Текст книги "Нити судьбы (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 53 страниц)

Глава 31.

Глава 31.

Мы пошли вниз, по лестнице, ведущей в подвал. За столько лет бесхозного состояния, ступеньки прогнили и я, обязательно, упала бы вниз, если бы Анхель меня не поддержал. Под его ногами, против всех законов физики, ни одна ступенька не сломалась. Хотя, он и был раза в два тяжелее меня.

Затем, мы оказались в большом пыльном помещении.

– И что здесь могло начаться? – скептически поинтересовалась я, оглядываясь вокруг. – Подвал, как подвал. Пыльный, грязный…

– Нам нужен не сам подвал, – ответил Анхель, потом подошёл к стене, стукнул по какому-то кирпичу, и в стене открылась новая дверь. – Нам сюда.

– Не знала, что здесь есть какие-то потаённые двери, – пробормотала я, идя вслед за спутником.

– Да нет. Ты знала об этой двери. Просто забыла, – откликнулся мужчина. – Но, перед тем как мы зайдём туда, я хотел бы узнать. На что ты готова пойти ради своих друзей?

– К чему этот вопрос?

– Просто ответь мне на него.

– На многое. И, совсем недавно выяснилось, что ради них я готова убить.

– Даже так? Ну, что ж… Идём.

Помещение, куда мы попали было… лабораторией. Да, самая настоящая исследовательская лаборатория. Операционные столы, колбы, пробирки, какие-то химические составы, скальпели и прочие колюще-режущие инструменты; препарированные животные, забальзамированные в банках; пустые клетки для лабораторных животных…

«Наверное, это о ней говорил Лекс, когда рассказывал о том, что моего отца хотели судить за эксперименты над людьми. Значит, эксперименты проводили именно здесь? Но, что мы здесь делаем?» – не могла я понять.

– Анхель, зачем ты сюда меня привёл? Я не думаю, что это место имеет отношение к моему прошлому.

– Ошибаешься. Это место имеет самое прямое отношение, – сказал он.

– Интересно, какое?

– Смотри, – Анхель, как какой-то фокусник, взмахнул рукой и всё вокруг преобразилось.

Как и тогда, когда появился тот блондин, всё вновь стало таким, как пять-семь лет назад. Всюду теперь ходили люди в белых халатах, которые нас с Анхелем не видели. Но, вопреки моим ожиданиям, в клетках были не лабораторные животные, а… маленькие дети! Дети, самому старшему из которых было не больше двенадцати лет! Кто-то из них плакал, кто-то просто забился в угол клетки и смотрел оттуда дикими, загнанными, как у зверя, глазами!.. Приглядевшись, я увидела ещё кое-что. У всех детей что-то было не так – у одного вертикальные зрачки, у другого неестественный цвет глаз (от чего мне сразу вспомнился бирюзовый цвет глаз Рейфа), у кого-то когти, а у некоторых почти всё тело было покрыто чешуёй!

– Боже, что за чудовищные эксперименты ставил здесь мой отец! – с ужасом прошептала я. – Что они сотворили с этими детьми?!

– Детям пытались вживить клетки нечеловеческих существ, – ответил падший. – Драконов, демонов, эльфов… Немногие выживали после этого. Человеческий организм слишком слаб.

– Но почему они не использовали в экспериментах взрослых?! Почему дети?! Да, в конце концов, нельзя было просто… заставить, например, эльфов спать с людьми? Родится от такого союза ребёнок – вот вам и человек с клетками других существ!

– Они в начале пытались, но… Дети от таких союзов не рождаются. Вот эти учёные и решили сделать это искусственным образом. А использовали детей потому, что у взрослых чужие клети вообще не приживались. С детьми хоть какой-то результат был, – объяснил Анхель.

– Ты сказал, что немногие дети выживали. А те, кто выживал… Кем они становились?

– Чаще всего, они быстро сходили с ума. Те, кому вживляли клетки драконов и они выживали после этого, становились монстрами. Во всех смыслах этого слова. Они полностью теряли человеческий облик – чешуя по всему телу, деформированные ноги; вытянутая морда, которая когда-то была лицом… Кроме того, они забывали, что когда-то были людьми. У них оставались только инстинкты – спать, есть, убивать и слушаться приказов своих хозяев – учёных. Этакие машины для убийства.

– Постой-ка! Ты сказал – покрыты чешуёй и с деформированным ногами… Только не говори мне, что за мной охотится один из этих детей!

– В точку. Именно поэтому, я в начале спросил, на что ты готова ради своих друзей. Ты сказала, что ради них готова убить, но… готова ли ты убить друга ради него самого?

– Что ты имеешь в виду?!

– Ты знала того монстра, который сейчас за тобой охотится. Ты знала его, когда он был человеком. Вы очень дружили, но в один прекрасный день ты исчезла, оставив его здесь – в лаборатории – одного. А через какое-то время он превратился в того, кто убил твоего демона Дорея.

– Этого… не может быть!

– Не может быть, да? – с усмешкой переспросил Анхель. – Почему? В принципе, те два года, что ты не помнишь, перекроили и переделали так, что там может быть всё, что угодно. Нет ничего невозможного. Кстати, вот, смотри – доказательство твоей дружбы с тем ребёнком, – Анхель показал на маленькую меня.

Я была здесь младше, чем там, с маньяком, который убил кучу народа. Лет десять, наверное. В отличие от других детей, я была на свободе. А в тот момент я пыталась открыть дверь клетки, где был заперт мальчик – мой ровесник. Я содрала кожу на руках, пытаясь сорвать замок, но ничего не получалось.

– Милена? – увидел прошлую меня один из учёных. – Ты? А ну, стой!

Я бросилась бежать, а все эти люди, в белых халатах, за мной. Я петляла между столами и шкафами, пробираясь к выходу. Смотря на себя прошлую и всю эту свору, так называемых, учёных, у меня создавалось неприятное впечатление, что я вижу сцену охоты, где собаки загоняют зайца!

– Милена, не оставляй меня здесь одного! – кричал мальчик. – Я больше не могу здесь оставаться! Нет! Пожалуйста, Милена!

– Я обязательно вернусь за тобой, Мишель! – крикнула я из прошлого, наконец, добравшись до двери. – Дождись меня!

– Но, ты за ним так и не вернулась, – произнёс Анхель, наблюдавший всю эту сцену вместе со мной. – Он всё ждал тебя, ждал, ждал… Ждал до тех пор, пока из-за постоянных экспериментов не сошёл с ума и пока его не превратили в чудовище. Последней же его здравой мыслью было: «Милена, где же ты? Почему не приходишь? Ты обещала!». Вот такая жизненная драма.

– Почему я не вернулась за ним?! Почему бросила его?!

– В этом нет твоей вины, – ответил мне мужчина. – В тот же день тебя эти учёные-экспериментаторы поймали, а затем… Впрочем, лучше показать. Идём.

– Я не понимаю, почему ты помогаешь мне вернуть воспоминания, Анхель. Я совершенно тебя не знаю. Чем я могла заинтересовать падшего ангела, по чьей милости я теперь вынуждена подчиняться одному жуткому собственнику? И откуда ты, вообще, знаешь моё прошлое? Только лишь из этих миражей?

– Ну, предположим, что помогаю я тебе лишь потому, что таким образом я разгоняю свою скуку.

– Ещё один туда же! – вздохнула я. – Как будто одного Загира мало, который за мой счёт развлекается!

– А твоё прошлое я узнавал различными способами, – вновь заговорил мужчина, не обращая внимания на моё последнее высказывание. – Или ты думаешь, что эти миражи, витающие в особняке, являются единственным источником? Остались ещё и живые свидетели этих событий. Те же учёные, например. Проходи, – он приглашающим жестом первой пустил меня в следующее помещение.

И там я снова увидела себя. Цепи, наручники на худеньких детских ручках, кровь, стекающая по всему телу … Вот то, что я там увидела!

– Кто-нибудь… выпустите меня отсюда! Кто-нибудь… спасите... – шептала десятилетняя я потрескавшимися губами. – Я ведь ни в чём не виновата! Я… больше не могу!

– Почему… почему они ставили эксперименты надо мной?! Я ведь… была дочерью их работодателя! Пусть и не любимой, но, всё равно, дочерью! Отвечай, Анхель! – буквально вцепилась я в бывшего светлого ангела. – Они и мне вживляли клетки нечеловеческих рас?!

– Нет, тебе ничего не вживляли. Тебе это было не нужно.

– А сейчас, Милена, сделаем тебе небольшой укольчик, – к девочке, то есть, ко мне, стал подходить мужчина, со шприцом в руке. – Не бойся, больно не будет.

– Ты мне только что сказал, что мне ничего не вживляли! Тогда, что у него в шприце?! – пусть это и было, всего лишь, миражом но... мне стало, до жути, страшно.

– Что-то вроде катализатора, который активирует деятельность некоторых клеток в организме. А что он активирует… сейчас сама увидишь.

Мужчина в медицинском халате подошёл к ребёнку и вколол содержимое шприца ему в руку. Какое-то время ничего не происходило, а потом… Девочка закричала! Закричала так, как будто с неё живьём сдирали кожу!

– Довольно неприятные ощущения, – абсолютное спокойствие Анхеля при наблюдении за происходящим выглядело жутко. – Кажется, что тебе в вены залили жидкий огонь. Очень сильная боль. Многие сходили с ума именно от этого.

Тем временем, крик прервался, сменившись тихими всхлипами. У ребёнка просто не было уже сил кричать – только всхлипывать от боли, которая буквально выжигала его изнутри. А затем на спине девочки, как будто, образовались два горба! Они увеличивались, росли… пока не разорвалась одежда на спине, и пока кожа не лопнула, высвобождая два крыла! Одно белое, как у лебедя, а второе – чёрное крыло летучей мыши или дракона! Я видела, как в фильмах изображают появление крыльев у кого-то – красиво, волшебно, чисто… Здесь же ничего красивого или волшебного не было. Только боль, крик, остатки лопнувшей кожи на крыльях и кровь… кровь повсюду!

– Что… это?! – я не узнавала свой голос – он дрожал, готовый вот-вот сорваться на крик. – Что со мной было?! Если со мной не делали того, что делали с теми детьми в клетках, то… откуда эти крылья?!

– Кто знает, – равнодушно пожал плечами Анхель и после этого мираж исчез. – Думаю, на сегодня тебе хватит твоего прошлого.

– Нет, не хватит! Я хочу знать, что здесь происходило! Я хочу знать, что за эксперименты здесь ставили по приказу моего отца и что эти ублюдки сотворили со мной! Анхель, пожалуйста!

– Давай договоримся так, Милена. Если по прошествии двух недель ты ещё будешь жива, то тогда я лично снова привезу тебя в Зельтир и покажу всё.

– Если ещё буду жива? – переспросила я. – Как «оптимистично»! Но, зачем ждать какие-то две недели?!

– Считай, что у меня сейчас нет времени оставаться здесь дольше. Да и скажи – в чём интерес узнавать всё сразу? Лучше растянуть, так сказать, удовольствие. А тебе лучше сейчас вернуться к своей подруге. Она сейчас должна уже очнуться. И демон твой, наверняка, нервничает. А мне пора. Скоро увидимся, Милена, – и падший ангел исчез так же, как когда-то делал Дорей – буквально растворяясь в воздухе.

Я невольно снова затосковала по Дорею, но быстро взяла себя в руки. У меня не было времени хандрить. Нужно было возвращаться к Лави, а потом уже думать, что делать дальше. Однозначно одно – без Анхеля мне в Зельтире делать нечего, так что, можно уже возвращаться в Гарэн.

«Только вот что мне теперь делать с тем, что я узнала? Я, конечно, всегда догадывалась, что мой отец – сволочь, но…. я никогда не думала, что он может дойти до того, чтобы мучить маленьких детей! Я была бы всеми руками и ногами «за» за то, чтобы моего папашу расстреляли за это к чёртовой матери! Держать детей в клетках, экспериментировать над ними, сводить с ума, превращать в монстров… Я даже не знаю, кем надо быть, чтобы творить такие вещи! И ещё, Мишель… тот мальчик… Неужели это, действительно, он сейчас охотится за мной? И как мне его теперь… убивать?! А может, возможно, его как-нибудь вернуть в человеческий облик?».

– Лави ещё не пришла в себя? – спросила я Блэка, когда пришла к ним.

– Нет, – покачал головой тот. – А Милена узнала то, что хотела? Рада ли она теперь?

– Ты злишься? – удивлённо посмотрела я на салера.

Демон ничего на это не ответил. Только фыркнул рассерженно, превратился в настоящего себя и забрался в сумку Лави, напрочь игнорируя мои попытки позвать его или вытащить оттуда.

– Ну, и сиди там! – сама рассердилась я.

В этот момент Лави пришла в себя:

– Милена? Что… случилось? Я потеряла сознание?

– Да. Ты помнишь – из-за чего?

– Нет, – ответила девушка. – Последнее, что я помню, это то, что я пыталась вызвать миражи этого дома и… и всё. Дальше – темнота. Так, что произошло?

– Ты просто, ни с того ни с сего, упала. И пролежала без сознания где-то полчаса.

– Никогда не замечала за собой склонность падать в обмороки, – пробормотала Лави. – Ничего за это время не случилось?

– Да нет, – пожав плечами, ответила я. – Ничего.

– Точно?

– Точно. А теперь, пошли отсюда. Нечего здесь больше делать.

– А как же те видения, что мы здесь видели? Это… твои воспоминания?

– Нет, – отрицательно покачала я головой. – Я этого не помню. Вообще, ты сама сказала, что неизвестно, когда это происходило, так что вполне может быть, что это события вековой давности. А девочка… может, моя родственница с таким же именем. Всё логично.

– М-да? Ну, ладно. Тогда, действительно, пошли отсюда. К тому же, наши спутники нас уже заждались.

«Не стоит Лави знать о моих воспоминаниях, – рассуждала я, идя рядом с девушкой, к выходу. – У неё своих проблем хватает, а я ещё свои на неё буду скидывать. А вот Каю рассказать надо. Во-первых, от него, по любому, ничего скрыть не получится, а во-вторых, я не могу держать всё это в себе. Мне чисто психологически необходимо хоть кому-то выговориться! К тому же… я скучаю по своему кукловоду. Бывает же такое в жизни – столько времени буквально ненавидела парня, а теперь… теперь стала наглядным примером фразы: «От ненависти до любви один шаг».

– Ну, наконец-то! – произнёс Дэм, когда мы с Лави вышли из особняка. – Я уже начал думать, что вы там навечно застряли!

– Не так уж долго мы там пробыли! – откликнулась я.

– Это тебе так кажется. Кстати, если мы хотим сегодня попасть на поезд в Гарэн, то нам нужно поспешить – поезд отбывает через два часа, – сказал Доберман.

Этим же днём, мы покинули Зельтир.

«А без Милены в «Шисуне» стало довольно скучно, – подумал Винсент Ванхам, сидящий в общественной столовой. – И долго она ещё будет торчать в этом захолустном городишке?».

– Винсент, – к парню подошла Николь Барстоу. – Привет. Ты Лави, случайно, не видел?

– Лави? Нет, не видел. А что?

– Да вот… Я сегодня вернулась от родителей (они у меня в отпуск за границу смотали, поэтому дома мне делать нечего) и пошла к Лави. В её комнате её не оказалось, а потом мне сказали, что Лави никто не видел уже несколько дней. Вот я и подумала, что ты можешь что-то знать. Ты ведь тоже её друг.

– Я тоже давно её не видел, – ответил Винсент. – Но слышал, что она куда-то уехала вместе с Миленой.

– Куда? – удивилась Николь.

– Не знаю. Они мне не сказали.

– Почему? Ведь Милена твоя девушка.

– Уже нет. Мы расстались с ней несколько дней назад.

– Да ладно? Но вы выглядели такой счастливой парочкой! Я вам даже завидовала немного, – призналась девушка. – Какая кошка пробежала между вами?

– Да тут не кошка. Тут, скорее, кот. А зовут кота Кайома Макфей. Влюбилась Милена в собственного кукловода, – рассказал Винсент.

– Не может быть, – недоверчиво посмотрела на парня Николь. – Милена мне говорила, что своего кукловода терпеть не может. Она ещё возмущалась, когда мы с Лави подшучивали над ней по поводу её отношений с Макфеем.

– Ну, от ненависти до любви и наоборот – один шаг, – пожал плечами Ванхам. – Похоже, здесь всё так и вышло. Кстати, о Кайоме. Можешь у него спросить, куда уехали Милена с Лави. Он наверняка в курсе местонахождения своей марионетки и, по совместительству, девушки.

– Нет, я не буду его спрашивать! – испуганно замотала головой Барстоу. – Макфей мне не нравится. А если быть совсем уж честной, то… я его боюсь. Его, вообще, многие боятся! – словно оправдываясь, сказала девушка.

«Глупая девчонка, – подумал про себя Винсент. – Если бы ты хоть что-то знала, то боялась бы меня в тысячу раз больше, чем Кайому. А так… сидишь со мной за одним столом и искренне считаешь, что я твой друг и что я тут тебе откровенно рассказываю о своих проблемах в жизни».

– Может, раз уж мы остались вдвоём, сходим, прогуляемся? – предложила Николь. – А то, торчать в здании школы сил уже нет!

– А что? Я не против, – согласился Винсент.

«Раз Милены пока нет, будем развлекаться по-другому, – пришёл к решению Ванхам. – И подружка Милены – наилучший способ развеять скуку. Что бы мне с ней такого сделать? Особенно, с учётом того, что эта девчонка жутко меня раздражает?».

– Куда пойдём? – тем временем спросила Николь, не подозревая, какие планы на счёт неё имеет её «друг».

– Да куда ноги понесут, туда и пойдём, – ответил Винсент, вставая из-за стола и направляясь к выходу.

Николь последовала за ним. А через десять минут эти двое гуляли по улицам города, без определённой цели и маршрута.

– Я давно хотел тебя спросить, Николь. Ты ведь из богатой семьи, верно? – спросил девушку Винсент. – Так почему ты живёшь в общежитии? Могла бы квартиру снимать в Гарэне.

– Ни за что! Тогда бы мне пришлось жить одной, а я не хочу. Мне нравится то, что рядом с моей комнатой живут такие же школьники, как и я. Мне нравится ходить в общественную столовую, битком набитую в учебное время и шумящую, как шмелиный рой.

– Значит, тебе нравится большое скопление народа?

– Да не то, чтобы. Просто у общежития есть своя атмосфера. Не знаю, как объяснить это словами, но… В общем, здесь просто классно жить!

«Она подруга Милены… Интересно, если я сделаю с ней что-то ужасное, Милена разозлится? Это будет прекрасно! Милена расстроится… Она будет страдать! А мне так хочется увидеть лицо Милены, искажённое страданиями!».

– Винсент, ты ведь сейчас перешёл на последний курс, – продолжала Барстоу. – Тебе не жаль расставаться с «Шисуной»?

«Николь… Какая же ты беспечная и легкомысленная! Наверное, это из-за твоей богатой и лёгкой жизни? Ты даже не представляешь, как раздражаешь меня!».

– Конечно, жаль, – вслух сказал парень. – Но, что поделаешь? Не могу же я быть учащимся всю свою жизнь.

– Да, ты прав, – рассмеялась его спутница. – Я прямо вижу эту картину – ты, восьмидесятилетний старик, сидишь за партой!

– Николь, расскажи мне о себе. Я хочу больше знать о том мире, что окружает тебя… Мы знакомы почти два года, но я мало о тебе знаю.

– Тебе, правда, это интересно? – удивлённо спросила Николь.

– Разумеется.

«Я сломаю тебя! Я уничтожу твой прекрасный и безопасный мирок! Разобью его на тысячи осколков и смешаю тебя с грязью! Да! Так я и сделаю!».

А Николь продолжала беспечно болтать, совершенно не думая о том, какая опасность ей может грозить от рук её «старого знакомого»….

Глава 32.

Глава 32.

После возвращения в «Шисуну», Лави ушла к себе, Данте и Вэл тоже ушли.

– А тебе-то не пора по каким-нибудь делам? – поинтересовалась я у Дэма, который, судя по всему, покидать меня не собирался.

– Вот сдам тебя Каю из рук в руки, тогда и уйду, – ответил парень.

– Как будто со мной может что-то случится за те пять минут, что я буду идти в свою комнату! – возмутилась я.

– Я обещал Каю, что буду сопровождать тебя ровно до того момента, пока ты не окажешься с ним, – сказал Доберман. – Так что, придётся тебе потерпеть моё общество ещё несколько минут.

Я только рукой махнула. Спорить у меня желания не было, да и бесполезное это дело – пытаться переубедить Дэма. Особенно, с учётом того, что это – приказ Кая. Доберман, что не прикажет Макфей, всё исполнит. Интересно, как эти двое, при таком раскладе, могут ещё и друзьями оставаться?

– Я вернулась, – объявила я, открывая дверь в свою комнату.

– С чем я тебя и поздравляю, – сказал Кай. – Ну, что? Как съездили? Узнали что-нибудь интересное?

– Если твоя Милена что-нибудь там и узнала, то мне она об этом не говорила, – ответил Дэм. – Только был один эпизод… Рядом с могилой матери Милены мы встретили какого-то незнакомого мужика. Милена говорит, что никогда его не видела, а он утверждает, что являлся другом её матери. Он назвал своё имя – Саварис Кавэлли, но я на него ничего не нашёл. Вообще ничего – где родился, где вырос, учился, женился… Как будто человека с таким именем в природе не существует.

– Может, солгал насчёт своего имени? – предположил Кай.

– Если и да, то в чём смысл? Откуда он мог знать, что мы будем пробивать его имя?

– Кто знает. В любом случае, раз выяснить про этого незнакомца мы ничего не можем, то забудем о нём на время. Ещё что-то было?

– Из того, о чём мне известно, нет. Я могу идти? А то я ещё хочу попробовать по-другому выяснить что-нибудь об этом Саварисе, – сказал Дэм.

– Да, иди. Спасибо, что присмотрел за Миленой.

– Не за что, – и Доберман ушёл.

– А теперь я хочу услышать от тебя, Милена, что происходило в Зельтире, – заговорил со мной Кай.

– Этого Савариса Кавэлли я, действительно, не знаю. А о том, что он – друг моей мамы… не очень-то мне в это верится. Слишком молод.

– Так, оставь уже этого Савариса Дэму. Если о нём что-то можно узнать, то будь уверена – Доберман эту информацию из-под земли достанет. Меня интересует то, что Дэму неизвестно.

– В общем, ходила я в старый особняк Деланье, – начала я рассказывать. – И там… ты слышал что-нибудь о домах, которые хранят в себе миражи-иллюзии того, что в них происходило?

– Слышал, но сам не видел.

– Вот этот особняк и оказался одним из таких домов, – продолжила я. – Домом, который хранит в себе воспоминания. Сначала я просто услышала, что меня кто-то зовёт. Там был парень, который, как выяснилось, был миражом. В начала ничего особенного не было – парень просто стоял в саду. Но потом…

– Так этот Анхель, действительно, тот ангел, который проклял носителей пси-сил? – задумчиво произнёс Кай после моего рассказа.

– Я в этом уверена. Только никак не могу понять, кто мог просить падшего ангела за мной присматривать? По этому поводу мне ничего в голову не приходит. Да и по поводу всего остального я тоже ничего не понимаю. Я ведь так ничего и не вспомнила. Всё, что я видела… я не воспринимаю это, как свои воспоминания. Это, как смотреть фильм. Да – страшный, жуткий, но, всё же, фильм. И ещё… монстр, что убил Дорея… если это, на самом деле, тот мальчик, который был в подвальной лаборатории, в клетке, то… как я могу теперь его ненавидеть или, что совсем невозможно, убить?

– Я сделаю это за тебя, – спокойно ответил Кай. – Если не можешь убить сама, то позволь это сделать мне. Мне убить этого «Мишеля» ничего не стоит. Ведь, для меня он просто монстр и не более того. Меня больше беспокоит другое – фраза Анхеля о том, что что-то должно произойти через две недели (то есть, с учётом времени, что вы потратили на поездку, уже почти через несколько дней). Тебе этот срок ни о чём не говорит?

– Нет. Кроме того, что в это время будет, как раз, моё восемнадцатилетие – ничего. Кай, я вот, что ещё подумала. У меня были крылья. Получается, что либо мне, как и другим детям, вживили чьи-то клетки (хотя, Анхель и уверяет, что это не так), либо, что более невероятно, я… не человек? Но, тогда почему этих крыльев у меня нет сейчас?

– Не знаю. Могу сказать одно – кем бы ты не была – хоть человеком, хоть дьяволом – моего отношения к тебе это точно не изменит.

– А вот моё собственное отношение к самой себе – очень даже изменит! Ты не будешь против, если я поговорю с Шейном Келлером?

– Зачем тебе это? – удивлённо посмотрел на меня мой кукловод.

– Келлер был тем, кто увидел, что мои воспоминания – фальшивые. Кто их сделал таковыми – это уже другой вопрос, хотя, всё говорит о том, что это сделал тот блондин… По моей же просьбе. Но, сейчас речь не об этом. Когда я подслушала разговор Шейна с Вейном, Келлер сказал, что не знает, может он мне вернуть настоящую память или нет. Но, как я поняла, шанс есть. Я хочу попросить Шейна попробовать вернуть мне память, – объяснила я.

Блэк, спокойно сидевший до этого в кресле, встал, посмотрел на меня недовольным взглядом своих жёлтых глаз и ушёл.

– Что это с твоим демоном? – не понял реакции салера Кай.

– Он такой с тех пор, как я сходила в особняк. Он с самого начала был против этого и теперь злится. Так ты не против Келлера?

– Поступай, как знаешь. В конце концов, это твои воспоминания, а не мои. Только не ходи к Шейну прямо сейчас. Отдохни хоть немного с дороги.

– С чего это вдруг такая забота? – с подозрением спросила я. – И не пошлёшь меня никуда сегодня? К Загиру, например?

– У Загира сейчас других дел полно, кроме как с тобой общаться.

– Ты с ним что-то сделал? – забеспокоилась я. – За то, что он втянул меня в историю с Филиппом?

– Котёнок, не переоценивай меня. У меня, может быть, и много власти в пределах «Шисуны», но вне её я полагаюсь на таких, как Загир. Тех, с кем я работаю, с кем у меня заключён договор и кто заинтересован в сотрудничестве со мной. И даже ради тебя я не намерен рвать с Загиром деловые отношения, либо, «что-то с ним делать». Но, разумеется, Альвар виноват в том, что произошло, поэтому сейчас он отрабатывает возможность вновь встречаться с тобой. Пока не сделает то, что я у него попросил, ходить к Загиру ты не будешь.

– Используешь меня, как средство воздействия?

– Использую. Ну, а что? На Загира, кстати, неплохо действует. И ещё, Милена…Мы с тобой не виделись почти неделю, а ты так холодна. Даже не обняла ни разу.

– Я не холодна. Просто…

«Ну, вот и как мне объяснить, что я не представляю, как это – обнять Кая! Начнём с того, что я ещё даже не свыклась с мыслью того, что он мой парень. Это тоже звучит как-то нереально. Согласна, звучит по детски, но… С Винсентом было так просто – взяла, подошла, кинулась на шею… а здесь… Да, я скучала по Каю, я рада его видеть, я бы сейчас с огромным удовольствием оказалась в его объятьях. Но, не могу. Всё-таки, ассоциация Макфея с опасностью у меня слишком стойкое. Вот тигра, например, тоже иногда очень хочется обнять, потискать. Однако делать ты этого никогда не будешь по той простой причине, что прекрасно знаешь, что тигр тебя сожрёт в два счёта».

– Что за сомнения опять в твоей голове? – произнёс парень, обращаясь, скорее, к самому себе, чем ко мне. – Ну, ладно. Если сама не идёшь ко мне, то я приду к тебе.

Он посмотрел на меня так, что я сразу поняла, что никуда от него не денусь. А потом Кай вдруг прижался к моим губам. И я сама потянулась к нему, требуя продолжения поцелуя. Он целовал так… искусно, и в то же время, осторожно… Словно, боясь испугать. Но уже через пару секунд ситуация изменилась. Поцелуй стал требовательным, страстным. А потом все вдруг прекратилось.

– Ты нарочно так делаешь, да? Сначала чуть ли не соблазняешь, а потом резко всё прерываешь? – с лёгкой обидой в голосе спросила я. – Ладно, раз продолжения банкета не намечается, я пойду к Келлеру, – решила я.

– Уже? Я тебе не говорил отдохнуть немного?

– Говорил. Но, я не устала, да и не хочу я это дело откладывать в долгий ящик, – и я направилась в учительскую, где надеялась найти Шейна Келлера.

Я не прогадала – Шейн был там.

– Здравствуйте, учитель Келлер, – поздоровалась я. – Извините, что так долго не посещала ваш факультатив. Обещаю исправиться в самое ближайшее время.

– Милена? Рад тебя видеть. Не надо извиняться – я знаю, почему тебя не было, – ответил Келлер. – Прими мои соболезнования. Насколько я знаю, Дорей за эти несколько дней стал тебе довольно близок.

– Спасибо. Я уже почти оправилась, так что, со следующей недели начну к вам ходить.

– Кстати, помнишь, что я тебе говорил при нашей первой встрече? Когда мы одни – называй меня просто Шейн.

– Уговорили. То есть, уговорил, Шейн, – поправилась я.

– Так, по какому поводу ты решила осчастливить меня своим визитом? – поинтересовался Шейн.

– Я присяду? Думаю, разговор будет долгим.

– Ты меня, прям, заинтриговала. Садись, конечно.

– В общем, тут такое дело, – начала я, присаживаясь в предложенное кресло. – Я слышала твой разговор с завучем Вейном о том, что моя память – фальшивая.

– Подслушала?

– Так случайно вышло, – пожав плечами, ответила я. – Я не хотела подслушивать. Просто в разговоре услышала своё имя и не смогла уйти.

– И как много ты слышала?

– Да практически всё. По крайне мере то, что я не помню два года своей жизни – я знаю. И это главное. После всего услышанного, я решила сама вернуть свои воспоминания. Решительность стала ещё больше, когда я познакомилась кое с кем, кто знал меня в эти года. А потом, после смерти Дорея, я поехала в особняк своего отца, где часто бывала в детстве, надеясь там что-нибудь узнать.

– И как? Выяснила что-нибудь.

– Да. Особняк Деланье оказался домом, заполненным миражами того, что там когда-то происходило. Я там много, чего видела – не буду вдаваться в подробности. Но… всё, что я видела… это не мои воспоминания. Это просто картины, которые не имеют к тебе ни малейшего отношения. Это как смотреть спектакль, в действии которого ты не участвуешь. Я так ничего и не вспомнила. Ни одной минуты. И здесь я за тем, чтобы попросить тебя попробовать вернуть мою память. Я знаю, что ты сам не уверен – возможно ли это, но я готова схватиться даже за малюсенький шанс, если он есть. Ты мне поможешь, Шейн?

– Да я, в общем-то, с самого начала хотел попробовать, – вздохнул Шейн. – Но… Доминик сказал не лезть не в своё дело. А ты сама знаешь – слово кукловода для марионетки…

– Это закон, – закончила я за него. – Знаю. А теперь что-то изменилось?

– Раз ты сама обо всём узнала, то ничего не поделаешь, – притворно грустно произнёс Келлер. – Придётся мне тебе помочь. Давай, садись прямо передо мной.

– А своего кукловода предупреждать не будешь? – спросила я, пересаживаясь ближе к Шейну.

– Он и так всё поймёт, когда я воспользуюсь телепатией. А сейчас, не моргай и просто смотри мне в глаза.

– Что-то это сильно гипноз напоминает, – с подозрением сказала я, у которой, после знакомства с Рейфом, к гипнозу было чисто негативное отношение.

– Это не гипноз, – покачал головой Шейн. – Когда ты смотришь мне в глаза, мне легче «войти» в твою память. Кстати, у тебя будет нечто вроде транса. Ты, словно наяву, будешь видеть те воспоминания, которые я буду смотреть. А потом я буду отделять твои настоящие воспоминания от фальшивых. От этого в твоей голове будет сущий бардак – настоящее перемешается с поддельным так, что будет непонятно – что и где.

– Ты меня специально сейчас запугиваешь, да? – содрогнулась я от одной только мысли о подобной перспективе.

– Ты сама на это подписалась, – ответил учитель. – Но, ещё не поздно передумать.

– Ни за что! Давай уже – устраивай в моей голове бардак. И ещё. Долго ты потом эту свалку воспоминаний разгребать будешь?

– Не могу сказать. Всё зависит от того, насколько хорошо зачистили твою память. Это может занять от пары минут до нескольких часов. Но, как ты и сказала, я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что у меня получится. Ну, что? Готова?