Текст книги "Лягушка-путешественница. Часть 2(СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Проходите, проходите господин Ноор Учаг. Мой господин ждёт вас.

Важно кивнув, гость проследовал на галерею.

"Свататься пришёл! – решила Ника, вспоминая странное поведение дочери морехода. – Будет у Картена Вестакию в жёны просить. Отдаст или нет? Все-таки сын вождя большого союзного племени. Вон как богато одет".

Невольно усмехнувшись, девушка прислонилась плечом к стене, собираясь во что бы то ни стало дождаться окончания разговора купца со знатным гостем. Даже если тот пройдёт по двору, не поднимая головы и ничего не говоря, можно будет попробовать узнать результат переговоров по походке и по другим признакам.

"Если Картен согласится, то свадьбы Румса и Вестакии не будет!", – внезапно молнией пронеслось у неё в голове.

– Вот батман! – одними губами прошептала Ника, не понимая, радоваться ей или расстраиваться от подобной перспективы. Что, если кавалерист все-таки любит свою невесту и так просто от неё не откажется?

Опустившись на пол, путешественница прижалась ухом к полу, пытаясь подслушать разговор в главном зале. Но через гладко выскобленные доски доносилось только неясное: "бу-бу-бу".

А Вестакия за стенкой вновь принялась ходить из угла в угол.

– Госпожа? – громом ударивший голос служанки заставил хозяйку вздрогнуть.

Приподнявшись на локте, Паули недоуменно смотрела на неё сонными глазами.

– Т-с-с! – шикнула на женщину Ника, поднимаясь и прижимая палец к губам. – Молчи!

По-прежнему ничего не понимая, гантка послушно кивнула. Девушка замерла, опасаясь, что дочь морехода могла подслушать их короткий диалог. Но, судя по непрекращающимся звукам шагов, Вестакия сейчас не замечала ничего.

Путешественница подобралась к окну. Ждать пришлось не долго.

– Никогда больше не приходи ко мне с такими глупостями! – послышался раздражённый голос Картена.

Резко хлопнула дверь. Гость с гордо поднятой головой прошествовал к воротам. Терет, торопливо распахнув калитку, склонился в глубоком поклоне. Молодой варвар, обернувшись к окнам дома, виновато улыбнувшись, развёл руками.

"Отказал!" – догадалась Ника.

Из соседней комнаты донёсся короткий вскрик, перешедший в сдавленное рыдание. Путешественница с трудом подавила горький вздох, жалея несчастную девушку. Может зайти к ней и сказать что-нибудь утешительное? Но это значит признаться в том, что она подсматривала за неудачным визитом её возлюбленного? Как-то неудобно. Тем более, Вестакия не посвящала гостью в свои сердечные дела, ясно давая понять, что это её не касается. Тогда придётся и дальше делать вид, будто она ничего не видит, ничего не слышит и ничего не знает.

Раздражённо махнув рукой в ответ на вопросительный взгляд Паули, госпожа уселась на кровать.

От обеда хозяйская дочь решительно отказалась, сославшись на головную боль. Спускаясь вниз вслед за рабыней, Ника ожидала, что получив подобное известие, кто-нибудь из родителей попытается выяснить причину столь внезапного недомогания.

Однако выслушав Мышь, Тервия только осуждающе покачала головой, а сам Картен, кажется, даже вообще не обратил внимание на отсутствие дочери за столом. И вообще вёл себя так, словно ничего не случилось, будто никто всего лишь час назад не просил её руки.

Добродушно посмеиваясь, купец сообщил Уртексу, что конюшня почти готова.

– Когда же мы пойдём покупать лошадь? – робко поинтересовался сын.

– Разве ты забыл, что терпение одно из главных достоинств мужчины? – сурово сдвинул брови мореход и, глядя на расстроившегося парнишку, рассмеялся. – Скоро, очень скоро. Осталось закончить парочку самых неотложных дел и договориться с Румсом Фарком. Я хочу, чтобы он сходил с нами и помог выбрать тебе подходящего скакуна.

"Ну и артист! – с невольным восхищением подумала гостья, отводя взгляд от ухмыляющейся физиономии купца. – В Голливуде ему бы точно Оскара дали. Или даже два! За актёрское мастерство и лучший сценарий. Он даже не обмолвился о визите молодого варвара. Как будто его и не было."

– Хвала Гиппии! – радостно вскричал Уртекс, прославляя бессмертную покровительницу лошадей и прочего домашнего скота.

Он взглянул на гостью сияющими глазами.

– Вы слышали, госпожа Юлиса? Мы вместе с Румсом Фарком пойдём покупать лошадь.

– Я думаю, она будет самой лучшей, – улыбнулась девушка, продолжая удивляться выдержке хозяина дома.

Ника прекрасно знала о его уме и хитрости. Внезапно ей пришло в голову, что Картен, возможно, вообще никому не скажет о визите ещё одного претендента на руку Вестакии. Вместо того, чтобы устроить вселенский скандал с криками, слезами и истерикой, купец побеседует с дочерью наедине, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Если это так, то он хороший отец, и его детям можно только позавидовать.

Девушка уже не плакала, а просто лежала на кровати, уставившись в потолок пустыми, покрасневшими глазами. Ника почувствовала, что просто так пройти мимо – будет как-то не вежливо.

– Что с тобой, госпожа Вестакия? – спросила она, присаживаясь на табурет.

– Почему мир так лжив, госпожа Ника? – медленно проговорила дочь морехода. – Я всегда считала, что такой ценитель и знаток поэзии, как мой отец, способен понять чувства людей, любящих друг друга. Но он словно родился купцом и консулом, не зная ничего, кроме власти и денег! Бедная моя мама, как она смогла столько лет прожить с человеком, у которого каменное сердце!

– Отец любит тебя, госпожа Вестакия, – возразила гостья.

– Он любит только деньги, – грустно усмехнулась собеседница, закрывая глаза. – Прости, госпожа Ника. У меня так сильно болит голова, что совсем не хочется разговаривать.

– Позвать кого-нибудь? – участливо спросила путешественница.

– Нет, – покачала головой девушка. – Я полежу, и всё пройдёт.

Пожав плечами, Ника ушла в комнату, где продолжила терзать себя пьесой модного драматурга.

Примерно через час она услышала, как Вестакия громко позвала в окно Мышь, а когда запыхавшаяся рабыня прибежала, не терпящим возражения тоном потребовала приготовить себе ванную.

В следующий раз путешественница встретилась с ней за ужином. Дочь морехода будто подменили. Она с аппетитом кушала, улыбалась, шутливо переругивалась с Уртексом. Только припухший нос и всё ещё покрасневшие глаза выдавали недавние слёзы.

На заботливый вопрос Тервии о самочувствии ответила с нескрываемым сарказмом:

– Спасибо, мама. Мне гораздо лучше. Главное, успокоиться и всё обдумать. Не так ли, отец?

– Правильно, дочь, – поддержал её Картен, и Ника не уловила в его голосе ни иронии, ни издёвки.

Поставив на стол опустошённый кубок, он со значением проговорил:

– Я нашёл вам караван, госпожа Юлиса.

– Вот как? – от неожиданности вскричала гостья, стремительно теряя аппетит. – Когда же он отправляется?

– Завтра я пригласил на обед моего хорошего друга Канира Наша. Это радланский купец. Правда, сам он гурцат. Есть такой народ на юге. Но он уже давно перебрался в Екреон и торгует между Империей и городами Западного побережья, – охотно и подробно объяснил хозяин дома. – Вот с ним обо всём и договоритесь. Когда, что и как? У Канира в охране сорок наёмников, так что за свою жизнь можете не опасаться, а от всего остального пусть вас хранят боги.

– Спасибо, господин Картен, – только и смогла пробормотать ошарашенная девушка.

– Я держу своё слово, – усмехнулся мужчина, добавив со значением. – Напишите отцу письмо. Пусть порадуется, а я на следующий год его отвезу.

– Конечно, – машинально кивнула Ника, испытывая непреодолимое желание подняться в свою комнату, отослать куда-нибудь Паули, чтобы остаться одной и, может, даже немного поплакать.

– Жаль, что вы нас так рано покидаете, госпожа Юлиса, – вздохнул Уртекс, облизывая ложку. – А то бы посмотрели, как я буду учиться ездить на лошади.

– Уверена, у тебя всё получится, – вымученно улыбнулась девушка.

– Мерк, – нахмурилась Тервия. – Госпоже Юлисе надо собраться в дорогу. Купить тёплые вещи себе и рабам. Рифейские горы перейти – это не в Рыбное место сплавать.

На минуту задумавшись, купец усмехнулся.

– Они же не завтра отправляются. Ей хватит времени приобрести всё необходимое.

– Не стоит так безрассудно разбрасываться деньгами, – проговорила супруга с лёгким упрёком. Быть может, я смогу подобрать для неё что-нибудь в нашей кладовой.

– Мне в горах бывать не приходилось, – словно сожаления, вздохнул Картен. – Вот Канир Наш придёт, я тебя приглашу, и мы втроём всё обсудим.

Женщина величаво качнула причёской.

Гостья сразу поняла, что хозяева собираются сбагрить ей все свои обноски, но раскрывать наличие собственных денежных средств – очень не хотелось. С благодарностью приняв предложение щедрой госпожи Картен, девушка решила втайне все же купить что-нибудь приличное. По крайней мере, для себя. Все-таки дочь аристократа.

С застывшей улыбкой она поддела ложкой разваренные зёрна с кусочками мяса и стала медленно жевать, совершенно не чувствуя вкуса.

За столом ещё что-то говорили. Гостью спрашивали, она отвечала, но мысли витали очень далеко отсюда. Жаль, что придётся так рано покинуть Канакерн и расстаться с Румсом. Только встретила приличного парня и на тебе! Всё бросай и беги в Империю! А может – это и к лучшему? Как говорится: "С глаз долой – из сердца вон". Хотя будет и трудновато.

Но с чего она решила, будто у их отношений есть хоть какое-то будущее? Подумаешь, прошлись по городу и немного поболтали. Ну да, Румс сказал, что она красивая. Только так поступил бы любой вежливый человек.

– Да что же со мной такое! – чуть слышно бормотала Ника, поднимаясь на второй этаж. – Прямо наваждение какое-то!

Новость о скором отбытии ошарашила служанку не меньше, чем госпожу. Побледнев, гантка медленно опустилась на табурет и уставилась на девушку остекленевшими глазами. Чувствуя нарастающее раздражение, та присела на кровать.

– Кажется, тебе все-таки лучше остаться в Канакерне? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно благожелательнее.

– Нет, госпожа! – тут же встрепенулась служанка. – Я пойду с вами. Только... неожиданно это.

Женщина всхлипнула.

– Мне бы со своими попрощаться, госпожа Юлиса. Хотя бы с теми, кто в усадьбе господина Картена сейчас живёт, за городом.

Ника отвела взгляд. В теперешнем положении идти восемь километров пешком – не хотелось. Завтра надо ждать караванщика. Обед в Канакерне – понятие, сильно растянутое по времени. После него пускаться в путь, наверняка, будет уже слишком поздно. Неизвестно, что ещё купчина скажет? Вдруг велит срочно собираться? А у них тёплой одежды нет. Придётся покупать. Да и письмо Наставнику написать необходимо.

– Вы мне только скажите, где эту усадьбу искать, госпожа Юлиса, – торопливо заговорила Паули, видимо, заметив её недовольство. – И отпустите на денёк. Я их сама найду. А Риата пока и без меня справится.

– Завтра я встречаюсь с купцом, в караване которого мы поедем в Империю, – задумчиво проговорила путешественница. – Узнаю, когда отправляемся, тогда и решим, что делать.

– Как прикажете, госпожа, – поднявшись, помрачневшая Паули поклонилась.

Спать в доме Картена укладывались рано. Гостья тоже не хотела зря жечь масло и уже собралась раздеваться, как услышала доносившуюся из соседней комнаты тихую песню.

"Вот батман! – хмыкнула про себя девушка. – Только что ревмя ревела, а сейчас веселится. Какая-то она чересчур легкомысленная".

Тем не менее, подумав, громко проговорила:

– Можно войти, госпожа Вестакия?

– Заходи, госпожа Ника.

Дочь морехода сидела перед зеркалом, а Мышь аккуратно расчёсывала её длинные, волнистые волосы.

– Я рада, что ты больше не плачешь, – любезно улыбнулась гостья.

– Отец говорит, что слёзы ещё никому не помогли, – дёрнула плечиком девушка.

– Господин Картен – мудрый человек, – проговорила путешественница.

По лицу Вестакии проскользнула тень. Не желая обсуждать отца с дочерью, Ника торопливо сказала:

– Не подскажете, как добраться до вашей усадьбы?

Отстранив рабыню, собеседница удивлённо пробормотала:

– А тебе зачем?

Потом лукаво-понимающе улыбнулась, словно знала какой-то её не очень приличный секрет.

– Хочешь увидеться с тем варваром?

Ника вскинула брови, весьма озадаченная подобным то ли вопросом, то ли утверждением.

– Отец рассказывал, как вы с ним часто беседовали на корабле.

"Старый, болтливый козёл!" – зло подумала путешественница. Но устраивать скандал, выпячивая своё аристократическое происхождение, не стала.

– Моя служанка хочет повидать родичей перед разлукой.

– Прости, госпожа Ника, – смутилась Вестакия. – Я не хотела тебя обидеть.

– За что? – деланно удивилась собеседница. – Ты не сказала ничего плохого. Я просто хочу помочь Паули.

– Ей вовсе необязательно идти туда одной, – покачала головой дочь морехода. – К нам же возят оттуда продукты. Иногда дядя Приск Грок приезжает сам или присылает кого-то из слуг. Твоя служанка может с ними дойти до усадьбы. А назад – или придёт сама, или дождётся, когда кто-нибудь опять поедет в город.

– Спасибо, госпожа Вестакия, поблагодарила путешественница, радуясь, что ей самой никуда не придётся идти.

Пожелав девушке спокойной ночи, Ника вернулась в свою комнату.

– Слышала? – без лишних слов спросила она у Паули.

Женщина кивнула.

– Завтра я попрошу за тебя хозяйку, и езжай к своим гантам. Посмотришь, как они там устроились. Привет от меня передай. А мы здесь как-нибудь с Риатой управимся.

– Спасибо, госпожа Юлиса, – растроганно шмыгнула носом служанка.

– Да чего там, – отмахнулась путешественница. – Лучше помоги снять платье. Спать пора.

Однако сон упрямо не шёл. На полу давно сладко похрапывала Паули. Тонкий месяц почти не рассеивал ночную мглу, теряясь между звёзд. Девушка добросовестно считала баранов, потом просто гнала из головы любую мысль. Но возбуждение не проходило, хотя она и не находила ему сколько-нибудь разумного объяснения. Разве только страх перед новой дальней дорогой и сожаление от расставания с Румсом Фарком? Она в раздражении перевернулась на другой бок, морская трава в матрасе ехидно зашуршала.

Только под утро Ника забылась беспокойным, тревожным сном. Ей даже начал сниться какой-то кошмар, когда через нарастающее беспокойство пробился знакомый шёпот.

– Завтрак скоро, а госпожа всё спит. Что хозяевам скажем?

– Что госпожа только что заснула, – рассудительно сказала Паули. – Принесём в комнату лепёшки, масло, виноград. Она проснётся и поест.

Гантка тяжело вздохнула.

– Всю ночь не спала, переживала. Уезжать, наверное, не хочет.

– Это все из-за того красавчика, – еле слышно проговорила Риата. – Уж больно он приглянулся нашей госпоже.

– Пока они рядом по городу шли, у неё глазки как звёздочки горели, – поддакнула Паули.

"Вот батман! – мысленно охнула Ника, прогоняя остатки сна. – Неужели так заметно?"

– Такой ей подойдёт, – продолжала гантка. – Парень красивый, ловкий. Жаль, только рожу скребёт. Гладкая она у него, как у девицы.

– Может, поэтому он госпоже нашей и приглянулся? – хихикнула рабыня, и у путешественницы даже дыхание перехватило. Мелькнула мысль, вскочить и отвесить болтушке хорошую оплеуху. Но вместо этого она негромко чмокнула губами, заставив женщин испуганно замолчать.

– Госпожа! – тихо позвала невольница медовым голоском. – Госпожа Юлиса.

Девушка тяжело приняла вертикальное положение, поправила рубашку. Проморгавшись, хмуро взглянула на служанку, потом на закрытое окно, где сквозь жалюзи пробивалось раннее утро.

– Воду принесла? – не слишком дружелюбно поинтересовалась она у рабыни.

– Да, госпожа, – Риата с готовностью показала на тазик с кувшином.

– Тогда будем умываться.

Вытираясь, Ника старалась угадать, что известно родителям Вестакии о прогулке их гостьи с Румсом Фарком? Как представил их разговор Уртекс, который, наверняка, с удовольствием поведал, чем закончился визит к вдове Ус Марака? А значит, и обо всем остальном. Впрочем, какая теперь разница? Она все равно очень скоро покинет Канакерн, и красавец кавалерист останется всего лишь одним из приятных, волнующих душу воспоминаний.

Внезапно Нике отчаянно захотелось ещё раз увидеть Румса, переброситься хотя бы парой слов и обязательно попрощаться.

Она уже стала лихорадочно придумывать, как это можно устроить, когда пришла Мышь и пригласила госпожу Юлису завтракать. Шагая по пустым комнатам второго этажа, девушка взялась ругать себя за очевидную глупость. Даже если она сумеет отыскать дом консула Тренца Фарка, то как объяснит цель своего неожиданного визита? Да и застанет ли она там Румса? Как успела понять путешественница, конная стража иногда по несколько дней не появляется в городе. Где его искать в горах?

Вот батман! Да что же за блажь такая в голову лезет?! Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Ника тут же за столом изложила Тервии просьбу своей служанки.

– Какая жалость, – покачала головой хозяйка дома. – Продукты привезли только вчера. Теперь из усадьбы приедут не раньше, чем послезавтра.

– Отправь с ней кого-нибудь из наших рабов, – посоветовал супруг. – Пусть проводит туда и обратно.

Женщина сурово поджала губы. Судя по всему, ей это предложение явно пришлось не по вкусу.

– Благодарю, господин Картен, – поспешно проговорила гостья. – Не нужно, время ещё есть.

– Как хотите, госпожа Юлиса, – равнодушно пожал плечами хозяин дома и напомнил. – Не забудьте написать письмо отцу.

– Я помню, – усмехнулась девушка. – Займусь сейчас же.

Увы, но дело это оказалось не таким простым. Сказалось долгое отсутствие практики. Поначалу перо выводило какие-то совсем немыслимые каракули. Услужливая Риата тут же предложила записать письмо под диктовку госпожи. Но та отказалась. Надо тренировать руку. Даже испортив два листка Ника не отказалась от своей затеи. Но не решаясь больше просить папирус у хозяйки, отправила на рынок рабыню. А пока та ходила, быстро набросала черновик, щедро украсив его кляксами.

Понимая, что Наставник – единственный человек в этом мире, кому хоть сколько-нибудь не безразлична её судьба, девушка решила, как можно подробнее, рассказать старику о своих приключениях. Пусть читает и радуется тому, что несмотря на все препятствия, путешествие его названной дочери через океан завершилось вполне благополучно.

Вряд ли любопытный Картен не сунет нос в это послание. Никакие печати, конверты и футляры не остановят хитрого канакернца. Поэтому Ника решила благоразумно умолчать о некоторых эпизодах своих странствий, ограничившись туманными намёками, терявшимися на фоне пышных славословий в адрес заботливого морехода, который, по мере своих сил, пытался скрасить её тяжёлый путь.

Вернувшись с базара, невольница положила перед госпожой два больших квадратных листа и тощий свиток. А в ответ на её недоуменный взгляд принялась с жаром поносить местных торговцев за скаредность и жаловаться на ужасную дороговизну. После чего протянула девушке две потёртые медные монетки, печально сообщив, что это сдача. Голос женщины звучал искренне, и возмущение казалось неподдельным. Но Ника с грустью поняла, что её просто-напросто обворовали. Мдя. Ну, и как теперь поступить?

Путешественница буравила рабыню тяжёлым взглядом, однако та смотрела на неё с самым простодушным видом.

"Ну врёт же в глаза! – с нарастающим возмущением думала девушка. – Может все-таки поколотить? Отхлестать по щекам, как дуру Дацию? А за что? Не пойман – не вор. Да и не подобает аристократке руки марать. И госпожу Картен о такой услуге не попросишь. Ладно, сделаю вид, будто поверила. Но денег ей больше не дам. Ни обола!"

Кивнув, она отвернулась к столу и пододвинула к себе папирус. Ника все же умудрилась испортить ещё один лист. Зато полностью отредактировала письмо, и теперь осталось только переписать его набело.

Но тут заявился Картен с гостем. Они так быстро пересекли двор, что девушка просто не успела выбраться из-за стола и подойти к окну, чтобы рассмотреть Канира Наша.

Само-собой, после этого и речи быть не могло о какой-то писанине. Ожидая, когда её позовут, путешественница принялась ходить по комнате, волнуясь не меньше Вестакии в день её неудачного сватовства.

Усевшись в уголке, Паули с тревогой наблюдала за госпожой. Едва донеслись звуки приближавшихся шагов, девушка быстро вернулась за стол, придав лицу задумчивое выражение.

– Госпожа Юлиса, – послышался вкрадчивый голос Мыши.

– Входи, – разрешила Ника.

– Господин Картен хочет вас видеть. Он ждёт в мужском зале.

– Хорошо, – кивнула путешественница. – Я сейчас спущусь.

Рабыня вышла, а девушка потребовала себе зеркало. Осмотрев тщательно уложенную причёску, чуть подправила помаду на губах, и гордо вскинув голову, отправилась на встречу с караванщиком, стараясь представить, как выглядит её будущий попутчик.

Хозяин дома и гость, попивая вино из массивных бокалов, о чём-то разговаривали, стоя у горящего камина. Рабы, в том числе и Риата, под чутким руководством Тервии торопливо расставляли на столы, застеленные расшитой скатертью, миски и тарелку. Канир Наш оказался удивительно похож на киношного восточного купца, какими их любит изображать фабрика грёз и её многочисленные филиалы, разбросанные от Лондона до Бомбея.

Невысокого роста, в трёх цветастых халатах, одетых один поверх другого. Солидно торчавшее вперёд пузцо перетягивал широкий кушак с заткнутым за него длинным кинжалом в богато украшенных ножнах. На голове красовался настоящий желто-зелёный тюрбан с солидным сапфиром. А левая рука, поблёскивая перстнями, важно оглаживала каштановую, явно крашеную, бороду.

Тёмно-карие, с поволокой глаза из-под мохнатых бровей внимательно оглядели её с ног до головы, нигде долго не задерживаясь.

– Это вы дочь уважаемого Лация Юлиса Агилиса? – голос у него оказался звучный с еле уловимым акцентом.

– Да, я, – скромно улыбнулась девушка.

– Может, вы сначала пообедаете? – радушно предложила Тервия.

Но супруг отрицательно покачал головой.

– Позже, вот уладим все дела.

– Тогда я вас оставлю.

– Останься, – велел ей мореход и обратился к гостю. – Вы уже решили, когда покинете Канакерн?

– Для через четыре, – осторожно ответил купец. – Или через пять. Не беспокойтесь, я пришлю своего человека предупредить вас.

– Где мне искать вас, господин Канир Наш? – спросила Ника.

– Сам я остановился в гостинице Урсмана Крула, что возле храма Нутпена. А караван мой в усадьбе Пиркена, за городом.

– Это далеко? – путешественница решила выяснить всё, как можно подробнее.

– Совсем близко, госпожа Юлиса, – поспешил успокоить её мореход. – Всего две тысячи шагов от Атарских ворот. Я сам провожу вас или пошлю кого-нибудь из рабов.

– Благодарю, господин Картен, – чуть поклонилась девушка и вновь обратилась к имперскому купцу. – Я никогда раньше не переходила через такие высокие горы, господин Канир Наш. Мне придётся идти пешком?

Рассмеявшись, толстяк поставил пустой бокал на маленький столик.

– Мой дорогой друг рассказывал, что вы провели всю жизнь среди невежественных дикарей и не умеете ездить верхом на лошади.

– Увы, нет, – огорчённо развела руками Ника.

– Поэтому я дам вам прекрасного, послушного осла! – гордо заявил собеседник. – Он повезёт вас и ваши вещи.

– Со мной две служанки, поспешила сообщить путешественница. – Как быть с ними?

Мужчина сурово свёл густые, чёрные брови.

– Они пойдут своими ногами.

– Как же так?! – девушка недоуменно воззрилась на хозяина дома. – Господин Картен, вы же знали, что я буду не одна.

– Мои рабы и слуги тоже идут пешком, – насупился толстяк.

– Но они сильные мужчины, – с упрёком покачала головой Ника.– А не слабые женщины.

– Господин Канир Наш, – просительно проговорил мореход. – Девушка такого знатного рода не может обойтись без служанки. Мой друг Лаций Юлис Агилис очень просил помочь своей дочери.

– Ну, хорошо, – с явной неохотой согласился имперский купец. – Я попробую отыскать осла, но только одного на двоих.

– Это справедливо, – кивнула Ника, радуясь маленькой победе.

– И они будут готовить еду на привалах, – продолжил собеседник.

– На сколько человек? – тут же заинтересовалась путешественница.

Толстяк пожевал губами:

– Семьдесят три.

– Да вы что, господин Канир Наш! – возмутилась девушка. – Вдвоём приготовить еды на такую толпу?

– Повар свой! – сердито оборвал её купец. – Ваши рабыни будут ему только помогать.

– Тогда я согласна, – покладисто кивнула путешественница.

– Вот и хорошо, – довольно улыбнулся хозяин дома, а его супруга негромко, но со значением кашлянула.

Но, прежде чем мореход успел открыть рот, в разговор вступила путешественница:

– Господин Канир Наш, я знаю, что в горах очень холодно, дуют злые ветры...

Толстяк важно кивнул.

– Что нужно взять с собой, чтобы не замёрзнуть и не заболеть?

Ника давно заметила, что большинство мужчин очень любят учить. Не важно – чему и как, главное – продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство, особенно перед слабым полом.

Канир Наш не оказался исключением. Недовольная настороженность в глазах исчезла. Степенно огладив бороду, он назидательно заговорил:

– Без тёплых плащей вам никак не обойтись, госпожа Юлиса. Лучше всего купить меховые, но можно и из толстого сукна. Сапоги – из кожи и меха. В них неудобно ходить по камням, но вам и не придётся. Штаны...

Мужчина хихикнул.

– Многие радлане и либрийцы считают их варварской одеждой, сильно мёрзнут, а потом приносят жертвы, выпрашивая у богов сыновей.

Тервия жеманно поджала губы. Посмотрев сначала на неё, потом на гостя, Картен осуждающе крякнул. Уяснив недовольство хозяина, толстяк быстро сменил тему разговора:

– Шапки тёплые не помешают.

Он упомянул о вине, чтобы согреваться в непогоду, о котелке, который следует взять с собой, и ещё о множестве мелочей, способных сделать предстоящее путешествие если не легче, то комфортнее.

Ника с Тервией слушали его очень внимательно, стараясь не проронить ни слова. А потом покинули зал, оставив мужчин наслаждаться вкусной едой, дорогим вином и задушевной беседой.

Не откладывая дела в долгий ящик, хозяйка тут же развила бурную деятельность. Вместо того, чтобы отправить гостью в комнату, а самой неторопливо подобрать ей что-нибудь из старых тряпок, госпожа Картен позвала дочь, и они втроём начали увлечённо копаться в одном из трёх сундуков, хранившихся в хозяйской спальне.

Несмотря на то, что некоторые вещи требовали основательной починки, мама с дочкой проявили такую щедрость, что Нике даже стало стыдно за свои подозрения в их скаредности. А ещё она с грустью подумала, что во всех мирах хозяева особенно рады гостям два раза.

Глава IV

Форс-мажор

От женщин на головы нам

Извечно сыплются все беды.

Лопе Де Вега.

Раба своего возлюбленного

Ника орлиным взглядом окинула разложенные по кровати и полу подарки, пожертвованные добросердечными хозяевами. Три плаща из толстой шерстяной ткани, пара длинных женских хитонов, трое штанов, неведомыми путями оказавшихся в сундуке запасливой Тервии, шарфы, накидки и тощее одеяло. Все эти вещи требовали изрядной починки, грустно таращась на новых владельцев протёртыми и рваными дырками в самых неожиданных местах.

Прекрасно зная об этом, госпожа Картен предоставила гостье всё необходимое. Иголки, нитки и кучу тряпок. Представив служанок в одежде, густо украшенной разнообразными заплатами, путешественница не смогла удержаться от улыбки.

Тщательно осмотрев поданное богатство, Паули убеждённо заявила, что если очень постараться, то некоторым вещам ещё можно придать вполне благопристойный вид. Риата насмешливо фыркнула.

Понизив голос, Ника сочла нужным сообщить:

– У меня есть меховое одеяло, кожаный плащ и штаны. Остальное я куплю себе завтра. А все это – ваше. Постарайтесь зашить их так, чтобы не выглядеть оборванками.

Женщины переглянулись, а их госпожа вернулась к столу дописывать письмо Наставнику. Работа предстояла адова! Высунув от усердия кончик языка, девушка аккуратно со всем возможным старанием вырисовывала радланские буквы, связывая их в слова и предложения, не обращая никакого внимания на служанок, расположившихся прямо на полу.

Ника вымоталась, словно целый день бегала по лесу с тяжёлой корзиной за плечами. Ей приходилось всё чаще отдыхать, сжимая и разжимая уставшие пальцы. Тем не менее, она все же умудрилась посадить на папирус две кляксы в самом конце письма. Обидно до соплей! Помянув недобрым словом всех местных богов, девушка после недолгих колебаний решила больше ничего не переписывать. Теперь осталось сделать самое последнее – нарисовать внизу пятиконечную звезду. Именно этот знак продемонстрирует Наставнику, что послание написано его названной дочерью без какого-либо принуждения.

Уже взявшись за перо, путешественница замерла в нерешительности. Может, все же не торопиться? Вроде бы они с Картеном обо всём договорились. Тот даже познакомил её с караванщиком. Но все-таки в душе шевелился какой-то червячок недоверия. Придя к выводу, что в комнате уже слишком темно для того, чтобы аккуратно изобразить столь сложную фигуру, девушка отложила листок. Пусть чернила высохнут.

Служанки тоже времени даром не теряли. Паули смогла так подобрать ткань, пришив заплату с внутренней стороны, что на первый взгляд она почти не бросалась в глаза. Риата занималась штанами. Поскольку носить их полагалось под платьем, невольница особо не заморачивалась, и они ужасно походили на творение какого-нибудь модного дизайнера, выполненное в технике пэчворк.

За ужином гостья не забыла ещё раз поблагодарить щедрых хозяев и попросила госпожу Картен выбрать время, чтобы сходить с ней на рынок и докупить всё необходимое.

– Не стоит это дело откладывать, Тервия, – наставительно проговорил изрядно пьяненький мореход.

– Тогда пойдём завтра же, – не слишком охотно согласилась супруга.

Этой ночью Ника вновь оказалась в своём родном, навсегда покинутом мире. Ярко горели уличные фонари, призывно светились витрины и вывески магазинов. Мягко шурша шинами по асфальту, мимо проносились автомобили, слепя редких прохожих.

Девушка сразу узнала это место. Где-то здесь они с Семёном Гришиным свернули, чтобы, пройдя мимо заброшенной стройки, быстрее добраться до дома. Заметив мрачно темнеющий зев проулка, она испуганно замотала головой.

– Я туда не пойду.

– Почему, госпожа Юлиса? – удивилась Паули. Одетая в своё обычное платье и платок, гантка шагала рядом, не обращая никакого внимания на диковины двадцать первого века. Казалось, её совсем не удивляет ни электрический свет, ни снующие по дороге автомобили. – Вы же говорили, там будет ближе? А я так хочу как можно скорее увидеть ваш дом!

– Там опасно! – веско заявила Ника. – Лучше обойти.

– Разве вы кого-то боитесь, госпожа Юлиса? – с неприкрытой издёвкой усмехнулась женщина. – Вы же такая храбрая!

И не слушая сбивчивых возражений госпожи, устремилась в клубящийся мраком проход, походивший теперь почему-то на хищную пасть, раскрытую в злобно-глумливом предвкушении. Сообразив, что уговорить упрямую бабу не получится, Ника крепко схватила её за руку. Но служанка, казалось, даже не заметила этого, легко потащив за собой упиравшуюся пятками в асфальт девушку. Когда в темноте материализовались четыре ещё более чёрные фигуры, её охватил такой леденящий душу страх, что, завизжав, она отпустила руку гантки. Не сумев сохранить равновесие, Ника упала, успев заметить, как на Паули набрасываются размытые силуэты, состоящие из глубокого, бездонного мрака. В лицо полетел покрытый засохшей грязью асфальт. Девушка зажмурилась изо всех сил, а когда открыла глаза, с трудом различила склонившуюся над ней служанку.

Назад к карточке книги "Лягушка-путешественница. Часть 2(СИ)"