Текст книги "Одиночка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Пак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Цирон! – резко одернул его Хенигас. – Лучше не болтал бы понапрасну, а шел в конец и следил, чтобы особо деятельные не совали носы куда не следует.

– Чего идти, – пробурчал себе под нос тот, неохотно следую приказу, – если твой рык и так все прекрасно слышали. Да и вообще настроение здесь как-то не располагает к свободному хождению по закоулкам. Лично у меня вечно возникает лишь одно желание – выбраться отсюда как можно скорее.

Кто-то позади тут же шепотом выразил полное единодушие.

– А вот и выход, – чуть позже возвестил Хенигас, кивая на забрезживший впереди мертвый свет.

Я поежился, с одной стороны вроде как обрадовавшись, что коридор скоро останется позади, а с другой... Я опасался встречи с Веландом, понимая, что он очень легко может проникнуть в мои мысли. И вот тогда даже обещания Севиала не помогут.

Белесый свет стал ярче, коридор резко расширился до просторного прямоугольного помещения, и я невольно прищурился, выходя следом за наемником из полумрака во внутренний двор. Навстречу нам неспешно выдвинулись две фигуры, маги, если судить по яркой развевающейся одежде. Я не сомневался, что они и так прекрасно знали, кто идет, но все же решили проявить похвальную бдительность. Кроме них больше во дворе не было ни души.

– Я сам провожу своих людей, – остановил Хенигас одного из Единых, вознамерившегося возглавить наш слегка подпритихший отряд.

Тот с недовольным видом отступил, но при этом не упустил случая процедить сквозь зубы в адрес наемников все, что он о них думает. Причем в выражениях особо не стеснялся да и меня не забыл, удостоив парочкой выразительных эпитетов. Но мне-то не привыкать, а вот... и я невольно покосился на Хенигаса. Но на его лице не дрогнул ни один мускул, только темные глаза будто подернулись коркой льда.

– Попридержи язык, маг! – само собой вдруг вырвалось у меня.

Когда я спохватился, было уже поздно. Единые ошалело округлили глаза, и мне не оставалось ничего иного, кроме как продолжить говорить все тем же невыносимо-заносчивым тоном.

– Вижу, вас Старший в зал Совещаний не позвал, – и я окинул их презрительным взглядом, – а оставил здесь как сторожевых псов. Наемников же, между тем, пригласил. А раз так, то и вам не мешало бы поуважительнее к ним относиться.

Маг, что повыше, так и заскрежетал зубами, но сдержался, хотя злые слова уже готовы были сорваться с губ. А вот второй его выдержкой точно не обладал. Я отлично видел, как в глазах его зародилось пламя магии.

Хенигас, мгновенно почуяв угрозу, незаметно взял меня под локоть и растянул губы в светской улыбке, будто зная, что за нами сейчас пристально наблюдают.

– Не сейчас, Единые... Если не хотите навлечь на себя гнев Старшего, – многозначительно прибавил он и потянул меня прочь.

Я неохотно подчинился, хотя внутри так и клокотала дикая смесь напряжения и внезапно прорвавшейся ярости. Кажется, понемногу я начинал терять контроль над собой, что не сулило ничего хорошего. Сцепив зубы, я принялся поглядывать по сторонам, действуя сразу в двух направлениях: возвращал себе равновесие и отмечал важные детали.

Крестообразный двор, залитый знакомым ледяным светом, очень скоро пробился сквозь красную пелену, открывая самое сердце крепости Единых – их гордость и тайну. Как пояснил Хенигас, сейчас мы направлялись ко дворцу Магов – почти черному монолитному сооружению. Это его я видел с площадки башни привратников. Кажется, так давно. Но это в северо-западной части двора, остальное же пространство занимали лазарет, центральная башня, жилые комнаты магов, трапезные. Как ни странно, но каждое строение от основания до крыши пропиталось магией, и я чувствовал ее, читал, без труда распознавая их предназначение.

– Что, решил пополнить список врагов? – вдруг прошипел мне на ухо Хенигас, очевидно, сочтя, что мы отошли на достаточное расстояние от разозленных магов.

– Так получилось, – неохотно отозвался я.

– Да уж, – согласился наемник, и я уловил нотки сарказма в его голосе. – Эх, защитник ты наш. Больше так не делай, хорошо? Если у меня возникнет желание набить морду кому-нибудь из этих самодовольных магов, поверь, я это сделаю, но в свое время.

– Это твое "бить морду" как-то плохо сочетается с гордым званием воина, – слабо возразил я. – Ты же все таки не деревенский мужик.

– Ничего, ради некоторых я, так и быть, поступлюсь некоторыми из своих принципов, – нехорошо улыбнувшись, пообещал он, и неприятный холодок скользнул у меня вдоль спины. А ведь верно, поступится. Уж кому, как не мне знать, что Хенигас вряд ли забудет оскорбление, да еще от Единого, считающего его грязью под ногами.

Задумавшись, я сам не понял, как очутился в торжественном зале со сверкающими люстрами и круглыми колоннами. Головы присутствующих тут же повернулись к нам, но еще раньше я буквально задохнулся от сосредоточения Силы, которой никак не думал встретить. Хенигас подталкивал меня в спину, вынуждая двигаться в самый центр. Я же хлопал глазами, видя лишь одно – разворачивающиеся впереди неброские плащи привратников. Все остальное вдруг перестало существовать.

Они находились здесь. Все до одного, и я ловил на себе их внимательные взгляды, чувствовал тщательно скрытое удивление. И что-то еще, очень важное.

– Ну наконец-то, Хенигас, – в голосе Веланда против воли прозвучали нотки раздражения. – Мне уже начало казаться, что вы никогда не появитесь, а между тем наши гости ждут.

– Ничего, Единый, – тут же отозвался застывший рядом с ним высокий привратник, – эта встреча столь важна для нас, что можно и подождать. Итак, это и есть те люди, что присягнули вам на верность? Хотя, – в голосе послышалась неуверенность, – я вижу, не все они являются просто людьми. – И мимолетный взгляд скользнул по мне.

– Да. – Любезная улыбка казалась чужой на лице Веланда. – Вот он – Арлин, прошу, подойди, – мой преданный ученик и очень хороший маг.

Я выдвинулся вперед и церемонно склонил голову, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Кажется, у меня начиналась самая настоящая истерика. Нет, ну это ж надо! Похвала из уст самого Старшего и в чей адрес – одиночки, которого он ненавидит всей душой.

– Я рад, что ты сейчас со мной. – И с этими словами Веланд, выказывая невиданное прежде расположение, положил мне руку на плечо. В ответ я прямо таки засветился от счастья, хотя его рука придавила меня к полу, как тяжкий груз. Ну еще бы он был не рад столкнуть меня нос к носу с теми, чьего брата я только что убил. И наблюдать, упиваясь собственным могуществом.

Красная пелена неотвратимо медленно стала заволакивать зал, а рука сама собой потянулась к кинжалу, желая ощутить холод стали перед тем, как брызнет кровь того, кто стоит рядом. Губы еще улыбались, лицо хранило выражение щенячьего восторга, но все чувства вдруг умерли. Внутри царила пустота, а вокруг полная тишина.

– Что ж, если все в сборе, может, начнем? – шевельнулись губы привратника.

– Да, конечно, – поспешил согласиться Веланд и убрал руку с моего плеча.

Давление ушло, я машинально поклонился, как и образовавшие кружок вокруг Старшего гости, маги и наемники. Звуки вернулись вместе с ощущением Силы в зале, и только теперь я обнаружил, что Цирон крепко сжимает мое запястье, скрывая это складками своего плаща.

– Что случилось? – сделав удивленные глаза, спросил я.

– Это ты мне скажи, маг, – вкрадчиво произнес он, и в глазах его вновь зажегся странный огонек.

В словах определенно таился некий намек, но на что? И вдруг до меня дошло. Я мысленно охнул и отвесил себе хорошую затрещину. Это же надо быть таким олухом! Хотя, надо признать, смерть Зарона изрядно выбила меня из колеи. Но теперь-то все встало на свои места и туманные слова Севиала нашли подтверждение. Я ведь всегда считал, что убил всех людей Хенигаса, но помнится, он сам не так давно признался, что Цирон как раз и уцелел. И это именно он подкинул ему идейку насчет нехватки чар или чего-то подобного. И что из этого следует – Цирон и есть тот человек, о котором упоминал лорд.

На некоторое время я даже перестал дышать.

Наемник, подозрительно щуря глаза, выпустил мое запястье и одновременно сделал шаг в сторону. Холодная полуулыбка – отражение улыбок всех Единых в этом зале, ни на секунду не померкла, да и говорить он ухитрялся, почти не шевеля губами, дабы не привлекать к нам излишнего внимания. И я не знал, кто из нас больше в этом нуждался.

– Что это еще за попытка схватиться за кинжал здесь, под самым носом у Старшего? – вновь спросил Цирон.

– Понимаешь, – опомнившись, я доверительно склонил к нему голову, – здесь так много привратников, что я прямо зверею. Так и тянет кромсать их, кромсать. Это же наши враги!

– Тише! – шикнул он и немного расслабился. – А мне показалось совсем другое.

– Ты что, мне не веришь? – весьма натурально оскорбился я.

Он поморщился.

– Да верю, верю... Просто... А ладно, ты прав. Здесь сегодня и впрямь не продохнуть от хранителей, но ты давай поаккуратней, хорошо?

Но прежде, чем я успел ответить, откуда-то сбоку вынырнул Хенигас, этот мастер незаметных подкрадываний.

– Что было сказано, Цирон? – ледяным тоном осведомился он, обводя зал отсутствующим взглядом. – Рассеяться в толпе, а не образовывать парочки, торча у всех на виду с самым что ни на есть заговорщическим видом.

– Но мы... – запротестовал наемник.

– Разойтись, – коротко скомандовал Хенигас и исчез, затерявшись среди плащей и ярких одеяний магов.

Цирон первым последовал его примеру, оставив меня в одиночестве среди хранителей Врат и лучащихся от радушия Единых. Я навострил уши, ловя обрывки ничего не значащих фраз. Слова вокруг легко срывались с улыбающихся губ обеих сторон. Я и сам удостоился нескольких любезных замечаний, резко контрастирующих с затаенной ненавистью в глазах. Складывалось впечатление, что все здесь занимаются только одним – светской болтовней, прикрывающей нечто куда более серьезное.

"Чувствуешь себя чужим, собрат?" – ворвался в сознание незнакомый голос.

Я недоуменно моргнул, когда перед мысленным взглядом предстало усталое лицо привратника с печальными, умными глазами. И тут же хором зазвучали голоса других хранителей, свободно переговаривающихся между собой незаметно от своих собеседников – магов, и это здесь, в самом сердце их хваленой крепости. Миг – и все стихло. Я остался в абсолютной изоляции от Единых, один на один с тем, кто совершенно неожиданно обратил на меня внимание.

"Почему ты так меня называешь?" – мысленно ответил я вопросом на вопрос.

Кажется, мой собеседник удивился.

"Но ведь так и есть! Братья сообщили мне об этом, едва заметив тебя в зале. Ты ведь видел их и даже разговаривал. Помнишь?".

Еще бы я не помнил тех двух, что вызвали у меня, тогда еще Единого до мозга костей, такие странные, противоречивые чувства.

"Да, но что с того?".

"А то, что я решил удостовериться. И ты меня не разочаровал. Пусть даже я не чувствую в тебе всей полноты нашего родства, все равно ты один из нас. И не спорь со мной, это так. Слишком многое в тебе намешано, чтобы нашелся хоть кто-то, рискнувший отречься от уз крови... Разве что хозяева Убежища, добавившие в твою Силу горечь своего клейма".

"Ты и это знаешь?" – поразился я.

"А как иначе? Этот привкус нам не спутать ни с чем, какими бы приветливыми не прикидывались Единые Это всегда будет сильнее их. Но помимо горечи я чувствую и еще кое-что существенное – след Древних. И я хочу спросить тебя: как наш брат, удостоенный их внимания, мог не только оказаться среди врагов, но и носить знак верности им на своей руке? Нам нужно знать, ведь только так удастся упорядочить тот хаос, что накрыл миры".

"Сначала покажись. Для меня важен твой истинный облик, а не это мутное изображение перед глазами".

"Обернись", – подсказал он.

Усталое лицо пропало, и передо мной вновь предстал зал. Звуки обрушились с новой силой и среди этого гомона, умело поддерживаемого как магами, так и гостями, практически невозможно было уловить хоть что-то из беседы Веланда все с тем же высоким привратником, главным среди них, как мне показалось вначале. Но со мной разговаривал не он, а значит, Старшему подсунули рядового хранителя, тогда как тот, кого они действительно признали главным, находился поблизости и преспокойно наблюдал. И тогда я последовал совету и развернулся, по пути сцапав с подноса юноши-ученика высокий хрупкий бокал. Сделал глоток с блаженным выражением на лице, подстраиваясь под царящую атмосферу всеобщего благополучия. Это подействовало. Несколько магов, косящихся в мою сторону с крайне настороженным видом, отвели глаза, так и не заметив ничего интересного. Теперь можно и оглядеться.

Поиски заняли ровно две секунды. Недалеко от меня, прислонившись к бежевой драпировке, стояла парочка хранителей Врат и мирно беседовала с неизвестной мне чародейкой, то и дело кокетливо поправляющей белокурые локоны. Ее сладкий голосок вместо расположения к его обладательнице лично у меня вызывал прямо противоположные чувства. Думаю, примерно то же сейчас испытывали и привратники.

Стараясь не пялиться слишком уж откровенно, я удовольствовался тем, что скользнул по ним мимолетным взглядом и равнодушно отвернулся. Но и этого оказалось достаточно, чтобы узнать его, пусть даже привратник стоял вполоборота ко мне. Сути это не меняло. То же лицо, только выражение совсем другое – наивно-удивленное, чтобы в точности соответствовать представлению Единых о новых врагах.

Итак, в масках не только хозяева, но и гости, все пытаются обмануть друг друга и пока совершенно неясно, у кого это получается лучше.

Я проводил взглядом худощавого прислужника, наверное, еще одного ученика из уже насчитанных мною шестнадцати, вот также блуждающих в толпе с серебряными подносами. В другой раз меня наверняка заинтересовало бы, как это они решились наступить на горло неимоверной гордости, присущей всем Единым, но только не сейчас.

"Я выполнил твою просьбу. Теперь твой черед", – вновь всплыл голос привратника из приоткрытой для меня лазейки их беседы.

"Помню".

Я пригубил напиток и начал мысленно говорить, не утаивая ничего. Все от появления в моей жизни Сеедира до смерти Зарона, так, словно переживал это заново. Временами, чувствуя, как начинают трястись руки, ненадолго прерывался и делал несколько торопливых глотков, притупляя жгучую боль. На месте старался не стоять, медленно двигался по залу, ведь заглушить мысленный голос было невозможно. И я знал, что значит отсутствие других голосов в сознании – привратники, все до единого, слушают меня сейчас. Ловят каждое слово, чтобы запомнить навсегда и попытаться понять. По крайней мере, я еще продолжал на это надеяться. Когда закончил, поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо ученика и взял другой. Осушил одним махом, чтобы вернуть хоть каплю утраченного спокойствия.

Не знаю, сколько длилось молчание на недоступном Единым уровне. Никто не произносил ни слова, но я обострившимся чутьем улавливал потрясение привратников, когда проходил мимо них, внешне ничуть не изменившихся в лице. Осуждение – вот что значила тишина.

Мне вдруг захотелось кричать.

"Почему вы молчите? – мысленно взвыл я. – Ну скажите же хоть что-нибудь! Что ненавидите меня, презираете, – на понимание я уже не рассчитывал, – только не надо вот так..."

"Извини, – глухо прозвучал голос собеседника, – но это так трудно".

"Вам трудно? – внезапно обозлился я. – Не смеши. Ты просил правду, и я открыл ее тебе, вывернув душу!"

"Это так. Мы ожидали чего-то подобного, но все равно как-то... не верится".

"Придется поверить", – жестко ответил я и резко вышел из образованной привратниками пустоты.

Вот и поговорили.

Кажется, меня хотели удержать. Я ощутил на миг тончайшее полотно Силы. Взгляд, вовсе не враждебный, а скорее сочувствующий, уперся в спину, но слишком поздно. Я сгоряча рванулся из паутины теплых объятий, расплескал вино и толкнул случайно оказавшегося рядом Хенигаса.

Наемник недоуменно обернулся, в глазах вспыхнуло и тут же погасло раздражение.

– Ох, извини, – вырвалось у меня. И я приложил руку ко лбу, чувствуя себя совершенно разбитым.

– Что это с тобой? – резко спросил он. – Ты вдруг побледнел.

– Просто стало нехорошо, – сквозь зубы проговорил я, тщетно пытаясь вернуть самообладание. – Как думаешь, никто не заметит, если я ненадолго выйду во двор подышать свежим воздухом?

Хенигас пожал плечами и посмотрел на Веланда, но тот, занятый разговором с привратниками, ничего не заметил. И тогда он неохотно сказал:

– Хорошо, иди, но держись подальше от тех двух магов. А еще лучше... Цирон!

Несмотря на то, что произнес он это вполголоса, наемник материализовался рядом буквально миг спустя.

– Мне не нужна нянька, – запротестовал я.

– А тебя не спрашивают, – отрезал Хенигас. – Это здесь все такие... – он запнулся, подыскивая подходящие слова.

– Приторно-любезные, – не удержавшись, подсказал я.

Хенигас поморщился, но все же кивнул.

– Можно и так сказать. Но стоит тебе оказаться за пределами зала, как стычки не избежать. И так как на твое благоразумие полагаться просто глупо, за порядком проследит Цирон.

– С радостью, – отозвался тот. – Мне и самому уже осточертело это сборище.

И мы с непринужденным видом двинулись к выходу, прочь с бала-маскарада, от которого шла кругом голова.

Ночь когда-то успела окутать владения настоящим густым мраком так, что даже мертвому свету Единых не удавалось полностью рассеять его. Не так давно окрысившиеся на нас маги охотно пользовались этим и дремали стоя, прислонившись щекой к холодной поверхности поста.

Мне это было только на руку. Несмотря на то, что злость так и не ушла, а скорее затаилась, приготовившись уцепиться за любое неосторожное слово или взгляд, вновь цапаться с магами меня не тянуло. Хотелось просто отдохнуть.

– Никчемный нынче выдался денек. – Цирон наклонился, поднимая с земли маленький камешек. – С привратником ты справился сам, а мы стояли себе как столбы. Ни тебе жаркой схватки, ни капли крови. А вот, помнится, когда за одиночками охотились, было веселей. – И подкидывая камушек на ладони, он искоса глянул на меня, ожидая ответной реакции на слова.

Неспроста он одиночек помянул. Чует что-то, понял я, вот и проверяет – выдам себя или нет. И я пожал плечами, безразлично обронив:

– Может быть. Меня там не было.

– А жаль, – подхватил он. – Вот Сеедир, например, долго от нас ускользал. Сколько миров мы обшарили, а все без толку. Один раз почти схватили, но он нам такое устроил, что лично я на всю жизнь запомнил. А Хенигас тогда в первый раз вынужден был искать замену трем воинам, которых Сеедир буквально размазал по земле. А потом он надолго пропал да и ребята подустали за ним гоняться. Недостатка в одиночках мы еще не испытывали, так что без работы не остались, а когда Сеедир вновь появился, то это уже был не он. От того мага, что задал нам трепку в мире Трех Рек осталось лишь его подобие.

Я промолчал, слишком хорошо помня тренировочную иллюзию учителя.

– Лучше бы он не вылазил из своей норы, – прибавил Цирон. – Может, протянул бы еще пару веков, а так...

– Ты что, жалеешь его? – не понял я, а про себя в который раз подумал, что Хенигас сам того не зная, вот уже долгое время доверяет ни кому иному, как пособнику самого опасного врага Веланда. Вот бы посмотреть на его лицо, когда это станет известным.

Цирон же, даже не догадываясь, что за мысли крутятся сейчас в моей голове, растянул губы в холодной улыбке.

– Наемники жалеть не умеют, – высокомерно произнес он. – Просто горько было смотреть на то, кем он стал. Ничем не лучше какого-нибудь мага-самоучки из глухомани типа Атиона.

Упоминание родного мира застало меня врасплох, и мне вряд ли удалось бы скрыть замешательство, если б не громкие возгласы за спиной, вспугнувшие ночной покой. Я живо отвернулся от Цирона, и принялся с живейшим интересом наблюдать, как первые гости выплывают из дворца, постепенно сливаются в темный ручеек и покидают крепость. Двигались они без спешки, как, впрочем, и без особого желания задержаться здесь подольше.

Наемник нахмурился, досадуя, что они появились так некстати. Отвлекшись всего на секунду, он сам упустил удачный момент, и теперь нечего было даже думать о том, чтобы повторить эксперимент. Про себя же он решил, что не станет докучать Севиалу нелепыми догадками, тем более, что тот ох как не любил, когда его дергали по пустякам.

Я на Цирона не смотрел, старательно делая вид, что всецело поглощен созерцанием привратников. Тем более, что вместе с ними во двор вышел и радушный хозяин со всей своей свитой. Мертвый свет преданно заглянул ему в глаза, и на миг они стали такими, какими помнил их я – ледяными, безжалостными.

"Впечатляющая перемена, да, Арлин?"

На этот раз привратник не осмелился назвать меня "собратом", сочтя, что после всего услышанного это было бы неправильным. Как-никак братья друг друга не убивают.

"Она не поведает вам ничего нового, – тем не менее ответил я. – Вы теперь осведомлены даже лучше самого Веланда".

"Это так. Да, и еще... Прости, если обидели".

"Ничего. Заслужил".

"Мы можем тебя понять, Арлин, но принять это нельзя. Такова уж наша природа. И извини за горькую правду, но твои привратники, когда узнают, будут думать точно так же. Так что если мы встретим их, то можем и промолчать, это я тебе обещаю, а дальше решай сам. Считай это нашей благодарностью".

Голос затих. Крепость Единых разжала когти, выпуская гостей из своего чрева. Маги самодовольно улыбались им вслед, потешаясь над кротостью привратников. Врагов они в них не видели. И пока Единые развлекались на все лады, ко мне пробился один из тех, что прислуживали нам в зале. Смиренность, столь непривычная для магов, сквозила в каждом его слове, движении. Даже голос его был нарочито тих, чтобы приказ, касающийся меня одного, больше не услышал никто.

– Старший ждет своего верного ученика. Мне велено проводить тебя.

Я, мягко говоря, удивился. Еще можно было понять, когда он называл меня так при привратниках, но теперь. Да что ж это за новая блажь у Веланда?

Недоуменно покачав головой, я последовал за провожатым, на прощание кивнув Цирону, который мрачностью мог сравниться разве что с царящей вокруг ночью. Тот, занявшись поиском своих, едва ли это заметил.

Дворец вновь раскрылся передо мной, наполняя ощущением подлинного величия – как очень красивая, но ледяная скульптура. Просторная галерея с двумя рядами круглых колонн вывела нас к парадной лестнице, разветвляющейся на две стороны. Мы быстро поднялись по широким ступеням на верхнюю площадку и прошли через длинную анфиладу залов, поражающих воображение непомерной роскошью. В одном из них позолоты было столько, что впору задумываться о полном отсутствии вкуса у магов. Жить в их дворце, на мой взгляд, казалось просто невозможно. Высокие потолки, обстановка – все создавало некую отчужденную холодность, словно создавалось лишь для одного – восхищения, но никак не житья.

Чтобы попасть в личные апартаменты Старшего, пришлось миновать три помещения. Все это время мой провожатый шел, опустив глаза и ссутулившись. И я никак не мог взять в толк, чего он так непонятно ведет себя. Пару раз даже попытался заговорить с ним, но он не отвечал, а лишь еще ниже опускал голову.

Наконец, мы достигли цели. Узкие двери из красного дерева с позолоченными ручками распахнулись так, словно их толкнули изнутри, стоило нам лишь чуть приостановиться. Внутрь я вошел один. Маг не говоря ни слова, пропустил меня вперед, а сам остался снаружи. Так что я в гордом одиночестве очутился в довольно уютной комнате, приемной Старшего. Двери мне, как оказалось, открыл Хенигас, а сам Веланд неподвижно стоял в дальнем конце, обратив бесстрастное лицо к затемненным ночью окнам. Кроме нас троих, больше здесь никого не было.

Хенигас нетерпеливо махнул мне рукой, и я послушно отлепился от дверей, занимая место рядом с ним. Только теперь Веланд соизволил обратить на нас внимание. Пристальный взгляд обшарил меня с головы до ног, но в глазах не отразилось ровным счетом ничего.

– Ты не выглядишь магом, – обронил он, но недовольства в голосе не чувствовалось. Скорее, полное безразличие.

– Мне не хотелось выделяться среди наемников, – нахально ответил я.

– Да, кинжал у тебя уже есть, а если Хенигас подыщет к нему еще и подходящий меч да научит с ним обращаться, то человеку несведущему отличить тебя от одного из его людей будет крайне затруднительно. И все бы ничего, но древние правила гласят, что ты мой ученик, и расхаживая в подобном виде, ты бросаешь тем самым тень на меня.

"Лучше вспомнил бы про правила, когда от Сеедира избавлялся", – подумал я, но на лице изобразил сильнейшее раскаяние.

– Думаю, твой бывший учитель, Шеррай, тоже был бы недоволен своим учеником, – продолжал тем временем Веланд, – но забудем это. Хенигас сразу по прибытии сообщил, что сегодня ты доказал мне преданность, Арлин, – и тонкая улыбка на миг тронула его губы, – и теперь с полной уверенностью можешь считать себя Единым. Конечно, чары могли быть использованы и получше, но не это для меня главное. Я убедился в верности своего ученика, и теперь привратниками займутся более опытные маги.

У меня немного отлегло от сердца. Если на этом проверки иссякли, то можно поздравить Севиала с успешным исполнением части его обширных планов. Он хотел, чтобы я на законных основаниях очутился в городе Единых, и он это получил. И Веланд вот он, стоит передо мной и называет своим учеником, даже не догадываясь о том, кому в действительности взбрело в голову напрочь отбить мне память. Интересно, а что по замыслу Севиала я должен делать дальше? Убить Веланда? Например, прямо сейчас. А что, мы с ним практически наедине. С Хенигасом как-нибудь управлюсь, а там будь, что будет. Хотя вряд ли лорд мыслит столь примитивно, да и, если начистоту, при всех моих хваленых способностях Веланд мне пока не по зубам. А значит, лучше не высовываться и вести себя так, как и вел бы, если б не эта досадная промашка со стороны Зарона.

Старший тем временем замолчал, выжидательно посматривая на меня. Слегка растерявшись под этим взглядом, я не сразу сообразил, что от меня требуется. Нужные слова неохотно вспыли из глубин памяти, и я поспешно опустился на одно колено перед Веландом и склонил голову, произнося хриплым от волнения голосом:

– Благодарю за оказанную честь, учитель.

При этом внутри все прямо таки перевернулось. Сеедир мой учитель. Был им и навсегда останется, пусть даже мы не всегда понимали друг друга, ругались, не разговаривали неделями. Это ничего не меняет.

Веланд благосклонно кивнул и, по всей видимости, остался очень доволен безукоризненным соблюдением ритуала.

– Встань, ученик, – доброжелательно произнес он.

Я поднялся на ноги, искоса глянув на внимательно наблюдавшего за мной Хенигаса. Складывалось такое впечатление, что все происходящее забавляет наемника, хоть он и старательно это скрывает.

– Теперь, Арлин, твой дом здесь. – И Веланд обвел долгим взглядом стены своей приемной.

"Что, прямо в твоих покоях?" – захотелось съязвить мне, но я сдержался. Понятно, что он имеет в виду город, и это было вдвойне неприятно, учитывая, в каком именно мире он находится.

– Сначала я проверю, на что ты способен, а потом подыщу тебе подходящее занятие. Моей племяннице, Тайре, прискучило сидеть в Убежище. Возможно, я отправлю тебя с ней.

"И с Арием заодно, – мысленно прибавил я, – чтоб уж совсем весело было".

– А пока иди. Хенигас, проследи, чтобы его поселили в западном крыле.

Наемник невозмутимо кивнул и, взяв меня под локоть, двинулся к выходу. Я едва успел отвесить Веланду короткий поклон, как уже оказался за дверьми. Тот пришибленный маг, что как покорная собака остался ждать снаружи, при виде нас едва заметно вздрогнул и выпрямился так резко, будто его кто-то дернул за шею. Но на бледном лице не отразилось ровным счетом ничего. Пустые глаза уставились на Хенигаса. и я незаметно поежился. Смотреть в них было жутковато.

– Ты свободен, – грубовато бросил наемник моему провожатому. Тот опустил голову и заковылял обратно. Я недоуменно посмотрел ему вслед.

– Хенигас, а кто это? – прошептал я, с трудом отодрав взгляд от спины удаляющегося мага.

– Никто, – отрезал он. – И вообще, поменьше задавай вопросов.

– Уж и спросить нельзя, – обиделся я.

Хенигас чуть смягчился.

– Это маг, осмелившийся усомниться в верности решений Старшего. За это его подвергли суровому наказанию. Теперь у него нет ни имени, ни права далее называться Единым. Он низведен в ранг прислужников своих бывших братьев и прикован к этой крепости. В тот миг, когда ему вздумается покинуть ее, он умрет.

– Ого! – невольно вырвалось у меня. – Вот это порядки.

– Да. Вот поэтому я и советовал тебе не так давно научиться держать язык за зубами. Старший сегодня проявил к тебе необыкновенную доброжелательность, но здесь все очень быстро меняется. А ты часто бываешь крайне неосмотрительным и плохо знаешь нравы Единых. Это может плохо кончиться.

– Заботишься? – искоса глянул я на Хенигаса.

– Предупреждаю, – отрезал он. – Здесь царят свои порядки и паутина интриг намного превосходит обыденную придворную жизнь правителя любого мира. Единые не люди. Они занимаются этим столько, сколько тебе не прожить, если и дальше будешь вести себя так же непринужденно, как ты это привык делать.

– Да не сердись ты, – примирительно сказал я. – Поверь, я постараюсь учесть все, что ты мне говорил и говоришь сейчас. Просто подумал, а может лучше будет, если я прикинусь наивным новичком, которого ничего не стоит убрать в любой момент.

Хенигас неопределенно хмыкнул.

– Ну, некоторым для этого и прикидываться не надо. А если серьезно, то на мой взгляд, это не самая лучшая позиция. Заставить себя уважать труднее, нежели вызвать презрение, зато действеннее. Впрочем, – тут же равнодушно прибавил он, – разбирайся сам, что для тебя выгоднее.

Я опустил голову, разглядывая матовые черные плиты под ногами. Западное крыло выглядело гораздо сдержаннее, но уютней от этого явно не становилось. В строгой отделке стен и потолка проскальзывали ледяные нотки и даже немногие теплые тона не могли их смягчить.

На миг я обрадовался, когда холодные плиты скрылись под темным ворсом ковровой дорожки, а отражение огней светильников засияло в многочисленных зеркалах, разгоняя пасмурность вытянутого помещения, но стоило сделать несколько шагов, как стало казаться, будто сотни глаз непрерывно буравят нам спину.

– Зеркальная галерея, – непринужденно поведал Хенигас. – Когда-то за комнаты в ней перегрызлась добрая половина Единых. В итоге Старшему пришлось самолично отобрать лучших из самых близких и верных. Но кое-кому места все равно не хватило.