Текст книги "Замки из песка (СИ)"
Автор книги: Анастасия Майстренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Она пыталась уйти от этого. Будь что будет.
Подняв руки, она провела пальцами по его скулам и, наклонив голову, осторожно, будто боясь спугнуть саму себя, коснулась губами уголка его губ. Он провел руками вверх по ее спине, останавливаясь на затылке и прижимая ее голову к себе, делая поцелуй более основательным. Горячие губы прижимались к ее рту, целуя, как целует взрослый мужчина. Так, будто очень долго ждал этого. Будто важнее этого занятия для него не существовало больше ничего.
Руки его зарывались в Настины длинные волосы, а стоило ей прижаться к нему и самозабвенно отвечать на выпады губ и языка, из его груди вырвался глухой стон.
Откуда-то донесся стук, но никто не обратил на него внимания. Настя запустила руки под его пальто, стаскивая его с широких плеч прямо на кровать. Саша скомкал в кулак ткань ее длинной футболки, вставая и прижимая девушку к себе. Настя почувствовала, как подгибаются ее ноги, и, цепляясь за его плечи, она оставалась стоять. Запуская пальцы в его густые шелковые волосы. Чувствуя его горячее тело под одеждой, которое прижималось к ней. Казалось, что мир улетает, распадается на миллион осколков. Снова стук.
Сашины руки начинают поднимать футболку все выше и выше. Откуда-то ощущение, что она вот-вот потеряет сознание. Комната уплывает… Отрываясь от его губ, она замечает в глазах пылающие зеленые искры… И вдруг – темнота. Остается лишь стук. Настойчивый стук вперемежку с колотящимся где-то в горле сердцем.
Настя резко села в кровати. Трясущимися руками отбросила с лица волосы. В темноте номера лишь мигали электронные часы – 19:04.
– О, Господи…
Осмотрелась по сторонам. Сама в комнате. Сама.
Она встряхнула головой, все еще пребывая под впечатлением от сна. Сохранилось стойкое ощущение того, что Сашины пальцы наматывают на кулак ее волосы, а губы впиваются в ее рот. В животе скрученной пружиной ныли нервы, а руки все еще дрожали, когда она, откинув одеяло, встала.
В дверь загрохотали с новой силой. Вот откуда доносился этот стук…
Быстро накинув на плечи халат, Настя открыла дверь. Сердце ее зашлось.
– Пора вставать! Мы опоздаем в театр из-за тебя… – Саша. В пальто с растаявшими снежинками на плечах. Улыбающееся лицо. – Ты в порядке, Насть? Бледная какая-то.
– Все нормально. – Пробормотала девушка, пропуская его. – Просто приснился дурной сон…
– Давай бегом в душ, у нас есть час. Я пока выберу тебе наряд.
Руки подтолкнули ее в сторону ванной комнаты и она, послушно перебирая ногами, отправилась в душ. Закрыв за собой дверь, она щелкнула замочком, прислоняясь к двери спиной. Протянула руку и включила на полную мощность душ. Горячая вода с силой ударила в дно ванны.
Девушка не двигалась, глядя на свое отражение в зеркале.
– Обалдеть…
Глава 22
В отдельной закрытой ложе на втором ярусе театрального зала уже сидело несколько человек. В первом ряду устроился Олафур, окружив себя несколькими девушками, с которыми они тихо переговаривались. Второй ряд сидений занимал небезызвестный Фабиан Янош, венгерский официант и Серов с Кирой. Последние четыре сидения пустовали.
Стоило Насте и Саше войти в ложу, прикрыв за собой дверь, семь пар глаз повернулись в их сторону. Во взглядах их скользнуло восхищение. Да и не странно. Стоило им зайти в театр, как в фойе тут же будто все замерли, не в силах оторвать глаз от пары.
Изумрудное платье Насти, чудесно оттеняющее зеленые глаза и темные волосы, ладно легло прямо по фигуре, подчеркивая талию, небольшую грудь и хрупкость плеч. Саша же привлекал внимание своей мужской красотой. Он не укладывал волосы, они немного взъерошились от ветра и снега, и эта мальчишеская неопрятность восторгала, резко контрастируя с гладко выбритым истинно мужским лицом. Когда они поднимались по ступеням, перед ними расступилось несколько людей, и от захватывающего ощущения у Насти закололо где-то в груди.
– О, Господи, да вы будто сошли с обложки голливудских фильмов! – Фабиан вскочил и тут же протянул для пожатия руку Саше, а затем с чувством поцеловал руку Насте. Он хорошо говорил на русском, хотя некоторый акцент все-же присутствовал. – Александр, вы истинный Джеймс Бонд. Признайтесь, в ваших штанах спрятан пистолет.
Заметив бокал с вином в руке венгерца, Настя улыбнулась, вспомнив, как, по словам Саши, на Яноша действовал алкоголь.
Олафур хохотнул, подмигивая Насте.
– Прекрасно выглядите. Садитесь. Представление вот-вот начнется.
– Спасибо, вы тоже отлично выглядите! – Вежливо ответила Настя, понимая, что ее неприязнь к Олафуру тает с каждым днем. Она взглянула на Киру, которая улыбалась ей, и тоже улыбнулась в ответ, замечая, как Серов убирает руку от ее пальцев, лежащих на подлокотнике сидения.
Когда свет начал постепенно меркнуть, а алый зал – погружаться в темноту, мистер Фабиан уселся на свое место, и Саша с Настей тоже сели на последний, третий ряд. Заиграла соло оркестровая скрипка. Тяжелый бархатный занавес, выдержанный в красных тонах, начал медленно разъезжаться в разные стороны, открывая взглядам зрителей прекрасные декорации – комнату, обставленную в стиле Людовика XIV. На огромной кровати сидела девушка, глядя в окно и расчесывая длинные волнистые волосы. Затем музыка стала немного тише и девушка начала петь.
Настя заслушалась чистым голосом и немного грубоватым, но так ладно льющимся языком. В нем было слишком много «рычащих» звуков и сочетаний согласных, чтобы назвать его благозвучным, но девушка пела таким нежным голосом, что вся грубость языка сглаживалась.
Прошло не более сорока минут, а Настя уже была влюблена в исландский театр и исландский язык. Она даже на минуту забыла, что находится рядом с мужчиной своей мечты, в личной ложе не последнего в Рейкьявике человека, она, прижав к груди руки слушала песни, смотрела на разворачивающиеся на сцене события, затаив дыхание, жалея лишь о том, что не понимает, о чем речь.
– О чем этот спектакль? – Тихо спросила она, наклоняясь к Сашиному уху. В темноте она немного не рассчитала расстояние и ее губы погладили его мягкие волосы, а носа коснулся запах лимонного одеколона. Воспоминания из сна с новой силой захлестнули ее и она села ровно.
Саша ответил не сразу. Он тихо кашлянул, затем повернул к ней голову и прошептал, касаясь дыханием ее щеки:
– О влюбленном мужчине, который полюбил девушку, вдвое младше его. – Настя вздрогнула. Он специально сделал эту паузу, перед тем, как продолжить?.. – Он был ее опекуном, и должен был вывести ее в свет, выдав замуж за достойного человека. Но ничего у него не вышло.
– Почему?.. – Настя не отрывала взгляда от сцены, где девушка стояла в объятьях мужчины, который что-то говорил ей.
– Он влюбился в нее… Внезапно. Неожиданно. Она была для него только маленькой девочкой, а затем он и сам не заметил, как все изменилось. Он сам превратился в беспомощную маленькую девочку. – Настя почувствовала, как его губы растягиваются в улыбке, но она была какая-то горькая, – Беспомощный перед собственными чувствами. Неприятно, да?
– Мне кажется, это прекрасно. – Настя перевела на него взгляд, отметив глубокую зелень глаз в полутьме, так близко от нее. В голове молнией пронеслись его слова, сказанные ей в первый день их приезда: «Смотри на меня здесь и сейчас, а не вчера в Москве. Здесь и сейчас, Настя». На секунду она перенеслась назад, в те дни, когда она начинала рдеть, стоило ему взглянуть на нее, как ее неудачные шутки вызывали у него лишь поднятые брови. Как она мечтала, лежа в кровати. Мечтала коснуться его щеки и почувствовать себя самой счастливой на свете. А сейчас?..
Сейчас их называют самой красивой парой. Они сидят рядом. Он шепчет ей на ухо о любви двух людей, расцветающей на сцене. Да если упустить шанс, подвернувшийся ей сейчас, в Москве она никогда не простит себе этого. Настя из прошлого, узнай она, чем обернется ей та, первая, поездка в его машине, покрутила бы пальцем у виска.
Настя протянула руку, касаясь пальцами его щеки. Теплая. Гладкая. Под пальцами чуть чувствуются морщинки в уголках глаз. Зеленые глаза смотрят на нее пристально, будто раздумывая, решится она, или нет. «…здесь и сейчас, а не вчера в Москве. Здесь и сейчас…».
– Что ты делаешь?..
– Проверяю, права ли я была раньше. Когда-то давно, в Москве. Когда ехала с вами в машине, и боялась, что у меня под дождем потекла тушь, но вам было совсем не до того. Права ли я была, когда думала, что достаточно прикоснуться к вам, и вы делаете девушку счастливой.
Он молчал, и Настя испугалась своего откровения. Опустила глаза, чуть отворачивая голову, но он поймал ее подбородок пальцами, возвращая ее взгляд.
– Думаю, будет честно, если я тоже кое-что проверю. – Произнес он одними губами, – это мучает меня уже больше суток.
И в следующее мгновение театр исчез. Исчезла ложа, исчез Олафур, Кира, Серов, выпивший Янош, исчезла со сцены девушка и ее влюбленный опекун. Саша наклонился и поцеловал ее, чуть запрокидывая ее голову. Настя, закрыв глаза, замерла, пытаясь понять, сон это, или явь. Его губы, горячие, мягкие, целовали ее. И уже не так, как в «Сказке», а по-настоящему, как во сне. Так, как она давно мечтала, так, как мечтала бы каждая девушка.
Она почувствовала, как ее рука зарывается в волосы на его затылке. Мягкие и прохладные волосы. Сидение уехало из-под нее, пол закачался. Стоило ему углубить поцелуй, Настя вцепилась свободной рукой в лацкан его пиджака, сжимая ткань в руке, неосознанно притягивая его ближе. Реальность будто исчезла – чья то рука выключила ее дистанционным пультом. Прошло, наверное, не более нескольких секунд. Его губы оторвались от нее, опаляя горячим дыханием. Только сейчас девушка поняла, что он не прикасался к ней руками – на мягкой подушке Настиного кресла остались глубокие борозды от его побелевших пальцев. К реальности их вернули нарастающие овации и соло скрипки.
Первой дурацкой мыслью было то, что в театре заметили их поцелуй и аплодируют именно им. Но, переведя взгляд на зал, Настя с облегчением заметила, что занавес медленно опускается, а все взгляды устремлены на сцену, где в страстном объятье слились девушка со своим опекуном. Настя тоже неуверенно зааплодировала, пряча глаза.
– Я оказался прав. – Тихо сказал он.
– В чем? – Голос ее дрожал, поэтому она быстро прокашлялась.
– Мне не показалось, ты действительно сладкая.
К ним обернулась Кира. Заметив, что губы Насти припухшие, а Сашины волосы немного взлохмачены, ее глаза радостно заблестели. Настя слабо улыбнулась ей в ответ. Олафур встал, одергивая пиджак.
– Конец первого акта, друзья. У нас есть полчаса, чтобы прогуляться и размять ноги. Предлагаю зайти в ресторан, и выпить еще по бокалу вина! Мистер Фабиан?
– О, Олаф, я не против! У вас потрясающе отличное вино! – Янош вскочил на ноги.
– Если идет мистер Фабиан, тогда с меня бокал самого лучшего вина во всем Рейкьявике! – Саша тоже встал, вдохновленный идеей выпить, однако в развороте его плеч чувствовалось какое-то напряжение. Он скользнул взглядом по Насте, – вы идете с нами, девушки?
– Конечно! – Кира вскочила, протягивая к Насте руки, – конечно идем, верно?
– Да. Конечно.
– Не будем же мы считать здесь минуты в ожидании вас, джентльмены. Идем, Леша... Алексей Викторович.
Серов поднялся, посмеиваясь над репликой Олафура относительно любителей выпить.
– Как вам понравилось первое действие? Я лично ничего не понял! Однако скрипач неплох! – Янош активно жестикулировал, изображая музыканта в апогее игры. – Молодец, настоящий человек искусства! С душой играет!
Мужчины вышли первые, Кира подхватила Настю под руку, ведя за ними.
– Расскажи!
– Что?
– Я же видела. Мне не показалось! У тебя глаза сияют ярче, чем театральные прожектора! Как это случилось?
Настя улыбнулась, чувствуя, что губы еще горят. Да что там горят, она чувствовала Сашин рот, целующий ее, горячее дыхание, прерывистое и смешанное с ее собственным. Рассказывая о том, что случилось, она смотрела, как лицо Киры светится улыбкой, и она будто расцветает, радуясь за Настю.
Остальная часть вечера прошла относительно спокойно. Выпив и вдоволь нахохотавшись с мистера Фабиана, получавшего, кстати говоря, огромное удовольствие от столь большого количества внимания, они вернулись в ложу. Начался второй акт, и Саша даже отпустил несколько колких замечаний по поводу нелепых кальсон у главного героя.
– Как тебе идея привезти несколько пар таких нашему Баландину? Он же любит подобный покрой?
– Да, я думаю, он будет в восторге. – Стараясь скрыть смешок, выдавила из себя Настя. Саша тоже улыбнулся, будто невзначай положив руку на спинку ее сидения. Поборов в себе желание прижаться к его сильному плечу, девушка обхватила себя руками, и заставила себя досмотреть представление, мыслями, правда, она витала в совершенно другом месте.
Когда последние аккорды пьесы завершил скрипач, своим фирменным соло, Янош вскочил, завопив на весь зал:
– Ты мой кумир, Страдивари!
Из соседних лож послышались сдавленные смешки, видимо, не они одни говорили на русском. После бурных оваций и нескольких выходов артистов на поклон, компания покинула театр под восхищенные причитания Яноша. Под конец пьесы он наконец-то понял, о чем она, и восторгался тем, что главные герои сыграли свадьбу, невзирая на трудности и сомнения.
И Настя в глубине души тоже восхищалась этим, сожалея только о том, что это лишь пьеса. За сценой, можно быть уверенным, они могли быть как врагами, так и друзьями. Могли и вовсе друг друга не замечать. Но сколь же потрясающим артистом нужно быть, чтобы сыграть столь теплую привязанность. Столь страстную любовь.
Со вздохом Настя опустилась на сидение ожидающего их автомобиля и уставилась в окно.
***
Бьорк расчесывала волосы, сидя в гримерной, когда туда вошел Сольвейг. Он сжимал в руках букеты и несколько ярких пакетов с подарками. На губах его играла улыбка. Но, увидев Бьорк, улыбка его изменилась – стала мягче и нежнее. Отложив букеты, он подошел к молодой актрисе и обнял ее. Она прижалась к нему спиной, глядя на их отражение. Он действительно был старше ее, однако кого это останавливало?
Он нежно поцеловал ее шею, закрыв глаза. Бьорк улыбнулась, чувствуя, как тает в его руках.
– Eg elska a? spila soguna af ast okkar.*
Она посмотрела на их сплетенные пальцы и обручальные кольца на них. Они вместе выбирали их. И на душе стало тепло, будто кто-то случайно пролил туда солнечный свет.
Или не случайно…
– Eg lika, elskai…**
* – Я так люблю играть историю нашей любви.
** – Я тоже, любимый…
Глава 23
Номер Саши был соседним от Настиного номера. «Так будет удобнее!» заявил Олафур, а молодым людям осталось лишь переглянуться и согласиться. Закончился третий день их пребывания в Рейкьявике дождем, бьющим в окно.
23:12. Впервые за последние дни у Насти появилась возможность лечь спать раньше часу ночи и, возможно, даже выспаться. Стоило ей зайти в свой номер и закрыть дверь, она тяжело прислонилась к ней спиной, закрывая уставшие глаза. После театра мистер Фабиан предложил прогулку по городу. Прогулка прервалась на первом же часу, с первыми тяжелыми каплями, сорвавшимися с неба.
Сняв с ног туфли на высоком каблуке, Настя села на кровать, разминая гудящие ступни и глядя в окно, где на стекле дождь рисовал водой чудные узоры из горящих огней на улице. Затем взгляд медленно переместился на большое зеркало.
Хрупкая девушка в шелковом платье. Немного уставший взгляд, но сияющие глаза. Волосы уложены красивыми локонами, макияж, дорогая подвеска на шее. Шикарная обстановка лучшего отеля в Исландии. Почему-то внезапно она мысленно перенеслась в светлую, не нагроможденную лишними вещами комнату.
На кровати сидит, покачивая ногами, маленькая девочка с темными кудряшками по сторонам милого лица. Рядом сидит ее мама, положив на колени большую иллюстрированную книгу. Небольшое зеркало выхватывает их смеющиеся лица, девочка прижимается к маминому плечу, говорит что-то, щурясь от солнца, бьющего из окна. Мама заливается смехом, обхватывая дочь за плечи.
Наконец-то Настя поняла, что за тень лежала в ее груди, не давая раскрепоститься. Она давно не говорила с мамой. Правило звонка перед сном не действовало уже больше четырех дней, и девушка почувствовала, как сильно соскучилась по ней. По ней, по Баландину, которого привыкла видеть каждый день.
Интересно, а если попросить у Саши мобильный, чтобы позвонить домой? Нет, не нужно. Из заграницы это дорого, да и он подумает, что Настя мамочкина дочка – не успели уехать, а она уже трезвонит мамочке.
Со вздохом девушка сняла с себя платье, вскочив в любимую свободную футболку. Юркнув под одеяло, она свернулась клубочком, подтянув колени к подбородку, снова глядя в окно. Мысли сейчас казались слишком тяжелыми, чтобы думать о чем-то. Закрыв глаза, девушка почувствовала, что веки пекут непрошенными слезами.
Мыслями она перенеслась в ложу театра, вспоминая теплые губы на своих губах. Руку, обхватившую ее затылок. Красоту мужчины, одетого в костюм, и привлекающего взгляды. Женатого мужчины. Своей правой рукой он касался ее лица во время поцелуя, и Настя чувствовала давление его обручального кольца.
Затем вспомнила взгляды, которые ловила на себе. Полные сомнения, невысказанного желания, нежности, показного превосходства. Влечения. Отчаяние навалилось такой тяжелой глыбой, что стало тяжело дышать, и одна слезинка все-таки скатилась по щеке, тая в подушке.
– Господи, что мне делать?..
Шепот замер в комнате.
– Господи, Господи, Господи, что мне делать…
***
Несмотря на дождливый вечер, утро выдалось солнечным. Настя шагала по улице, оглядываясь по сторонам, рассматривая домишки и людей. Каждое лицо ей казалось улыбающимся, а воздух настолько свежим, что щемило в грудной клетке.
Проследив за одной из ярких вывесок через дорогу, Настя наткнулась взглядом на девушку. У нее были длинные черные волосы, а красота лица – настолько идеальной, что казалось, будто она нарисована. Дорогой полушубок и элегантные сапоги, тонкая линия бедер. Девушка, не отрываясь, смотрела на Настю.
– Таня!
Голос Саши заставил Настю вздрогнуть. Она смотрела, как Рублев с широкой улыбкой идет к девушке на другой стороны улицы, обходя машины. Сердце Насти упало. Татьяна Рублева. Вот она, жена ее любимого человека.
Она смотрела, как Саша подходит к Татьяне, заключает ее в объятья, улыбается. Улыбающиеся губы целуют ее, руки подхватывают и кружат. На них льется солнечный свет. Кажется, Саша и думать забыл о Насте, видя перед собой лишь красавицу – жену.
Невыносимо смотреть. Больно так, будто вот-вот Настя упадет от сердечного приступа. Но что она может. Что?..
Разворачивается, уходит. А в голове стучит лишь одно слово – «нет». Все как-то смазано. Неясно. Улица плывет под ногами. И вдруг…
Грохот. Скрежет, крики. Визг тормозов и снова грохот.
Развернувшись, Настя замирает. И сердце ее останавливается.
Саша.
Перевернутый автомобиль, собирающаяся толпа. Вылетевший через лобовое стекло водитель. Татьяна стоит в стороне, глядя на тело Саши, лежащее в десятке метров от нее.
– Нет!
Крик сорвался с Настиных губ. На какой-то момент ей показалось, что она вот-вот умрет. В следующую секунду она сорвалась с места, расталкивая людей, которые собираются и стоят, глядя на все это. Стоят молча, ничего не делая.
Падая перед Сашей на колени, прямо в снежное месиво, Настя не видит ничего, кроме слепо глядящих перед собой глаз.
– Помогите! Скорую!
Никто не двигается. Настя лихорадочно трясет Сашины плечи, но он тоже не шевелится. Только смотрит своими зелеными глазами в небо.
Краем глаза девушка замечает, что Татьяна разворачивается и уходит.
Какой-то мужчина распахивает ей свои объятья, а она приникает к нему и они сливаются в поцелуе. Затем она поворачивает голову и с улыбкой смотрит на тело мужа, и на трясущуюся девочку рядом.
Настя переводит взгляд на Сашу, и видит, что лицо его становится серым. Пепельно-серым. А люди молча стоят вокруг…
… От сотрясшего воздух в комнате раската грома, Настя подскочила в кровати. Щеки ее заливали слезы. В сознании замерла картинка слепо глядящих вверх зеленых глаз.
– Саша… Саша!
Настя вскочила с кровати, откидывая одеяло. Ледяной пол обжег ее ноги. Промчавшись к двери, она распахнула ее, выскочив в коридор.
– Саша…
Глаза заметались по множеству дверей, одинаковых, лишь с разными номерами. Соседний. Соседний номер.
Метнувшись к самой ближней двери, она забарабанила в нее. Ей необходимо было увидеть его, узнать, все ли с ним в порядке. Перед глазами стояли его глаза. Мертвые и пустые.
Прошла целая вечность прежде, чем дверь открылась, и Настины колотящие руки провалились в комнату, врезавшись в его широкую обнаженную грудь.
– С ума сошли… Время видели?.. Настя? – Хриплый голос. Волосы мужчины были немного взлохмачены, прищуренные от света глаза смотрели на нее с удивлением. Настя замерла, сжав руки в кулаки и прижав их к груди. Заметив слезы на ее лице, Саша тут же проснулся.
– Что случилось? Тебя кто-то обидел?
Девушка кулаками вытерла слезы со щек.
– Саша… – она всхлипнула, не отрывая от него глаз. – Слава Богу!
В следующую секунду она сделала шаг и крепко обняла его за талию, чувствуя рядом с собой горячее, сильное тело. Он стоял, моргая, видимо, пытаясь понять, что случилось. Крошечное тело, прижимающееся к нему, дрожало от страха, а на своих ключицах он чувствовал ее слезы. Подняв руки, он обхватил ее плечи, прижимая к себе.
– Девочка моя, кто тебя обидел?..
– Я думала, что тебя сбила машина. Думала, что я умру от страха. – Настя снова всхлипнула, – я так испугалась, никто не хотел помочь…
– Машина?.. – Он на секунду удивленно поднял брови, а затем зарылся губами в ее волосы, все еще немного пахнущие лаком после укладки. – Это сон, глупенькая. Все хорошо.
Представляя собой довольно странную картину, они стояли на пороге в его номер, рядом с распахнутой настежь соседней дверью. Она, в футболке, достигающей бедер, босая, обнимающая его и рыдающая, и он, в штанах, с голой грудью и взъерошенными волосами, прижимающий ее к себе.
– Успокойся, маленький. – Он прижался к ее макушке щекой, поглаживая длинные волосы, – я здесь. Я с тобой. Никаких машин. Иди сюда.
Немного наклонившись и приподняв ее над полом, он вошел с ней в номер. Мысль о том, что дверь в ее номер нужно закрыть появилась и исчезла. Ногой толкнув собственную дверь, он включил свет, усаживая Настю на кровать и накрывая ее плечи одеялом. Стоило ему сделать шаг к мини-бару, как она ухватила его за руку.
– Нет! Пожалуйста, побудь здесь. Останься.
Он присел перед ней на корточки, оказавшись примерно на одном уровне с ее лицом.
– Я хотел налить тебе воды. – Тихо сказал он, проводя руками по ее предплечьям, будто пытаясь согреть. – Я здесь. Все хорошо.
Его пальцы переместились на ее щеки, стирая слезы.
– Ты как будто умер. Лежал прямо в снегу. И смотрел… на небо… – Плечи ее снова затряслись, пальцы сжались в кулаки, – я слышала грохот… слышала…
– Это был гром. Просто гром. Понимаешь?
Она закивала.
– Замерзла? Руки ледяные.
– Нет. Я сейчас уйду. Просто нужно было убедиться, что…
– Какой бы кошмар тебе не приснился, я спасу тебя от него. – С шуточным геройством заявил Саша, легко улыбаясь, не отрывая взгляда от заплаканных глаз, которые после слез приобрели цвет свежих листьев на деревьях. Заметив ответную неуверенную улыбку, он поднес ее пальцы к губам, целуя, скорее неосознанно, чем специально. – Ложись. Я буду рядом.
– Я могу остаться здесь?.. С тобой? С вами… – Он прижал палец к ее губам.
– Прошу тебя, называй меня на «ты». Да, останься. Вдруг тебе снова приснится кошмар. И ты замерзла… а одеяла здесь не такие теплые, как хотелось бы. Ложись.
Настя легла, ощущая, что простыни еще теплые от его тела. Запах лосьена для бритья и геля для душа окутал ее со всех сторон. Все внутри все еще дрожало, но она почти успокоилась, ощущая его рядом.
– Я не закрыла дверь в свой номер… – прошептала она.
– Я закрою. Я мгновенно вернусь. – Он встал и отправился в коридор. Настя пока рассматривала его номер, почти такой же, как и ее собственный. Только кровать в стократ уютнее. Теплее. Удобнее. С его запахом и его теплом.
Когда он вернулся, Настя зарылась носом в мягкую подушку, вдыхая его запах. Почувствовав, что матрас прогибается, она закрыла глаза. Она и Саша. В постели. Она и Рублев. Сердце замерло.
Саша чувствовал тепло ее тела рядом. Настя в его постели. Все еще вздрагивающая от слез. Он хотел обнять ее, но боялся. Парадокс! Рублев боялся девочки, на 12 лет младше его. Хотя, если не кривить душой, на самом деле боялся он не ее, а себя. Своей реакции. Уже сейчас сердце проламливало ударами грудную клетку. Единственным желанием было зарыться в ее волосы руками, обхватить тонкую талию, почувствовать ее под собой, выгибающуюся, кусающую губы…
Резко выдохнув, он повернулся на бок, к ней спиной.
Черт. Черт…
Почувствовав ее движение, он замер. Она просто подвинулась к нему.
– Доброй ночи… – шепнула она, и от ее дыхания шевельнулись волосы на его затылке, от чего по спине промчались мурашки.
– Спокойных снов. – Ответил он сквозь зубы.
Она прижалась к его спине, будто черпая обещанное тепло. Лицо было на уровне его шеи, он чувствовал ее дыхание. Губы на короткий момент прижались к одному из верхних выступающих позвонков и Саша еле сдержал стон за зубами. Сам себя обрек на мучения.
Он все еще чувствовал ее губы, когда она уснула, уткнувшись в место, куда поцеловала, лбом. Кажется, по его виску скатилась капелька пота. Уснуть ему удалось лишь через час, повторяя про себя, словно молитву, одно и то же слово.
«Нельзя. Нельзя. Нельзя…»
Глава 24
– Я люблю тебя.
Таня потянулась, подобно большой и сытой кошке. Мужчина, лежащий рядом с ней на кровати, улыбнулся.
– Когда он приезжает?
– Кто он?
– Твой муж.
Женщина закрыла глаза, сохраняя на губах улыбку, однако в морщинке на идеально чистом лбу выразилось ее напряжение.
– Через четыре дня. Я не хочу думать об этом, Коля. Давай довольствоваться тем, что у нас есть.
– Не так уж много, на самом деле.
Николай сел на постели, спустив ноги на пол. Потер руками лицо.
– Впервые у нас целая неделя. – Таня погладила его плечо. – Коль, чего ты?
Он повернул к ней голову.
– Хочу, чтобы ты была моя.
– Я и так…
– Нет. Не моя. – Он перехватил ее правую руку, которая гладила его, поднося к лицу так, что обручальное кольцо оказалось прямо перед ее глазами, – не моя, видишь? Почему ты с ним, если говоришь, что любишь меня? Или ему ты говоришь тоже самое?
– Я говорю это потому, что он мой муж. Или мне всю жизнь твердить, что наше замужество – это ошибка? Что я была просто юной и влюбленной в его потрясающую красоту девчонкой. С одним единственным желанием – повидать жизнь. И что счастья я так и не испытала в этом браке? Это мне ему говорить?
Коля смягчился, целуя ее руку.
– Почему же? У него много денег. У тебя все есть, и счастье в том числе.
– На деньгах оно не может быть построено. Если есть деньги, но нету понимания – не будет и счастья. Такие отношения не стоят и гроша.
Николай промолчал. Встал и накинул на плечи халат. Подошел к окну и уставился в ночное небо.
– А он? Как тебя можно не любить?
– Так же, как и можно не любить его. Я благодарна ему, желаю ему счастья, может, привязана… но любви нет. И с каждым разом все сложнее отрицать этот факт, ведь в сердце у меня другой мужчина.
– Я не такой идеальный, как он. – С усмешкой протянул Коля, – и денег у меня не так много.
Таня встала и подошла к мужчине сзади. Обняла, прижавшись щекой к его спине.
– Я люблю не идеал. Мне нравится чувствовать себя нужной. А что во мне нужно Саше? Одно время просто он нужен был мне, чтобы встать на ноги. Но это слишком сильно похоже на корысть, и мне не хочется думать об этом. Я уважаю его, как человека, который очень много сделал для меня. Хотя теперь я чувствую, что он приходит домой не ко мне. Он просто ночует здесь, принимает душ. Мысли его на работе. Или в другом месте…
Коля обернулся и обнял ее за плечи.
– Поэтому у вас нет детей? Ты молодая, он тоже. Вы в браке уже четыре года.
– Мне двадцать девять…
– Ладно… – Коля чмокнул ее в губы, – ты старушка. Но я слышал, одна женщина родила в 64, поэтому небольшой шанс еще есть…
– Сволочь ты! – Таня рассмеялась, закрывая его улыбающиеся губы поцелуем. – Детей нету потому, что я не хочу дочери или сыну объяснять, почему у нас с их папой постоянные ссоры и недоговоренности. Дети чутки к этому. Я помню свою семью…
– Я люблю тебя, Таня. – Прошептал Николай, вдруг став серьезным. И эта серьезная, трогательная откровенность стерла с ее лица улыбку. Он смотрел на нее, такой не похожий на идеального Сашу. Совсем другой. Со светлыми волосами и плутоватыми глазами темно-серого цвета. И сердце Тани пустилось вскачь от эмоций. От любви, от радости, и от горя, когда на собственной руке блеснуло обручальное кольцо в лунном свете. Слишком многим она обязана Саше теперь, чтобы он отпустил ее.
***
Настя проснулась от того, что что-то большое и теплое рядом с ней перевернулось с боку на бок. Протестующе забурчав, Настя придвинулась ближе, чтобы не потерять источник тепла, согревающий ее всю ночь. Сашина рука обвила ее талию, прижимая к груди. Снова стало тепло и спокойно. Уткнувшись носом в его ключицу, девушка снова начала погружаться в сон, чувствуя запах знакомого одеколона. Который, собственно, и выдернул ее из дремы.
Саша. В ее постели?
Она замерла и открыла глаза.
Воспоминания вспыхнули в сознании. Так. Что делать? Горлова, спокойно. Просто встань, пока он не проснулся, и уйди к себе в номер. Не думай о том, как не хочется тебе покидать его объятья. Осторожно отстранившись, Настя почувствовала, как его руки прижимают ее к себе еще крепче, а лицо зарывается в волосы где-то возле шеи девушки. Кажется, толпы прокативших по спине мурашек сейчас ее просто затопчут.
– Не уходи. Еще рано. – Прошептал он, не открывая глаз.
– Нужно собираться на собрание. – Четвертый день их пребывания в Исландии начался в его постели. К такому можно и привыкнуть.
– Хорошо. Собирайся.
Удивленная и слегка разочарованная столь быстрым отступлением, Настя снова попробовала встать, но Сашины руки железной хваткой обхватили ее талию и плечи. Невольная улыбка растянула ее губы.
– Для этого мне нужно встать. Отпусти меня.
– Нет. – Он тоже улыбнулся ей в волосы, – Ты помнишь, я чуть не погиб ночью! Мне нужен постельный режим.
– Это не смешно. Сон был очень реальным.
Он поднял голову, оперевшись локтем о подушку, но вторую руку так и не убрал. Зеленые глаза смотрели сонно, красивое лицо выглядело чуть осунувшимся из-за пробившейся на подбородке и щеках щетины.
