Текст книги "История миров: Блуждающие огни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Кашен-Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

   А вот Айн – идеально. Он в любой момент, как ящерица, может откинуть этот хвост, если станет слишком жарко. Да и заразилась она быстро, хватило пары минут.

  ***

  Айн. Мир из новой ветки Кестра.

  Город под колпаком.

  На подземной стоянке сырость и холод пробрали меня до самых костей. Или меня знобило. Я сидела, вжавшись в кресло, и боялась даже встать и размять ноги. Во мне кипела обида, концентрированная и отчаянная. Как я могла заболеть? Почему так не повезло?

  Темные своды проснулись приглушенными звуками. Тихое постукивание раздалось со стороны входа. Я быстро натянула лямки рюкзака, соскользнула с кресла и спряталась за его спинкой. От резких движений перед глазами замигали красные пятна. Хорошо бы это был Локарис, вряд ли в таком состоянии я смогу бежать.

  Луч фонарика забегал по стене. Яркий круг дергался в каких-то сантиметрах от кресла. Я сжала пистолет, но через мгновение услышала Дракона:

  – Нам пора уходить из города.

  Выбравшись из подземки, мы попали на первый этаж торгового центра. Здесь, куда проникал хоть какой-то свет, было видно, что здание не заброшено, а просто не достроено. Бетонные стены, оконные рамы, сваленные на полу, с потолка свисали провода, тянулись пыльные трубы, перекатывались в коробках вентиляторы, тревожимые сквозняком.

  Подъем на крышу оказался мучителен и долог. Я стала задыхаться уже через четыре лестничных пролета. Дракону пришлось нести меня остальные двадцать этажей.

  – Сейчас возьмешься по-другому, – мужчина опустил меня на землю, прислонил спиной к выходящей на крышу вентиляционной трубе.

  Над нашими головами нависала громада защитного серого купола, к которому с крыши тянулась пара кривеньких тонких лестниц. Локарис посмотрел на меня. Сама я видела лишь его мутный силуэт, глаза слезились.

  – Не знаю, когда мы доберемся до сколько-нибудь подходящего места. Наверху сделаю пару уколов, и немного отдохнем, – он достал бутылку с водой и умыл меня.

  – Я такая неудачница... – жаловалась я.

  – Держись за меня, – Локарис закинул мои руки себе на шею, и я ухватилась за лямки его рюкзака. – Поднимемся на купол.

  Я кивнула. Сейчас меня уже не знобило, а, наоборот, поднялась температура. Дракон оказался приятно прохладным на ощупь. Одной рукой он обнял меня, другой зацепился за лестницу. От резких его движений кружилась голова, я закрыла глаза и уткнулась мужчине в плечо.

  Сложно сказать, через сколько времени я лежала на пыльной бетонной плите, где-то у самого верха защитного купола – на искусственном небе города-убежища. Это небо было путаницей перекрытий, проводов, всевозможных вентиляторов и шумящих фильтров. Даже я бы не смогла встать тут в полный рост. Не знаю, как здесь пахло, но вряд ли проклятым тмином.

  Спине не было ни жестко, ни холодно. Я лежала, стараясь отделиться от ощущений больного тела, от жара в голове, который соленой смолой выходил из уставших глаз. От опротивевшего запаха. От того, как, щекоча и покусывая, вбегает в мои вены кровь Дракона.

  Может, отключилась, а может, Локарис зачаровал сном. Когда я очнулась, он так же сидел рядом, но мы уже были за пределами города. Я не верила своим глазам. Вместо вечного грязно-серого бетона и запыленного пластика города, я видела настоящую природу. Насыщенно-зеленые деревья справа, слева – поле с редкими кустами. Где-то впереди виднелись развалины домов, а позади, уже весьма далеко, словно перевернутый наперсток, город-убежище.

  В городе мы не пробыли и восьми дней, но эта ничем не примечательная природа оказалась таким контрастом, что я готова была назвать ее раем. Раем, из которого смертельный вирус изгнал людей. Немало бы я отдала за глоток свежего воздуха, который бы мог пахнуть солнцем, травой, но не тмином.

  Локарис выкинул в траву окурок, снова поднял меня с земли.

  К вечеру он отыскал небольшой дом с более-менее целой крышей в заброшенном, давно изъеденном гнилью и плесенью городе.

  Локарис убил два дня, чтобы как-то укрепить крышу над ночлегом, расчистить от травы и кустарника пол.

  Мне было все равно.

  Болезнь выпила последние силы, эмоций не осталось. Иногда я пыталась заговорить с Локарисом, но ничего не выходило. Может, это и к лучшему, потому что порой хотелось попросить его перестать продлевать мои мучения, перестать спасать с помощью своей крови и отпустить.

  Но Дракон продолжал делать уколы, заставлял есть. Иногда уходил почти на весь день, чтобы где-то у бродячих, таких же, как и мы, сбежавших зараженных выкупить лекарства. Эти лекарства давали передышку не больше чем на полчаса, в которые я могла забыться сном. Потом закончились и лекарства, и одноразовые шприцы.

  Локарис уходил дважды, каждый раз он возвращался все позже, но так ничего не смог добыть. Видно, вирус доконал и торговцев.

  Последние два дня превратились в ад.

  Опухшие, тяжелые веки пылали огнем, тело скручивала боль, будто его прошило стальными струнами, и теперь они то натягивались, то ослабевали и вспучивались нервной судорогой. Спас положение найденный Драконом стеклянный шприц. Но чтобы его простерилизовать в кипятке, пришлось пожертвовать остатками газа и фильтрованной водой. Это был конец.

  – Пить хочется, – на слова ушли последние силы.

  Я не знала, ответил ли Локарис. Давно уже была слишком слаба, чтобы слышать его. Он мутным силуэтом маячил рядом. Не знаю, почему не уходил. Сначала он спал рядом, так было теплее, но теперь я мерзла одна, и думала, что Дракон разумно решил не рисковать заразиться сам.

  У нас оставалась озерная вода, относительно чистая, но пить ее было нельзя. Вирус был повсюду, но особенно хорошо ему жилось в живых организмах. Моя кровь была самой благодатной для него средой. И когда мужчина, засучил рукав, перетянул руку шнуром, взял в другую шприц, которым колол меня вчера, у меня не хватило сил ему возразить. Последние силы я истратила на глупую жалобу о жажде.

  Не на чем кипятить воду, нечем простерилизовать уже использованный шприц. Но я получила свои полчаса передышки и усталый сон на краю жизни.

  После опасной инъекции прошел день.

  Еще один.

  И еще дважды Локарис использовал старый шприц и дважды уходил на поиски. Он смог раздобыть только питьевую воду, для этого он ходил к самому убежищу и возвращался только под утро.

  В одно такое утро мужчина уснул, измученный дорогой и недельным голоданием. Я встала.

  Невесомое тело было так легко, будто бы за ночь его покинуло все земное, все пропитанное болезнью. Голова кружилась и словно не относилась к телу, а летела где-то рядом, вся звеня тихой мелодией, похожей на звук колокольчиков. Виляя, словно сухой лист, упавший в быстрый извилистый ручей, я добралась до выхода из дома. Двери давно не было, и я ухватилась за косяк, чтобы не улететь. Облупившаяся краска посыпалась под пальцами.

  Сощурила сухие глаза, ослепленные солнцем. Полдень, свет. Я видела, как ветер играет с висящей на одном гвозде табличкой у дома напротив. Надпись на пластике давно побледнела, и прочитать ее было невозможно. Я видела, как влево тянется улица разбитой асфальтовой полосой, как венами покрытой трещины и пучки травы, она вела к далеким деревьям. Я была испугана и счастлива одновременно. И не хотела понимать, что происходит. Откуда эта легкость? Почему так свободно дышу? И как прекрасен десятки лет назад покинутый город, словно сухой хитин, сброшенный необычайно большим насекомым.

  Выходя, я не обратила внимания, в доме ли Локарис, видит ли он меня? Или может, я уже не в том городе, в котором в болезненной горячке уснула вечера? Может, я лишь призрак, выскользнувший из умирающего тела?

  Прижала к лицу ладони, и кусочки жесткой краски прилипли к коже. Они пахли пылью, пахли сухим деревом, не тмином! Кончиков пальцев коснулись первые слезы, теплые, влажные, быстро остывающие на ветру. Кажется, я все же жива...

  Дом... Локарис... Нет, я не вернусь туда, где так долго меня скручивала болезнь и отчаяние! А из-за спины все еще тянуло тмином, словно из кошмара. Я хотела позвать Локариса, пусть выйдет. Не переступлю снова дряхлый порог, и ничто не заставит меня окунуться в этот запах!

  Но Дракон спит, он устал... Нет, не это, что-то другое подсказывало, что я должна пройти в дом. Снова накрыла духота. Я прислонилась к стене, не в силах заставить себя войти. Но шаг, еще один, и я нырнула во влажную тень.

  В перекрестье белых пятен света сквозь дырявую крышу, виднелась спина Дракона.

  – Локарис? – я почти упала на постель рядом. Легкость пропала, тело отяжелело, стало неповоротливо. Хотелось лечь рядом, но еще было рано. – Локарис, ты заразился?

  Вопрос уже ничего не стоил. Дракон перевернулся на спину, открыл покрасневшие веки. Его взгляд был мутным, уставшим, ресницы слиплись. Должно быть, он заболел еще раньше, ведь я сама не сразу дошла до такого состояния...

  Он протянул ко мне руку, словно собираясь, как это было не раз, стереть липкие слезы. Коснулся щеки, а потом повернулся спиной, так ничего и не сказав. Я снова осталась наедине с болезнью. В удушающем запахе тмина, с неясной надеждой на выздоровление Дракона и на то, что я не заражусь снова.

  Он не просыпался. Первое время я держалась подальше от него, пыталась разыскать больных торговцев, но была слишком слаба и не доходила даже до полосы деревьев. На третий я пыталась разбудить Дракона, но только чуть заметный пульс говорил о том, что он жив.

  Без него мне не покинуть мир, без него не попасть в город-убежище. Да и кто пустит выходца из зоны заражения? Я могла лишь подобно собаке шататься по городу-помойке, неизменно возвращаясь к своему (живому ли?) хозяину. Из всего сколько-то реального остался лишь запах тмина и еле заметное, если сильнее прижаться грудью к спине, дыхание мужчины.

  Но он проснулся, вынырнул из спячки, когда я уже потеряла счет голодным дням и часам. Перевернулся, обнял за плечи.

  – Ты пахнешь, как последний бродяга, – услышала я.

  – И ты прекрасно, ничего общего с тмином.

  ***

  Айн. Мир четвертого разряда.

  Город Беппу. Ресторан Кёдо-Рёри.

  Очередной огрызок мира. Ощущение, что попал на дно муравейника – город-громада из переходов, многоэтажек, многоуровневых улиц, и даже неба не видно. Соты-балкончики, соты-оконца. Узкие, едва один человек пройдет, улочки. Все в агонии неоновых вывескок и цветастых иероглифов.

  Верный способ почувствовать себя одиноким, когда люди сбоку, сверху, снизу, и за каждой картонной стеной бьется чья-то жизнь. Вечный галдеж, вечный треск рекламных стендов и мутных ламп. Но сегодня я, удивляясь сама себе, не чувствовала одиночества.

  Ресторанчик был тесным и душным. Маленькие столики и вынужденные принимать еду в неудобной близости незнакомцы. Рядом со мной две подружки – яркие, молодые, подвижные. Одна, привстав, перегнулась через столик, и, умудряясь двигаться в такт музыке, протягивала подруге капельку наушника от плеера.

  Я ждала Дракона. Легкое черное платьице на бретельках было моей первой осознанно купленной вещью, принадлежащей только к женскому гардеробу. До этого, кроме мира с конными повозками и бумажной почтой, я никогда не носила платьев. Но это и не считается, те корсажи и нижние юбки – скорее театральный костюм или маскировка.

  – Ты что-то заказала? – Дракон протиснулся между посетителями и сел напротив. Неизменно сдержанный в одежде, с собранными в хвост волосами.

  – А что ты хочешь? Вы... хотите... – в горячке болезни я как-то перешла на 'ты', но к чему вежливости в аду?

  – Мне все равно, – Локарис, махнув рукой, ответил на высказанный и не высказанный вопросы. – Вот ключ от номера и мобильный телефон. Я уже занес в контакты номер Проводника, – Дракон выложил на стол ключ и черненький мобильник. – Проводника зовут Лаэрт, в телефоне есть его фото. Он будет ждать в полпятого утра.

  – Да, – я отложила в сторону пестрое меню. Прочитать состав блюд я не могла, да и картинки ничего не говорили о том, из чего это приготовлено. Я посмотрела на выложенные предметы:

  – Спасибо...

  – Не опаздывай, он ждать не будет.

  – Да...

  Подошел официант, и Дракон что-то надиктовал ему, не смотря меню.

  – Я надеюсь, это будет более съедобно, чем смотрится на картинке, – сказала я, глупо ухмыльнувшись, когда официант ушел. Мне чертовски не хотелось брать эти два предмета – ключ и телефон.

  Локарис не ответил. Он откинулся, насколько позволяло свободное пространство, на спинку стула и медленно скользил взглядом по ресторанчику. Ни одного следа болезни на его лице не осталось, мне даже казалось, что он выглядит лучше, чем когда я увидела его впервые.

  – Что теперь? – спросила я, отлично понимая, что Дракон не станет делиться своими планами на счет панацеи от вируса. Но мужчина понял вопрос по-своему:

  – Прибудешь в CBS, получишь оплату за работу и неудобства. Отсидишь на Базе карантин и сможешь купить квартиру, которую захочешь.

  – Да, это я поняла... А вы? Ты.

  Принесли заказ: много риса, много каких-то жутковатых на вид продуктов, но пахло хорошо. В качестве напитка – сладкая газировка. Локарис взял приборы, снова так просто, будто всю жизнь ел не иначе, как палочками.

  – Я вернусь в свой родной мир, – сказал он. – На какой-то срок, для CBS из-за разницы во времени это не будет долго. Подумаю о панацее и формулах.

  – А какой твой мир? – ответит, не ответит? Я отпила газировки, сегодня отчего-то слова застревали в горле, и фразы выходили с трудом. Будто каждое слово, которое я произносила, было неверным, и я знала это, но не могла понять, почему. Будто должна была говорить что-то другое. Но что?

  – Меньше техники, большая концентрация природной Силы.

  – Значит, там нет проблем с голосом?

  – Нет, там все иначе.

  – Вот как, – я замолчала, начала ковырять палочками рис, хотя аппетит пропал.

  Дракон неторопливо ел, иногда в задумчивости смотрел куда-то поверх моей головы. Я должна была поблагодарить его за лечение, и я хотела сделать это искренне, ведь действительно была признательна ему. Благодарна за отчаянную заботу и помощь, которую мне никто никогда не оказывал. Но стоило взглянуть на сомкнутые твердой полосой губы, на холодные, несмотря на карий шоколадно-янтарный цвет, глаза, на этот взгляд, проходящий сквозь, будто меня и нет, как слова пропадали.

  – Спасибо, что не бросили меня и вылечили, – сказала я, наконец. Локарис кивнул, поднес к губам стакан. Теперь он смотрел влево.

  – Знаете, я... – я повернулась в ту же сторону, что и Дракон.

  В ресторанчик вошла женщина в узкой юбке до колен и белой блузе, с черным портфелем в руках. Навстречу ей тут же выбежал официант и с легким поклоном отдал коробочку с ужином на вынос. Черноволосая дама, похожая на фарфоровую статуэтку с нарисованными тушью раскосыми глазами, кивнула, но смотрела она не на официанта.

  – Я знала, что ты придешь сегодня, – сказала она, подойдя к нашему столику.

  – Нарушаешь правила, – Локарис улыбнулся и поставил стакан на стол. Он хотел было отодвинуть для женщины стул, но та покачала головой.

  – Придешь? – легкая улыбка тронула ее красивые губы.

  – Ненадолго, утром перехожу из другого города.

  – Тогда я возьму машину и утром отвезу тебя. А сейчас, – она кивнула на свой портфель, но не стала договаривать. Снова улыбнулась. – Через полчаса. Ты знаешь мой адрес.

  Локарис кивнул, и незнакомка, легко скользя между столиков, покинула ресторанчик.

  Через пятнадцать минут, дрожа от ночного воздуха, я шла к отелю, сжимая в одной руке мобильный телефон, в другой ключ от номера. Дракон сказал еще что-то о том, что мне стоит говорить, прибыв в CBS, что-то о Проводнике Лаэрте, но я ничего не помнила, не слушала его и все еще не осознавала, что все, наконец-таки, кончилось.

  Город дрожал от кишащей жизни. Люди сверху, люди снизу, люди сбоку – верный способ почувствовать себя одиноко.

  Лифт, точно фанерный коробок с мигающей лампочкой и цветными размашистыми надписями. Тоннель коридора, треск электричества, запах хлорки и сигаретного дыма. Коричневая тонкая дверь с номером, который указан на моем ключе.

  Я не открывала. Стояла и смотрела на чертову дверь, будто, войдя в комнату, сразу окажусь в другом мире. Даже хуже: в знакомом мире, в котором все будет ровно так же, как и было, когда я его покинула. И ни вожделенная собственная жилплощадь, и ни какие-то там деньги на самом деле ничего не изменят.

  Я просто потерялась. Стала чужаком сразу же после рождения, как только какой-то неизвестный Странник оставил младенца на нулевом этаже CBS. Но я не злилась на него, да уже и не думала о нем или о ней, не знаю, почему всегда представляла возможного родителя именно мужчиной. Что ж, скоро перестану думать и о неделях работы с Драконом. Впервой, что ли?

  Щелкнул замок, картонная дверка отворилась легко. Свет из коридора рассеял мрак. На фоне окна вырисовывался силуэт сидящего на кровати человека, второй стоял у окна. Первый поднялся мне навстречу.

Глава 5

'Волчья память'

  ***

  Дракон. Мир второго порядка.

  Лес Мертвых богов.

  Покосившаяся от времени смотровая башня стояла у самого подножия леса Мертвых богов серым, поблескивающим от влаги камнем. Неровные, сложенные из грубых булыжников стены поросли мхом, да и лес, подкрадываясь молодыми деревцами, медленно прибирал башенку к своим владениям.

  В высоком небе звенели яркие зеленые звезды, словно изумрудная крошка. Лес вспыхивал горячими сгустками жизни, уснувшей дневной и оживившейся ночной. Он чувствовал все, каждого зверя, каждый живой организм, каждый лист и каждую травинку. В чаще, к югу от башенки, пробежал волк-одиночка, стая, от которой он ушел, была еще дальше. Волков приманивали развалины храма Зосмитт. От храма почти не тянуло памятью, древние камни уже разучились говорить, а былое величие помнили только те, кто с ними связан – волки, Локарис, и те, кто нашел приют в подземных комнатах и между мраморными плитами – змеи, грызуны и черви.

  Но башня помнила Дракона, именно его шаги были последними и все еще отдавались в памяти стертых ступеней. Внутри, как обычно, сыро, винтовая лестница склизкая от влажного мха и травы. Небольшая круглая комната, маленькое стрельчатое окно, затянутое заплесневелой тряпкой. Линялое большое кресло угрюмым троллем сгорбилось в углу. Локарис первым делом передвинул его, потом смахнул мусор с покореженного временем стола, расчистил старое кострище на полу.

  В щелях башни обитала своя жизнь, деловито бегая в сырых туннелях. Громада древнего леса ощущалась даже через стену, оглушала Странника после его долгого отсутствия. И не мудрено, лес обитель древней Силы – кладбище богов.

  Дракон быстро справился с костром, обложил камнями, сдернул с окна тряпку. Он наслаждался тем, как его природа открывается в родном мире. Как его энергия, искрящаяся паутина, как он объяснил Норману, распрямляется, как каждая нить вплетается в родное пространство, как мир снова объединяется с душой и разумом Локариса.

  Одна из этих незримых нитей дернулась, и Дракон, как паук, насторожился. Привязалась, значит – сам виноват, знал, что делится слишком ценным, слишком сильным. Существо было не молодым волчонком-одиночкой, но так же тряслось в густой темноте леса, так же втягивало носом пронзительный ночной воздух, пытаясь понять, что будет дальше и куда бежать, чтобы выжить.

  В высоких кронах ухнул филин, и вся природа существа сжалась, вспыхнула алым страхом, паникой. Но существо не побежало, у него не было выбора, оно лишь прижалось к стволу старого дерева и замигало отчаянными ударами сердца.

  Тогда Дракон поставил на огонь котелок с дорожным чаем, повесил пару сарделек, и покинув согретую башенку, спустился по винтовой лестнице.

  – Могли бы дать тебе одежду к случаю... – сказал он, продравшись через молодой кустарник.

  Существо вздрогнуло в последний раз. Перестал гореть красным страх, и послышался измученный вздох облегчения. Девушка вышла навстречу, выделяясь в черной листве влажными глазами и голыми плечами. Она беззвучно шепнула извинение, подошла к нему, неловко переступая в босоножках.

  – Простите, – сказала Айн снова, когда чуть согрелась в старом кресле, завернутая в плащ. – Вы ведь все уже поняли?

  – Еще раньше понял. Отдай амулет.

  Девушка выпутала бледную руку, протянула Дракону серый камень, а он вручил ей кружку с горячим чаем. На ее почти белых щеках темными отметинами виднелись отпечатки чьих-то сильных пальцев. Локарис обхватил ее скулы, накрыв синяки, Айн дернулась.

  – Они допрашивали тебя?

  – Пытались понять, что правда из того, что я рассказала. Они сказали, что мне достаточно просто быть рядом, и тогда энергия амулета привяжется к вашей, и я окажусь там же, где и вы. Они послали меня, потому, что Странника вы бы почувствовали, но не меня... Я этого не хотела.

  – Что ты им рассказала? – Локарис перетянул на себя немного ее волнения, потом передал девушке хлеб с запеченной колбасой. Он чувствовал, что она голодна, сбита с толку и не врет.

  – Я рассказала абсолютно все, кроме лечения кровью.... Не рассказала, что мы болели, а сказала, что просто посмотрели мир, что вы оценили обстановку, и мы ушли. Они проверили меня, – Айн повернула руку, показывая свежий укол, – но не нашли следов вируса. Почему?

  – Моя кровь полностью справилась с ним, – Дракон не ел. Завтрака в предыдущем мире, на квартире у Яно Изэнэми ему хватило, ел он не часто и сейчас просто смотрел на непрошенную попутчицу.

  – А в остальном, я просто поделилась своими наблюдениями. Конечно же, они сказали, что этого не достаточно, и теперь я тут.

  – И какие это наблюдения?

  Девушка вздохнула, отпила чай. Она боялась его. Видно, люди Кестра напомнили ей о суровых порядках Путей. Локарис сказал, чтобы она сначала поела, собралась с мыслями, а сам стал рассматривать амулет.

  Как он выяснил, второй раз зачаровать необычный металл можно, но на это уже потребовалось больше силы. Этот амулет, работа неизвестного ему Странника. Еще тогда, когда выдавал себя за Пеома, он слышал, что первый Странник, который попытался зачаровать металл – Перемота – погиб от оттока, попытавшись повторить все еще раз. Кестр губил Странников с щедрой легкостью, даже Дракон с постоянными войнами за Пути был экономнее.

  – Я сказала им, – Айн отставила пустую кружку на подлокотник кресла и завернулась плащ, – что одна из ваших слабостей – то, что вы гонитесь за сложными задачами. Вы одержимы ими и пренебрегаете опасностью. Что с вирусом вам просто повезло. Но вы поняли, что Кестр специально заманивал вас в этот мир.

  – Еще?

  – Еще я сказала, что вторая ваша слабость – ваши люди, особенно те, кого вы считаете наиболее близкими. Майкл сразу же понял, что меня подослал Кестр. Более того, он знал, что на меня нападут в электричке. Он же действует за вашей спиной! Вы не видите?

  – Конечно, я вижу. Что еще?

  – А разве этого не достаточно? Вы специально подпускаете к себе врагов и предателей! Я не понимаю этого...

  – Я знал, почему Майкл привел именно тебя, – Локарис встал перед девушкой. Она быстро соображала. Он видел, как в ее сознании страх борется с осмыслением, с логикой, хотя внешне она казалась растерянной, даже подавленной. Она быстро поняла намек и уставилась на него удивленными глазами:

  – У меня не было выбора...

  – Но ты зашла слишком далеко. Многие мои конкуренты мечтают узнать координаты моего мира и о моей природе. Если я не избавлюсь от тебя, то выйдет так, что снова потворствую своим слабостями и подпускаю врага. Не так ли?

  – Но я рассказала вам о Майкле! Я была с вами, когда и вы заболели, – страх заставлял девушку раскрываться, как тогда, в ржавом мире, после которого Локарис только и заметил ее. – Я просто хочу, чтобы вся эта ерунда с Путей оставила меня в покое! Я ни на чьей стороне, это я вам говорю со всей честностью. И если вы пообещаете мне защиту от Кестра и спокойную жизнь, я буду на вашей стороне. Если такое пообещает Кестр, и защиту от ваших людей, я останусь на его стороне. Но сейчас я прошу убежище у вас.

  – Ты понимаешь, что больше никогда не покинешь этот мир? Иначе нет гарантии, что никто не узнает его координаты.

  – Вы так говорите, как будто у меня есть выбор! – Айн вскочила с кресла и ушла к лестнице, отвернулась от Дракона. Теперь вокруг девушки кипела рыжая злость и черная досада. Локариса она уже не интересовала. Пешка. Да и ловушка Кестра не сработала, не до конца. Дракон снова вернулся к осязанию родного мира, снова влился в его природу и слышал и видел то, что было недоступно девушке.

  Волчья стая подбежала к самой кромке леса, нюхая желтую траву, обежала край поля, не решаясь приблизиться к развалинам храма и снова скрылась в чаще. Только волчонок, почти уже волк, добежал до мраморных плит и улегся на испещренной резьбой поверхности, и лунный свет посеребрил его серую шерсть.

  Лес низко гудел, и словно густое море в нем качалась сила, обтекая столетние деревья. В их корнях путались незримые бесформенные сгустки былой разумной энергии – мертвые боги. Какие-то уже почти растворились, какие-то еще могли присниться уснувшему путнику и обрести нового верующего.

  В семи часах ходьбы, на юге, дремал маленький город. В тот город тянулась еще одна личная ниточка Дракона – спокойная, древняя связь на крови. А новая подрагивала за его спиной в отчаянии и нерешительности.

  – Спи в кресле. Завтра далеко идти, – сказал он.

  ***

  Айн. Лес Мертвых богов.

  Дорога в город Андор.

  Старый, судя по многовековым деревьям и упавшим замшелым стволам, лес нашептывал что-то свое. Время подкатилось к полудню, стало жарко, и я скинула драконов плащ. Через высокие кроны до земли добирались желтоватые, разбитые листвой, лучи солнца. Пахло влажной древесиной, плотным светло-зеленым мхом и свежестью.

  Перекликались птицы, и разные напевы складывались в одну лесную мелодию, тихую, не громче шелеста ветра в ветвях, но удивительно разнообразную. Я прикрыла глаза, наслаждаясь коротким привалом – мы шли без остановки с самого утра. Под веками забегали пойманные солнечные блики, а потом стало просто темно. Новый мир грел щеки и спину, теплым ветерком скользил по коже. Маленькая комната в отеле сужалась и удалялась, я старалась отправить ее в самые далекие закоулки памяти и никогда не доставать.

  – Ночью было куда холоднее, – сказала я, пытаясь отвлечься, – а теперь душно даже в лесу. Какая здесь зима?

  – Ветряная, но щадящая, – ответил Локарис.

  Я старалась смотреть на все спокойно. Старалась осознать все, что случилось. Но внутри меня все еще трясло. Неприятный разговор с людьми Кестра, этого треклятого 'покровителя', допрос, анализ крови, анализ правдивости моих слов. Тот человек из детства, что пришел в детдом с женщиной – подставной служитель CBS, снова был там и рылся в моей голове. Я все еще не могла отделаться от ощущения, что эти люди вторглись во что-то глубоко личное, только мое, хотя ничего у меня и не было, кроме сознания.

  И, конечно же, разговор с Драконом. Снова на 'вы', немыслимо, как я когда-то могла кидать этому чужому человеку 'ты'. Но с другой стороны... новый мир, Кестр не знает его координат. Он надеется, что Локарис еще раз прибегнет к моему дару и возьмет на Пути, и тогда меня перехватят. Но Дракон решил запереть меня в этом мире. Может, это и к лучшему?

  – Идем дальше, – Локарис поднялся, закинул на плечо рюкзак. Лес редел, и сквозь стволы деревьев угадывалось желтое поле. Значит, скоро мы придем. – В этом мире, как и во многих других, о Множестве знают единицы. Не болтай лишнего, больше слушай, учись читать, запомни основных богов.

  – Богов? – я догнала Дракона. На одной босоножке порвался ремешок и теперь цеплялся за траву. Дважды я теряла обувь в узловатых корнях. Много-много очков в пользу джинсов и кроссовок, и никаких больше платьев.

  – В этом мире боги – разумная сила. Тебе не обязательно что-то делать, просто запомни основных богов, чтобы не попасть впросак. Со временем они сами к тебе привяжутся.

  – Хорошо. Что еще?

  На Путях принята особая классификация миров – порядки и разряды, по которым можно сразу понять, к какому времени относится мир, к какому типу и насколько он открыт для переходов. Есть маленькие и большие миры, есть разного временного разброса, с разными способностями существ, населяющих их.

  В один мир можно войти без особого труда, как через дверь, и этих дверей множество. Весть о том, что ты заглянул из другого мира, там вряд ли удивит, если не прохожего, так особую общность людей, для которых хождение по мирам даже не работа, а образ жизни. Есть миры, вход в которые подобен заколоченной форточке, и попасть туда трудно. Между большими полноправными вселенными – встречаются промирки, похожие на промежуточную станцию.

  Родной мир великого Странника относился ко второму порядку, что значило, что мир имеет до тридцати Точек Силы и четыре точки перехода на Пути. Этот мир достаточно открыт энергии Хаоса, его пронизывает Сила, именно поэтому боги и маги, и драконы вовсе не легенды злдесь. Но и технически отсталым назвать мир нельзя. Локарис сказал, что он похож на мир, в котором мы выдавали себя за доктора Пеома и его жену, но еще без автомобилей и телеграфа.

  О себе Дракон ничего не сказал, но я еще намеревалась это узнать. Я не собиралась ни на минуту забывать о том, что в любой момент могут прийти люди с Путей и потребовать ответа. Отныне ни один мир не будет для меня достаточно защищен, чтобы забывать о допросе в маленьком номере отеля.

  Через час мы вышли на разъезженную дорогу, и скоро с нами поравнялась телега, груженая сеном. Локарис сел рядом с возницей, а я забралась позади, хоть сено здорово кололо голые ноги. Дракон о чем-то заговорил с человеком, я не понимала их, только слышала общую мелодию незнакомого языка. Под нее и задремала...

  – ...Тпру! – ворвалось в дрему. Телегу тряхнуло.

  Я уснула крепче, чем думала – неудивительно после недавнего перехода, да и солнце разморило. Мы остановились у витой кованой калитки, в прорехи которой вырывались усеянные желтыми цветами ветви деревьев. Еще дальше виднелись очертания большого белого дома.

  Дракон спрыгнул на землю, отблагодарив возницу монетой. Я тоже слезла с телеги, и, выпутывая на ходу из волос соломинки, поспешила за Драконом.

  Пройдя сквозь тень душистых деревьев, мы оказались посреди чистого ухоженного двора. К большому, в два этажа дому вела мощеная дорожка с цветочными тумбами по бокам. Скорее поместье, чем дом, огибало двор длинной террасой со множеством арок, словно подкова. Слева располагалась конюшня, и две гнедые холеные лошади свободно гуляли у ее стен.