Текст книги "История миров: Блуждающие огни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Кашен-Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

  Иден – военный целитель, Майкл пригласил его заранее, но пока просил стоять на улице, придержал полог императорского шатра, и военный министр, пригнувшись, прошел внутрь. Рассвет только обозначился на горизонте, но Локарис уже бодрствовал.

  – У меня для тебя подарок! – хрипло сказал Майкл. Он знал, что император почувствовал еще до того, как он вошел, кто лежит на его руках. Или почти 'что', ибо последние капли жизни испарялись из замерзшего тела.

  Но знание одно, другое – увидеть. Дракон быстро освободил стол от карт, бумаг и пустой посуды, и Майкл осторожно опустил девушку на полированное дерево. Откинул полу плаща и сам почувствовал некоторый отклик внутри.

  Девушка не казалась живой. Ее и так белая кожа приобрела глубинный синеватый цвет, иней опушил ресницы, губы. Он же покрыл рыжие спутанные локоны, что одной волной искрились, другой распадались медью. Чуть выше аккуратной невинной груди торчал арбалетный болт, черным металлом порочащий гладкую кожу. Майкл подумал о бабочках и булавках и с трудом сдержал ухмылку.

  – Я был на утреннем обходе. По югу, через поле, – сказал он, доставая сигарету. – Вдруг вижу огромного волчару. Стреляю, и, видно, попадаю как раз в тот момент, когда он обращался обратно в девку. Попал в сердце, но, если бы не обращение, попал бы ровнее.

  Майкл коснулся корочки зелья, которым сразу закрепил болт и остановил кровь, задел влажную кожу. Иней медленно превращался в маленькие капельки. Сначала над приоткрытыми губами, там, где его касалось почти незаметное, умирающее дыхание. Потом заблестел лоб, линия шеи, волосы.

  – Она еще жива. Сможешь извлечь болт? – спросил Локарис. Он взял шерстяное одеяло и накрыл ноги и живот Айн. Шепнул короткое слово-заклинание, и над маленькой девушкой вспыхнули яркие сгустки света. Капельки заискрились зеленым.

  – Снимешь карантин? – Майкл глубоко затянулся, касаясь влажными пальцами изуродованных губ. Он держал сигарету той рукой, которой фиксировал болт, от нее остался чуть заметный след на груди Айн. – Я хочу вернуться в CBS.

  – Я не обсуждаю этот приказ. Принимайся за операцию, – Локарис не смотрел на него, он вышел из шатра, Майкл знал – чтобы позвать кого-то из целителей, но там уже стоял Иден.

  Военный министр ждал, он сделал еще две нервных затяжки, пока Дракон не видел его. Девичье тело на столе казалось покинутым, оно манило, поблескивая в свете огоньков, и призывно торчало черное древко. Там, под посиневшей кожей, словно тающей хрустальной оболочкой, замедлялось течение крови, глохли удары сердца.

  Майкл был удивлен, что девчонка Кестра оказалась в мире Локариса. Чего уже говорить о том, что она сейчас лежала в его шатре, а до этого серым зверем выскочила из высокой травы. Он слышал, как Дракон попросил Идена принести чемодан Майкла с инструментами. Значит, Локарис не сомневался, что Майкл сделает операцию.

  Вот он вернулся в шатер, и военный министр привалился плечом к деревянному столбу, поддерживающему матерчатый свод. Теперь Майкл курил не спеша, словно маленькое тело уже не звало его, неожиданно женственное, несмотря на хрупкость.

  – У меня зачарованные болты, ни один лекарь ее не излечит, пока не вытащишь эту штуку, – Майкл ждал, во что бы то ни стало, он должен был получить свое. – Но сердце, Локарис... это слишком сложно, а у меня нет условий.

  Иден принес чемодан, Локарис сам раскрыл его, нашел нужный пузырек. Целитель тем временем подготовил миску с водой, Дракон вылил в нее зелье, обмыл руки, а потом смочил ткань и подошел к Айн. Локарис не торопясь, легко касаясь корочки у древка, протер кожу у ранки. Он постепенно увеличивал площадь, стирая капли, частички земли и мелкие травинки. Майкл сглотнул, но не двинулся.

  Наконец, Дракон сказал:

  – Я снимаю карантин.

  Майкл мысленно присвистнул, Локарис пошел на такие уступки из-за девчонки. Вот это загадка!

  – Поработаем, – сказал он, туша сигарету. Лениво подошел к столу и склонился над девушкой. – В левый желудочек вошло. Обращение спасло ее, перекрыв кровотечение новыми мышцами.

  Министр стянул с рук перчатки, скинул плащ. Засунув концы длинных волос за ворот камзола и засучив рукава выше локтей, он подтянул ближе чемодан с инструментами.

  – Постарайся справиться, – откупорив новую баночку с зельем, Локарис обновил воду в миске, подал лучшему в этом мире хирургу.

  Майкл уже не обращал на него внимания. Он тщательно омыл руки, скользнул пальцами музыканта по зачарованным скальпелям и инструментам. Потом, в тот момент, когда Дракон отвернулся, он без всякой надобности для операции повернул голову девушки на себя. Под оттаявшими ресницами только чуть виднелась замутненная зелень глаз, но министру хотелось думать, что она сможет видеть, как он будет оперировать.

  – Приступим, детка, – шепнул Майкл, облизывая губы.

  Он весь погрузился в работу. Иногда он прикрывал глаза. Не тогда, когда резал, а лишь пролетая точной рукой над набором инструментов, но эти мгновения приносили не меньше удовольствия, чем острый металл, рассекающий плоть. Музыка, своя особенная, недоступная никому другому, лилась, взлетала и падала в голове Майкла, набухала глубоким мотивом, погружая в транс.

  – О, никто не будет глубже, чем я. Никогда... – приговаривал он, обращаясь к бледным векам, к белой полоске влажных зубов. Ему казалось, что губы девушки раскрылись больше, что она не одной ногой за Той гранью, а что здесь. Что, наоборот, так близко к нему, как только можно, ведь под его пальцами билось ее сердце.

  Ядовитый, теплый от впитанной жизни болт лег на стол. Майкл услышал, как облегченно вздохнул лекарь, как полилась его исцеляющая сила и как закипает в нем самом волна ревности. Теперь их стало трое. Даже четверо, потому что даже в самом глубоком трансе, даже в другом мире, всю жизнь он ощущал за спиной тень Дракона.

  – Расскажешь, где она успела отхватить себе лапы и хвост? – скучающе спросил Майкл. Пьянящая музыка в голове стихла, теперь было слишком много слушателей для мелодии чудом спасенной жизни. – За что люблю наш мир, так за то, что с пятком зелий можно оперировать хоть на помойке ржавой вилкой – развязывает руки.

  – Лапы и хвост... – Локарис подошел к столу, отвел с шеи Айн волосы, и Майкл увидел небольшую черную руну. – Это знак, которым Золанка метила жриц, способных обращаться.

  – Золанка? Вот это неожиданно, – Майкл и вправду удивился. Когда он первый раз увидел Айн, подумал, что судьба еще сведет их вместе. Что-то было в неприметной на первый взгляд девушке, какая-то необъяснимая избранность. – Иден, дальше я сам, спасибо, – сказал он целителю.

  – Мой император, господин Микаэль, – Иден поклонился и, не задерживаясь на то, что бы омыть руки, покинул шатер, понимая, что дальнейший разговор правителя и министра не для его ушей.

  – Ее с месяц мучили кошмары. Я думал, что один из дохлых божков кинулся на беззащитный разум. Потом посмотрел ее сон и увидел знакомых персонажей, – Локарис, перестав наблюдать за тем, как Майкл сшивает рану, закурил. – Во сне Золанка раз из раза приносила ее кровь в жертву, потом травила ее. Можешь посмотреть на ее руки – немало порезов, так что наяву она продолжала терять кровь. У меня не было времени, чтобы устроить следствие, понять, что за ритуал они использовали.

  Майкл не поленился, посмотрел на тонкие пальцы девушки. Они не спешили приобретать цвет, полагающийся живому человеку, а ранки от порезов потемнели. Он перевел взгляд на Дракона, ухмыляясь, спросил:

  – Не было времени? Пожалуй, ты просто давал беде набрать силу. Ведь не интересно душить загадку в самом ее начале. А, Локарис?

  – Перед отъездом я призвал Золанку, – император как обычно проигнорировал провокационный вопрос. – Я узнал, что душу Золанки прибрал Адрамелех и извратил ее память. Она не может получить покой, пока Темный бог не завершит партию. Увы, партия касается меня, и у него ничего не выйдет. А так, они, не торопясь, привязали Айн к себе до той степени, что та позволила им обратить ее во сне.

  – Что ж, лапы и хвост ты объяснил. Зачем я возвращаю к жизни ту, что теперь на стороне Адрамелеха, тоже понятно, – Майкл не перестал накладывать швы. – Но Адрамелех быстро делает свое дело. Каким будет его следующий шаг? Не проще ли избавиться от нее? Пускай составит Золанке компанию.

  – Да, две мертвые женщины в услужении Адрамелеха, гуляющие по снам, мне будут кстати, – затушив сигарету, Локарис бросил окурок в один из треножников, ночами согревающих шатер. Видя, что Майкл почти завершил операцию, он сам взял небольшую медную миску, вылил в нее воды, добавил чуть травяного отвара и подал министру.

  – Конечно, девка, которая в любой момент может стать причиной твоего скорого визита за Ту грань – это интересно! – Майкл обмыл руки, высушил ладони полотенцем, а Локарис сменил воду и стер кровь с груди девушки.

  Майкл подумал, что снова ходит по краю пропасти, снова говорит лишнее. Он собрал инструменты и добавил:

  – Пусть Иден еще немного поворожит, нужно избежать переохлаждения.

  – Да. Встретишь моего слугу, скажи, чтобы ей организовали место в моем шатре. Нельзя оставлять зверя без присмотра.

  – Да, мой император, – министр улыбнулся. Накрытая одеялом девушка уже не интересовала его, пока ему хватило, но вот болт, так и не обмытый, он взял себе.

  ***

  Айн. Пограничные земли.

  Лагерь имперских войск.

  Я плакала. Теплая влага скользила по щекам, убегала к вискам. Еще не открыла глаза и не знала, плачу во сне или уже наяву. Я не хотела их открывать, только надеялась, что ни Рабике, ни Мэл не застанут меня за этим.

  Потом вспомнила, что девушки на выходных, и я в комнате одна. Удивилась, как громко стрекочут кузнечики, никогда еще их не было так слышно в открытое окно. Потом к стрекоту прибавилось тихое потрескивание, новый, не домашний, запах – костров, природы, горячих хвойных углей.

  Вздохнула глубже нагретый воздух, и резкая боль пронзила грудь. Я подавила стон и задержала дыхание. Появились новые звуки. Кто-то ходил поблизости, и под его ногами поскрипывала мерзлая трава. От него пахло порохом, табаком и сеном. Потом я услышала и других людей и их нестройные разговоры, где-то похрапывали лошади, трещали костры. Меня будто ничего не отделяло от них, лишь какая-то тонкая завеса.

  Я открыла глаза. Надо мной нависал темный матерчатый потолок, его держали деревянные распорки и шнуры. Осторожно, боясь разбудить боль в груди, я повернула голову: такие же матерчатые стены, небольшой закуток будто бы походного шатра. У узкой кровати, на которой я лежу, хвойный жар маленькой печки с углями.

  Где я? Как тут оказалась? Я точно помнила вечер в резиденции: перевязала царапину на руке, выпила еще бокал вина, чтобы прогнать страх, и легла спать...

  Совсем близко послышался томный стон, прошуршал мягкий женский шепот. Незнакомка сказала несколько слов, но ее оборвали. Я услышала знакомый голос:

  – Майре, распорядись о горячей воде.

  Одна из стен отодвинулась, впустив волну свежего воздуха, в комнатку прошел Локарис. Я увидела, как в проеме тканевых стен с постели поднялась женщина, это ее стон и страстный шепот я слышала. Натянув платье на голое тело, Майре бросила в мою сторону взгляд и вышла из шатра.

  Локарис сел на край лежанки. Он собрал рукой темные волосы, разметавшиеся по плечам, нагнулся и стер влагу с моих щек. Его пальцы пряно пахли 'Цветами Итала' – дешевыми женскими духами, которые можно купить в любой лавке.

  – Где я? – паника натянулась струнами, грудь снова сдавило.

  – В безопасности, – ответил Дракон, и я тут же успокоилась. – Тебя нашел Майкл. Он по ошибке ранил тебя, но все уже хорошо. Боль в груди скоро пройдет. Лечат по-военному быстро, к утру уже сможешь прогуляться по лагерю.

  Много слов для Дракона, а это ничего хорошего не предвещает.

  – Локарис... – имя императора застряло в пересохшем горле.

  – Сейчас, – Дракон вышел в большую комнату, взял со стола кувшин воды и вернулся, чтобы напоить меня. Потом отодвинул подальше от постели печку, слишком уж нагрелся воздух. – Не торопись, я помогу.

  – Я немного потерялась во времени и событиях...

  – Это непросто будет принять... – Локарис сел удобнее, рукой оперся на край лежанки. Его тень зыбким контуром затрепетала на мне, так же беспокойно, как дергался магический огонек за его спиной. – Дело в жрице – в Золанке.

  – Она снова снилась мне...

  – Ты уже знаешь ее историю?

  – Вы любили ее...

  – Давно. Золанка была сильнейшей жрицей природы, но смерть сломила ее дух. Она не смогла уйти за Ту грань и осталась на стыке сущностей.

  – А что случилось со мной?.. – мой взгляд гулял по груди Дракона, его широким плечам, шее, но взглянуть в лицо я не могла. Навязанное чувство покоя мешалось с ощущением, что я стою на краю пропасти, и меня вот-вот закружит вихрь силы полудракона. Удивительно, как эта Майре делила с ним постель, волосы ему распустила, шептала что-то...

  – Метка Зосмит – волчьей богини. Золанка наградила тебя вот таким знаком, – Локарис повернул голову, показывая рукой – на его шее, ближе к затылку, виднелась небольшая черная руна. С распущенными волосами такое тату и не заметить.

  Теперь я вспомнила и острую иглу в руке жрицы, и пиалу с черной краской. Непонятный угловатый знак на бледной коже Дракона темнел недоброй печатью, и я чувствовала, как горит он и на моей шее.

  – Мне она досталась на память, – Локарис отпустил волосы и снова смотрел на меня, – а тебе как знак и способность. Теперь у тебя есть зверь.

  – Зверь?

  – Да. В мире Силы твоя сущность теперь – зверь. Волк. Он будет иногда выходить и заменять тебя, но я научу это контролировать. Все объясню, но потом. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Он поднялся.

  – Я не хочу так, не хочу зверя...

  – Ты должна отдохнуть, все завтра.

  У меня не было сил спорить. Меня утаскивала в сон воля Дракона, она же укутывала теплым покровом, дарила чувство мнимой безмятежности. Локарис стоял великаном у откинутого полога, магические сгустки света множили его тень, а за его спиной мелькнула фигура Майре.

  Но что-то сила мужчины не могла заглушить, не могла прогнать. Того, что было со мной всегда.

  – Обнимите меня, – попросила я и испугалась, что он так и сделает.

  Дракон склонился и легко коснулся моего лба губами:

  – Не будем тревожить рану. Спи. Утренний холод пробился под одеяло и прогнал сон. Вчера, засыпая после разговора с Драконом, я думала только о том, что хорошо бы проснуться через вечность – другую, когда все само собой разрешится. Ну, или начать новое утро, крикнув, как я устала от выкрутасов судьбы, и, что все, хватит.

  Но сейчас я потянулась на лежанке, прислушалась к себе, и поняла, что ничего подобного не хочу. Наоборот, я ощущала какое-то странное воодушевление. Слышала, как звенит посудой и басит мужскими голосами лагерь, как переступают по мерзлой земле копыта коней. Казалось, я могла сосчитать каждого солдата и каждую лошадь.

  Я села, откинув одеяло, и даже не вздрогнула от осенней прохлады, хотя ничего, кроме белой повязки на груди, на мне не было. И боли не было – я повела плечом, махнула рукой – словно ранение тоже только сон. Под бинтами оказался маленький розовый шрам, такой аккуратный, будто с операции прошла пара месяцев.

  Ступни защекотала жесткая шкура на полу, я встала и снова потянулась. Что это? Радость от того, что осталась жива? Но до меня до сих пор не дошло, что я могла умереть. Все прошло слишком легко, я не помнила ни ранения, ни операции. Только слова Локариса о жрице, звере и свою глупую просьбу обнять меня. Тьфу, и как теперь реабилитироваться в глазах Дракона?

  На постели лежала нехитрая одежда, которую слуге императора удалось для меня подобрать. В двух вариантах. И первым было теплое простое платье одной из женщин, сопровождающих армию. Я даже не стала разворачивать этот сверток темно-синего сукна. Зная о стати имперских женщин, я могла поспорить, не глядя, что платье будет висеть на мне во всех возможных местах, а подол окажется длиннее сантиметров на тридцать той длины, которая была, если не удобна, то хотя бы не смешна.

  Второй комплект стал коллекцией 'с миру по нитке'. В нем не было ни одной вещи, сколько-то подходящей мне по размеру, но был огромный плюс – штаны. В жизни бы не подумала, что буду скучать по любой нелепой, неудобной, но имеющей две штанины вещи. Льняная рубашка, шерстяная жилетка и великоватый камзол. Я надела все, кроме жилетки, и вышла из комнатки.

  Для меня переделали место личного слуги императора – Симена, а ему пришлось переселиться в комнату Майре, как я поняла, личной женщины его величества. Ей же пришлось отправиться в палатки к своим товаркам.

  Комнатка плотно примыкала к большой, где, как и в резиденции, 'покои' Локариса совмещали в себе спальню, кабинет, и столовую. Симен должен был слышать любой приказ господина и при надобности быстро появляться в его комнате. Но не я, так что полог еще вчера прибили, и выйти из шатра можно было только через небольшой коридорчик, через который императору подавали еду.

  Я остановилась у столика, мое внимание привлекло яблоко. Оно лежало между пустым кувшином и тарелкой с сухой лепешкой. Яблоко... Не то, чтобы хотелось съесть его, просто эта краснота показалось особенно знакомой. Глупость. Я тронула его, и оно покатилось, уперлось в кувшин. Словно не так давно уже стояла вот так вот у стола...

  Дежавю, не иначе. Я взяла фрукт – будет завтраком, и вышла из шатра. Пегие палатки лагеря лежали по обе стороны широкой, разъезженной дороги и до самого подножия темного леса. Рядом с императорским шатром дымили два костра. У одного, почти потухшего, солдат седлал понурую лошадку. У другого, над которым грелся черный котелок, сидел солдат помоложе и что-то штопал.

  Я пошла ко второму костру, точнее к котелку, меня вдруг одолела жажда.

  – Стой! – крикнули слева, и я замерла.

  И зря. Кричал солдат вовсе не мне. Ни с того, ни с сего, его дремавшая лошадь очнулась и взвилась на дыбы, вырвала повод и бросилась на меня.

  – Стой!

  Я пригнулась, не надеясь отпрыгнуть в сторону, но разве это могло помочь? Подковы блеснули над головой, я зажмурилась, но тело оказалось проворнее, сама не ведая как, я отскочила и тут же встретилась с обтянутой сукном грудью солдата.

  – Боги, она чуть не убила тебя! – кольцо крепких рук сомкнулось на моих плечах и не спешило разжиматься. – Берт, как так можно?

  – Простите, – первый солдат поймал беглянку и вел ее обратно, виновато посматривая на меня. – Адрамелех ее разбери, не знаю, что на нее нашло! Я спокойнее кобылы не встречал. Простите.

  – Да ничего, все обошлось, – я высвободилась из мужских рук. – Сама виновата, встала, как...

  – Ты Айн, не так ли? – перебил солдат. Его русые с рыжеватым оттенком волосы чуть вились и складывались в забавную хаотичную прическу. Он не был похож на имперца ни стрижкой (мужчины почти все носили длинные волосы), ни светлым обликом.

  – Вроде как, – я пожала протянутую руку.

  – Чарли. Мессир просил позаботиться о тебе, если ты выйдешь из шатра. Ты очень ловкая, просто удивительно, как ты выскочила из-под копыт. Испугалась?

  – Нет, – я почти не соврала.

  – Я сам знаю Берта и его кобылу, эта парочка спит на ходу. Боги знают, с чего Сизая так взвилась, – Чарли улыбнулся, так же виновато, как и Берт до этого. Но я не купилась, ясно тут все – Дракон велел приглядеть за мной, а меня чуть не сбила лошадь в трех шагах от шатра. Наверняка этот юноша так же заискивал перед Локарисом, как и другие.

  Чарли подобрал с земли брошенный плащ:

  – Угощу тебя чаем, садись. Он на травах, рецепт мессира. Пробовала? – он осмотрел плащ, потом землю.

  – Иногда мне кажется, что я только его и пью, – я села на деревянный ящик. – Не это ищешь?

  – О, прости!

  Я вытащила из блузы иглу и отдала Чарли.

  – Наверное, она зацепилась за рукав, когда я к тебе побежал. Извини.

  – Ничего, я последнее время просто магнит для всего колюще-рещущего, – я улыбнулась, и напряжение спало с лица парня.

  – Обычно я тоже менее неловок, – он сложил плащ и зачерпнул кружкой чай из котла, протянул мне. – Завтрак для первого раненного. Каши?

  – Нет, спасибо. Не очень-то звание выходит – первый раненный. Почти как почетный неудачник отряда или младший невезунчик второго ранга, – жестяная кружка согрела ладонь, дорожный чай знакомо пах травами.

  – Ну, что ты, никто не считает тебя неудачницей.

  – А все уже знают обо мне?

  – Благодари за это Майре. Ее попросили съехать из шатра императора, когда тебя привезли, – Чарли все же подал мне плошку с кашей. – Просто не попадайся ей какое-то время на глаза. Майре истинная дочь империи, на войне она чувствует себя так же спокойно, как и в покоях. А вспыхивает, как порох.

  – Я не боюсь ее, – я отставила кружку и вытащила из кармана яблоко. – Вот, с императорского стола, в благодарность за завтрак.

  – Благодарю, – Чарли подкинул яблоко, поймал и надкусил.

  – А сам ты не больно-то похож на имперца.

  – Не меньше, чем ты. Но я не буду спрашивать, откуда ты. Дела мессира, только его дела.

  – Прекрасная политика!

  Каша мне понравилась не меньше чая, который я уже множество раз пробовала, но сегодня он был по особенному вкусен. Пару минут назад я совсем не хотела есть, но вот с удовольствием расправилась со всем завтраком.

  – Мне нравится твой облик, – сказал Чарли. – Необычно для этих мест.

  – Эй, осади. Я еще не забыла иглу в сердце!

  – Да, такой промах нельзя прощать. Но я попробую заслужить прощение. Хочешь, я покажу тебе лагерь? Мессир все равно вернется только к вечеру.

  – Ну, если я выживу после экскурсии, почему бы и нет?

  Чарли, несмотря на свою молодость, оказался в большом звании, и не просто лейтенантом императорской армии, а членом какого-то особого ордена. Видно, поэтому он, никуда не спеша, беседовал со мной, прогуливаясь по лагерю. Смеясь над его историями, я почти забыла о происшествии с лошадью и о том, как нелепо началось наше общение. Я просто наслаждалась светлым и легким человеком, как наслаждалась поначалу общением с Мэл.

  – Вообще, несмотря на то, что я второй по рангу после главы в 'Белых львах', я не совсем настоящий белый лев, – рассказывал Чарли о своем ордене. – Белыми львами стали те, кто участвовал в восстановлении Империи.

  Он потер рукавом значок на камзоле: белую львиную голову с курчавой гривой. Эта голова не раз встречалась мне на гербах и в узорах в Ишеб-Ревере. Вспомнилось и кресло Локариса – извечная борьба львов и черных драконов в резьбе.

  – Зухас Андор, должно быть, главный ветеран? – я видела такой же значок и у бывшего учителя Локариса.

  – Да, именно так. Зухас падок на пафосные названия, но если копнуть поглубже, то благородных 'царей природы' среди членов ордена мало.

  – Думаю, что все подвиги у тебя еще впереди, – я хотела улыбнуться искренне, но Чарли покачал головой и серьезно сказал:

  – Нет, с меня хватит. Я навоевался, – голубые глаза пустили только чуть печали, но через мгновение Чарли снова улыбался: – Я скучаю по родине. Не по каменной столице, а по югу материка. Там зимы мягче и девушки нежнее. А как у тебя на родине?

  – Ничего особенного... Я – перекати поле, дом для меня странное понятие.

  – Это звучит печально. Будешь в Ишеб-Ревере, заходи в мой новый дом. А сейчас, – он махнул в сторону шатра императора, мы сделали по лагерю круг и сейчас снова оказались у двух кострищ, – я должен идти. Рад знакомству. И всегда готов услужить мессиру.

  – Передам ему, – буркнула я и повернулась к шатру.

  – Нет, стой. Боги, я не то имел в виду, – Чарли взлохматил свою соломенную челку, – я рад знакомству в любом случае! – и совсем тихо добавил, – А не будь в условии мессира, был бы рад еще больше.

  Он порывисто, по-военному поклонился и зашагал прочь. Что это было? Со мной заигрывали? В любом случае, сейчас стоит думать не об этом. Прежде всего, надо разобраться, кто я теперь. А потом, сразу же, как вернусь в Ишеб-Ревер, серьезно поговорить с Мэл – с нее-то все и началось!

  Я обошла шатер, чтобы через задний коридорчик попасть в свою комнатку, и отчего-то мне показалось, что я уже так делала. Снова дежавю, никаких шатров я никогда не обходила.

  – Айниппа, – Симен, слуга Локариса, держал большой кувшин. Мы оказались у входа одновременно. – Я сбился с ног, разыскивая вас!

  – Извините, я этого не знала.

  – Майре – девушка, которая была тут до вас, не покидала шатра. Тем более, для общения с солдатами.

  – Вот как, – я не смогла скрыть раздражения, слова сами полились. – Так зачем вы меня искали? Чтобы отчитать словно я тут мальчик на побегушках? Вам стоило сначала узнать, кто составлял мне компанию в прогулке. Более того, по просьбе мессира.

  – Простите, – Симен растерялся, склонил голову, я и сама не ожидала от себя такого тона. – Я лишь хотел дать вам добрый совет. Мессир просил привести вас. Мне подождать, когда вы переоденетесь?

  – Нет, ведите к нему.

  Слава богам – пришло время ответов. Симен провел меня через улицу к императору, но на входе мы столкнулись с Майклом. Военный министр оказался так быстр, а его действия столь неожиданными, что я не успела и слова сказать. Он приобнял меня, склонился, прижавшись к волосам, втянул носом воздух. Шепнул на ухо:

  – Моя маленькая убийца.

  В следующее мгновение помощник Дракона уже шел прочь. Симен незаметно исчез, не знаю даже, застал он эту сцену или нет. Я поспешно прошла в шатер, Дракон стоял у стола и сворачивал карту.

  – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

  – Близка к безумию, все по плану, – я нервно улыбнулась.

  Вчера я попросила его обнять меня, сама не знаю, как мне пришло это в голову. Возможно, дело в его Силе. Вот и сейчас хотела показать, что я крепче, чем есть на самом деле, не допустить ни его, ни кого-то другого к своим переживаниям, но стоило оказаться с Драконом наедине, как все это схлынуло.

  Я словно нырнула в его Силу. Никогда еще не чувствовала ее так полно, так ярко. У меня не было слов, чтобы описать ту обескураживающую бездну, на краю которой я оказалась. Не сомневалась, что в Мире Силы – одной из сущностей этого мира – Локарис воплощался как огромный дракон.

  – Все уже знают про меня... – пожаловалась я, пытаясь совладать со сбившимся дыханием, перестать ощущать себя пылинкой в буре.

  – Они знают часть. Ту часть, что им нужно знать, – Локарис подошел ко мне, положил руку на плечо. Его Сила успокоилась, прижалась к нему, и мне стало легче дышать. – Тут есть место, которое тебе понравится, поговорим там, подальше от посторонних глаз и ушей.

  – Майкл...

  – Не обращай внимания, он не тронет тебя. Но старайся не попадаться ему первое время. Он оперировал тебя, это по-своему его волнует.

  – Плевать мне на Майкла, – я поняла это неожиданно. Страх перед помощником Дракона пропал. Мне было все равно, что он там думает, все равно, что воображал себе на операции. Вот только почему он назвал меня убийцей?

  Теплая тяжесть драконовой руки пропала. Локарис взял с постели белую простыню, свернул ее, а после указал на выход. На лагерь уже опустилась зимняя темнота, и среди треугольников палаток заалели костры. Солдаты превратились в актеров театра теней, на фоне серого низкого неба. Пошел сухой секущий снег.

  Покрытая инеем трава хрустела под ногами, лопались корочки льда в глубоких следах от копыт. Мы обошли лагерь по краю, потом через лесок. Дракон не спешил заговорить, я не торопила, сама чувствовала спокойствие. Мы спустились к низине, затянутой белым густым туманом.

  – Горячие источники, – пояснил Локарис.

  – О, я могу искупаться? – пар подплыл к нашим ногам, обнял колени. Дракон кивнул и повел к удобному спуску в воду. Иногда я думала, что он заранее знает все: любое место, любого человека, даже если никогда пришел куда-то впервые, или не слыхал ничего человеке.

  – Вот здесь почти сухо, положи одежду тут, – Локарис кинул простыню на большой валун, достал сигареты.

  – Почему сюда не ходят солдаты? – я сняла камзол, стянула через голову блузу. Дракона не стеснялась, глупо было после вирусного мира и операции, да и густой пар прятал меня.

  – В народе считают, что источники – щель в Ту грань. Здесь и вправду кружат духи, греются в пару. Но ты с некромантом, не бойся.

  – И не боюсь, не с вами, – я сняла штаны и сапоги. – Глубоко? Локарис подал руку, и я спустилась в теплую воду. Видимость была совсем никудышной, я видела не дальше своей вытянутой руки, а потом только белое марево. И еще Дракона, его темную голову, возвышающуюся над паром.

  – Помните заразную мелкую речушку в мире Кестра? Я думала, никогда не обрадуюсь воде так же, как тогда, после недель в развалинах. Но нет, эти источники прекрасны!

  Я отплыла от каменистого берега, вода держала легко. С неба сыпался мелкий снежок, но до меня не долетал. Пар то сгущался, то рассеивался коридорами, и вскоре я смогла различить, что плотная на первый взгляд пелена на самом деле полна дымных белых сгустков. Некоторые были прозрачны и казались дырами в пару, а некоторые плотные и чуть светились.

  – Аня?

  То ли духи позвали, то ли Дракон. Я оглянулась, но уже не видела ни берега, ни Локариса, но знала, где он стоит, чувствовала, и легко вернулась к каменистому спуску.

  – А знаете, даже в этом мире никто не слышит вас так, как слышу я, – я зацепилась за покатый камень, сложила на нем руки. Уроженцы этого мира просто знали, что Локарис хочет им сказать, благодаря его Силе и силе Арнбора. Но только мне было доступно звучание его истинного голоса, пусть я и не могла описать его, как реальный звук. – Расскажите о Золанке. С самого начала.

  – Это было давно. Для меня и для мира тоже. Сейчас бы ей было сто пять, она бы даже не подошла к порогу старости, – начал Локарис.

  Я читала, что раньше, когда мир еще не стал меняться, люди жили до двухсот лет и даже больше, сейчас же дотягивали до ста двадцати-пятидесяти. Не так плохо, ведь в моем мире жили куда меньше.

  – Мне было тридцать, за спиной шестнадцать лет пути к завоеванию Империи, тогда еще небольшого раздробленного королевства. Зухас решал, кому садиться на трон. Это было опасное время, новый правитель, как и другие до него, мог быстро слететь, не удержав власть.

  – И выбрали вас? Но ведь тогда к метисам относились еще хуже, чем сейчас.

  – Зухас решил рискнуть. Его устраивало оба варианта. Я был неважной фигурой, меня было не жалко – это если бы меня убили тайно. Если народ пришел бы в ярость от метиса на троне, то моя роль превращалась в роль злодея. А Зухас бы сыграл освободителя. Конечно же, он надеялся на второй вариант, это добавило бы ему славы. Хотя относился ко мне хорошо, почти по-отечески.