Текст книги "Эндшпиль (СИ)"

Автор книги: Анатолий Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Наступление, начавшееся сразу на двадцати заранее подготовленных участках фронта, поддержанное двумя десантами в ближнем тылу обороняющихся, увенчалось успехом. Преследуя беспорядочно отступающего врага, Корейский фронт вышел на оперативный простор. И к середине месяца японцы удержали только плацдарм в районе от Мозампо до Пусана.

Здесь наступление русских войск, понесших потери, растративших наступательный потенциал и большую часть запасенных к наступлению боеприпасов, остановилось. Рисковать командующий фронтом генерал от инфантерии Лечицкий не хотел. Тем более, что передислоцированные в порты Кореи русские и немецкие миноносцы, и подводные лодки практически блокировали плацдарм с моря. Японские войска оказались в очень трудном положении, имея минимальный запас продовольствия и боеприпасов.

Но сдаваться упертые самураи пока не собирались…

Франция. Париж. Июнь 1911 г.

Жан-Пьер Ломбаль, одетый как средней руки буржуа, стоял вместе с несколькими зеваками на площади Звезды. И с грустью смотрел на колонну немецких войск, проходящую под Триумфальной аркой.

«Второй раз на протяжении всего лишь сорока лет боши разбили нас, – рассматривая пехотинцев в мундирах мышиного цвета и касках с пикой на верхушке. – Обычные, мало чем отличающиеся от среднего француза лица. Разве что каким-то одинаково-механически-кукольным выражением лиц. Француз даже в строю выглядит весело и беззаботно… Но как получилось, что русские нас предали? Почему наша «говядина по бордосски»[8] не смогла удержать таких нужных нам союзников… ради союза с коварным Альбионом поссорились с единственным союзником, способным удержать эту серую лавину своим «паровым катком». Идиотами назвать и то мало будет», – поток солдат неторопливо тянулся по площади и казалось, что он никогда не закончится.

А Жан-Пьер вспоминал…

Из Арраса, или точнее из тех развалин, что остались после боев, он уходил одним из последних. Ирландцы, шотландцы, уэлльсцы, англичане и французы – сводный отряд, последний батальон защитников города. Но англичане двинулись на запад, к порту Кале, к побережью и к эвакуации на родину. А Ломбаль и почти сотня французов решили идти на юго-запад. По дороге к ним присоединились еще почти сотня таких же бродяг из остатков разбитых полков. Всего лишь пара стычек с уланами и их отряд присоединился к полку Пятой армии. Войска отступали, временами останавливаясь на подходящих позициях частью сил и давая бой преследующим германским войскам. Основные силы армии поспешно отходили к Марне. Германцы неустанно преследовали, пытаясь навязать решительное сражение. Ходили слухи, что англичане, прижатые к морю, окончательно решили выйти из войны. Потом пошли разговоры о использовании ими против наступающих германских войск удушающих газов. По этим же слухам, германцы остановили наступление на левом фланге фронта и теперь обхода слева можно не опасаться. Тем более, что там якобы формировалась из территориальных войск новая, Девятая армия. Которая перейдет в наступление совместно с англичанами.

Но отступление все продолжалось, боеприпасов подвозили все меньше, а врагов становилось все больше. Поскольку стало ясно, что устойчивой линии фронта на Марне организовать не удастся, командование приказало считать крайней линией отхода реку Сена и Париж. Правительство в полном составе и совершеннейшем порядке покинуло столицу, переехав в Бордо. Возглавивший оборону Парижа «герой Мадагаскара» генерал Галлиени получил приказ обороняться «до предела». Но обороняться, как оказалось, было нечем.

Часть войск Пятой армии, среди которых оказался и полк с влившейся в него ротой «аррасцев», отрезали от остального фронта германские кавалеристы и посаженные на автомобили и повозки егеря. Поговаривали, что вместе с германцами воюют и русские казаки. Но лично Жан-Пьеру русских видеть не приходилось.

Окружение морально надломило большинство солдат. Целые батальоны покорно складывали оружие перед взводом улан. Ломбаль и еще несколько его сослуживцев решили пробираться в осажденный, но, по слухам, не сдающийся Париж. В одной из деревень они обменяли часть оружия и небольшое количество франков на гражданские костюмы. Чтобы еще больше походить на обычных беженцев, часть спутников Ломбаля достала разными путями какие-то тачки, кофры и чемоданы. Но идти решили отдельно, резонно опасаясь, что большая группа молодых мужчин быстрее привлечет внимание германских кавалеристов.

О том, как ему удалось пробраться в столицу, Жан-Пьер вспоминать не хотел. Хорошо еще, что удалось не только сохранить, но и немного преумножить свои капиталы. На найденном трупе беженца он обнаружил почти тысячу франков. Только поэтому сейчас он не только не выглядел бродягой, но и смог снять мансарду неподалеку от площади.

Неожиданно сменившаяся музыка отвлекла бывшего капитана от воспоминаний. Из-под Триумфальной арки под смутно знакомый ему марш шла рота в русской униформе. Фуражки, лихо сдвинутые набок, чубы, усы щеточкой. И все одного роста и с одинаковыми фигурами и лицами повторяющие, словно куклы одного и того же мастера, идущего впереди строя офицера.

– Русские… Предатели, – расслышал Ломбаль шепот кого-то из стоящих рядом. Подумал, что если русские предатели, то англичане и собственно французские правители нисколько не лучше. Расстроившись, он не стал досматривать прохождение конных пулеметных повозок и следующих за ними орудийных расчетов. Развернулся и не обращая ни на что внимания, прошел сквозь толпу расступающихся перед зевак. И двинулся по улице, снова погрузившись в неприятные воспоминания. Пока он, изображая натурального клошара[9] и прячась от германских патрулей добирался до Парижа, столица просто сдалась.

«Конечно, одна кадровая дивизия, бригада морских стрелков и десяток батальонов Национальной Гвардии – не те силы, которыми можно долго оборонять крепость с периметром обороны в сто сорок километров. Но хотя бы некоторое время сопротивляться можно было! А эти предатели в штабе воспользовались ранением Галлиени во время очередной бомбардировки немецкого дирижабля и капитулировали», – погруженный в свои мысли Жан-Пьер даже не обратил внимания на встретившийся патруль. Впрочем, германцы просто переглянулись и пропустили прущего как бык прямо по тротуару француза. И лишь когда он отошел подальше, рассмеялись.

– Что, Вилли, понравилось смотреть, как француз расстроился, – спросил старший патруля, в чине фельдфебеля.

– Конечно, херр фельдфебель, – невольно приняв стойку «смирно» ответил самый молодой из солдат.

– Ничего, Вилли, мы его еще встретим. Причем расстроенного еще сильнее, когда наш Кайзер приедет, – заржал третий солдат, судя по тому, как он себя вел и разговаривал со старшим патруля, ветеран. – Если только его удар не хватит…

И троица, продолжая смеяться, пошагала дальше, не обращая внимания на неприязненные взгляды редких прохожих.

Великобритания. Германия. Северное море. Конец июля 1911 г.

К исходу второго года войны положение Британской империи назвать просто трудным не решился бы и самый большой оптимист. На морских коммуникациях, этих нервных путях империи, вовсю пиратствовали целые эскадры русских и германских крейсеров, от линейных до вспомогательных. Введение системы конвоев, сопровождаемых броненосцами и крейсерами, помогло, но недостаточно. Из-за этого промышленность получала мало ресурсов, а население и армия – продовольствия и прочих жизненно необходимых товаров. Были введены даже нормы снабжения и карточки. Эвакуировать с континента удалось пока немногим больше половины отправленных туда войск, причем практически без лошадей, артиллерии и обозов. Нет, бои во Франции еще продолжались. Германские войска, усиленные бывшими австрийскими частями, и немногочисленные русские полки теснили сопротивлявшиеся остатки английских экспедиционных войск и французской армии. Но любому, самому далекому от военных знаний наблюдателю уже было ясно, что это агония. Один, максимум два месяца – и французы окончательно сдадутся. Причем, по сведениям разведки, пока не озвученным в газетах, с каждой неделей все больше германских войск обосновывалось на побережье, явно готовясь к большой десантной операции. Не добавляло оптимизма и появление во французском Бресте частей русской морской пехоты, уже получившей опыт высадки в Турции.

Если же добавить к этому налеты русских и немецких дирижаблей на порты, железные дороги, заводы и позиции береговой артиллерии. А также набеги германских линейных крейсеров, обстреливающих побережье острова… Нервирующие публику, а если признать честно, то и правительство вместе с военными. То предсказать будущие действия континенталов было совсем нетрудно, даже без всяких модных спиритических сеансов.

Для отпора будущему десанту делалось все возможное и невозможное. Из арсеналов доставали хранившееся там со времен Восточной войны[10] оружие, в строй ставили всех, способных его держать. На верфях днем и ночью шла напряженная работа. Благодаря ей, а также негласной помощи кузенов из Америки, в составе Гранд Флита имелось уже два боеготовых линейных крейсера и тринадцать линкоров-дредноутов. Противники, по подсчетам разведки, могли выставить против них не более трех-четырех линейных крейсеров, уступающих по вооружению английским «кошкам», и те же тринадцать линкоров[11]. В результате обсуждения сложившейся ситуации командующий Гранд Флитом адмирал Каллаген принял план, разработанный в штабе под руководством адмирала Джелллико. Решено было что, как только немцы вновь совершат набег на британские берега, линейные крейсера «Лайон» и «Тайгер» и тяжелый крейсер «Канада» перехватят их и свяжут боем. После чего подоспевшие линкоры добьют крейсера неприятеля. Если же к на помощь линейным крейсерам подойдут линкоры Хохзеефлотте, то Гранд Флит примет бой и с ними. В результате резко ослабленному немецкому флоту станет не до десантов. И тогда у Британии появится время и возможности втянуть в войну американцев. Но как оказалось, почти такой же план приняло и командование флотов Континентальной Коалиции. А если двое решили серьезно подраться – то что им может в этом помешать? Только погода или непредвиденная случайность. Однако в этот раз случайность была как раз на стороне желающих битвы…

На английском патрульном дирижабле R-2, уже несколько часов болтавшемся в небе над Северным морем около Вильгельмсхафена, дымы идущих на крейсерской скорости германских кораблей заметили и подлетели поближе. Различив три больших, кажется, линейных и несколько легких крейсеров и эсминцев, идущих курсом явно на Британские острова, передали об этом сообщение по радио.

Радиограмма, полученная в Розайте и немедленно переданная в Лондон и Скапа-Флоу, запустила цепочку приказов. Ждавшие только приказа на выход в море, корабли один за другим покидали гавани. Первыми, как и планировалось, вышли крейсера из Розайта. Вслед за ними, но уже из Скапа-Флоу, потянулись британские линкоры. Впереди каждого из отрядов шли тройки новейших легких скаутов – крейсеров-разведчиков.

R-2 успел еще передать, что обнаружил эскадру из девяти больших кораблей, похоже – линкоров, идущих вслед за первым отрядом. А потом сообщил, что вступает в бой с германским дирижаблем… и замолчал.

Но два великих флота могли еще не встретиться, так как точных данных о курсе и местонахождении противника у их командующих не было. Но около двух часов пополудни, впередсмотрящий на британском скауте «Глазго» заметил широкую полосу бурого дыма. Прибавив скорость, двинулся в его сторону. На поверку выяснилось, что дымит небольшой датский пароход «Лоссен», медленно дрейфующий по течению.

Любое нейтральное судно, находящееся в зоне боевых действий, подлежало досмотру на предмет военной контрабанды или разведывательной деятельности. Поэтому капитан «Глазго» приказал взять курс к подозрительному пароходу. Дистанция была около восьмидесяти кабельтов и легкий туман мешал наблюдателям англичан следить за «нейтралом». Но глазастый сигнальщик разглядел, что над загроможденной ящиками палубой купца торчит лишняя мачта. Выслушав доклад, вахтенный офицер удивился и уточнил у матроса, не померещилось ему. Но пока он уточнял донесение, на горизонте показались новые дымы. А из-за высокого борта датского судна выскочил стремительный темный силуэт крупного миноносца. И понесся навстречу крейсеру. Как выяснилось позднее, за несколько минут до обнаружения британцами, пароход встретили немцы, которые и начали его досматривать.

Теперь, бросив неудачливого купца, они устремились в атаку на «Глазго». Менее, чем через полчаса, английский скаут сошелся в артиллерийской перестрелке с миноносцем G.137, к которому через четверть часа присоединился бронепалубный крейсер «Майнц». Вторым залпом германские артиллеристы крейсера сумели попасть пятнадцатисантиметровым снарядом под основание командирского мостика. К счастью офицеров «Глазго», снаряд не взорвался.

Злосчастный же «Лоссен», воспользовавшись моментом, понемногу поднял пары. И сначала потихоньку, а потом все быстрее побежал подальше от увлеченных перестрелкой друг с другом противников. И никто из его экипажа не догадывался в это момент, что стал свидетелем начала великого морского сражения…

На призыв разведчиков с обоих сторон устремились авангарды, а за ними и основные силы флотов.

Первыми вступили в бой легкие крейсера– разведчики. Английские скауты и германские бронепалубники стремились прорваться сквозь завесу дозоров к боевым порядкам противника, чтобы уточнить состав и развертывание сил. После же этого они должны были отступить, заманивая легкие силы противника под огонь основных, сильнейших боевых кораблей. Одинаковые задачи и похожая тактика привели к тому, что короткая перестрелка на контргалсах закончилась практически безрезультатно. Несколько некритичных для продолжения боя попаданий друг в друга, убитые и раненые в экипажах… и на этом все закончилось.

Северное море [12] . Недалеко от пролива Скагеррак. Конец июля 1911 г.

Пока разведчики пробовали друг друга «на зубок» к полю боя подтянулись линейные и тяжелые крейсера. Первыми заметили и опознали неприятеля сигнальщики линейного крейсера «Лютцов», флагманского корабля контр-адмирала Ингеноля. На британских линейных крейсерах разобрались с ситуацией на четверть часа позже. К этому времени Ингеноль уже развернул свои крейсера на курс отхода к основным силам. Корабли последовательно повернули и строем пеленга не спеша уходили к своим линкорам. Англичане начали преследование, увеличив скорость до полной и также перестроившись в пеленг. Орудия противников, заряженные «в виду неприятеля», пока молчали.

Наконец расстояние между кораблями сократилось до семидесяти кабельтов и Ингеноль приказал открыть огонь. Каждый из германских крейсеров выбрал себе противника. «Лютцов» должен был стрелять по «Лайону», «Мольтке» достался «Тайгер», а везучему «Гебену» – самый легкий из противников, «Канада», вооруженный всего лишь восьмидюймовыми орудиями. На пару минут раньше приказ на открытие огня дал и коммодор Битти. Англичане дали залп, а через несколько секунд прогремели ответные выстрелы.

Низкие, покрашенные в бледно-серый цвет, линейные крейсера Ингеноля было плохо различимы, сливаясь с легкой дымкой на юго-востоке. В западном направлении, при имеющейся идеальной видимости, высокобортные британцы отлично различались в прицелы противника. Тем более, что цейсовская оптика немцев была лучшей в мире. Поэтому первыми добились попадания в своих противников немцы. Двенадцатидюймовые снаряды «Мольтке» взорвались на полубаке «Тайгера», разворотив один из казематов и сорвав крышу с первой башни главного калибра. Невезучий англичанин едва не взлетел на воздух от взрыва собственного боезапаса. «Лютцов» также удачно попал в «Лайон», уничтожив несколько противоминных орудий и заклинив вторую башню главного калибра. Однако «Тайгер» быстро отомстил своему обидчику. Два снаряда калибром в тринадцать с половиной дюймов взорвались в генераторном отсеке, лишив часть систем корабля электроэнергии. Третий такой же снаряд попал в башню. Снаряды и заряд в системе подачи тотчас же вспыхнули. Только поспешное затопление подбашенных отсеков спасло «Мольтке» от обширного пожара.

Слишком быстро сократив дистанцию, которая уже упала до шестидесяти кабельтов, британцы сами поставили себя в невыгодную ситуацию. Имеющие более крупнокалиберные и дальнобойные орудия и менее толстую броню, английские линейные крейсера, не говоря уже о более слабо вооруженном тяжелом крейсере, на такой дистанции потеряли все свои преимущества. За что и поплатились довольно быстро.

Двенадцатидюймовый снаряд «Лютцова» вскрыл вторую башню главного калибра корабля Битти. Расчет башни оказался уничтожен почти полностью, загорелись заряды пороха в башне и трубе подачи. «Лайон» избежал гибели только благодаря мужеству командира башни Э. Харви. Он приказал перекрыть люки из подбашенного отделения в рабочее и заливать горящий порох водой. Взрыва не произошло, но огонь, к тому времени перекинувшийся на снаряды, потушить не удалось. Над башней взвился семидесятиметровый столб пламени. Все, кто выжил при попадании, погибли в огне. Но корабль уцелел и даже не покинул боевой линии, ведя огонь из уцелевших орудий.

Хуже всего пришлось «Канаде». Не причинив противнику практически никакого вреда, он продержался под огнем двенадцатидюймовок «Гебена» не более трети часа. После чего резко вывалился из строя, теряя управление, и несколько секунд двигался вперед с сильным дифферентом на корму. Потом из-под носовых башен вверх вырвались струи ярко-желтого пламени. И крейсер исчез из виду в облаке черного дыма. И так и исчез за этим прикрытием в пучине моря.

«Мольтке» и «Гебен» сосредоточили огонь на «Тайгере», который пытался уйти из-под обстрела коордонатом влево и затем вправо. Он даже смог попасть в кормовую башню «Гебена», повредив оба орудийных ствола. И несколько раз попал в «Мольтке» разнеся ему полубак. Но под огнем двух крейсеров британский корабль начал быстро терять боеспособность и через четверть часа загорелся. А затем перед глазами сражающихся вновь пронеслась картина локального апокалипсиса. Невероятно высокий столб огня, взлетевший в небо гриб черного дыма, оглушительный грохот нескольких взрывов, слившихся в один… И только волны с разливавшимся на их поверхности нефтяным пятном напоминали, что где-то здесь несколько мгновений назад вел бой корабль Его Величества.

Оставшийся в одиночестве «Лайон» развернулся и начал отход к показавшимся на северо-востоке дымам главных сил. Прикрывая его, на германские линейные крейсера бросились английские эсминцы, лидируемые эсминцем «Свифт». Германцы отражали их атаку огнем из орудий среднего и противоминного калибров. Навстречу атакующим британцам бросились германские миноносцы во главе с легким крейсером «Регенсбург». Но эсминцу «Зулу», оправдавшему свое название, данное в честь воинственного африканского племени, удалось подобраться к «Мольтке» на дистанцию залпа. И всадить в поврежденный артиллерийским огнем корабль две торпеды. Если бы это были новейшие двадцатиоднодюймовые торпеды, то скорее всего крейсер не спасла бы и хваленая живучесть германских кораблей. Но они были старого образца. Поэтому поврежденный «Мольтке» всего лишь вышел из боя и на несерьезных десяти узлах отправился к ближайшему порту в сопровождении двух миноносцев.

Тем временем на поле боя вышли основные силы противников. С северо-запада одной длинной колонной шли все тринадцать линкоров Гранд Флита. А с юга им навстречу тянулась колонна из девяти германских линкоров во главе с флагманом Генриха Прусского, линкором «Нассау». Точнее во главе колонны шел корабль командующего авангардом контр-адмирала Шеера, а флагман флота находился в середине колонны. Гросс-адмирал вполне полагался на командные качества Рейнхарда Шеера и подготовку команд линкоров типа «Остфрисланд». Чуть позади германских линкоров, восточнее главной колонны, шла четверка русских кораблей, не замеченная первоначально английскими наблюдателями.

Несмотря на два года боевых действий, адмиралы противостоящих флотов продолжали действовать практически по шаблону. Две линии бронированных гигантов сближались, причем англичане забирали слегка влево. Авангард их колонны, новейшие линкоры типа «Беллерофон» даже прибавили скорость до двадцати узлов. Неторопливо отрываясь от основной колонны и приняв вместо колонны строй, слегка вогнутый по направлению к неприятелю, они открыли сосредоточенный огонь по линейным крейсерам Ингеноля и авангардным кораблям Шеера. Приняв влево, британский флот терял возможность отсечь германцев от их берегов. Но при таком маневре дистанцию боя диктовали англичане, а не прорывающиеся домой немцы.

Казалось, расчет Джорджа Каллагэна вполне оправдывается. Через полчаса боя избитый до потери боеспособности, имеющий сильный дифферент на нос «Лютцов» вышел из боевой линии. На шкафуте корабля полыхал пожар. Орудия молчали, системы управления огнем не действовали, начала выходить из строя энергетика. Он еще мог держать пятнадцатиузловой ход, но ни выполнять флагманские обязанности, ни вести бой был уже не в состоянии. «Гебен» выглядел не лучше. Получив не менее двух десятков попаданий снарядами разных калибров, в том числе полдюжины тринадцатисполовинойдюймовых «подарков» от «Лайона», корабль горел. Стреляли всего два орудия главного калибра. В носовой части левого борта, около клюза, взрывом вырвало плиту главного броневого пояса. При каждом подъеме носом на волну в эту пробоину Ниагарским водопадом вливались потоки воды. Однако корабль упорно держался в строю, отвлекая на себя огонь англичан.

Германские линкоры огрызались изо всех орудий. Сосредоточив огонь двух из четырех авангардных линкоров, не считая линейных крейсеров, на идущем во главе колонны «Лайоне» они быстро сделали из него небоеспособную мишень. Девятидюймовая броня не выдержала ударов двенадцатидюймовых снарядов крупповских орудий. Корабль получил несколько тяжелых повреждений и вышел из боя. Заглядывая вперед, надо отметить, что до спасительного берега он так и не добрался, затонув на полпути. Большую часть экипажа удалось спасти, приняв на борт эскортирующих его эсминцев и легкого крейсера «Сапфир».

Продолжая отстреливаться от наседающей колонны англичан, десять германских кораблей сделали поворот «все вдруг» и начали отходить. Обе колонны держали скорость в восемнадцать узлов и Каллагэн уже готов был бросить вперед более скоростные «Беллерофоны» и «Кинг Эдуарды». Бросив сковывающие его своим малым ходом концевые дредноуты. Но в этот момент, вынырнув из очередной полосы тумана, англичан атаковали русские линкоры, до этого принимаемые британскими наблюдателями за прячущиеся за строем дредноутов крейсера. Четверка русских бронированных гигантов, предводительствующая старым, но имеющим хорошо подготовленный экипаж «Ингерманландом», обрушилась на хвост колонн. В котором шли два полученных из Соединенных Штатов в обмен на военные базы в Америке, первых американских линкора. «Ринаун» и «Центурион», ранее называвшиеся «Мичиган» и «Айдахо», имели самую низкую скорость и самое слабое вооружение из всех линкоров Гранд Флита. К тому же, несмотря на наличие в экипаже американских «добровольцев» – наемников, слабо освоены своими командами. Поэтому ответный огонь отстреливающихся британцев оказался неэффективным. Куда опаснее оказался обстрел идущего передним мателотом перед ними бывшего флагмана флота – «Дредноута». Получившие по восемь-десять попаданий двенадцатидюймовыми снарядами, «американцы» окончательно снизили ход до пятнадцати узлов. Кроме того, они лишились от четверти до половины орудий главного калибра и части противоминной артиллерии. «Ингерманланд», словивший пару снарядов от «Дредноута», потерял разбитой башню «Веди» и одно из казематных орудий.

Несмотря на малый ход поврежденных линкоров, добивать их русские не стали. Возможно, русские решили, что продолжение боя чревато схваткой с разворачивающимися в их сторону линкорами британцев. И не стали рисковать. А может быть, англичан спас близкий приход ночи.

Солнце садилось за водную гладь, раскаленным красным шаром на фоне дымов горящих кораблей. День заканчивался и казалось, короткая летняя ночь положит конец затянувшейся бойне. Но планы сторон еще не воплотились полностью…

Северное море. У пролива Скагеррак. Конец июля 1911 г.

Наступила ночь, время миноносцев и торпедных атак…

Адмирал Каллагэн, опасаясь дальнейших потерь, планировал отойти к своим портам под прикрытием легких сил. Которым поставил задачу на чистую оборону. Поэтому все торпедные атаки британских эсминцев оказывались их чистой инициативой. Русско-германские миноносцы наоборот, получили приказы на самостоятельный поиск и атаки неприятеля. А линейные силы должны были обойти район сражения по большой дуге, чтобы уклониться от атак миноносцев англичан.

Одиннадцать оставшихся в строю британских линкоров, перестроившись в три колонны, уходили на полной скорости к своим берегам. А в оставшемся за кормой районе вспыхивали короткие ожесточенные схватки.

Первыми, сразу после наступления темноты, в бою сошлись легкий английский крейсер «Скимитар», одиннадцатая флотилия эсминцев и три германских крейсера-разведчика «Любек», «Гамбург», «Бремен». Артиллерийская перестрелка и пуски торпед закончились практически вничью. Поврежденные «Скимитар», «Гамбург» и пара британских эсминцев ничего принципиально не меняли в раскладе сил. Однако и немцы, и британцы, разойдясь, доложили командованию о потоплении крейсеров противника.

Как только закончилась эта схватка, из темноты навстречу русским линкорам вынырнул черный призрак одинокого корабля. Это был восстановивший ход до семнадцати узлов «Ринаун». Приняв попавшиеся навстречу силуэты за своих, «Ринаун» просигналил лучом фонаря Ратьера свой позывной. В ответ вспыхнули разом несколько боевых прожекторов, выхватив из мрака силуэт линейного корабля. И на ослепленных англичан градом обрушились снаряды всех калибров. За несколько минут крупный корабль был превращен в пылающий остров искореженного металла. Лейтенант Николай Маштаков с «Гангута» вспоминал потом, что, когда остов неприятельского корабля проносило течением мимо «Гангута», всех поразил золотисто-красный цвет надстроек, раскаленных внутренним пожаром…

Пока русские линкоры расстреливали «Ринауна», отставший от него «Центурион» крался мимо в полной темноте. Наблюдатели на нем видели гибель систершипа и даже опознали в отсветах пламени линкор «Сисой Великий». Но рассказать о своих наблюдениях им было не суждено. Через час на них наткнулся рыскавший в поисках неприятеля отряд германских больших миноносцев. И немедленно перешел в атаку, считая, что в этом квадрате никого, кроме противников нет. Но к несчастью, к «Центуриону» приближался отставший от своего отряда легкий крейсер «Данциг». Поддержав своего невольного соратника, которого атаковали «британцы», огнем, «Данциг» уничтожил эсминец S.138 и повредил S.141. В ответ ему в борт попали три торпеды, отчего крейсер затонул через три четверти часа. Впрочем, британский корабль это не спасло. Потеряв еще миноносец S.148, германцы всадили в «Центурион» шесть исправно взорвавшихся торпед. Агония поврежденного линкора была недолгой. Подобрав пару моряков с английского корабля и десятка три немецких матросов с затонувших миноносцев и крейсера, флотилия вышла из боя.

Большой миноносец G.132 совместно со своей флотилией, учитывая сравнительно небольшую максимальную скорость входящих в нее миноносцев, выдвинулся на перехват англичан заранее и по другому курсу, чем остальные отряды. И неожиданно обнаружил подходящие сзади крупные тени-силуэты, похожие на линкоры. Причем один из них кажется выдал что-то вроде сигнала ратьером. В ответ на это командир G.132 приказал ответить своим позывным, полагая, что здесь им могут встретиться только германские или русские корабли. Но это оказались линкоры Каллагэна. Осветив германцев лучами прожекторов, они открыли ураганный огонь из всех способных стрелять орудий. Британцы сразу потопили неосторожный миноносец G.132 и принялись расстреливать миноносцы его флотилии. Германцы растерялись и миноносец G.135, с поврежденным попаданием трехдюймового снаряда рулем столкнулся с миноносцем S.125, а в образовавшуюся «кучу малу» врезался и миноносец S.128. Однако в этой суматохе нашлись способные сориентироваться командиры. Их миноносцы атаковали противника, стремясь торпедировать хотя бы кого-нибудь.

На миноносце S.126 заметили, что расстояние до ближайшего англичанина позволяет выпустить торпеды и дали залп из всех трех аппаратов. Прозвучал один взрыв, но и миноносец получил повреждения и вынужденно вышел из боя. Торпедированный им «Нептун» вынужден был сбросить ход до пятнадцати узлов…

G.136 атаковал другой корабль, выпустив три торпеды. Но попаданий не было, а невредимый G.136 на полной скорости продолжил атаку. И неожиданно врезался носом прямо в бронированный борт неприятеля, стреляя из всех своих трех пушек. Один восьмидесятивосьмимиллиметровый снаряд попал точно в мостик линкора. При этом погиб командир корабля кэптен Артур Крейг и несколько членов экипажа. Линкор продолжал яростно отстреливаться, даже когда миноносец вонзился ему в борт. Пороховыми газами выстрела одного из стволов главного калибра на G.136 сбило и покалечило весь расчет восьмидесятивосьмимиллиметрового орудия, покорежило мостик и оторвало трубу. Тяжело раненый капитан-лейтенант Эрих Гренер успел скомандовать: «Полный назад». G.136, выдернув свой побитый форштевень из пробоины в борту линкора, растворился в ночной темноте. Забегая вперед, следует заметить, что покалеченный миноносец все же добрался до Гельголанда. А линкор «Орион» после столкновения еще мог держать ход в двенадцать узлов и благополучно добрался до Розайта.

Результатом этого столкновения, кроме повреждения двух линкоров, стала потеря колоннами линейных сил британцев своих соседей. В результате, держась в колоннах за своими мателотами, три поредевших отряда британских дредноутов шли раздельно друг от друга.

В остальных стычках между крейсерами и миноносцами двух флотов погибли по тройке эсминцев и больших миноносцев, а также крейсера «Форсайт» и «Мюнхен».

Три колонны британских линкоров шли всю ночь, больше так и не обнаруженные германскими миноносцами. Однако колонна, состоящая из линкоров «Дредноут», «Лорд Нельсон» и «Худ», под утро была обнаружена русскими эсминцами. Которые навели на нее русские линкоры. Начавшаяся перестрелка закончилось неожиданно быстро. В идущий последним мателотом «Худ» попало несколько снарядов из первого же залпа линкора «Гангут». В районе башни D возник гигантский фонтан огня. Через мгновение раздался мощный взрыв, разорвавший корабль пополам. Корма «Худа» моментально затонула. Носовая часть некоторое время держалась на воде, все больше задираясь вверх. Потом вдруг резко скользнула в воду и исчезла. Корму «Лорда Нельсона», идущего передним мателотом, буквально осыпало обломками. Еще через пару залпов русские прекратили огонь и вышли из боя. Сильно поврежденный «Дредноут» и потерявший треть орудий «Нельсон» с большим трудом добрались до Скапа-Флоу… Вот только без длительного ремонта выйти в море они уже не могли.