Текст книги "Строптивая для бандита (СИ)"
Автор книги: Анастасия Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– У меня есть доказательства, – спокойно отвечаю я, но в этот момент начинаю чувствовать, что меня снова ведёт. А гул в голове, так и вовсе, не прекращался все это время, – и я готов продемонстрировать их любому, кто усомнится в моей искренности. Но, тем не менее, советую этого не делать, – кровожадно ухмыляюсь, предчувствуя скорую развязку.
– Ты блеф... – предатель не успевает договорить, потому что в этот самый момент я пускаю предназначенную для него пулю, попадающую прямиком в сердце ублюдка. Он падает на пол, и бордовая кровь разливается под ним темной вязкой лужей.
– Может, кто-то ещё желает высказаться? – уточняю я, обращаясь ко всем сразу.
Атмосфера накаляется пуще прежнего. Напряжение висит вокруг нас, затрагивая своей свинцовой тяжестью абсолютно каждого гостя родительского дома. Я уже вижу, как часть мужчин скалит зубы, готовясь взяться за оружие. Но никто из них не принимает опрометчивых решений, ведь в помещении есть люди, гораздо более значимые, чьё мнение нужно выслушать до того, как взять на себя смелость претворять в жизнь собственные позывы.
– Ты действительно можешь подтвердить свои слова? – задаёт вопрос другой отцовский кореш, внимательно изучая мою реакцию. – Это серьезный проступок, Глеб, если ты лжёшь, то тебя ожидает весьма неприглядная участь.
– Конечно, Анатолий! Я не настолько глуп, чтобы лезть в пекло, не имея при себе доказательств, – раздраженно отвечаю и тоже буравлю собеседника взглядом.
– Признаюсь, Глеб, поначалу я сомневался в тебе, в том, что ты справишься и в том, что тебе это нужно. Но теперь вижу – ты похож на него. Валентин был точно таким же в молодости, один в один... – при упоминании отца, мужчина тяжело вздыхает, а на лице появляется некоторое подобие добродушной улыбки. – Я поддержу тебя в качестве лидера, если ты, конечно, сам этого хочешь.
Два дня спустя
– Как дела? – спрашиваю у Пули, ввалившегося в мою комнату.
– Выкарабкались... – спокойно отвечает Вася. – Все, кроме девочки. Сегодня умерла, не приходя в сознание.
– Сука! – со злостью ударяю кулаком по столу.
– На что ты вообще надеялся? – киллер пытается успокоить меня. – Там подушек безопасности больше, чем у тебя зубов!
– Я все равно убью его! – рычу. – И на этот раз не облажаюсь.
– Слушай, Глеб. Нам ещё повезло, что Захар замял все. Просто не обратил внимания на твой поступок. Он умный мужчина, тоже понимает, что война ни к чему.
– Может, мне в зад его за это поцеловать?
– Нет. Достаточно оставить в покое. Или ты можешь убить Захара, навсегда прекратив его страдания по умершей дочери. Тебе решать. Но я уже говорил: смерть – слишком гуманная форма мести.
Глава 16
МАРИНА
7 августа 2020 года (наши дни)
Говорят, глаза – это зеркало души. Хрена с два! Зеркало души – это наши поступки, то, что мы делаем. Точнее, наше отношение к ним, то, с какими чувствами мы совершаем то или иное деяние, как относимся к нему. Мы можем прятаться от других, то и дело надевая маски, скрывающие настоящие эмоции, выдавать желаемое за действительное, навязывать людям лживое впечатление о нас. И только мы сами знаем, что скрывается внутри, что закрыто от посторонних глаз, но совершенно точно показывает нас настоящих.
Когда мне было шестнадцать, меня изнасиловал наш охранник, Аркадий Иванович. Я молила его отпустить меня, не трогать, но несмотря на все усилия, мне не удалось свернуть его с намеченной цели. Хотя, в чем-то мне и повезло: престарелый самец вовсе не был половым гигантом, а был обычным алкашом, работающим в детском доме за копейки, поэтому весь этот принудительный половой акт длился, в общем-то, совсем не долго, если не сказать, что оказался для насильника непростительно коротким.
Я никому не рассказала о произошедшем. Но вовсе не из-за того, что мужчина пригрозил мне расправой, а это было. Просто не хотела лишнего внимания к себе. Но я не забыла. Вынашивала идеальный план мести. Такой, в котором не будет ни единого изъяна. Такой, который принесёт мне свободу от ужасных воспоминаний. Такой, что я смогу освободиться от гнетущей злости, поселившейся в тот день внутри меня.
На все про все ушло около месяца. Я незаметно стащила на кухне нож и была полна решимости. Держала острый металлический предмет под подушкой, до тех пор, пока не настал его черёд. Незаметно, словно тень, я прокралась ночью в каморку обидчика, пока он мирно похрапывал на рабочем месте.
Сильнее сжала в кулаке рукоять ножа, а затем занесла его над Аркадием Ивановичем. Занесла и... Опустила руку обратно. Не смогла. Испугалась. Но не того, что собираюсь лишить человека жизни и не последствий, грозящих мне за это. Себя испугалась. Того хладнокровия и безразличия с которым собираюсь это сделать. Я не находилась в состоянии аффекта, не считала себя жертвой, все что у меня осталось – лишь неприятные воспоминания и гнев на то, что такие люди в принципе ходят по земле.
Я испугалась того, что с такой легкостью на сердце собираюсь лишить этого человека самого дорогого, что есть у каждого из нас, его, пропитанной насквозь спиртным, но все же жизни. Будто это естественное занятие для меня. Будто меня вовсе не терзают душевные волнения по этому поводу. А они и не терзали. Всю ночь я прорыдала в подушку. От отчаяния, обиды за себя. Признать, что я вовсе не единорог, какающий мармеладками, было чертовски больно.
В ту ночь я пообещала себе, что никогда и никому не покажу эту сторону своей личности, и сама забуду, что способна на такое. Прошло четыре года и все вернулось. Душевную черноту не спрятать. Она всегда внутри и ждёт шанса выбраться наружу, ждёт, когда придёт время показать своё истинное лицо. Ты можешь с сожалением смотреть на свою жертву, но выстрелить не моргнув. Так что глаза не показывают нашу душу, они ее прячут.
Я покидаю крышу вслед за Глебом, унёсшим с собой оружие. Воспоминания четырёхлетний давности и новая боль охватывают меня в один миг, жалят, как пчелы, не оставляя живого места. Теперь я знаю наверняка, что академия не ломала меня. Я была такой всегда. Миловидной снаружи и уродливой внутри.
Влетаю фурией в нашу с Максом комнату, где молодой человек, усевшись на кровати в позе лотоса, стучит по клавиатуре на ноутбуке. Со всей силы хлопаю дверью.
– Марин, ты чего? Что-то случилось? – обеспокоено интересуется сосед, отложив компьютер в сторону.
– Ты спрашивал какая я, – на эмоциях отвечаю. – Хуевая я, Максим! ХУ-Е-ВА-Я! – произношу это слово повторно и по слогам, чтобы парень не подумал, что ослышался. – Я такая же, как они, – указываю рукой на дверь. – Такая же гнилая внутри!
Максим смотрит на меня ничего не понимающим взглядом. Переваривает все то, что я только что выплюнула в него. Скорее всего, соображает, как можно меня поддержать. А я снова хватаюсь за рюкзак, который по приходу швырнула на кровать, и рваными движениями пытаюсь открыть его, сражаясь с молнией, не желающей поддаваться моим нервным конечностям. Достаю из рюкзачка фотку и протягиваю Максу.
– Знаешь его? – спрашиваю.
– Нет, – берет фотографию в руки, – а должен?
– Этот парень работал на Кая какое-то время. Сейчас ты занимаешь его место. А сегодня... Пару часов назад... Его не стало. Не стало, Макс! И это я убила его! Я! Просто за то, что он когда-то помогал Глебу! – выдаю все на эмоциях, фактически кричу, точно бьюсь в агонии от происходящего.
– Марина, успокойся! – пытается вразумить меня Максим.
– Ты, что, не понимаешь? – нападаю я. – Они же убьют тебя, придурок! Убьют без сожаления. Ты должен спрятаться от них, убежать!
– Иди сюда, – спокойно говорит Максим, раскрывая руки, а я ныряю в его объятья, словно прыгаю в спасительную шлюпку, такую необходимую мне сейчас.
Я правда не хочу, чтобы он умирал. Макс хороший человек и не заслуживает смерти в таком юном возрасте. Я прижимаюсь к парню так близко, как только могу, как к родному льну. Но, если подумать, у меня ведь никого нет. С самого детства я одиночка, даже друзьями не обзавелась за двадцать лет.
Максим наклоняется и нежно целует всхлипывающую меня в макушку. Я чувствую, как мурашки начинают расползаться по всему телу, до самых пят. Задираю голову вверх, и наши глаза встречаются. Мы смотрим друг на друга какое-то время, а потом... Потом просто кидаемся навстречу, словно дикие. Наши губы сливаются в каком-то абсолютно безбашенном поцелуе, таком, после которого уже невозможно будет остановиться. Языки сплетаются в не менее бешеном порыве.
Все происходит так быстро, что нет ни малейшей возможности собраться с мыслями или обдумать происходящее. Спать с Максом нельзя, знаю, но это необходимо мне сейчас. Я хочу расслабиться, разрядиться, сбросить напряжение, мешающее восстановлению работоспособности, которой мне никак нельзя лишаться, особенно сейчас. Секс очищает меня, даёт возможность отбросить лишние мысли, возвращает трезвость ума и, в целом, умиротворяет на какое-то время.
***
Максим подхватывает мои бёдра, и я обвиваю ногами его талию. Он держит меня словно пушинку, невесомое легкое перышко. Все это время мы не разрываем поцелуя, от чего губы начинают гореть и покалывать, но я все равно не хочу останавливаться. Макс целуется невероятно. Страстно, но, в то же время, ласково, точно специально заманивает меня в свои сети, ждёт пока попадусь в ловушку, как беспомощная букашка запутаюсь в паутине. Его язык уже вовсю хозяйничает у меня во рту и... Максим не врал, когда хвалился своими умениями, боюсь даже представить, что он может вытворять им там, между моих ног.
Макс отстраняется, но лишь для того, чтобы осыпать влажными поцелуями шею. Он в нетерпении покусывает нежную кожу, местами даже посасывает, втягивая ее губами. Я так сильно хочу почувствовать крепкий мужской орган внутри себя, обнять его влажными упругими стенками, ощутить сладостное трение, пускающее импульсы по всем телу.
Но партнёр не спешит. Уверена, он, как порядочный мужчина, намерен изводить меня прелюдией, вместо того, чтобы просто выдолбить изо всех сил. Но мне этого не нужно. Да и сам Максим уже давно мечтает оказаться в тугой влажной дырочке, которая находится совсем близко к мужскому естеству, я замечаю это по его несдержанным движениям. Парень хочет доставить мне удовольствие неспешными ласками, но сам с трудом сдерживает рвущуюся наружу похоть.
– Просто трахни, – горячо шепчу Максу в ухо, от чего чеку с гранаты срывает моментально.
Он рычит и несёт меня к тумбе, усаживая на неё. Стоящая на краю чашка с недопитым кофе летит вниз, разливая остатки напитка по полу. Максим тянется к кромке лосин, чтобы стянуть их, а я слегка приподнимаюсь на руках, помогая ему. Он швыряет лосики на свою кровать вместе с трусиками. Я мысленно выдыхаю тому, что парень не придаёт своим действиям особого значения и не обращает внимания на мое белье, перепачканное множественными разводами после недавней встречи с Глебом.
Макс встаёт на колени подле меня и проводит языком по складам снизу вверх. Задерживается на набухшей горошине, несколько раз скользит вокруг неё, а затем втягивает в рот, вызывая во мне громкий стон удовольствия. Когда я чувствовала это в последний раз?! Давно. Ощущение, будто годы прошли. Тем временем, парень уже проникает языком в мою, готовую на все, дырочку, толкается глубже и глубже. Мне приятно, но этого мало. Я хочу член. Горячий и большой... я надеюсь. Поэтому беру Максима за голову и отвожу ее назад:
– Возьми уже меня, наконец! – говорю полушепотом, но меня довольно хорошо слышно.
– Ты уверена, что не будешь потом жалеть? – уточняет праведник, тем самым снова отодвигает момент, которого я так жду.
– Я буду жалеть, если ты прямо сейчас не трахнешь меня как следует! – выпаливаю немного резче, чем хотела.
Макс тянется за рюкзаком, копошится в одном из карманов и достаёт оттуда маленький пакетик из фольги. Спускает шорты, отправляя их к лосинам и являя мне, наконец, своё достоинство, которое можно называть таковым по праву. Я даже с облегчением выдыхаю, потому что увиденное меня более чем устраивает. Разрывает пакетик и раскатывает латекс. Развожу ноги шире и подаюсь навстречу.
Максим входит в меня медленно, сантиметр за сантиметром погружается внутрь, потом так же неспешно возвращается. Но лишь несколько движений ему удаётся провести в таком темпе, потому что потом он перестаёт сдерживаться, ускоряется, мощными глубокими толчками начинает насаживать меня на себя. Тумба подо мной ходит ходуном, того гляди готовая развалиться. Но я не боюсь, ведь Макс крепко удерживает меня за ягодицы и совершенно точно не даст свалиться на пол.
Я довольно быстро кончаю, сотрясаюсь в конвульсиях в руках Максима. Это, в общем-то, не удивительно, учитывая, что все время, проведённое в доме Кайданова, я была на взводе, и даже, когда Глеба не было рядом, пошлые мыслишки хозяйничали в голове, указывая мне о чем думать.
Но Максим не собирается останавливаться. Он вновь легко подхватывает меня, опуская на пол спиной к себе. Облокачиваюсь о тумбочку, выставляя таз. Толчок, и твёрдый орган снова во мне.
Мой сосед по комнате оказывается довольно выносливым и трахает меня глубоко и быстро достаточно долгое время. Поначалу я испытываю лёгкую боль, как следствие недавно перенесённого оргазма, но вскоре неприятные ощущения уходят, сменяясь приятным чувством внизу живота.
Несмотря на достаточно жесткое соитие, сосед не позволяет себе лишнего, лишь притягивает меня за талию, крепко сжимая. Ну почему он такой хороший?
– Возьми за волосы, – сквозь стоны прошу я.
Максим быстро реагирует на просьбу. Хватает хвост и наматывает его вокруг ладони, сжимая в кулак. Тянет. Все это проделывает мгновенно и четко, подтверждая мои догадки о том, что парень просто осторожничает со мной. Натягивает волосы сильнее, удерживая мою голову слегка запрокинутой назад. Меня ведёт. Я растворяюсь в ощущениях, подаренных мне. Не думаю ни о чем, лишь о наслаждении, играющем внутри меня райскую мелодию. Снова взрываюсь. Улетаю на вершину блаженства, сжимаясь вокруг Максима. На этот раз и он следует за мной, догоняя, спустя несколько фрикций.
– Тебе нужно уйти, Макс. Серьезно. Уезжай и спрячься, – снова начинаю прежний разговор, но уже спокойно. Напяливаю на разгоряченную задницу трусики и направляюсь к шкафу в поисках шорт.
– Я не собираюсь бегать, как трусливая собака, а ты предлагаешь именно это, – отзывается парень позади меня.
– Кай не оставит тебя в покое, понимаешь?! – я снова закидываю удочку.
– Понимаю, – соглашается, – но я сам на это подписался. Давай не будем больше поднимать эту грустную тему. Лучше скажи, откуда синяк? – переводит разговор в другое русло.
– Ты о чем?
– Синяк на шее, – уточняет Максим.
– Глеб пытался задушить меня при первой встрече, – небрежно машу рукой, тем самым давая понять, что ничего особенного не произошло.
– Сука! – тянет парень, явно недовольный моим ответом.
– Я уже и забыла! – вру, чтобы Макс тоже не предавал этому значения, мало ли чего! – Кстати, давно тут камера?
– В каком смысле?
– Я только сейчас заметила, вон, над дверью.
– Первый раз вижу, – отзывается сосед и подходит ближе, разглядывая. – В конец охренели! – подытоживает, убедившись, что это действительно система слежения.
– А я даже не удивляюсь, – высказываю собственное мнение. – У Глеба паранойя, мне кажется, он только себя ни в чем не подозревает, – делаю паузу, Максим тоже молчит. – Слушай, Макс, ты же понимаешь, что это ничего не меняет. Просто секс и...
– Да, все в норме. Я ни на что не претендую.
Глава 17
ГЛЕБ
7 августа 2020 года (наши дни)
Я возвращаюсь домой достаточно быстро. Мчу как угорелый, гонимый собственным взбудораженным организмом. Член в штанах чуть не взорвался, когда я увидел хрупкую мелкую девчонку с винтовкой в руках. Если бы парень не появился так скоро, мой болт совершенно точно прорвал бы плотную ткань джинс. Напряжение до сих пор доставляет мне дискомфорт, какое-то навязчивое ноющее чувство в паху.
Первым делом иду в душ. Смыть все хочу. Наваждение это нездоровое вместе с водой в сливное отверстие пустить. Вместо этого лишь усугубляю – о Марине думаю все время. Дрянь маленькая дерзит постоянно, говорит со мной так, как никому не позволяю. В голове то и дело мысли гуляют, как наказываю ее за дерзость, как стелиться перед собой заставляю, вымаливая прощение. А она всякий раз вновь провоцирует.
Там, на крыше, я молился всем несуществующим богам, чтобы Марина промахнулась. Выдолбить хотел прямо на месте. До голоса срывающегося. До конечностей трясущихся. Следы свои на ней оставить. А потом грохнуть. Избавиться навсегда и в реальности и в мыслях. Ибо мне подобная хуета в жизни не нужна, без неё проблем хватает.
Но она не мажет. Четко башку парню простреливает. В яблочко. Этим ещё больше бесит. Не верю я ей. С Колобком ее никто не видел. Да и не слышали о ней в наших кругах. Кто стоит за Мариной? Рано или поздно узнаю. Может, Полякова прижать? Пресануть как следует, чтоб, как на духу всю правду выложил?! Но если ошибаюсь, мне эта хрень боком выйдет. Колобок нужен. Он такие стволы толкает, что найти другого подобного гавнюка будет сложно.
Снова мысли к Марине возвращаются. Вспоминаю нежность ее кожи, взгляд игривый и чуть насмешливый, ноги стройные. Даже грудь ее маленькая манит меня, хотя Полякову я не соврал о своих предпочтениях. Интересно, какая она там, под майкой? Слегка сжимаю ладони, точно примеряюсь, как буду груди ее в руках сжимать. Соски между пальцами крутить хочу, тянуть на себя, губами втягивать, покусывать... Хер вздымается чуть ли ни к потолку от этих видений. Ударяю кулаком по стенке кабины. В руку спускать больше не стану. Не дождётся, ведьма проклятая!
Хотел успокоиться, приняв душ, а в итоге выхожу из ванной комнаты на пару с каменным стояком. Беру в руки мобильный. Один пропущенный от дежурного в серверной. Перезваниваю.
– Босс, ты велел сообщать, если что подозрительное или необычное в комнате нашей новой гостьи замечу. Тут в общем... Лучше сам посмотри.
– Сейчас буду, – коротко отвечаю и нажимаю на сброс.
Что уже натворить успела, мы же только вернулись?! Снова натягиваю джинсы, мысленно презирая себя за то, что довёл член до такого состояния, из-за которого с трудом удаётся разместить его в штанах. Жду ещё минут пять, в надежде, что ненасытный орган сдаст позиции, и я смогу более или менее нормально передвигаться по дому. Включаю телевизор, который сроду не смотрю, пялюсь на откровенный шлак, мерцающий перед глазами, пытаюсь помочь организму справиться с возбуждением. Отчасти помогает. Как только напряжение слегка спадает, спускаюсь в комнату с экранами.
Мужчина на большом мониторе выводит мне видео из Марининой комнаты. Я моментально сжимаю кулаки, разум заполняется желанием перевернуть всю серверную вверх дном, костяшки в кровь содрать, а сучку Марину за волосы притащить в свою комнату. В зверя превращаюсь, не иначе.
Вот уж откуда никак подставы не ожидал. Максим жарит мою девочку сзади, быстрыми, ритмичными толчками насаживая на себя. Глубоко входит, до самых яиц. Сводящие с ума стоны мелкой занозы ласкают слух, но и злят до наливающихся кровью глаз. Вот же сука!
– Видео мне потом на флешку запиши, – говорю дежурному и выхожу вон. Хочу узнать, как все было, где я просчитался, поселяя их вместе.
На записи Марина совсем другая. Жалеет о том, что натворила. А на крыше хорохорилась, железную леди из себя корчила. Усмехаюсь. О Максе печётся, переживает. «Беги!» – говорит. Смешная. Я же, если надо, из-под земли достану, из самой преисподнии вытащу, если понадобится. Недооценивает меня малышка.
Щель свою вылизывать не даёт, член сразу просит. Грязная девчонка, так я и думал. В умелых руках кончать будет не переставая. Сама на член проситься то и дело.
Когда видео заканчивается, я с треском ломаю флешку. Я так зол, что словами невозможно передать! Единственным человеком в моем доме, который мог бы Марину на болте вертеть, должен был быть я. Внутри будто лава растекается. Злость так и норовит наружу вырваться, пойти крушить мебель и зубы. Но в мозгу ещё остаётся немного светлых мыслей, держащих меня в узде, усмиряющих, дающих понять, что делать подобного никак нельзя.
Полночи не могу заснуть. Кое-что мешает, болезненно напрягаясь. Часа через три я все-таки не выдерживаю и делаю то, чего пообещал себе не делать. Опять переиграла меня дрянь.
На следующий день
С самого утра уезжаю в Москву. Сегодня много дел. Возвращаюсь часов в шесть, уставший и злой. Ничего удивительного – после наполовину бессонной ночи быть в хорошем расположении духа крайне сложно. А если учесть, что весь день в ушах стояли приторно-сладкие стоны Марины, то быть душкой практически невозможно.
– Что у нас тут почем? – первым делом спрашиваю у Васи. Я всегда так делаю.
– Главная новость – скандальное видео с участием Марины, – докладывает Василий.
– Что, прости? Какое, нахуй, видео?
– Ну то, где они с Максимом зажигают в комнате, – лыбится Пуля. – Некоторые по третьему кругу уже пересмотрели. Дебилы.
– Бляяяяядь... – меня передергивает от осознания того, что произошло.
Это же практически то же самое, что поделиться Мариной со всеми. Буквально напоказ выставить девочку, в прямом смысле позволить пацанам лысого на неё гонять. У меня внутри ходуном все ходить начинает. Щёлкает тумблер, выключающий все человеческое во мне. Жажда убийства возникает практически из ниоткуда, мгновенно превращаясь в маниакальную, навязчивую идею. Я как будка трансформаторная – «не влезай – убьёт!».
Хорошо ещё, что на видео Марина наполовину одета и на камеру боком повёрнута – толком не видно ничего. Иначе каждого бы ебалом об стену приложил за то, что позволили глазам своим в ее сторону моргать. Пар из ноздрей выпускаю, как бык разъярённый, а на вид становлюсь краснее тряпки тореадора.
– Где гнида? – спрашиваю Васю, сквозь зубы каждое слово цежу.
– Не знаю, – пожимает плечами, – в общаге, наверное.
Вылетаю из комнаты, как пуля из дула. Уверенным шагом направляюсь в общежитие. Настроен я решительно. Доступ к камерам есть лишь у меня, Васи и двух дежурных, попеременно следящих за мониторами. Я не позволяю остальным без надобности тереть рядом с ними шкуру. Если возникают спорные вопросы, всегда просматриваю записи сам. То, что видео разлетелось по пацанам – прямое нарушение моих правил, а я не прощаю такого.
Братву застаю в кухне за трапезой. Так даже лучше. Показательное наказание будет весьма кстати. В помещении шумно, гогот стоит на весь дом. Веселятся. Завидев меня, успокаиваются, напрягаются даже, ведь я никогда не навещаю их просто так. Целенаправленно подхожу к одному из мужчин, посмевшему пустить конфиденциальные сведения в пиратский оборот.
Хватаю его за голову и со всей дури прикладываю об стол. Поднимаю и проделываю это снова. Потом ещё. Ещё. Сбиваюсь со счета. Мужчина хрипит, а его рожа начинает походить на кровавое месиво. Остальные сидят смирно, засунув головы в задницы. Легче не становится, ведь происходящее сейчас никак не может исправить случившееся накануне.
– Надеюсь, все поняли в чем дело? – скалюсь я, а мой голос разрезает тишину, сопровождаясь приглашёнными стонами виновника торжества. Молчат. Языки при себе держат.
Я уже собираюсь уходить, как вдруг у одного из парней прорезывается голос:
– Кай, ты извини, но так нельзя. Ты уже почти месяц нас до баб не допускаешь. Мы голодные – пиздец! Да и что мы сделали? Просто посмотрели.
– Пуля, дай ствол, – обращаюсь к появившемуся только что в кухне Василию. Он протягивает оружие.
Простреливаю выскочке ногу. Он взвывает, матерится и падает на пол, зажимая место ранения.
– Есть ещё желающие выступить? – обращаюсь к остальным. – Может, у кого-то тоже зародилось собственное мнение на этот счёт?
Молчат. На звуки стрельбы прибегает Марина. Моргает глазами, пытаясь понять, что произошло. Одного моего взгляда достаточно для того, чтобы девушка передумала задавать глупые вопросы.
– Проследи, чтобы все записи стёрли, – командую Васе.
– Лепилу вызвать надо, – отвечает он мне.
– Пусть дохнет!
– Глеб...
– Пусть дохнет, я сказал!
