Текст книги "Лягушка-путешественница. Часть 2(СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Ты не забудешь? – по-мальчишески остро спросил Уртекс.

– Разве я тебя когда-нибудь обманывал? – усмехнулся Румс. – А когда отец купит лошадь, я сам научу тебя сидеть в седле и потом возьму в свой десяток эфебом. Будем охранять границу.

– О чём вы говорите, господин Румс Фарк? – спросила путешественница, стараясь поскорее забыть неприятный разговор с Вестакией и не упуская случая узнать побольше об окружающем мире.

На миг мужчина замер, видимо, стараясь сообразить, что интересует собеседницу. А та мысленно обругав себя за слишком общий вопрос, лихорадочно соображала, как сформулировать его более конкретно?

Как ни странно, но Уртекс понял её первым.

– Городские стражники, госпожа Юлиса, обходят караулом сам Канакерн и его ближайшие окрестности, – с важным видом произнёс подросток. – А всадники охраняют границы владений города.

– И как они велики? – удивилась Ника, стараясь вспомнить, упоминал ли когда-то Картен о чем-то подобном.

– По два асанга вдоль берега в ту или другую сторону от города, – ответил Румс.

"Почти тридцать километров побережья", – быстро перевела в привычные меры длины девушка.

– И один – в сторону гор, – продолжал мужчина.

– Много ли людей живёт вне городских стен?

– Так сразу и не скажешь, – пожал широкими плечами десятник и, подумав, стал перечислять. – Два селения – Рыбное место и Скалтовая долина. Сорок три усадьбы. Шесть совсем заброшены, в восьми живут метеки-арендаторы.

– Как же вы справляетесь всего пятью десятками всадников? – удивилась Ника. – Мне говорили, что горцы частенько нападают.

Собеседник рассмеялся.

– Вы забыли про эфебов, госпожа Юлиса. С ними нас иногда и до сотни набирается. Что же до варваров, то в деревню и большие усадьбы они редко суются. Там людей много, и есть кому дать отпор, а арендаторам приходится остерегаться.

– Тогда в чём же ваша задача? – не отставала девушка, стремясь уяснить принципы оборонной политики Канакерна и совершенно не понимая, зачем ей это надо. Может, просто приятно разговаривать с умным человеком?

Румс Фарк подошёл ближе, присев на самый краешек скамьи. Казалось, он тоже удивлён такому настырному любопытству собеседницы.

– Мы ловим или прогоняем мелкие шайки варваров. Их молодые воины любят нападать на стада и отары. Украсть у нас хотя бы овцу – считается признаком удали и отваги. Это одно из немногих развлечений, которые есть у дикарей. Иногда мы захватываем их в плен, тогда вожди и старейшины племён без слов платят городу выкуп. Но главное, мы следим, чтобы Канакерн не застали врасплох.

– Часто приходится драться?

– Случается, – усмехнулся мужчина.

– И товарищей терять?

– И это тоже, – посуровел десятник. – Наша служба опаснее, чем у городской стражи. Хотя они с этим и не соглашаются.

– Зато у вас есть кони! – выпалил Уртекс. – А они своими ногами ходят. Вы, как птицы, над горами летаете, а они из города почти не выходят. И доспехи у вас красивые. Правда, Вестакия?

– Что-то стало прохладно, – вместо ответа выпалила та, поднимаясь со скамейки. – Вернёмся в зал?

– Я не замёрзла, – удивлённо покачала головой путешественница, не понимая причин такой откровенной враждебности дочери морехода к своему жениху.

– Ах да, ты же привыкла к холоду среди дикарей, – девушка гордо вскинула подбородок, и прежде чем направиться к распахнутой двери, пренебрежительно бросила. – Тогда оставайся, скучно тебе не будет.

"Уж не ревнует ли она меня к своему гусару? – внезапно подумала Ника, растерянно хлопая ресницами. – Вот батман! Нашла место и время допросы устраивать. Может, тоже уйти? Нет уж, дудки! А то эта коза решит, что я по первому зову буду бегать за ней, как собачонка".

Проследив взглядом за сестрой, Уртекс хихикнул и, понизив голос, покровительственно сказал обескураженному спутнику.

– Это она нарочно тебя дразнит. Обижается, что долго не приходил.

– Так Вестакия сама запретила! – повысил голос Румс Фарк. – Сказала, что нам не следует слишком часто видеться до свадьбы.

Парнишка на миг стушевался, но тут же нашёл, что сказать.

– Мужчину не должны останавливать запреты, если он питает к возлюбленной настоящую страсть! Принц Ланр не послушал предостережений прекрасной Дридилы и проник во дворец её отца, хотя это и грозило юноше смертью. Быть может, Вестакия так проверяет твои чувства? Девушки всегда так делают, правда, госпожа Юлиса?

– Не знаю, – усмехнулась путешественница. – Не пробовала.

– Хороший совет, Уртекс, – рассмеялся Румс Фарк. – Быть может, я воспользуюсь твоим советом.

– Значит, ты научишь меня держаться в седле? – тут же ухватился за его слова ушлый сын морехода. – Будет лишний повод прийти к нам.

– Как только твой отец купит коня, – пообещал мужчина, поднимаясь. – Вы остаётесь, госпожа Юлиса?

– Да, – кивнула девушка. – Я ещё немного посижу.

– Вакун Длинный советует купить коня у ланалов, – деловым тоном сказал парнишка. – Говорит, у них копыта крепче. А мне больше нравятся атавские лошади. Ты как думаешь?

Ответа кавалериста Ника не услышала. Откинувшись на каменную спинку скамейки, она наслаждалась вечером. Выглянув из-за ската крыши, месяц заливал сад призрачным светом, позволявшим разглядеть даже неровные камни стен. Пахло цветами, негромко стрекотали какие-то насекомые. Ни качки, ни скрипа досок, ни вони от немытых скученных тел. Красота. А тут ещё музыканты заиграли новую, весёлую мелодию. Неплохо живёт консул-мореход-купец Картен. Хотя, вспомнив плавание через океан, девушка подумала, что вряд ли ей захочется поменяться с ним местами. Во всяком случае, на корабль её можно затащить теперь только силой!

Внезапно как-то очень резко навалилась усталость. День оказался слишком длинным. Тело и разум настойчиво требовали отдыха. Интересно, что будет, если она сейчас встанет и тихо уйдёт в свою комнату? Хозяева и гости ничего не заметят? Или обидятся? Нет, рисковать не стоит. Лучше дождаться, когда закончится это мероприятие. Путешественница со вкусом, до хруста в суставах потянулась и направилась в зал. Неожиданно музыка смолкла, а в тишине громко прозвучал незнакомый голос:

– Это стихотворение яснозвучный Грай Вудсток посвятил своему возвращению домой из ссылки.

Снедаемая любопытством, Ника осторожно заглянула в зал. У камина, картинно закутавшись в тёмно-коричневый плащ, стоял немолодой мужчина с венком из листьев на голове. Опустив на широкую грудь пышную бороду, он медленно, словно нехотя, заговорил:

«Дружбы вельмож избегай», – поучал ты в речении кратком:

Эта большая беда все же была не одной.

Дружбы ещё избегай, что блистает чрезмерным величьем,

И сторонись от всего, что восхваляют за блеск!

Так, и могучих владык, прославляемых громкой молвою,

Знатных домов, что тяжки происхожденьем своим,

Ты избегай; безопасный, их чти издалека, и парус

Свой убери: к берегам пусть тебя лодка несёт.

Пусть на равнине удача твоя пребывает и с равным

Знайся всегда: с высоты грозный несётся обвал!

Нехорошо, если с малым великое рядом: в покое

Давит оно, а упав, в пропасть влечёт за собой.

Декламируя, артист, отбросив за спину плащ, то картинно прижимал руки к сердцу, то вздымал их к потолку, то прикрывал ладонями лицо. От чего голос звучал глухо, но очень разборчиво. В заключение он гулко топнул обутой в сандалии ногой и поклонился под одобрительные, хотя и не очень энергичные крики зрителей.

Растроганный Картен вышел из-за стола и собственноручно поднёс ему наполненный до краёв кубок. Быстро осушив весьма объёмистый сосуд, мужчина что-то тихо сказал хозяину дома.

Понимающе кивнув, мореход похлопал его по плечу. Кланяясь, артист заторопился к выходу, но перед тем, как уйти, обменялся парой слов с Приском.

Чтением стихов культурная программа вечера не ограничилась. Из тёмного угла к камину вышел тощий человек в длинном плаще поверх хитона и торжественно провозгласил:

– Господин консул Картен Мерк, господин консул Тренц Фарк, уважаемые гости, Быстрорукий Флук с младенчества учился в Империи у лучших мастеров из далёкой Либрии. И сейчас он покажет вам своё искусство!

Музыканты заиграли новую мелодию. Ещё один сухощавый, смуглый мужчина с бородкой клинышком, одетый в одну набедренную повязку, встав между столами, стал ловко жонглировать кинжалами.

А тот, кто объявил о его выступлении, начал нахлобучивать на голову неуклюжую остроконечную шапку с каким-то дурацким рисунком.

Рабы Картена осторожно втащили в зал деревянный щит в рост человека. Ника уже примерно догадалась, что произойдёт дальше. Обладатель плаща встал рядом, расправив его как крылья птицы, а жонглёр принялся метать ножи, пришпилив края одежды к грубо отструганным доскам. Последний кинжал угодил в шапку. Мужчина рванулся и, как стриптизёр из штанов, выскочил из снабжённого завязками хитона.

Зрители восторженно закричали. Путешественница уважительно покачала головой. Раньше что-то подобное ей доводилось видеть только на экране. Но оказалось, что выступление ещё не закончено. Ассистент, сверкая натёртым маслом мускулистым телом, брал со стола яблоки, подбрасывал их в воздух, а мастер ножа ловко резал их в полёте на равные, ну или не очень равные части.

– А я? – вскричал Уртекс. – Дай, я попробую!

– Пожалуйста, господин Картен.

Мальчик неловко бросил гранат, брызнул сок, четыре дольки упали на пол. Один из рабов тут же подобрал.

– А теперь я! – неожиданно заявила Алия Грок.

Гости и хозяева захлопали в ладоши. Похоже, эта часть представления им понравилась куда больше чтения стихов.

Супруга племянника Картена выбрала абрикос. Но жонглёр и его сумел разрезать напополам. Зрители пришли в восторг так, что никто не обратил внимания, когда Ника заняла своё место. Хозяин дома щедрой рукой отсыпал артистам серебра, после чего они ушли, кланяясь и бормоча благодарности. А гости вернулись к недоеденным блюдам.

Путешественнице опять стало очень скучно. Всё сильнее хотелось спать, голова сделалась тяжёлой, будто налитой свинцом, а веки так и норовили сомкнуться.

Убедившись, что заокеанская гостья способна дать отпор, к ней больше не приставали с глупыми вопросами. Женщины ворковали в своём кругу. Консулы вели политические беседы, полные туманных намёков, понятных только им. Румсом полностью завладел Уртекс, терзая его расспросами о недостатках и достоинствах коней той или иной породы.

Вестакия сурово молчала, время от времени спрашивая уже откровенно зевавшую путешественницу о городах Западного побережья, где той удалось побывать. За весь вечер жених и невеста не сказали друг другу и двух десятков слов. Как же они будут жить вместе с таким отношением друг к другу? Впрочем, дочь Лация Юлиса Агилиса это совершенно не касается.

У Ники едва хватило сил добраться до своей комнаты, где Паули помогла ей раздеться.

На следующий день путешественница бессовестно проспала почти до обеда. В такой постели можно бы поваляться и дольше, но уж слишком много съедено и выпито накануне вечером. А садиться на горшок взрослой девице при дневном свете как-то неудобно.

Служанки уже принесли воду , деревянный тазик для умывания и завтрак. Лепёшки, маслины и яблоки.

Едва невольница стала заплетать ей косы, Ника встрепенулась.

– Я же обещала Вестакии прислать к ней тебя!

– Всё уже сделано, госпожа, – мягко проворковала Риата. – Госпожа Картен приказала передать, что она очень довольна вашей рабыней.

Убиравшая постель Паули пренебрежительно фыркнула.

В комнатах сестры и братьев Картен уже никого не было. Девушка торопливо спустилась на первый этаж, и отдав дань природе, отправилась искать хозяйку.

Громкий голос Тервии доносился со стороны сарая. У широко распахнутых дверей стояла группа рабов, нагруженных инструментами и, видимо, их хозяин. Кряжистый мужчина с седой шевелюрой, перетянутой на лбу кожаным ремешком на гантский манер.

Как поняла Ника, мореход все же "созрел" до покупки лошади. Но, как рачительный хозяин, решил для начала подготовить ей место. Странно только, что с мастерами договаривался не Картен Мерк, а его супруга. Видимо, здесь так принято.

Рядом вертелся ужасно довольный Уртекс, а его младший брат с надутыми губами стоял, крепко вцепившись в хитон озабоченной няньки.

Чувствуя себя лишней и не зная, чем себя занять, гостья прошла в сад. В мужском зале уже не осталось никаких следов вчерашнего праздника. Деревянный пол сверкал чистотой, столы и табуретки выстроились вдоль стен, в камине чуть теплился огонёк.

Этот и следующий день она не покидала гостеприимный дом морехода. Отсыпалась, беседовала с Тервией и её детьми. Но на этот раз старалась задавать вопросы сама. Картена Мерка девушка видела только за ужином. Видимо, купец даже обедал где-то в городе, попутно обделывая свои коммерческие дела. Кстати, кулинарное изобилие царило в этой семье только по праздникам. Первый же обед показался путешественнице довольно скромным. Лепёшки, жареная рыба, бульон, пшённая каша, ну и оливки. На ужин подали баранину с той же кашей.

Хозяева не считали себя обязанными развлекать гостью. Госпожа Картен, скорбно поджав губы, объяснила Нике, что супруг торопится, как можно быстрее и выгоднее продать привезённые из Некуима меха и кожи.

Видимо, задача эта оказалась не такой простой. Даже за ужином с физиономии морехода не сходило озабоченное выражение. Да и разговаривал он с домашними так, что те старались лишний раз к нему не обращаться. Путешественница тоже помалкивала, не интересуясь, когда же он отправит её в Империю. Крыша над головой есть, кормят, поят, работой не утруждают. Курорт да и только. Но, к сожалению, чем дольше Ника отдыхала, тем сильнее её начинала одолевать скука. Тем более, что все вокруг казались очень заняты.

Тервия, не останавливаясь, носилась по дому, двору и садику. Казалось, только что отчитывала кухарку за грязную посуду, но вот гневный голос хозяйки уже гремит в саду, где рабыни пропалывали цветник, а через минуту уже спорит с плотниками.

Уртекс большую часть дня учился. Когда гостья подробно расспросила его о процессе обучения, то выяснилось, что школы, как таковой, в Канакерне нет. Преподаватель почти всегда проводил занятия на свежем воздухе, только в непогоду укрываясь под крышей любого из многочисленных храмов. Чему жрецы нисколько не препятствовали. Ученики слушали, запоминали, задавали вопросы, иногда записывали на покрытых воском табличках. А вторую половину дня парнишка занимался гимнастикой. Его младший брат, как и все маленькие дети, с неуёмной энергией носился по дому, играл в саду или уходил на улицу под присмотром рабыни. Причём няньке эти прогулки очень не нравились. Она возвращалась вся в поту, и морщась от боли в спине.

Вестакия очень много времени проводила за ткацким станком. Фундаментальное сооружение из ремней и планок стояло на первом этаже в комнате рядом с мужским залом.

На недоуменный вопрос гостьи:

– Разве твой отец не в состоянии купить ткань?

Девушка возмущённо фыркнула, но видимо, вспомнив, кто перед ней, снисходительно проговорила:

– По нашим обычаям, невеста должна сшить будущему мужу тунику или хитон из ткани, которую соткала сама. Поэтому я и сижу здесь, вместо того чтобы в последние свободные дни гулять по городу.

Нике показалось, что станок стоит здесь довольно давно. Но и этому имелось своё объяснение, приоткрывавшее путешественнице ещё одну страничку из жизни местных женщин.

Оказывается, подобный агрегат есть в любом более-менее зажиточном доме, даже во дворцах богачей. Он являлся одним из символов богини Ноны, владычицы домашнего очага, супруги грозного Питра. А полотно считалось символом счастливой семейной жизни. Поэтому каждая девушка обязана уметь прясть и ткать. Без этого просто не выйти замуж! Во всяком случае, в Канакерне.

"Вот батман! – хмыкнула про себя девушка, внимательно слушая хозяйку. – Я даже приблизительно не представляю, как это делается? Теперь точно никто замуж не возьмёт. Какая... радость!"

Вестакия ещё долго говорила про других богов, уделявших в своей деятельности не меньше внимания ткачеству. Не забыв упомянуть, как лично ей все это надоело. Но когда в комнату заглянула её мать, торопливо пропустила челнок через основу. Тервия довольно улыбнулась и посоветовала гостье тоже принять участие в производственном процессе. Ника с удивлением узнала, что госпожа Картен часто заходит в гости к госпоже Сассе, и они не просто болтают, но ещё и ткут вместе.

Однако, это занятие девушке совсем не пришлось по вкусу. И на третий день за завтраком она обратилась к привычно хмурому мореходу.

– Господин Картен, я хочу навестить семью Ус Марака. Но не знаю, где они живут.

Мужчина недовольно поморщился.

– У Нижних ворот. Но я очень занят и не смогу проводить вас, госпожа Юлиса.

– Отец, если разрешишь, я провожу госпожу Юлису? – неожиданно предложил Уртекс.

– Нечего тебе там делать! – встрепенулась Тервия. – Те улицы – неподходящее место для прогулок!

– Я возьму с собой служанок, – попыталась успокоить её путешественница. – Мы не дадим в обиду вашего сына.

– А я попрошу сходить с нами Лерция Лавка и Длинного Глота. Он там живёт, и нас с ним никто не тронет.

– Где ты только находишь таких друзей?! – возмущённо фыркнула мать. – Один – сын наёмника, второй – нищий! Чем они помогут тебе в будущем?

– Длинный Глот твой друг? – заинтересовался мореход, вытирая полотенцем измазанные маслом пальцы.

– Да, отец, – буркнул Уртекс, упёршись взглядом в стол. – Он хороший парень.

– Если так, дружи, – усмехнулся купец. – Быть может, когда-нибудь он выкрикнет твоё имя на городском собрании.

Мужчина звонко рассмеялся и обратился к Вестакии.

– А ты, не хочешь прогуляться с ними?

– Нет, отец, – потупила глаза дочь. – Я хочу сходить в храм Диолы.

– Опять гадать будешь? – нахмурилась Тервия.

– Что ты, мама! – поспешно и неубедительно возмутилась девушка. – Я давно обещала принести жертву богине любви. А сегодня её день.

– Ну хорошо, иди, – нехотя согласилась мамочка. – Только возьми с собой Мышь и Обглодыша.

– Мужчин в храм сегодня не пускают, – пробормотала дочка и почтительно добавила. – Вдруг там много народа, и я задержусь? Чего ему там бездельничать?

– И то правда, – хмыкнув, кивнула Тервия. – В доме дел полно. Бери одну Мышь.

– Тебя когда ждать? – поинтересовалась Ника у Уртекса, покидая мужской зал, где завтракала семья за исключением рабов.

– После обеда, – со взрослой значительностью изрёк подросток. – Поедим и пойдём.

Немного погодя к гостье заглянул мореход.

– Вот, отдай жене Ус Марака, – сухо сказал он, протягивая кожаный кошелёк. – Здесь сорок риалов.

– Хорошо, – кивнула девушка, положив деньги на стол.

– Я велел Кривой Ложке приготовить подарок его детям. Скажешь Уртексу, пусть передаст от меня.

– Скажу, – кивнула путешественница, удивлённая такой щедростью.

Приказав Паули убрать деньги, Ника отправилась искать Вестакию, чтобы прояснить ещё один вопрос. У ткацкого станка её не оказалось. Но раб-привратник уверял, что из дома она не выходила. Да и голос Мыши, которая должна её сопровождать, ещё доносился из кухни.

Девушка нашла дочь морехода в саду, где та срезала с куста темно-красные, готовые распуститься бутоны.

– Я думала, ты уже ушла, – улыбнулась Ника, присаживаясь на скамейку.

– Пойду чуть позже, – не слишком любезно отозвалась Вестакия.

– Твоя мать говорила про какое-то гадание? – осторожно полюбопытствовала путешественница.

Девушка бросила на неё насторожённый взгляд. Но собеседница постаралась придать лицу выражение самого благожелательного любопытства, и купеческая дочь успокоилась, даже улыбнулась.

– Храна, верховная жрица Диолы, очень хорошо гадает на любовь, – понизив голос почти до шёпота, ответила она. – Надо только принести жертву богине и капнуть крови на священную пластинку из янтаря.

Присев рядом, Вестакия жарко зашептала:

– На ночь эту табличку оставляют у ног богини, а утром Храна определяет, будет ли девушка счастлива с тем юношей, о ком думает.

– Как? – удивилась Ника.

– Никто не знает, – с мрачным видом покачала головой собеседница. – Это тайна верховной жрицы. Но, говорят, она ещё ни разу не ошибалась!

– Ты хочешь погадать?

– Да, – кивнула девушка и тут же схватила гостью за руку. – Но обещай, что никому не скажешь!

– Обещаю, – охотно согласилась путешественница. Ещё не хватало лезть в семейные дела Картенов. Она усмехнулась.

– Если задержусь у вас подольше, может, и сама погадаю.

– А у тебя уже есть кто-то на примете? – лукаво прищурилась Вестакия.

– Ещё нет, – покачала головой Ника.

– Тогда о чём ты будешь спрашивать богиню? – удивилась дочь морехода и, не ожидая ответа, спросила:

– А как гадают варвары?

Путешественнице пришлось напрячь память, вспоминая о дыме колдовской травы, о бегущей воде, куда нужно смотреть долго-долго, чтобы увидеть лицо суженого. О помете рыси, найти в котором птичью косточку определённой формы считается очень счастливым предзнаменованием.

Юная жительница Канакерна в свою очередь поведала о гадании по расплавленному воску, по полёту священных птиц и свету луны. Они проболтали примерно час. Могли бы и больше, но в сад пришла Мышь, чтобы напомнить госпоже о её желании посетить храм Диолы. Вестакия встрепенулась, тепло попрощалась с гостьей и убежала в дом.

Путешественница улыбнулась ей вслед. "Вроде нормальная девчонка. Только замуж за Румса не хочет, от этого и бесится. Хотя парень красивый, кавалерист, почти гусар".

Ника почему-то ожидала, что Уртекс приведёт своих не слишком богатых друзей на обед, а уж потом они все вместе отправятся к Нижним воротам. Вот почему спустившись в мужской зал и обнаружив парнишку в одиночестве, недоуменно спросила:

– А где Лерций и этот? Длинный Глот?

– Они будут нас ждать у фонтана Тикла, – невозмутимо ответил сын морехода, пододвинув к себе блюдо с рыбой в тушёных овощах.

– Мальчишкам тоже надо поесть, – с ласковым упрёком добавила Тервия, видимо удивляясь, как это гостья не понимает таких простых вещей. – Они же сегодня за стены ходили к Плитняковой скале.

Энергично работавший челюстями сын кивком подтвердил слова матери. А путешественница уяснила, что приглашать приятелей в гости здесь не принято. Подумав, она напомнила о подарке детям Ус Марака. Хозяйка заверила, что уже отдала все необходимые распоряжения.

Собираясь в город, Ника распаковала свою кубышку, отложила пятьдесят серебряных монет и, завернув их в тряпочку, спрятала на поясе. Служанки обменялись удивлёнными взглядами, но промолчали. Не собираясь ничего объяснять, девушка привязала на спину кинжал, так чтобы рукоятка была с правой стороны. Набросив накидку, ещё раз осмотрела себя в зеркало, потом спросила:

– Ну, что-нибудь видно? Чего жмётесь? Правду говорите.

– Если приглядеться, – пожала плечами рабыня и посоветовала. – Вы бы оставили оружие, госпожа, мы же с вами пойдём.

– А ты что скажешь, Паули?

– Берите, госпожа, – тряхнула головой гантка. – Лучше путь будет.

Сама она повесила на пояс нож, а Риата прихватила дубинку и узелок к картеновскими гостинцами.

Всю дорогу до площади, где располагался фонтан Тикла, Уртекс болтал без умолку. То по примеру папы рассказывал, кто живёт в домах, мимо которых они проходили, то ярко описывал свои успехи в учёбе, особенно напирая на историю города и воинские упражнения. При этом парнишка шагал так близко, что они пару раз стукнулись локтями. Ника деликатно отодвигалась, но улочки были слишком узкие, да и сын морехода упорно старался сократить дистанцию. Девушка собралась отчитать прилипчивого подростка, но тут впереди показалась площадь.

Приятели Утрекса в таких же хитонах на одно плечо стояли у круглого, обложенного каменной оградой водоёма, куда падали струи воды из четырёхугольного столба, украшенного звериными мордами. Мальчишки пересмеивались и неумело пытались обратить на себя внимание приходивших за водой девушек.

"Это, наверное, Длинный Глот? – решила путешественница, глядя на высокого худого подростка, чьи плечи находились на уровне макушки более коренастого соседа. – Значит, это Лерций Лавк, сын наёмника".

Заметив молодого Картена и его спутниц, они тут же пошли им навстречу. Довольно правдоподобно изображая из себя взрослого, Уртекс представил приятелей девушке. И та с удовольствием убедилась в правильности своей догадки. Называя её имя, сын морехода не только обратил внимание на дедушку сенатора, но и со значением подчеркнул, что Ника пересекла океан. Чем может похвастаться не каждый моряк в Канакерне. Друзья тут же со значением закивали головами, а путешественница с трудом удержалась от улыбки.

Длинный Глот ещё раз поинтересовался, куда именно она хочет попасть?

– Разве Уртекс тебе не сказал? – удивилась девушка. – Мне нужна семья Ус Марака, он служил сарвалом – старшим матросом на корабле Картена.

О том, что моряк просил её присмотреть за своей семьёй, Ника решила пока умолчать. Ей ещё надо самой о себе позаботиться.

Парнишка задумчиво почесал затылок.

– Так она сейчас с Вилсом Шрымом живёт.

– И давно? – растерянно пробормотала путешественница.

– Дней десять, как он к ней совсем перебрался, – объяснил Длинный Глот. – Как раз когда слухи пошли, что на корабль господина Картена пираты напали.

– Это их дело, – нахмурилась Ника, с горьким облегчением подумав, что одной проблемой меньше, и жена, точнее вдова Ус Марака, уже сама похлопотала обо всём. – Я обещала Ус Мараку навестить его семью. Да и деньги передать надо. Пошли.

Паренёк оглядел её с ног до головы и, видимо, оставшись довольным, кивнул. Как девушка и предполагала, они направились к стене, отделявшей город от порта. Вскоре Ника поняла, что проходя здесь с мореходом в первый раз, лишь краем коснулась границ неблагополучного района.

В этот час на узких, кривых улочках царила благодатная тень от нависших над ними трёх и даже четырёхэтажных домов. На взгляд девушки, они выглядели какими-то слишком низкими по сравнению со зданиями её мира. Но ровные ряды окон снимали последние сомнения.

Как и везде в городе, под ногами лежали кое-как обтёсанные булыжники, среди которых темнели каменные решётки канализационных стёков. Несмотря на кажущуюся чистоту, в воздухе стоял устойчивый запах отходов человеческой жизнедеятельности, вонь горелого оливкового масла, тухлой рыбы и какой-то кислятины.

Лица попадавшихся навстречу мужчин, мягко говоря, не несли на себе печати добродетели. Женщины, в основном, казались измотанными и озлобленными, кроме иногда встречавшихся представительниц древнейшей профессии, чьи физиономии щеголяли яркой, почти клоунской раскраской. Туда-сюда носились стайки голых, грязных детей. Из памяти самой-собой всплыло подходящее слово – "трущобы".

"Смотри, что тебя ждёт, если не сможешь вписаться в семейство Юлисов", – внезапно подумала Ника и невольно передёрнула плечами. Глядя на эти клетушки, девушка в который раз поняла, что жизнь у аратачей в хижине Наставника ещё может показаться ей раем.

"Ну и зачем этим дикарям так приспичило выдавать меня замуж? – путешественница поморщилась от воспоминаний, краем уха слушая болтовню Уртекса. – И почему Глухой Гром оказался таким козлом?"

С трудом подавив горестный вздох и пряча слёзы, она попыталась сосредоточиться на словах молодого Картена. Кажется, он говорил, что здесь проживают в основном метеки.

– Ус Марак не был гражданином? – удивилась девушка. – Как же твой отец поставил его сарвалом?

– А чего тут такого? – в свою очередь вскинул чёрные брови парнишка. – Их семья живёт в Канакерне уже давно. Сам Ус Марак плавал ещё с моим дедом. Люди его уважали. Мой отец тоже. Корабль – не городское собрание, госпожа Юлиса.

Почувствовав себя дурой, девушка поспешила избавиться от этого ощущения, вспомнив разговор за завтраком.

– Длинный Глот, разве твой отец не гражданин?

– Гражданин, госпожа Юлиса, – гордо, но с изрядной долей горечи проговорил подросток.

– Ему просто не повезло, – влез в разговор Уртекс.

– Это как? – удивилась собеседница.

– Моего деда брат обманул, – нехотя буркнул Длинный Глот, явно недовольный тем, что приятель задел такую болезненную тему. – Сам удрал с деньгами в Империю, а на него долг повесил.

Парнишка криво ухмыльнулся.

– С тех пор наша семья здесь и живёт. Квартира дешёвая, соседи хорошие. Отец в подручных у купца, караваны его водит. Много уже выплатили, ещё больше осталось. Хвала бессмертным богам – в рабы не повязали.

Из подворотни им навстречу вывернулась группка гогочущих подростков, при виде которой Ника не смогла удержаться от усмешки: "Некоторые вещи одинаковы во всех мирах".

Уртекс как-то сразу скис, подвинувшись ближе к своему приятелю, а путешественница спрятала руку под накидкой. Длинный Глот поздоровался с предводителем местных гопников, коротко рассказав, кого и куда ведёт. Здоровенный пацан с редкой бородёнкой и без нижних резцов, понимающе кивнул, сообщив, что Вилс Шрым наверное в порту, а сама Дация дома.

Пройдя около сотни шагов, путники увидели трёхэтажное здание в виде буквы "Г". Как смогла лишний раз убедиться Ника, подъездов, в её понимании, здесь не существовало. Вдоль стен шла открытая галерея, на которую и выходили двери жилых комнат.

Поставив ногу на первую ступеньку подозрительно скрипнувшей лестницы, девушка ощутила всю ненадёжность конструкции. Оценив взглядом щелястый помост, она решила не рисковать, посоветовав служанкам ждать внизу.

Длинный Глот заглянул в распахнутую дверь.

– Дация! Госпожа Дация!

– Кому чего надо? – отозвался неприятный женский голос.

Подойдя ближе, Ника увидела узкую длинную комнату с большой, высокой кроватью, столом, табуретками и развешанными по стенам полками. Сквозь узкие жалюзи на окне в противоположной стене били яркие лучи солнца, нарисовавшие жёлтые полоски на неровном деревянном полу. Неугомонные пылинки плясали в воздухе, вспыхивая крошечными звёздочками.

Прямо перед дверью, сжимая правой рукой узкогорлый кувшин, стояла особа средних лет в длинном, застиранном хитоне, но с золотыми серёжками в ушах и ярко-зелёной лентой, охватывавшей пышно взбитые тёмно-русые, почти чёрные, волосы. Едва взглянув ей в лицо, путешественница тут же выдала ей собственную характеристику, выраженную одним словом – "тётка".

Причём речь идёт не о родственных связях, а исключительно о свойствах характера. Вечно ожидает подвоха, всегда и всех готова обвинить в злоумышлении против себя любимой, при этом видит причины собственных неудач исключительно в кознях окружающих – соседей, родственников, знакомых, считая своё мнение исключительно правильным, компетентным и непререкаемым. О чём, разумеется, регулярно сообщает всем и на каждом шагу. Среди таких людей встречаются и вполне приличные, на первый взгляд, люди. Но у Дации это было на лбу написано чёткими заглавными буквами.