил правую ногу примерно на полметра вбок, переносил на неё вес тела, и потом подтягивал левую. Ходить по канатам ему доводилось очень давно, ещё в детстве, в пионерлагере со спортивно-туристическим уклоном, но он почему-то был уверен на сто процентов, доведись ему сейчас перебираться по ним, он сделал бы это так же уверенно, как и пятнадцать лет назад.

Между окном и углом комнаты было примерно с полметра стены. Вот к ней он и прилип, за секунду до того, как крак, отбросив от себя мёртвый кусок тени, обернулся.

– Может услышал? – подумал Макс, задерживая дыхание – И нафига я вообще сюда ломанулся?

Губы растянулись в беззвучной ухмылке. А и вправду, зачем было переться сюда, к этому окну, рискуя быть замеченным?

– Во-первых – ответила его рациональная часть – Крак, скорее всего, чувствует запахи, нахрен бы в противном случае он подносил этот долбаный кусок к роже, правильно? А здесь твой запах будет меньше различим за вонью матраса и прелых шмоток. Во-вторых, крак, что ещё скорее всего, пойдёт сейчас за дом, туда, где лежат остальные куски мёртвой тени. А окна первой комнаты выходят именно на то место.

Словно в подтверждение этих рациональных мыслей, послышался едва различимый шорох. Крак уходил вдоль дома, задевая высокую траву.

– А в-третьих – продолжила рациональная часть – Видишь вон то окно, выходящее на улицу? Ты же его заметил сразу, вот только как обычно не придал значения.

Макс бросил взгляд на левое окно, но тут же повёл его правее. Да, точно. Он заметил, когда в первый раз выглядывал.

Правое окно состояло из двух створок, которые были закрыты на два шпингалета. Правда верхний был вырван с мясом, и значит, нужно только открыть нижний, пихнуть эти створки и выпрыгнуть. А дальше в проём, и бежать, бежать, бежать.

Шорох удаляясь, медленно сошёл на нет. Значит, крак уже за домом? А что если нифига? Что если он стоит за стеной, и как только я выпрыгну, броситься на меня?

Макс стёр пот со лба, и заметил, как подрагивает рука. Но подрагивала она не только от страха, но и от появившегося вдруг азарта.

– Это же интересно – Макс напряжённо улыбнулся – Я или он. Кто возьмёт джек-пот? Ставки сделаны, ставок больше нет.

Он резко наклонился вправо, и вывернув голову, бросил цепкий взгляд. В видимой части двора крака не было.

– Ну-у – Макс набрал полные лёгкие.

– Фу – выдохнул коротко, через напряжённые губы, вместе с неуверенностью, и как можно тише, поднимаясь на носочки, быстро пересёк комнату.

– Хорошо, что не левое – мелькнула мысль. В этом случае пришлось бы светиться сквозь дверной проём в окнах первой комнаты. А там, за ними, крак. Должен быть там, чёрт его выдери.

Пальцы вцепились в маленький флажок шпингалета, резко повернули его и подняли вверх. Потом руки толкнули, несмотря на боль, в правом плече, в левом локте. Правая створка не раскрылась. Разбухшая, поведённая рама не дала, и Максу пришлось протискиваться боком.

Он спрыгнул вниз, не гася инерцию, присел почти коснувшись задницей земли, подскочил и рванул. Его так и подрывало обернуться, посмотреть, но он сдержал себя короткой, холодной мыслью.

– Что толку?

А ведь и правда, что толку если он увидит преследующего его крака? Легче от этого точно не станет.

Через две секунды он уже буквально пролетел через проём, сгруппировавшись в прыжке, и как только ноги коснулись земли, с удвоенным рвением стартанул вдоль забора. Через метров двадцать всё же не выдержал. Обернулся.

Крака не было.

Тогда он взял вправо, перескочил через канаву, и оказавшись на дороге, ещё раз обернулся. В самом конце улицы увидел человека с ружьём, который пересекал дорогу в противоположном направлении. Кто это был, дед, или кто другой, рассмотреть было невозможно. Слишком далеко, да и не с его зрением.

Он перепрыгнул канаву с другой стороны улицы, и чуть не врезался со всего маху в забор. Резко завернув, он почувствовал, что падает вперёд. Выставил перед собой левую руку, и когда она коснулась земли, попытался оттолкнуться, но это не помогло. И тогда он резко завалился на колени. Левой рукой пришлось немного пропахать по земле, сильно стесав низ ладони. Ссадина защипала. Но это была не боль. После того, что он чувствовал, удерживаясь согнутыми ногами за железную трубу, после укуса крака, это была не боль.

Он снова вскочил. До поворота оставалось метров пятнадцать. Он преодолел их за пару секунд, и прямо перед поворотом, обернулся в третий раз.

Крака не было.

И тогда, завернув за угол забора, он остановился. Тяжело дыша, упёрся ладонями в колени, и закрыл глаза. Нужно было отдышаться, хотя бы немного. К горлу подступила тошнота, в висках и правом боку кололи иголки, ноги тряслись, как будто в пятки било током.

– Слишком много напряга за один раз – устало подумал Макс – Я ж не мастер спорта, в конце концов.

Он медленно выпрямился, и устало поплёлся вперёд. Вышел на улицу деда. Через силу придал себе бодрый вид, и мимо Машиного дома прошёл почти лёгким шагом, засунув руки в карманы джинсов.

– Мало ли. Если вдруг увидит, чтобы без подозрений.

Дед пришёл через пару часов. Рядом с ним, через окна кухни, Макс с удивлением, и каким-то напряжением, увидел Машу. Он поднёс ко рту кружку с холодным чаем, и спрятав в неё взгляд, стал ожидать, когда они войдут.

Дед вошёл первым, поставил ружьё у стенки.

– Ну вот, Максимка дома – сказал он, обернувшись – А ты Маша волновалась. Говорит, видела, как ты куда-то шёл – дед перевёл взгляд на Макса.

Макс поднял глаза и увидел Машу. Она стояла в дверном проходе, и смотрела на него с таким вниманием, словно хотела прочитать его мысли. Он натянуто улыбнулся.

– Да я дурак решил к озеру сходить. Посмотреть. А тут эти твари.

Он бросил короткий взгляд на Машу и снова встретился с её острым, изучающим взглядом. Он резко отвёл глаза и посмотрел на деда.

– А там тень была – стал он врать, то что придумал, сидя на кухне в одиночестве – Схватила меня за ногу и поволокла. Вон – он ткнул себя пальцем в грудь – Всю майку изъелозил по траве – он поднял левую руку – И ладонь стесал. А потом стрелять начали, она меня бросила и по улице упёрла куда-то.

Он снова поднял кружку и стал медленно цедить чай.

– Повезло тебе – дед тяжело вздохнул – Ну я же тебе говорил, Максимка, по двору походи. А по деревне ходить небезопасно… – дед на секунду замолк.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю