Текст книги "На другом берегу любви (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ригерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8.1
Будто во сне

ЕГОР

Все будто во сне. Точнее, в кошмарном сне. Ночной лес, уханье совы где-то прямо над головой, еще и гадкий слабо моросящий дождь. Упрямые капли настойчиво барабанят по лицу, стекают по шее и голому торсу, потому что я каким-то чудом распластался на траве и раскиданных в ней шишках. Иначе что это, если не они самые, так больно впечаталось в спину?

Продираю глаза, постепенно привыкающие к темноте, и замечаю кучу неестественно крупных для нашей полосы пауков, сползающих ко мне со своей паутины. Господи, как же их много-то! Один уже взялся за работу, активно оплетая мою ногу липкой дрянью, другие – пускают слюни, ожидая сытного ужина.

Вот никогда не любил этих тварей. Не очнись я вовремя, такие могли и сожрать.

«Твою же!» – подскакиваю, растирая лицо ладонями, и смахиваю вездесущую паутину, сам невольно себя царапая. Ногти что ли удлинились? И правда! В темноте не особо разобрать, но они стали какими-то неестественно острыми и твердыми. А вроде стриг совсем недавно. Еще и неожиданно отросшие волосы постоянно лезут в лицо. У меня таких длинных по плечи отродясь не было, всегда любил короткие стрижки.

Мышцы и кости ноют, как после самой жуткой тренировки. Привычно разминаю шею. Проверяю конечности на наличие травм. Вроде, все норм, живой. Только шишка налилась на затылке и плечо рассечено в нескольких местах. Но это ничего, пройдет. А еще штаны на мне не мои, чужие. Такое даже в темноте ясно, ткань слишком грубая на ощупь, словно из мешковины сшили. Да и труселей под ними нет.

Что за черт⁈ Что вообще происходит?

Это чей-то дурацкий розыгрыш? Или того хуже, похищение?

Осматриваюсь по сторонам. А главное, пытаюсь вспомнить в деталях, как я здесь оказался. Вроде, ничего подозрительного не пил, и вообще весь вечер был как стеклышко. Я же за рулем. Ага, был когда-то.

Последнее, что всплывает в памяти – клуб, сияющий софитами, Златкино гневное «Пропади пропадом!» и Леркины испуганные глазища. Большие и светлые, как два голубых озера.

Стоит подумать о ней, в сердце что-то трепетно сжимается. Хорошо хоть вовремя успел оттолкнуть девчонку. В жизни бы себе не простил, если бы и ее вместе со мной…

Видел, как она кричит, тянет ко мне свои руки. А я падаю. Падаю бесконечно долго и непонятно куда, будто меня пожирает сама адова пропасть. И вот я здесь, в каком-то глухом лесу посреди ночи, еще и в чужих портках.

«Где я? Как далеко от дома? В какую сторону идти?» – один за другим атакуют меня вопросы.

– Нужно выбираться, – шепчу не своим голосом и прусь напролом через лес.

Обуви на ногах тоже нет. Что ж, отлично! Чертовы шишки и ветки ельника, что может быть лучше для ночной пробежки?

В лицо на бегу хлещут мокрые ветки, шею и плечи сразу же окутывает вездесущая паутина. Сперва я еще предпринимаю попытки от нее избавиться, снимаю и отплевываюсь на ходу, потому что эта дрянь, кажется, норовит залезть всюду: и в нос, и в рот, и в уши. Спустя время, понимаю бесполезность этой затеи. Главное, продвигаться вперед. А пауки… да вроде пока не нападают, и даже как-то сами меня побаиваются что ли.

Оказавшись на поляне, хоть слабо, но освещенной лунным светом, я наконец останавливаюсь отдышаться. Запахи душистых трав, ставшие неожиданно яркими, с непривычки ударяют в голову покрепче алкоголя.

Нет, с этим лесом точно что-то не так. Или это мои органы чувств окончательно взбесились на фоне стрессовой ситуации? От обилия запахов и звуков в прямом смысле кружится голова. Их слишком много. Настоящий передоз, и мой мозг с непривычки будто не успевает обрабатывать всю входящую информацию.

Заунывный волчий вой заставляет меня разом напрячься. Первым накрывает страх, оно и понятно. Кто не слышал истории о том, как волки в диких лесах нападают стаями, загоняя свою добычу? Или не смотрел «Схватку» с Лиамом Нисаном? Но страх быстро сменяет что-то другое и очень странное, волной пробегающее вдоль позвоночника и залезающее под кожу. Этот вой будто зовет меня, велит вернуться. Сам не знаю, как он проник в мою голову, но приходится собрать всю силу воли, чтобы сопротивляться ему.

– Полный бред! – настойчиво шепчут губы, пока рука ощупывает шишку. – Это все последствия травмы. Ведь так?

Я должен выжить и вернуться к ней, к моей девочке. Наверняка, извелась там вся, не зная, где я и куда пропал. Я вернусь, слышишь? Просто верь в меня, Лер. Столько лет в спорте. Мой организм и не на такое способен.

Не меняя заданного курса, я снова продолжаю бежать. Рано или поздно должна показаться дорога, или хоть какое-то поселение. «Не могло же меня занести из города куда-то далеко?» – теплится в душе слабая, ничем не подкрепленная надежда. С другой стороны, что, если я уже где-то в Сибири, и ни одной живой души, кроме диких зверей на километры вокруг?

Не знаю, сколько я так несусь. Не имея часов на руке и каких-либо ориентиров, чувство времени окончательно теряется. Природа вокруг меняется, сухой лес обрастает оврагами и становится болотистым. Трелей и без того редких птиц в этих местах становится все меньше. Все живое будто попряталось от невидимой угрозы.

Ступни ноют от многочисленных ран и порезов, но я стараюсь не обращать на это внимания. Есть дела поважнее. Сколько бы я не бежал, волчий вой преследует меня снова и снова, а главное, настигает. Осознав, что уйти от преследователя не получится, я начинаю искать хоть какое-то временное укрытие и дерево понадежнее, повыше. В его кронах волки точно не достанут. Да и с рассветом было бы неплохо осмотреться с высоты, куда меня все-таки занесло.

Забраться на дерево выходит не сразу. Это в кроссовках все как-то проще. А здесь, с голыми стертыми ступнями и скользким мхом, облепившим ствол, хочется материться на весь лес, что я от души и делаю. Заткнуться меня заставляет хруст веток за спиной. Ощущение, будто медведь ломится через малинник, но шаги точно человеческие. Мой обострившийся слух не дает усомниться в этом ни на секунду.

Может, охотник какой или лесничий?

– Эй, я здесь! Оборачиваюсь с надеждой, уже оседлав нижний сук, и машу рукой.

В слабом лунном свете прорисовывается человеческий силуэт, только несуразный какой-то, слишком худой и прихрамывающий на одну ногу.

– Ну наконец-то! Я уж думал до утра буду тут круги нарезать, – готовлюсь спрыгнуть на землю к новому знакомому, но меня что-то настораживает в этом мужике, и я замираю. – Вы поможете? Куда меня хоть занесло-то? Эй, вы меня слышите?

Ответа не следует, лишь неразборчивое гортанное мычание. И запах гнили, ударивший в нос вместе с небольшим порывом ветра, слишком мерзкий и тошнотворный для моего сверхчувствительного обоняния. От незнакомца воняет протухшим мясом, приправленным отборными помоями, а еще, прямо вокруг его башки, клубится десяток навозных мух.

Не быстро, но настойчиво, хромой молчун приближается к дереву, и вот уже тянет худые костлявые руки к моей ноге, свисающей с сука. Холодные костяшки успевают коснуться обнаженной ступни, после чего жадно клацают чужие челюсти.

«Зомбак! Ну точно, зомбак!» – срабатывает в голове, стоит разглядеть его поближе. Разодранная одежда, разлагающаяся местами плоть, провалившиеся глазницы.

Сердце барабанит о ребра. Что это еще, нахрен, за фильм ужасов⁈

Рывком подтягиваю ноги и забираюсь повыше, в надежде, что трупак не полезет следом. Как бы не так! С виду хрупкий, как хворостина, того и гляди рассыплется, на деле для мертвеца он оказывается невероятно настырным. И хоть добраться до первого сука, чтобы ухватиться, у него никак не выходит, он продолжает без устали карабкаться и сползать по стволу дерева снова и снова.

Убедившись в том, что у него просто не хватит роста и сообразительности, чтобы меня достать, я с некоторым облегчением выдыхаю. Да, жутковато, конечно. Но рано или поздно даже в этом аду наступит рассвет. Ведь наступит? А там, кто его знает, может, и нечисть, как в нормальных сказках и тех же ужастиках, расползется по углам кто куда. Единственное, что жутко раздражает, так это его мычание и отвратительный запах. А еще долетающие до меня навозные мухи. Но и это можно потерпеть, главное, выжить.

За моей спиной снова слышатся неясные шаги и хруст сухих ломающихся веток. Обернувшись, я замечаю маячившие тени. Двое. Нет, трое. И еще один, подступающий с другой стороны. Итого пятеро мертвяков на меня одного.

Вновь прибывшие сперва бесцельно ходят кругами вокруг дерева, словно ждут, пока я сам отсюда свалюсь. Ага, как же! Но вскоре они меняют тактику, оказавшись в разы сообразительнее своего товарища. Эти бестолочи, будто сговорившись, ни с того ни с сего валятся наземь друг на друга, образуя подобие пригорка, и самый длинный из них вот уже без труда дотягивается до первого сука. Ухватившись за него, зомбак ловко подтягивается.

– Нет, нет, нет, парни! Мы так не договаривались. Стать вашим завтраком, или одним из вас в мои планы точно не входило, – осматриваюсь по сторонам в поисках того, чем можно было бы обороняться. Но, как назло, не нахожу ничего подходящего.

Убегать от этой настырной вонючки до самой верхушки – не вариант. Дерево все равно закончится, и я окажусь в ловушке. Другое дело на земле. Я видел, с какой скоростью они передвигаются. Я в разы быстрее и проворнее. Там у меня будет хотя бы шанс. Тогда, долго не думая, я спрыгиваю вниз, на землю.

– У-у-у-у! – раздается уже где-то совсем близко волчий вой, пробирая до мурашек.

Ну конечно, только тебя мне и не хватало для полного счастья.

Глава 8.2
Брат по несчастью

С одной стороны зомбаки, с другой – волки. Так себе выбор. Но и умирать я пока не собираюсь. Выход всегда есть, должен быть.

Настырный мертвяк с впалыми глазницами наступает. Я все дальше продолжаю углубляться в сторону болот, о чем говорит чавкающая влажная земля под ногами. Только передвигаться становиться все сложнее, бежать не выходит. Каждый шаг приходится выверять, чтобы не упасть и не увязнуть. И передвигаюсь я теперь не многим быстрее моих преследователей.

Выскочивший из кустарника волк, или кто-то похожий на него, потому что таких крупных волков я отродясь не видел даже по телеку, к моему удивлению, набрасывается вовсе не на меня, а на самого прыткого мертвяка. Острые зубы вонзаются в прогнившую плоть, с хрустом дробят кости, разрывают бедолагу на части.

«Вот и все, теперь мне точно капец!» – ухает сердце куда-то в пятки.

У этих мертвяков и жрать-то совсем нечего. Да и пахнут они отвратно. На такой перекус нормальное живое существо вряд ли соблазнилось бы. Другое дело я, столько лет на дорожке в бассейне работавший над своими мышцами.

Нервно сглатываю, заставляя себя выйти из ступора и продолжать двигаться. Даже сейчас хочется верить в лучшее. Спортивная закалка не дает сложить руки. Я должен бороться за свою жизнь. И я отступаю подальше от места кровавой расправы в надежде улизнуть.

Волк позволяет сделать это, даже не смотрит в мою сторону, методично разрывая зомбаков на части одного за другим. Правда, последний, оказывается не так прост, и здоровый волчара жалобно подвывает, словно тому удалось его ранить.

«Ну, где же ты, брат, оборачивайся!» – слышу я в своей голове вполне разборчиво. – «Или все еще дуешься, что не помог тебе в новолуние? Так я и сам себя не прощу, что послушался отца. Уже третьи сутки тебя ищу по всей округе, надежду потерял, пока наконец не уловил твой запах».

– Вот и глюки начались, – констатирую факт, отмахиваясь от наваждения. Тоже мне брат… Если только по несчастью.

А там, позади, борьба продолжается, и волчара снова жалобно скулит.

«Милош, помоги! Ты же никогда меня не бросал, не уходи, брат! Этот мертвяк мне, кажется, ребро сломал», – и голос совсем молодой, не мужской, а скорее мальчишеский.

Не знаю, что на меня находит, или я окончательно сбрендил? Да, никакой я не Милош, и уж точно ему не брат, но пока и этот волчара ничего плохого мне не сделал. По факту только выручил.

И я действительно возвращаюсь. Поднимаю корягу покрепче, о которую совсем недавно споткнулся в темноте, и с размаху сношу ей башку приставучему зомбаку. Занятый разборками с волком, он и не заметил, как я подошел со спины, а теперь, лишенный головы, будто выключенный робот падает на землю.

Волчара, со всем вниманием проследивший за его падением, поднимает на меня свою взлохмаченную голову и скалится. Или это он так улыбается от радости? Ну, не знаю. Как я к нему не присматриваюсь, страшный, зараза. Лишь глаза на удивление живые и понимающие, будто человеческие.

В несколько ловких шагов он сокращает расстояние между нами. Я и шелохнуться не успеваю от такой реакции, или что-то сообразить. А потом… Потом он утыкается своим мохнатым лбом в мой живот, и трется, будто подставляет голову для поглаживания.

У меня нет слов, одни эмоции. Ужас, удивление, радость от того, что я все еще жив – все смешалось в один огромный клубок из нервов. Медленно опускаю руки, поглаживая зверюгу по голове, и тот снова телепатически со мной заговаривает.

– Ну, ты как, сильно потрепали? Поэтому не обернулся?

– Ничего. Жить буду, – отвечаю вслух, и он меня понимает. Поднимает к моему лицу пронзительный взгляд и даже виляет хвостом на манер собаки.

– Как же я рад, Милош, что ты выжил! И что за горы не ушел, хоть сгоряча грозился, не бросил нас с отцом и матерью. Я знал, что не бросишь. Ты не такой. И отец до последнего верил'.

Он все говорит и говорит. А я и сам не знаю, кто я теперь такой, и уж точно понятия не имею про этого Милоша. Но, если так надо, я готов подыграть. Лишь бы болтливый волчара не сожрал меня по утру, когда при солнечном свете получше рассмотрит.

– Одного не пойму, как тебя в сектор сглаза занесло?

– Куда-куда? – нервно усмехаюсь, услышав от волка про «Сектор газа». Может, и в этом мире не все потеряно?

– Это ж болота, ведьмина земля. Сглаз нашлет, не отмоешься! Ты же сам учил меня ни при каких обстоятельствах сюда не соваться.

– Случайно вышло, – не нахожу лучшего ответа.

– Идти сможешь? – поднимает на меня взгляд внимательных глаз. – Если обернешься, до дома на четырех лапах быстрее доберемся.

– Не думаю, что у меня получится, – говорю с полной искренностью, и волк понятливо кивает.

– Это все из-за ранений, ясно. Ладно, к утру и так дойдем. Я бы тебя подвез, но, извини, брат, у самого ребра гудят.

Так мы и пробираемся по лесу на пару с волком, перекидываясь непонятными фразами. Мне бы расспросить его обо всем: где я оказался, что это были за твари, почему я так разборчиво слышу его голос в своих мыслях, как его звать, в конце концов? Но я стараюсь меньше говорить и больше слушать, раз выдаю себя за его брата, по крупицам собирая информацию об этом странном мире. А мой болтливый братишка, каковым он себя считает, и давай стараться, лишь бы я шагал рядом.

Мир вокруг светлеет. В этом аду все-таки наступает рассвет. Лес наполняется птичьими трелями и всякой мелкой живностью, чье движение не ускользает от моего острого слуха, зрения и обоняния. Даже белка на огромном дубе, которую прежде в листве в жизни бы не приметил, теперь для меня, как на ладони.

– Погоди, я ненадолго, – не оставляю мысли забраться повыше и осмотреться, раз спросить напрямую не получится, не разрушив прикрытия. К тому же, разглядев меня при свете, волк все еще не отказывается от мысли, что я и есть его старший брат Милош.

– Постой! Тогда и я с тобой. Дай только обернусь и штаны надену, как раз где-то здесь на опушке их и прикопал, – отвечает волчара, и на моих глазах постепенно обретает человеческий облик. Шерсть втягивается в кожу, удлиненные конечности, будто пластилиновые, приобретают привычную человеческую форму. И вот он уже сидит передо мной на четвереньках, а я не в силах вымолвить и слова. Теперь точно потерял дар речи.

И правда, еще совсем мальчишка, лет шестнадцати, не старше. Среднего роста, не плотный, но жилистый, как наши парни из студенческой футбольной сборной. Темно-русые волосы, не такие длинные, как у меня, и все же аккуратной стрижкой на его вихрастой голове и не пахнет. Курносый нос, все те же выразительные глаза с оливковым отливом на солнце. Не стесняясь своей наготы, парень принимается разгребать ветки под определенным кустом, после чего предстает передо мной в таких же просторных холщовых штанах, как надеты на мне самом.

– Ты что, Милош, решил детство вспомнить, белок погонять? – и смотрит так окрыленно, будто все готов за мной повторять. Только для меня это чувство ново. Вот так внезапно, пусть и не по-настоящему, но обрести младшего брата, о котором всегда мечтал.

– Есть немного, – подсаживаю парнишку на дерево, и сам карабкаюсь следом, стараясь не отставать.

Дуб оказывается огромным, не зря таких великанов называют вековыми. Восхождение на его верхушку отнимает много сил, но это того стоит. Вид открывается невероятный и… шокирующий одновременно. Прямо у наших ног распласталась зеленая долина, с засеянными полями, мельницей и небольшим поселением на десяток дворов.

– Вот и наше родное «Пропади пропадом»! Смотри, мамка уже печь затопила и завтрак поставила, – сглатывая слюну, тычет парень пальцем на один из домов, с клубящимся из трубы дымом.

По правому краю, насколько хватает глаз, тянется горный хребет, а перед ним будто бы выжженные огнем безжизненные степи.

– Ведунья напророчила уже через месяц новую бурю ждать, – кивает волчонок в сторону гор, – а мы еще мертвяков с прошлого прихода никак не разгоним. Нельзя тебе уходить, Милош, одному мне с ними не сдюжить. С каждым разом их все больше, будто здесь медом намазано, – сквозит злостью и отчаянием его голос.

С левой стороны серебряной лентой ветвится река. Чуть поодаль за ней высокой стеной стоит неестественно густой туман, из которого где-то вдалеке торчат острые пики, наверняка, величественного замка. Позади бескрайний лес и сектор сглаза с вездесущими болотами, это мы уже проходили. И главное, ни одной высоковольтной линии электропередач, абсолютно чистое небо без самолетов, и полное отсутствие автомобильных дорог, как и самих автомобилей.

Будь это даже какое-то экопоселение в глухой Сибири, и там нашлись бы следы цивилизации. А это место с зомбаками и оборотнями… Теперь я даже не уверен, что все еще нахожусь на Земле.

Глава 9.1
Проще, чем кажется

ЛЕРА

Каждую клетку тела будто иглой пронзает, до того больно. Чем-то похоже на удар электрическим током. При этом мой разум все еще где-то далеко, и я не в силах разомкнуть тяжелых век. Зато очень живо начинаю ощущать, как меня трясет от холода, пробирает до костей, а еще до жути хочется вдохнуть воздуха.

Щелчок, и я распахиваю глаза. Едва сдерживаюсь, чтобы не закричать от ужаса, потому что я нахожусь в темноте где-то под водой, и лишь высоко над головой мерещится лучик света.

Что есть сил отталкиваюсь ногами от илистого дна. Пытаюсь грести, но ноги путаются в длинной многослойной юбке. Как? Откуда она вообще взялась, эта юбка? Подумаю об этом потом, потому что мне уже сейчас отчаянно не хватает кислорода. Лишь бы сознание не потерять, пока не доберусь до поверхности.

Это безумие, но я будто слышу в голове голос Егора, который поддерживает и направляет меня: «Еще, Лера, еще! Ты справишься. Осталось не больше двух метров. Греби!»

Вынырнув посреди водоема, жадно хватаю воздух и откашливаюсь. Распугав своим появлением местных жаб, я осматриваюсь по сторонам.

Голова кружится, и я с трудом соображаю, где я оказалась, и что мне со всем этим делать. Лишь медальон, болтающийся на шее на длинной цепочке, напоминает о том, что все это происходит наяву. Я отправилась следом за Егором по своей воле. И все-таки старшая ведьма сперва могла бы уточнить, умею ли я плавать, прежде чем закидывать в неизведанный мир на самое дно реки.

Здесь тоже лето, что не может не радовать, и природа похожа на нашу. Где-то там, на горизонте, занимается рассвет. Слабым течением меня постепенно относит в сторону, но это ничего. Что к одному, что к другому берегу грести примерно одинаково. Только слева, подобно непреступной стене, меня поджидает густой туман, и кажется, уже тянет ко мне свои длинные лапы. С другого берега – обычный с виду лес с ельником и березами. К нему, долго не думая, я и направляюсь.

Выбравшись на песок, я еще какое-то время так и лежу, пытаясь отдышаться. Теплее после этого заплыва мне нисколько не стало, наверняка, я уже посинела вся от пробирающего холода. Но сейчас это не важно, я и так осознавала, что не будет легко. Главное, найти Егора, а там будем разбираться по ситуации.

При дневном свете мир вокруг постепенно преображается. Самые ранние пташки заполняют лес приятными трелями, что хоть немного отвлекает от стука собственных зубов. Поднявшись на ноги, обхватываю себя руками за плечи. Растираю их, желая согреться, но помогает мало. Белое кружевное платье, которое на мне надето, или ночная сорочка, кто ж его разберет в таком виде, неприятно облепило тело. Снять бы его, да просушить хотя бы на ветру, но даже на абсолютно пустом берегу я не решаюсь раздеться. Ведьма предупреждала, что места здесь, мягко говоря, не самые радушные, не хватало еще голым задом накликать новые неприятности.

Разметавшиеся по плечам светлые пряди почти напоминают мои собственные, но нет, я сразу понимаю, что волосы не мои – не та длина, и по фактуре они чуть более тонкие, волнистые. Тогда я решаюсь повнимательнее рассмотреть свои дрожащие руки, на которых не обнаруживаю следов недавнего маникюра, и покрытые мурашками ноги, не знавшие пыток эпиляцией. Волоски на них светлые, и почти не заметные, но все равно, как-то странно.

– Да уж, тут без длинной юбки никак, – произношу с усмешкой, и чужой голос с непривычки режет слух.

Тогда я возвращаюсь к воде и пытаюсь разглядеть в ее поверхности свое отражение. Не зеркало, конечно, но какие-то черты я все равно различаю. На меня смотрит молодая девушка примерно того же возраста, симпатичная, только больно худенькая с виду и изможденная.

«Другой мир, другой порядок вещей, другое тело», – вспоминаю я слова ведьмы, пытаясь хоть как-то себя успокоить. Выходит не очень. Жутковато это все, с какой стороны не посмотри. Куда, интересно, делась хозяйка этого тела, отданного мне напрокат? И где сейчас мое собственное?

Взволнованное сердце барабанит о ребра, пустой желудок на нервах скручивает спазмом, будто это тело десяток лет не кормили. Нужно двигаться и найти людей. Полжизни бы сейчас отдала за тарелку горячего супа!

Подобрав длинную юбку руками, топаю босыми ногами вдоль берега. Не знаю, сколько я так иду, и в правильную ли сторону. Солнце поднимается все выше, вот и платье наконец почти просохло, только в моем поле зрения ничего особо не меняется. По одну сторону высокий лес, по другую – река и почти сразу за ней стена из непроходящего тумана. И чем больше я на этот туман смотрю, тем страшнее мне становится. Ведь не должно так быть по законам физики! Еще со школы помню, что туман – это скопившиеся в воздухе мельчайшие частички воды, но здесь он как будто совсем другой природы. Дьявольщина какая-то и только.

Различив вдали людские голоса, я на радостях прибавляю шаг. Пить и есть хочется ужасно. Не знаю, что за тело мне досталось, но в прежнем я была в разы выносливее. А здесь и от порыва ветра пошатывает. Как сказала бы моя бабушка, не понятно, в чем душа держится.

Когда передо мной появляется небольшая деревянная пристань и рыбацкая лодка, откуда пожилой мужчина достает весла, радости моей нет предела. Там же на берегу показывается и дородная женщина с тазом, в котором она разделывает рыбу.

– Здравствуйте! – кричу, не скрывая счастливой улыбки. – Как же хорошо, что я вас встретила.

– Здравствуй, дочка, – первым отзывается старик и поднимает на меня взгляд невидящих белесых глаз.

Слепой? Ну, точно. Зато женщина, заметив меня, едва в обморок не падает. Смотрит, как на приведение, а еще начинает что-то усердно бормотать и креститься.

– Вы простите за мой внешний вид и это платье порванное, путь был неблизким. Мне бы только обогреться, стакан воды, да кусочек хлеба. Не откажите, люди добрые. А еще подскажите, где здесь «Пропади пропадом»?

– «Пропади пропадом»? Да рядом совсем, почти пришла, – отвечает мужчина, но тут же переключается на свою чудаковатую жену. – Ты чего это, мать? – не понимает он, потому что та, как увидела меня, ушла в несознанку. – Не время молитвы читать. Человек помощи просит, – кивает в мою сторону. – Ступай, принеси молока, да краюху хлеба.

От одном упоминание о еде сводит впалый живот. Ничего, вон как все удачно складывается, и люди здесь какие отзывчивые. Зря на них старшая ведьма наговаривала. Сейчас немного подкреплюсь, отдохну, а там и Егора пойду искать. Все даже проще, чем кажется.

– Да какой она человек⁈ – обретя дар речи, разводит старуха руками. – Это ж Агнешка, утопленница! Я точно тебе говорю! В подвенечном платье как была, так с того света из тумана за нами и явилась.

– Я не из тумана, правда! И никакая я не утопленница, а очень даже живая, – обидно до слез, но кто бы меня слушал.

– Агнешка⁈ – все еще сомневается старик, а его боевая старуха уже выхватывает весло и идет на меня в атаку, оттесняя все дальше к лесу.

– Янка, спускай собак! – орет она во всю глотку. – Нечисть на порог дома явилась. И вилы тащи, да побольше!